Текст книги "Pain (СИ)"
Автор книги: кефирка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Чикаго… Город мечты. И тут “бац” и нет ничего. Наши предки создали все заново. И создали фракции.
Слышу некий шорох за спиной, резко оборачиваюсь. Он стоит в пяти метрах от меня.
– Нам нужно поговорить, – я невольно фыркаю, а он садится за маленький круглый стол посреди лужайки.
Под его глазами красуются мешки. Не буду говорить, насколько они большие, сами понимаете.
– Ты уже все знаешь? – он нехотя начинает “серьезный разговор”.
– Ты уходишь, – отрезала я.
– Я не знаю, как здесь оставаться, Эллен. Пойми меня, – я медленным шагом иду к столу и опираюсь на него.
– Ты уходишь, – срываюсь на крик.
– Эллен, детка, прости. Я не могу здесь оставаться. Я люблю тебя, как никто другой, понимаешь? Мне нужно уйти, – он запинается, – Я обещаю, что буду приходить к вам, Эллен, обещаю, – я отхожу от стола и запускаю руки в волосы.
– Уходи. Уходи немедленно. Не желаю тебя видеть. Не же-ла-ю, – слезы выступили из моих глаз.
– Эллен… – он попытался что-то добавить, но я перебила, опять-таки крича.
– Уходи! И не смей к нам приближаться.
Он пару минут просто стоял и смотрел на меня с изумлением. Слезы выступили из его глаз.
– Береги маму, – и ушел.
Вы меня спросите: знала ли я? Да, знала.
И после того вечера я перестала верить во Всевышнего.
Сажусь за первый попавшийся стол. Совершенно не хочется есть, но мне нужны силы, чтобы продолжать эту борьбу за жизнь. Накалываю тонкой серебристой вилкой кусочек мяса и сую его себе в рот. Вкусно, но есть мне неохота. Слишком убогое настроение. Мимо меня проходят парни и девушки. Они все высокие. Наверное, высота – это отличительная черта Бесстрашных. И не только в плане роста, еще в эмоциональном плане. Они высоко ценят и себя, и окружающих. Они возвышаются над нами, несмотря на то, что Отреченные правят Чикаго. Они все настолько сплоченные, что я даже в некоторой степени завидую им. Моя бывшая фракция, хоть она и вполне дружная, ни в какую не сравнится с Бесстрашием.
Следующая спаржа. Она насколько невкусная, что мне захотелось даже выплюнуть. Кто-то похлопал меня по плечу. Поворачиваюсь и вижу белобрысого незнакомца-друга. Он слабо улыбается и садится рядом.
– Привет, Эллен, – говорит он.
У меня нет настроения, поэтому я молчу. Никого не хочу сейчас видеть. Мои кисти рук сжаты в кулак, а костяшки белеют. Я снова беру в руку вилку и накалываю кусочек мяса.
– Эй, Дэвид, привет, – невольно оглядываюсь и вижу четверо парней. Все они высокие, как гора. В буквальном смысле этого слова. Мне не по себе от их внешности, даже если не брать во внимание цвет волос двоих из них. Самый рослый имеет ярко-красный цвет волос. Он, скорее всего, даже не рослый, а стройный и уж очень высокий.Воротник его кожаной куртки задран вверх, что делает его похожим на байкера. Кто знает может он и есть байкер. Он садится между мной и белобрысым.
– Здарова, Мэтт. Как поживаешь? – ответил Дэвид, мой друг. Теперь хоть буду знать, как его зовут.
– Да ничего. Это твоя подруга? Познакомишь? Ах, да. Подожди, ты же первая прыгунья, не так ли? Ну и как тебе? – хохотнул он.
Как же мне надоело это. На-до-е-ло. Второй день тут, а уже все бесят. Интересно, они так над всеми первыми прыгунами смеются, или я – исключение? Беззвучно встаю, стараясь сделать это, как можно менее пафосным.
– Эй, я с тобой разговариваю! – прикрикнул Мэтт, сильно дернув меня за край футболки, от чего я невольно упала на пятую точку. Ощущение не из приятных, но, блин, все когда-то падали.
– Ты, что, сдурел? – приподнялась я, демонстративно потирая спину ладонью, – Идиот, – буркнула я себе под нос.
– Ты это мне?! – он, похоже, не на шутку разозлился.
Он встает из-за стола и хватает меня за ворот рубашки, одновременно приподнимая меня вверх, от чего мне становится трудно дышать.
– Мэтт! – размеренным голосом говорит Дэвид, – Отпусти ее.
– Пусть сначала извинится передо мной! – мое лицо, наверное, краснеет, но я не оставляю попыток ударить его. Я пинаю его своей ногой в его ногу, но ему не больно, он лишь усмехается, поднимая меня выше.
Я начинаю задыхаться, хватаю воздух ртом. Я не буду извиняться. Я невиновна. Все в столовой замерли. Ждут либо того, что Мэтт сдастся, либо того, что я извинюсь.Тишина застыла в этих четырех стенах.
– Что тут происходит? – нет. Только не это.
К нам подходит Эрик. Сегодня он выглядит красивее, чем обычно. На нем темная кожаная безрукавка, которая оголяет его накачанные плечи и руки. Он подходит ближе. Я чувствую пьянящий запах одеколона, исходящего от него.
– Отпускай, – спокойным голосом говорит Эрик.
Кисти Мэтта разжимаются, и я падаю на пол на колени, судорожно хватая воздух ртом. Горло жжет.
Эрик подходит почти вплотную к Мэтту.
– Ты просто жалок. Чуть ли не задушил девчонку. Минус пять очков. Вечером зайдешь в класс, решу, что с тобой делать будем. Тебе, – он, видимо, говорит это мне, – Плюс пять. За упорство, – говорит Эрик и уходит.
Я пытаюсь подняться, но ноги свело. Кое-как поднимаюсь. Мне страшно. Мэтт это просто так не оставит. Я медленно выхожу в туннель и прижимаясь боком к каменной стене. Чудный выдался денек…
========== Глава 2.2 ==========
Холодные струи воды обволакивают меня целиком и полностью. Мое худощавое тело ломит, а шея горит. Мои колени дрожат, большой ком встал у меня в горле. Что, если он и вправду мог меня задушить? Что, если бы Эрик не пришел, что бы было? Одно знаю точно – я бы ни за что не извинилась.
Выхожу из под струй воды и тянусь до полотенца. Оно, в свою очередь, пахнет мылом. Обволакиваю полотенце вокруг себя и выхожу из душа, выключая воду. Придерживая полотенце, я натягиваю на себя шорты и майку, что висели на держателе для полотенец, и, положив ткань на место, выхожу из душевой.
Сейчас вечер, а это значит, что можно делать все, что угодно. Я, не спеша, иду к своей кровати и достаю из комода, стоящего рядом с ней, свои джинсы и темно-серую футболку. Натягивая джинсы, я замечаю, что осталась в комнате одна. Все остальные куда-то исчезли. Застегнула ширинку и натянула тонкую футболку.
Может быть, мне тоже следовало бы куда-нибудь сходить? Я с неохотой завязываю шнурки на ботинках. Схожу в Яму. Все равно делать нечего.
Выхожу из комнаты и иду по сырым тоннелям. Все люди, идущие мне навстречу, как-то подозрительно смотрят на меня и перешептываются. Мне всегда казалось, что сплетничают очень одинокие люди, у которых нет никого, и им не о чем даже поговорить. Они делают это от бессилия, а не от прихоти.
– Привет, Эллен, – я даже не заметила, как столкнулась с Дэвидом, – Ты это… Извини, за то, что Мэтт на тебя наехал. Обычно он на девушек не налетает, а тут… – он почесал белобрысый затылок.
Я коротко кивнула и постаралась как можно быстрее уйти.
– Подожди, пошли с нами? – на этот вопрос я отрицательно покачала головой, ибо знала, что Мэтт постарается меня убить при первой же встрече, – Пошли, он обещал извиниться.
Дэвид взял меня за плечо и потянул за собой в глубь тоннеля. Запах сырости мешал моему восприятию, мне было неприятно здесь находиться.
Дэвид вывел меня в какую-то хорошо освещенную комнату, в которой музыка барабанила по ушам. Я хотела уже было заткнуть уши, как парень взял меня за локоть и потащил дальше… И, как оказалось, к Мэтту и к его друзьям.
– Ну, давай, Мэтт, дерзай, – он подвел меня к нему.
Пару минут мы стояли и молчали, после чего губы Мэтта приоткрылись и он спокойно произнес:
– Извини. Я не знаю, что на меня нашло тогда, – он ехидно ухмыльнулся.
– Ладно, – я выдернула локоть из цепких рук Дэвида и пошла к выходу, где увидела огромное зеркало.
Я подошла к нему и неловко бросила свой взгляд на шею, где был виден красный отпечаток руки Мэтта. Дотрагиваюсь до отпечатка пальцем. Больно. Смотрю на свое лицо. Серые глаза выглядят устало, небольшие мешки под глазами, россыпь мелких веснушек расположилась на носу. Мама мне говорила, что я красивая. Но мне моя внешность не нравится, слишком уж детская. Я бросаю последний взгляд на свою шею и рывком выхожу из комнаты и прислоняюсь к стене. Огромный ком в моем горле, преграждающий путь воздуху. Я делаю еще маленький вдох и ухожу в глубь тоннеля.
Комментарий к Глава 2.2
Такс! Начинаем проду новую писать, только не убегайте
========== Глава 2.3 ==========
Я смотрю на свои опухшие глаза. Нет, я не плакала – просто не выспалась. Голова кружится, и в глазах двоится. Мои потрескавшиеся губы тоже немного припухли. В боку немного покалывает из-за вчерашних и позавчерашних событий. Легкая слабость завладела мною. Мне тяжело дышать из-за сырости, витавшей в воздухе. Я облокачиваюсь спиной на холодную стену довольно узкого туннеля. Смотрю на свое отражение в стекле. Немного бледная, но, в общем, сойдет. Глаза устало смотрят на свое отражение. Медленно перевожу взгляд на шею. Синяки на ней изначально не были особенно большими, но теперь казалось, что они еще более уродливые, в виде отпечатка руки Мэтта. Стараюсь не зацикливаться на этом. Это не конец жизни. Подумаешь, заживут скоро, и снова все станет на свои места. Или нет…
Прохожу немного в глубь туннеля. Почему Бесстрашные выбрали именно подземелье для своего убежища? Вопрос сам по себе идиотский, но ведь правда, почему? Наверное, я слишком наивная, слишком глупая, слишком… Блин. Закрываю лицо руками и сажусь на не менее холодный пол. Что со мной не так? С самого первого дня меня все недолюбливают. А Дэвид? Как же он? Я не знаю, кто он мне. Что-то в нем и отталкивает меня, и приближает. Он не такой, как все. Он… необычный. Это единственное, что я могу о нем сказать. Наверное, Дэвид так шутит, когда подсаживается ко мне за столом или сам начинает беседу. Я недостойна иметь друзей, как он.
Слышу какое-то шуршание за стеной. Поворачиваюсь и вдалеке вижу темную тень. По-видимому, она приближается ко мне. Через пару секунд он стоял в пяти метрах от меня.
– Эй, ты чего не спишь? Или вышла пораньше, чтобы размяться? – и (барабанная дробь) это был Эрик.
Слишком часто он попадается мне на глаза. Сейчас он одет в легкую темную футболку и темные, почти черные джинсы. Его глаза в свете люминесцентных ламп сверкали некой ехидностью, граничащей со злостью. Мне не по себе от такого взгляда, кажется, он прожигает меня насквозь. Хочется спрятаться куда-нибудь, забиться в угол, лишь бы он не смотрел на меня.
– Ты оглохла? – похоже, я начинаю его бесить, но от такой наглости у меня и вправду пропал дар речи.
Он с силой тыкает меня в плечо, от чего оно заболело, и я сморщиваю нос, усыпанный мелкими веснушками.
– Что тебе нужно? – я тихо-тихо пробормотала фразу, но он притворился, – я уверена, что притворился – что не расслышал меня и на этот раз громче спросил:
– Можно погромче? Или мне нужно принести граммофон? – его стальные глаза прожигают мое тело взглядом от самых ног до бледного лица.
– Что тебе нужно? – на этот раз я проговариваю все разборчиво и достаточно громко.
– Ну, во-первых, детка, обращайся ко мне на “вы”, усекла? – он даже не старается скрывать свою злость, на что я отвечаю:
– Извини, но не вижу смысла говорить на “вы” с человеком, который старше меня на год, – мне больше не страшно говорить с ним в его же манере. Ехидной и насмешливой манере.
– Человек, который старше тебя на год, – твой лидер и имеет множество полномочий, ты с легкостью можешь вылететь отсюда всего лишь из-за того, что ты мне не понравилась. Теперь, все поняла? Или мне повторить?
На это у меня не было слов.
Он подходит ко мне ближе, почти вплотную, и дотянувшись до моего лица, заправляет мою светлую прядь за ухо. Его дыхание обжигает мне макушку, аромат парня сводит с ума. Я немного пошатываюсь от Эрика, стараясь сделать это как можно заметнее, чтобы он отстал. Я отвернулась и ушла в направлении комнаты.
– До подъема двадцать минут, – единственное, что он смог вымолвить, и, тоже отвернувшись, парень ушел в темноту.
Комментарий к Глава 2.3
Мало, зато русский на 4
========== Глава 3 ==========
Я сажусь на ближайшую скамейку. Голова раскалывается, а бок пронзает оглушительная боль. Идет уже третий час тренировок с момента, как мы пришли из столовой. Моя нога дергается. Нервный тик, так сказать. Я прикладываю руку к больному месту. Чуть ниже ребер. Неприятное ноющее чувство охватывает всю спину, включая и область около верхних ребер.
Сердце бешено настукивает только ему понятный ритм. Мое дыхание учащается и сбивается, а голова продолжает ныть. Я сжимаю кулаки, от чего костяшки пальцев белеют, челюсть непроизвольно сжимается, зубы скрипят, ерзая туда-сюда.
Никогда еще мне не было так плохо. В районе сердца начинает колоть. Это настолько больно, что я со всей дури сжимаю плоть своей ноги в надежде заглушить эту адскую боль. Я не могу нормально дышать, я задыхаюсь. Я разжимаю кисти и поджимаю под себя ноги, обхватывая их руками.
Утыкаюсь носом в свои колени. Новая вспышка боли проходит быстро, но начинается неожиданно. Я тихонько взвываю, пытаясь не привлекать к себе внимание. Но как же мне хочется просто заорать на весь зал, хочется сорвать голос, разбить себе в кровь костяшки, лишь бы никогда не чувствовать это. Моя спина неестественно выгнута, но мне как-то все равно.
Сжимаю ткань своей футболки и в очередной раз издаю протяжный стон. Получилось слишком громко, но никто не подходит. Я зажмуриваю глаза, и из них текут прозрачные слезы в направлении вниз к подбородку. На губы попадает немного соленой жидкости. Я облизываю обе губы и со всей дури закусываю нижнюю губу. Металлический привкус крови не останавливает меня, и я щипаю свои бедра так, что остаются красные следы.
Последняя вспышка приходит ко мне с новой силой и не уходит вовсе. Мои опухшие серые глаза смотрят вдаль и видят фигуру, идущую ко мне. Медленно так, вальяжно, будто это Эрик.
Твою мать.
Я смахиваю слезы с лица, одновременно утирая их краем футболки. В груди начинает бешено колоть, а сердце бьется со скоростью света. Я облизываю губы, изнутри прикусывая щеку. Я не хочу, чтобы он видел меня такой. Растерянной, побитой и беспомощной.
Последнее время меня не беспокоила боль, но теперь, наверное, уже поздно. Такое случалось не часто, но и не редко. Я на грани. Грани между жизнью и смертью. Голова неприятно болит, как укол болезненным антибиотиком, не сильно разбавленным физраствором.
Эрик приближается, теперь своими опухшими глазами я могу видеть его лицо. Он несомненно красив. Одет так же, как и в первый мой день. Его бровь выгибается, когда его взгляд блуждает по моему телу. Наверняка заметил, что у меня на ногах новые синяки, губа искусана, а лицо исказила гримаса боли.
Он подходит ко мне, а его тень накрывает меня полностью. Его лицо стало злым. Не алчным, не ехидным, а именно злым. Он смотрит на меня так, что по телу бегут мурашки. Эрик замечает это и растягивает губы в коварной улыбке.
Вспышка боли накрывает меня, от чего я закрываю глаза и сжимаю лавку. Клянусь, готова разорвать ее на куски, а из них сделать гроб для этого идиота. Мои костяшки уже не белые, а полуголубые. Боль настолько ярая, что хочется кричать, а вместо этого я издаю всхлип.
– Вставай, – очень серьезным голосом говорит Эрик.
Если бы он кричал, я бы меньше напугалась, чем сейчас.
– Я… – мой голос хрипит, а из уст рвется стон, – Я… не могу…
– Вставай! Прохлаждаться будешь потом. А сейчас к груше. Бегом! – он нахмурился и пристально смотрит на меня. Прямо в глаза, полные боли и разочарования.
– Боль-но… – всхлипываю я.
– Мне по барабану, как тебе. Я не собираюсь весь день тут торчать, поднимайся. Живо.
– Я не могу. Не могу. Не могу, – прикрикиваю я, – Сколько раз мне нужно повторить, чтобы ты понял?
Он грубо дергает меня за плечо, от чего я повалилась на пол. Мое тело меня не слушается, а сердце рвется на куски.
– Эрик! Пожалуйста. Прошу тебя, – я немного успокоилась, но боль не утихает.
Я приподнялась, опираясь на скамью. Парень берет меня за локоть и ведет к центру зала.
– На ринг. Хью и Эллен. Живо, – кричит парень Четыре.
Меня против моей же воли запихивают на белый мат, огражденный веревками. Я осмотрелась. Кроме меня, Эрика и Четыре здесь все: и переходники, и рожденные. С чего это так? Когда я шла с обеда были только переходники. В последнем ряду стоит Дэвид. Боже. За что мне это?
Я ненавижу свою жизнь здесь так же, как и жизнь в Дружелюбии.
Теперь я понимаю всю серьезность происходящего: я буду драться. Я слышу восторженные возгласы к парню, стоящему в пяти метрах от меня. У него темно-синие волосы и накачанное тело. Он выше меня раза в полтора, если не больше. Он поднимается ко мне и злобно сверлит взглядом. И тут Эрик орет:
– Поехали.
Хью подходит ко мне и заносит руку над моей головой, но я неудачно прижимаюсь и кубарем падаю на пол. Прямо на ребра. Вспышка боли огрела меня с ног до головы.
И это не боль от удара.
Это дикая, невообразимая боль. Мне кажется, я умираю. Вокруг меня достаточное количество людей, из которых ни один не уверен, что я выиграю. Я сама тоже не уверена. Совсем. Ни капли уверенности во мне не осталось после того, как Эрик так огрел меня словами.
Я пригибаюсь и со всей дури толкаю ногами ноги Хью, но он не падает, а только хватает меня за ногу и бросает в веревки. Моя спина болит так сильно, что мне хочется рыдать. Пытаюсь как-нибудь задеть парня, чтобы высвободиться, но все мои попытки тщетны.
Я поднимаюсь, но рука Хью бьет меня в челюсть один раз, потом второй. Но я не отключаюсь. И до каких пор мы должны биться? Я скатываюсь с веревок, и, пока Хью отвернулся, со всей дури прыгаю ему на спину и стараюсь крепко-крепко уцепиться, но он хватает мое запястье и выворачивает его, так что я падаю перед его ногами. Мне очень больно, но я должна выстоять. Я сильная, я справлюсь.
Он сильно пинает меня в ребра, от чего я закашлялась. Он продолжает избивать меня, пока из носа не потекла кровь, а губа не распухла. Он наклоняется к моему лицу и почти беззвучно шепчет мне “Извини” и бьет в лицо.
И я проваливаюсь в холодную пустоту.
Комментарий к Глава 3
И не забывайте, что чем больше отзывов, тем быстрее пишется прода.
========== Глава 3.1 ==========
Я слышу вздохи и голоса. Запах лекарств неприятно щекочет мне нос. Мне очень и очень плохо. Моя спина болит, болит не сильно, но ощущение, как будто тебе переломили позвоночник на два куска, осталось. Я нащупываю простыню руками. Я на кровати. И, судя по запаху, в больничном пункте. Я морщу нос. Последний раз, когда мне довелось оказаться в больнице, произошел два месяца назад. В этот день все повернулось против меня вспять. Это был худший день в моей жизни – день, когда я чуть ли не умерла.
Я вдыхаю запах хлорки, и голова начинает раскалываться. Я все прекрасно помню, что произошло. Мне очень стыдно. Стыдно, в первую очередь, перед собой. Как я могла так низко опуститься, позволить побить себя какому-то громиле?
Вокруг меня полно народу, я знаю это, потому что самые разнообразные голоса перешептываются между собой. Ребра с левой стороны побаливают. Я знаю, что со мной случилось и могу передать это в точности до деталей. Я не понимаю, почему я заслужила такое обращение ко мне? Да, я знаю, что он лидер, что он может делать все, что захочет, но чем я провинилась перед ним? И это маленькое “событие” выбивает меня из колеи. Я принципиально не открываю глаза. Я не хочу быть “спасшейся” в глазах этих людей. Я не хочу, чтобы меня вообще замечали. Я хочу просто умереть.
Голоса притихли, и я все-таки открываю глаза.
Передо мной сидят Хью и Дэвид. Дэвид одет в черную безрукавку, которая открывает его сильно накаченные руки, и в темные джинсы с завернутыми штанинами. Хью одет в темную футболку с белым принтом и в тренировочные трико. Я аккуратно поворачиваю голову, чтобы понять, где я. Ну, конечно же, я в травмпункте. Вокруг меня копошится невысокая девушка в белом халате, поправляет какие-то провода, и Дэвид невольно морщится от того, что его блондинистые волосы падают ему на глаза. Я приподнимаюсь на локтях и бросаю презрительный взгляд на Хью, он это замечает и пихает Дэвида локтем в бок. Дэвид переводит взгляд с довольно-таки симпатичной медсестры на меня и улыбается.
– Как ты? – приятно осознавать, что хоть кто-то переживал за тебя.
Я пытаюсь что-то сказать, но вместо этого получается сдавленный хрип. Я прочищаю горло и теперь могу что-либо произнести.
– Бывало и хуже, – хриплю я и улыбаюсь.
Свой голос подал и Хью.
– Эмили, – начал он, но Дэвид пнул его ногой и исправил:
– Вообще-то Эллен.
– Ах, да, Эллен, ну ты же на меня не в обиде?
Я растянула губы в улыбке.
– Да нет, какая обида, я тебя просто так закопаю, – язвлю я.
Откуда такая уверенность в себе? Я здесь несколько дней, а уже столько нового узнала. Да, в Дружелюбии я бы до сих пор сажала цветочки и собирала богатый урожай с полей, расположенных за оградой. А тут… Мне кажется, я становлюсь совершенно другим человеком.
– Кто меня притащил? Хотелось бы ему отдельное спасибо сказать, я же тяжелая! – я рассмеялась, но Дэвид, видимо, не понял шутку. Или очень усердно скрывает это.
– Эрик… – пробормотал Дэвид, – Он принес тебя после боя сюда.
Я поперхнулась собственной слюной. Что?! Почему он?
– Как? Почему он? – я была не на шутку удивлена.
Эрик чуть ли не поставил меня лицом к Смерти, откуда такая щедрость с его стороны?
– Эм… Элл, он же лидер, – начал Дэвид. – Он следит за порядком. Обычное действие со стороны лидера.
– Но я не хочу, чтобы этот самовлюбленный эгоистичный татуированный лидер вообще прикасался ко мне, – перебила я Дэвида, но тут же перевела разговор в другое русло. – Элл? – и рассмеялась.
– Ну, а что? У всех есть сокращения, кроме Хью, – Дэвид пнул его локтем, и тот улыбнулся и отвесил ему подзатыльник.
– Эй, ну давайте без избиений, мне их и так хватило на всю оставшуюся жизнь. Хью, ну чего ты так больно бьешь? – взвыла я.
Он довольно улыбнулся, и мне захотелось ответить ему большущий подзатыльник.
– Это чтоб такие, как ты, не смогли меня закопать, – улыбнулся парень во все тридцать два.
– Скоро меня выпишут отсюда? – прошептала я парням, когда к нам подошла пухлая медсестра и набрала что-то на компьютере.
– Да не. Вечером, наверное. Ну, так Эрик сказал.
– Что он сказал?! – взбесилась я.
– Чтоб тебя не выпускали раньше вечера, – улыбнулся Дэвид и поправил футболку.
– Вот идиот! – надулась я.
И тут из-за угла выплывает высокая фигура. Как всегда, наверное, Эрика. Только он любит появляться в самые неожиданные моменты. И правда.
– Полегче тут. А то, видимо, тебе хочется еще бой. Или два? – холодно усмехнулся лидер. Он поднял вверх подбородок и подошел ко мне.
А вот Дэвид и Хью поспешили смыться. Черт. Видимо, предстоит долгий и нудный разговор. Или не нудный?
Комментарий к Глава 3.1
Опять я вас намахала с продой, поэтому не буду говорить, когда выложу. А то неожиданный обломчик.
========== Глава 4 ==========
Я просыпаюсь в холодном поту, резко раскрывая глаза. Во рту пересохло. Мне жарко, но я не могу сказать, что в помещении правда жарко. Первое, что мне бросается в глаза – яркий свет. Они не привыкли, поэтому я ориентируюсь пока на ощупь. Мягкая кровать с льняным покрывалом. Вот, к чему приводят шестнадцать лет, проведенных в Дружелюбии. Это я про то, что могу на ощупь определить из какого материала ткань. Откидываю мою правую руку вправо и задеваю что-то, одновременно сбивая этот предмет. Я не знаю, что это было, но это стеклянный предмет. Может быть, ваза или кружка. Я ощущаю чье-то дыхание – такое же прерывистое и неровное, как и у меня. Я ощущаю приятный аромат мяты и лайма. Этот запах щекочет мне нос, от чего мне становится как-то спокойнее. Слышу шорох и звук возни с чем-то. Здесь определенно кто-то есть. Вспоминаю свой странный сон, заканчивающийся тем, что Эрик захотел поговорить со мной о чем-то. О чем, я не узнала.
Я сжимаю покрывало пальцами. Моя спина ломит, а рот открывается в ожидании новой порции воздуха. Я вижу силуэт. Силуэт одного человека. Он сидит рядом с кроватью. В нос мне ударяет едкий запах сигарет. Я, конечно, уже знаю, кто это, но мне не хочется говорить с ним. Ко мне возвращается нормальное зрение. Я в палате. Он – Эрик – усмехается и смотрит прямо мне в глаза, прожигая меня насквозь. Я несколько раз хлопаю своими недлинными ресницами, чтобы я могла различить мелкие детали. Парень одет в красную футболку с треугольным вырезом и узковатые черные джинсы. Он сжимает губы в линию, а потом говорит:
− Я то-думал, что ты пролежишь тут неделю, − парень улыбается ехидной улыбкой.
Я ничего не ответила на его высказывание. Идиотские реплики, прямо, как и он. Ненавижу его. А после этой его выходки начала еще больше его ненавидеть.
− И с каких пор ты со мной не хочешь говорить? – сказал Эрик, вынимая сигарету изо рта и туша ее в стакане с водой.
− С той поры, как встретила тебя, − съязвила я.
Парень ничего не ответил, а только закатил глаза. Я чувствую себя неуютно в его компании. Наша общая неприязнь друг к другу начинает действовать мне на нервы, поэтому я спрашиваю его прямо:
− Зачем пришел? – отвечаю с той же холодностью, что присуща и его голосу, − Мне не нужна поддержка.
− А я и не собираюсь в «группу поддержки Эллен», − язвит парень, − Не забывай, я все-таки лидер, и в моих интересах беспокоиться за жизнь неофитов.
− С чего это ты стал таким заботливым папочкой? – не выдерживаю я.
Он удивленно смотрит на меня.
− С кем ты так говоришь? – холодно отвечает Эрик.
Если бы он кричал, я бы испугалась меньше, чем сейчас.
− Отвечай! – прикрикивает на меня парень, сжав мое правое запястье.
Мое тело прорезает боль в области образования кисти. Мне было настолько больно, что слезы сами брызгают из глаз. Он смотрит на меня холодно, с отвращением и омерзением.
− Отстань! – начала выдергивать свою руку я, но Эрик был сильнее.
− Я повторяю. С кем ты так говоришь?
− Я не буду больше так. Не буду, − всхлипываю я, − Эрик, пожалуйста, я не буду!
Я не могу больше терпеть это, ведь с каждой секундой парень сжимает руку все сильнее и сильнее.
− Эрик, пожалуйста, мне больно, Эрик, − мое запястье пронзает жгучая боль, от чего слезы сами льются по щекам.
Я прячу лицо в подушку и закусываю губу. Парень встает, отпускает мою руку, подходит ко мне вплотную, берет мой подбородок рукой и буквально выплевывает мне эти слова:
− Пусть это будет тебе уроком. На «вы», поняла? – он презрительно смотрит мне в глаза и отпускает мое лицо.
Я утыкаюсь лбом в подушку, но немного подглядываю за ним. Я бы все отдала, лишь бы больше не видеть этого самовлюбленного тирана. Сама не знаю, что на меня нашло. Он сжимает губы в линию, а сам садится на стул рядом, доставая из кармана пачку сигарет. Одновременно берет с резной тумбочки, стоящей рядом со мной, маленькую серую коробочку. Он демонстративно обтирает ее об штанину. Видимо, я сбила тогда сосуд с водой, а он залил все, стоящее на тумбочке. Парень достает оттуда спичку и чиркает ей по шершавой полосе на коробочке. С первого раза спичка не зажигается, и парень кидает ее за спину. Он достает вторую спичку и проделывает с ней такую же операцию, и, когда спичка наконец−таки зажигается ярким рыжеватым пламенем, парень поджигает сигарету и делает первую затяжку.
Эрик выдыхает едкий дым, которых заполняет всю комнату. Я кашляю, так как я никогда не курила. Многие в Дружелюбии курят. Обычно травку. Это не запрещено в Дружелюбии, но если бы у меня были полномочия, как у Джоанны – его представительницы, то я бы запретила бы это все к чертям.
Я слишком много думаю о своем прошлом, пора бы поразмыслить о настоящем. За эти несколько дней я сделала для себя один вывод: Эрик – идиот. У меня в голове вертится только это слово. Идиот…
Меня захлестывают эмоции, и я на выдохе спрашиваю у парня:
− Почему? – тихо−тихо бормочу я, но парень все−таки слышит меня.
− Что? – удивляется парень.
Его басистый голос вызывает у меня мурашки.
− Почему ты такой? – выплевываю я ему в лицо, но уже громче.
− Какой такой? – ухмыляется парень.
Я не отвечаю, а лишь тихо вздыхаю. Он не понимает, насколько он трусливый.
Некоторые люди по тем или иным причинам ненавидят общество. Они, чтобы абстрагироваться от него, «надевают» своеобразные маски. Те некоторые люди просто боятся общества, того, как оно их воспримет, и прячут свое истинное лицо за этими масками. Эти люди морально слабы, и они хотят, чтобы общество уважало их и принимало их во внимание. Эрик один из них. Парень просто боится показать свою сущность, вот и старается показать себя «круче», чем все. Обычно на это все влияют определенные события. И мне очень жаль Эрика.
Он не дожидается моего ответа.
− Не твое дело, − зло отвечает парень, выдыхая клубы темного дыма.
Мне уже порядком надоело его отношение ко мне, поэтому я ничего не отвечаю. Наряду с этим, я его просто боюсь. Боюсь, что ему что−то придет в голову, и Эрик в следующий раз сломает мне руку. Ему ничего не стоит убить меня. Хотя я преувеличиваю. В так называемых «правилах» Бесстрашных убийство человека приравнивается к смертной казни. В принципе, как и почти у всех фракций.
− Что это было? – неожиданно парень обращается ко мне.
− Что? – я открыто отвечаю ему.
− Не придуривайся, что тогда было, когда я тебя запихнул на ринг? Перед этим, если быть точнее, − с неподдельным интересом спрашивает парень.
− Я не могу тебе рассказать, извини, это личное, − выдавливаю из себя я, но мне приятно, что он заботится обо мне.
− Ты можешь довериться мне, − отвечает парень.
Я вижу по его глазам, что ему неприятно спрашивать это. Я не могу рассказать, это слишком интимное. В смысле, личное. Парень усмехается. Но он заслуживает правды.
− Это случилось давно… − прерывисто дыша, говорю я.
− Что «это»? – прерывает меня парень.
Я сверлю его глазами, мол, не перебивай, если уж спросил, и он сразу замолкает.
− Мне было четырнадцать, когда… − и я затихаю.
Несколько минут мы сидим молча.
− Когда я заболела. Это неизвестная городу болезнь и, получается, неизлечимая, − я не могу больше говорить и утыкаюсь носом в подушку, слезы невольно катятся с глаз.
Парень выдыхает еще немного дыма и тушит окурок в стакане с водой. Подсаживается ко мне и шепчет:
− Если не хочешь говорить об этом – не говори, я пойму, − успокаивающе говорит Эрик.
− Н-нет. Все в порядке… − всхлипываю я.
Сердце бешено колотится, но я утираю слезы тыльной стороной ладони и сажусь на кровати, поджимая ноги к груди.
− Эта болезнь связана со спиной. Это похоже на самоуничтожение изнутри. Наши врачи толком ничего не знают об этой болезни, но говорят, что мне осталось очень мало времени… − я не выдержала и расплакалась.
Эрик берет стакан с водой – не тот, в который бросил окурок – и протягивает мне его.
