Текст книги "Тринадцатый аркан (СИ)"

Автор книги: Кэт Шредингера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Райнхард вызвонил Кирхайса, который тоже как-то не горел желанием идти на эту встречу, но согласился подъехать. Мюзелю сначала казалось правильным взять его с собой – ведь именно друг нашел эти контакты, но теперь он подумал, что лучше было бы идти одному.

– Рэй, ты в порядке? – испуганно воскликнул рыжий, взглянув на него. – Может, тебе поспать?

– Грим не смылся, – Райнхард меланхолично достал из волос ещё немного паутины. – Пойдём, а то мы уже опаздываем.

Столь же унылый с виду, как и его голос в трубке, коллекционер был намного старше парня в белых джинсах. Да что там, он вообще выглядел стариком. Райнхард подавил вздох разочарования. Ему даже захотелось развернуться и уйти, но он решил, что не сдастся так просто.

– Рэй Мюзель, я договаривался о встрече. Вы?..

– Ян Тайлун, – представился хозяин. – Ян – это фамилия. Пройдемте в кабинет.

Все здесь было менее пыльно, но еще более криповато, чем ранее в старом особняке. Атмосфера была как… в клинике, когда он приходил к сестре. «Я давно не видел Розе.» Зато, хозяин совершенно не реагировал на «призрачный» вид Райнхарда, как будто так и надо.

– Вы писали, что у вас есть что-то из Советского Союза? – скорее констатировал, чем спросил Ян Тайлун. – Не то, чтобы мне это было особо интересно, но можете показать.

«Офигеть, спасибо за разрешение!» Райнхарда это все уже начало раздражать. Ощущение, что он теряет время, становилось все сильнее.

– Да, но я не уверен в подлинности, понимаете, мой прадед… – Райнхард обвел кабинет взглядом, думая, чтобы залить про советский плен, и внезапно заметил висящие над столом фото. Он встал, продолжая что-то говорить, и начал ходить по кабинету, стремясь незаметно подобраться к фотографии ближе. На ней был молодой человек, немного похожий на хозяина кабинета. Темные глаза смотрели куда-то мимо камеры, на лице застыло упрямое и в то же время мечтательное выражение. Мюзель был почти уверен, что узнает его.

Внизу фото было перечеркнуто траурной лентой.

Комментарий к Глава 11. История

Эпиграф:

Ведь мы – герои

Только этого дня!

Фотка, увиденная

Райнхардом: https://tvbesedka.com/upload/2016/12/18/23/49/5/7773116b-98a7-479e-abb1-c0db0b1a23c2.jpg или https://fanparty.ru/fanclubs/johnny-depp/gallery/1376084_johnny_depp_pic.jpg

У многих народов есть поверье, что если переодеться в нечисть, реальная нечисть тебя не тронет (например, так появилась традиция костюмов на Хэллоуин). ;) Думайте теперь об этом.

========== Глава 12. Slipknot ==========

Die Liebe ist ein wildes Tier

Sie beisst und kratzt und tritt nach mir

Hält mich mit tausend Armen fest

Zerrt mich in ihr Liebesnest

Frißt mich auf mit Haut und Haar

Und würgt mich wieder

© Rammstein – Amour

Любимая группа Рэя называлась Slipknot, что значит «удавка», или «скользящая петля». Иногда сам Райнхард казался Кирхайсу удавкой, петлей на шее, из которой невозможно выбраться. А Рэй по-английски – луч или вспышка. Таким он и был для рыжего с первой встречи – навсегда ослепившей его вспышкой сверхновой, солнечным лучом, внезапно пробившимся сквозь тучи.

Он понимал, что Райнхарду даже в голову не приходит, насколько тот ему дорог. Но, если уж влюбился в лучшего друга, глупо жаловаться на френдзону. Впрочем, Кирхайс вообще никогда не видел, чтобы Рэй интересовался кем-то в плане любви или секса. Ещё в школе тот совершенно не замечал заигрываний девчонок. На парней он тоже не обращал никакого внимания. Потом, на кастингах и съемках, Райнхард стал вечно болтаться среди самых красивых людей планеты. Сначала у Зигфрида все внутри переворачивалась, когда Мюзель уходил на прослушивания или работу. Но Рэй никогда ничего не говорил на темы, связанные с сексом, никого не приводил, не ходил на свиданья. При его прекрасной, манящей внешности и царящих в Городе Ангелов свободных нравах это выглядело странно. Но Кирхайс знал, что в семье Мюзелей были… сложности, способные травмировать, и потому считал друга асексуальным.

Где-то в глубине души Зигфрид надеялся, что когда-нибудь Рэй оттает и оценит, что друг всегда был рядом и во всем поддерживал. С другой стороны, гораздо более вероятным казалось, что он найдет себе девушку. Но Кирхайс не мог заставить себя перестать постоянно думать о Райнхарде, быть рядом с ним, помогать во всем, забывая о собственной жизни. Он мог бы пойти учиться, но желание все свое время находиться с Мюзелем пересиливало. Мог бы попробовать с кем-нибудь встречаться, но другие люди просто меркли в его глазах по сравнению с Рэем – его внутренней силой, его точеной красотой и незаметной со стороны уязвимостью. В то же время, Зигфрид чувствовал, что это – путь в никуда, но невидимая удавка затягивалась все крепче, не выпуская.

Что-то изменилось после того, как Рэй получил главную роль в оберштайновском сериале. И если сначала Кирхайс просто боялся, что режиссер будет издеваться над его любимым, то после нахождения карты Смерть его стали преследовать страхи другого рода. Во-первых, с его точки зрения это однозначно было угрозой. Во-вторых, Рэй мало того, что вообще не казался испуганным, еще и заинтересовался странным посетителем, как никогда и никем прежде. Кирхайс считал, что скорее всего «волшебник» – часть психологических игр Оберштайна, но и слова Жана о сумасшедшем фанате имели смысл. «Лучше бы Рэй не был настолько красивым.» Но все-таки хуже всего было отношение Райнхарда… Он все время вспоминал о загадочном посетителе, таскал с собой зловещую карту, заговаривал о нем.

Зигфрид старался думать, что все дело в атмосфере тайны, но шутки Жана разъедали его душу, словно яд. «Рэй действительно первым делом вспомнил про эти чертовы белые джинсы, неужели рассматривал его?!» А вот лицо посетителя Мюзель почему-то нормально описать не мог…

Найдя тот сайт со статьей по таро, Кирхайс сразу же рассказал об этом Райнхарду, потому что, с одной стороны, уверился в причастности Оберштайна, с другой – ему хотелось доказать свою полезность, обратить на себя внимание друга, который в последнее время вечно пропадал на работе. Но когда Рэй вдруг позвонил ему и сообщил, что назначил встречу, так сказать, «вотпрямщас», Зигфрид вообще пожалел, что говорил ему про этого коллекционера. Нужно было попробовать самому связаться и попробовать все узнать.

Жутко-потусторонний вид Райнхарда не прибавил Кирхайсу уверенности. В какой-то легенде Зигфрид читал, что феи падки на золотоволосых смертных и часто их похищают. Мюзель сейчас сам выглядел как настоящее волшебное существо, темный эльф в футболке с вечным Slipknot и нитями паутины в светлых волосах… Впрочем, на самом деле Кирхайс ни в какую мистику не верил, считая странности просто постановкой – мало, что ли, актеров, гримеров и прочих мастеров создания грез в Лос-Анджелесе?

Ни дом коллекционера, ни сам хозяин не казались какими-то волшебными. Немного пыльно… Пожилой мужчина выглядит несколько небрежно, и в целом производит впечатление типичного одинокого старика. Причем здесь Оберштайн? Однако, этот Ян Тайлун упомянут в титрах «Аль-Фасиля», факт.

В кабинете Рэй стал произносить заранее заготовленную, чтобы начать разговор, речь, но при этом зачем-то принялся мерять помещение шагами, сопровождая слова довольно активной жестикуляцией. Хозяин, кажется, тоже заметил эти маневры, впервые за время общения сквозь его апатию проглянуло некоторое любопытство. Кирхайс непонимающе нахмурился, но, проследив за взглядами Мюзеля, наконец обратил внимание на фото с черной полосой. Оно выглядело так, словно давно здесь висело. Мужчина на фото был похож на хозяина. «Сын, наверное, вот почему он выглядит таким одиноким – родителям всегда тяжело пережить своего ребенка. Если они не такие, как отец Рэя с сестрой, конечно.»

Однако, зачем этот парень Райнхарду? Единственный вариант – это он «волшебник» в белых джинсах, но это же бред! Рэй говорил, что не может вспомнить лицо, а тут увидел фотографию давно, судя по всему, мертвого человека и вдруг решил, что узнал его?

– Простите, я читал вашу статью на сайте, – сказал Кирхайс вслух, перебив Райнхарда, который нес какую-то чушь про войну и трупы. Учитывая, что при этом он все время бросал странные взгляды на фото умершего человека, выглядело как минимум странно и бестактно. Зигфриду показалось, что Рэй сам толком не понимает, о чем именно он говорит. – Про колоды таро. Она интересная, но я не понял нескольких вещей…

– Она не моя, – хозяин нахмурился. – Ее писал мой сын. Таро – своего рода загадка истории, никто на самом деле не знает, как и когда именно сформировались старшие арканы.

– Предположительно, в средневековье, но мистики относят их символику к Древнему Египту, – блеснул знанием википедии Зигфрид. В последнее время он много прочитал о таро. Оказалось, что Кроули – это не только демон из «Сверхъестественного».

– Есть много легенд, но исторические источники сходятся на том, что они возникли в Милане пятнадцатого века, – ответил Ян Тайлун. – Но есть легенды, что они пришли туда с Арабского Востока, из Багдада или Дамаска.

– Ваш сын? – спросил Райнхард. Кирхайс мог бы поклясться, что он тоже подумал о парне на фото. – С ним можно связаться? Понимаете, моя сестра очень увлекается этими картами.

Рэй упомянул про сестру? Но для него это очень больная тема! «Наверное, он понимает, что сын старика мертв.»

– Боюсь, это никак не возможно, – хозяин нахмурился. – Он погиб. Война.

«Может, он был в Ираке? «Аль-Фасиль», по идее, основан на реальных событиях. Вот почему консультации.» Кирхайс посмотрел на Рэя, намекая, что больше они ничего здесь не узнают и лучше им уйти, но тот бросил странный взгляд куда-то за его левое плечо и с гневом в голосе проговорил:

– Нет, я не уйду! Я имею право узнать! – Зигфрид невольно оглянулся, но по направлению взгляда Райнхарда никого не было, только пустой дверной проем.

Ледяная удавка сдавила горло. «Неужели он сходит с ума, как его сестра? С кем он говорит?»

– Простите, – сказал Кирхайс хозяину, – Но нам лучше уйти. Райнхард, пойдем!

– Что это с вашим другом? – спросил Ян Тайлун удивленно. Он тоже оглянулся на дверь, но явно никого там не видел.

– Н-не знаю… – Воскликнул Кирхайс растерянно – Рэй вдруг схватился за лоб, словно у него резко заболела голова. – Пойдем, пожалуйста!

На этот раз Райнхард позволил себя увести – ему явно было плохо, он повис на плече Зигфрида почти всей тяжестью.

– Что с тобой, – спросил Кирхайс, вызывая такси. – Может, тебе лучше в больницу?

Райнхард бросил на него странный взгляд. От его близости, пусть и вызванной слабостью, Зигфрида бросало в жар. Хотелось только одного – обнимать его вечно, вдыхать его запах, касаться его волос и кожи. Удавка затянулась до упора, так, что и вдох сделать нельзя.

– Просто голова закружилась, – сказал Рэй, чуть помолчав.

Комментарий к Глава 12. Slipknot

Любовь – дикий зверь

Она кусает, и царапает, и наступает на меня

Крепко держит меня тысячью рук,

Тащит меня в свое любовное гнездышко

Пожирает меня вместе с кожей и волосами

И снова давится мной и выплевывает http://rammstein.ru/amour.html

Название главы (удавка, скользящая петля) – отсылка к 12 аркану таро – Повешенный.

Разговор о таро в целом отражает реальность, но упоминание конкретно Багдада и Дамаска связано с тем, что это столицы Ирака и Сирии, где США вели/ведут войны уже в новейшей истории, обычно речь идет об Арабском Халифате, куда они входили, в целом.

========== Глава 13. Смерть ==========

Dein Atem kalt (so kalt, so kalt, so kalt, so kalt)

Das Herz in Flammen (so heiß, so heiß, so heiß, so heiß)

© Rammstein – Deutschland

«Зачем вообще сжигать этот Вестерланд? Колокола зазвонили? В том числе у моего Лоэнграмма. И для чего снимать бомбежку в режиме реального времени?»

– Мы должны послать к Вестерланду разведывательные зонды и провести съемку… Камера, стоп! Златовласка, я понимаю, тебе плевать на два миллиона человек, сожжённых заживо, но сделай физиономию посложнее, представь, что твой шампунь изъяли из продажи, или что твой отец… умирает у тебя на руках, например! – «Я бы тебя самого… нет, нельзя об этом думать, нет!» Райнхард сжал зубы. Голова снова закружилась, картина из прошлого всплыла как наяву. Мюзелю показалось, что его сейчас вырвет, на ладонях выступил пот. Видимо, лицо стало достаточно сложным. – Мотор!

По сюжету, персонаж Райнхарда должен был подавить мятеж аристократов-традиционалистов, один из которых разозлился на собственных подданых за намерение перейти на сторону Лоэнграмма, и отдал приказ на орбитальную ядерную бомбардировку. Циничный советник предложил герою Райнхарда жестокий план – послать к планете разведывательный зонд и заснять это. Теоретически была возможность отправить и военные корабли (тут у Райнхарда появилось подозрение, что у его персонажа есть телепорт, способный перебрасывать целые флоты, но пользоваться им в обычных ситуациях почему-то запрещено) и предотвратить уничтожение мирного населения, но этот самый советник настаивал, что нужно позволить противнику сделать это. А потом использовать записи в целях пропаганды. «Но если у моего персонажа была возможность провести запись, должно логически вытекать, что он мог остановить убийство мирных жителей, но не стал. Точнее, я не понимаю, как именно это должно вытекать без введения в сюжет телепорта, но в репликах это есть, он сам это проговаривает. Больше похоже, что этот советник хочет меня подставить. В смысле, Лоэнграмма.»

Внезапный уход в другой проект исполнителя роли жестокого и циничного советника был с точки зрения Райнхарда худшим событием в истории кино – заменить его решил сам Оберштайн. Совместные съемки были выматывающими, режиссёр прекрасно чувствовал, как его задеть и, выходя на площадку сам, становился в сто раз более требовательным, чем обычно. К тому же, Мюзель чувствовал себя больным, у него часто кружилась голова и поднималась температура.

Это сделал волшебник за отказ покидать дом коллекционера, но Райнхард даже Кирхайсу не решился сказать о темной магии, он и так совершил непростительную ошибку, заговорив с галлюцинацией при других людях. Но на тот момент волшебник, стоящий в дверях, казался ему не менее реальным, чем Кирхайс, заставив забыть, что в прошлый раз его никто не увидел. К тому же, Райнхард жутко разозлился, когда тот стал кидать предъявы. Реально обнаглевший, то есть, ему приходить в бар, оставлять карту и выставлять Мюзеля психом можно, а Райнхарду пытаться узнать, что все это было, нет?

В больницу Мюзель так и не поехал – времени не было, он был слишком занят на съемках. К тому же, он считал, что его болезнь имеет либо сверхъестественное, либо психосоматическое происхождение. В клинику к сестре он тоже давно не приходил, хотя думал о ней каждый день – боялся услышать от Бенемюнде что-нибудь ещё про расстройство шизофренического спектра.

Но волшебник оказался реальным человеком – его звали Ян Вэньли, и он погиб в Ираке в 2011 году, незадолго до вывода войск. Райнхард узнал это, введя в поиск на фейсбуке фамилию Ян. Найти страницу оказалось не так и сложно – фото на аватарке стояло то самое, со стены кабинета.

Какие-то люди отписывались в его профиле относительно того, как скорбят о его смерти, с каждым годом все меньше. Уже около пяти лет никто больше ничего не постил. Однако, дата последней активности была совсем недавней. Кто-то заходил с этой страницы. Но это мог быть живой человек – у самого Райнхарда были пароли от аккаунтов Аннерозе, и он иногда проверял её соц-сети.

«Жалко, не указано, где его могила. Интересно было бы узнать, есть ли в ней труп.»

Райнхард даже подумал о том, не написать ли этому Вэньли, но решил, что если страницу действительно кто-то проверяет, он будет выглядеть совсем неадекватно. Но что-то дернуло кинуть ему приглашение в онлайн-стратегичку, в которой Мюзель в последнее время залипал на перерывах.

Съемка эпизода с Вестерландом продолжалась до позднего вечера. Райнхард знал, что Джесс тоже на площадке, и пошёл искать её, чтобы вместе заказать такси.

По пути он натолкнулся на того Оскара, который, по словам Жана, влюблен в Оберштайна. Райнхарда этот брюнет с пронзительно-печальным взглядом разных – один ярко-голубой, другой зеленый – глаз, бесил неимоверно. Во-первых, он был невероятно высокомерным и разговаривал исключительно заумными словами типа «трансцендентальность» и «нарративы», даже если просто просил передать ему стаканчик кофе. Во-вторых, его привычка вечно подкрадываться со спины в неожиданных местах типа туалета жутко нервировала, особенно учитывая, что на нем обычно были белые штаны и какая-то чёрная фигня высокого смысла сверху.

Лицо красавчика портил здоровый темно-лиловый фингал, по слухам, авторства мисс Гринхилл, но обстоятельства получения разнились от рассказчика к рассказчику. По версии все того же Жана, она застала Таля трахающим Хильду Дорф в гримерке, но Райнхард в это не верил. «Он бы из той гримерки живым не вышел. Скорее, Гринхилл и пытался склеить.»

Впрочем, самому Оскару на Райнхарда было наплевать – он подстерегал Оберштайна, чтобы выразить восхищение его великолепной игрой. Мюзель мысленно скривился. «Бергман, седьмая печать какая-то… Ещё отсосать ему предложи.»

– Рэй? – Джесси выглядела грустной. – Поехали?

– Конечно, – Райнхард уже вызвал такси, когда вдруг ему позвонили. – Да… я Райнхард Мюзель… что?! Каким образом?! Я могу приехать?! Что-то нужно? Сейчас… – сердце, казалось, было готово выскочить из груди. Райнхард нажал «завершить» и уронил смартфон, потому что руки тряслись.

– Рэй, что случилось? – воскликнула Джессика, помогая поднять телефон. Пальцы девушки сомкнулись на его, помогая справиться с дрожью.

– Кирхайс… он в больнице…

– Мой бог! Я с тобой!

***

В реанимацию их, конечно, не пустили. В приемном отделении они провели уже часа два. Райнхарда накрыло ощущение нереальности происходящего. Он говорил Джессике, что ей не обязательно здесь сидеть, но она ответила, что не оставит его одного. Им объяснили, что произошла авария, пьяный водитель в кого-то врезался и все такое, но Мюзелю сейчас это было не важно.

Джесс отошла за кофе. У Райнхарда мутилось в глазах, он как никогда остро ощущал себя беспомощным. Чтобы хоть немного собраться, он вставил в ухо наушник, прикрыл веки и включил музыку не глядя. Заиграл слипкнотовский Vermilion Pt.2:

She is everything to me,

The unrequited dream,

The song that no one sings,

The unattainable.

She’s a myth that I have to believe in,

All I need to make it real is one more reason.

«Я не могу потерять Кирхайса, это ужасно, несправедливо! Даже для Розе еще есть надежда, она хотя бы не умирает… Могу ли я сделать хоть что-нибудь?»

A catch in my throat, choke,

Torn into pieces, I won’t. No.

Кто-то коснулся его плеча. Он бы подумал, что Джесс вернулась, но пальцы были ледяными.

– Ты хотел сыграть со мной…

She isn’t real.

I can’t make her real.

Комментарий к Глава 13. Смерть

Эпиграф:

Твое дыхание холодное (такое холодное, такое холодное, такое холодное)

Сердце пылает (так горячо, так горячо, так горячо)

“Седьмая печать” Бергмана снова упомянута неслучайно.

Вермилион п.2:

1. Она – всё для меня,

Несбыточная мечта,

Песня, которую никто не поёт,

Недостижимая…

Она – миф, в который я должен поверить…

Мне нужна всего одна причина, чтобы сделать его реальностью…

2. Ком в горле, шок,

Разбиться на куски? не хочу. Нет.

3. Она не реальна.

Я не могу сделать её реальной.

Оригинал: https://en.lyrsense.com/slipknot/vermilion_pt_2

Copyright: https://lyrsense.com ©

========== Глава 14. Время ==========

So take me now before it’s too late

Life’s too short so I can’t wait

© Rammstein – Pussy

Фредерика была уверенна, что произошедшее – не случайность, а злой умысел, но вычислить виновного у нее не получалось. Во-первых, она мало с кем общалась, во-вторых, «забыть» журнал на съёмочной площадке мог практически любой. Но оставить его на самом заметном месте и открытым на фото исполнителя роли императора в недвусмысленной позе со змеей можно было только специально.

Как бы там ни было, фотография разошлась, как вирус – скоро её обсуждали буквально все, кроме самого блондинчика, который был занят на съемке какого-то мега-важного эпизода с Оберштайном. Немного приостановить сплетни смогло только обещание закосплеившей последнего Хильды, что в сценарий добавят зоофилию, и зная таланты Трюнихта, «обиженным» не уйдет никто.

Сценарист, кстати, оказался бывшим адвокатом и подающим надежды политиком, замешанным в коррупционном скандале и поэтому лишенным лицензии и перспектив. Зато небезызвестный режиссер внезапно оценил его талант сочинителя. Узнав этот факт, Фредерика почувствовала себя как-то неуютно. «По какому принципу Оберштайн набирает команду? Что он там про смерть говорил?»

Объявившись в последнюю пятницу 13-го, существо с картами, кстати, больше никак себя не проявляло. «Может, он все-таки понял, что я не хочу с ним встречаться? Или просто спит в каком-нибудь ледяном гробу.» Гринхилл уже думала, что страх отпустил её, когда чисто на рефлексах разбила лицо своему партнеру по съемкам, имевшему странную привычку подкрадываться к ней сзади в каких-то неожиданных местах. Этот Оскар, все поведение которого говорило «меня сложно понять, легко не понять и невозможно понять» бесил Фредерику сам по себе, но его съемочный костюм – белые штаны и черный китель – нервировал отдельно.

Впрочем, у самой Гринхилл костюм был похожий – типа, форма у них такая, белоштанная. Кто покусал художницу сшить эту гадость Фредерика не поняла. Говорить с Эдвардс было не проще, чем с Оскаром. Впрочем, «Ромео» казался высокомерным, а Джессика – просто наивной до глупости и витающей в облаках. Зато очень красивой. Ей это даже портило жизнь – вокруг вечно вертелись какие-то мальчики, включая того же Оскара, и жених потом закатывал скандалы. Этот Жан Лапп, кстати, был отдельной песней – злобный и завистливый типчик, к счастью, уже закончивший сниматься, хотя его персонаж ещё должен был появиться в каких-то флешбеках.

Фредерике с самого утра названивал Минс, как она думала, на тему её отстранения, но, взяв трубку, услышала много нового о своём плохом поведении. Оказалось, он уже откуда-то узнал о фингале на личике Ромео и решил сделать ей выговор.

– Минс, отстань, я ударила его случайно! – пыталась объяснить ему Гринхилл. – Зачем он ко мне все время подкрадывается?!

– Фреди, сколько можно оправдываться? То к тебе подкрадываются, то тебе ничего не оставалось делать, кроме как несколько раз приложить человека, которого ты и так скрутила, головой об асфальт? О каком восстановлении может идти речь?

– Ты сейчас серьёзно? – Гринхилл почувствовала сильное желание наставить синяков самому Джулиану.

– Ты должна учиться контролировать себя! – решительно отрезал тот. «Зубы лишние появились?» – Тебе не помешали бы курсы управления гневом! Ты не можешь вернуться к работе в таком состоянии!

– Отвяжись! – прошипела Фредерика и перестала реагировать на его звонки и сообщения. Она чувствовала себя преданной – сама Гринхилл всегда была на стороне Джулиана, но он не был на её стороне, нет. Сейчас ей даже стало казаться, что Минс в какой-то мере пользовался её состоянием после самоубийства отца, чтобы обойти её по карьерной лестнице. «Он всегда хотел только власти, а я ничего не замечала.»

– Фреди? Я тебя искала, – Хильда удивленно вскрикнула, когда Гринхилл прижала её спиной к стене и жадно поцеловала, одной рукой зарывшись в волосы, а другой расстегивая пуговицы дорогой рубашки. «Не хочу бояться. И вспоминать холодные губы не хочу.» Дорф выгнулась у неё в руках, прижимаясь ближе и впиваясь острыми ногтями в её плечи. – Время… – выдохнула она, касаясь губами уха Гринхилл. – У нас его нет.

– Времени всегда нет, – прошептала Фредерика. Она сама не понимала, откуда у неё в голове такие мысли. – Каждая секунда приближает нас к смерти… но пока мы живые…

Она снова поцеловала Хильду, и та горячо ответила, но чуть погодя опять слегка отстранилась.

– В гримерке… никого, – проговорила она, слегка задыхаясь.

***

Гринхилл не хотелось идти к Джессике Эдвардс сейчас, когда её тело ещё почти физически ощущало чужие прикосновения, ласки, поцелуи, ей вообще не хотелось расставаться с Дорф, но времени, как и говорила Хильда, было мало. Фредерике нужно было примерить «броню», в которой обитатели галактики должны вести абордажные бои.

Эдвардс явно было не до неё. Она плакала.

– Э, привет, что случилось? – спросила Фредерика. Она не особо знала, что делать в этой ситуации. – Абордажная броня, – добавила она, не дождавшись ответа. – Хильда сказала примерить.

– Да, конечно, – печально ответила Джессика, притащив какое-то странное нечто с респиратором и… огромную пластиковую секиру. – Извини, я немного плохо себя чувствую.

– Да ничего, – Гринхилл с некоторым сомнением натянула на себя нечто и выполнила несколько выпадов и стоек. Зачем в космосе секира, ей было совершенно непонятно, но Фредерика на всякий случай покрутила её в руках. – Слишком легкая, – заметила она. – Будет видно, что не требуется никаких усилий, чтобы поднять. Реальное оружие всегда тяжелое и даёт отдачу… – нечто треснуло, когда она попыталась изобразить очередной прыжок. – Извини, кажется, оно сковывает движения в бою.

– Опять переделывать, – с тоской проговорила Эдвардс. – Мало мне этого плаща с эполетами…

– Зато белые штаны вроде всем нравятся, – со скрытой ненавистью заметила Фредерика, снимая с себя порванное нечто. – Как тебе в голову пришла такая идея, кстати?

– Да это из-за той рекламы шампуня, – объяснила Эдвардс все так же печально. «Шампунь-то причём? Златовласка там вообще в одних плавках.» – Жан пошутил, что к нему теперь клеятся мальчики в белых джинсах, дались ему эти белые джинсы…

Джессика бросила взгляд на оставленный Хильдой у Гринхилл на шее засос (Фредерика как раз заметила его в зеркале, когда переодевалась) и снова разрыдалась.

– В белых джинсах? – быстро спросила Фредерика. Нет, она понимала, что это не столь уж редкий предмет гардероба, но… – К Жану?

– Мы с ним опять поругались, – сообщила художница вместо ответа, не переставая плакать. – Когда он снимался, ещё было ничего, а теперь его героя убили, и он мне совсем не доверяет! Думает, я изменяю ему с Оскаром Талем…

– Да не плачь ты, – попыталась её успокоить Фредерика. – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на тех, кто причиняет боль, ведь каждый день может стать последним…

Джессика расплакалась ещё сильнее.

– Извини, – попросила Гринхилл растерянно. – Возможно, прозвучало грубо…

– Рэй тоже так сказал, – заметила Джессика. – «Все равно все когда-нибудь умрем». Извини, что загрузила своими проблемами, просто и поговорить особо не с кем, не с Рэем же обсуждать девчачьи проблемы…

«Действительно, он конечно внешне похож на девчонку, но ещё он похож на психопата с нулевой эмпатией. Но все-таки, кто подбросил фото со змеей? Жаль, журнал так залапали, что даже отпечатки пальцев брать бесполезно.»

– Ничего, ты главное успокойся, все будет хорошо, – проговорила она вслух. Смартфон тренькнул – в мессенджере пришло сообщение от Хильды, что та освободилась. Минс, кстати, успел настрочить пятнадцать непрочитанных. – Прости, я пойду, времени мало, к сожалению. Не плачь ты из-за жениха, если он тебе не доверяет, значит, сам знает, что тебя не стоит.

– Ладно, спасибо, заходи ещё! – ответила Джессика все так же печально.

«И все-таки надо будет узнать, что там за странные мальчики в белых джинсах!» – вспомнила Гринхилл, уже убежав на встречу с Хильдой. Но тут Дорф повисла у неё на шее, целуя в губы, и она снова обо всем забыла. Словно время остановилось…

========== Глава 15. Vermilion ==========

Dort am Klavier

stand ich bei ihr

es hatte den Schein

sie spielte für mich allein

© Rammstein – Klavier

– Это незаконно, Вэньли.

– Законы… Людям необходимо общество, но нужно ли им государство? – волшебник криво улыбнулся. – Лови, я тебе скинул. И не называй меня больше по имени.

Райнхард скачал хакнутую этим Вэньли версию игры. Ситуация из жуткой скатывалась в невероятно абсурдную, хотя, учитывая озвученную волшебником ставку, все равно ужасную. Пальцы Мюзеля слегка подрагивали. «Мне нужно собраться. Я должен выиграть.»

– А если будет ничья? – спросил он на всякий случай.

Вэньли пожал плечами.

– Значит, не сегодня.

Точечки и треугольники, символизирующие боевые корабли космофлотов, выстроились на экране смартфона, готовые к атаке.

– Рэй? – Джесс вернулась. – Ты как? Что-нибудь известно?

Райнхард не отвлекаясь от игры взял у неё стаканчик с кофе. Их пальцы при этом соприкоснулись, и он на долю секунды с раздражением отметил легкую зависть в темных глазах своего противника. Да и вообще тот прошелся по фигурке Джесс слишком жарким взглядом.

– Я ничего не знаю, Джесси, – сказал он вслух, снова включая музыку в наушниках. Играть под аутентичную Райнхард никогда не любил. Невидимый для девушки Ян Вэньли снова посмотрел на нее, когда она садилась рядом с Мюзелем. «Никогда ты ее не получишь. Она на тебя даже не взглянет – слишком милая и добрая. Если я правильно понял, кто вообще тебя видит, конечно.»

I catch in my throat

Choke

Torn into pieces

I won’t – No

I don’t want to be this

Играть было сложно. Хакнутая версия давала больше возможностей маневра, чем обычная, но и противнику это тоже было на руку. А Ян Вэньли отразил несколько его решительных атак, с другими соперниками не раз приносивших победу. «Я что, могу проиграть?!»

I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

Райнхард чуть не пропустил контр-атаку, заблокировав в последний момент несуществующие корабли. «Я могу проиграть. Нельзя допустить!» Но вот уже новое нападение. Мюзель понял, что ему не победить. У него осталось слишком мало жизни… Жизни, не смешно! Пальцы снова задрожали.

I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

Райнхард глубоко вдохнул и бросил взгляд на сидящую рядом с нервозным видом Джесс. Нарисованные корабли все исчезали. Нужно придумать хоть что-нибудь…

– Не сегодня! – воскликнул он, выводя внезапно пришедший ему в голову странный маневр. – Не сегодня…

Проходящий мимо человек в белом халате посмотрел на него как на сумасшедшего. Высветилась ничья.

***

– Оставайся у меня, – предложил Райнхард чуть неуверенно, когда они оказались в такси. – Все равно ночь, а ко мне ближе.

На самом деле, ему просто не хотелось оставаться одному. Он никак не мог справиться с пережитым ужасом и осознанием того, что чуть не проиграл. Он и на ничью-то свёл с огромным трудом. Временами его снова начинала бить дрожь.