Текст книги "Аним-е-магия (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– О, тогда понятно, – почесал щёку Сириус. – Жаль, молодая девушка…
– Да, ей семнадцать лет, – вздохнул Гарри.
– Значит, она уже взрослая волшебница? В смысле совершеннолетняя?
– Да, поэтому она согласилась меня сопровождать в обмен на гостеприимство, – покосился Гарри на своего крёстного. – Мы же окажем гостеприимство? Она очень помогла мне, знаешь ли…
– Правда? Э… Ну ладно, – Сириус отступил. – Тогда поищу эльфа, после смерти матери здесь просто ужасно, но не может быть, чтобы никого из этих лопоухих не осталось. Я ещё только бегло осматривался здесь и немного расчистил прихожую и кухню.
*
За Пасхальные каникулы в Блэк-хаусе удалось навести порядок в гостиной и ванной на втором этаже, спальнях на третьем и побывать в библиотеке. Сириус «откопал» где-то на чердаке эльфа по имени Кричер, который точно был гораздо старше Добби и некоторых других эльфов, знакомых Гарри, типа той же Винки, попавшей в Хогвартс после случая с Пожирателями на Чемпионате мира по квиддичу.
Куэс как-то смогла договориться с портретом матери Сириуса, и рисованная пожилая женщина, которая, со слов крёстного, встретила его криками и проклятиями, их практически не беспокоила и внимания не обращала. А Куэс рассказала, что портрет очень необычен и на самом деле «живой», а не список с личности. Вроде того, что леди Вальбурга, предчувствуя смерть, провела какой-то обряд или ритуал, чтоб появиться на таком портрете и наблюдать за сыном или тем, кто получит Блэк-хаус в наследство. Сириус пытался приладить к портрету шторы, но Гарри это возмутило. Тем более после всего того, что они пережили вместе с Куэс, которая тоже в одночасье потеряла всех своих родных.
– Это же твоя мама, Сириус! – защитил он портрет леди, отбирая большую тяжёлую тряпку у крёстного. – У меня была мама, о которой я ничего не помню, кроме предсмертных криков. Всё, что от неё осталось – лишь пара колдофото. Я бы… Я бы много отдал, чтобы иметь возможность поговорить с ней, спросить что-то или просто увидеть.
– Но… – моргнул Сириус, удивленный отповедью. – Она же…
– Леди может помочь советом или рассказать о том, что есть в доме, – напомнила Куэс, которая так тепло взглянула на Гарри, что он почувствовал себя героем.
– Да, Сириус, и вообще… Ты мог бы и помириться с мамой. Все обиды прощаются после смерти. Это глупо… Ведь это твоя мама всё-таки.
– Да она же, – нахмурился Сириус, растерянно глядя на молчаливый портрет, – ругает меня всё время!
– Потому что мне не всё равно, что с тобой будет! – ответила леди Вальбурга. – А если у тебя самого не хватает ума это понять…
– Всё, не ссорьтесь, – попросил Гарри, увидев, что крёстный начал заводиться. – Давайте пока сделаем паузу и подумаем, как вам помириться. Возможно, я смогу вас обоих выслушать и решить, что делать, если поговорить самим у вас не выходит.
– Я и не собирался с ней разговаривать, – буркнул крёстный. – Но так и быть… Ради твоего спокойствия, Гарри, я расскажу о том, как мне жилось под постоянным гнётом нравоучений и того, что мы, Блэки, – самые чистокровные из чистокровных…
– И я расскажу, как неблагодарный сын связался не с той компанией, а в итоге угодил в Азкабан и всё ещё находится в бегах, не в силах принять Род, от которого ничего не осталось… Никого не осталось… Ох, Орион, о, мой бедный малыш Регулус…
– Слышал, Гарри, это твой отец «не та компания», – усмехнулся Сириус. – Всё ещё хочешь выслушивать эти бредни про чистокровность и то, с кем мне бы следовало дружить и куда поступать?
Гарри вздохнул. Но, побывав уже не в одном конфликте благодаря вечно случавшимся с ним и его друзьями передрягам, уже знал, что однозначной правды может и не быть.
– В твоей «не той компании» был и Питер Петтигрю, – сказал он крёстному, – и теперь ты хочешь его убить. А мои родители умерли, потому что ты не стал их Хранителем.
– Гарри… – на лице Сириуса отразилась настоящая боль.
– Я не думаю так, – сложил руки на груди Гарри. – Просто… Это тоже может быть правдой.
– Твоя мантия, Гарри, – напомнила Куэс.
– Да, мантия, – спохватился он. – Мне её отдали на первом курсе, а недавно я подумал, что если бы у них… у моих родителей она была, возможно, хотя бы мама…
– Твоя мантия? Мантия-невидимка? – удивился Сириус. – Но… я думал…
– В записке было написано, что отец передал её, значит, он тогда был ещё жив, это не случилось после их… его смерти, – Гарри благодаря Куэс и всей этой историей с «куском Волдеморта» внутри очень много думал как о той ночи, так и о своих родителях и их друзьях.
– Вот как… Я ничего об этом не знал, – потёр висок Сириус. – Но кому… Хотя… Наверное, Джеймс мог отдать её только одному человеку, который знал про мантию.
– Кому? – спросил Гарри, потому что как-то не задавался этим вопросом.
– Дамблдору, – ответил Сириус. – Мы же были в «Ордене Феникса», ходили на всякие вылазки… Не всегда, кхм… в общем, многие из них были опасны.
– Почему же тогда никто из вашего ордена вам не помог? – спросила Куэс. – Это странно, если вы были заодно и в одном ордене.
– Наверное, все поверили, что я… Хотя… я, – нахмурился Сириус, снова потерев висок.
– Гарри немного мне рассказал о вашей ситуации, чтобы я не волновалась на ваш счёт, – хмыкнула Куэс. – Так что, если заклинание Фиделиуса накладывали не вы, а ваш «друг» стал Хранителем… То тот, кто накладывал заклинание, должен был знать, кто является Хранителем, разве нет? Почему он не защищал вас в суде или его не вызвали как свидетеля?
– Но… – взгляд Сириуса остекленел. – Но… Фиделиус накладывал Дамблдор… И…
– Над Сириусом не проводили суда, – вклинилась в их разговор леди Вальбурга, про которую они все забыли. – Я пыталась вытащить его из Азкабана, даже ходила к твоему Дамблдору.
– Что? – моргнул Сириус.
– Да-да, – скривилась его мать. – Ходила на поклон к этому выскочке-полукровке, который отмазал своего любовника и снискал на этом славу глупых магглорождённых и таких же полукровок.
– Что? Вы о чём? – удивился Гарри.
– Геллерт Гриндевальд, которого якобы победил Дамблдор, – снова скривилась Вальбурга. – Сейчас он сидит в своём же замке «Нумергарде», ставшем ему тюрьмой.
– Дамблдор великий человек! – тут же вскинулся Сириус. – Что ты… Как ты вообще смеешь…
– После смерти узнаёшь много всего интересного… – хмыкнула Вальбурга. – Портреты есть везде, и не всегда о них помнят, а ещё портреты любят поболтать… Найджелус… Впрочем, не важно. Дамблдор никогда мне не нравился, я всегда чувствовала в нём фальшь.
– Да, согласна… Есть в этом волшебнике что-то странное, – кивнула Куэс, заставив своими словами задуматься и Гарри.
– Но… он же хороший… – неуверенно сказал он.
– Дамблдор – амбициозный политик, – фыркнула Вальбурга. – Он в школе-то бывает, после того, как нахватал должностей? А что касается Сириуса, то Дамблдор притворился, что впервые о моём сыне слышит и хотя он стал председателем Визенгамота, сместив с помощью своих интриг Бартемиуса Крауча, а после инициировал разбирательства и освобождение большинства «Пожирателей Смерти», суда над Сириусом так и не было. Моего сына оставили безвинно гнить в тюрьме в попытке прикрыть какие-то махинации и грязные делишки.
– Ничего Дамблдор не прикрывал! – снова вскинулся Сириус.
– Тогда ответь мне на один простой вопрос, сын мой, – усмехнулась Вальбурга. – Кто должен заботиться о ребёнке-волшебнике после смерти обоих его родителей? Надеюсь, ты не все мозги и память растерял…
– Кто?.. Магический опекун если таковой имеется, – ответил Сириус. – А если нет, то ближайшие родственники-волшебники…
– А что, если магический опекун будет вне доступа ребёнка? Например, сидеть в Азкабане? То есть будет под ведомством Визенгамота и Министерства Магии?
– Что вы хотите сказать? – вмешался Гарри, увидев, что крёстный изменился в лице.
– Это значит, что тебя могли передать на усмотрение главы Визенгамота кому угодно, – пояснила леди Вальбурга. – Например, семье волшебников, родственной Поттерам… Твои дедушка и бабушка погибли ещё до твоего рождения, но, насколько я знаю, есть Поттеры, которые приходились твоему отцу кузенами и кузинами. Расти у волшебников, я считаю, в любом случае лучше, чем у магглов.
– То есть… кроме Сириуса у меня есть ещё родственники? – удивился Гарри.
– Все волшебники из родовитых семей – родственники, – пояснила Вальбурга. – Но, допустим, к Малфоям или Розье тебя бы не отпустили, так как они были под подозрениями в связи с «Пожирателями», но были и другие. Семьи нейтралов. Те же Гринграссы, да даже Забини или Аббот. Даже Уизли, если принять во внимание твоё наследство. Полагаю, каждая из этих семей была бы счастлива воспитывать, – леди Вальбурга хмыкнула, – «спасителя волшебного мира».
– Н-но… – Гарри почувствовал, как у него закружилась голова. – Я… Мне надо подумать.
– Ну вот, ты расстроила Гарри! – услышал он, как Сириус снова в чём-то упрекает свою мать.
*
– Зачем, зачем это всё? – спрашивал Гарри, расхаживая туда сюда по комнате, которую ему выделил Сириус. Раньше здесь жил его младший брат – Регулус Блэк. – Словно… Как будто вся моя жизнь – один большой обман.
Куэс тихо хмыкнула и осторожно обняла его. И Гарри испытал благодарность, а потом вспомнил, что она тоже «Избранная», и что сделали с её матерью, и что «обманом» можно назвать и её жизнь.
– Я больше никому не буду верить. Никому, кроме тебя, Куэс, – зашептал Гарри, крепко прижимая к себе ненастоящее тело, которое тем не менее было тёплым и мягким, с нежной кожей и шелковистыми волосами, и вызвало определённые реакции, которые лишили всяческих мыслей, так стало смущающе неудобно и стыдно. Гарри даже мимолётно порадовался, что Куэс на самом деле ничего не чувствует этим телом, в которое он упёрся… им.
========== Глава 9. Гарри: серьёзный разговор ==========
После пасхальных каникул, проведённых в родовом доме Блэков, Гарри ощутил себя ещё ближе к Куэс. Они были вместе: жили и облагораживали мрачный дом, искали что-то подходящее для ритуала разделения. И можно сказать, что вместе пытались немного вразумить Сириуса. В этом к ним присоединилась леди Вальбурга, которая оказалась не столь ужасной, как те же Дурсли. Впрочем, и насчёт своих родственников Гарри тоже думал. Сколько раз его попрекали куском хлеба и насколько нервно реагировали на всё «необычное». Да, Гарри был волшебником, но тётя с дядей и кузеном – нет. «Маги должны жить с магами» – так сказала леди Вальбурга и пояснила и про детские выбросы, которые могут пугать магглов, и даже про обскуры, которые могут образоваться у маленьких детей-волшебников, если они следом за немагической роднёй будут бояться своего Дара и подавлять магию. И что Гарри неимоверно повезло, что его, к примеру, не били за магию, а просто запирали в чулане и при том даже еды не лишали. Да и он сам воспринимал свои «чудеса» как благо – то же спасение от Дадлика и его подпевал. Не то чтобы у Гарри появились какие-то хорошие чувства к Дурслям, но после рассказов хозяйки Блэк-хауса он понял, что всё могло быть гораздо хуже. Он мог лишиться магии и даже не знать, что потерял. Не увидел бы Хогвартса, не познакомился бы с друзьями, с Куэс.
Сириус пообещал не рисковать и не показываться в Хогсмиде, а то Гарри за него очень волновался. Тот же Снейп знал или догадывался про превращение в пса и всё ещё хотел изловить «беглеца из Азкабана». Так что стоило ли бессмысленно рисковать?
Гарри сказал, что на лето приедет жить у Сириуса. Блэк-хаус был защищён от чужого вторжения гораздо эффективнее «кровной защиты» его матери, при упоминании которой Куэс только фыркнула и дала почитать литературу из своей богатой коллекции. С прискорбием Гарри констатировал, что все эти годы, когда он просился остаться в том же Хогвартсе или даже сразу поехать на всё лето к Уизли, которые его ждали и приглашали, ему в глаза врали по каким-то неведомым причинам. Крёстному, чтобы его занять и чтобы он никуда не влез, поручили найти литературу про крестражи, заняться домом и продумать летние каникулы: в том же маггловском мире за границей, даже той же Японии, их никто не станет искать. Куэс пообещала стать гидом, и Сириус как-то зажёгся идеей побывать в других странах и посмотреть, что делается там. Гарри договорился с крёстным, что тот даже на перрон платформы девять и три четверти носа не покажет. Не станет рисковать их будущим. И да, Гарри намекнул, что о многом мечтал, но никак не мог себе позволить, и когда у него появился крёстный, то хотел бы многое, а не вернуться к Дурслям обратно. Сириус поклялся, что они обязательно попутешествуют и он сделает всё, чтобы избавить Гарри от плохих воспоминаний детства без родителей. Возможно, Гарри немного переборщил с давлением на чувство вины Сириуса, но стыдно ему не было.
В Хогвартсе налетела МакГонагалл:
– Мистер Поттер, где вы были в каникулы?!
– Отдыхал, – ответил Гарри. – Для чего ещё нужны каникулы? Я же сказал, что поеду к родственникам.
А что, леди Вальбурга же сказала, что все маги – родственники и они не исключение и приходятся Поттерам роднёй через Друэллу Блэк – тётю его отца.
– Но я вас не отпускала! – возмущённо воскликнула МакГонагалл.
– В каникулы вы не несёте за меня никакую ответственность, – пожал плечами Гарри, у которого тем не менее сердце колотилось и потели ладони от прожигающего взгляда и недовольства декана. – А раз я уже достаточно взрослый, чтобы участвовать в Турнире, сражаться с драконами и нырять в ледяное озеро, значит, и чтобы решать, как провести свои каникулы, – тоже, – сложил он руки на груди, ощутив поддержку Куэс.
– Я сообщу директору!
– А что раньше не сообщили? Сами отдыхали, да? – внезапно затопило возмущение. Гарри задохнулся осознанием: вот что за кошачьи концерты и выволочки ему устраивают, если по сути МакГонагалл всё равно, что с ним и где он?! Почему он должен сидеть в четырёх стенах школы, когда другие развлекаются?! Да ещё и наврали про кровную защиту и сунули его к магглам! Да и директор, скорее всего, как и сказала леди Вальбурга, «нахватав должностей», не был в Хогвартсе. И тогда зачем он нужен был в Замке? Ни каких-то дополнительных занятий, ни объяснений про Волдеморта – ему в любом случае ничего не собирались давать!
Вокруг них уже начала собираться толпа любопытных. Заметив это, МакГонагалл поджала губы.
– Вы стали совершенно неуправляемы, мистер Поттер.
А Гарри эти слова словно ударили в самое сердце. Неуправляемым! То есть ей и Дамблдору надо им управлять?! Это же как удобно – карманный управляемый «Избранный», послушный и…
От пронзившей мысли непроизвольно открылся рот.
Вот! Вот почему его отправили к магглам! Да любая семья волшебников могла бы объяснить и про «кровную защиту», и про все правила школы, да мало ли! Даже Турнир этот, с которым его подставили! Да, может, воспитывали бы его волшебники… Если бы такое произошло с Малфоем, да тут же бы прибежал его отец и мать и устроили шороху, а Дурсли… Да даже если бы у них были хорошие отношения, они – магглы и ничего не знают о волшебном мире. Да даже если бы имя Рона внезапно выбросил кубок – мало ли, братья пошутили и сработало, – Молли Уизли всю школу бы по камешкам вопиллерами бы разнесла, но не дала сыну лезть дракону в пасть.
От внезапного понимания всего этого даже кусок не полез в горло.
– Куэс, пожалуйста, давай поменяемся? Я… просто не хочу никого видеть и хочу подумать обо всём, – попросил Гарри.
Во внутреннем мире была куча книг, интересный собеседник и возможность подготовиться к третьему, последнему заданию Турнира. И… может, даже выиграть его в честь своей дамы сердца, тем более в путешествии деньги им понадобятся.
*
Вылезти обратно, оторвавшись от занятий и экспериментов, Гарри пришлось из-за того, что следовало поддержать подругу: про Гермиону написали какую-то дурацкую статью в «Пророке». И из-за этой статьи, где Рита Скитер обвинила её в двуличности и заигрывании сразу с двумя парнями – Гарри и Крамом, на бедную Гермиону посыпались неприятности. В прямом смысле. Какая-то сумасшедшая отправила ей гной бубонтюбера в посылке.
Куэс только в последний момент что-то почувствовала и заморозила взрыв, который мог сильно обжечь Гермиону. Но это не прикрыло рты всяким завистницам и сплетницам. Куэс очень переживала, так как Гермиона тоже была её подругой, но не знала, что может сделать. Не драться же со всеми – это Гарри и по своим проблемам с общением знал, хотя «ответочку» на ту посылку они всё же отправили. А то взяли моду – раз Гермиона магглорождённая, значит, и не сможет отомстить недругам!
– Виктор, – окликнул Гарри Крама в Большом Зале, – нам надо поговорить.
Крам мрачно кивнул и молча последовал за ним.
Впрочем, не он один, Малфой тоже навострил свой острый нос и вместе с друзьями поспешил за ними. Но Гарри довёл Виктора до сарая с мётлами, протянув одну из них и предложил.
– Слетаем кое-куда.
Забрав мётлы, сарай Гарри закрыл на заковыристые чары, чтоб задержать их преследователей. Крам хмуро глянул из-под бровей, но держался рядом. Они сделали круг над лесом и озером, где на причале стоял корабль Дурмстранга, и приземлились на трибуны зрителей, которые всё ещё не убрали.
– Это по поводу Гермионы, – сказал Гарри, стараясь говорить медленно. Гермиона говорила, что занимается с Крамом английским, но не факт, что тот не понимает через слово. – Вот, прочти это. Чары перевода знаешь?
Обдумав всё, Гарри написал все свои размышления на бумаге, так было легче сформулировать мысли, да и Краму не пришлось бы соображать, что ему говорят: перевёл для себя и всё. Этому его научила Куэс, когда они обговаривали путешествия. Оказалось, что если ты волшебник, то даже не зная языка, всегда можно написать и перевести с помощью чар – и тебя поймут. И ты поймёшь, если с тобой будут общаться посредством «письменной речи». Волшебников в мире мало, а языков много, так что многие доклады во всяческих конфедерациях просто выдаются всем участникам в письменном виде на языке оригинала, размноженные заклинанием копирования, и каждый переводит и может слушать, что говорят, и читать перевод – очень удобно. К тому же чары были простые и Гарри, в случае чего, готов был им научить, но, по идее, студенты, отправившиеся за рубеж, должны были их знать.
Крам удивился, но чары всё же знал и применил, углубившись в чтение текста, в котором сменился даже вид букв. Гарри поглядывал через плечо, стараясь понять, на каком тот месте. В общем, он спрашивал, насколько у Виктора серьёзно с Гермионой, и рассказал о преследованиях, статье, сплетнях и что его подруге требуется защита и поддержка. Куэс объяснила, что вмешательство Гарри вроде как подтвердит сказанное в статье, он же не парень Гермионы, а друг, а со стороны получалось, что он перебегал дорогу Виктору, который, если хотел встречаться с Гермионой, должен был её защищать. В общем, в этих негласных правилах то ли этикета, то ли чего была куча подводных камней. И Гарри мог случайно сделать лишь хуже, а не помочь. Поэтому и стоило всё «по-мужски» выяснить у Крама, нужна ему Гермиона и собирается ли он что-то делать, а то тут же некоторые слишком гордые, не признаются, да и Гермиона и сама дёргалась, признавшись Куэс, что думала о том, что над ней так пошутили, когда Крам пригласил её на Рождественский бал. Поэтому до последнего скрывала и ничего не говорила Гарри, да и Рону. К тому же, Гермиона сказала, что Крам, когда спас её и они плыли назад, пригласил её в гости, а потом это появилось в статье. Об этом Гарри тоже написал, намекнув, что Гермиона подумала, что это опять какие-то шутки и Виктор как-то рассказал об этом вездесущей журналистке.
Гарри так углубился в свои мысли, что даже вздрогнул, когда Крам потрогал его за локоть и протянул его же листок, на котором ниже написал ответ.
– Interpretatio, – коснулся он палочкой записи, кривые закорючки которой перестроились в текст на английском.
«Я ничего не рассказывал журналистам, а ваш «Пророк» у нас не читают, так что про статью, порочащую честь Гермионы Грейнджер, я не знал, – написал Крам. – Мы в последнее время мало общаемся, она меня избегает и так и не дала ответа на приглашение погостить. Я думал, это из-за тебя, но теперь многое стало понятным. Я хотел познакомить Гермиону со своими родителями и попросить разрешения на помолвку, если она согласится. Это необычная девушка, и она мне нравится. Что я могу сделать для неё? Если ты – её лучший друг, то знаешь и понимаешь её лучше, чем я».
Гарри мимолётно улыбнулся, задумался и написал ответ:
«Думаю, стоит подойти к ней и всё объяснить. Скитер и до этого узнавала всякие сведения, не знаю, как, может, ей русалки сказали, которые мимо плыли. Гермиона поймёт, она очень умная. Думаю, что она просто стесняется, ведь это её первые отношения. Но ты точно ей нравишься, иначе она бы не стала с тобой общаться. То есть ей всё равно, что ты знаменитость, я об этом».
Прочитав ответ, Крам смущённо улыбнулся, но, снова чуть нахмурившись, написал:
«Мне стоит более чётко показать свои намерения? Думаю, этим способом получится лучше, чем пытаться что-то объяснить на ломаном английском, когда я не понимаю половину того, что говорит она, а она может превратно понять меня».
– Думаю, это неплохой способ пообщаться нормально, – вслух сказал Гарри, кивнув. – Я… я пытаюсь заниматься ну… перед последним Туром, так что не всегда могу быть рядом с ней.
– Я заметил, что ты пропадаешь, – кивнул Крам. – И когда ты делаешь, Герьмиона волнуется и много говорит о тебе.
– Может, потому что не знает, о чём сказать? – пожал плечами Гарри и подмигнул. – Попробуйте целоваться.
Крам посмотрел на него, открыв рот, но потом смущённо отвёл взгляд. Гарри даже легче стало, вон, и старшекурсник стесняется, и, может, даже не целовался ни разу. Хотя если учитывать его популярность… Гарри сам себя оборвал: он сам «популярен» донельзя, но ещё не целовался. Тот поцелуй в щёчку от Куэс, случившийся в Блэк-хаусе, не в счёт. Он почти братский, точней, сестринский… Но это пока!
– Если хотеть ты, мы можем тренироваться вместе, – отвлёк Виктор. – Друг Герьмиона – мой друг.
========== Глава 10. Гермиона: тайная жизнь насекомых ==========
– Гарри снова нагрубил профессору МакГонагалл, – пожаловалась Гермиона Куэс, пока они смотрели, как Виктор и Гарри тренируются, устроив что-то вроде дуэли на поле для квиддича, которое из-за того, что Чемпионат школы отменили, начало зарастать сорняками и даже, кажется, кустами.
– По какому поводу? – спросила Куэс, с интересом наблюдая за парнями.
– Кажется… она узнала про то, что мы отправили ту посылку обратно… – вздохнула Гермиона. – Гарри же предложил подписать его именем, потому что от моего бы не открыли… И дал свою Хедвигу для доставки. Ну и вот…
– О… Неужели в школу пожаловались?
– Не знаю. Может быть. Но декан была в ярости просто. А он сказал… Он сказал, что с теми письмами от недоброжелательниц должна была она, то есть профессор МакГонагалл разбираться и не допустить, чтобы травили студентку её факультета, а раз ей всё равно, то должно быть и всё равно, как студенты разбираются со своими проблемами. А она сказала… – Гермиона закусила губу, потому что это на самом деле оказалось неприятным. – Что… что ничего смертельного та посылка не несла. И у нас есть мадам Помфри, если бы я пострадала, то всегда бы могла обратиться в Больничное крыло, а мстить женщинам это не по-гриффиндорски и вообще…
– Серьёзно? – хмыкнула Куэс. – Значит, тебя не жалко, а какую-то дуру, которая гной бубонтюбера незнакомому человеку отправляет из-за глупостей в газетёнке, ты должна была простить и цветов отправить с благодарностями? И насчёт того, что этим декан должен был заниматься – тут я с Гарри полностью согласна. Иначе зачем она вообще?
– Я не знаю, что и думать, честно говоря, – призналась Гермиона. – Я всегда уважала профессора МакГонагалл, именно она познакомила меня с миром волшебства, когда принесла мне приглашение в Хогвартс…
– Думаю, даже если бы ты не стала волшебницей, то в жизни бы не пропала, – пожала плечами Куэс. – Мир магии довольно жесток. Особенно к тем, кто не вписывается в какие-то стандарты.
– Ты сейчас о том, что я магглорождённая?
– На своей родине, до того, как у меня… все погибли, наш клан тоже не вписывался в общепринятые каноны, – пожала плечами Куэс. – Не имеет значения твоё происхождение, вероисповедание, цвет кожи или волос… Люди всегда найдут что-то, к чему смогут придраться. Не то воспитание, не та магия, слишком сильная, слишком слабая, слишком умная, слишком глупая, слишком большая грудь, слишком красивая, слишком популярная… понимаешь?
– Да, понимаю, – невесело усмехнулась Гермиона. – Я и до Хогвартса как-то… не вписывалась. Со мной никто не дружил в обычной школе. И только здесь я нашла друзей, Гарри и Рона… и то…
– Это ты того рыжего имеешь в виду, который тебя из-за внимания Виктора обзывает? – хмыкнула Куэс.
Вспомнив о всяких «мирских табакерках», Гермиона чуть поморщилась. К тому же, каждый раз, когда Рон открывал рот и обзывал её, это очень смешило девчонок типа Лаванды Браун, хихиканье которой было на редкость противным, а Рон как будто специально это делал в их присутствии. Вот вроде Гарри с Роном снова общаются и ей не надо быть буфером между ними, пытаясь помирить, но…
– На тебя обратил внимание знаменитый Виктор Крам, ты дружишь с Гарри Поттером, общаешься с иностранкой, это я себя имею в виду, конечно, девочки будут завидовать… Да и некоторые мальчики – тоже, – сказала Куэс. – Я тоже подобное… проходила.
– Виктор пригласил меня в гости в Болгарию. Я всё ещё не дала ему ответа… – Гермиона проследила взглядом как по скамейке, на которой они сидели, ползёт крупный жук. Она никак не могла вспомнить, как он называется. Не похож на жука-оленя, скорее какой-то вид бронзовки – только у тех не было белых пятен на мордочке, а жуки-голиафы вроде бы водились лишь в Африке и более южных регионах, точно не в Шотландии. Тем более, что ещё в марте, когда было ещё совсем холодно, какого-то похожего жука Виктор снял с её волос.
Куэс проследила её взгляд и как-то хищно прищурилась. А затем открыла свой гримуар и достала оттуда страничку.
«Это не жук, а кто-то в его образе!» – значилось в записке, написанной магией. И Гермиона чуть не подпрыгнула от пронзившей догадки. Скитер! Это мерзкая журналистка анимаг! Вот как она узнаёт самые жареные сплетни.
– Я думаю, что ответить Виктору, – повторилась Гермиона, наблюдая за копошениями жука, который подобрался ещё ближе. – У нас тут произошёл та-а-акой разговор. Ой, кстати, я ещё не показывала тебе, что он мне подарил… – она призвала из сумки пустой фиал для зелий, который был зачарован на неразбиваемость. Жук должен был влезть в достаточно широкое горлышко.
Куэс чуть склонилась, закрывая волосами обзор анимагической форме Скитер, и они ухмыльнулись друг другу, явно понимая без слов. Это было такое упоительное чувство! А потом Гермиона подхватила жука, сунула того в фиал и закупорила крышку.
– Не советую превращаться в человека, он зачарован на неразбиваемость, мисс Скитер, – сообщила она запаниковавшему жуку.
– Значит, это Рита Скитер? – спросил Гарри, когда они показали свою добычу парням. – Что с ней будешь делать?
– Ещё подумаю, – снова ухмыльнулась Гермиона, чуть встряхнув фиал. – А пока побудет здесь и подумает над своим поведением.
*
– Тебе не кажется, что эти кусты стали больше? – спросила Гермиона Куэс, когда они снова пришли на поле для квиддича вместе с Виктором и Гарри.
– Разрослись даже слишком быстро, – задумчиво пробормотала подруга, потрогав листик. – Похоже на магическую живую изгородь. Но кто её сюда посадил?
– Да, поле совсем забросили, – расстроенно вздохнул Гарри, тоже потрогав куст.
– О, мистер Крам, мистер Поттер? – внезапно на поле вышел и судья Людовик Бэгмэн, которого все назвали «Людо». – Вы уже пришли, какая удача!
– Уже? – переспросила Гермиона.
– Да, я попросил профессора МакГонагалл собрать всех чемпионов школ здесь через полчаса, а вы уже здесь, – кивнул судья, как-то маслянисто посмотрев на Куэс, точней, её грудь, от чего Гермиону передёрнуло.
Гарри, кажется, это заметил и ревниво прищурился. От Гермионы не укрылось, что её друг влюблён в её подругу буквально по уши.
– Так, а что вы хотели? – спросил он.
– Я расскажу Чемпионам про последний Тур, – ответил Бэгмэн. – Но нужно всех дождаться и, к сожалению, без свидетелей.
– Гарри всё равно нам всё расскажет, – чисто из вредности решила поспорить Гермиона.
– Ну вот, значит, потом и расскажет, другие Чемпионы могут быть недовольны вашей «группой поддержки», юные дамы.
Куэс кивнула, и они с Гермионой пошли обратно в школу, по дороге встретив Флёр Делакур из Шармбатона и Седрика Диггори с Хаффлпаффа.
– Как думаешь, что там будет? – спросила Гермиона.
– Если судить по тем кустам, то очень может быть, что там сделают Лабиринт, – ответила подруга.
– Точно! Как я сама не догадалась! Лабиринт! – хлопнула себя по лбу Гермиона. – Ох… Знаешь, в детстве я с родителями была в лабиринте Хэмптон-Корта, это в Ричмонд-на-Темзе, мы блуждали там больше часа, я даже испугалась, что никогда не выйдем из этих зелёных стен… Даже просто лабиринт… А если туда посадят каких-нибудь боггартов и троллей?
– Троллей? – удивилась Куэс.
– Да… Когда мы на первом курсе учились, в школе на нас напал тролль. На меня, – поправилась Гермиона. – Я в туалете… в общем, я там одна была во время праздника, а он туда залез и чуть меня не убил. Меня спасли Гарри и Рон.
– Тролль вырвался из вашего зверинца?
– Не знаю… Кажется, в Хогвартсе нет зверинца… Но как-то так получилось. Видимо, его привели…
– Чтобы он напал на младшекурсницу? – вздёрнула бровь Куэс.
– Я случайно там оказалась… – ответила Гермиона, хотя сейчас вдруг не ощутила былой уверенности. – Мерлин! Сейчас думаю об этом, и холодок по спине – я же могла умереть. Была бы как Плакса Миртл… пугала бы всех в туалете… или в библиотеке… Ужас.
– Удивительно, что тебя спас Гарри, а не твой декан, – хмыкнула Куэс. – Или ей и тогда, если что, было тебя не жалко.
Вернувшиеся после встречи Чемпионов Гарри и Виктор подтвердили их догадки: Лабиринт, в котором будут магические ловушки и всякие животные.
– Бэгмэн сказал, что с этого дня поле для квиддича будет закрыто и сюда мы сможем попасть только в день Последнего Тура, то есть в июне, – сообщил Гарри.
– Хорошо, что есть время на подготовку, – улыбнулась Гермиона.
Но месяц, наполненный подготовкой к экзаменам и самими экзаменами, прошёл удивительно быстро. Она и оглянуться не успела, как они сдали историю магии и наступил последний день соревнований – двадцать четвертое июня.
