сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
И я послушно отошла в сторонку. Его взгляд преобразился... Сайтама... разозлился? Он поставил свою сумку на землю, и, разминая плечо, пошёл в толпу. Подростки летели направо и налево, половина сбежала, почуяв угрозу их жизням. А главарь остался до последнего, пока Сайтама не отправил его плавать в реку. Даже не будучи героем, он выносил любого противника с одного удара, и его разочарованный взгляд только подтверждал мои догадки.
— Ну вот, опять спугнули..., — пробормотал он себе под нос, и я заметила кормушку с полной миской кошачьей еды.
— Только не говори... ты подкармливаешь бродячего кота?
— А что такого?
“Да из него хулиган, как из меня сапожник!”
— А кто-нибудь из класса знает об этом?
— Мой лучший друг в курсе.
— Генос? Генос твой лучший друг?
— Так вы знакомы?
— Сайтама, я с тобой в одном классе, так, между делом.
— Правда что ли? Никогда не видел.
— Вчера ты сел на меня...
— А, так это была ты. Ты вроде была с хвостиком, я и не узнал.
“Он что, запоминает людей по прическе?!”
Я прокашлялась и как бы невзначай приметила:
— А ты совсем не такой, каким кажешься на первый взгляд.
— Что бы это значило?
— Ты лучше, — коротко ответила я, чем вогнала его в что-то похожее на смущение.
— Вот как...
— Ну, пойдем. Иначе опоздаем, — максимально повседневно я вбежала по склону, после чего подскользнулась-таки на траве и покатилась сырокопченой колбаской прямо в мелководную речку.
— Ты... как? — он явно не мог понять, смеяться ему или сочувствовать, поэтому застыл, наблюдая за моей реакцией, мол, засмеется — значит, и мне можно будет.
Волосы я не намочила, но всё, что шло ниже пояса, промокло насквозь. Я могла бы впасть в отчаяние и выплакаться прямо в речке, чего уж терять, но разве так поступила бы главная героиня? Я развернулась и наклонилась к реке, чтобы зачерпнуть ладонями как можно больше. В ту же секунду речная вода омыла рубашку Сайтамы. Он непонимающе уставился на меня, а я уже смеялась, что было сил, и вовсе не притворно. Так забавно было вытворить что-то подобное, застать его врасплох, полностью обезоружив.
— З-зачем?!
— Так весело же!
— Ты ненормальная!
— Да, я ненормальная! — выкрикнула я и снова облила его водой, целенаправленно целясь в голову.
Так и началась осенняя водная битва. Было жутко холодно, но об этом быстро забываешь, убегая от одноклассника по каменистому дну реки. Мы быстро промокли до нитки, и, когда вымотались, вылезли из реки без сил на учёбу, вернее настрой был не тот. Ни он, ни я не замечали, но мы вовсе не были одни. Кто-то сталкерил за мной или за Сайтамой, и на уровне интуиции я догадывалась, кто этот недокиборг.
Конечно, мы не могли заявиться на урок в таком виде. Сайтама переоделся в спортивную форму, а я сушила вещи на батарее в мед кабинете. Благо, он был пуст. Даже медсестра куда-то делась. Я смотрела в окно, наблюдая, как первогодки сдавали нормативы. Бег на 5 км многих измучил, но был один первогодка, справившийся с нагрузкой играючи. Он обошёл всех на первых же секундах и закончил, установив новый школьный рекорд. Одногодки не скрывали своего восхищения, а Соник... вёл себя совсем иначе: был дружелюбен, много улыбался; напялил эту нелепую маску, чтобы прикрыть свой садисткий зад — ну что ж, меня он уже не проведёт.
Я вернулась в класс в приподнятом настроении. В этот раз Сайтама не проигнорировал моё существование — прогресс на лицо! Я смогла поговорить с ним перед уроком, пускай и на пустую тему, но это не осталось не замеченным. Генос заинтересованно наблюдал краем глаза, как я втираюсь в доверие к его лучшему другу. По всей видимости, он ревновал. И ревновал страшно.
Самое время было действовать, но не по отношению к ним. На большом перерыве я, пряча ухмылку, наведалась в класс, где учился Соник. Выяснить это не составило труда.
— Простите, — я обратила на себя внимание первогодок, — а братец Соник здесь?
Он был единственным, кто выпал в осадок. Остальные просто удивились, что у него есть сестра. И я их понимала: пару дней назад я удивилась не меньше. Он молча вышел, пытаясь, не выдать себя, но как только мы остались вдвоем в школьном коридоре, я выслушала всё, что он обо мне думает.
— Ну и что тебе надо?
— Я просто захотела увидеться. Соскучилась по младшему братцу...
— То есть просто так пришла? Опозорить меня?
— А разве нужна причина, чтобы сестре увидеть брата? — варьировала я, как могла.
— Ты же ненавидишь меня.
— Да как ты можешь так думать? Мы же семья. Может, мы и не понимали друг друга раньше, но теперь всё иначе. Я поняла, почему ты избегал меня, почему вёл себя как садист-извращенец.
— Когда это я так себя вёл?
— Ты просто не хотел, чтобы у тебя были слабости. И если бы мы стали ближе, я была бы тебе обузой. Прости, что только сейчас поняла это. Я больше не буду пытаться сблизиться с тобой, братец. Думаю, я смогу сделать вид, что мы никогда не росли под одной крышей. Ведь так тебе будет лучше...
“Ну как тебе навязанное чувство вины? Уже готов приползти ко мне на коленях и просить прощения?”
Я развернулась, чтобы уйти прочь, но, как и ожидалось, он окликнул меня.
— Адайн!
Я уставилась на Соника с такой поддельной сестринской любовью, что Оскар, наверняка, уже выехал за мной.
— Ты не правильно меня поняла.
“Конечно, неправильно. Ведь ты не хотел меня обидеть. Самое время сказать это.”
— Ты ещё большая дура, чем я думал, — сказал братец и скрылся за классной дверью.
С минуту я просто стояла в онемении. Либо моя проницательность не сработала, либо он оказался не готов признать меня как свою слабость. Я вынуждена была отступить ни с чем. Благо, мне было, куда отступить. Я нашла Сайтаму в буфете, обложившегося булочками с красной фасолью. Напротив него сидел Генос, поедающий что-то похожее на бенто.
Я осмелилась сесть рядом с Сайтамой, изображая верх дружелюбия. Как ни посмотри — я напрашивалась к ним в друзья. Но в отличие от остальных, мы уже были друзьями — просто они об этом ещё не знали.
— Приятного аппетита, — сказала я прежде, чем положить свой поднос рядом; не хуже Сайтамы, я тоже нахватала булочек.
— Кто это? — Генос, очевидно, сделал вид, что не знает меня; что ж, мне было не сложно напомнить ему своё имя, но произошло то, чего я никак не ожидала.
— Это Адайн, наша одноклассница.
Я испытала сильнейшее чувство дежавю. Всё это уже происходило со мной, я даже побледнела от нахлынувших воспоминаний. Есть мне резко перехотелось, иначе еда ежеминутно вышла бы обратно. Тем не менее на моем лице застыла ностальгическая улыбка, немного выдававшая печаль утраты.
— Ты в порядке?
— Да. Сайтама, можешь съесть и мои булочки. Я перехотела.
— Уверена? Точно можно?
— Но знай, если будешь есть много булочек, к двадцати годам облысеешь.
— Да чушь это.
— А вот и нет.
— Генос, скажи же, что чушь. Не бывает такого.
— Верно, это чушь. Волосы не выпадут, но ожирение третьей степени гарантировано.
— Да ну вас, я растущий организм.
Мы мило беседовали, и я всё больше входила в их зону комфорта. Казалось, я идеально дополнила странную парочку друзей. И конечно, те, кому это не нравилось, не заставили себя ждать. Они поджидали меня в женском туалете, целая орава безмозглых фанаток Геноса. Но к их несчастью, мне было не впервой.
— Ты забываешься, новенькая. Для деревенщины ты слишком наглая, но мы напомним тебе твоё место. Больше не приближайся к Геносу-саме, иначе твои школьные дни превратятся в кошмар на яву, усекла?
— Но он сидит впереди меня, как же мне не приближаться?
— Что, самая умная?
— Не самая, но умнее сборища фанаток.
Колкость зачлась, и я как нельзя ловко уклонилась от маникюра дамочки. Она посчитала, что мне повезло, поэтому попытала счастье ещё раз, и даже не заметила, как оказалась на полу с задранной до трусов юбкой.
— Что мне могут сделать пара тройка школьниц? Вам лучше уйти.
Может, я и потеряла свою силу, но прошла не через один бой. Возможно, с нынешней силой я могла бы поравняться с Сайтамой.
На следующий день ко мне уже никто не приставал. Фанклуб решил помалкивать, но их взгляды говорили сами за себя. Сайтама охотно общался со мной, а вот вытянуть слово из Геноса было сложнее. Я всячески пыталась наладить общение с ним, но все разговоры умело сводились на нет. Я не сдавалась. Испробовала все доступные способы, даже была чересчур навязчивой, но с мертвой точки не сдвинулась. Это казалось бесполезным, и мои руки постепенно опускались. Но я пыталась изо дня в день, пока, наконец, Генос не захотел поговорить со мной наедине.
Всё это время я показывала себя только с лучшей стороны, поэтому меня приятно удивило его скорое признание. За это время даже я по уши влюбилась бы в себя. Он отвел меня в сад, развеяв мои последние сомнения.
— Я ведь нравлюсь тебе?
Я не ожидала, что он спросит так прямо и растерялась. Столько раз признавалась ему, но в школьной форме это оказалось сложнее.
— Да, так и есть.
— Тогда могу я попросить тебя кое о чем?
— Конечно.
“Давай встречаться”
— Не используй моего лучшего друга, чтобы подружиться со мной.
— Че?!
— Он совсем не разбирается в людях и не видит, что ты используешь его. Он считает тебя другом. Я не могу ответить на твои чувства, поэтому хватит.
— Ты отвергаешь меня?
— Я не могу полюбить такую испорченную девушку.
Я снова поплыла в воспоминаниях. Генос не верил в меня. Он сомневался, и в этот раз у меня не было шанса спасти кучу людей, чтобы доказать чистоту намерений.
— Вынудил меня признаться, чтобы отвергнуть? Ну и кто из нас испорченный? А с Сайтамой я общаюсь не из-за тебя. Этот идиот, помешанный на распродажах и страдающий от собственной силы, мне друг. И я хочу, чтобы его одноклассники увидели, что он вовсе не хулиган, что он хороший парень и с ним можно дружить.
— Откуда ты это знаешь?
— О чём ты?
— О том, что Сайтама помешан на распродажах и страдает из-за своей силы? Откуда? Вы ведь не так давно знакомы.
— Как я и сказала, я его друг. Твой прагматизм здесь не работает, Генос, только не со мной.
Похоже, я заставила его сомневаться в собственной точке зрения. Я вернулась в класс первой, и Сайтама встретил меня с негодованием.
— А Геноса ты утопила?
— Он вышел пописать, скоро вернется.
— Правда?
К слову, он вернулся сразу после меня и занял своё место, даже не обернувшись. На месте Сайтамы я бы обиделась на лучшего друга. Впрочем, его молчание продлилось не долго. В середине урока он подкинул на мою парту записку. Я даже не надеялась, что это будут извинения, скорее угроза. Даже не заглядывая внутрь, я передала её Сайтаме, указав на человека, сидящего впереди. Реакция Геноса меня позабавила: он подскочил с места и порвал бумажку прямо в руках Сайтамы. Учитель не понял юмора и оставил Геноса убирать класс после уроков. Вместе с ним оставили и меня, потому что я слишком громко засмеялась. Вместе с нами оставили и Сайтаму, который просто был хулиганом и главным зачинщиком беспорядка в глазах преподавателя. Так мы и остались втроем, вооруженные швабрами и тряпками.
— Теперь ты просто обязан сказать, что было в той записке, Генос! — вопил Сайтама.
— На ней был секретный рецепт кари, что передается в моей семье из поколения в поколение.
— На помятом клочке бумаги размером с закладку?!
— Я не мог позволить кому-то узнать тайный рецепт, даже тебе.
— Тогда зачем было передавать его мне, а затем рвать?! Генос, серьезно, что там было?
— Да какая теперь разница. Мы надолго застрянем здесь, если не начнем убирать, — решила я отвести от Геноса беду. — Всё не так уж и плохо, зато мы вместе.
Геноса так и перекосило, моя душа ликовала. Вдобавок нам было по пути, и почти всю дорогу мы шли вместе. Единственное, что могло доставить мне ещё большую радость — это поставить Соника на место, и я чувствовала, что готова сделать это.
Случилось это поздней ночью, когда братец уже спал на футоне. Я проникла в его комнату и бесшумно прикрыла дверь. Будь он ниндзя, уже давно приставил бы катану к моему горлу, но мальчик спал, и мне даже было жалко будить его. Шучу, не было.
— Эй, братик. Братик, проснись.
— Что ты забыла в моей комнате, Адайн?
— Мне приснился страшный сон, будто маму с папой... убили бандиты. Я не могу уснуть, вдруг этот сон повторится.
— Ну и не спи, я тут причем?
“Бессердечная ты тварь, Соник”
— Ну, я подумала, что рядом с тобой я успокоюсь и смогу заснуть.
— Каким местом ты подумала?
— Я не буду мешать. Просто посижу тут, пока ты не уснешь, и уйду.
Он не стал пререкаться. Наверное, представил, что я пустое место или что-то в этом духе. Пока он засыпал, я клевала носом, представляя, какое забавное выражение лица он продемонстрирует утром, когда обнаружит, что его “любимая” сестренка не ушла спать к себе, как говорила, а заснула, положив голову на грудь “любимого” брата. Если он не хотел добровольно менять своё отношение, я могла помочь ему с этим.
Он проснулся раньше, чем я предполагала, ещё даже солнце не выглянуло из-за горизонта. Я не успела заснуть по-настоящему, но по его ерзанию определила, что он не спит. Затем Соника пробрала дрожь, будто его ударило током. Оставалось только догадываться, что он выкинет: вытолкает меня за дверь или не станет будить и отнесет в постель. Я приготовилась к обоим вариантам, так что в любом случае оставалась в выигрыше. Прибегнет к силе — и я покажу, какой я бываю в гневе. Проявит братскую любовь — я и дальше буду играть роль добродетеля, пока он не изменится окончательно.
Пока я ждала его действий прошло достаточно времени, чтобы воплотить и то, и другое. О чем он думал? Чего ждал? Я потеряла счёт времени и уснула...
Утром меня разбудил его будильник. Я умудрилась развалиться на весь футон, закинув ногу черти куда. Похоже, Соник проснулся на несколько минут раньше меня и просто ждал, когда эта тяжесть спадет с его плеч.
— Ой, я уснула? — изобразила я натуральное удивление.
— Встань с меня.
— Блин, как же не хочется в школу, может, ну её сегодня...
— Встань с меня.
— Не стоило засыпать в такой неудобной позе... все косточки жутко болят.
— Встань с меня, — мне показалось, что у Соника была мини истерика.
Я, наконец, привстала. Очень удачно привстала и нащупала что-то из другого мира. Что же это могло быть? Такой необычной формы...
— О боже, нет!
Я одернула руку и отползла в ближайший безопасный угол.
— Извращенец...
— Это естественная реакция организма по утрам.
— Отвратительно...
— Никто не просил тебя засыпать рядом со мной. С моей точки зрения это ты извращенка.
— Кунай в голову ударил? Ну всё, мне надоела роль добродетеля. Ты думаешь, в кого ты такой садюга? В отца? В мать? Ха. Самое время тебе увидеть настоящего садиста, и я заставлю тебя усвоить этот урок, Соник.
— И что же ты мне сделаешь? — он явно не верил моим словам.
— Бегаешь ты быстро, но тебе ведь никогда не приходилось драться, братик?
— Как и тебе, сестренка. Стоит ли говорить, что я сильнее тебя?
— Мой наивный младший братик, самое время разрушить твои стереотипы.
Я хрустела хорошо прожаренным тостом с малиновым джемом и просматривала почту. Одних рекламных брошюр за день скапливалось немерено, а некоторые умники догадывались совать свои объявления наподобие “отдам собаку в хорошие руки”. Ничего занимательного для себя я не нашла. Видимо, разгребать утреннюю почту — это удел взрослых.
Соник с кислой миной сидел напротив меня, а ведь мог поблагодарить за то, что я сделала тосты и для него. Малиновый джем аппетитно пропитывал румяную корочку, но мой младший брат почему-то не торопился есть.
— Ох, сколько время! Мы же так опоздаем, уже нужно выходить.
Я обулась и накинула пиджак, а Соник продолжал сидеть за столом. И о чем он только думал, неужели хотел остаться дома?
— А ты что же, не собираешься в школу?
— Развяжи меня.
Я задумалась над его словами. Было в них что-то приятное на слух. Затем я мысленно согласилась пойти ему на уступки и закивала головой в знак одобрения, но постепенно сменила траекторию с утвердительной на отрицательную.
— А, и так сойдет.
Я вышла и закрыла его на ключ. Этот день обещал быть солнечным и позитивным, и, словно в подтверждение этому, я встретила Сайтаму не спеша идущему с сумкой на перевес.
— Доброе утро! — крикнула я, излучая радость.
— Ого. Случилось что-то хорошее?
— Ну, может я просто выспалась, а может, привязала младшего брата к стулу и со спокойным сердцем пошла в школу.
Сайтама с ужасом посмотрел на меня.
— Шучу, — тут же пролепетала я, и Сайтама выдохнул. — Я не выспалась, — сказала я более строгим голосом, намекая, что лучше меня не злить лишний раз.
Когда мы зашли в класс, я заметила, что Генос хотел поздороваться с Сайтамой, но затем увидел меня рядом и резко передумал. Я могла играть на его гордости и упрямстве сколько угодно, но это не сблизило бы нас, а только отдалило.
