Текст книги "Сила земли (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Вот еще! Стану я ему что-то рассказывать! Обойдется. Так что ты выдумал?

– Первым делом я свел дружбу с семейством Кьораку. Все благородные семьи так или иначе связаны между собой. Я попросил кое-кого из своих знакомых представить меня людям из клана Кьораку. И довольно долгое время создавал себе репутацию. Нужно было, чтобы все старики клана уверились, что я очень приятный молодой человек. Они-то и отрекомендовали меня командиру. Сам он как-то чересчур редко показывался дома. Понятия не имею, где его обычно носит, но, кажется, он предпочитает бездельничать на территории тринадцати отрядов, где никто не станет к нему придираться. Так или иначе, однажды я был представлен командиру Кьораку, а еще через некоторое время сошелся с ним довольно близко.

– Здорово! – Ренджи рассмеялся. – Значит, ты втерся в доверие к командиру?

– Ну да. Но, если уж говорить совсем честно, то ему я тоже не рассказал всего. Точнее, не заострял внимания. Конечно, если он захочет, он сообразит, чем это я занимаюсь, но мне кажется, что он поленится вникать. На то у меня, собственно, и расчет.

– Вполне вероятно, – согласился Абарай. – а что ты делаешь-то?

– Сначала я осторожно высказал желание стать лейтенантом. Это было, как ты сам понимаешь, стопроцентное попадание: место лейтенанта свободно только в восьмом. Кьораку с таким беспокойством спрашивал, соглашусь ли я на подобное назначение!.. А я еще притворился, будто делаю ему большое одолжение. Словом, он сам посоветовал меня Нишигаки. А тот согласился, потому что воспринимает любые слова главнокомандующего, как приказ. Приказы он никогда не оспаривает и даже не подвергает сомнению. Вот этим-то я и пользуюсь.

Такато еще немного помолчал, глядя в небо, потом продолжил:

– Я всего лишь хочу создать идеальный отряд. Такой, в котором всем было бы хорошо. Где каждый имел бы возможность расти, достигать своего собственного предела. Чтобы никто не остался незамеченным, никакой талант. Где вовремя замечали бы каждого и помогали бы каждому. И чтобы все стояли горой друг за друга. А еще я мечтаю, что однажды все капитаны Готэй окажутся выпускниками из моего отряда. Можешь смеяться! Сам знаю, что это смешно.

– Ничего не смешно, – буркнул Ренджи. Сам он никогда не думал, каким должен быть его отряд. Он стремился только лишь к тому, чтобы все работало. Чтобы все занимались порученным делом, и чтобы никто не безобразничал.

– Я надеялся, что ты поймешь, – усмехнулся Такато. – Так вот, этим я теперь и занимаюсь. Сначала собираю информацию. Приходится подслушивать на собраниях капитанов, представляешь?! Там есть такая скрытая комнатушка возле зала собраний, из нее хорошо слышно. Не хочу расспрашивать Кьораку: для него тема собраний слишком скучна, а мне нужны подробности. А потом я изобретаю приказы. Я уже говорил, что Нишигаки не в состоянии критически отнестись к информации, которая выглядит как приказ главнокомандующего. Поэтому, когда мне хочется что-то поправить в положении дел в отряде, я просто составляю бумагу и иду с ней к командиру. Честно рассказываю ему, что придумал такую-то штуку, и он, как правило, одобряет мой подход. И тогда я говорю, что было бы неплохо, если бы он как-то зафиксировал для моего капитана, что я этот вопрос согласовал. И Кьораку подписывает мою бумагу. А потом я иду с ней к Нишигаки и предъявляю ему по всей форме составленный приказ командира. Ну, а ему что делать, он приказывает мне его немедленно исполнить. Таким вот образом я понемногу изменяю уже установленные правила и постепенно приближаю отряд к моему идеалу.

– Ну и дурак, – резюмировал Абарай, выслушав эту исповедь. – Вот тебе делать нечего, собрания подслушивать! Пошел бы к Сайто и все у него выспросил. Хоть он сам к бумагам почти не прикасается, но ушами на собрании не хлопает, ему ведь надо еще Кире все пересказать. А насчет того, как правила устанавливать, сходи лучше к Кирихаре. Он, бедняга, давно уже один на хозяйстве. Каноги совсем не занимается делами отряда. Вообще непонятно, чем она теперь занимается.

– Ты это серьезно? – Такато вытаращил на него глаза. – Думаешь, стоит обратиться к капитану? Но как я ему объясню свое любопытство?

– Да вот как мне объяснил, так и ему.

– Но он расскажет Кьораку…

– Да и пусть рассказывает, – пренебрежительно отмахнулся Ренджи. – Не хочешь, чтоб он рассказал, сам вперед расскажи. Думаешь, Кьораку станет переживать из-за этого? Говоришь, свел с ним дружбу, так неужели не заметил, что ему наплевать? Какая ему разница, кто ведет дела отряда, ему надо, чтоб порядок был. И вообще, он наверняка уже сам догадался обо всем.

– Вообще-то, я сам так же неоднократно думал, – рассмеялся Такато. – А потом пугался и продолжал конспирироваться. Ты прав, я дурак. Давно надо было поговорить с тобой.

***

В поместье Кучики происходило очередное многолюдное сборище. Присутствовали три капитана: Кучики, Хаями и Шихоинь, – все трое со своими лейтенантами. Была и хозяйка с малышкой на руках. Это прежняя Хисана предпочитала тишину и уединение. Нынешняя же, казалось, считала, что чем больше шума, тем лучше. Неудивительно, если учесть, что в недавно прожитой жизни вокруг нее непрерывно крутилось огромное количество детей, внуков и правнуков. Бьякуя ей не препятствовал. Пусть делает, что хочет, лишь бы ей было хорошо. И Хисана приглашала гостей. Компания, расположившись на траве, пила чай, Ренджи, по обыкновению, налегал на сладости.

Рукия пристально следила за Хаями, но ничего тревожного в его поведении не могла заметить. Все шло, как всегда. Будто и не было той внезапной вспышки, так ее испугавшей. Но ни в этот день, ни во все предыдущие, Хаями не выказывал решительно никакой перемены в отношении к Бьякуе. Наверное, ему самому теперь стыдно, успокаивала себя Рукия. Наверное, он больше не будет не то что говорить, даже думать о чем-то подобном. И вообще, при чем тут Бьякуя? Он ведь не из самодурства не позволяет, а только потому, что так гласит закон. Это Рукия, именно Рукия никогда не разрешит Хаями даже попробовать добиться своего, потому что это будет означать окончательный разрыв с Кучики. Нет, Рукия не может позволить этим двум упрямцам рассориться из-за нее.

Потом пришел Кентаро и увел лейтенантов играть на поляну за оградой. Вскоре там поднялся шум, грохот, хохот и вопли; все это, несмотря на расстояние, доносилось до капитанов вполне отчетливо. Бьякуя подумал о том, что его сын для лейтенантов – это просто законный повод впасть в детство и повеселиться от души. Капитаны же вернулись к неторопливой, ленивой беседе обо всем подряд. Но, видимо от шума, проснулась дочка, захныкала, и Хисана ушла, сказав, что попробует уложить ее в более тихом месте.

– Слушай, Бьякуя, – тут же спросила Йоруичи, будто только этого и ждала, – а когда ты в последний раз видел этого арранкара?

– Арранкара? – Недоуменно переспросил Кучики. Ни о каких арранкарах речь у них не шла.

– Хоакина. Он же тебе не то брат, не то что-то в этом роде.

– Не помню, – сухо сказал Бьякуя. – Давно не видел. Какое тебе до него дело?

– Мне? Никакого! – Йоруичи фыркнула. – Это Тамура что-то беспокоится. С того самого дня беспокоится, как этот Фуками у нас объявился. Нет-нет, да и вспомнит: мол, что это Хоакин никак не появляется. Пора бы уже. Вот я и подумала, вдруг ты что-то про него знаешь.

– Не больше тебя. С какой стати мне что-то про него знать?

– Нет, так нет. Просто когда Тамура принимается талдычить одно и то же, это неспроста. Впрочем, что может случиться с этим балбесом, с его-то силищей!

Бьякуя только пожал плечами в ответ, и больше в этот вечер арранкара они не вспоминали.

Вспомнил о нем Бьякуя уже потом, когда гости разошлись, а домашние отправились спать. Шихоинь не стала бы спрашивать просто так. Что-то ее тревожит. Точнее, ее тревожит то, что беспокоится ее лейтенант. А от Тамуры действительно можно ожидать чего угодно. Его инстинкты колдуна порой срабатывают непроизвольно, когда он вовсе не прилагает к тому никаких усилий. Предчувствия посещают его сами собой, просто потому, что им так приспичило. Можно предположить, что с Хоакином действительно что-то случилось. И оставить его без помощи было бы недостойно. Ведь сколько раз он, не задумываясь, приходил на выручку синигами!

Сперва Бьякуя решил послать Абарая. Пусть бы разыскал своего побратима, узнал, как у него дела, нужна ли помощь. Но, вспомнив о деталях, Кучики передумал. Это с капитана никто не спросит, а лейтенанту, чтобы попасть в Мир живых, нужен приказ на выход. А если Кьораку некстати заинтересуется, что происходит? Бьякуе не очень-то хотелось объясняться с ним, поскольку он до сих пор не собрался выяснить, что, собственно, командир думает насчет этого арранкара. Да и не только в этом дело. Бьякуя не хотел, чтобы Шихоинь думала, что может влиять на его решения и поступки. Узнай она о том, что Ренджи мотался в Мир живых после их разговора, мигом решит, что Кучики сделал это только потому, что она его просила. Нет, проще всего было сходить самому. Прямо сейчас, ночью, когда никто не заметит, не обратит внимания на его отсутствие, и вернуться еще до утра. Порыскать по Токио, попробовать обнаружить реяцу арранкара. Он должен успеть разобраться с этим.

Приняв такое решение, Бьякуя взял меч и направился к Вратам миров.

***

Осуществить задуманное и в самом деле оказалось несложно. Бьякуя запросил себе проход в Токио, и никому не пришло в голову требовать с него объяснений. Оказавшись в городе, он немного огляделся, а потом побежал по крышам, небыстро, без напряжения. Не только для того, чтобы не привлекать лишнего внимания патрульных, но и чтобы собственная реяцу не глушила реяцу арранкара, не мешала восприятию. И на исходе третьего часа арранкар отыскался. Бьякуя провозился так долго только лишь потому, что не спешил, а Токио чересчур велик, а вовсе не потому, что Хоакин пытался как-то скрыться.

Хоакин стоял на крыше, заложив руки за спину и безмятежно глядя куда-то вниз. С ним рядом обнаружился какой-то синигами. Патрульный? Здешние патрульные должны были давно привыкнуть к присутствию арранкара, и наверняка он не раз помогал им управиться со сложными противниками. Бьякуя сделал еще один прыжок, мягко опустился на крышу, где стояли эти двое, и тогда его заметили. Синигами обернулся, и глаза его сделались круглыми.

– Кучики! – Выдохнул он.

Бьякую рассердило и даже немного встревожило подобное обращение. Что за фамильярность? Еще более странным выглядело то, что Хоакин не обернулся даже теперь. Он все с тем же отсутствующим видом смотрел вниз и молчал. Но ведь должен же он был сказать хотя бы «Привет», или «Что ты тут делаешь?» А вот в глазах синигами отразился самый настоящий ужас. Едва капитан сделал первый шаг по крыше, он выбросил вперед ладонь, будто защищаясь. В ладони что-то тускло поблескивало.

– Убирайся отсюда! – Заорал синигами срывающимся от страха голосом. – Прочь! Иди назад и воюй там!

В первый момент Бьякуя еще успел удивиться тому, насколько легким и безмятежным вдруг стал его разум. А потом все было очень просто и очень приятно, но удивления уже не вызывало.

Комментарий к 1.

* Отсылка к фику «Большой переполох»

========== 2. ==========

Кучики выпорхнул из Врат миров огромной черно-белой бабочкой. Дежурные инженеры, первыми увидевшие его, оторопев, раскрыли рты. Кучики улыбался. Нет, не во все тридцать два зуба, только уголками губ, но и такого выражения на этом лице никто в Готэй никогда не видел. Разыгравшееся воображение инженеров сразу сочло эту улыбку зловещей. А вот глаза были пустыми и смотрели сквозь них. Парни растерялись, онемели, приросли к месту, и как потом оказалось, именно это их и спасло. Преобразившийся капитан совершил гигантский прыжок через их головы, на лету выхватывая меч. А еще после пары подобных прыжков окончательно скрылся из виду.

Кучики вихрем ворвался в самую середину расположения отрядов. Здесь он ненадолго остановился, огляделся, словно решая, с чего начать. Стояла глубокая ночь, улицы были пустынны. Не найдя подходящей жертвы, капитан набросился на ни в чем не повинные здания. С видимым удовольствием он снес ногой небольшую башенку, затем взмахом меча вскрыл ближайший дом, словно консервную жестянку. Кто-то высунулся на шум, но, увидев хаори, охнул и отпрянул назад.

Капитан разошелся вовсю. Его реяцу росла, на губах застыла безумная усмешка. Он крутанул свой меч, заставляя его нарисовать в воздухе сияющий круг, и запустил вдоль улицы сокрушительное хадо. А вокруг уже царила паника. Синигами разбегались во все стороны, боясь оказаться на пути взбесившегося капитана. А тот уже несся дальше, круша все, что попадалось под руку.

Какой-то офицер, совершенно ошалев от происходящего, крикнул:

– Капитан Кучики, что вы делаете?

Это было его ошибкой. Напрасно он привлек к себе внимание безумца. Взгляд Кучики немедленно обратился к нему, вспыхнул яростью. А потом Кучики, выставив меч, совершил длинный прыжок в сторону офицера. Он не использовал сюнпо, так что попрощаться с жизнью синигами успел. А вот увернуться – нет. Но меч капитана, нацеленный ему в грудь, лязгнул о камни у его ног, потому что в этот самый момент сверху обрушилась Шихоинь Йоруичи, ударившая по клинку пустой ладонью.

«Совсем спятил?» – хотела спросить Йоруичи Бьякую, но слова застряли в горле, едва она увидела его лицо. Вместо этого она коротко рявкнула на офицера:

– Вон отсюда!

И одновременно коротко и резко вонзила пятку в живот Кучики, прежде чем он успел перенастроить прицел своего гнева. Бьякуя обрушился куда-то в центр созданных им руин. Йоруичи метнулась следом… и сильно удивилась, когда камни словно взорвались изнутри, и взметнувшийся кулак угодил ей точно в челюсть. Ей казалось, что Бьякуя не должен был оклематься так быстро.

Йоруичи сумела сгруппироваться, и потому не рухнула беспомощно, снося стены и еще увеличивая хаос, а просто проехалась на четвереньках по мостовой, оставляя глубокие борозды на камнях. Кучики уже оказался на ногах, он сжимал меч, и не просто сжимал, а направлял его острием вниз. А неподалеку от Шихоинь обнаружился совершенно обалдевший Абарай.

– Что тут творится? – Взвыл он.

– Не трепли языком! – Зарычала на него Йоруичи. – Просто останови его!

– Банкай! – Негромко скомандовал Бьякуя.

– Черт! – Испуганно выругался Ренджи, выхватывая меч. – Банкай! Хихио Забимару!

И тут же меч капитана обрушился на него, еще одного, посмевшего привлечь к себе внимание. К счастью, Ренджи успел активировать свою защиту. Лепестки Сенбонзакуры безобидно царапнули по доспехам и снова взвились в небо.

Йоруичи сорвалась с места. Она обогнула Кучики по широкой дуге, заходя с фланга, в самом конце дуги коротким сюнпо в сторону резко изменила направление, и теперь ее кулак летел Бьякуе в челюсть. Но тот отгадал ее маневр, ушел в ту же сторону столь же стремительным сюнпо. А через мгновение между капитанами выросла стена клинков, вынуждая Йоруичи отступить. Использовать какое-то оружие в этой битве она не намеревалась.

– Шаккахо! – Рявкнул еще чей-то голос, и в сторону Кучики прокатился огненный шар. Йоруичи оглянулась. Это оказался Хиракава. Он был в одних хакама, видать, подорвался с постели.

Послышался свистящий звук, словно чудовищный хлыст рассекал небо: это вступил в дело Абарай. Забимару развернулся во весь рост, а его морда устремилась к Кучики. Ренджи не вполне представлял, что собирается делать. Вот разве что попытаться схватить… Капитан не стал заслоняться мечом. Вместо этого он бросился навстречу занпакто лейтенанта. Это была короткая пробежка, буквально два-три шага, но за это время в ладонях Кучики успел сформироваться шар какого-то заклинания. Бьякуя буквально вколотил хадо между зубов Забимару, так баскетболист в прыжке кладет в корзину мяч. В конце прыжка он припал на одно колено и низко пригнулся, а заклинание шарахнуло так, что голова Забимару отлетела далеко в сторону. Ренджи мысленно чертыхнулся… а вот произносить это вслух уже не было времени. Кучики теперь глядел на него в упор, и Абарай понял, что это атака. Но что именно собрался предпринять капитан, он так и не понял, поэтому просто увеличил до предела духовное давление. Это оказалось верным решением: Бьякуя сконцентрировал вокруг лейтенанта свои внезапно возникающие клинки, готовые пронзить все, что окажется у них на пути. Когда-то давно такие превратили Ренджи в подобие ежа. Теперь же они бесполезно скользнули по доспехам: за годы тренировок Абарай отрастил себе надежную защиту. И все же Ренджи перепугался не на шутку. Капитан явно сражался всерьез, но… почему?

– Что они опять не поделили?

Рядом с капитанами внезапно возник Кьораку. Йоруичи досадливо махнула рукой.

– Бьякуя спятил. Надо бы его скрутить как-нибудь поаккуратнее, но он явно настроен серьезно.

Тем временем Ренджи, собрав волю в кулак, провел стратегическое отступление в дальний угол, где, переведя дыхание и восстановив контроль над реяцу, присоединил голову Забимару на прежнее место. Кучики дал лейтенанту время на это: его внимание привлек новый противник. Лепестки Сенбонзакуры снова взвились над полем боя, а потом, собравшись в подобие гигантской стрелы, устремились к командиру. Но тот пестрой птицей легко вспорхнул с места и внезапно оказался совсем на другом краю развороченной проплешины.

Йоруичи рванулась навстречу атаке Бьякуи. Она поднырнула под «стрелу», проскочила вдоль свистящих в воздухе клинков и оказалась очень близко к Кучики. Тот пропустил ее атаку, поскольку слишком сосредоточился на командире. Однако медлить не стоило, и времени прицеливаться особо не было, так что Шихоинь просто врезала ему по ребрам, куда попала. Бьякую снова швырнуло в сторону.

Краем глаза Йоруичи отметила, что Хиракава неуверенно мнется в стороне. Она могла его понять. Его тяжеловесный занпакто не мог бы составить конкуренцию шустрым клинкам Бьякуи, а кидо капитан пятого отряда владел весьма условно.

Кучики тем временем снова оказался на ногах. Он обернулся к Шихоинь все с той же недоброй усмешкой, которая уже сама по себе давала достаточно оснований считать, что он окончательно рехнулся. Но тут вдруг почва под его ногами дрогнула, встрепенулась и неожиданно словно вывернулась наизнанку, заключая капитана внутрь каменного мешка. Неподалеку стоял Хаями. Его занпакто, превратившийся в подобие ятагана, был воткнут между плит мостовой, глаза лезли на лоб, на лице явственно читался немой вопрос: «Какого черта здесь происходит?!»

– Умница! – Крикнула ему Йоруичи, устремляясь к каменной клетке. – Держи его так!

Не тут-то было. Хаями активировал всего лишь шикай, вложенной в атаку энергии просто не хватило, чтобы сдержать разошедшегося капитана. Бьякуя рванулся, ударил реяцу, и окруживший его кокон взорвался, расшвыряв во все стороны булыжники. Йоруичи постаралась проскочить прежде, чем Бьякуя успеет оглядеться, заметить ее и прицелиться. Она действительно почти смогла нанести удар, но Бьякуя каким-то образом отпрянул и успел перехватить ее запястье, когда ее кулак уже находился в миллиметрах от его челюсти.

Но тут в дело снова вступил Ренджи. Он направил занпакто, и огромные челюсти Забимару схватили Кучики. Но Абарай чересчур осторожничал, боясь что-нибудь капитану откусить, и атака не возымела должного действия. Кучики выпустил руку Йоруичи, извернулся в пасти, уперся коленом в одну челюсть, а спиной в другую, а тем временем лепестки Сенбонзакуры обрушились и на занпакто, и на его владельца. Ренджи понял, что не удержит натиска, и разделил звенья меча, позволив ему развалиться по округе.

Бьякуя пошатнулся, пытаясь обрести равновесие. Его клинки, разлетевшиеся во все стороны вместе с обломками Забимару, разворачивались и возвращались назад. Но тут у самых его ног возникло движение. Где уж там она затаилась, и как ее не смело только что разыгравшимся противостоянием двух занпакто, Бьякуя не знал, но Шихоинь, развернувшись, как пружина, врезала, наконец, ему в челюсть.

Кучики швырнуло прямо в объятия Хаями. Тот поймал его за плечи, а потом, особенно не церемонясь, вывернул руку за спину и шмякнул носом в пыль. Кучики никак этому не воспротивился. Приглядевшись, Хаями убедился, что от удара Бьякуя потерял сознание.

– Удержишь? – Шихоинь внезапно образовалась рядом с ним.

– Отключился, – коротко пояснил Хаями, не ослабляя хватки.

Остальные тоже приблизились, пряча оружие.

– Что тут происходит? – Спросил Кьораку у всех сразу.

– Понятия не имею, – покачала головой Йоруичи. – Ренджи?

– Не знаю я ничего! – Решительно отперся тот. – Мы же с вами вместе от них уходили.

– Ну да, – согласился Хаями. – И оставили его дома в полном здравии. Что могло случиться за три часа?

– Разберемся, – решительно заявила Шихоинь. – Но сперва нам нужно как-то его изолировать. Иначе он сейчас очнется, и все начнется сначала.

– Проще всего запечатать его реяцу, – предложил Кьораку. – Йоруичи, сможешь быстро добыть ошейник?

– Один момент, – отозвалась та и исчезла.

– Ошейник? – Нахмурился Хаями.

– Ну да, – Шунсуй пожал плечами с несколько виноватым видом. – Ты, наверное, не знаешь. Есть такая специальная штуковина, которую мы иногда используем для опасных заключенных. Сильная вещь. Запечатывает реяцу быстро и надежно. Если на застежку наложено даже слабенькое бакудо, снять его самостоятельно уже невозможно. Это не очень приятно, зато с ошейником мы сможем запереть его даже в камере собственного отряда, и ему не выйти.

Пока командир объяснял это, вернулась Йоруичи. Ошейник был у нее в руках.

– Не очнулся? Отлично. Ну-ка, приподними его чуток. Вот так. Готово.

Только теперь Хаями решился выпустить руку Бьякуи. Пальцы Шихоинь еще задержались на шее арестанта: она накладывала заклинание. Но наконец и она выпрямилась.

– Готово. Схвачен. Я его тащу к себе, – повернулась она к командиру.

– Давайте лучше к нам, – быстро сказал Абарай. – Ближе ведь. Я сам за ним присмотрю.

Он мигом сообразил, что сможет быть в курсе новостей, только напросившись в охранники. Если сейчас капитана утащат в расположение второго отряда, лейтенанта запросто могут оттереть, мол, не твоего ума это дело. А понимать, что происходит, очень хотелось.

– Тогда сам тащи, – легко согласилась Шихоинь.

– Нам понадобится помощь Уноханы-сэмпай, – озабоченно вставил Кьораку. – Кажется, вы его здорово помяли.

***

Кучики шевельнулся, и Ренджи немедленно поднялся на ноги. Он сидел прямо на полу у одной стены, а капитан лежал на кушетке у противоположной, но офицеров разделяла решетка. Кучики приподнялся на локте, оглядел камеру, бросил короткий взгляд на Абарая, но, кажется, почти не заметил его. Ощупал себя. Помещая капитана в камеру, Шихоинь и Хаями сняли с него все регалии, так что он остался в одной стандартной форме, порядком изорванной клыками Забимару. Потом его ладонь нащупала ошейник, и Кучики осторожно опустился обратно на кушетку и замер.

Ренджи сочувственно покачал головой. Унохана сказала, что пострадал Кучики довольно сильно. То есть, в обычной ситуации ему бы это, как слону дробина, но теперь, когда его реяцу запечатана, он не сможет быстро справиться с такими травмами. Поэтому, инструктировала Унохана Шихоинь, когда уходила, постарайтесь больше его не бить, или, во всяком случае, не выкручивать еще раз ту же самую руку. Хотя капитан медиков и оказала необходимую помощь, но Кучики, очевидно, все еще было очень больно. Абарай приблизился к решетке и осторожно позвал:

– Тайчо?

Капитан не шевельнулся. Ренджи и в голову не могло прийти, что Бьякуя переживает в этот момент острый приступ паники. Что тут происходит? Как могло получиться, что он находится в камере, избитый и оборванный, с запечатанной реяцу? Такого просто не может происходить! Вспомнить бы хоть что-нибудь. Ничего. Провал. Но это же какая-то бессмыслица!

Ренджи деликатно откашлялся и попробовал еще раз:

– Кучики-тайчо, вы там… как вообще?

И снова не дождался ответа. Абарай обреченно вздохнул. Он надеялся, что капитан, очнувшись, все же придет в себя, что закончится этот приступ безумия, непонятный, необъяснимый, совершенно безосновательный. Что Кучики сейчас встанет, растерянный, ошеломленный, примется спрашивать, что происходит… Но он молчал, и Ренджи решил, что он по-прежнему не в себе. Просто у него сейчас нет сил, чтобы броситься, и только поэтому он такой смирный.

Нужно было звать капитанов. После ареста Кучики все разошлись по домам, только Шихоинь и Хаями засели в его же кабинете, а Ренджи остался ждать здесь, у камеры. Он обещал, что немедленно вызовет всех, как только арестант придет в себя. Так что Абарай сказал, больше для порядка, чем ожидая какого-то ответа:

– Тайчо, я должен сейчас вызвать сюда Шихоинь и Кьораку…

– Что ж, – внезапно отозвался капитан охрипшим голосом, – вызывай, если должен.

Ренджи вздрогнул от неожиданности, на мгновение замялся, думая: может, еще что-нибудь спросить, пока он отвечает… Но решил, что не стоит. И так уже потерял кучу времени, а ведь обещал сразу. Так что он резво рванул к своему кабинету.

Бьякуя обреченно закрыл глаза. Командир и глава отдела тайных операций. Это уж точно не шутки. Но неужели это все происходит на самом деле?

В крошечное окошко камеры уже заглядывали первые лучи солнца. Йоруичи зевала в кулак. Всю ночь они с Хаями на пару пытались придумать хоть какое-то объяснение ночному происшествию, но в голову ничего не приходило. Кучики они видели одновременно, у него дома, оставили в совершенно нормальном состоянии, и ничего, решительно ничего не происходило этим вечером.

– Открой, – распорядилась Йоруичи, кивнув Абараю на дверь. Тот загремел ключами. Когда дверь была открыта, Шихоинь прошла в центр камеры, остановилась напротив кушетки, скрестив руки на груди. Хаями тоже вошел, но остановился у решетки, Ренджи и вовсе остался снаружи. Тогда и Кучики сел, прислонившись к стене. На Шихоинь он смотрел бесстрастно, вовсе без всякого выражения.

– Ну что, оклемался? – Насмешливо поинтересовалась Йоруичи.

– Что я сделал? – Ровно спросил Кучики.

У Ренджи от этого вопроса немного отлегло от сердца. Ну конечно, он просто не подумал о том, что суетливые расспросы были бы больше свойственны ему самому, но никак не Кучики. Этот, разумеется, сперва попытался овладеть собой и разобраться в ситуации самостоятельно. Но все же он пришел в себя, а то, что случилось ночью, не помнит.

– Ничего особенного, – все так же насмешливо отвечала Йоруичи. – Побузил немного. Кое-что разрушил…

– Жертвы? – С той же ровной интонацией перебил ее Кучики.

– Да нет, обошлось. Кое-кого зацепило, правда, но по мелочи.

Бьякуе показалось, будто когтистая лапа, схватившая его за горло, немного ослабила хватку. Если он никого не убил, вероятно, ничего непоправимого не произошло. Возможно, они сейчас во всем разберутся, и окажется, что все это – просто недоразумение, не более чем глупая шутка.

– Ну, так что с тобой произошло? – Приступила к допросу Шихоинь.

– Не помню.

– Но что-то же ты должен помнить. Чем ты занимался до этого?

Бьякуя хмуро смотрел ей в глаза и молчал, и сделалось ясно, что он не помнит ничегошеньки. Настолько, что ему даже нечего сказать.

– Давай-ка по порядку. Что ты делал вчера вечером?

Бьякуя молчал.

– Ну хотя бы, как мы у тебя гостили, помнишь?

Бьякуя медленно, словно нехотя, кивнул:

– Да, это помню. Мы все сидели в саду, и лейтенанты очень галдели…

Это воспоминание потянуло за собой и другие. Вот Хисана уходит, чтобы уложить дочку. И тут же Шихоинь начинает разговор…

– Отлично, уже кое-что! – Обрадовалась Йоруичи. – А что ты делал, когда мы ушли?

– Я ходил в Мир живых.

– Что? – Воскликнули все разом: и Йоруичи, и Наото, и Ренджи.

– Ну-ка, подробнее, – потребовала Шихоинь. – Зачем тебя туда понесло? Это… из-за того, что я сказала?

– Да, это из-за твоих слов, – признал Бьякуя. Теперь он слегка хмурился, пытаясь восстановить последовательность событий. Вот он принимает решение проверить лично, вот направляется к Вратам миров, вот… Дальше туман.

– Что же с тобой приключилось там? Ты нашел, что искал?

– Я не помню, – мрачно заключил Бьякуя.

– Ну же, вспоминай! – Шихоинь налетела на него, схватила за плечи и слегка встряхнула. – Ты должен вспомнить! Ты туда прошел, и?..

– Эй, эй, полегче! – Послышался от дверей голос командира. – Не нужно насилия.

Они с Уноханой как раз вошли в помещение и теперь с интересом наблюдали за развернувшейся сценой.

– Ладно, извини, – Йоруичи убрала руки, причем обращалась она явно не к Бьякуе. – Больше не буду. Но как же заставить его вспомнить, что с ним случилось?

– А можно нам сперва услышать, что вообще удалось выяснить?

– А выясняется, что он вчера ходил в Мир живых, – с досадой сообщила Шихоинь. – Тут есть и моя вина: я вчера спрашивала у него про этого арранкара.

– Про какого? Хоакина, что ли? Тебе он зачем?

– Это все Тамура, – Йоруичи махнула рукой. – Ты же его знаешь, он и сам порой не поймет, что не так. Просто я уже привыкла к мысли, что когда Тамура начинает занудствовать, лучше все проверить. Он что-то чувствует, только сам не всегда может понять, что именно.

– Бьякуя, – Кьораку с удивлением обернулся к арестанту, – ты-то почему помчался?

– По той же причине, – холодно объяснил тот. – Если у Хоакина что-то стряслось, будет бесчестно с нашей стороны оставить его без помощи. Я решил проверить, не откладывая.

– И ты нашел его?

– Этого я не помню, – снова угрюмо повторил Бьякуя.

– Будем рассуждать логически, – предложила Йоруичи. – Бьякуя отправился в Мир живых, а вернулся оттуда невменяемым. Значит, там он встретил кого-то или что-то, что воздействовало на него таким прискорбным образом.

– Можем ли мы предположить, – подхватил Шунсуй, – что это воздействие было однократным и больше не проявится?

Они обменялись понимающими взглядами.

– Унохана-сэмпай, – продолжил Кьораку, – а ты можешь что-нибудь такое определить?

– Я могу попробовать найти следы чужой реяцу, – предложила та. – Капитан Кучики, могу я попросить вас лечь на кушетку?

Бьякуя подчинился. Пока Унохана самым тщательным образом исследовала его с ног до головы, Кьораку и Шихоинь негромко переговаривались.

– Как будто адекватен, – подвела итог Йоруичи. – Ведет себя нормально.

– Полагаешь, он никому не подчинен сейчас?

– Прямо сейчас с ним явно все в порядке. Но я не могу поручиться, что наш загадочный оппонент не может ему приказать что угодно в любой момент.

– Вот именно, – задумчиво кивнул Кьораку. – Я опасаюсь того же самого. Насколько он уже освободился от влияния? Наверное, не стоит его выпускать?

– Может, пока он будет взаперти, ничего и не произойдет. Зато немедленно произойдет, стоит ему оказаться снаружи.