Текст книги "Mr. and Mrs. Mikaelson (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Убегаешь, волчонок? – спрашивает Майклсон, натягивая на себя полувер.

– Об этом никто не должен знать, – желает Маршалл, уходя их кухни.

Они были одинаковыми, и поэтому их мысли сошлись : « Никто не должен знать.»

Но, как известно, все тайное становится явным. Явным становится и та связь Клауса с Хейли, когда она заявляет ему о своей беременности.

– Ты переспала с кем– то другим, признайся!

– Эй, тебе не кажется , что я бы призналась, если бы он был не твой. Это твой ребенок.

И в этом Хейли права. Права в то, что это его ребенок. Права, считая, что Элайджа расценит это как предательство. Права, зная, что Клаус не позволит, чтобы она избавилась от ребенка, пусть Маршалл и мечтала об этом. Даже покупала отраву, чтобы избавить ребёнка от страданий, но так и не смогла выпить. Она думала, что загнана в угол, но Клаус сказал, что не оставит ее и будет помогать. Клаус обещал, что ничего не изменится, и так оно и было : Хейли жила в особняке Майклсонов, так же смеялась сидя на кухни с Ребеккой, пила свое любимое молоко с печеньем. Изменились только ее отношения с Эладжей.

– Ах, вот оно. Время бороться, Волчонок.

Клаус часто так говорил, и Хейли верила в это. Верила в то, что нужно бороться, и она боролась. Она не осталась одна, и именно это помогло ей справится с потерей Элайджи, которого, как ей казалось она любила всем сердцем. Это была влюбленность, и Маршалл отлично понимает это. Влюбленность прошла, а ее ребенок останется с ней. Влюбленность прошла, как злоба на Хейли со стороны Элайджи. Злоба прошла, и Элайджа улыбался, когда впервые взял племянницу на руки. Все прошло. Все изменилось, и теперь, имея дочь, Клаус Майклсон стал тем, кому есть что терять.Клаус часто так говорил, и Хейли верила в это. Верила в то, что нужно бороться, и она боролась. Она не осталась одна, и именно это помогло ей помогло ей стравится с потерей Элайджи, которого, как ей казалось она любила всем сердцем. Это была влюбленность, и Маршалл отлично понимает это. Влюбленность прошла, а ее ребенок останется с ней. Влюбленность прошла, как злоба на Хейли со стороны Элайджи. Злоба прошла, и Элайджа улыбался, когда впервые взял племянницу на руки. Все прошло. Все изменилось, и теперь, имея дочь Клаус Майклсон стал тем, кому есть что терять.

Клаусу двадцать четыре, когда он думает, что потерял доверие Элайджи, после той ночи с Хейли и ее случайной беременности. Конечно же, Клаус знает, что брат переживает. Все это время Элайджа был один и мирился с этим в одиночестве. Клаус сидит на кухне наблюдая за шестимесячной дочерью , которая смотрит на отца с такой нежностью, а ее прикосновение дарует ему тепло и покой, которое Клаус не знал прежде.

Ребекка готовит смесь для малышки. Элайджа молчит, когда входит в кухню. Клаусу кажется, что у него нет слов для него или Элайджа просто охрип. Но, Клаус знает, что Элайджа обижен, и поэтому не находит слов для брата. Элайджу выдает суровый взгляд на брата и племянницу и Клаус даже не мечтает, что Элайджа простит его. Элайджа по-прежнему с легкостью разрывает врагов в клочья, словно ястреб и бросает их трупы к ногам брата. Клаусу это и нужно, чтобы его проблемы решал брат. Клаус знает, что Элайджа всегда будет на его стороне, даже когда он зол на него.

Но, сегодня Элайджа впервые улыбнулся и померкший блеск в его глазах возрождается, когда Хоуп тянет к нему ручки, и Элайджа берет в руку детскую игрушку, лежащую на кухонном столе, чтобы развлечь племянницу, и Хоуп это нравится, потому что она улыбается дяде, который делает все для семьи.

– Радость моя, пора кушать, – Ребекка оборачивается и подходит к племяннице, опускается на колени и поит ее смесью из бутылочки.

– Я не могу осуждать тебя, брат, в жизни все может случится, и я понял, – но, Клаус решает, что именно он должен завершить недоказанную мысль брата и Элайджа замолкает.

– Семья превыше всего, – улыбается Клаус, хлопая брата по плечу.

Клаусу двадцать шесть, и он проклинает Кетрин. Элайджа просил его дать ему возможность : чувствовать, заботиться, любить. Клаус знает, что жена брата хранит какую-то тайну, и он пойдет на все, чтобы узнать. Клаус Майклсон пойдет на все, чтобы избавиться от нее, ведь в глубине его души тоже есть тайны, которые может знать Кетрин, и, рассказав эти тайны, она обречет его на верную погибель и вечное одиночество. Они заклятые враги с тех самых пор, как Кетрин вошла в их семью. Клаус думает, что ему нечего терять. Майклсон стучит кулаками по столешнице стола, а вот Пирс выглядит спокойно, но все же ее рука обвивает кухонный нож. Она бы уже давно ушла, забыла, не стала бы терпеть выходки того, кто погубил ее семью, но ее держала любовь к Элайджи. Только из-за любви к Элайджи она терпела все это.

– Сколько раз я буду повторять тебе одно и то же, – Клаус смотрит в ее глаза, и гнев берет над ним верх, когда он видит, насколько спокойна Пирс. – Убирайся из жизни моего брата, шлюха.

– Скучно, – проговаривает Кетрин, и она никогда не уступает. – Придумай что-нибудь другое. Я тебе уже предлагала сделку в обмен на нашу с Элайджей свободу. Хочешь убить меня? Что ж… Но сначала тогда тебе придется убить Элайджу, и тогда я сама выпью яд.

– Как ты посмела предложить мне сделку! – выкрикивает тот, разводя руками. – Жизнь, Кетрин. Я предлагаю тебе жизнь. Таковы условия договора. Ты остаешься жива, взамен оставляешь Элайджу. Маленький голубь никогда не заключает договор с орлом. Голубь слаб. И совершенно беззащитен перед орлом. Он знает, что орёл только и ждёт, чтобы разорвать его на части. Так что, тебе ничего не остается, как принять это и молча оставить Элайджу. Ты молча уйдешь и никому не скажешь правды Элайджи о том, что я виновен в смерти твоей семьи.

– Ну-ну, – Кетрин берет в свои руки нож направляя острое лезвие прямо на грудь Никлауса. —Но, я все еще здесь. Запомни, Клаус : Пока я жива, нас с Элайджей ты не тронешь!

Кетрин – змея. И Клаус понимает, что ему нужно было немедленно избавится от нее, пока она не погубила его. Клаус знал, что змею надо убить сразу же. Но он этого не сделал. Столько раз ему выпадала возможность, но он не сделал. Ради Элайджи. Только, чтобы он не огорчался. Но теперь Клаус видит, что ошибся. Потому что, змея превратилась в дракона.

Клаус желает задушить ее сейчас. Кетрин желает запустить в его нож прямо сейчас. Они враги и играли страхами друг друга, и это гораздо интереснее, чем даже самая мучительная смерть. Каждую минуту Клаус ждал, что Кетрин подсыпит ему яд или пронзит сердце острием ножа. Каждую секунду Кетрин думала, что вот-вот раздастся выстрел, и Клаус одержит победу.

– Катерина, Никлаус, – Элайджа переступает порог кухни, искренне улыбаясь любимой жене и брату. – Барбекю и стейки готовы. Вся семья уже собралась.

Мисс Пирс улыбается, кладя оружие на стол. И мистер Майклсон улыбается тоже, разжимая свои кулаки. Клаус проходит мимо Кетрин и шепчет ей на ушко: – Дрянь.

Клаус покидает кухню, и в этой битве победу одержала Кетрин, ведь рядом с ней стоит Элайджа и только с ним, она чувствует себя в безопасности. Он плавно и медленно накрывает губы девушки своими, вкладывая в этот поцелуй всю нежность, на которую только способен. Она отвечает и расстегивает тонкими пальчиками пуговицу на его пиджаке. Он рядом с ней, и Кетрин знает, что тот словно лев будет обегать ее. Но проблема льва в том, что его практически невозможно разлюбить. Но проблема львицы в том, что она до последнего вздоха будет защищать своего льва.

Клаусу двадцать семь, когда он теряет все и остается гнить в одиночестве. Он теряется все, чтобы спасти семью. Семью, которая всегда сражалась за него. Клаус Майклсон знает, что это опасно, но поступить иначе он не может. Клаус Майклсон заключает сделку с той, которую ненавидел.

– Я все продумала, – Пирс кладет в руку Клауса инсулиновый шприц Финна.

– Что ты продумала? – кричит тот. – Не лги мне!

– Вы все должны умереть, – спокойно произносит Кетрин. – Финна и Ребекку, которой я отдала пузырек с якобы ядом, но не переживай, я сделала вытяжку из трав, она уснет на сутки, дозу я рассчитала. Их ты берешь на себя. Уколи Финну дозу инсулина, которой хватит, чтобы вызвать диабетическую кому. Элайджу я взяла на себя, и уже заказала билеты. Вылет через пару часов. Кола и Давину я тоже беру на себя. Люди Марселя позаботятся о Хейли и Хоуп, им ты можешь доверять. Они будут в безопасности. Закажи гробы, только у доверенных людей, чтобы были отверстия для воздуха и подушки. Можешь оставить записки на прощание. Докторов и работников морга я подкупила, от твоего имени, можешь не волноваться.

– Запереть семью в гробы, не зная сработает ли этот план? – мужчина смотрит ей в глаза, скрещивая руки на груди. – Да кто ты такая?! Женщине ли спасать меня?!

– Я Кетрин Пирс, не забывай. Поверь, распихнуть всех на сутки по гробам, а затем побег, лучше , чем настоящие похороны и осознание того, что ты брошен в одиночестве. Аврора завершит эту игру правдой. Будь готов, что все отвернутся от тебя, но останутся живы благодаря твоей жертве : Марсель выстрелит в тебя. Хотя, я бы с радостью выстрелила в твое сердце, но сначала, заставила тебя страдать всеми известными мне способами, – и ему кажется, что каждое слова яд. – Ты готов заключить себя в тюрьму из одиночества.

– Я всегда готов, – ухмыляется Клаус. – Но, зачем тебе все это?

– Ради нашего с Элайджей будущего, чтобы у нас была возможность, и он верил, что однажды вся его семья соберется здесь, наши дети, за этим столом, на этой кухни, – и ее слова заставляют Клауса согласится на этот план.

Клаусу тридцать четыре, и он ничего не видит, кроме тьмы и пустоты. Клаус уже не идет вперед, потому что впереди – пустота. Клаус Майклсон всегда был на шаг впереди врагов, а сейчас оказался на два шага позади. Семья покинула его, и для него это самое лучшее наказание за всю пролитую кровь и отнятые жизни. Его покинули те, кто всегда боролся за него. Клаус Майклсон больше не борется, и ему плохо без поддержки семьи. Ему нехорошо, а его враги рады этому. Клаус Майклсон остался в одиночестве и теперь точно знает, что ценить нужно, пока это есть в твоей жизни. Уже как пять лет Клаус не живет, а существует. Дышит, есть, спит, но не живет, а существует. Существует во тьме. Клаус Майклсон вернулся в то место, где его любили и никогда не осуждали. Он вернулся и теперь тяжесть, которая тянула его во тьму, обратилась в легкость. Теперь он вздыхает с легкостью.

Далеко за полночь. Кухня. Клаус сжимает в своих руках бокал. Виски допито. Он сидит за кухонном столом, в полном одиночестве. По стеклу барабанит ливень. Руки собраны в замок, он погружен в свои воспоминания, когда еще в этом особняке звучал смех.

Хоуп промокла до нитки. Хоуп перепрыгивает лужи. Хоуп перепугана. Хоуп некуда пойти. Хоуп спешит. Малышка думает, что дома переоделись, но сердце ведет ее именно к тому дому, который она ищет. Ее сердце укажет ей путь, и после часовых блужданий по французскому кварталу Хоуп Майклсон достигла своей цели : Она открывает знакомую дверь.

За окном дождь. Капельки стучат по подоконнику. Клаус Майклсон молчит и только он знает, какие тайны хранятся в его душе.

За окном дождь. Клаус вздрагивает, понимая, что его плеча коснулась мокрая детская ладошка. Он оборачивается и видит одиннадцатилетнюю белокурую девочку, которая унаследовала красоту матери и тети Ребекки, а вот дьявольский огонек в ее глазах явно достался ей от отца. Хоуп в отчаянии и бежит, чтобы обнять отца, прижаться к нему, чтобы тот согрел ее своим теплом. Хоуп обнимает его, и

Клаус точно знает, что она его не осудит.

– Хоуп, что ты здесь делаешь? Где твоя мать? Ты промокла и можешь заболеть! Отвечай! – Клаус опускается на колени, снимает со своих плеч кожанку и покрывает ею плечи дочери.

– Папа, – с трудом произносит замёрзшая и промокшая Хоуп.

Ей холодно, но сейчас рядом с ней отец, который согревает ее тем, что прижимая к себе. Клаус крепко прижимает ее к себе, убирает с мокрые волос дочери капельки дождя, целует в лобик, и ей так хорошо в его объятьях. Хоуп промокла, и поэтому ее отец не видел ее слез. Хоуп бежала к родному человеку, и теперь ее отец рядом с ней, и не важно, что будет дальше. Сейчас отец и дочь обрели друг друга, и им так хорошо вдвоем на кухне.

Неважно куда. Сердце всегда подскакивает ей путь. Она готова мчатся к своим родным на скорости света, разбиться, словно птица из легенды, которая прокалывает себя шипом тернового куста, так же и Ребекка готова была умереть за семью, отдать себя всю семье.

Свет фар освещает лица. Ребекка покидает машину и берет дочь на руки.

Дождь. Она не остановится и бежит вперед. Ребекка Майклсон не считает : секунды, минуты, часы, сутки, дни, года. Ей плевать на все, потому что она бежит по трассе к своему терновнику – семье. Ребекка бежит вперед – к их старому особняку.

Дождь. Она промокла и, держа на руках трехлетнюю дочь, ее мокрая рука открывает знакомую дверь. Ее сердце словно скованно оковами. Ребекка не считала время и ей кажется, что это было вчера : Как ей не хотелось покидать родной дом, как сжалось сердце, и Ребекка стояла на пороге не решаясь сделать шаг вперед, в будущее. Ребекка не решалась сделать шаг, а внутри ее словно все оборвалось, когда она шла за Марселем.

Скрип двери и Ребекка проходит в кухню. Ее глаза закрыты, и Ребекка вздыхает запах вишни, которая росла в их саду. Ребекки кажется, что все было вчера.

Годовалая малышка замирает на пороге кухне, держится за дверной проем смотря на родителей. Майкл улыбается дочери, когда съедает очередную вишню. Эстер стоит у кухонной плиты. Ребекка вдыхает запах этой ягоды. Этот запах словно пробуждает ее. Малышка ловит на себе взор отца. Майкл протягивает ей руки и малышка делает неуверенные шаги в его сторону. Майклсон улыбается, когда его дочь подходит к нему и не удерживается, чтобы не взять дочь на руки и не поцеловать. Майкл кружит и целует дочь в щеку, и тогда Ребекка впервые почувствовать запах вишни.

Ребекки девять, и она бежит на кухню, забирается на стул и рассказывает отрывок из школьного спектакля, в котором ей предстоит сыграть роль принцессы. Эстер хлопает дочери, обнимает ее. Она гордится своей малышкой, которая смогла преодолеть свой страх выступать перед публикой. Банальный страх, но Ребекка боялась говорить о нем, пока Эстер не прижала ее к своей груди и не сказала, что бояться не нужно. Теперь Ребекка не боится.

Ребекки шестнадцать. Далеко за полночь, а Майклсон сидит в кухне. На столе чашка чая. Она обещала, что вернется с вечеринке, до полуночи, а сейчас уже два часа ночи. Она не сдержала своего слова, но сейчас Ребекка не боится гнева родителей. Сейчас ей хорошо сидеть одной, на кухне, и она не желает говорить о Метте, которого, встретила на той вечеринке и который украл ее сердце. Она влюбилась и молчит о этом.

– Ребекка, – Эстер входит в кухню, отрицательно кивает головой, поправляет розовый шелковый халат одетый поверх ночной сарочки.

– Мам, только не говори, что не спала и глотала успокоительное, – вздыхает блондинка, отпивая чай.

– Да, мать волновалась и не спала, потому что ты ее дочь! – Майкл облачон в черный шелковой спальный костюм, проходит в кухню скрещивая . – Такое поведение не допускается для моей любимой дочери! Объясни все Ребекка!

– Тише, Майкл, – Эстер вплотную подходит к дочери, которая смотрит в упор скрещивая руки на своей груди. – Объясни все.

– Я виновата, что опоздала, простите, – шипит Ребекка. – Больше я оправдываться перед вами не буду.

– Ребекка! – Майкл подходит к дочери, одергивает ее за подбородок, заставляя ее посмотреть ему в глаза.

– Майкл, мы ведь тоже были молоды и задерживались на вечеринках друзей, -улыбается Эстер стоя рядом с дочерью. – Тем более этого больше не повторится, да Ребекка?

– Да, простите, – Ребекка опускает голову.

– На этот раз я тебя прощаю, – Майкл отпускает дочь, отворачивается от нее и покидает кухню, – Но, если это повторится, то я накажу тебя по полной строгости.

– Ребекка, ты больше ничего не желаешь мне рассказать? – спрашивает Эстер.

– Нет, мама, и этого больше не повторится,– приговаривает Ребекка, смотрят вслед уходящей матери.

Запах вишни. Ребекка берет одну ягоду из деревянной корзины, бросая ее в чай. Ребекка сейчас смотрит на мир по-другому. Сейчас она влюблена, в ее сердце словно расцвели розы, и то, что она молчит, о своей влюблённости в Метта еще скажется.

Кухня. Ребекка улыбается Метту, который хлопает плечу Майкла, и блондинка думает что ее отец и парень ладят друг с другом, но Эстер желавшая дочери только добра просила мужа принять парня их дочери и контролировать свой гнев, пусть Майкл и считал, что обычный бармен не подходит его дочери.

– Вишню? – Ребекка протягивает парню ягоду.

– Ребекка, может , уйдем, – пожимает плечами Метт, и она знает, что тот чувствует себя неловко среди всей этой роскоши и фальшивых улыбок.

Но, Ребекка счастлива рядом с Меттом, а Майкл замечает то, каким взглядом Марсель Жерард смотрит на его дочь. Клаус поставил Марселя охранником сестры, считая, что эта идея была лучшей, после того, как тот привел парня с улицы в дом. Но, Клаус просчитался, ведь Марсель полюбил с Ребекку, и каждый раз, видя как та целует другого он сбивал свои кулаки в кровь. Марсель Жерард боялся признаться ей в чувствах, но его выдает взгляд. Этот взгляд замечает и Майкл. Он знает, что таким взглядом он смотрел когда-то на Эстер. Таким взглядом полным нежности и в тоже время готовым в любую минуту бросить все, только чтобы защитить от всех бед. Майкл однажды смотрел таким взглядом на Эстер, а теперь Марсель смотрит на его дочь таким же взглядом, и такая любовь сильнее смерти. Майкл замечает это и сталкиваясь с Марселем в узком дверной проеме прижимает его к стене и смотрит в его глаза.

– Ей не все равно. Глубоко, я подозреваю. Соберись, телохранитель. Сделай что-нибудь, чтобы исправить это. Я болею за тебя.

– Я никогда не причиню ей боль.

Кухня. Запах вишни. Чашка чая на столе. На ее глазах слезы. Ребекка закрывает свое лицо руками, а сидящая рядом с дочерью Эстер прижимает ее к своей груди. Еще несколько часов назад она не желала жить и была готова спрыгнуть с крыши и тем самым завершить все свои мучения. Марсель стоит на пороге кухни, опускает голову, как и положено охраннику. Ребекка все еще напуганная и дрожит, слезы на глазах не спешит высыхать, а Эстер, которая узнала, что после разрыва с парнем ее дочь задумала спрыгнуть с крыши, вовсе не осуждает ее, а прижимает к своей груди.

– Я не заслуживаю быть любимой, мама? Я проклята? – рыдает блондинка.

– Нет, Ребекка, ты обязательно будешь счастлива, – Эстер проводит ладонью по лицу дочери. – Возможно не сейчас.

– Нет, у меня никогда не будет семьи и детей, – рыдает блондинка.

– Ребекка, тебе всего семнадцать и ты ведь пьешь лекарства, которые тебе назначила доктор, у тебя есть шанс стать матерью, – шепчет Майклсон гладя дочь по волосам. – Я верю, что на твоем пути встретится тот человек, который примет тебя такой, какая ты есть. Примет и полюбит.

Ребекка рыдает, закрывает свое лицо руками, и не видит того, как разрывается сердце матери. Эстер стоит у окна и стряхивает слезинку со своей щеки. Ребекка ее дочь, и как той, кто испытала муки родов, видела все, что пережила ее малышка, не переживать за нее сейчас. Сердце матери болит даже больше, чем сердце дочери.

Ребекка потеряла мать: Своего лучшего друга и самую крепкую опору. Ребекка облачена в черное и после похоронной процессии она сидит на кухне, и теперь ей так одиноко на такой большой и просторной кухни. Теперь она заваривает одну чашку чая. Теперь стул, на котором всегда сидела Эстер опустел. Теперь Ребекки не с кем поделиться своими тайнами. Теперь в ее сердце так же пусто, как и на этой большой кухни.

– Мама... Мне плохо без тебя...

Ребекка прижимает голову к столу. Ребекка молчит, но слезы душат ее изнутри, боль разрывает ее на тысячи мельчайших частиц. Она утратила часть своей души. Мать была частью ее души.Души матери и дочери были единым целым.

Внутри Ребекки пустота. Пустота, к которой она еще не привыкла. Она не привыкла быть без поддержи, советов матери. Ей нужно было, чтобы мать была рядом и прижала ее к себе, сказала, что она всегда будет рядом с ней, но этого не случится. Ребекка брошена в одиночестве.

Фрея медленно проходит в кухню и видя сестру в таком состоянии, считает, что ее несправедливо оставили в одиночестве, без поддержи и выбили землю из под ног.

Клаус не поверил Фреи, но она не лгунья, и информация, которую приказ узнать Клаус оказалась правдой – Фрея их старшая сестра, и именно поэтому он разрешил ей остаться в особняке.

Щелчок кнопкой электрического чайника и спустя несколько минут Фрея заливает кипяток в чашку. Она тяжело вздохнула глядя на сестру и приблизившись к столу села на место Эстер. Больше Фрее не нужно ничего говорить, потому что у Ребекки появилась старшая сестра, которая будет заботится о ней и подарит ей частичку себя. Фрея молчит, когда прижимает к своей груди рыдающую сестру. Фрея позволяет ей почувствовать то тепло, что Ребекка ощущая в объятьях матери.

– Мне так плохо... Я не верю, в то, что ее нет...

– Она здесь, Ребекка. Она в нашем сердце. Наша мать всегда будет рядом, всегда будет присматривать за нами, и уверяю тебя, ей больно из-за твоих слез. Я рядом, сестра. Я всегда буду рядом с тобой.

С этой минуты старшая сестра заменит Ребекке мать и именно она будет поддерживать и сражаться за нее.

В ее руках пепел. Ребекка стоит посреди такой большой кухни, вот только теперь она точно знает, что сюда никто не воздет. Она одна на такой большой кухни, где раньше собирать вся их семья. Ее руки измазаны золой, Ребекка касается столешницы и тяжело вздыхает. Никто сюда не вернется. Да, и сама Ребекка собралась уходить.

Марсель переступает порог кухни и дотрагивается до плеч будущей жены. Он только что говорил с риелтором о продаже особняка, и слыша этот разговор сердце Ребекки сжалось в железные тиски.

– Марсель, ты ведь никогда не причинишь мне боль?

– Никогда.

– Отмени сделку с риелтором.

Ее глаза закрыты, а на руках пепел и она думает, что действительно все к чему прикасается ее семья, обращается в пепел. Все обратилось в пепел. Остался только пепел и опустевшая темная кухня.

Мокрые волосы. Ребекка замирает на пороге кухни, опускает дочь на пол, и Рейчел непонимающе смотрит на Клауса и Хоуп.

– Мама, – Рейчел прижимается к матери боясь сделать шаг в сторону Хоуп и Клауса.

– Все хорошо, – мокрой рукой она гладит дочь по волосам. – Это наша семья. Теперь мы вместе.

– Ребекка ты здесь, – Клаус встает с колен и приближается к сестре. – Ты ненавидишь меня?

– Ты разрушил все, Ник, – Ребекка смотрит ему в глаза, когда ударяет по лицу и тот не отворачивается от сестры.

– Прости, сестра, я все разрушил, – отвечает Клаус.

– Разрушил, чтобы спасти нас, – Клаус умиротворенно вздыхает, когда сестра обнимает его мокрыми руками. – Я люблю тебя, даже когда ненавижу. Ты всегда будешь моим братом.

========== Глава XL. Эпилог. Часть 2.2. История одной семьи. . ==========

Дождь. Машина паркуется на заднем дворе. Свет фар освещал лица. Элайджа раскрывает зонт, берет на руки сына, пока Кетрин вешает на плечо сумку с детскими принадлежностями и берет в руки детское кресло со спящей Лионель. Они под зонтом и Элайджа замирает, когда касается мокрой дверной ручки, открывает знакомую дверь. Он вернулся туда, где его любили.

Элайджа Майклсон третий ребенок в семье и Эстер с не терпением ждала его появления на свет. Она точно была уверенна, что это будет мальчик и Эстер Майклсон не ошиблась, когда пела колыбельные и рассказывала трехлетней Фрее о том, что ее брат обязательно будет защищать ее. Но, Эстер не может подвергнуть опасность еще не рожденного ребенка и именно поэтому отправляет Фрею к свое сестре Далии. У нее и Майкла родился прекрасный и здоровый сын.

Элайдже одиннадцать месяцев, когда тот самостоятельно забирается на кухонный стул и видя это Эстер улыбается, берет сыны на руки и еле слышно шепчет ему на ухо : – Элайджа, лев мой. Ты надежда этой семьи. Только ты сможешь воссоединить семью.

Эстер возлагала на сына большие надежды. Отец и мать мечтали увидеть его управляющим этой империи. Отец и мать мечтали, что именно Элайджа всегда будет бороться за семью, именно он будет связующей нитью этой семьи.

Элайджи пять когда играя с братьями он падает в воду с края платформы бассейна. Клаус спас его, тем, что громко закричал, и перепуганная Эстер вытащила сына из воды.

Майклсон вносит сына в кухню, растирает его, снимает с него мокрую одежду. Ее сердце замерло. Время остановилось. Жизнь перестала иметь смысл. Эстер готова отдать жизнь, пусть только он проснётся, пусть откроет глаза и посмотрит на нее.

– Ох, мой сыночек, мой лев! Моя надежда, открой свои глаза. Открой же, не омрачай этот мир! Элайджа!

– Мама.

– Мой Лев, сыночек!Элайджа!

Эстер не верит своему счастью, ведь ее сын жив и прижимается к матери. В тот день Эстер усвоила урок на всю жизнь. Она мать и готова была умереть только, чтобы Элайджа жил.

Элайджа не винит ни в чем свою семью, но он потерял любовь всей своей жизни – Татию. Элайджа мужчина, но на его глазах слезы. Мужчина может плакать в двух случаях: или из-за любви, или смерти. Сейчас он плачет из-за этих двух вещей. Элайджа всегда любил и уважал, принимал любое решение, ведь родители для него – все, против чего идти нельзя. Но, сейчас Элайджа сидит на кухне и проливает слезы по утраченной любви.

– Надеюсь, я вас не огорчил, мама, – всхлипывая, шепчет Элайджа.

– Разве ты можешь меня огорчить, мой лев? – Эстер касается своей рукой его лица. – Однажды и ты обретешь покой, раны затянутся, ты вновь полюбишь. Мой покой– это ты, сынок. Неизвестно, что принесёт нам завтрашнее утро. Ты– будущее этой семьи. Завтра нас с отцом может не быть,и все взгляды будут обращены на тебя. Ты будешь управлять империей отца, и тогда, в тот день, поклянись мне, что станешь плечом, на которое может опереться вся семья : Твои братья и сестры. Если тебе прижаться встать на путь крови, то возьми в руки оружие, чтобы друзья и враги видели от кого будет продолжаться этот род.

– Даю тебе слова, мама, – кивает Элайджа. – Я буду сражаться за семью даже ценой собственной жизни и счастья. Я всем пожертвую ради семьи.

Элайджа умён и сообразителен, он умеет быть преданным и верным.Элайджа предан семье и именно поэтому встал на этот кровавый путь мести. Его руки в крови.

Время от времени Элайджа думал, что обрел покой и любовь. Раны затянулись и перестали кровоточить, но шрамы остались. Элайджа встретил Катерину. Элайджа не мог понять, почему его словно магнитом притягивает к этой женщине, но они похожи. Они судьба друг друга. Их души сплетены воедино. Их любовь серьезна и не требует никаких объяснений или доказательств.

Время от времени Элайджа рыдал, сидел на кухни до рассвета, пытался заглушить боль алкоголем, проговаривая имена своих жертв. Но, обратного пути нет. Он наемный киллер. Элайджа встал на этот путь, чтобы защитить семью и сдержать обещанное данное матери.

Кетрин думает, что в этом виновата она, ведь именно из-за нее Элайджа Майклсон отрекся от своих принципов и оставил семью.

Он смотрит взглядом полным вины и сострадания. Она смотрела взглядом, полным любви и нежности и улыбалась такой искренней улыбкой, которую Элайджа Майклсон встречал за свою жизнь пять или шесть раз, не более. Его Катерина улыбается искренне.

– Элайджа, – Пирс садится на его колени и целует в губы.

– Отдыхай, Катерина, – вдыхает Элайджа.

– Ребекка устроила грандиозную вечеринку в честь дня Благодарения, – улыбается она обнимая мужа.

– Я счастлив, когда собирается вся семья, – пытается улыбнуться Элайджа целуя ее в лоб.

– О чем ты мечтаешь, расскажи, – хихикает Кетрин стряхия слезу с его щеки.

– Ты первая, моя Катерина, – Элайджа скользит своими руками по шелковой ткани ночного халата Кетрин.

– Хорошо, я мечтала стать военной медсестрой, о приключениях, и возможно, о семье, – вспоминая о своей детской мечте улыбается брюнетка.

Однажды на этой кухне соберутся и наши дети, вся семья будет едина, Катерина, и тогда я буду счастлив обретя покой, – отвечает Элайджа смотря в ее глаза.

Ну что ж, они вместе здесь, на этой кухни, счастливы, прижимаются друг к другу, и им так хорошо друг с другом.Их души сплетены воедино.

Элайджа Майклсон вернулся в то место, где он обрел счастье и где были счастливы его родные. Элайджа легонько улыбается видя брата сестру в окружении детей. Дэниал просыпается на руках отца и еще крепче обнимает его за шею, когда видит, как ему кажется незнакомых людей. Ребекка улыбается заглядывая в детское кресло, в котором спит малышка Лео.

– Она красавица, – произносит Ребекка глядя на племянницу. – Как ее имя?

– Лионель. Такая же, как и ее сумасшедшая, как и ее тетя Бекс, – Пирс обнимает блондинку.

Клаус Майклсон стоит у окна и оборачивается к брату, который смотрит на него и видит взгляд полный отчаянья и шанса на прощения.

– Папа, кто эти люди? – потирая ладонью лицо спрашивает Дэниал.

– Это наша семья, твои дядя Клаус и тетя Ребекка, – Элайджа целует сына в лоб опуская его на пол.

Клаус Майклсон понимает, что исправить уже ничто не возможно. Но, то самопожертвования Клауса ведет к переоценке всех его поступков.

– Брат, – и Клаус наделся, что Элайджа ответит на его зов.

– Вот мы и встретились, – Кетрин отстраняется от Ребекки, подходит в плотную к нему. – Сейчас я буду говорить.

– Если ты все еще здесь, значит простила, и взгляни на себя, у тебя седой волос, – Клаус разводит руками, но ощущает удар на своем лице.

– Это ты убил все, Клаус, ты все растоптал и уничтожил, – выкрикивает Пирс ударяя его по лицу. – Знаешь, через какой Ад я прошла! Знаешь, как мне было плохо, когда Элайджа ушел, чтобы защитить тебя? Ты отнял у меня все! Дважды!

Клаус молча отстраняет от себя Кетрин и берет на руки Дэниала. Материнство – самая трудная из работ, приносящая радость. Раньше Кетрин Пирс радовалась, когда с успехом завершала дела.Теперь радость и силы ей приносили ее дети. Любовь к ее детям ее единственная слабость.Она не может видеть сына на руках того, кто отнял у нее все.

– Привет, – Клаус улыбается Дэниалу, который смотрит прямо в глаза дяди, а замет обращает свой взор на брата и его жену. – Я вас прощаю и отпускаю… Вы заслужили это.

– Нет! – Кетрин пытается вырвать из рук Элайджи, который сдерживает жену.

– Все хорошо, – шепчет Майклсон оборачивая жену к себе.