Текст книги "Королева улья (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
Жанры:
Короткие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
В связи с тем, что людям с неустойчивой психикой, в принципе, сложно управлять насекомыми, которые чувствительны к перепадам настроения хозяина, в клане Абураме использовали особых психотропных паразитов. Насколько я поняла, дети получали их примерно с четырёхлетнего возраста, ещё до своего первого роя. Жук-паразит вживлялся в нервную систему, тем самым подавляя излишнюю эмоциональность природной химией. Вкупе с этим снижался естественный инстинктивный страх перед насекомыми. Насколько я поняла из объяснений Шино, в возрасте четырёх лет ребёнок начинает осознавать смерть, а также просыпаются основные инстинкты самосохранения. Шиноби вообще постоянно борются с этими инстинктами, но Абураме воистину очень много знали о насекомых и использовали их повсеместно. Кроме всего прочего, это сильно увеличивало выживаемость клана, потому что спокойный в любой ситуации шиноби – это залог выхода из этой ситуации с наименьшими потерями. Как оказалось, благодаря своему паразиту Абураме даже не испытывали дискомфорта от ощущения «ползания по телу». Я, например, его ощущала, поэтому предпочитала, чтобы мои пчёлы вылетали и залетали большой компанией. Когда они из-за количества словно оттягивали кожу – это был краткий миг неудобства, а если кто-то начинал топтаться по мне мелкими лапками слишком долго, то это нервировало до щекотки. Так что, выбравшись из тела, мои пчёлы обычно облепляли ткань рукавов, чтобы вылететь по команде, а не ползли по руке до выхода. А вот Шино было всё равно, он мог спокойно покрыться жуками, заставив их вылезти из себя разом и ползать по его телу.
Был у внедрения такого удобного паразита и побочный эффект в виде нарушения речи, потому что паразит проникал в лобную долю, а там, рядом с местом, которое отвечало за эмоции и контроль, находился речевой центр. Поэтому у всех Абураме в той или иной степени были проблемы с составлением предложений и высказыванием мыслей, особенно в детстве и юности. То ли из-за того, что женщины, в принципе, более разговорчивы и приспособляемы, то ли из-за немного другого строения мозга, но такой «недуг» в основном был у парней. Например, у Чио почти не ощущалось затруднений в общении, а вот у её сверстника было лёгкое заикание и очень путанная речь. Его отец учил говорить его на выдохе, но по большому счёту большинство Абураме были не слишком разговорчивыми. Получалось, что даже в садике и Академии, вообще независимо от наличия или отсутствия жуков в теле, маленьким Абураме было сложно общаться со сверстниками, заводить друзей и приятелей. Но паразит делал так, что они по этому поводу не слишком переживали.
На третий день Шино вместе с отцом рано утром ушёл на миссию.
Мы попрощались, поцеловавшись в укромном уголке. После того случая в самом начале Шино вёл себя осторожно и сдержанно, лишь иногда меня касаясь, сообщив, что я должна привыкнуть к нему. Иногда мы обнимались и целовались, и из-за этих ласк у меня в голове становилось так пусто, а в груди, наоборот, тесно. Было стыдно и страшно, но я малодушно пользовалась отсрочкой, желая урвать ещё немного счастья.
*
Так легко разгадав загадку странной речи Шино, к которой я очень быстро привыкла и прекрасно понимала, я осмелилась спросить обаа-сама об очках и глухих воротах с капюшонами – в общем, о «классическом виде Абураме вне клана». Я видела Шино без его глухой экипировки только по утрам и вечерам.
– Я говорила уже тебе о… затруднениях в личной жизни моих мальчиков, Джоо-чан, – вздохнула обаа-сама, с которой мы вместе обжаривали бобы, чтобы приготовить натто про запас. – Некоторое время назад я решила, что это может быть неплохой маскировкой.
– Маскировкой?..
– Несмотря на то, что их эмоции подавляются, мужчинам очень сложно смириться с отказом женщины или её пренебрежением, – цепко посмотрела на меня обаа-сама, я даже смутилась, подумав, что она намекает на то, что у нас с Шино ещё ничего не было, кроме поцелуев, от которых у меня подгибались колени. – Мы «покупаем» детей, но кто бы знал, скольких сил и нервов это стоит. Иногда лучше, чтобы девушка не догадывалась, что за мужчину кладут ей в постель. Услышав про Абураме, даже те, кто до этого был согласен, отказывают. Без очков и всего остального большинство даже не подозревает, что перед ним член нашего клана. Должны же мальчики хотя бы иногда радовать себя в «весёлом квартале».
– Н-наверное, – наверное, я заполыхала ушами, хотя не должна не признать рациональное зерно в этих «маскировках». – Я тут подумала над вашими словами про невест… У меня возникла одна мысль. После Четвёртой мировой войны погибло много шиноби. Возможно… какие-то дети остались сиротами. Если взять в клан нескольких девочек на воспитание… они привыкнут ко всему этому… и смогут стать спутницами следующего поколения. Возможно, они не смогут управлять жуками, но… хотя бы нескольких…
Лицо обаа-сама просветлело, и она снова улыбнулась мне, распустив сеточку морщинок.
– Это хорошая мысль, Джоо-чан, но ты же понимаешь, что таким девочкам, если мы сможем их заполучить, потребуется женское внимание? Я уже слишком стара, но сейчас, когда в клане появилась ты…
Её слова потерялись в гуле, который заложил уши. Я оторопела, сражённая своими мыслями. Как я могу рассуждать о каком-то будущем? Как смею претендовать на что-то, когда я… такая… Когда я…
– Джоо-чан, что с тобой? – тревожно взглянула на меня обаа-сама, и я не выдержала и упала перед ней на колени, захлёбываясь рыданиями и извинениями.
– Простите меня, простите, обаа-сама! – по щекам текли слёзы, в носу было мокро, а сердце просто разрывалось от боли. – Я больше не могу! Простите! Я боюсь, что наврежу Шино! Со мной что-то сделали! Я так боюсь! Я не хочу мстить клану Абураме. Не хочу быть оружием Камизуру! Простите меня! Убейте меня! Прошу вас!
Я вздрогнула, когда её рука осторожно коснулась моей головы и погладила по волосам.
– Тише… тише, маленькая… Успокойся, Джоо-чан, – ласково ворковала старейшина, пока я захлёбывалась рыданиями от своей ничтожности.
Слава Рикудо, что этого не видит Шино. Я слишком малодушна, чтобы покончить с собой, но смолчать я не смогла. Пусть лучше меня убьют за предательство. Потому что я предала всё, во что верила моя семья. Я не была сильной и стойкой, я слишком слабая. Я не достойна звания куноичи.
Обаа-сама успокаивала меня минут сорок, дала выпить что-то травяное и горькое и подробно расспросила. Я рассказала ей всё-всё без какой-либо утайки. И про смерть родителей, и про последнюю миссию отца в Долину Жуков, и про Джибачи, и про тот приказ Цучикаге, и о том, что сделала со мной Сузумебачи.
– Собирайся для выхода, – кивнула мне обаа-сама, и я кивнула, смирившись со своей судьбой.
В комнате, где я за почти три дня немного обжилась, я переоделась в свою одежду, аккуратно сложив на футоне всё, что мне здесь дали. Поколебавшись, я достала свою акабеко и положила её на видное место. Историю талисмана я Шино рассказала, так что он должен понять, что я желаю ему счастья. У него останется Чио-чан.
Подумав, я не стала забирать пчёл, которые работали, даже выпустила всех, кто был во мне. Не стоило портить репутацию клана, в который я почти вошла, или пугать зрителей моей казни.
Обаа-сама тоже переоделась в чёрное кимоно, на воротнике которого были, как пуговицы, красные жуки. Мы с ней покинули клановый квартал, и я очень старалась не обернуться и ни о чём не думать.
Солнце уже начало клониться к закату, окрашивая небо Конохи алыми багряными всполохами, напоминая поле, которое первым мне показал Шино. Паучья лилия. Нити жизни, неровно обрезанные Смертью. Снова красное. Всё приходит и уходит.
Красная осень
На три дня просыпалось
Глупое сердце…
– Сюда, – кивнула обаа-сама, отвлекая от составления дзисэй*, и повернула к большому зданию, укрытому за деревьями. На вывеске было написано, что это госпиталь.
– Милочка, – обратилась обаа-сама к девушке, сидящей за стойкой, – где я могу найти Фурофоки-сан?
– О… Фурофоки-сама почти закончила смену, – встрепенулась молодая ирьёнин, – но, кажется, она ещё в оранжерее. Пройдите по коридору и направо.
Я растерялась и уже не знала, что и думать, когда мы дошли туда, куда нам сказали, и застали в коридоре худую, высокую и очень старую женщину, почти такую же старую, как обаа-сама. Ну, может, лет на десять моложе. Несмотря на огромное количество морщин, эта бабка держала себя в форме, даже губы были накрашены. По крайней мере, на клановую татуировку это похоже не было. У неё было худое узкое лицо и крупный крючковатый нос. Она посмотрела на нас через круглые очки и удивлённо открыла рот.
– Хотару? Ты ещё жива, старая кошёлка? – не слишком любезно спросила она. И я тоже открыла рот от неожиданности. Но обаа-сама только захихикала.
– Могу сказать о тебе то же самое, древняя развалина!
А до меня дошло, что это было что-то вроде подначек между… подругами. Хотару! Имени старейшины я не знала, а спросить как-то постеснялась, а её, оказывается, зовут «Хотару»!
– Зачем пришла? – спросила Фурофоки. – И кто это с тобой? Правнучка?
– Нужна твоя помощь, – посерьёзнела обаа-сама.
Её подруга-ирьёнин кивнула и открыла соседнюю дверь, оказавшуюся чем-то вроде врачебной приёмной.
– Это девочка – невеста Шино-чана, – пояснила обаа-сама, когда мы вошли и за нами закрыли двери. – Джообачи отправлена к нам из Ивагакуре. Но мало ли, какую секретку союзнички сунули. Проверь, ты в этом лучше разбираешься. К тому же тебе я могу доверять.
– Тогда пусть ложится на кушетку и постарается расслабиться, – кивнула Фурофоки.
Я покосилась на обаа-сама, скинула обувь и послушно легла. У Фурофоки-сан засветилась рука от ирьёнинской чакры, и она коснулась моей груди, потом повела вниз, внимательно меня разглядывая. Достигнув брюшины, она замерла, а моя пчелиная матка немного заволновалась. Чакра ирьёнинов нейтральна по воздействию, но всё равно чувствуется.
– Что это? – нахмурилась Фурофоки-сан, покосившись на обаа-сама. – В неё вживлено что-то живое, такие странные переплетения каналов чакры…
– Нет, это не то, – перебила её обаа-сама. – Она просто тоже управляет насекомыми. Что-то другое чувствуешь? Закладки печатей? Яд?
– Хм… – снова нахмурилась пожилая ирьёнин. – Кроме живого существа в её брюшине, ничего такого. Разве что я бы посоветовала поберечься ближайший месяц. Воздержаться от сексуальных контактов. Аборт был сделан просто ужасно. Как всё не воспалилось, не понимаю. Давно такого ужаса не видела. Есть же защитные печати, милая, – сказала она, посмотрев мне в глаза. – Это может сделать любой ирьёнин, даже не слишком квалифицированный. Зачем так издеваться над своим здоровьем?
– Вы… это о чём? – пробормотала я, коснувшись низа живота.
– Около недели назад тебе сделали аборт, вытащили ребёнка. Если я правильно понимаю, срок был где-то месяца три-три с половиной. Полость матки вся в ошмётках. Ты могла бесплодной остаться с такими варварскими методами… Неужели!.. – остро взглянула на меня Фурофоки. – Ты что, сделала это с помощью насекомых?
– Я… – язык присох к нёбу, когда пришло осознание. – Это…
– Вот как… – перебила свою подругу обаа-сама. – Значит, вытащили плод?
– Да…
– Чем это грозит? Ты можешь это подлечить?
– Ну… Чакрой тут уже особо не поможешь. Я могу посоветовать несколько настоев. И после такой мясницкой процедуры лучше не беременеть хотя бы год-два, организм находится в диком стрессе. Полагаю, что и уровень гормонов просто зашкаливает. Можно выкинуть на поздних сроках. К тому же любой половой контакт, скорее всего, будет приносить очень неприятные ощущения и сильную боль. Там у неё живого места нет, только-только подживать начало.
– Ясно, – кивнула обаа-сама. – Что ж, спасибо. Не забудь дать рецепт для настоев.
*
Мы с обаа-сама вышли из госпиталя и вернулись в клановый квартал. Я… У меня всё это в голове не укладывалось. Я была беременна? От Джибачи? Но… конечно, кому нужна беременная от не пойми кого невеста… Если Сузумебачи знала о моём положении, она могла сказать об этом, и тогда бы…
Я же и не поняла, что что-то не так. Было лёгкое недомогание, но я оставалась одна и… просто подумала, что это плохие предчувствия.
Значит, это произошло перед войной?..
Получалось, что если бы Шино… Всё моё хорошее отношение к нему померкло бы от боли, которую бы я испытывала. Это было бы ещё хуже, чем с Джибачи, который меня насиловал… Как я могла забеременеть от него?! Я же его так… ненавидела за то, что он со мной делал.
– Думаю, не стоит о таких вещах рассказывать мужчинам, – остановилась у кромки леса обаа-сама. – Подобный груз всегда ложится на плечи женщин.
– Я поняла, – ответила я.
– Всё образуется, – погладила меня по плечу обаа-сама. – Мне жаль, что с тобой произошло такое, но теперь это в прошлом.
– Я… всегда была слишком слабой, – прошептала я. – Не могла дать отпор.
– Что ж, девочка, – хмыкнула обаа-сама, – я знаю, как помочь тебе… стать сильней.
Комментарий к Глава 5. Тайны
* 辞世の句 «Дзисэй но ку» (или коротко «дзисэй») – это «Прощальная речь миру», может быть написана в форме канси, гэ, танка (вака и кёука) или хайку. Прощальный строки, которые должен написать или сочинить воин на пороге смерти.
========== Глава 6. Тренировки ==========
Завтракая, я вспоминала о том, что было вчера. И что мне сказала та пожилая ирьёнин. И разговор с обаа-сама. А ещё о её обещании. Правда, напоминать было бы невежливо, но…
– Поела? Идём, Джоо-чан, – сама позвала меня обаа-сама.
Мы пошли вдоль квартала; некоторые дома, точнее гнёзда на них, были разорёнными, из-за этого дома казались заброшенными.
– Здесь никто не живёт с той поры, как клан здорово сократился во время нападения на Коноху двадцать пять лет назад, – сказала обаа-сама. – Тогда нас было более двухсот семей.
– Семей?.. – сглотнула я. – Так много?
– Абураме были сильным и многочисленным кланом. Вообще, нам принадлежит территория вдоль стены от горы Хокаге до самых Южных ворот. Её называют «жучиный лес». До сих пор другие жители деревни не ходят туда. Но, фактически, сейчас мы живём в районе пруда и бань Сенджу.
– Понятно, – ответила я.
Мы прошли ещё десяток домов, и я увидела глиняные ульи, которые облепляли большой дом. При нашем приближении раздался специфический гул. А потом вылетело несколько разведчиков.
– Они не пустые, – прошептала я, чувствуя угрозу. – Это дикие пчёлы?
– Хозяев у них точно давно нет, – согласилась обаа-сама и сложила печати.
Внезапно вокруг нас появилось что-то вроде еле различимой сетки. Пчёлы успокоились. Гул прекратился, а разведчики, не заметив нас, покружились и вернулись в ульи.
– Что это?
– Техника подчинения и отлова насекомых, – ответила обаа-сама. – Заходи.
Я успела заметить в центре комнаты высокий стол, чтобы работать стоя, а затем обаа-сама закрыла за нами двери, и стало непроглядно темно.
Внезапно загорелись огоньки, и я поняла, что вокруг нас светлячки.
– Хотарумуши, – выдохнула я. – Так ими управляете вы?..
– Да, – сказала обаа-сан, – хотя здесь есть другой вид освещения. – Влей чакру в ту фуин.
Светлячки сгруппировались возле стены, и я еле заметила, что там есть что-то похожее на взрывную печать, только символы были иными. После вливания чакры весь потолок комнаты мягко засветился голубоватым светом. Показалось, что там тоже сотни светлячков. Оглянувшись я увидела голые стены.
– Это библиотека нашего клана, – сказала обаа-сама. – Здесь собраны все техники управления, подчинения и влияния на насекомых. Ещё со времён Долины жуков.
– Библиотека? – я ещё раз огляделась и попыталась ощутить чакрой хоть что-то. Скрытые ниши или полки. – Но… здесь нет ни одного свитка.
– Да, ни одного, – согласилась обаа-сама. Она подошла к стене, противоположной от двери, и как будто потёрла её рукой. – Вот, возьми это, Джоо-чан, – в моих ладонях оказался кусочек тряпочки. – Это твой пропуск сюда.
– Пропуск?
– Да. Пропитано особым секретом пчёл-охранников. Теперь тебя не тронут. Ты можешь приходить сюда и изучать техники, искать то, что подойдёт тебе. Насколько я знаю, про пчёл всё в дальнем углу.
– Вы сказали, что это библиотека, но…
– Библиотека – клановый секрет, – строго сказала обаа-сама, нахмурившись, видимо, от того, что я её перебила. – Мы смогли перенести всё в Коноху. Пчёлы-охранники защищают здание, начиная от грызунов и других насекомых, заканчивая людьми. Они запечатывают помещение практически герметично, так что нельзя использовать свечи – только освещение фуиндзюцу, теперь ты знаешь, где расположена печать. Из-за герметичности слишком долго с закрытыми дверями не побудешь. Задохнёшься. Воздуха хватает, чтобы изучить две-три техники. Вынести отсюда информацию невозможно – тебя не пропустят охранники, даже с их особым секретом. Только найти что-то, подходящее тебе, и выучить. Это понятно?
– Понятно, – кивнула я, не решаясь спросить, где же эта информация, и уже ощущая, что воздух стал каким-то дурманящим.
– Посмотри внимательно на стол, – обаа-сама ткнула пальцем в столешницу, и я увидела, что она заполнена каким-то рисунком, там были жуки, пчёлы, разные завитушки.
– Это… что-то вроде секретного кода? – спросила я.
– Да, стол показывает, где что находится относительно него. По северную его часть, если отсчитывать третье татами, можно найти информацию по пчёлам.
– Тогда получается… О… – когда обаа-сама показала, то шифр сразу стал понятен.
– Иди сюда, – позвала она, вставая как раз рядом с тем самым татами. – Здесь есть подсказки. Дай руку. Чувствуешь?
– Да, как будто немного выпуклый жучок.
– Нажимай на угол, где он изображён.
Я последовала совету. Под жучком, по всей видимости, была пустота, и удалось легко поддеть приподнявшуюся деревянную пластину, которая была намазана чем-то похожим на воск. Я подняла часть пола и ахнула, неожиданной коснувшись холодной жидкости, которая казалась чёрной и маслянисто поблёскивала от света.
– Вода?!
Обаа-сама заставила своих светлячков почти коснуться поверхности непонятно откуда взявшейся воды, и я увидела, что в глубине нечто похожее на ящик с тонкими пластинами, как рамочный улей.
– Потом тебе придётся на ощупь, отсчитывай и запоминай, где что взяла. Чтобы всё лежало так, как было. Доставай первую таблицу. Да, доставать можно только по одной таблице, и требуется всё возвращать, прежде чем достать новую, иначе сработает специальный механизм, который заклинивает двери. Понятно?
Я кивнула, окунула руку в воду, нащупав ребро пластинки, потянула на себя и с лёгкостью извлекла твёрдый документ.
– Это что… воск? – удивилась я. Внутри была бумага, но она была залита в идеально ровный квадрат воска толщиной с мизинец.
– Да, особая техника. Воск помогает хранить документы очень долго, – сказала обаа-сама. – Он обладает водоотталкивающим эффектом, что обеспечивает полную сохранность информации.
– Понятно, обаа-сама, – кивнула я. – А в библиотеку как вкладывают что-то новое? Или это всё – из Долины жуков?
– Конечно, нет, – ответила она. – Воск вырабатывают эти пчёлы-охранники, есть специальный контейнер: в него укладывают лист, который предварительно смазывается их секретом. Через некоторое время пчёлы закрывают его воском. Полученную таблицу складывают в нужный отсек.
– А если вес увеличивается, разве это не влияет на механизм, о котором вы сказали?
– Я не сказала, что этот механизм из железа или чего-то ещё, – хмыкнула обаа-сама. – Как только ты вносишь новую или новые сделанные пчёлами-стражниками таблицы, они уже учтены в механизме. Невозможно просто положить что-то такого же веса, тут скорее важен запах и форма, я думаю.
Я вспомнила о призыве Сузумебачи, вполне могло быть, что этот «дом» и не дом вовсе, а что-то вообще полуживое. Мало ли.
– Вы же теперь не держите пчёл, как же так…
– Насколько я знаю, вся библиотека устроена на знании о насекомых, – ответила обаа-сан. – Да и, будь у этих пчёл хозяин, сюда бы не смог никто войти, если бы он умер. Или пчёлы бы погибли, и пришлось искать другие способы хранения информации. А так… в нашем клане давно умерли те, кто мог управлять пчёлами, а знания сохранились. Неси на стол. Посмотрим, что там. Я только пару раз просматривала отсек пчеловодства, уже не помню.
Я послушалась, увидев, что на картинке изображена гигантская самка пчелы и описано внедрение пчелиной матки в тело шиноби.
Сердце сразу заколотилось в ушах.
– Не может быть… – прошептала я, жадно читая чёткий и понятный каллиграфический текст внутри восковой таблички.
– Чего не может? – хмыкнула обаа-сама.
– Я просто не думала, что эти техники по такому управлению гигантской самкой вообще существуют… – пробормотала я. – Даже Сузумебачи…
– А как тогда тебе внедрили матку? – снова хмыкнула обаа-сама.
– Я просто туда вошла… с другими детьми… И удостоилась, – прошептала я, отгоняя видения, как моему соклановцу откусывают голову.
– Интересно…
Неожиданно свет от фуин на потолке мигнул.
– Так. Это сигнал о том, что кислород заканчивается.
Мы вернули таблицу на место, закрыли пол и вышли наружу. Пчёлы не обратили на нас никакого внимания.
– Обаа-сама, так получается, что когда клан жуководов разделился, то Ишикава похитил ту гигантскую пчелу, а у Абураме осталась библиотека?
– Верно, – кивнула она. – Только усилия очень многих членов клана и помощь Сенджу Хаширамы позволили вообще перенести в Коноху Библиотеку клана. Она защищается от любых посягательств на неё даже от членов своего клана, не говоря уже о чужаках.
– Понятно, почему знания были утеряны… – прошептала я. – И понятно, почему Ишикава напал на Коноху силами всего клана Камизуру.
– Да, он хотел получить библиотеку, – усмехнулась обаа-сама. – Но, когда почти все взрослые погибли у стен Скрытого Листа, я не думаю, что в клане Камизуру остались люди, которые несли знания.
– Думаю, нет, – у меня першило в горле. – Моему отцу было лет десять, когда это произошло. В Скрытом Камне тогда остались лишь дети и беременные женщины. Сузумебачи родилась уже после. Это был удар по клану, который сразу же сделал нас просто семьёй… практически изгоев. Тогда… когда я получила свою матку, погибло трое детей, у которых не получилось, а я прочитала, что всего лишь…
– Хочешь сказать, что вас ничем не обработали или не предупредили? – взметнулись брови обаа-сама. – Какая бессмысленная утрата…
– Да…
– Что ж, думаю, ты разберёшься. Занимайся. Запоминай. Тренируйся. Это поможет тебе стать сильней.
– Спасибо, обаа-сама, – поклонилась я.
*
Уже вечером после насыщенного дня, переваривая всю информацию, которую я смогла узнать в библиотеке клана, меня настигло понимание того, что, возможно, «свиток первого Цучикаге» – не более чем миф. Он не оставил самых важных инструкций относительно гигантской пчелиной матки. А ведь на этом строилось выживание семьи. Как выяснилось, мы просто не умели ей пользоваться и тыкали пальцем в небо!
Неудивительно, что Сузумебачи, Джибачи и мой отец были так одержимы этим мифическим свитком. Это бы просто позволило больше узнать о том, как управляться с тем, что мы имеем. Мы были похожи на детей, которым дали взрывную печать, а мы не нашли ей лучшего применения, чем поджигать и бросать во врагов в качестве дымовой шашки.
Информация в нашем мире – самое ценное сокровище. И Абураме вот так запросто допустили меня до библиотеки, до которой не смог добраться даже Первый Цучикаге Камизуру Ишикава. Я вообще первая Камизуру за последние восемьдесят лет, которая удостоилась этой чести. Многие вещи, до которых я доходила путём огромных проб и ошибок, были просто изложены в тех восковых таблицах. И всё было… так понятно. До того просто, что я еле могла сдержать глупые слёзы обиды. Я делала некоторые открытия, считая их чем-то особенным, а всё это было у клана за сотню лет до моего рождения!
«Им сообщили, что ты – последняя из Камизуру, а все остальные погибли ещё тогда, пять лет назад, в Долине Жуков. Что ты почти ничего не умеешь и ни на что не способна. И что в Ивагакуре ты не нужна. В Конохе любят таких неудачников».
Почти соскользнув в сон, я подскочила на футоне, вспомнив слова Сузумебачи, которые она сказала перед тем, как «подготовить» меня для будущего мужа. Так вот в чём дело!
*
Прошла уже неделя, как Шино ушёл на миссию. Обаа-сан сказала, что они с Шиби-сама уже скоро должны были вернуться, так что я торопилась хоть что-то выучить. Чтобы Шино и клан Абураме мной гордились. Я теперь единственный пчеловод, а ведь техники шиноби не ограничиваются только разрушениями и убийствами! Половина техник пчеловодов была строительной. Заставляющей пчёл выделять специальный цемент. А ещё пчёлы могли сделать особую плотную бумагу и создать изделия любой конфигурации из неё. А ещё вощение как бытовое, так и для захвата противников, и создание специального облака пыльцы для гендзюцу! Среди всего этого разнообразия я, из-за своих малых объёмов резерва, могла себе позволить не всё, но были техники, которые развивали объёмы чакры.
К тому же, за какие-то считанные дни, у меня получилось улучшить управление насекомыми. Да я просто узнала, что к чему и почему! А ещё обаа-сама сказала, что я сейчас нахожусь в возрасте «времени роста» и при должном упорстве и правильных упражнениях смогу увеличить свой резерв и подтянуть свой уровень за «время стабилизации».
Оказалось, что я неправильно и нерационально направляла потоки чакры на свою пчелиную матку: вместо точечного воздействия использовала всё тот же «метод широкого тыка», как уж научили и объяснили. После смены принципа воздействия у меня оставалось не девять-десять чуу на техники, а двенадцать-пятнадцать. Сразу увеличение резерва за счёт экономии чакры на пятьдесят процентов! Значит, потянуть я могла не три-четыре более-менее ударных техники, а чуть побольше. Хватит, например, чтобы потом сбежать, а не просто упасть без сил с риском потерять рой. При этом из-за малого резерва у меня и так был идеальный контроль чакры.
И, кроме того, я нашла менее энергоёмкие и более подходящие для меня и моих пчёл техники. Например, увеличение роя до шестидесяти-восьмидесяти тысяч особей на время битвы при условии, что я подготовлюсь. В обычное время мне столько не прокормить и не удержать в теле. Но если быть готовой хотя бы за десять-двенадцать часов…
Это была просто фантастика! Получалось так легко, никаких мучений и провалов через раз, потому что тот, кто писал про пчёл, составлял инструкции удивительно чётко и понятно.
Я занималась с рассвета и до заката. Просто после захода солнца насекомые гораздо менее активны и поглощают куда больше чакры. Когда чакра у меня заканчивалась, то в режиме восстановления я отрабатывала физические упражнения. Шино рассказал мне, что слабость таких шиноби, как мы, в ближнем бою. Для нас естественно держаться подальше и использовать насекомых для атаки. Но если хозяин роя будет в отключке и не сможет подать сигнал к атаке, то и его насекомые ничего не сделают. Это знают почти все бывалые шиноби, поэтому при сражении с «жуководами» стремятся сократить дистанцию и напасть с помощью тайдзюцу.
Шино сказал, что, когда был генином, получил и усвоил этот бесценный урок выживания, и его друзья помогли ему решить проблему. Вздумай кто напасть на Шино в ближнем бою, он будет очень удивлён.
На полигоне я отрабатывала новые приёмы, которые узнала, и ощутила волнение разведчиков. Обаа-сама показала мне свою сенсорную технику по управлению хотарумуши, сказав, что её можно попытаться перекинуть и на пчёл. У меня получилось вырастить более чувствительных разведчиков, которые передавали сообщения по своеобразной цепочке. Кажется, по ней и моим пчёлам Шино и сам нашёл меня.
– Шино-кун! – улыбнулась я своему жениху.
– Джоо-чан, – мне послышалось какое-то облегчение в его голосе, когда он ко мне подошёл. А ещё лёгкую робость, как будто за неделю я забыла, кто он такой.
– Как миссия? – я подошла поближе.
– Думал я про Джоо-чан, невесту свою, хотя на миссии такое поведение не случалось со мной, – признался он.
– Я тоже… думала о тебе, Шино-кун, – смутилась я. – И ждала.
В этих очках, скрывающих глаза, совершенно непонятно, на что он смотрит, но Шино всё же протянул руку, убрал выбившуюся прядь за ухо и замер, осторожно касаясь моей шеи и щеки. Мне показалось, что воздух наэлектризовался, хотелось, чтобы он…
– Шино-кун… – я прикрыла глаза, чуть подаваясь вперёд, и почувствовала его губы. Он нежно меня целовал, поглаживая затылок, и от этого сладкие мурашки опускались от макушки до самых пяток, а сердце колотилось где-то в горле.
Когда он от меня оторвался, и я пришла в себя, он сказал вполне спокойным голосом, лишь чуточку ниже обычного:
– По прибытии в деревню встретил я друзей своих, хотели познакомиться они с тобой, Джоо-чан. А всё почему? Потому что Киба рассказал всем о встрече нашей.
========== Глава 7. Друзья ==========
Встреча с друзьями Шино была назначена в начале часа Петуха, то есть за шестьдесят минут до заката, так что оставалось время, чтобы подготовиться. Я наскоро сполоснулась после тренировки и тщательно вымыла голову. Пчёлы помогли мне избавить волосы от влаги и смазать их воском. Так они меньше пачкаются и лучше заплетаются. Обаа-сама нашла для меня удлинённое хаори медового цвета, его я и решила надеть. Мне хотелось быть красивой.
Как я узнала, в Конохе после окончания общей для всех будущих ниндзя Академии всех собирают в боевые четвёрки: наставник-дзёнин и три подопечных-генина. Причём из разных кланов и не кланов. Группы формируют и по специализациям, и чтобы прикрыть все дистанции атаки и защиты. Это было так необычно, но вполне рационально и действенно. По всему получалось, что Шино был с детства сформирован в такую группу вместе с Кибой, которого я уже встречала, и Хинатой, о которой Шино говорил, когда мы были на кладбище. Её я ещё не видела и полагаю, что знакомство будет с ней. Наверное, эта девушка – настоящая красавица, обаа-сама сказала, что она принцесса клана Хьюга.
Я и сама вспомнила, что это за клан «Хьюга». Они очень крутые сенсоры, обладатели додзюцу «бьякуган». Говорят, что они видят чакру и могут засечь шиноби за километр от себя.
Наверное, если бы у меня были друзья, я бы тоже захотела познакомиться с той, кто станет женой моего друга. Благодаря такому распределению команд у Шино были друзья, несмотря на то, что он управлял насекомыми. Общаться не только с представителями своего клана… Наверное, это здорово.
Но…
А если я не понравлюсь этой Хинате?.. Я ещё слишком слабая… А вдруг она боится пчёл? А может, она будет против, что я из другой деревни… Шино так о ней говорил… Полагаю, её мнение очень важно для него.
