Текст книги "Зимняя сказка, или Новый год у мамы (СИ)"
Автор книги: Каталина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Глава 16
Розыгрыш что ли? Такая нагламуренная красотка, позади которой караулит белый лексус, и наш Леший? Что их может объединять кроме гражданства?
– Мы сейчас об одном и том же Николае Петровиче говорим? – уточняю на всякий пожарный. При этом поглядываю на маму. Кажется, у неё давление скакнуло. Да уж, куда ей тягаться с этой барышней.
– Не знаю, я про того, что в том доме живёт, – и тычет длинным нарощенным ногтем на покосившийся домик слева.
– И вы… его невеста? – теперь спрашивает мама убитым голосом.
– Можно и так сказать, – высокомерено вздергивает брови дамочка, – а вы Нику кто?
– Надзиратели, – выпаливаю я с раздражением, – надзираем, чтоб не спился и деревню не спалил.
– Спился? Ник? – её и без того большие карие глаза увеличиваются в два раза, – хм… Наверное, смерть Вика так на нем сказалась. Так где же я могу его найти?
И не просит, а требует, как будто мы целыми сутками следим за соседом.
– Сходите в девятый дом. Это тот, который напротив почты. Там вся местная алкашня собирается.
Женщина хмурится, но понимающие кивает, холодно благодарит и королевской походкой вышагивает к своему лексусу.
– Ты зачем её к Вале отправила? – недоумевает мама, с кислым лицом смотря вслед городской диве.
– А пускай мозг друг другу вынесут. А наш сосед не так уж и прост. Хотя я и раньше это подозревала.
Но увы, мой коварный план срывается. Только гостья включает зажигание, как к соседскому дому подъезжает ржавая девятка. А через минуту из неё выходит Леший и в упор разглядывает лексус.
– Ник?! – не сразу, но всё-таки она его узнает и стремится навстречу, не боясь запачкать шубу, обнимает Николая Петровича, – как же сильно я по тебе соскучилась, любимый!
Он точно изваяние: не обнимает в ответ, но и не отталкивает. А затем неожиданно резко хватает женщину за локоть и почти что заталкивает в свою хибару. Так и не удостоив нас с мамой своим вниманием.
– Ну и ладно, – со злостью хлопаю дверью, что б не видеть даже их машин, – пускай катится, мы тебе другого найдём. Получше этого… его, короче.
Мама с бесстрастным и пустым лицом садится на диван и начинает щёлкать каналы на телевизоре. А учитывая, что их всего лишь пять, то, можно сказать, мы смотрим параллельно пять разных передач.
Хочется подойти к ней и утешить. Только слов даже никаких подобрать не могу.
И тут требовательный стук в дверь. А затем она резко распахивается. Гость даже не дожидается, пока мы откроем.
На пороге стоит никто иной как Николай Петрович. Такой же как и всегда. Только глаза какие-то чужие.
– Люда, Аня, – произносит он, вглядываясь в каждую из нас. Особенно остро в маму, – мне нужно срочно уехать. К сожалению, поход в театр придётся перенести. Ты не сильно расстроишься?
– Нисколько, – гордо выпрямляет спину моя маман, даже голос её не подводит, – и вообще я никуда идти не собиралась. А ты… вы, Николай Петрович, со своей невестой по театрам гуляйте.
– Невестой? – удивляется он, – с Аллой? Она мне никакая не невеста уже давно. Она жена… вдова моего брата. Это длинная и тяжёлая история, я обещаю вам все рассказать, как вернусь. Хорошо?
Мама ничего не отвечает. Молча отворачивается и уходит в зал. Сосед не сводит с неё встревоженных глаз, тяжело вздыхает и поворачивается ко мне.
– Аня, пообещай мне, что присмотришь за ней. Это очень важно.
– Ничего я вам обещать не буду. Я была лучшего мнения о вас.
И тоже ухожу. А потом слышу, как хлопает входная дверь и скрипит калитка.
Следующие пару дней ничего особенного не происходит. Мама точно зомби передвигается по дому, даже не выходит на улицу, сбросив хозяйство на меня. Я кроме этого ещё успеваю переписываться с друзьями. Вика в ВК сообщает, что Ирина с Лехой расстались после драки в ресторане, а их компашка теперь состоит из трех людей. Ну ещё и я. Степе я пишу первой, извиняясь за тот вечер. И Громов отвечает, что все норм и предлагает дружить как раньше. Всё-таки он хороший парень. Надо будет его с девчонками свести.
Ну и самое главное, я и Стас. Ничего сверхважного или жутко интимного мы друг другу не пишем, однако даже в обычном приветствие я вижу заботу и внимание. Может я чересчур наивна? Или просто влюблена? Теперь не важно. Важно, что я считаю дни до его приезда в Измайловку.
С утра шестого января ко мне вламывается Поля, заявляя, что я срочно ей нужна как модель.
– Модель чего? – тру сонные глаза.
– Будешь моей дипломной работой на парикмахерских курсах.
Оказывается, она уже три месяца посещает курсы нашего местного цирюльника – Тамары Павловны, и сегодня у них экзамен.
Поэтому в десять утра мы тащимся по нечищенной дороге, пробираясь сквозь валуны снега, увязывая в нем чуть ли не по пояс. Чтобы скоротать время я рассказываю Свиридовой новости про Лешего.
– Мне ещё парень нужен, – кряхтит Полька, отряхивая капюшон от снега.
– И давно, – усмехаюсь я.
– Не в том смысле, – раздражается подруга, скрипя зубами, – мне нужно мужскую стрижку показать.
– Ну позови кого-нибудь из деревенских, Шурика, например.
– Он не согласится. Никто не хочет.
– Почему?
– Не знаю, – увиливает от ответа Свиридова, отводят глаза.
Снег нещадно сыплет, поэтому на улице особо никого и нет. Только какой-то незнакомый парень мечется от дома к дому, прежде чем приметить нас.
– Здрасте, – спешит он к нам, – мне помощь нужна. Вы знаете, где Игошин Николай Петрович живёт?
– Ну допустим, – опережает меня Поля, оценивающе осматривая парня с головы до ног. А он так в общем и ничего. Симпатичный блондин с серыми глазами, – а зачем он тебе?
Парень не доволен таким тыканьем и тоном, но терпит и отвечает:
– По важному делу. Я его племянник.
Вот это сюрприз. Так и не слишком они похожи, хотя, кто знает, как выглядит Николай Петрович без бороды и усов.
– Так где он живёт?
– Мы скажем и даже покажем, если поможешь нам кое в чём, – снова говорит Поля, радостно поблескивая глазами.
– И в чем же? – подозрительно щурится он.
– Узнаешь. Пошли за нами, – командует Полька и снова идёт к парикмахерской, которая находится на площади, – меня, кстати, Полей зовут, её, – тычет в меня, – Нюрой, но можно Аней, а тебя как?
– Вадим, – глухо отзывается племянник соседа, явно не горя желанием идти куда-то с незнакомыми девицами. А потом и вообще меняется в лице, когда подруга сообщает, для каких целей он ей понадобился.
– Но мне нравится моя стрижка, – проводит он по густым волосам.
– Она у тебя немодная, – заявляет Полька, даже не поворачиваясь к нему.
Если бы мы в тот момент знали, на что подписываемся…
Ещё в парикмахерской я удивляюсь, что на нас так странно смотрят, а потом понимаю, почему.
– Что ты сделала с моими волосами? – ору чересчур высоким голосом, держа двумя пальцами зелёную прядь волос.
– Так модно, – прёт Свиридова. Хотя Тамара Павловна минуту назад влепила ей двойку за работу. Теперь ясно, почему никто не хотел идти к ней в модели.
– А мне, что прикажешь теперь делать? – цедит сквозь зубы Вадим. Ему повезло меньше, чем мне. Олну сторону Поля начисто выбрила под ноль. А светлые волосы окрасила в розовый, – я, по-твоему, плод любви эмо и скинхеда?
– У вас в городе и не так ходят, – огрызается неудавшийся парикмахер, опасно орудая ножницами.
– Так, с меня хватит этого цирка, – вскакивает с кресла Вадим, стаскивая накидку, – где я могу найти дядю?
– Он уехал два дня назад. Вместе с какой-то Аллой, – отвечаю я.
– Вот су…а, – ругается он то ли на Полю, то ли на Аллу. И вылетает из многолюдной парикмахерской.
– Сумасшедший, – заключает Свиридова ему вслед.
– Поля, – рычу я на неё, тыча на свою голову в отражении зеркала, – переделывай!
– Зачем? Очень миленько: у тебя зелёные волосы, у твоей мамы – фиолетовые. Не семья, а радуга.
– Так это ты моей маме дурдом на голове устроила?
В итоге вмешивается Тамара Павловна и бесплатно осветляет волосы. Теперь я блондинка.
Я бы ещё с неделю дулась на подругу, но сегодня же Сочельник. Поэтому мы быстро миримся и в девять вечера собираемся в нашей бане, чтобы гадать.
– Давненько мы этим не занимались, – произносит Свиридова, расставляя свечи.
– Нужно распустить волосы, – напоминает Ася, – и снять одежду с пуговицами.
Теперь мы в одних ночнушках сидим в теплом предбаннике, наливая воду в три кружки.
– Кольца достали? – спрашивает Полька, доставая из кармана куртки обручальное кольцо. Она хоть и ни во что не верит, но скуку прогнать не прочь.
– Да, – отвечаем мы с Асей, и насчёт три все вместе бросаем кольца в воду, силясь разглядеть внутри золотого кружочка букву, с которой начинается имя нашего суженого.
– У меня уже глаза болят, – жалуется Свиридова, – но я так ничего и не рассмотрела. А вы?
– Я вижу букву "Г", – радостным голосом делится Ася, хлопая в ладоши, – его имя начинается с буквы "Г".
– Хорошего человека Г не назовут, – язвит Поля, ухмыляясь. Только Кузнецова привыкла к её насмешкам и просто показывает язык.
– Может это Гришка Иванов, который два года назад на тракторе зимой рыбу в пруду ловил и трактор утопил, – теперь смеюсь я, подначивая подругу.
– Да нет, – снова усмехается Поля, – это Генка Новосёлов, прятавшийся в бабкином погребе от повестки.
И мы дружно смеёмся.
– Да ну вас, – отмахивается от нас Аська, – а у тебя, Нюр, какая буква?
– Никакой, – нагло вру я, хотя внутри все дрожит от волнения. Ну не могла же мне показаться буква "С". Стасик… Или же Степа?
– Ладно, что у нас дальше по списку, – торопит Полька. Час-то поздний на дворе.
– Каждой из нас нужно взять куриное яйцо, – начинает вспоминать Кузнецова, – сделать в нем маленькую дырочку и вылить содержимое в пиалку с водой. И наблюдать за белком. Что он покажет, то нас и ожидает.
Мы проделываем процедуру и вновь рассматриваем содержимое кружек.
– У меня снова ничего, – восклицает Поля, отстраняясь от стола.
– Потому что ты не веришь, – уверенно заявляет Ася, – вот я купола церкви вижу. Значит, выйду замуж в этом году.
– Врешь ты всё! – фыркает Свиридова, скрещивая руки на груди.
– Нельзя скрещивать ни руки, ни ноги, – кричит Ася, заставляя Полю положить руки обратно на колени, – и я не вру.
– Как же! Нюр, а ты чего молчишь?
А мне некогда: я воду из кружки вылила, туда три желтка вывалила и теперь пряди свои соженные мажу.
– Ты чего это делаешь? – удивляются подружки.
– Как это чего? Волосы восстанавливаю после Полькиных экспериментов. Масочку из яичных желтков, затем смою уксусной водичкой и ляпота.
– На вы и… скучные, – поджимает свои пухлые губки Кузнецова, – с вами неинтересно гадать!
– А давайте сделаем фигурку из глины и зарядим её положительной энергией, – предлагает Свиридова с горящими глазами. Пламя свечи играет в её огромных зрачках. Подруга достаёт из пакета, который она притащила с собой и куда запихала верхнюю одежду, три пакета лечебной глины и раздаёт нам с Аськой. Мне достается голубая. Следующие десять минут мы занимаемся лепкой. На ум приходит фраза классика про трех девиц под окном.
Руки у меня явно не из того места растут. Даже подобие человечка не выходит. Вон у Польки прям милота – ручки, ножки, голова. У Аськи покривее, но тоже ничего.
Я не расстраиваюсь и размазываю глину по лицу. Не пропадать же добру.
– Ну вот и фигурка, – заканчивает Поля свою лепку и вскидывает на меня глаза, а потом резко хватается за грудь, – бл…дь, Нюра, ты моего инфаркта хочешь? Или так тонко мстишь за шевелюру?
Ася тоже вылупает свои и без того огромные глазище.
– Мы тут гадаем или СПА-процедуры устраиваем? – гневается Кузнецова.
– Почему нельзя совместить приятное с полезным? – бурчу тихо. Однако глина уже застыла, поэтому вместо слов слышится сплошное мычание.
– Ты на Аватара похожа, – глумится Полька, достаёт телефон и фоткает меня.
– Вы всю атмосферу разрушили, – возмущается Ася, – давайте последний обряд и по домам. Пошлите валенки на дорогу кидать. В кого попадём, тот наш суженный.
Подруги накидывают на ночнушки телогрейки и спешат к дороге. А мне зачем туда? Я знаю, где мой суженный живёт. И иду я, а точнее утопаю в снегу, в совсем другом направлении.
На улице не так уж и темно. Полная луна ярко освещает все вокруг и отражается в снегу. Мороз щекотит ноги, обутые в галоши с утепление. От волос слегка подванивает. А лицо до невозможности стянуто. Вот валенок брошу и пойду мыться.
Наша баня вплотную примыкает к участку Завьяловых. Здесь даже забора пока ещё нет. Соседи лишь столбы поставили. Смотрю на трехэтажный особняк. Света нигде нет. Стас обещал завтра приехать. Жду, не могу дождаться. Ну а сейчас лети, мой валенок родной, да суженого мне покажи!
Замахиваюсь, что есть сил и бросаю туда, где гаражи у соседей. И слышу удар, мат и чей-то смех.
Глава 17
– Ты чего это там разлегся? – громыхает знакомый голос. Да это же один из друзей Стаса – тот самый, кто выкрикивал возле входа в ресторан.
– Меня по голове валенок ударил, если ты не заметил, – недовольно отвечает ему Стас.
Мой валенок таки достиг нужной цели. И я спешу на голоса, обрадовать Завьялова и сообщить, что сама судьба нас связала.
– Это тебе подарок от Дед Мороза, – глумится второй друг, – за все твои делишки.
Теперь они вдвоём ржут как кони. Только их смех резко обрывается, стоит мне появится из-за гаража. Стас сидит на снегу спиной ко мне и с величайшим интересом вертит в руках валенок. А вот Вова и Кирилл сразу замечают меня и резко бледнеют. По-моему, интуитивно желают слиться со снегом. А потом одновременно орут, да так, что чуть ли не кровь из ушей льётся. И дают дёру, бросив ошарашенного друга одного.
Стас непонимающе смотрит им вслед и кричит в догонку:
– Вы чего?
– Ведьма! – отвечает один.
– Зомби! – визжит второй.
И только тогда Завьялов поворачивает голову ко мне.
– Стас, это я – Аня, – мычу я, чтобы успокоить парня и даже вытягиваю руки вперёд, поближу к своему валенку.
Жаль, что он не понимает моей невразумительной речи и начинает ползти к дому.
– Стой! Я догоню!
Кажется, последнее слово он разбирает и начинает ускоряться. Я не отстаю. Тут подоспевают его товарищи.
– Стой! Не приближайся, – вопит блондин и достаёт из кармана… пачку сухариков, – они с чесноком!
Круто, мои любимые. Только парень ты ими убьёшь лишь мои желудок и фигуру, но никак не меня саму.
Затем подоспевает другой с бенгальской палочкой в руке.
– Смотри, как я могу, – громыхает силач и зажигает огонёк, – испугалась?
А как же. Зуб на зуб не попадает. Ну и дебилы. Будь я на их месте, то с лопатой побежала на монстра. Ну или в крайнем случае морковкой от снеговика запулила бы.
Похоже, наши мысли со Стасом совпадают.
– Вы совсем того? В доме травмат лежит.
А вот это уже не смешно.
Я снова мычу. Как позади раздаются звонкие девичьи голоса.
– Нюрка, представляешь, что Полька учудила? – веселится Кузнецова, – соседу вашему окно разбила.
– Я случайно!
– Нюрка, куда ты делась?
И снова мычание. Всю кожу стягивает.
– Аня, это ты? – в голосе Стаса удивление и надежда. Он оглядывает меня с головы до ног, узнавая знакомые черты.
Я отчаянно мотаю головой, чувствуя, как мокрые пряди постепенно превращаются в сосульки.
– Что это с тобой? Ты как-то странно выглядишь, – Завьялов отряхивает джинсы от снега и изучает меня пристальным взглядом.
– И пахнешь, – поддерживает его блондин, на радостях запихивая в рот пригоршню сухариков.
– Нюра, – по моим следам на нас выходят подружки, – Ты чего тут делаешь?
– Смотри, кто её валенок держит, – улыбается Кузнецова, – а мы тут гадаем. На любовь. Ваши имена кстати не с буквы "Г" начинаются?
Теперь Ася не сводит взбудораженного взгляда с друзей Стаса, которые ничего не понимают, но на всякий случай мотают головами.
– А что же означает удар валенком по затылку? – усмехается Стас, рассматривая обувь, – много детей? Или злую тёщу?
– Что невесте нужно сапоги новые, желательно кожаные, купить, а то она задолбалась пятую зиму в одних и тех же валенках ходить, – ехидничает Поля.
Я же взмахиваю руками и иду в баню мыться. Сколько можно чучелом ходить.
Через двадцать минут, распаренная, с шелковистыми волосами и гладкой кожей захожу в дом, где мама кормит соседа жареной картошкой вприкуску к маринованными грибам и солёным огурцам. А тот хрустит и не давится. Мне и самой есть захотелось, несмотря на поздний час.
– А вот и Анечка, – радуется мама, будто год меня не видала. Да ну и пусть. Хоть немного отживела, – Стасик рассказал мне про валенок. А я сразу поняла, что вы прекрасная пара.
Даже из вредности спорить с ней не хочется. Тем более, когда на меня такими горящими глазами смотрит мой идеал.
Я скидываю телогрейку и прямо в старом махровом халате с полотенцем на голове сажусь напротив Завьялова. После сегодняшнего ему ничего не страшно. Мы все вместе ужинаем и договариваемся завтра погулять.
Просыпаюсь рано утром вся в предвкушении. Сегодня первое нормальное свидание со Стасом намечается. Хочется выглядеть не просто красиво, а шикарно. К тому же ему явно импонирует мой новый образ. Только вот договорились мы посетить каток, а туда платье не одеть. Поэтому приходится остановить свой выбор на джинсах, которые очень выгодно подчёркивают попу, и розовом свитере мягкой вязки. Волосы немного завиваю, лицо крашу и вот уже городская профурсетка.
– С Праздником! – вручает Завьялов нам по букету роз. Только маме – белых, а мне – чайных. На этот раз я благодарно принимаю цветы.
Снова идёт снег, дороги совсем нечищены, поэтому до города едем больше часа, однако ни мне, ни Стасу это совершенно не в тягость. Время, проведённое с ним, всегда быстро пролетает.
– А что это с ЦУМом? – не верю я своим глазам. Два окна центрального здания города пугают чернотой.
– Пожар вчера был. К счастью, вовремя успели предотвратить. Никто не пострадал.
– Ну и хорошо, – выдыхаю я с облегчением. Представить только, мы же с мамой совсем недавно здесь обновлялись.
Каток, куда приводит меня Стас, находится в помещении, поэтому куртки и сапоги сдаём в гардероб, а сами втискиваемся в бурлящий поток отдыхающих.
Чувствую себя крайне неуверенно. Стоять на коньках я могу, а вот кататься лишь вблизи бортика. Завьялов же скользит по льду как балерина по паркету. Девушки и женщины восхищённо смотрят на него. Некоторые пытаются заигрывать. Одна даже нарочно упала чуть ли не под ноги.
На радость мне, парень либо не замечает их, либо игнорирует.
– Мне скучно кататься одному, – жалуется он, очень сильно в данный момент напоминая свою капризную племянницу, – давай со мной.
И в сотый раз протягивает руку.
– Нет, – снова отмахиваюсь я, не отлипая ни на миг от спасительного бортика, – я не собираюсь мешать тебе дефелировать по льду.
Но Стас не слушает. Хватает меня за бедра и поднимает вверх, кружась по гладкой поверхности катка. Сердце замирает, пропуская удар, а потом мчится галопом. И я смеюсь.
А после он повсюду катает меня за собой.
Только всю эту идиллию портит странный звонок. Звонит Вячеслав Георгиевич и сообщает что-то такое, отчего Стас меняется в лице.
– Я все понял, – произносит Завьялов напоследок, поглядывая на меня искоса.
Затем убирает телефон и натягивает на лицо холодную улыбку.
– Что-то случилось? – переживаю я за парня. Вдруг у него проблемы в семье.
– Нет, нет, все нормально, – лжет он, думая о чем-то своём, – может пообедаем?
Неплохо бы, только аппетит улетучивается в неизвестность. Как и хорошая атмосфера. Разговор не клеится, Стас задумчиво жуёт мясо, утопая в телефоне и на меня даже не смотрит.
Я решаю позвонить маме, узнать, как дела, и встаю с места.
– Ты куда? – впивается Завьялов в меня цепким взглядом.
– В туалет, – хлопаю я глазами, не понимая, отчего такой контроль.
– Ясно, – градус его напряжения немного спадает, – ну ладно, только не долго.
Уже в женской комнате я отчаянно набираю маму. Но она не отвечает. Страх и подозрения закрываются в душу холодным туманом. Вспоминается сон про неё и Николая Петровича, а следом – его напутствия заботиться о ней.
Не успею я дослушать гудки, как в туалет заходит Стас. К счастью, кроме меня там никого больше нет.
– Ты чего так долго? – хмурится он, осматриваясь по сторонам.
– Маме звоню. Стас, отвези меня домой, в деревню. С ней что-то случилось.
Парень недовольно сжимает челюсти, отчего напрягаются желваки.
– Перестань. Что с ней могло случиться? Потом перезвонит. Не волнуйся.
И крепко хватает за руку, почти что волоча за собой.
– У тебя паспорт, кстати, где? В квартире? – неожиданно спрашивает Завьялов, – давай лучше слетаем куда-нибудь на недельку. Туда, где жарко. Или, наоборот, на лыжах прокатимся.
Он с ума сходит. Я ему про маму, а он про какие-то страны. Хочется наорать на него. Только вижу, что не поможет. Стас что-то скрывает от меня. План действия быстро приходит в голову.
– Круто! – широко улыбаюсь, – давно хотела заграницу выбраться. А давай на Мальдивы?
И Завьялов мне верит. Не зря я в школе Снегурку играла. Парень расслабляется и тоже начинает улыбаться.
– Ну тогда поехали к тебе, – предлагает он, и я соглашаюсь.
Уже в машине вновь достаю свой телефон:
– Напишу маме сообщение, что улетаю с тобой, чтобы она не волновалась, – нагло вру, печатая Степе смс, чтобы подъехал к моему дому как можно скорее.
Уже в своей квартирке, куда заходит и Завьялов, как бы иду принять душ, а сама выжидаю.
Вода льётся, пока я выглядываю в узкую щель. Через несколько минут Стас достаёт свой сотовый и отворачивается к окну. У меня есть несколько минут, чтобы сбежать. Я аккуратно приоткрываю дверь и на цыпочках подхожу к вешалке с куртками. И слышу его голос:
– Не переживай. Аня не будет мешать. Я всё улажу.
Становится страшно.
Я быстро хватаю пуховик, сапоги и босиком выбегаю на лестничную площадку. И прежде чем запереть входную дверь снаружи единственным ключом, радуюсь ошарашенному виду Завьялова.
