Текст книги "Тринадцатый аркан (СИ)"

Автор книги: Кэт Шредингера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Джессика взяла его за руку. У нее вид был гораздо более убитый, чем у Яна Вэньли, а пальцы – холодными.

– Замерзла? – Райнхард обнял девушку за плечи, притянув к себе.

– Испугалась, – призналась та. – Я сегодня еще и с Гринхилл говорила… так странно, она сказала, что жизнь коротка и каждый день может стать последним…

– Она ведь кого-то убила, – вспомнил Райнхард.

– Серьезно?! – воскликнула Джесс испуганно.

– Ну да, а что тут такого, – не понял ее удивления Мюзель. – Она же полицейский.

– Как-то страшно, когда рядом человек, которому приходилось отбирать чью-то жизнь, – тихо проговорила Джесс. Райнхард отстранился от нее, но она продолжала держать за руку. – Зачем вообще люди это делают? Войны, преступления? Жизнь действительно может прерваться в любой момент…

– Наверное, мы так устроены… – «поэтому людям и нужно государство. Но оно часто не справляется, и приходится самим решать проблемы.» – Джесс, ты чего? Не плачь!

Он обнял девушку, уткнувшись лицом в светлые волосы. Внезапно оказалось, что касаться ее по-настоящему приятно. На Райнхарда накатило возбуждение, а вмести с ним стыд и паника. Он никогда ни с кем не был по-настоящему, только изображал страсть на съемочной площадке. «Надеюсь, она не заметила?!» Но Джесс, отстранившись, вдруг заглянула ему в глаза и нерешительно провела пальцами по щеке и губам Райнхарда. У него в голове что-то перемкнуло, и в следующее мгновение он уже целовал ее, запуская руки под майку и сжимая грудь в ладони.

***

Они с трудом дошли до квартиры, так сильно не хотелось отрываться друг от друга. Одежда сразу же полетела на пол. Райнхард имел самое приблизительное представление о вещах, которые его ровесники давным давно освоили – например, как надевать презерватив, но это оказалось все-таки проще, чем свести сражение с Яном Вэньли до ничьей. Джессика сначала оказалась сверху, Райнхард притянул ее ближе, целуя и запуская пальцы в светлые волнистые волосы. Потом они поменялись. Последнее, что Мюзель запомнил – как целует чуть выступающие ключицы, а она выгибается под ним и шепчет его имя.

Утром выяснилось, что они проспали. Райнхард довольно долго не мог понять, что происходит, откуда в его постели Джесс и вообще. Потом по кусочкам все вернулось – Вестерланд, Кирхайс, игра с волшебником, врач, сообщивший, что состояние стабилизировалось, почти сразу, как ему удалось свести сражение к ничьей… Ночь с Джессикой.

В дверь позвонили. Девушка в панике вскочила с постели. Вид у нее был крайне пристыженный. Райнхард взглянул на экран смартфона и сообразил, что это должны быть родители Кирхайса – они написали, что приедут забрать вещи. Почему-то, вчера в телефонном разговоре они были крайне враждебны по отношению к Райнхарду. Он натянул футболку и джинсы и пошел открывать.

– Так и знала, что ты натурал! – обличающе воскликнула мама Кирхайса. – Конечно, сразу же какую-то шлюху притащил! Чего от тебя еще ждать!

– Джессика – не шлюха! – только и нашелся Райнхард. Он вообще не понимал сути озвученных претензий и совершенно растерялся.

– Мы запрещаем тебе приближаться к нашему сыну!

– Как это запрещаете?! – возмутился Райнхард. – Мы живем в свободной стране! У нас демократия!

Джесс посмотрела на него и неуверенно кивнула. Почему все ему что-нибудь запрещают?! Вэньли – приближаться к его отцу, родители лучшего друга – к их сыну…

– Да хоть империя с тобой на троне, – решительно отрезала мама Кирхайса, – К Зигфриду я тебя больше не подпущу!

========== Глава 16. Каминг-аут ==========

Gefährlich ist wer Schmerzen kennt

vom Feuer das den Geist verbrennt

gefährlich das gebrannte Kind

mit Feuer das vom Leben trennt

© Rammstein – Feuer Frei!

– Сколько раз повторять, Минс, они оба точно не из наших! – раздраженно бросил Оскар. Майер замер под дверью, услышав нечто, явно не предназначенное для его ушей. Вообще-то, подслушивать было совсем не в его характере, но отношения Оскара с этим Джулианом казались ему все более странными – как будто оба состояли в каком-то меньшинстве. Они вечно что-то не договаривали, часто спорили, но при этом вроде бы не могли друг без друга обойтись. – Обычные придурки! Не понимаю, что Оберштайн в них нашёл…

– Меня уже достало твоё нытьё по Оберштайну! – отрезал Джулиан. – Сейчас гораздо важнее Месламтаэа! Что говорит Фрида?

– Ты же считаешь ее дешевой шарлатанкой! – протянул Оскар саркастически. Месламтаэа? Кто это?

– Я уже начинаю верить в таро… – в тон ответил Минс. Таро? Почему таро? Что значит «из наших?» – И Кайзер волнуется… Какие ей выпадают карты?

– Башня, пораженная молнией, она мне уже все мозги вынесла на тему того, насколько это плохо, – довольно скептически произнес Оскар. Фрида – та, что из желтой прессы? Майер смутно вспомнил, что это подружка Таля, журналистка, пишущая всякую чушь про НЛО и тому подобное для упоротых изданий. Они как-то общались, и та, узнав, что он был в Сирии, совершенно замучила его странными вопросами про какой-то храм вроде бы Баала, взорванный боевиками ИГИЛ. – И она считает, что замешан де Вилье…

– Этот извращенец? – в голосе Минса было явное сомнение. – Любитель змей?

– Да, я на всякий случай оставил тот журнал с зоофильским фото на площадке, но Месламтаэа там точно не появлялся, – Оскар усмехнулся. – Зато, репутация феи шампуня безнадежно испорчена…

Вольфганг подумал, что они, должно быть, укурились. Хотя, зная контрол-фрика… В любом случае, он больше не мог слушать это молча.

– Простите, я случайно услышал последнюю фразу, – бросил он, заходя. – Оскар, серьезно?! Ты подбросил то фото из журнала?! Это подло…

– Это – ради блага Америки! – жестко ответил Минс. – Что еще ты слышал?

– Вольфу можно доверять, – обеспокоенно проговорил Оскар. – Я ему полностью доверяю.

– Настолько, что дал ключи от квартиры, я заметил, – Джулиан Минс горько улыбнулся. – Неужели отношение матери ничему тебя не научило, Оскар? Норма… обычные люди нас ненавидят и всегда будут!

– Нормальные?! – воскликнул Вольфганг. Джулиан не может иметь диагноз, он же офицер полиции… – Что здесь происходит?! О чем речь, Оскар?

Джулиан Минс поднял руку ладонью вперед.

– Забудь… – тихо проговорил он. Это выглядело как дешевый выпендреж, но не было им – у Майера вдруг закружилась голова, ему пришлось ухватиться за какую-то полку, чтобы не упасть. Сознание начало мутиться, он видел только глаза и руку контрол-фрика, все остальное словно померкло.

– Не надо! – Таль оттолкнул Минса от Вольфганга. – Не смей, Джулиан! Я тебе запрещаю!

На какой-то момент они замерли, пристально глядя друг на друга, причем напряжение было почти осязаемым. Как будто между ними действительно происходила невидимая борьба. У Вольфганга все еще голова шла кругом и шумело в ушах. Он с трудом выпрямился.

– Ладно, ты можешь нам пригодиться, – внезапно проговорил Минс с таким видом, словно делал что-то нереально отвратительное для себя. – Например, у тебя больше возможностей узнать, чем Гринхилл мог так разозлить Месламтаэа, пока был в Ираке. Оскар, раз Майер настолько тебе дорог… Расскажи ему правду. Но ты знаешь, что последует, если он попытается кому-нибудь нас сдать!

Фамилия Гринхилл была Майеру знакома – так звали одного высокопоставленного военного, который командовал в Ираке. Он год назад застрелился. Ещё Оскар упомянул ту же фамилию на вопрос, кто поставил ему синяк, но тогда Вольфганг их не соотнес. А причём тут какой-то Месламтаэа? Это вообще имя или фамилия? Звучит сложно.

– Вольф никому ничего не расскажет, – быстро сказал Таль. – Вольфганг, выслушай, пожалуйста! Понимаешь, на самом деле мы…

========== Глава 17. Звезда ==========

sie müssen sich an Sterne krallen

damit sie nicht vom Himmel fallen

© Rammstein – Engel

– О мой Бог, Хильда, успокойся, это же всего лишь закрытый показ… – Фредерике казалось, будто Дорф сошла с ума. «Ее что, моя мама покусала?»

– Что значит просто закрытый показ?! – воскликнула Хильда, уронив от возмущения жуткое тортоподобное белое платье с огромной юбкой и оборками на груди и на плечах. – Это предпремьерный показ первого сезона нашего сериала! И нас всех будут фотографировать! Фото попадут в журналы, блоги и…

– И что? – устало спросила Фредерика. – Хильда, ты режиссер, а не старлетка какая-нибудь, будь выше этого! Спорим, Оберштайн придет в своем старом сером свитере?

– Это же Пол! – воскликнула Дорф. – Он хоть простыню со звездами и остроконечный колпак на себя надеть может! А я имею право выглядеть как красивая женщина!

– Ты всегда выглядишь как красивая женщина, – попыталась успокоить ее Гринхилл. – Но не в платье-торте! Успокойся, фотографировать все равно будут в основном златовласку… – она включила музыку на смартфоне. Разговор о нарядах ее неимоверно выбешивал.

Two faced drama rebellion,

Are you Joker, King or Queen?

Place your cards as they’re coming.

Came to win, lost everything.

– То есть, я по-твоему, выгляжу хуже Мюзеля?! – обиделась Хильда. «Ну как можно было так меня понять?»

– Нет, конечно, но он по крайней мере, будет в том, в чем скажет Оберштайн, а не в платье-торте.

– А тебе он что сказал?! – воскликнула Дорф с паникой в голосе. – Тебя же тоже будут снимать! У тебя центральная женская роль!

– Да брось, в этом сериале все внимание на мужских персонажах, – отмахнулась Фредерика. – На меня даже внимания никто не будет обращать, я точно не звезда. На мне будет смокинг, как на исполнителях мужских ролей, под ним кружевная майка. Даже думать не хочу, пусть лучше Оберштайн думает.

Come and play another day.

Throw your mask away.

I don’t care what you say

‘Cause your lovely words decay.

Come and play another day.

– Может, лучше все-таки платье? – с сомнением произнесла Хильда. – Хотя нет, Пол как всегда прав. Иногда я просто ненавижу его за это.

– Он же гений, – пожала плечами Фредерика. – Так все говорят. Одень что хочешь, мне все равно, правда, но, умоляю, не платье-торт.

«В том, чтобы встречаться с мужчиной, все-таки есть свои плюсы. С ними обычно хотя бы не случаются истерики из-за внешности.»

Blinded in the dark.

I’m touching the scars of tainted hearts.

If you’re searching, learn to see.

Honesty is all you need.

Take a bow, finally.

– Я просто хочу, чтобы на меня иногда тоже обращали внимание, – пожаловалась Дорф. – Все говорят, что Оберштайн гений, а журналистам обычно интересны только актеры…

– Да брось, на тебе весь съемочный процесс держится, – попыталась успокоить ее Гринхилл. – Оберштайн ведь больше по гениальным инсайтам и шок-контенту, а вся рутина на тебе, хотя это – самое сложное.

– И знала бы ты, как мне это надоело, – проговорила Дорф. – Хотелось бы остаться в истории не только как второй режиссер при Оберштайне…

Watch the clock ‘cause it’s ticking and ticking ticking tock

Watch the clock ‘cause it’s ticking and ticking ticking tock

– Обязательно останешься! – Фредерика постаралась улыбнуться как можно более ободряюще. – Все равно со спонсорами общаешься в основном ты, наверняка сможешь выбить деньги на собственный проект, когда эти «Герои…» наконец закончатся.

Are you Joker, King or Queen?

Two faced drama rebellion

Are you Joker, King or Queen?

Came to win

Are you Joker, King or Queen?

Came to win

Lost everything

Come and play (come and play)

Another day (another day)

I don’t care what you say

Because your lovely words decay

Фредерика задумалась. Ей внезапно вспомнился отец. Недавно Оскар Таль зачем-то спросил про ее семью. «Интересно, мой отец войдет в учебники истории? Все-таки, он командовал на войне. Разве в конечном итоге это не важнее дурацкого шоу? Или о нас о всех просто забудут? Но помнят же этого, о котором Оскар все время говорит, с «Седьмой печатью» какой-то. А я-то точно звездой не стану, и генералом тоже. Обо мне забудут.»

Come and play another day

Throw your mask away

I don’t care what you say

‘Cause your lovely words decay

Come and play another day

Welcome to the anteroom of…

– Знаешь, одень вот это платье, – сказала она вдруг Хильде. – Зеленое. Оно красивое. Только не надевай ничего черного и белого – все будут в черно-белом, я, златовласка, Оскар…

Come and play another day

Throw your mask away

I don’t care what you say

‘Cause your lovely words decay

Come and play another day

Welcome to the anteroom of…

Земля умирает осенью, но весной на ней снова прорастает зеленая трава. Зеленый – цвет жизни, цвет земли. Отец рассказывал ей в детстве, что у них такая фамилия, потому что давным-давно, когда их предки жили в Британии, одного из них полюбила фейри и увела в полый холм, в котором жила. Но каждые семь лет феи должны приносить кровавую жертву, чтобы земля оставалась плодородной. Фейри боялась, что жребий выпадет ее возлюбленному, и помогла ему покинуть Волшебную страну. Но он продолжал любить ее, хоть и женился на земной женщине, чтобы продолжить род, и поселился на том самом холме, внутри которого когда-то был спрятан.

В детстве Фредерике это все казалось просто сказкой, но некоторые легенды могут оказаться правдой…

Come and play another day

Welcome to the anteroom of death.

***

Смокинг оказался почти таким же неудобным, как платье. Хотя, все-таки нет. Но Фредерику еще и заставили встать на шпильки. Вот это было ужасно. Поэтому, когда незадолго перед началом показа выяснилось, что больше всех нужный фотографам Райнхард Мюзель куда-то исчез, Фредерика радостно сняла туфли и заявила, что пойдет его искать. Правда, тут же после этого ловить бросились уже ее, но Гринхилл это мало волновало.

Решив, что в мужском туалете ее искать не догадаются, она неожиданно для себя нашла там потерянного Мюзеля. Златовласка, наплевав на вид белого смокинга, сидел на полу в углу, сжимая в руках смартфон, и его явственно трясло.

– Эй, Мюзель, тебе плохо? – забеспокоилась Фредерика. Впрочем, скорее всего он обдолбался. – Скорую вызвать?!

– Гринхилл?! Нет, я должен играть… – проговорил тот, вцепившись в смартфон с таким видом, как будто она хотела отобрать «его прелесть». – Иначе он выиграет…

Блондинчика снова затрясло.

– Ты что, игроман?! Тебя уже все ищут…

– Парень в белых джинсах, смерть… – проговорил Райнхард с отчаянием. Гринхилл похолодела и шлепнулась рядом с ним на пол. – Ты видела? Оберштайн сказал, ты видела… Он не должен выиграть…

– Он что, играет на твою жизнь?! – состояние у блондина было явно жуткое. «Мне он сыграть не предлагал, отцу тоже…» – Вот ведь тварь!

– Нет, Зигфрида… – «кто это?» – Я уже два раза сводил до ничьей, но сейчас не могу, просто не могу, руки трясутся…

– Дай сюда, – бросила Гринхилл. Желание хоть как-то наказать мальчика в белых джинсах было просто непреодолимым. Онлайн-стратегичку она знала не то, чтобы хорошо, но как-то играла в нее. – Я сыграю, ты, если что, подсказывай.

– Он очень сильный игрок… – прошептал Мюзель, но все-таки передал ей смартфон.

Это действительно было сложно. Рэй, оказывается, сам очень хорошо играл, намного лучше, чем Гринхилл, но подсказывать стал не с самого начала, ему было слишком плохо. Стиль у Фредерики был достаточно осторожный – она не слишком хорошо знала эту стратегичку. Вероятно, только это и позволило ей продержаться до того момента, как слегка оживший Мюзель посоветовал, куда нужно атаковать, чтобы застать врасплох. Как отразить ответку, не знали они оба, но противника все же удалось потрепать. «Что там думать, целься в глаз» – решила Фредерика и, забыв про первоначальную осторожность, бросила часть кораблей в лобовую атаку на флагман. Мюзель взвыл и выхватил у нее смартфон – она открыла их собственный флагман. Но вражеский все-таки пострадал – количество энергии у противника резко упало. Рэй провел какой-то довольно хитрый маневр и тоже атаковал, но и противник ответил сложной атакой. Фредерика снова забрала смартфон и бросила на вражеский флагман остатки флота. Высветилась ничья. Они взаимоубились. Фредерика устало провела рукой по лицу, размазав непривычно толстый слой косметики.

– И как это понимать? – холодно спросил мальчик в белых джинсах, который… переоделся. На нем теперь были черный костюм и белая футболка с принтом в виде цифры тринадцать. Еще он нацепил на себя несколько похожих на амулеты украшений в виде птичьих черепов и того подобного и зачесал волосы в стиле рок-звезды.

– Я просто взяла смартфон посмотреть игру, – пожала плечами Гринхилл. Она понимала, что они оба ничего не могут противопоставить его сверхспособностям, но умирать – так с музыкой. Пусть еще докажет, что они играли не честно…

– Заменить игрока на того, чей стиль я не знаю, потом поменять обратно, потом снова заменить… – задумчиво проговорил тот. – Интересная идея, но как понимать то, что вы на полу туалета? Вы себя в зеркале видели?! Оберштайн волнуется, – «смешная шутка, волнуется он.» – Вам что, совсем на него наплевать?! Вы оба должны сейчас фотографироваться!

– Н-но ты же сам прислал оповещение в игре… – растерянно проговорил златовласка.

– Я забыл, что у вас премьера, ты мог написать мне на фейсбуке, – пожал тот плечами.

– У тебя еще и фейсбук есть?! – Фредерике показалось, что у нее едет крыша.

– Немедленно вставайте с пола и приведите себя в порядок! Вы должны выглядеть, как самые красивые люди галактики, вы, а не Оскар Таль! Я не хочу из-за вас пропустить начало показа! – он оглядел их с крайне скептическим видом. – Ты что, еще и без туфель?! Я, вроде, Месламтаэа, а не Фея-крёстная…

========== Глава 18. В темноте ==========

Sie kommen zu euch in der Nacht

und stehlen eure kleinen heissen Tränen

sie warten bis der Mond erwacht

und drücken sie in meine kalten Venen

© Rammstein – Mein Herz brennt

Ему нравился интернет – там абсолютно все равно, какое у тебя тело, как ты выглядишь, замечают ли тебя девушки, главное, что у тебя есть мозги. Если ты соображаешь как, ты можешь взломать интересующую тебя информацию, выиграть в любую игру, но если у других тоже есть мозги, они могут обыграть тебя, могут выставить антивирус или взломать тебя самого, и не важно, насколько при этом их пальцы на клавиатуре теплее твоих.

Никакой магии, только интеллект. Равенство.

Или нет? «Они что, реально думают, будто я убью их из-за дурацкой игры?» Экзистенциальный ужас в глазах говорил, что да. Стало противно, в основном от себя.

– Заменить игрока на того, чей стиль я не знаю, потом поменять обратно, потом снова заменить… – бросил он. – Интересная идея, но как понимать то, что вы на полу туалета? – «хочешь привести людей в чувство – ляпни что-нибудь неожиданное для них.» – Вы себя в зеркале видели?! Оберштайн волнуется, вам что, совсем на него наплевать?! Вы оба должны сейчас фотографироваться!

– Н-но ты же сам прислал оповещение в игре… – немца натурально трясло.

– Я забыл, что у вас премьера, – он действительно забыл. Время стало восприниматься немного иначе, чем для людей. «Выглядит так, как будто я наезжаю на него из-за собственной ошибки. Но вообще-то я не обязан тянуть время для его рыжего друга, которому в Таблице Судеб умереть написано.» – Ты мог написать мне на фейсбуке.

– У тебя еще и фейсбук есть?! – ошарашенно спросила дочка Дуайта Гринхилла. «А что, я обязан писать на глиняных табличках?» У него и мессенджеры, ставшие популярными только после его физической смерти, были, но Месламтаэа не хотел давать златовласке свой номер.

– Немедленно вставайте с пола и приведите себя в порядок! Вы должны выглядеть, как самые красивые люди галактики, – вообще-то, Гринхилл ему нравилась, нравилась внешне даже сейчас, когда для неё самой он стал воплощением кошмаров, хотя девушка немца, Джесс, кажется, была все-таки красивее. – Вы, а не Оскар Таль! – Ромео и его «Джульетта» уже натурально задолбали, но разобраться с ними магией было невозможно – мешал их кудрявый «кот всевластия». – Я не хочу из-за вас пропустить начало показа! Ты что, еще и без туфель?! Я, вроде, Месламтаэа, а не Фея-крёстная…

– Да наплевать, – зло бросила дочка Гринхилла. – Если бы не отстранение, меня бы здесь не было!

– Мне тоже. Сериал идиотский, – добавил немец. – Я, может, всю жизнь мечтал пироги печь, только платят мне за внешность.

«Ага, конечно, мечтал он.» Мальчик с золотыми волосами с первого взгляда вызывал совершенно непонятную, иррациональную ненависть – буквально хотелось накрутить его локоны на кулак и приложить лицом об стол или что еще твердое, разбить в кровь. Как будто он отобрал что-то очень важное, разрушил всю жизнь… Хотя, вроде, ничего реально плохого он и не сделал. «Но может видеть Месламтаэа. А я вообще хотел быть историком, а не этим.»

– Помнишь, ты про Сталинград говорил? Ну, когда моего отца нашел? – за тот случай златовласку все еще хотелось придушить в отдельности, но применять к нему магию все же не стоило. Месламтаэа немного подумал и тоже сел на пол. Тогда слова этого Райнхарда выбесили его – было ощущение, что он вроде как гордится своими предками. Ян никогда ни думал о людях плохо из-за их национальности, хотя какой-то генетической памятью не слишком любил японцев – во время Второй Мировой те отметились в Китае, откуда бежал в Штаты его дед, чуть ли не большими зверствами, чем их истинно-арийские союзники в остальном мире. Поедание пленных для жителей страны восходящего аниме было в порядке вещей, например, и не с голода и отчаяния, как каннибализм в Сталинграде, а потому что тех же китайцев и корейцев считали за скот. Впрочем, политика Германии по отношению к своим преступлениям никогда не была такой лживой, как японская – казнённым по приговору международного трибунала не возносились почести, как тем, что устроили геноцид в Нанкине, история не переписывалась в угоду обеления, самих приговорённых было больше. Но все-таки отношение к Войне конкретно этого немца его бесило, хотя сам Вэньли родился в Штатах в смешанной семье и даже не говорил по-китайски. – Ты, наверное, думаешь, что по сравнению со Сталинградской битвой современные войны не так страшны? Что ж, масштабы действительно не те. Но когда реальные люди вокруг тебя погибают, это очень хреновое утешение…

– Чего ты хочешь?! – воскликнул вдруг немец. – Да, тебя убили в Ираке, это печально, но чего тебе вообще надо, Вэньли?!

Звук собственного настоящего имени обжег, словно его ткнули зажженной сигаретой или снова бросили в пески Ирака. Когда-то древняя Месопотамия была плодородным регионом, именно там, судя по ряду исследований, изобрели земледелие, одомашнили ячмень, научились печь хлеб и варить пиво, начали разводить рогатый скот. Ирригационные системы, от которых тысячелетиями зависила жизнь земледельцев, привели к засолению почвы и опустыниванию. Но пески скрывают нефть, а значит, колыбель цивилизации терзают и будут терзать войны. Много ли значат бесценные исторические артефакты по сравнению с миллиардами долларов?

Лучше бы он давно забыл своё имя, как забыли те, кто знал его раньше, кроме разве что отца, но пока на получалось…

– В Ираке? – Гринхилл закрыла лицо руками, размазывая недоразмазанное. – Серьезно?!

«Ах да, она же целовалась со мной. Наверное, то, что я не живой, узнать неприятно…»

– Не произноси моё имя! – бросил он в слух. – Да, в Ираке. Если бы не приказ за подписью твоего отца, я, возможно, не умер бы.

– Возможно, – проговорила Гринхилл, все ещё закрывая лицо руками. – Возможно.

– Да, люди вообще умирают, особенно на войне! Но, может, я бы хоть не стал Месламтаэа! В Аль-Фасиле был алтарный камень из Куты…

– А причём здесь Оберштайн? – задал довольно глупый вопрос немец. «Конечно, для него Аль-Фасиль – просто название фильма! А остальных слов они вообще не знают.»

– При том, что вы пропустили начало показа, – режиссёр стоял в дверном проёме. – Ваши заплаканные лица просто обязаны попасть на фото, это даже затмит бенефис Оскара, который вы ему невольно обеспечили; – он скрестил руки на груди. – Так что, детки, хватит рыдать в туалете, тут не средняя школа, – «детки» послушно поднялись, как зомби в кинофильмах. Режиссёр задержал взгляд на Месламтаэа. – А тебе, белоснежка, что, нужно отдельное приглашение?

Смерив их нечитаемым взглядом, Оберштайн с достоинством покинул туалет.

«Надо было попросить у него автограф!» Вэньли замер, глядя ему вслед. Он просто обожал скандального режиссера. Кажется, только ему во всей Америке было не наплевать, что на самом деле произошло в Аль-Фасиле, было важно донести до людей правду.

– А ты мне, вообще-то, по-настоящему нравился, – прошипела Гринхилл, снова проведя кулаком по глазам и убежала вслед за режиссером.

– Там же фотографы! – пробормотал немец и вдруг вцепился в руку хотевшего её догнать Яна. Его серые глаза казались просто огромными, были полны какого-то почти животного ужаса, и, кажется, действительно, слез. – Скажи мне, это правда?! Ты должен знать… Я правда проклят за то, что сделал?! Все, кто мне дорог, попадают в беду… Это из-за меня?!

========== Глава 19. На свет ==========

Eins

Hier kommt die Sonne

Zwei

Hier kommt die Sonne

Drei

Sie ist der hellste Stern von allen

Vier

Und wird nie vom Himmel fallen

© Rammstein – Sonne

– Что он сделал?! – воскликнул Вольфганг. – Надеюсь, Минс просто ошибся! Не верю я в эти фокусы…

Мысль о том, что Оскар проводил столько времени на съёмочной площадке с убийцей, была мучительной. У Майера не получалось бояться какого-то шумеро-аккадского бога смерти, который по мнению этих колдунов-самоучек шлялся по Городу Ангелов, но живой психопат, уже один раз обманувший полицию, в непосредственной близости от его друга… как будто мало разбившей Оскару лицо Гринхилл!

– Минс не ошибается! – вступился за собрата по сверхспособностям Оскар. В голове никак не укладывалось, что вся эта фигня с ведущими расследование экстрасенсами реальна. – Он поднял всю информацию о семье Мюзелей! А ты узнал про отца этой гарпии?

– Про кого? – Майер не сразу вспомнил, что гарпией его друг обычно называл свою партнёршу по съемкам, которую, как и «фею шампуня», не любил из-за Оберштайна – тот зачем-то взял её в сериал несмотря на полную бездарность. В смысле, как актрисы – в боевых искусствах она вполне талантлива, Минс говорил, даже слишком. Однако, попав на фотографии с предпьемьерного показа с заплаканным лицом и размазанной косметикой, она ухитрилась украсть у Оскара зрительские симпатии. По крайней мере, он так решил, после чего и начал звать ее гарпией. Что это такое, Вольфганг предпочитал не уточнять. – А, Дуайта Гринхилла? Да. Самоубийство странное, про него одно время было много слухов. Все считают, что склонности не было, но такое бывает. Может, он не из-за Ирака.

На самом деле Вольфгангу некоторое время назад пришло письмо с угрозами. Пользователь под ником Белоснежка требовал прекратить любым образом лезть в историю с самоубийством, угрожая в противном случае сделать достоянием всего интернета какое-то порно-видео с Оскаром. Выследить эту Белоснежку не удалось – Минс предположил, что он «профессиональный» хакер. Оскар же клялся, что у него нет никакого порно-видео. Но Вольфганг на этот раз был уверен – оно существует, Таль просто не желает говорить об этом. Впрочем, угроза наоборот заставила его думать, что биография Гринхилла не такая чистая, как кажется, и правда для кого-то опасна.

– Его убил Месламтаэа, это точно связано с Ираком! – безапелляционным тоном отрезал Оскар. – Гарпия никогда до такого бы сама не додумалась – карта из числа старших арканов таро, белые джинсы, это же фантазию иметь надо! Она – типичный силовик, психология аллигатора, мозга столько же. Значит, говорит правду! И с показаниями свидетелей совпадает – костюмерша проговорилась, что фея шампуня тоже видела белые джинсы…

– Не понимаю, почему ваш Меслам-как-его носит белые джинсы… – у Вольфганга уже голова шла кругом от этих богов, фей и гарпий. «Как будто мы в какой-то гребанной легенде.» – Не заговаривай мне зубы, Оскар. Ты говорил про Мюзеля. Если вы с Минсом уверенны, что он убийца, я не хочу, чтобы ты с ним снимался! Откажись от роли!

– Указывать, что делать, будешь своей Лине, Вольф, – разноцветные глаза зло сверкнули. – Теперь, когда первый сезон на вершинах рейтингов, я точно никуда не уйду! Что же касается Мюзеля, Минс скоро все подробно объяснит… О, он как раз решил позвонить…

Оскар снял трубку.

– Да… Что?! Я совершенно не желаю знакомиться с твоей девушкой, Джулиан, она все равно тебя бросит после того, как выложит фотку в Инстаграмм, а ты запишешь её за это на курсы терапии интернет-зависимости или заправишь постель, когда она ночью встанет поссать, смысл? Что?! Какого?! Ладно, я понял… – Оскар закрыл лицо ладонью. – Давай я приеду! Да, возьму с собой Вольфа, он хотя бы не ненавидит женщин!

Он повесил трубку.

– Кажется, Минс похитил пациентку психушки, – тусклым голосом сообщил Оскар. – Вот уж от него не ожидал подобного! Он считает, у неё могут быть способности, но я лучше умею это определять. Понятия не имею, что делать…

***

Квартира Минса сама по себе чем-то напоминала больницу – невероятно аккуратная и чистая, но неуютная. Кот Кайзер с радостным мяуканьем подбежал к Оскару, который тут же подхватил его на руки.

Пациентка психушки оказалась очень красивой – длинные светлые локоны, тонкие, аристократические черты лица, молочно-белая гладкая кожа, – но явно ни то обдолбанной транквилизаторами, ни то полностью одурманенной чарами Минса молодой женщиной. Взгляд серых, словно небо перед дождем, глаз был абсолютно расфокусированным, и напоминала она фарфоровую куклу или зомби. «Прямо Белоснежка, съевшая отравленное яблоко.» Девушка сидела на кухне – Джулиан сказал, ей там почему-то нравилось. По её отсутствующему виду это было совершенно непонятно. Впрочем, кухня выглядела наиболее обжитой частью квартиры.

– Она просто правильно понимает, где место женщины, – пожал плечами Оскар. – Впрочем, я не сексист, место Джулиана там же. А что, ты вкусно готовишь, когда тебя не переклинивает на здоровой пище. Ну вот зачем ты это сделал, Минс?!

– Оскар, я обещаю, если ты скажешь, что она действительно сумасшедшая, я верну её обратно! Хотя, забирать человека и возвращать… – контрол-фрик поморщился и с немного виноватым видом почесал в затылке. – Но ей там плохо, клянусь…

– Как ты это сделал, Минс, – холодно спросил Вольфганг. – Фокусами? Или под дулом пистолета? Ты понимаешь, что это – похищение, даже если она из «ваших», а ты – офицер полиции?

– Мне пришлось загипнотизировать персонал, – признался Минс. – Я смотрел всю документацию по этим Мюзелям – ничего хорошего, отец-алкоголик, стал спиваться после смерти первой жены, дети росли как трава в поле, жил в немецком захолустье под названием Изерлон, женился на гражданке США, когда девочке было пятнадцать, а мальчику – восемь и переехал к новой жене. Через год развелись по её инициативе – догадалась, что связалась с алкашом. Школьный психолог отмечал проблемы с психикой у мальчика, не у девочки, и он состоял на учете у местного отделения по делам несовершеннолетних – этот Райнхард не справлялся с агрессией…