Текст книги "Легенды леса 2. Целитель леса (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Зачем? – удивился Ан-Таар.

– Не знаю, – честно признался парень. – Просто мне кажется, что я тоже как-то… причастен.

– С ящером управишься?

– Ну разумеется!

– Тогда собирайся. Быстро.

Таар сунул атлас под мышку и помчался в сторону конюшен. Следом выскочил Кайтен. Когда они пробегали мимо гостевого домика, на них буквально налетел Кавазо.

– Ну что? Нашли?

– Да, и отправляемся прямо сейчас, – не останавливаясь, Таар увернулся от изобретателя и продолжил путь.

– Тогда я тоже, – заявил Кавазо, устремляясь следом.

– Тебе-то зачем?

– Этот тип угнал мой самолет!

– Ладно, – Таар согласился больше из нежелания спорить.

Ан-Таар на бегу отдавал распоряжения всем, кто попадался под руку. Он велел снарядить еще двух ящеров, кроме Гаонока и Кидиан. Кавазо подхватил ту сумку, которой его снабдили в семье Тэ, и где он хранил немногочисленные свои вещи, чудом оказавшиеся в самолете. У Кайги никаких вещей не было вовсе, и он не озаботился багажом. Он даже сандалии украдкой забросил подальше, надеясь, что эти-то люди о них не вспомнят. Впрочем, о путниках позаботились члены семьи Ан, и в сумках каждого ящера оказались уложены и одеяла, и одежда, и провизия.

– Погоди-ка, – вдруг спохватился Кайтен. – А как это мы оба уедем?

Он уже почти запрыгнул на спину Кидиан, но эта мысль заставила его остановиться.

– Ведь тут же твари совсем рядом! Мы не можем оставить семью без защиты.

– Мы оставим его.

Ан-Таар протянул руку, и под его раскрытой ладонью сгустилось красноватое облако. Оно уплотнилось, и вскоре тонкое, изящное существо поднялось на ноги, выгибая длинный хвост.

– Моего мнения, как всегда, не спросили, – брюзгливо заметил Суномохи и потянулся, вонзив в землю острые когти.

– Сработаешься с таким напарником? – Таар обернулся к следящему.

– Куда деваться? – задумчиво протянул Кота, потирая подбородок.

Кайтен изумленно таращил глаза.

– А что, так можно?

– Нет.

– Но… – Кайтен растерялся.

– Тварь не может охранять семью, потому что люди не доверяют тварям, – вполголоса объяснял Таар, поспешно поправляя ремешки на спине Гаонока. – Люди доверяют человеку, но они не могут быть спокойны под защитой твари, фактически перебежчика из стана врага. А это самое главное, чтобы люди были спокойны.

– Но ты так делаешь…

– Моя семья доверяет мне, – веско сказал Таар, выделяя последнее слово. – Я не злоупотребляю доверием, но сейчас это необходимо.

– А он симпатичный, – заявил Кайги. Он бесстрашно приблизился к твари, обхватил руками ее голову и прижал к груди. К удивлению Таара, Суномохи не только не огрызнулся, но и зажмурил глаза от удовольствия. Впрочем, размышлять на эту тему не было времени.

– Поехали, – решительно скомандовал страж.

И они поехали.

Чрезмерно торопиться означало бы загнать ящеров и остаться без них посреди пути. Гаонок бежал ровной, размеренной рысью, задавая темп всей процессии. Вопреки ожиданиям, гости не оказались обузой в этом путешествии. Кавазо был довольно неприхотлив и крепок, он не жаловался на трудности пути, не просил поблажки, хотя и было заметно, что непривычный транспорт создает для него определенные сложности. Что же касается Кайги, то он, казалось, всю свою жизнь прожил в лесу. На спине ящера он сидел естественнее Таара, а на остановках ухитрялся еще отыскать плоды и съедобные коренья.

И все же оказывалось, что Ноэн обогнал их очень намного. Или же двигался слишком быстро. Таар гнал свою команду так спешно, как только можно было это делать, но не мог настичь беглеца. Кавазо утверждал, что самолет очень легкий, что ящеры, которые тащат его, почти не заметят этого груза. К тому же, по мере того, как путники забирали к югу, дороги становились лучше. Это были древние мощеные дороги, построенные от избытка времени с такой тщательностью, что не заросли до сих пор. Правда, Кайги заявил, что лес сам бережет дороги и не растет на них, но когда его спросили, с чего он это взял, он затруднился ответить. Как бы там ни было, по таким дорогам запряженные ящеры бежали столь же легко, как и верховые.

Путешествие было долгое, но при этом совершенно не заполненное событиями. Здесь, в середине леса, практически не было тварей. Сюда не достигало влияние внешнего мира с его многочисленными страстями и бедами. Если в этом заповедном уголке и возникала какая-нибудь тварь, это наверняка было столь значительным событием, что стражи соседних семей вполне могли делить между собой честь уничтожить это чудовище. Путники не встретили решительно ничего опасного за все время своего похода на юг. Люди тоже почти не встречались. Дорога была проложена таким образом, чтобы не заходить в селения семей. Все поселки были устроены в укромных уголках, и семьи прокладывали собственные тропинки к большаку, но никто не селился у самой дороги. Кому же захочется, чтобы мимо его дома постоянно кто-то ездил? Потому даже не удавалось спросить, не видел ли кто-то здесь необычную процессию из двух ящеров, запряженных в странную повозку. Только деревья постепенно менялись, становились больше и развесистее, травы делались высокими, а воздух – теплым и влажным. Таар постоянно сверялся со своим атласом, и однажды объявил, что они почти у цели.

Но вот Ноэна они до сих пор не нагнали.

***

Избавившись от напарника, Ноэн почувствовал себя намного лучше. Мальчишка мешал. Помощи от него было немного, разве что он мог тащить часть груза. Но теперь, когда они нашли ящера, в такой помощи уже не было смысла. А уж после того, как юнец принялся размышлять и оценивать действия своего компаньона, надобность в нем окончательно отпала. И Ноэн забыл про Кайги, едва перестал его видеть.

Теперь нужно было добраться до селения семьи Ан. Ящер едва плелся, грустно вздыхал и спотыкался. Ближе к утру Ноэн вынужден был дать ему отдых, хотя сам не спал ни минуты, опасаясь нападения тварей. Его короткий клинок, все это время путешествовавший завернутым в тряпицу в рюкзаке, был вынут и подвешен на пояс. И пару раз действительно пришлось сражаться, но потом они с ящером выбрались из опасной зоны, и стало легче.

В стане семьи Ан Ноэна поджидал неприятный сюрприз: самолета нигде не оказалось. Он объехал холм вокруг, старательно скрываясь от взглядов жителей, но ничего не обнаружил. Да тут еще ящер, учуяв дом, все порывался отправиться прямиком в селение. Пришлось отойти подальше в лес и хорошенько подумать.

Рассудив логически, Ноэн решил искать самолет у семьи Тэ. Прийти к такому выводу было несложно, зная особенности летающей машины и имея сведения об окружающей местности. Самолету для посадки нужна поляна, а скромные делянки семьи Ан никак не соответствовали требованиям. Только у семьи Тэ были поля, где можно было бы посадить машину. Был ли тот, второй пассажир самолета действительно стражем? Знал ли он о существовании полей по соседству? Этого Ноэн не знал, но это было единственным шансом. Если пилот не увел самолет туда, он разбился в лесу. В любом случае, догадку следовало проверить. И Ноэн отправился дальше на юг.

Расчет оправдался: самолет, как ни в чем не бывало, стоял на поле, с виду совершенно исправный. Ограбить ничего не подозревающую семью было несложно. Увести с пастбища еще одного ящера (они шли охотно, признавая его как хозяина). Забраться тайком в сарай, утащить несколько ремней и веревок. Поздним вечером, пока вся семья ужинала, спокойно соорудить упряжь, разобрать крылья самолета (молодец, изобретатель, все предусмотрел!), а потом неслышно укатить в сторону ближайшей тропы.

Самолет мягко покачивался на рессорах. Большие колеса, специально созданные для посадки на неровную поверхность, легко преодолевали препятствия. Ноэн сидел в кабине, своей мыслью нещадно подгоняя ящеров. Он немного опасался погони. Пусть даже никто не знает, куда и зачем он направился, но тот изобретатель может попытаться вернуть свой самолет. И ему, вероятно, не откажут в помощи.

Ящеров он едва не загнал насмерть. Когда понял, что они больше не могут бежать, он увел новых. Операция по смене скакунов заняла пару часов, поскольку люди селились в стороне от дороги, ящеров выгуливали тоже не возле нее. Но в целом этот маневр помогал выиграть намного больше времени, чем если бы он попытался ехать дальше все на тех же зверях.

Ноэн, как и во время своего весеннего путешествия, потерял счет дням. Но любая дорога однажды заканчивается, и в один прекрасный день он узнал то место, к которому стремился. Лес по правой стороне немного расступался, и открывались далекие горные вершины. Дорога нарочно делала петлю, чтобы приблизиться к подножию пологого холма, поросшего крохотными, самое большое – не выше колена, деревцами. А на вершине холма раскинулось то самое дерево.

Это было настоящее чудовище. Его крона закрывала, казалось, половину неба. Необъятный ствол избороздили трещины, в любой из которых мог спрятаться взрослый человек. Казалось невероятным, чтобы эта сухая чешуйчатая кора почувствовала удар жалкого топора. Впрочем, Ноэн знал, что ему делать.

Первым делом он распряг ящеров и велел им убираться подальше. Самолет он оставил чуть в стороне от холма, где дорога снова выпрямлялась, устремляясь к югу. Еще некоторое время он потратил на то, чтобы собрать крылья. Он убедился, что болты закручены, как следует, сразу надел летный шлем, сдвинул на лоб очки. Уложил свою поклажу под заднее сиденье, вынув только небольшой топор. Теперь все было готово.

Ноэн забрался на холм до середины склона и здесь остановился. Сделал несколько глубоких вдохов, концентрируя волю. Теперь нужно было действовать молниеносно. Одна оплошность, и он останется здесь навсегда. Ноэн широко размахнулся и швырнул топор, посылая следом за сталью свою волю. Его двойное оружие врезалось в ствол, оставляя широкую и глубокую борозду, какую никогда не оставил бы никакой инструмент лесоруба. Брызнули в разные стороны щепки. Топорище засело в дереве почти по рукоять.

И раздался стон. Могучее дерево взревело от боли и ярости. Ноэн не знал, слышали этот звук его уши или только разум. Стон докатился, казалось, до самых гор, отразился в них эхом. И сразу вслед за тем загудело окружающее пространство. Никогда еще напряжение леса не казалось столь невыносимым. Ноэн опрометью бросился вниз с холма.

Твари рычали и пыхтели. Ими кишели заросли, они наступали друг на друга вокруг дерева, топча молодую поросль. Их было слишком много, и они еще не разглядели, на кого следует нападать. Ноэн, не понаслышке знающий повадки тварей, заранее полагал, что так и будет. У него оставался неплохой шанс спастись, тем более что возле самолета до сих пор никого не было. Он промчался по дороге, с разбегу запрыгнул в кабину и нажал на кнопку стартера.

Двигатель не завелся.

***

Ящеры преследователей стремительной рысью приближались к месту назначения. Кидиан уже начинала громко вздыхать и покряхтывать от усталости. Таар внимательно прислушивался к настроению леса. Он не чувствовал тварей поблизости, но ему казалось, что в мире что-то изменилось. Но назвать эти изменения злыми он бы не смог.

– Вы заметили, как здесь здорово? – воскликнул Кайги. Он вертел головой и улыбался до ушей.

– Дышится легче, – неуверенно отозвался Кайтен. У него не было уверенности, что он действительно что-то чувствует, а не придумывает себе какие-то ощущения только на основании знания о том, что они въезжают в древнюю заповедную зону.

– Здесь как-то по-другому, – согласился Таар. – Этот лес присматривается к нам. Куда более внимательно, чем в наших краях.

– Ведь лес совсем не злой, – сказал Кайги. – Почему же Ноэн так стремится уничтожить его?

– Потому что он тупой и злобный, – ответил Таар.

– Разве? – Кайги был удивлен. – Он не казался мне глупым.

– Может быть, он и неглуп с человеческой точки зрения. Он умеет думать и даже бывает достаточно изобретательным. Но это не отменяет того факта, что он просто тупой и злобный. Он выдумал себе зло и решил, что его зло – зло для всех. И считает себя великим героем, когда пытается это зло искоренить. Понять, что для кого-то это благо, у него не хватает соображения.

– Но как он вообще мог счесть лес опасным? – возмутился Кайги. – Такое удивительное… Ой!

В возгласе юноши было столько боли, что его спутники невольно вздрогнули. Кайги широко раскрывшимися глазами таращился куда-то вперед, за поворот дороги.

– Он… он…

– Быстрее, – коротко скомандовал Таар.

Ящеры припустили галопом. Кидиан, громко застонав, тоже тяжело побежала следом.

Они остановились, как вкопанные, на повороте дороги. Отсюда отлично было видно месиво на склоне холма. Серые спины тварей покрывали все обозримое пространство. Они бессмысленно толклись, но пока не разбегались. А чуть дальше Ноэн в панике все жал и жал кнопку стартера.

Кайги застонал, как от боли, увидев страшную рану на огромном стволе. Кавазо вскрикнул, заметив свой самолет совсем близко от копошащихся серых тел. Таар смотрел на тварей, понимая, что им всем не уйти отсюда. Кайтен судорожно сжимал рукоять боевого топора.

– Его можно успокоить, – лихорадочно бормотал Кайги. – Нужно только выдернуть топор, а потом можно успокоить. Оно больше не будет, только выдернуть топор.

Кавазо же наблюдал за действиями Ноэна и тоже сделал свой вывод:

– Стартер заело. Можно завести винтом, только он об этом не знает.

Твари уже обратили на них внимание. Оскаленные морды оборачивались к людям. Кайги первым спрыгнул на землю и побежал вперед. Он бесстрашно схватил за холку одну из тварей, попытался оттолкнуть ее в сторону, но та злобно щелкнула челюстями. Подоспевший Таар оттащил парня назад.

– Нужно туда, – Кайги махнул рукой в сторону дерева. – Я смогу его уговорить, я чувствую.

Таар отодвинул его себе за спину и выхватил меч. Рядом встал Кайтен с топором наизготовку. Твари рычали, но отчего-то неуверенно поглядывали на Кайги и не нападали.

– Кавазо, беги к самолету, – скомандовал Таар. – Как только мы отвлечем их на себя, беги и спасай свою машину. Здесь тебе нечего делать.

Изобретатель заколебался. Но взглянул на серое месиво и согласился с тем, что делать ему здесь действительно нечего.

– А он? – кивнул Кавазо в сторону Ноэна.

– Как хочешь, – коротко ответил Таар.

И бросился вперед. Тварь перед ним разлетелась в клочья, а вторую он уже рубил мечом. Рядом с отчаянным воплем ввинтился Кайтен. Он размахивал топором направо и налево, не особенно целясь. Стражи врубились в самую гущу врагов, и те сомкнулись у них за спиной. Но за стражами шел Кайги, человек-зверь, и твари почему-то обходили его стороной. И когда он голыми руками отбрасывал в стороны оскаленные морды, тянущиеся к стражам, монстры отступали.

Кавазо беспомощно оглянулся и теперь только обнаружил, что их ящеры вовсю улепетывают со всех ног. Таар, спасая своих зверей, приказал им убираться. И у изобретателя оставалась теперь только одна возможность: его собственное изобретение. Кавазо помчался без оглядки. Он думал, что твари немедленно бросятся в погоню, но они, кажется, действительно отвлеклись.

Обидно, что в этой ситуации он способен только убегать. Еще обиднее то, что он не выбирает, кого спасать. Он предпочел бы, чтобы пассажиром его самолета стал любой из его спутников, но судьба распорядилась так, что им станет бездарный злодей Ноэн, заваривший всю эту кашу и более всех достойный того, чтобы в ней и свариться. Но те трое, отчаянные люди, благородные люди, они не уйдут отсюда, пока им будет казаться, что они способны что-то сделать.

Ноэн уставился на него круглыми глазами, в которых плескалась паника. Кавазо вспрыгнул на бортик самолета и приказал:

– Вылезай.

Ноэн потянул из ножен свой клинок. Кавазо поспешно пояснил:

– Заведем самолет винтом. Потом залезешь, и полетим.

Кажется, до него все-таки дошло. Ноэн переспросил:

– Винтом? Как это?

– Просто пойди туда и хорошенько крутани винт руками. Давай живее!

Ноэн торопливо оглянулся на полчища тварей, но они были еще далеко. Тогда он наконец освободил кабину, и Кавазо занял место за штурвалом. Ноэн, недоверчиво поглядывая на него, обошел самолет спереди.

– Давай, дергай вниз изо всех сил! – подбадривал его пилот.

Ноэн ухватился обеими руками за лопасть винта и толкнул ее вниз. Двигатель прокашлялся и ровно затарахтел. Ноэн принялся обходить самолет, не отрывая от него глаз, словно опасался, что тот сейчас двинется и улетит без него.

– Запрыгивай уже, – утомленно произнес Кавазо.

Когда они, наконец, взлетели, Кавазо не сделал попытки развернуться и пролететь над холмом с деревом. Не хочу видеть, как их разорвут на части, сказал он себе. Лучше я буду верить, что они спаслись.

– Лучше бы здесь сидел тот мальчик, которого ты бросил, – проговорил он, не заботясь о том, слышит ли его пассажир. – Он был гораздо лучше тебя. Он был зверем, но он был человечнее тебя стократ. Надеюсь, ты выжил только затем, чтобы тебя всю жизнь мучила совесть.

Самолет взял курс к берегам Торомала.

***

Стражи прокладывали себе дорогу к вершине холма. Твари мешали друг другу, они казались странно дезориентированными, они толклись бессистемно, не имея единого вектора, но ближайшие к людям все же кидались на них. У Таара уже была повреждена левая рука: время от времени ему приходилось бить тварей по глазам кулаком, и те иногда успевали огрызнуться. Кайтену расцарапали ногу и бок. Только Кайги чудом оставался невредимым. Но прорваться в одиночку к вершине холма ему не удавалось, как бы он ни старался: твари стояли сплошной стеной и не обращали внимания на его тычки.

Вдруг Кайтен упал, а сверху на него навалилось клыкастое чудовище. Кайги вскрикнул от испуга и ухватился за клыки руками. Тварь недовольно замотала головой, пытаясь стряхнуть его, но челюсти не смыкала. Через секунду она лопнула: Таар обратил на эту схватку свое внимание. Кайтен под прикрытием Кайги исхитрился подняться на ноги, и сражение продолжилось.

К вершине стражи вскарабкались уже порядком изодранными. Раны от клыков и когтей покрывали их руки и ноги, у Кайтена рубаха была разорвана сбоку, сквозь дыру виднелись рваные раны на ребрах. Но они еще держались. Тяжелеющие руки продолжали сжимать оружие. Таар усилием воли запретил себе чувствовать боль и усталость до конца этой битвы. Чем бы она ни закончилась.

– Продержитесь еще немного, – попросил Кайги, устремляясь к дереву. Стражи повернулись к нему спиной и стали защищать подступы к стволу.

Кайги приложил руки к шершавой коре. Дерево стонало, теперь больше от обиды, чем от боли. Кайги слышал его жалобы. Оно так старалось, оно росло, оно берегло и защищало, а кто-то ударил его, словно хотел убить. Словно оно чем-то заслужило это. Но одновременно Кайги чувствовал, что дерево отчего-то радо его видеть. Что одно его присутствие способно утешить обиженного гиганта. Но у Кайги не было времени ждать, пока дерево успокоится само. Его товарищи гибли рядом с ним, и спасти их могло только его вмешательство.

Кайги ухватился за рукоять топора и потянул. Тот никак не хотел подаваться. Кайги опасался раскачивать его, чтобы не причинить лишней боли дереву, и все же пришлось немного это сделать. Мысленно он уговаривал дерево потерпеть. Эта боль ненадолго, приговаривал он, сейчас я удалю занозу, и больше болеть не будет. Дерево как будто вслушивалось. Стоны его становились тише. Приложив последнее отчаянное усилие, Кайги выдернул топор. И снова взвыло все вокруг, терзая разум юноши совершенно невыносимой болью. Но он, взяв себя в руки, продолжал уговаривать. Гладя шершавое тело лесного гиганта, он твердил о том, что все хорошо, что все прошло, что никто больше не обидит. Не понимая, что говорит, он уверял, что он вернулся, что теперь он за всем присмотрит, что теперь, конечно же, все станет так, как и было задумано. Дерево слушало, согласно кивая ветками.

Кайги словно очнулся. Вокруг него в мире воцарилась тишина. Он с удивлением оглянулся. Тварей больше не было на холме. Ничего больше не было, словно приснилось. Исчезли истерзанные фрагменты туш, исчезли безголовые монстры, выжившие после встречи с оружием стражей. Но остались растоптанные деревца, и остались стражи, израненные и едва живые, тяжело переводящие дыхание рядом с ним.

– Они… исчезли, – ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил Кайтен.

– Как ты это сделал? – спросил Таар.

– Я его уговорил, – Кайги пожал плечами. – Это так же просто, как уговорить ящера.

– Кто же ты такой? – задумчиво проговорил Ан-Таар. – Я не верил, что твари не трогают тебя, пока не увидел своими глазами. И это древнее дерево слушается тебя, как ручное. Я не думаю, что оно стало бы слушать меня. Откуда же ты такой взялся?

– Я не знаю, – виновато сказал Кайги. – Но, может, это не так уж плохо, что я такой есть.

– Это ладно, – Кайтен хмыкнул и посмотрел на учителя. – А вот мы с тобой влипли, похоже.

Таар кивнул. Они оба были совершенно изодраны, а оказать помощь было некому. А без специального лечения, проводить которое умеют только ведьмы, раны, нанесенные тварями, не заживают. Невидимый яд, содержащийся в их клыках, очень скоро приводит к смерти. Но не это было самым страшным для двух стражей. Если они оба погибнут, семья Ан останется без защиты. Точнее, им останется уповать на одного лишь Суномохи, но он только тварь, и кто его знает…

– Здесь должны жить семьи, – сказал Таар. – Кайги, ты должен найти кого-нибудь и привести сюда. Мы с Кайтеном далеко отсюда не уйдем. Гаонок убежал, а наша аптечка на нем.

Кайтен отбросил в сторону топор и сел, не дожидаясь, пока ноги подведут. Он догадывался, что его ждет. Без волшебных травяных таблеток Мару раны, нанесенные тварями, переносятся очень тяжело. Таар тоже сел. Он не догадывался, он знал точно, когда боль станет невыносимой. Ему уже доводилось так влипать.

– Но… – Кайги растерянно смотрел на стражей.

– Поспеши, – настойчиво сказал Таар. – Кроме тебя, не на кого надеяться.

– Я быстро, – решился парень.

Кайги помчался вниз по склону холма, а Таар, вздохнув, лег в траву и стал смотреть на раскинувшуюся над ним крону дерева. Он был уверен, что парнишка не успеет. Попробуй-ка сообразить, где в незнакомой местности искать людей. Он отослал Кайги единственно затем, чтобы он не наблюдал за их мучениями. Все равно он ничего не сможет сделать.

Усталость оказалась даже сильнее боли. Сознание уплывало. Где-то рядом скрежетал зубами Кайтен. Таар постарался ни о чем не думать. Они сделали, что могли, а там… а там как-нибудь.

Мерзкая горечь в горле не давала забыться. Таар сглотнул, и его чуть не стошнило. Он дернулся и тут же почувствовал все свое тело, все его раны, все измученные мышцы. Но, как ни странно, эта боль казалась терпимой. Ничего общего с тем разом, когда его покусала тварь, а лекарств под рукой не оказалось. Он с трудом разлепил ресницы. Солнечный свет померк, перестал бить в глаза, но это была еще не темнота. Красные отблески где-то слева наводили на мысли о закате.

Тут свет загородило чье-то лицо. Круглое, большеглазое, встревоженное. Это Кайги. Да, точно, он.

– Ты живой? Как себя чувствуешь?

Таар обнаружил, что способен шевелиться, и попытался оглядеться. И обнаружил, что зарыт по самую шею в опавшие листья. Сперва подумал даже, что ему это снится, очень уж дико все это выглядело. Но боль казалась слишком реальной для сна.

– Вроде, все в порядке, – сообщил Кайги, вглядываясь в его глаза. – А Кайтен еще не очнулся. Но он довольно ровно дышит, наверное, тоже скоро придет в себя.

– Что происходит? – собрался с мыслями Таар. – Где мы?

– Все там же, под деревом, – улыбнулся Кайги. – Я вас даже в его листья закопал.

– Зачем?

– Оно сказало, что так лучше. Так быстрее заживет.

– Ты один здесь? Почему ты вернулся?

– Я сначала бежал, – принялся обстоятельно рассказывать Кайги. – А потом понял, что все равно опоздаю. А тут эта трава. Я сразу понял, что она лечебная. И как-то догадался, что с ней делать. Наверное, дерево подсказало. Оно тут повсюду, его хорошо слышно. И вот я похватал всяких трав и побежал назад. А вы уже и не двигаетесь. Но я пожевал одну траву и приложил к вашим ранам. А из другой выдавил сок и влил несколько капель вам в рот. И еще… Но тебе, наверное, это не интересно?

– Что мне интересно, – задумчиво проговорил Таар, – так это как ты догадался, что делать. И как ты справился без песен. И вообще, как ты все это делаешь.

– Мне тоже интересно, – признался Кайги.

***

Только когда показались впереди изломанные силуэты развалин замка, Кайги решился задать свой вопрос, крутившийся у него на языке всю дорогу:

– А ты не будешь против, если я останусь у вас?

Таар посмотрел на него с недоумением.

– Я думал, это очевидно. Конечно, ты останешься. Куда еще тебе идти?

– Спасибо, – Кайги заулыбался. – Мне так нравится здесь.

– После всего, что ты сделал для этого леса, это твой законный дом, – заметил Таар.

Привалившись спиной к теплой бревенчатой стене, на солнышке грелся Суномохи. Он вытянул лапы и длиннейший хвост, совершенно перегородив дорогу, и путники остановились. Тварь подняла голову и лениво прищурилась на своего хозяина.

– Вернулся, все-таки. А я уже размечтался, что ты не вернешься, и я останусь стражем вместо тебя.

– Разговорился, – проворчал Ан-Таар. – Возвращайся. Слишком много воли вредно для твоей психики.

Суномохи презрительно фыркнул, но послушно исчез.

– Надо полагать, все обошлось благополучно, – сделал вывод Кайтен.

– Да, обошлось, даже удивительно, – ответил ему Кота, в этот момент показавшийся в дверях. – Но он честно выполнил свою работу, хотя и делал вид, что она ему не нравится. Но я, получается, действительно вас учуял!

– Учуял? – удивился Таар. – Каким образом?

– Лес радовался, – Кота развел руками. – Почему-то сразу подумал, что это вы едете.

– Вот, значит, как, – флегматично проговорил страж. – Похоже, объявился настоящий хозяин нашего леса.

– Что ты имеешь в виду? – изумились хором Кайтен и Кота.

– Все именно так и выглядит. Он чувствует лес интуитивно. Его не трогают твари. Деревья и ящеры слушаются его. Он знает, какие травы лечебны, какие съедобны. И это при том, что он вырос на побережье.

– Но я вовсе никакой не хозяин, – Кайги даже поежился от неловкости. – Мне просто нравится здесь, вот и все.

– Ладно, не хозяин, – рассмеялся Кота, – делать-то что теперь будешь? Решил уже?

– Жить буду, – улыбнулся Кайги. – Что еще можно делать в лесу?