Текст книги "Выпускной (СИ)"
Автор книги: Katsurini
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Откуда ты знаешь?
– Она сама сказала. Лёня, Лёнечка! – он передразнил мамин голос и интонацию. А что, Оля вполне маминым голосом говорила. – А ещё она тебя боится. Просила меня побыть рядом, для подстраховки, – Макс замолчал, позволяя брату переварить услышанное, увидев, что Леонид выходить из замершего состояния с открытым ртом, не собирается, он решил вывалить ему всё: – А, было ещё кое-что.
Леонид был в шоке, сел, точнее сказать, рухнул на собранный диван, не в силах подняться и невидящим взором уставившись в одну точку на полу.
– Что ещё? – спросил он равнодушно.
– Она сожгла Твои рисунки, – он сделал ударение на слове "Твои".
Леонид встретился взглядом с Максом и шумно облегчённо выдохнул, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. На губах заиграла улыбка. А он, дурак, перепугался не на шутку. Ведь страхи, он был уверен, даже гипнозом побороть сложно. И если она его боится, как строить дальше отношения? Нет, сдаваться вот так сразу он не собирался, но, как камень с души.
Несколько минут братья просто молчали. Макс тем временем снял футболку и шорты, не испытывая перед братом смущения. Да и было очень жарко, он удивлялся, как Леон, так он называл брата после просмотра одноимённого фильма, мог сидеть в спортивных шортах, пусть и с голым торсом.
– Знаешь, я заснял на видео. Думал, она курить собралась.
– Макс! – одёрнул Леонид. – Благодарю, я сам, ладно? – не открывая глаз, уже спокойно добавил он.
Тот закатил глаза. И пошёл в кухню что-нибудь перекусить.
Леонид взял телефон и набрал Олин номер.
На экране телефона девушки высветилась надпись: "Леонид Семёнович".
– Да? – а голос такой, словно плакала только что.
– Ты плакала?
– Да, – отчего-то она не смогла солгать.
– Давай встретимся.
Оля молчала, не зная, как реагировать. С кем она должна встречаться? Кто такой Леонид Семёнович?
– Я приеду, часа через два. Идёт?
– Где встретимся? – спросила тихим голосом.
– В "Пятёрочке".
Послышались гудки. Бросила трубку. Мог и обидеться, но не стал. Если она не помнит, он постарается начать всё заново. Леонид полез смотреть расписание электричек, в два часа он может не уложиться. Но настала пора действовать.
Оделся он быстро.
– Макс, я уехал! – бросил он вслед, хлопнув дверью.
*****
Оле было плохо после вчерашнего общения с мамой Леонида. Она была неприятной женщиной, и пыталась подчинить, при этом вроде бы и ласково улыбаясь. Оля же не привыкла подчиняться, хотя могла сделать вид, что этого от неё добились. Состояние усугублялось нехорошим предчувствием. Как же ей не хотелось туда идти. Но она дала слово матери Леонида, и выхода другого просто не было. Свои обещания она держала всегда, как до того выполняли свои её родители.
Руки дрожали, и она не могла открыть замок чужой двери. Если б соседи застукали, наверняка б вызвали полицию, поскольку вела она себя слишком подозрительно.
Что с ней такое? Вот опять это чувство страха.
– Привет, помочь? – на плечи опустились тёплые руки Макса. О, как она была рада его слышать, в отличие от того, кого объявили её парнем, Макс вызывал лишь положительные эмоции. У него была улыбка отца, а тот тоже располагал к себе и отчего-то притягивал. Вчера Оля с трудом отводила взгляд, не понимая своих чувств, а то не дай Бог мамаша заревнует. Такого врага она не хотела себе.
Макс решил поговорить с девушкой начистоту. Не знала она, почему говорит ему правду, но ей казалось это важным. Оля не умела притворяться, да и не любила этого. Лицемерие было не для неё. Вот только Леониду она не могла сказать правды или всей правды. Он был болен, и спас её. Почти всё время отмалчивался, что девушка списывала на стресс. Долго не мог прийти в себя, как описывала состояние его мама, причитая при этом, какой он несчастный. Возможно, что она преувеличивала, охая и ахая, какой бедный у неё ребёнок и сколько всего сделал для девушки. Теперь она ему по гроб жизни обязана.
А ещё у Оли было странное чувство разочарования. Она ждала от Леонида тех слов, которые взволновали её там, в больнице. Правда, было препятствие – она не оставалась с ним наедине, боясь его.
Возможно, что в больнице она была под действием лекарств и не совсем адекватно реагировала на происходящее. Что тогда на неё вообще нашло, что она позволила незнакомцу себя поцеловать и была готова ему отдаться? О, как же ей повезло, что им помешали. Что бы она чувствовала сейчас, если бы это случилось? И пугала мысль, что между ними уже могло быть ЭТО.
Все эти переживания обуревали её, пока Оля шла к комнате, за дверью которой лежал тот, кого она боялась.
Остановилась перед нею, взялась за ручку, сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
На плечи опустились вновь руки Макса, придавая девушке уверенности.
– Благодарю! – прошептала Оля одними губами. Ну что ж, она попробует. Будет представлять того, кто её не пугает – Макса. Хотя отчего-то представился отец ребят. Оля отогнала эти мысли. Что за наваждение!
Она постучалась и вошла, прикрывая за собой дверь. Макс наверняка следит, будет свидетелем, если что.
Бросив быстрый взгляд на комнату, девушка заметила книги по механике, плакаты с мотоциклами и сексуальными девушками на стенах. Вся комната кричала о том, что принадлежала она Максу. Да, было две односпальных кровати, но ведь Леонид здесь не жил.
Получается, родители его забрали, чтобы ухаживать за ним? В принципе, логично, ведь сам он ходить не может.
– Привет, как самочувствие? – спросила Оля и улыбнулась, стараясь придать лицу доброжелательное выражение.
– Терпимо, – сказал шёпотом парень. – Ты меня боишься? – продолжил он. Оля встретилась взглядом с парнем, ощущая растерянность. Плохая из неё актриса. Отвечать не хотелось. Девушка отвела взгляд, не в силах вынести его. Ей показалось, или в нём мелькнуло осуждение. – Я тебя бил?
Оля боялась сказать слово, чтоб не выдать себя, показав страх. Неужели это правда, и он бил её? Она неопределённо пожала плечами.
– Что значит, не знаешь?
– Я не помню. После аварии я многое забыла. В моих воспоминаниях нет тебя.
Леонид открыл рот да так и замер. Потом сказал про рисунки. Оля бросила беглый взгляд и стала разбинтовывать ему голову, не отвлекаясь ни на что, стараясь не сделать больно. Мысли о том, чтобы быть нежной, отвлекли от отвращения. На раны девушка бросила беглый взгляд, стараясь не разглядывать их. Парень, как ей показалось, совсем не походил на родственников. Может мамаша с кем изменила? Или нынешний муж взял с ребёнком... Это не её дело, не стоит об этом думать.
– Ты узнала меня?
Оля помотала головой.
Он предложил взять рисунки. Оля потупила взгляд. Волнуется... Ей было бы приятно получить такой подарок от любимого, но... сейчас она пыталась скрыть свои истинные чувства. Взяла, прижав их к груди и закрывая своё лицо. Рисунки были на ватмане. Разве художники на нём рисуют?
Меж тем жертва её спасения попросила ещё бумаги. Оля, открыв ящик в столе, увидела дорогую готовальню и разнообразные линейки и лекала поверх папки с ватманом. Провела по коробочке пальчиками, испытывая смешанные чувства. Она себе не могла такую позволить. Когда у них началась начертательная геометрия, она выбирала себе готовальню в специализированном магазине. И точно такая была профессиональная и самая дорогая. Она по-новому взглянула на парня. Увидела на шкафу тубус, на который ранее не обратила внимание или просто с этого ракурса было виднее.
Ей стало страшно, как никогда. Она не желала развивать отношения с Леонидом. Пусть даже они мыслят одинаково, но какие могут быть отношения, если подсознательно она ждёт удара? Нет, пусть это будут не его инструменты. Он рисует – хорошо. Художник, значит. И никакой не инженер. Так она себя утешала.
Оля выскочила из комнаты под предлогом спешки на работу. Как она не любила лгать! Но находиться в этой квартире дольше она не могла. Поскорее сбежать отсюда! Почему на неё так всё давит?
Что делать с рисунками она не знала, но когда Макс просил отдать ему, она не хотела, чтобы на неё смотрели другие. Если б это был любимый – это одно. Но чужой человек, а тем паче брат художника... Ни за что! Да и не давала она согласие на то, чтобы её рисовали. Это слишком личное.
А расставшись с Максом, она решила их сжечь. Зато не будет соблазна ни у кого глядеть на её изображение. Рисунки были хороши и слишком похожи на неё... Талант налицо, но не нужно было ей такого.
Дома не сожжёшь – не безопасно да и бабушка всегда рядом. Проще это сделать на помойке. Что Оля и сделала, купив зажигалку. Честно, было страшно поджигать рисунки. По щекам текли слёзы, ведь он вложил в них частичку себя. И это ставило крест на их отношениях. Она сжигала сейчас мосты.
Развернула и ещё раз взглянула на них. Старательно прописаны глаза, губы, словно он мечтал их целовать. Бр... Как мерзко! И Оля подожгла, желая отогнать видение, как парень её целует. К горлу подкатывал рвотный рефлекс от представленного, пришлось глубоко дышать, ведь отвлекаться нельзя, можно уронить бумагу или себя обжечь.
Когда рисунки догорали, ей показалось, что кто-то за ней следит. Но подозрительных личностей девушка не заметила. А потом это чувство усилилось, пока она поднималась по лестнице в своём подъезде.
О, как она перепугалась и, влетев в квартиру, побыстрее закрыла дверь, а после заперлась в своей комнате. Её всю трясло. Да что с ней такое?
Оля уткнулась в подушку и беззвучно зарыдала. Бабушка постучалась и, не услышав отклика, оставила её в покое.
Успокоившись, девушка полезла за фотоальбомом, стоящим на самой высокой полке.
Это были школьные фотографии. Перелистывая странички, она отмечала знакомые лица, не вызывающие в ней никаких чувств. В самом конце нашла отложенные в обложку снимки. И на первом же нашла того, от которого её вновь затрясло. Он был на всех спрятанных фотографиях, общих.
Она старалась держать себя в руках, но не сильно получалось.
Оля не сразу поняла, что звонит телефон. На экране не было фотографии, лишь имя и отчество. Странно. Может, учитель какой? Или чужой кто, но знакомый...
– Да?
– Ты плакала?
Отчего-то до того сдерживаемые слёзы потекли по щекам.
– Да.
Сердце стучит быстрее. И голос такой знакомый и родной, вот только почему она не помнит его? Ускользает мысль, когда напрягает память.
Он сказал, что приедет. Не местный. Хух! Отчего такое облегчение? Чего она боялась? Что звонит тот, к кому она сегодня приходила?
Договорившись о встрече в людном месте, в безлюдное она бы и не пошла, Оля отключилась. Вытерла слёзы. И откуда силы нашлись встать? Долго выбирала наряд и не могла остановиться. Всё не то! Где же цветастое голубое платье? Отчего-то ей было важно идти на встречу именно в нём?
– Бабушка! – взъерошенная девушка выбежала из комнаты. – Ты не видела моё голубое платье?
– Голубое? Наверное, в стирке, – бабушка была рада, что внучка суетилась, тревоги уже не было. Собирается на свидание?
Оля действительно нашла его в корзине с грязным бельём.
Она вздохнула, не зная, как поступить. Платье пахло потом. Такое не наденешь.
Взглянув на часы, девушка решила рискнуть постирать на руках и высушить феном. Хорошо ещё, что глажка не требовалась.
Поспела она едва в срок. Взглянула на себя в зеркало, провела по бёдрам, разглаживая складки. Волосы! Она расчесалась, думала, завязать хвостик, но в последний миг передумала.
В магазин девушка влетела, зная, что опоздала. Ходила рядами, поглядывала иногда на телефон, вдруг звонок прозевала. Но ни одного звонка за сегодня. А потом пришло сообщение, что ей звонили пятьдесят один раз. Леонид Семёнович. Что-то случилось? Почему он звонил? У неё разрядился телефон в больнице, ведь зарядки с собою не было. А потом возня с спасителем, рыдание в объятиях мамы. И только сегодня утро она поставила его на питание. И только перед уходом она включила его. Вот только забыла. Почему же только сейчас её уведомили о звонках?
И шла дальше. Ожидание вкупе с беспокойством утомляло.
Он ведь обещал час назад... В душе всколыхнулась обида. На что она надеялась? Оля взяла сок, потому что вдруг поняла, что горло пересохло, и пошла к кассе.
– А можно с вами познакомиться? – раздался сзади до боли знакомый голос. Сердце ухнуло в пятки, но не от страха, а нахлынувших чувств. – Меня... – он не договорил, потому что Оля обернулась, едва в силах побороть дрожь во всём теле.
– Вы! – и в глазах её потемнело...
Леонид едва успел подхватить падающую девушку. Уж такой реакции он никак не ожидал.
******
Оля ощущала себя лежащей на небольшой не сильно мягкой подушке и твёрдой поверхности, и по телу разливалось умиротворение. Такое у неё было вчера, в объятиях родителей.
В воздухе витал аромат цветов. Рядом слышалось журчание воды, голоса детишек, играющих неподалёку. Ветерок шумел листвою деревьев, иногда овевая её лицо. Хотя, нет, то были невесомые прикосновения, откидывания волос и поглаживания по голове. Очерчивание контура лица, носа, губ.
Как это было приятно! В душе вызывался трепет.
Оля приоткрыла глаза, встречаясь взглядом с обеспокоенными серыми глазами.
– Улыбнись, не хмурься, – девушка потянулась рукой к его морщинке, залегшей меж бровей.
А он прижал её к себе крепко и нежно, от чего защемило сердце.
– Ты плачешь? – спросила она, интуитивно ощущая это.
На что он просто молча продолжал обнимать.
Когда он отстранился, девушка прикоснулась к ране на щеке, стараясь не причинить боли, провела по отросшей щетине, щекочущей её ладонь, по содранному носу.
Не смотря на затянувшиеся корочками повреждения, было удивительно, как он ничего не сломал. Ей было приятно трогать его.
Он положил её себе на колени и только сейчас она обратила внимание на забинтованные до кистей руки. Кисти были тоже в ссадинах.
На её безмолвный вопрос, он пояснил, что упал лицом вниз, ведь к спине она прижималась.
– Сломал что?
– Нет.
– Но как?
Ведь ей во всех красках описали трюк, который он проделал. Она нисколько не сомневалась в том, кто был перед ней. Ведь лицо говорило само за себя, недаром это было для неё шоком. Она вдобавок вспомнила, как мамаша называла отца – Сенечка. Значит, Леонид Семёнович. Лео... Всё вставало на свои места. И пятьдесят пропущенных вызовов, и тревога, мелькнувшая в глазах вначале.
– Я успел расслабиться, как развернулся тобою вверх, – шёпотом сказал он.
– Что? – не поняла Оля.
– Кости целы от того, что упал расслабленно. Когда тело падает не напрягаясь, повреждения минимальны. Как алкаши, выпадающие из окна седьмого этажа. Встал и пошёл себе дальше.
Неужели это и правда работает?
– Прости, мне только в магазине, пока ждала тебя, пришло сообщение, что ты вчера оборвал мне телефон.
– Пустяки, дело-то житейское – махнул он рукой, говоря фразу из мультфильма про Малыша и Карлсона, и улыбнулся. – Главное – что ты цела.
Это не было мелочью, но если он не хочет об этом говорить, тогда девушка была согласна не поднимать больше этот вопрос, пока что.
Оля села рядом, сохраняя прикосновение, а потом для удобства забралась к нему на колени, ни чуточки не смущаясь. Единственное, что её беспокоило – не сделала ли она ему больно. Но ни один мускул на лице не дрогнул. Оля обвила его шею руками, так и не сводя взгляда.
Леонид же взял её за талию, словно удерживая на расстоянии.
– Оленёнок, что ты делаешь? Я ведь не железный.
Оля же не в силах бороться с искушением, поцеловала его в губы.
Да что с ней такое? Отчего у неё сносит крышу рядом с ним. Так было тогда, в больнице. Так и сейчас. Прижаться как можно ближе. Быть единой с ним.
С огромным воли усилием удалось разорвать сводящий с ума поцелуй.
– Что со мной происходит, Лео? – сама удивилась девушка.
– А что именно происходит? – спросил он, облизывая губы. Как же ему сложно удержать себя в рамках, когда она ещё и сидит, прижавшись к нему.
– Твои прикосновения манят, притягивают, до дрожи в коленках, – и словно на её слова, ноги и правда отозвались дрожью. – Как в больнице, так и сейчас. Я не в силах оторваться от тебя.
Он чувствовал себя так же. Она была его воздухом, дыханием, жизнью. А ещё он боялся, что если отпустит, кто-то другой отнимет, унесёт в неизвестном направлении. Как тогда, очнувшись от её прикосновения, он хотел Олю сделать своей, навсегда.
Идиллию прервал звонок на Олин телефон.
Звонила мама.
– Да?
– Оль, ты где? Мы подъедем, ты ведь сама хотела навестить брата.
Девушка осмотрелась.
– На площади перед кинотеатром.
– Хорошо, будь там, мы сейчас подъедем.
Оля отключила и убрала телефон в сумочку, оказавшуюся рядом с ними на лавочке.
– Лео, я еду на кладбище, начала девушка.
– Кладбище?
– Ты занят?
Почему она предложила ему поехать? Не хотела с ним расставаться?
Леонид понял намёк. Это был шанс узнать её получше. Она впускала его в свою жизнь.
– Я в отпуске, так что целиком твой.
– А я?
– А ты на каникулах.
Она не вспомнила прошлое, он в этом был уверен, и была более открытой, нежели раньше. И ему это нравилось. Такой Оли он ещё не знал. Но ведь познавать любимую так увлекательно!
Родители их забрали с площади, держащихся за ручку. Села парочка сзади, рядышком и пристегнувшись. Леонид пожал протянутую к заднему сидению отцовскую руку. Оля сидела, прижавшись к любимому. Мама, вначале, когда их увидела, была недовольна. Но дочка светилась, этим было всё сказано.
– Почему вы ей не сказали, что я заходил? – спросил Леонид. Ведь если б сказали, она бы не пришла сегодня к его самозванцу.
– Она была расстроена и не помнила тебя, ей было плохо, так что было не до того, – ответила мама девушки. – Я её застала всю в слезах.
– Прости, любимая, – Леонид обнял девушку, просовывая руку под Олину спину. – Я заставил тебя плакать?
– Нет, ты тут ни при чём, – ответила она, поворачиваясь к маме. – Мама, всё же стоило сказать, что Лео приходил.
– Лео? Не Лёня? – удивилась мама.
– Ну да, Леонид Семёнович.
– По имени отчеству обращаешься? – удивился папа, выруливая на шоссе.
– Я её бывший учитель.
– А сколько вам лет? – не унимался родитель.
– Двадцать пять.
Леониду задавали вопросы, знакомясь с парнем дочери, а он был не против, чтобы Оля слушала, что он рассказывал по сути для неё. Сказал, что живёт в Москве, на съёмной квартире. А когда отец сказал, что это не дело жить в чужой квартире, Леонид сказал, что купить сможет в Подмосковье, но не в их городке. На вопрос, почему, ответил, что из-за непростых отношений с мамой.
Оля же молчала, наслаждаясь близостью и спокойствием.
Приехав на кладбище, отец достал лопату с коротким черенком из багажника. Не немой вопрос Оли, мама лишь улыбнулась.
Почти сразу, папа стал копать могилу. Леонид непонимающе глядел на этих людей, они сохраняли спокойствие. Оля же была растерянна.
– Что вы делаете? – задал он вопрос, больше для неё, чем для себя.
– Увидете, – загадочно улыбнулась мама.
После этого из небольшой ямки был извлечён сосуд, напоминающий древнюю вазу, вот только она была современной. И Оле его вручили.
По щекам девушки текли слёзы, и Леонид обнял её.
– Пора тебя отпустить, Олежек.
Только сейчас Леонид обратил внимание на надгробие, где была фотография паренька, улыбающегося и открытого – Олега Ярославовича Удальцова. А годы жизни были маленькие. Что такое тринадцать лет? Брат, значит.
После этого она подошла ко второй могиле, находящейся рядом, в пределах этой же ограды. Удальцов Святослав Владимирович. Дедушка, а на фотографии был именно пожилой мужчина, по годам проживший семьдесят лет, умер на год раньше паренька.
Леонид подошёл к Оле, кладя руку ей на плечо, для поддержки. Её губы беззвучно двигались. Общается с умершим.
Урну забрали с кладбища и когда проезжали мимо поля, остановили машину. Оля раскрыла сосуд и, проверив направление ветра, встала так, чтобы не попал пепел на родных людей. После чего начала медленно высыпать прах. Лицо девушки было отрешённым, и губы продолжали шептать беззвучные слова. А когда закончила, то улыбнулась и с лёгкостью пошла обратно в машину, отдав сосуд родителям.
*****
Петька, отработав скорее на силе воле и огромных дозах натурального кофе, спал часов пятнадцать, пока смог подняться. Витя не трогал его, но умилялся младенческому выражению лица парня, спящего в обнимку с подушкой.
Телефон один раз звонил, и Витя поднял трубку. То была Женя, и ей Петькин приятель ответил, что с её благоверным порядок, отсыпается после работы. Обещал передать, что она звонила. На её приветствие к Гришке, ответил, что она ошиблась, он Витя – его коллега по работе – музыкант. И Петька вот уже несколько дней живёт у него.
Проснувшись, Петька долго сидел с чашкой кофе, который сварила Лена – жена Витьки, и смотрел в никуда. Не мог окончательно проснуться, а может просто задумался.
– Рассказать, не хочешь, что произошло? – начала Лена выпытывать парня. Любопытство зашкаливало. Женщина едва себя сдерживала.
Он поднял на неё взгляд карих глаз, оценивающе посмотрел на добродушную слегка пухленькую в щеках женщину, стоящую у плиты. И решил, что ничем не рискует, а выговориться не мешает. Он не думал, что она даст совет да и не расчитывал на это, но просто чтобы не держать всё в себе.
– Я жил с другом, и всю жизнь являлся его тенью. И вот решил уйти от него и попал в группу к твоему мужу. А как ушёл, Гришка вляпался в историю.
– Вовремя ушёл, значит!
Петька потрогал подбородок. Возможно она была и права. Он ещё недавно тоже так думал. Но выспавшись, мозг разложил всё по полочкам.
– Всё не так просто. Он пошёл в метро, при том, что на костылях, на него напали, а он даже не сопротивлялся. Хотя он всегда задирался, это его стиль жизни.
– Он жив?
– Не знаю. Прикол в том, что его откачали, а потом он исчез. Его, даже не успев допросить, выписали.
Женщина с заколотыми тёмно-русыми волосами и светло-карими глазами, в смешном переднике с зайчиками, непонимающе глядела на Петьку, стоя с ножом в одной руке и картофелиной в другой.
– И?
– Его настоящих родителей нашли менты, когда завели дело о причинении тяжкого вреда здоровью. Но когда они сунулись в больницу к нему, чтобы опросить после преступления, оказалось, что Гришки там нет. Его накануне вечером выписали, забрали его якобы родители. По камерам пока не нашли. Завели ещё и дело о похищении.
– Волнуешься?
– Немного. Будь он здоров, я б не волновался. Но сейчас он не может ходить. С какой целью его похитили, не известно. Зачем он вообще кому-то нужен?
– А твой друг никому денег не задолжал? Может, его на трансплантацию органов пустили? Сейчас довольно популярнен этот вид зарабатывания денег, особенно для расплаты с долгами. Почку вырезал и можешь быть свободен.
– Он получал прилично, если б задолжал кому-то, мог бы квартиру не снимать за такие деньги. Он по сто тысяч в месяц платил только за аренду квартиры.
– Надеюсь, ты не собираешься сам его искать? В полиции всё же работают профессионалы.
– Ты права, да и родители связи имеют, думаю, что спустив рукава дело закрыть не получится.
– Ах, да, тебе звонила какая-то Женя. Волновалась.
Петька хлопнул себя по лбу и пошёл звонить.
Женя в это время как раз ехала на работу.
– Петь, у тебя всё в порядке? – она переживала, не зная, что случилось. А тем паче почему он ушёл от Гришки. Они об этом не говорили.
– У меня да. Извини, что так сорвался, ничего не объяснив.
– А что случилось?
– Встретимся? Я приеду, – то был не телефонный разговор, и Женя всё поняла.
– Петь, я в Москве, еду на работу. А когда закончу, буду никакая. Поеду домой на первой электричке.
– Понятно, а завтра я работаю вечером, – поглядев на расписание, сказал Петька.
– Хорошо, тогда давай послезавтра в обед созвонимся.
Женя согласилась и отрубилась. А Петька уставился на расписание Витькиной семьи, висящее на холодильнике. Вот и живи, как хочешь. Даже не видишь свою девушку по несколько дней. Надо бы поговорить с ней, может удастся работу сместить ей или ему, чтобы работали они одновременно и отдыхали тоже.
Ну а свободное время, пожалуй, стоит уделить учёбе. И Петька, позавтракав, уселся за учебники за письменный стол, вежливо предоставленный Леной в его распоряжение.
***** Едва мама всунула ключ в замок, как соседка тут же высунула свой любопытный нос.
– Здравствуйте! Что-то к вам зачастили дамочки.
– Сын прикован к постели, вот и ухаживают за ним девчата.
– Ох, ох, страшно, когда дети болеют. Это кто ж слёг? Лёнечка или Максимка?
– Лёня. Ничего, раны мужчину лишь красят!
– А днём девушка приходит. Вчера с Максиком пела дифирамбы, а сегодня с каким-то парнем.
– Да?
– Я думала то Лёнечка, но раз он прикован к постели...
Выводы маме Леонида стоило сделать самой.
– Но я, наверное, подслеповата стала, то небось тоже Максимка приходил.
Мама Леонида выводы сделала правильные. И решила подловить Олю на измене. Она ведь ей всё равно не нравилась. И хоть ей выгодно было, чтобы та делала перевязки, но лучше, чтоб духу её здесь не было. Всё же так подло поступить с её сыном – она простить этого не могла, хотя на всё остальное закрывала глаза.
На следующий день она взяла отгул на работе, сказав, что приболела. А сама стала поджидать девушку.
Она и правда появилась не одна, а под руку с парнем в клетчатой рубашке и ковбойской шляпе.
Да как она вообще смеет являться в её квартиру с кавалером!
– Тварь! – ругалась себе под нос мамаша.
Хотелось застукать её прямо дома, но расстраивать сыночка не хотелось. Она попробует сама решить вопрос, а сыну наплетёт чего-нибудь.
Оля вышла из подъезда светящаяся, как лампочка.
– Счастливая, значит! Ничего, не долго тебе такой быть! – исходила ядом возможная свекровь Оли.
Пара вошла в магазин и стали выбирать продукты, читая этикетки на консервных банках и обсуждая "полезность" добавок. Парень, войдя в магазин, снял шляпу, положив ту в магазинную сетку для покупок, по плечам раскинулись шикарные каштановые волосы с рыжим отливом, которым мама позавидовала даже, и про себя возмутилась, мол, не порядок мужику с такими волосами ходить, даже не понятно, девушка или парень.
– О, какие люди! – раздался знакомый до омерзения голос позади Оли, от которого она вздрогнула да не она одна. – Дай, думаю, поздороваюсь!
Оля медленно повернулась. Бледная, как мел. Попалась!
– А с кем это ты тут?
Оля встала перед парнем, загораживая его.
– Не важно! – Оле было всё равно, что её застукали на "измене", не хотелось просто светить Лео перед мамой, ведь тот не хотел с нею пересекаться, ради этого и маскировку придумали.
– Ещё как важно! Как ты смеешь обманывать моего сына?!
– Я никого не обманывала, – Оля была спокойна, ведь на её стороне была правда.
Женщина же была готова вцепиться в Олины волосы.
– Верни ключи от квартиры!
– Нет у меня их.
– Что?
– Я их в первый день отдала Максиму.
Мама в голове сопоставила данные, что ж, про встречу с младшим сыном не отмалчивается, но это не оправдывает её поведения!
И в тот момент, когда она рванулась к девушке, собираясь вцепиться в волосы, возмущённая брехливой натурой Оли, та выставила вперёд металлическую сетку для покупок, что женщина чуть не впечаталась в неё.
– Как же ты смеешь обманывать всех! Врёшь и не краснеешь! – мама была вне себя от ярости. – Где ключи?
– Мама, хватит! – раздался уверенный голос Леонида. – Ключей у Оли нет. Она сказала правду. Я сам открывал ей дверь.
– Что? – мама переводила взгляд с сына на девушку и не могла поверить в происходящее.
Начав оседать, она картинно хлопнулась в обморок.
Леонид же закатил глаза. Да, не повезло ему с матерью.
Оля бросилась к упавшей женщине. Расстегнула ей воротник, уложила на спину и собиралась приподнять ноги, чтоб обеспечить приток крови к голове, как писали в оказании первой помощи при обмороке, но Леонид остановил её.
– Мам, вставай, хватит разыгрывать представление. Оль, пойдём, – он подал ей руку.
Девушка растерялась, не зная, как реагировать, поглядывая то на женщину, то на любимого.
– Мама, я вызываю скорую! – жёстко сказал Леонид, доставая из кармана телефон.
– Жестокий, и ни капельки сострадания, – жалобно сказала мама Леонида, вставая.
Оля совсем растерялась, не в силах поверить, что это была игра. Как она может так вести себя с сыном? А если б правда упала, а он не поверил? Это как сказка про волков, как обманывал людей пастух, зовя на помощь, а когда пришли настоящие волки, никто не явился на зов и пастуха загрызли звери.
– Оль, пойдём! – молодой человек вновь подал ей руку, пряча телефон в карман брюк.
– Лёнечка, но как же так? Ты разыгрываешь из себя больного, а сам гуляешь со своей девушкой? – мамины обвинения были оправданны.
– "Нет" – на оба вопроса. Разбирайся со своим больным сама. Как ты могла вообще притащить домой не пойми кого! А потом заставить мою девушку ухаживать за незнакомцем! И тебе повезло, что он не тронул её, и Макс подстраховал.
И парочка ушла, а мама осталась сама, облокотилась на прилавок.
Как же так? Почему её игра больше не работает? Неужели она разучилась играть? Стареет? Сеня ведь решил сменить род деятельности, сказал, что уже не по зубам ему трюки? Неужели она тоже? И это сейчас больнее всего било по самолюбию. Она достала зеркальце из сумочки и стала смотреть на свои едва заметные морщинки. Она ведь следит за собой и хорошо выглядит. Но если до этого она не допускала мысли о старении, то сейчас ощущала как та протягивает свои скрюченные пальцы к ней.
Потом уж она беспокоилась о незнакомце, как он посмел её любимую обводить вокруг пальца целую неделю! И только потом она вспомнила лицо Леонида, покрытое уже слегка затянувшимися ранами. Как же он похож на Сеню! Мужа она любила без памяти да и детей, но скорее она хотела быть идеальной мамочкой в глазах окружающих, чем чувствовала себя счастливой рядом с малышами. Она играла очередную роль и никогда в ответ не слышала, чтоб её за это хвалили свои. Никакой отдачи от них! Чужие пели ей дифирамбы, как же она справляется с двумя мальчишками, какая она молодец!
Теперь в принципе, поведение незнакомца пугало. Но она отогнала эти мысли. Он ведь подарил ей рисунок. Он не может быть плохим.
Но поговорить всё же стоит. Дети выросли и выпорхнули из гнезда, и она сейчас острее всего ощутила одиночество. Искренне захотелось о ком-то заботиться. Однозначно стоит поговорить с мужем, прежде чем идти к больному незнакомцу. Как же она не узнала собственного сына? Оля ведь узнала! Почему ж её материнское сердце не почуяло подмену? Чувство вины проклюнулось где-то внутри и тут же пропало. Он ведь был весь забинтован, а значит, подлог обнаружить она и не могла!
