Текст книги "Pain (СИ)"
Автор книги: кефирка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Глава 1 ==========
– Добро пожаловать, – произносит мужчина в серых одеждах. – Добро пожаловать на Церемонию выбора. Сегодня день, когда мы чтим демократическую философию своих предков, которая говорит нам, что каждый человек имеет право выбрать свой путь в этом мире.
Мое дыхание учащается с каждым его словом. Я тревожно тереблю подол моего рыжего платья. Церемония выбора… Мое имя десятое в этом списке, а я даже не знаю, что выбрать. Вижу перед мужчиной пять огромных белых чаш. В одной из них камни – символ фракции Отречения. В другой земля – символ Дружелюбия. В крайней левой стекло – символ Искренности. Рядом с ней стоит чаша с водой. В нее капают свою кровь те, кто хочет уйти в Эрудицию, а те, кто делает это над чашей с горящими углями, идет в Бесстрашие. Мне страшно. Я не знаю, кто я. Тест показал, что я гожусь только в одну фракцию – Дружелюбие, но я не вижу там себя. Я взяла сыр лишь только потому, что он был ближе ко мне, а до ножа я бы не успела дотянуться. Я не кинулась на собаку, когда она побежала на девочку. Теперь я понимаю, насколько глупа я сама. Но фракцию можно выбрать вне зависимости от того, что показал тест. И я не пойду в Дружелюбие.
– Нашим детям исполнилось шестнадцать. Они стоят на пороге взрослой жизни, и настала пора решить, какими людьми они станут, – голос мужчины торжественен и придает равный вес каждому слову. – Десятилетия назад наши предки осознали, что не политическая идеология, религиозные верования, раса или национализм виновны в непрекращающихся войнах. Напротив, они решили, что это вина человеческой личности – склонности человечества ко злу, в какой бы форме это ни выражалось. Они разделились на фракции, стремившиеся искоренить те качества, которые считали виновными в мировом беспорядке.
Я улыбаюсь. Мне уже успело наскучить его двухминутное заумное бормотание, я не гожусь в Эрудицию.
– Те, кто винил агрессию, образовали Товарищество.
Моя улыбка сменилась обычным выражением лица. Я не виню агрессию. Но и не поддерживаю.
– Те, кто винил невежество, вступили в Эрудицию.
Говорю же, не гожусь туда.
– Те, кто винил эгоизм, построили Отречение.
Я не самоотверженная. Я смотрюсь в зеркало несколько раз в день. Я живу в уютной обставленной квартире. И я не собираюсь это менять. Хотя, может быть, но только еще на большую выгоду.
– Дорогая, все в порядке? – мама обратила внимание на мои трясущиеся руки.
– Вроде бы, – я выдавила еле заметную улыбку. Я не гожусь в Искренность.
Я пропускаю мимо ушей его очередную фразу и невольно заглядываюсь на подростков в черном.
– А те, кто винил трусость, породили Бесстрашие.
Я не бесстрашна – я трусиха. Боюсь всего, даже выбрать то, что мне по душе. Но я виню трусость, определенно виню.
– Трудясь бок о бок, эти пять фракций живут в мире уже много лет, и каждая вносит вклад в свой сектор общества. Альтруизм удовлетворяет потребность в бескорыстных лидерах в правительстве; Правдолюбие обеспечивает надежными и честными лидерами в юриспруденции; Эрудиция поставляет образованных учителей и исследователей; Товарищество дает понимающих воспитателей и сиделок; Лихость гарантирует защиту от внутренних и внешних угроз. Но влияние каждой фракции не ограничено этими областями. Мы даем друг другу намного больше, чем можно описать словами. В своих фракциях мы находим смысл, находим цель, находим жизнь. Без них мы не выживем. И потому сегодняшний день – это праздник, день, когда в наши ряды вливаются новые члены, которые будут трудиться вместе с нами ради лучшего общества и лучшего мира.
Взрыв аплодисментов. Такой бурный всплеск эмоций я никогда не видела. Бесстрашные аплодировали стоя. Слышен визг и крики.
И первым, кого назвал мужчина, был невысокий пухлый парень с пепельными волосами в голубой одежде. Ему дали нож. Парень, не спеша, провел ножом по ладони и капнул свою кровь в чашу с водой. Громкий гул фракции Эрудитов чуть не сбил парня с ног.
Далее шли близнецы Браун из фракции Дружелюбия. Они не изменили своей семье и остались в фракции.
Когда передо мной остался лишь высокий темнокожий парень из фракции Эрудиции, я начала реально осознавать, что мой выбор повлияет на мою судьбу. А тем временем, темнокожий занес свою руку над чашей с водой. Крики со стороны умников стали более приветствующими.
– Эллен Дэвидсон, – как гром среди ясного дня.
Мои ноги подкашивались. На меня смотрели все. Абсолютно все. Я не должна оплошать. Я не должна разочаровать свою маму. Нет, все во мне разрывается. Я не Дружелюбная.
Я медленно, но уверенно иду к чашам. Беру ножик и рассекаю ладонь почти что напополам. Больно, но это не важно сейчас. Заношу руку вперед. Нет, я не могу разочаровать семью, я не могу предать их. Я не могу оставаться там. Но я должна.
Заношу руку над чашей Дружелюбия. Капелька крови не торопится обрушиваться на землю.
Я должна быть счастливой. Капля почти скатилась с руки, но я быстро перевела руки на соседнюю чашу.
Я – Бесстрашная.
========== Глава 1.1. ==========
Я тут подумала и решила,
что можно добавить две подходящие
ко смыслу песни к этому фанфику.
Cinema Bizzare – My Obsession
Her Bright Skies – Pretty Things
***
Смотрю на свою мать. Ее тускло-голубые глаза пусто смотрят на меня, как бы осуждая.
– Бесстрашие! – и зал разразился аплодисментами.
Чувствую себя неудобно. Она плачет. Я вижу, как она заливается горькими слезами, на себе чувствую нестерпимую боль в груди. Но…
Но это – моя жизнь. И я должна выбирать. Я знаю, что она будет все время винить себя в этом, будет рыдать по ночам, но она никогда больше не придет ко мне. Она никогда со мной больше не заговорит – такова ее сущность. Я немного ежусь и иду к стае черных людей. Сразу замечаю, что в первом ряду сидят парни лет восемнадцати-двадцати. У одного из них глаза очень глубоко посажены, что делает его слишком суровым. Он привстал, похлопал меня по плечу, что вызвало недоумение, и уступил свое место, махнув рукой. Я, чувствуя себя крайне неловко, села на кресло и огляделась. Весь зал был сооружен концентрическими кругами, что делало хороший обзор для аудитории. Точнее полукругами, поделенными на пять частей. В первой сидели я и Бесстрашные. Во второй Искрение, в третьей Эрудиты, в четвертой Дружелюбные, а в пятой части сидели люди из фракции Отречение. Рядом со мной сидел довольно высокий парень с выбритыми висками и своеобразными татуировками на шее. Он был одет в черную кожаную куртку, несмотря на то, что сейчас лето. На брови пирсинг, уши проколоты. Я невольно засмотрелась на него. Он был необычным и отталкивающим, но в то же время на его лицо хотелось смотреть часами.
Когда последняя девушка делает свой выбор – Дружелюбие, – наступает пора уходить. Лихачи покидают зал первыми. Я иду мимо мужчин и женщин в серой одежде, и не свожу глаз с чужого затылка. Я бросаю взгляд на парня слева, который был эрудитом, а теперь бледен и тревожен не меньше меня. Я все время потратила на размышления, какую фракцию выбрать, и ни разу не задумалась, что случится, если я выберу Бесстрашие.
Толпа Бесстрашных ведет нас к лестнице вместо лифтов. Я думала, только Отреченные пользуются лестницами. Тут они начинают неистово бежать по лестнице. Мое платье слишком длинное, поэтому я задираю его подол до колен и завязываю прочным узлом. Стараясь не отставать, я бегу изо всех сил и наконец-таки догоняю последнего человека в черном. Без труда мы поднялись до первого этажа. С криками радости и уханьем мы всей толпой выбегаем на улицу, чуть ли не сбивая людей, идущих мимо нас.
Я никогда раньше не ощущала чувство свободы на себе. Я не знала, что бег по улице вызывает всплеск радости. Я как будто другая. Мои щеки, наверное, порозовели. Так всегда бывает, если я смущаюсь или радуюсь. Теперь еще и потому, что бегаю. Сама я среднего роста, примерно метр семьдесят. Может семьдесят пять. У меня среднее телосложение. Немного широковатые плечи, тонкие изящные руки, стройные ноги. Меня это вполне устраивает наряду с русыми волосами до плеч, носом, усыпанном веснушками, и серыми, все время широко распахнутыми глазами.
Холодный ветер треплет мои волосы, заплетенные в одну маленькую, но довольно толстую косу.
Я смеюсь. Неуклюжая… Чуть не врезалась в бабушку из фракции Отречения. Мы уже пробежали самое высокое здание в городе.
Все бегут вперед к железной дороге, а я плетусь за ними. Тот парень, с которым я сидела рядом резко завернул за угол и остановился, как бы ожидая чего-то. Послышался резкий и противный гудок. Я, приближаясь к столпотворению Бесстрашных, увидела вдалеке серый поезд, состоявший из пяти вагонов. Все выстроились в ряд, одна только я не знала, куда мне деться. Поезд приближался.
– Приготовились! – услышала я чей-то басистый голос.
Первые два человека, немного разогнавшись, с хихиканьем прыгнули к вагону, ухватившись за ручку у двери, без труда нажали на кнопку открытия вагона и забрались. Примеру последовали еще пять человек.
Я смогу.
Я попятилась и приготовилась быстро бежать. Какое-то время я бегу рядом с вагоном и хватаюсь за ручку одной рукой, тем самым ударяясь ребрами об серебристую стену вагона. Кто-то протягивает мне руку, и я стараюсь зацепиться за нее правой свободной рукой. Воздух прожигает мои легкие насквозь. Я стискиваю зубы и хватаю руку помощи.
Ее обладателем становится высокий белобрысый парень в черной одежде. Наверное, он уже был рожден в Бесстрашии.
Я невольно засмотрелась на его лицо. Почему мне так нравится рассматривать лица незнакомых мне людей? Около минуты мы стояли и молчали. Но он первым решился заговорить.
– Чего уставилась? – ну, а что я еще могла ожидать.
Я мотнула головой и прислонилась к стенке.
========== Глава 1.2 ==========
– Эй, не спи. Скоро выпрыгиваем, – новый знакомый толкнул меня в плечо.
– Я и не сплю, – отрезала я и уставилась в быстро сменяющиеся пейзажи окна.
Дневное солнце ярко освещает поляну. На него то и дело стараются наплыть светлые полупрозрачные облака. Ветер легко колышет светло-зеленые деревья. Трава под порывами воздуха извивается, приобретает неуклюжую форму. Лето в самом разгаре.
Моя мама, наверное, уже присоединилась к остальным Дружелюбным и помогает собирать зерно с полей. Прошло всего-то час или полтора, но мне ее не хватает. Не хватает ее ненавязчивых движений руками, ее заботы, того, как она с легкостью убирает мою выбившуюся из косы прядь волос за ухо.
Нет. Я не должна особо тосковать. Я сильная.
“Фракция превыше крови”.
– Приготовились! – я резко обернулась, и татуированный парень, немного разбежавшись, выпрыгнул в открытую дверь вагона.
И только сейчас до меня дошло, что мы прыгаем. Я, последовав примеру блондина, стоящего рядом со мной, попятилась назад и, приложив максимальные усилия, разогналась и выпрыгнула в открытую дверь.
Ветер сильно трепал мою русую косу. Мое платье, наверное, в полете превратилось в что-то наподобие шароваров. Я приземлилась не очень удачно, приложившись к камням сначала щекой, а потом уже всем остальным. Я попыталась встать, и у меня это получилось, но не без боли.
Я обернулась. Все уже столпились у того парня, с кем я сидела на церемонии. Он молчал, а они все болтали между собой. Когда я начала приближаться к ним, он начал свою речь.
– Тихо все! Меня зовут Эрик. Я один из лидеров вашей новой фракции, – кричит мужчина, пытаясь сделать это громче, чем болтовню неофитов.
А он ничего так. Красивый… Его лицо и притягивает, и отдаляет. Наверное, я это уже говорила, но я люблю повторяться.
– Несколькими этажами ниже – вход в наш лагерь. Если вы не сможете собраться с духом и спрыгнуть – вам тут не место. Наши неофиты вправе пойти первыми.
– Вы хотите, чтобы мы спрыгнули с бортика в дыру в земле? – в недоумении спрашивает Правдолюбка.
– Именно, – похоже, ему нравится смотреть на то, как отвисают челюсти у неофитов.
Около двух минут все стояли молча, а Эрик смотрел на всех и ухмылялся.
– Последний, кто останется, не будет принят в фракцию, – сухо промычал он.
Я подумала, раз никто не хочет идти первым, пойду я. Мне нечего терять в этой жизни. Если разобьюсь, то все будет отлично. Я гордая. Когда-нибудь это не доведет меня до добра, но сегодня придает храбрости. Я иду к бортику и слышу смешки за спиной. Я снимаю красную куртку, которая была поверх рыжего платья, и, продвигаясь вперед, кидаю Эрику ее в руки.
Он на удивление ухмыляется и ловит ее, скрещивая руки на груди. Мой узел на подоле платья развязался, поэтому я завязываю еще один. С помощью руки Эрика, я взбираюсь на бортик крыши и смотрю вниз. Огромная дыра посреди земли. Надеюсь, там вода или что-то мягкое. Дыра окружена четырьмя стенами образованными домами. Вот почему я никогда не видела здания Бесстрашия.
Эрик отпускает мою руку, и мне почему-то становится как-то не так. Я снова смотрю на дыру. Мои бледные руки покрываются мурашками, живот сводит.
Если я не сделаю это сейчас, я вовсе не смогу это сделать. Я с трудом сглатываю. Я в последний раз бросаю взгляд на толпу и на лицо парня и прыгаю.
Воздух завывает в ушах, когда земля несется ко мне, разрастаясь, или я несусь к земле, а сердце колотится так сильно, что становится больно. Дыра окружает меня, и я падаю в темноту и ударяюсь о что-то, что приняло мою форму, чтобы мне не было больно.
Сеть.
Извините, что мало.
========== Глава 1.3 ==========
Сеть…
Моя спина неестественно выгнута, а в груди что-то давит. С каждой секундой становится все труднее и труднее дышать. Как будто какой-то ком встал у меня в горле и загораживает трубки в легкие. Я приподнялась, держась за края сети. Мои глаза еще не привыкли к темноте, поэтому я начинаю их тереть. Теперь я вижу пару человек рядом с сетью, один из которых подошел ко мне и взял мою кисть руки, тем самым, наверное, помогая мне вылезти. Мое тело до сих пор качает из одной стороны в другую. Ком отошел от горла, но болезненное ощущение осталось. Я перекинулась через сеть и оказалась рядом с толпой людей, одетых в черное.
– Как тебя зовут? – тот самый парень с глубоко посаженными глазами каким-то образом оказался рядом со мной. Его глаза цвета моря, а волосы каштановые.
– Э… Эллен, – я немного замялась, перебирая в голове всю информацию.
Он обернулся и, наверное, изо всех сил крикнул.
– Первой спрыгнула Эллен! – и толпа взорвалась аплодисментами.
Люди одобрительно машут руками и кричат. Мгновение – и в сетку приземляется еще один человек. Это новый белобрысый знакомый. Через несколько секунд он буквально вываливается из сетки и идет к нам. Я пропускаю его колкую фразочку мимо ушей и всматриваюсь в даль пещеры. Все стены сложены из камня и от этого места отходят несколько тоннелей. Воздух здесь сырой, но тем не менее, дышится легко. Наверное, я провалю всю инициацию. Я слышала, что Бесстрашные охраняют границы нашего Чикаго. Я, в случае чего, даже драться не умею.
Когда все неофиты стоят рядом с нами, парень и довольно высокая девушка ведут нас по узкому тоннелю. Мне как-то не по себе, кажется, что стены сейчас сдавят нас. Мы всей толпой останавливаемся на развилке, когда девушка говорит:
– Неофиты, рожденные в Бесстрашии, за мной! – через несколько мгновений толпа, окружавшая меня, начала рассеиваться, и осталось рядом со мной десять человек.
А, нет. Девять. Блондинчик тоже ушел.
– В течение нескольких недель я буду вашим инструктором. Меня зовут Четыре, – парень – Четыре – выдавил из себя улыбку и повел нас дальше.
Сзади послышались смешки. Мне до этого нет дела. Я знаю и хуже имена и их обладателей.
– Так, тихо. Сейчас мы идем в Яму, – Четыре повысил свой голос, который теперь стал более похожим на рык.
Смешки не стали тише, но, похоже, парень смирился. Мы подходим к концу тоннеля.
Яма. Подходящее название… Но я бы назвала это пропастью.
Неровные каменные стены возвышаются над головой на несколько этажей. В них высечены ниши для еды, одежды, припасов и отдыха. Соединяют их узкие тропинки и лестницы, вырезанные из камня. Перил, чтобы люди не падали, нет.
Вокруг так много людей, все в черном. Все оживленно болтают, быстро жестикулируя. Я вижу детей, но не вижу пожилых. Их, что, выгоняют?
Повсюду развешаны голубые фонари, отражающие свет. С одной стороны, это все красиво, но с другой как-то мрачновато.
– Идем дальше, – Четыре пытается перекричать восторженные крики Бесстрашных.
Мы, быстро перебирая ногами, стараемся не отставать от парня. Мы зашли в один из тоннелей. Пол, на котором я стою, кончается железным заграждением. Подхожу вместе со всеми к перилам и слышу рев воды. Перила настолько зачищены, что я вижу свое отражение. На моей щеке красуется огромное красное пятно от гравия.
– Это – пропасть. Она всегда напоминает нам о тонкой грани между жизнью и смертью. Один безрассудный прыжок оборвет вам всю жизнь. Это случалось и будет случаться всегда, – Четыре сразу посерьезнел и прошел в еще один тоннель. Мы, конечно же, пошли за ним.
Мне как-то холодно. Мои бледные тонкие пальцы нервно сжимают ткань рыжего платья. Моя коса растрепалась, а щека начинает побаливать. Я приложила руку к щеке. Блин! Так еще больнее. Я невольно одернула подол платья. Четыре привел нас в огромный зал. Людей там было больше, чем в Яме. Причем намного! По залу были расставлены огромные столы, за которыми сидели Бесстрашные и, судя по всему, ели.
– Эй, Эллен! – меня кто-то окликнул.
Я обернулась и увидела за своей спиной того самого блондина.
– А. Привет, что ли, – я сухо отвечаю ему.
– Как ваша экскурсия? Надеюсь, в Яму не свалилась? – его ослепительная, прям до тошноты, улыбка. Ужас…
– Как видишь, я пока здесь, – он начинает меня потихоньку раздражать.
– Ну, это пока. Пошли к нам за столик, – он махнул рукой на небольшой, по сравнению с другими, столик.
– Эм… – я немного замялась, но парень взял меня за локоть и буквально потащил в сторону стола.
За ним сидели около пятнадцати человек. Одна женщина с коричневыми длинными спутанными волосами нервно бросила на меня взгляд. Мне сразу же стало как-то не по себе. Еще там сидел рослый темнокожий мужчина, рядом с которым расположились Четыре и Эрик. На остальных человек за столом я не обратила внимание.
Вот тут у меня реально пропало желание садиться за этот столик. Я вырвала локоть из цепких рук парня и попыталась уйти, но сразу же была остановлена еще одной рукой блондина.
– Эй, ты чего? Не стесняйся, садись, – парень пододвинул меня к столу и усадил на стул напротив Эрика. Сам сел рядом.
Ну за что?
Холодный отблеск глаз парня остановился на мне и стал внимательно меня изучать. Мне сразу стало неуютно и я просто молча положила себе на тарелку немного овощей и, неумело наколов спаржу на вилку, начала жевать. Губы парня кривятся в насмешке. Я чувствую, как его взгляд прожигает меня насквозь.
Несколько минут все сидели молча.
– Первая прыгунья… – растягивая слова, произнес Эрик, – Как тебя зовут? Элис?
– Эллен, вообще-то, – сухо отрезала я.
Я посмотрела на Четыре, он, в свою очередь, смотрел на моего “дружка”. И только когда Четыре позвал какой-то взрослый Бесстрашный, атмосфера разрядилась, и все, кроме меня, конечно же, начали болтать.
Какой-то странный этот Эрик…
========== Глава 1.4 ==========
То что не убивает нас,
делает сильнее.
Фридрих Ницше
После ужина Четыре уходит, а Эрик ведет нас по бесконечным коридорам, не объясняя, куда мы идем. Воздух пропитан сыростью, от чего мне не по себе.
В конце каждого коридора горит голубоватая лампа, озаряя тоннели холодным светом.
Я вместе с какими-то девушками иду в начале, позади лидера. Даже не предупредив, Эрик резко останавливается у серой двери, и я врезаюсь ему в спину. Блин. Больно же.
– Как меня зовут вы уже знаете, – немного шарахнувшись от меня говорит он, – Хочу добавить одно. Несколько правил. Они основные и требуют исполнения, иначе… Ну вы поняли.
Девушки, стоящие за мной пошептываются, и изредка слышны смешки. Не знаю, в мою ли сторону.
– Несколько основных правил, – продолжает он, – В класс вы приходите к восьми каждый день. К восьми утра, – поправляет он сам себя, – Ваше обучение проходит каждый день с восьми до шести вечера с перерывом на обед. После шести делайте все, что душе угодно. Всем все ясно?
Мы всей толпой коротко киваем, и парень толкает ногой дверь.
Ну… Это даже комнатой нельзя назвать. Обычная коробка с голыми кирпичными стенами, разбросанными по всей комнате железными кроватями. Я вижу еще одну полукомнату.
– Там душевая, – опережая мой внутренний голос говорит Эрик, – Ах, да, кстати. Забыл сказать, что в конце инициации шесть неофитов покинут фракцию. Так что, вы тут не расслабляйтесь. В зависимости от того, насколько хорошо вы проявили себя на ступенях, на этом основании мы ранжируем вас, – девушки уже хотели что—то сказать, но Эрик “вежливо” затыкает их продолжением речи, – Это влияет на то, в каком порядке вы будете выбирать работу в конце третьей ступени, если, конечно же, вы не выбываете до этого.
Мы все молчим. Осознование того, что я провалюсь в самом начале, выбивает меня из колеи. Эрик провожает всех холодным взглядом и идет к двери.
– Вы выбрали нас, а теперь наша очередь выбирать.
Теплые струи душа приятно обдают мое тело. Хорошо, что здесь есть занавески. Бесстрашные дали нам комплекты черных вещей, а свою старую одежду мы отдали на сожжение. Единственное, где в штабе Бесстрашных жарко – так это в душевой. Повсюду между стенами из грубого камня царит тяжелый воздух, как будто сейчас начнется дождь. Такое ощущение, что стены прямо сейчас упадут на нас. Мне, конечно же, сейчас трудновато. Все навалилось на меня из неоткуда: обязанности и все такое. Я даже не знаю, как там мама. Наверное, она ушла в себя от этого горя.
Но я так не считаю. Не считаю, что это все напрасно. Может быть, я и не умею драться, не умею вообще ничего такого, но я уверена, что я – далеко не последний и не самый слабый противник. Хотя, кому я вру? Я даже не знаю, что мне делать. В глубине души сидит такое досадное чувство вины. Вины перед всеми. Абсолютно перед всеми. Большинство, наверное, сейчас осуждают меня.
Я никому не нравлюсь. Никому, кроме своей мамы. Она меня всегда поддерживала, давала советы. Она знала, насколько я нуждаюсь в поддержке, и помогала, как могла. Скоро – но не очень – моей “старушке” стукнет сорок пять. Юбилей как-никак, а мы, наверное, даже и не увидимся. В конце первой или второй недели будет день Посещений. Надеюсь, она придет. Очень надеюсь. Сейчас мне нужно отдохнуть, чтобы завтра нормально встать.
Немного отодвинув занавеску на уровне лица, а прикрыв ее на уровне шеи, я тянусь к серому махровому полотенцу. Запах мыла обволакивает меня. Я, обтеревшись полотенцем, по-быстрому натягиваю черные шорты и майку и выхожу из душа. Я должна быть сильной. Я должна быть храброй. Я должна хотя бы постараться казаться такой.
Я дохожу до свободной старой железной кровати и буквально падаю на нее лицом вниз. Не хочу ни о чем думать. Хочу спать.
========== Глава 2 ==========
– Подъем! – неистово заорали у меня над ухом.
Я испуганно распахиваю свои серые глаза, с ужасом рассматривая Эрика, склонившегося передо мной. Боже. Этот аромат зеленого чая вперемешку с яркими нотками лайма сносит мне крышу. Парень вздыхает и отходит, испепеляя меня взглядом. Я не хочу, чтобы он на меня так смотрел. Он изучает меня с головы до ног, торчащих из-под серого одеяла. Мне становится не по себе от его взгляда. Меня выворачивает наизнанку, сердце бешено настукивает только ему понятный ритм. Что со мной?
– Подъем, первая прыгунья! – насмешливо проговаривает он, растягивая слова.
Я нехотя поднимаюсь, придерживая одеяло у тела, и сажусь на край кровати. Мои руки тянутся до темных джинсов, которые мне вчера выдали. Я все еще крепко держу одеяло, как щит, и мои ноги проскальзывают в узкий тоннели штанин. Я оборачиваюсь и осматриваюсь. В комнате присутствуют еще семь человек. Как все быстро собрались… Моя голова немного побаливает. Я хочу еще спать, глаза слипаются. Я неловко бросаю свой взгляд на Эрика, мол, отвернись, дай мне одеться. Но он без зазрения совести продолжает пялиться на меня и на то, как я пытаюсь надеть штаны.
– Может ты, наконец-таки оденешься и пойдешь на урок? Осталось десять минут до начала. – выпалил Эрик, не выдержав игру в “гляделки”.
– Отвернись, – уверенно проговариваю я, на что Эрик мне отвечает полным отказом.
Раз так, значит я отвернусь. В этот момент парень бесит меня больше, чем кто-либо живущий на свете. Он усмехается и опирается на деревянный комод, стоящий рядом с ним. Я по-быстрому отворачиваюсь и натягиваю обтягивающую черную майку. Слышу ехидный смешок за своей спиной.
– Могла бы и не отворачиваться, все равно ничего у тебя там нет, – мне на голову летит черная кожаная куртка.
Я стягиваю куртку со своей головы и накидываю на мои хрупкие плечи. Встаю с кровати, и
Эрик идет к двери, махом руки подзывая остальных.
– Первое, чему вы сегодня научитесь, – стрелять из пистолета, – Четыре хмурится и между его бровей образуется большая складка.
Мое тело меня не слушается. Мне определенно не хватает шести часов, отведенных на сон. Ноги подкашиваются, а глаза слипаются. Я томно вздохнула. Ничего, прорвемся.
– Эй. Не спать, – Четыре, по-видимому, остановился напротив меня и несколько раз щелкает пальцами у моего лица. Я широко распахиваю глаза, дабы показать, что я не сплю, – Инициация разделена на три ступени. Мы будем измерять ваш прогресс и ранжировать вас по успехам на каждой ступени. В конце инициации в зависимости от ваших будущих рангов вы вправе выбрать профессию по душе. Выбор у вас ограниченный, поэтому старайтесь набрать высший ранг. Итак, смотрите и запоминайте.
Четыре проходит рядом со мной и кладет мне в руки пистолет. А он, однако, тяжелый. Стальной корпус красиво блестит на солнце, переливаясь серыми отблесками. Четыре становится напротив мишени с тремя кругами, широко разведя ноги, спускает курок. Раздается скрежет металла о фанеру. Скажу честно, не особо приятный звук. Да даже не не особо, а ужасно неприятный. Теперь должны были мы стрелять. Я, подражая Четыре, широко развожу ноги и пытаюсь целиться. Мгновение – и пуля из пистолета врезается в крайнюю линию мишени, задев и стену и саму мишень. Еще выстрел – и пуля летит в стену. Я встала поудобнее и спустила курок. Посередине между последней линией и предпоследней. Ну хоть что-то. Еще выстрел – и пуля между серединой и первой линией. Через еще десять выстрелов я наконец-таки попала в цель. Я чувствую такую радость, которую раньше не испытывала. Никогда. Руки побаливают, но боль не напрасна.
========== Глава 2.1 ==========
После обеда Четыре ведет нас в новую комнату. Она просторная, с выцвесшим деревянным полом, на котором начерчен большой круг.
Наши имена написаны на доске, висящей на левой стене в алфавитном порядке. Сама комната темная, изредка видны блики света. Вдоль правой стены висят выцвесшие большие красные груши.
Четыре становится в центр круга. Его брови снова образуют складку. Так он мне кажется еще угрюмей и страшней.
– Далее вам предстоит освоить борьбу. Цель – научить ваше тело отвечать на опасности и угрозы. А их, поверьте, в Бесстрашии мало не будет.
Я хмурюсь. Вообще-то, я знала, во что ввязывалась.
– Сегодня мы разучим технику, а завтра вы начнете сражаться друг с другом.
Четыре называет несколько разных ударов, демонстрируя их сначала в воздухе, затем с боксерской грушей. Мне кажутся они невыполнимыми. Я только умею просто бить грушу, а тут еще и всякие причуды вместе с ударами.
Каждый подходит к любой из груш и начинает неистово колотить ее, а я, как ни стараюсь, не могу сдвинуть грушу с места. Мне потребовалось около пятнадцати минут, чтобы сдвинуть грушу на сантиметр. Мои руки болят, кожа на костяшках пальцев красная, но крови нет.
Четыре проходит мимо каждого и, если это требуется, помогает. Он медленно расхаживает по залу, томно вздыхая и выдыхая через нос. Он старается быть как можно менее раздражительным, я это вижу по его лицу. Он смотрит на нас с презрением, от чего мне как-то не особо хорошо. Он останавливается около меня.
– Попробуй вот так, – Четыре подходит к груше и бьет ее одновременно и рукой, и коленом.
Я подхожу к груше и делаю все так, как покзывает Четыре. Фух. Пальцы неистово болят, костяшки начинают кровить. Но у меня это получилось. Получилось, черт подери!
– Эм… – я немного запинаюсь, но все-таки проговариваю, – Спасибо.
Он кивает мне и отходит к следующей девушке.
Мои тело ломит. Руки дрожат. Чувствую себя не особо. Сейчас перерыв на обед, поэтому я, собрав все свои силы и волю в кулак, с нарочитой уверенностью плетусь по тоннелю из узких серых кирпичей. Мои руки болят. Костяшки пальцев покрылись синевато-фиолетовой пеленой. Надеюсь, эти синяки пройдут раньше, чем я выйду на ринг. Четыре все вполне доступно объяснил во время утренней пробежки. Мне нужно быть сильнее или хотя бы казаться такой. Я не должна сдаваться, я же, черт подери, будущая Бесстрашная. Я не уверена, что пройду инициацию. Но надо же попробовать.
Мама… Надеюсь, с ней все в порядке. Она сильная, она справится. Не в нее я уродилась – это точно. Наверное, в отца. Он такой же жалкий трус, как и я. Бросил нас, когда мне было около одиннадцати лет. Я ненавижу его с того момента, как он ушел. Он бросил нас именно в тот момент, когда мы, как никогда, нуждались в нем. Он просто был эгоистом. И я не знаю, как у этого человека появилась новая семья. И да, у него есть дети. Ха. Не буду злословить, но думаю, что они похожи на него. И я на него похожа, но только… Даже нечего привести в качестве аргумента. Я такая же… Бросила мать, когда она нуждалась во мне.
Вспоминаю тот день… Легкий летний ветерок игриво развевает мои длинные волосы. Да, тогда они были по копчик. Они мне так нравились. Точнее, нравилось с ними играть. Шелковистые, пахнут тонким ароматом яблок и лимона. Мягкие, как моя любимая рыжеватая подушка, набитая куриным пухом.
Я выхожу на лужайку позади нашего дома. Он немного возвышается над другими домами, но отнюдь не является самым высоким жилым зданием в районе Дружелюбия. Сейчас уже вечер, поэтому многие собираются в главном корпусе, чтобы пообщаться с соседями и друзьями. На улице пусто, лишь только некоторые обкуренные хиппи – я называю так всех дружелюбных – слоняются по округам, напевая знакомые мелодии.
Смотрю на ярко-красное небо. Ничто не предвещало беды. Я просто стою и смотрю, как солнце постепенно скрывается за горизонтом. Вспоминаю о Великой войне – войне, когда почти все было стерто с лица Земли. И понимаю, что мы возрождаем цивилизацию. Буквально из пепла.
