Текст книги "EndingTale (СИ)"
Автор книги: Касуми Гото
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Но любое бездействие наказуемо. У меня не получилось перевести дух, как даже эта полянка оказалась под угрозой пожара. Рядом что-то прогремело, горящий кусок дерева треснул сбоку, едва не придавив руку. Я вскрикнула, перекатилась в сторону и побежала через единственную уцелевшую тропинку. Языки огня грозили сожрать заживо, но в безуспешной борьбе за жизнь чувство боли полностью отступило. Из пламенной мглы показался силуэт крупной фигуры. Азгор сидел на земле, превратившись в статую. Но почему он… Не собирается остановить катастрофу? Почему?
Я подбежала к нему спереди и поняла всё. В его широкой ладони лежала небольшая горстка серебристой пыли. Дриимур смотрел на прах своей любимой отсутствующим взглядом. Небольшие слезинки струились из уголков его глаз, но тут же высыхали без следа.
Пламя приближалось. Я упала на колени, не в силах сказать и слова. Что нужно чувствовать в такие моменты? Когда твоих родственников давно нет, и умирает единственная, кто могла заменить мать? Пустоту, чувство лишения? Будто отобрали что-то важное, когда оно всегда маячило перед носом и ты не придавал этому большого.
– фриск… мы должны уходить. мне не хватит сил на ещё два телепорта.
Санс дотронулся до моего плеча и оперся об него, словно не был способен держатся на ногах. Не знаю, как у него это получалось, но он смотрел на меня умоляющим взглядом, будто понимал, что я откажу.
– Ты же уже знаешь мой ответ?..
Скелет кивнул. Азгор даже не поднял глаз, услышав наш диалог. Он полностью погрузился в маленькую горку на ладони, которая могла разлететься от простого дыхания. Но король не дышал.
– неважно.
Свежий порыв ветра вырвал меня из пламенной тюрьмы. Я лежала на ледяном полу, чувствуя неземное наслаждение. Холод ласкал тело, пытаясь унести все заботы и печали. Сверху упал груз усталости, хотелось попросту отрубиться и не просыпаться ближайший год. По сердцу била пустота, связанная с лишением двух дорогих мне монстров. Думать не хотелось, тошнило от самой незначительной мысли. Будто отрицание как-то может помочь. Но мне требовался любой способ пережить это, и постараться не терять решимости…
– Санс! – тонкий женский голосок коснулся слуха. – Сначала ты врываешься без предупреждения, потом начинаешь закидывать меня умирающими детьми, а теперь даже не хочешь ничего объяснить?
– альфис, просто отвали и помоги раненым. включая фриск.
Я приоткрыла глаза, обнаружив себя на стерильной плитке лаборатории. Мне не приходилось раньше здесь быть, знаю только, что Андайн и Альфис предпочли жить за городом, а не в “перенаселенном” и “затхлым” городишке. Похоже, апокалипсис коснулся их меньше всех.
– ДА УЖ, САНС, БЫЛО БЫ НЕПЛОХО, ЕСЛИ БЫ ТЫ ЧТО-ТО ПОЯСНИЛ.
Я уперла локти в пол и смогла найти силы подняться. Сменившаяся точка обзора помогла заметить коренастого скелета в латных доспехах.
– Папирус?
– ЧЕЛОВЕК?
Монстр подошел ко мне и сел на корточки. Он не умел улыбаться, как Санс, но приветливые глаза просто кричали о радости встречи.
– МЫ СКУЧАЛИ ПО ТЕБЕ, ЧЕЛОВЕК. ГДЕ ТЫ БЫЛА?
– Это… Очень долгая и неприятная история. А как ты выбрался из-за города?
– ОЧЕНЬ ПРОСТО! – Папирус поднялся, приняв горделивую стойку. – ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС СЕЛ В СВОЙ ГОНОЧНЫЙ СПОРТКАР И ВЫЕХАЛ НА ШОССЕ. МЕНЯ ПЫТАЛИСЬ ЗАДЕРЖАТЬ ВОЕННЫЕ, НО ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС НАСТОЛЬКО ХОРОШ В ВОЖДЕНИИ, ЧТО ЭТИ ЛЕСНЫЕ ЭЛЬФЫ НИ РАЗУ НЕ ПОПАЛИ В МЕНЯ!
– Лесные эльфы? – несмотря на удрученное настроение, я слегка хихикнула. – Это из-за камуфляжа?
– …НЕВАЖНО!
Потратив немного времени на разговор с младшим скелетом, я всё же осмотрела новую броню монстра. Она действительно выглядела внушительно, словно с картины сошел настоящий рыцарь средневековья, предварительно отлежавший несколько десятков лет под землей. Но без одной детали образ был неполным.
– Папи, – я сняла с шеи истерзанный и порванный красный шарф, – пожалуйста, возьми его обратно!
– ЧЕЛОВЕК, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ОЧЕНЬ ЦЕНИТ ТВОЮ НАСТОЙЧИВОСТЬ, НО РАЗВЕ МОЖНО ДАРИТЬ ПОДАРЕННОЕ ДАРИТЕЛЮ?
– Я… Ну, если даритель не против принять в дар подаренный подарок, то можно закрыть глаза на поговорки и суеверия, и получить в дарственную свой подарок.
Я выдохнула после такой несвязной, но очень тяжелой речи. Действительно, могло показаться, что возвращение шарфа не имеет смысла, но моя душа требовала хоть какой-то шанс на возрождение былого. Даже факт того, что Папирус носит то же, что и в первую с ним встречу, грел нутро и слегка отдалял горечь потери.
– ЗВУЧИТ… ОЧЕНЬ УБЕДИТЕЛЬНО, ЧЕЛОВЕК. ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ПРИНИМАЕТ ТВОЁ ПОДНОШЕНИЕ.
Скелет принял шарфик из моих рук, после чего совершил абсолютно рыцарский поклон и протянул мне ладонь. Я улыбнулась, после чего поднялась с его помощью и осмотрелась. Санс лежал в углу и смотрел в бесцветный потолок, Альфис бегала между десятком уцелевших детей, используя шприцы, таблетки и прочие прелести медицинского скарба. Приятный кондиционер продувал одежду, стремясь смыть воспоминания сегодняшнего дня. Пахло горелым, но совсем чуть-чуть и совершенно недостаточно для возрождения паники.
Папирус обогнул докторшу и подошел к холодильнику, занимавшему почетное место у стены, вместе со шкафчиками с микстурами и прочими инструментами. Но, к сожалению, он не нашел внутри ничего съедобного, кроме кетчупа. Скелет двумя пальцами извлёк “деликатес” и захлопнул крышку, после чего промаршировал к брату и протянул ему бутылку.
– спасибо, папс.
Санс опрокинул в себя живительную смесь настолько аппетитно, что захотелось стать последовательницей культа кетчупоклонников. Желудок вспомнил о голоде острой болью, но в подобной ситуации физические проблемы волновали меньше всего.
Спустя какое-то время Альфис закончила с детьми и принялась за меня. Она налепила на моё лицо и руки кучу охлаждающих пластырей, так что я стала слегка напоминать мумию. Закончив с первой помощью, женщина поправила халат и улыбнулась:
– Фриск… На самом деле, я очень рада, что ты снова с нами. Мы тут пытались понять, что это за вирус, и откуда он пришёл… Я пригласила к себе Азгора и Ториэль, чтобы они помогли. Андайн скоро вернётся с ними.
Жёлтые щёки Альфис слегка загорелись и она отвернула глаза, будто вспомнила что-то приятное:
– Было бы интересно, как Азгор назвал бы этот вирус.
– “Вирус”, – выдохнула я. Мне хотелось высказать всю правду, но примут ли меня после этого? Может, просто уничтожат, ведь я нанесла столько вреда и людям, и монстрам? Правда… Сансу же плевать. Но будет ли плевать остальным?
– Звучит так, будто это правда, – Альфис неумело рассмеялась. – Но, может, дождемся его прихода?
– Я… Я не думаю, что он придёт…
– В… В смысле? – монстр заглянул в моё лицо, но я поспешно отвернулась, скрывая слезы. – Ты… Ты что-то знаешь?
– Дриимурры… Мертвы.
Альфис застыла с открытым ртом. Она попыталась что-то сказать, но уверенность покинула её без следа. Монстр закрыла лицо руками и стала прерывисто дышать.
– Не может быть…
– мы видели это своими глазами.
Санс решил не отлеживаться в стороне и подтвердить мои слова. Я лишь горько кивнула. Мне ещё нужно сказать, что кто является источником вируса. Но смелости попросту не осталось в организме. Она осела где-то там, на пепелище.
– Это… Ужасно… Хуже, чем концовка Мяу-Мяу два…
Папирус вклинился между нами и прижал к себе с такой мощью, что наши кости захрустели.
– НЕ ПАДАТЬ НОСОМ, ВКЛЮЧАЯ ТЕХ, У КОГО ЕГО НЕТ! ВСЕ УМИРАЮТ КАЖДЫЙ ДЕНЬ, НО ЕСЛИ МЫ БУДЕМ ГОРЕВАТЬ ПО УМЕРШИМ, ТО НЕ ОСТАНЕТСЯ ВРЕМЕНИ ПОМОЧЬ ЖИВЫМ! САНС СПАС ДЕСЯТОК ЧЕЛОВЕК, И ЕСЛИ МЫ ПРОЯВИМ БЕЗРАЗЛИЧИЕ, ТО ОНИ ПОГИБНУТ С ГОЛОДУ! ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС СМЕЛО ЗАЯВЛЯЕТ: Я СЯДУ В СВОЮ МАШИНУ, ПРОРВУСЬ ЧЕРЕЗ ПЕРИМЕТР И НАЙДУ СТОЛЬКО СПАГЕТТИ, СКОЛЬКО ХВАТИТ НА ТО, ЧТОБЫ ГОД КОРМИТЬ ВЕСЬ ГОРОД!
Речь монстра действительно… Поменяла скорбное настроение, царящее в лаборатории. Верно, многие погибли, и у нас не было шанса им помочь… Но пока что у нас есть надежда на лучшее, и мы должны проследить за тем, чтобы она осталась у как можно большего количества существ.
– Папи… Ты прав. Я поеду с тобой.
Комментарий к Кольца
Спустя месяц глава всё же вышла, и мы уже прошли больше половины от сюжета, разве это не прекрасно? Прошу вас проявить терпение, пусть самое интересное уже началось, но я не планирую оставлять вас заскучавшими!
https://vk.com/minescribbles – прошу подписаться всех, кого интересует судьба проекта. В группе помимо обложек и оповещений к главам есть и другой контент, который не даст вам заскучать!
========== Лесорубы ==========
– И как ты прорвался через форпост? Разве он не охраняется лучше Британской королевы?
Машина Папируса с громким фырканьем неслась по шоссе. Я не знала, что сказать ещё, и просто смотрела на пролетающую глушь через открытую крышу. Небольшие снежинки падали на волосы, уносимые назад холодный ветром – скелет вжимал газ на полную. Пустой дороге не хватало только спонтанного перекати-поля, ни единой души на многие километры. Видимо, мало у кого получилось выбраться из города. Застава плотно охранялась военными, чтобы ни один зараженный не прорвался через периметр.
– БУДЕТ ТЯЖКО. УКРЫВАЙСЯ.
Я вопросительно подняла бровь, но всё поняла как только из-за горизонта показались первые баррикады. Колючая проволока обхватила дорогу, а на обочине выстроились бесконечные ряды сторожевых вышек и военной техники. Я юркнула под кожаное сидение и прикрыла голову руками. Папирус с лязгом опустил забрало шлема и поменял передачу. Мотор взревел и рванул машину вперёд, шины заскрипели от трения. Звонкие выстрелы застучали о сталь, пули пробивали металл и впивались в обшивку. Контузия застучала в голове, баланс перевернулся с ног на голову. Под градом снарядов я совершенно перестала ощущать своё тело, оно будто сжалось в крупицу. Тело обливалось потом, адреналин стучал в висках в поисках выхода, хотя мне не оставалось ничего, кроме молитвы. Папирус уводил руль в сторону и дрифтовал по дороге как опытный гонщик, но мог только минимизировать ущерб. Точный выстрел угодил прямо в петли и вырвал дверь из основания автомобиля. Перед глазами стали проноситься десятки искореженных машин, не сумевших сбежать из города. С другой стороны за нами гналось несколько военных джипов со станковыми пулеметами, угрожающими превратить в решето любое средство передвижения, будь то танк или субмарина.
Папирус склонился под пулями и в очередной раз вывернул управление вбок. Покрышка задымилась, жгучий запах проник в лёгкие и заставил закашляться. Шины издали отчетливый треск и приказали долго жить. Несмотря на то, что нога скелета была готова пробить пол педалью газа, движение замедлилось в разы. Кабину затрясло, словно асфальт состоял из сплошных дырок. Натиск снарядов стучал над головой, приборная панель превратилась в месиво, машина угрожала перевернуться от любого препятствия. Из-под ног со скрежетом отваливались детали с такой легкостью, будто держались на клее. Я вцепилась рукой в острый край, чтобы не вывалиться сквозь дно, и выглянула вперёд. Несмотря на маскировку, минное поле отчетливо угадывалось под обличьем мирной дороги.
– ВОЗЬМИСЬ ЗА ЧТО-ТО, СЕЙЧАС НАС ТРЯХНЕТ.
– Ч-что? Ты собрался ехать по минам?!
Мои глаза расширились, я уже была на полпути от того, чтобы добровольно выбраться из машины и сдаться военным, как, вопреки моим желаниям, Папирус поднял левую руку в воздух и сжал кулак. Остатки колес заскрежетали, грохоча по воздвигаемому трамплину из мраморных костей. Я закричала, чувствуя, как автомобиль теряет опору и взмывает в воздух, подгоняемый магической поддержкой. У меня не хватило сил удержаться и мои руки разжались, тут же заставив вылететь через отсутствующую крышу. Снизу проносилась земля, короткая жизнь замельтешила перед глазами, осталось только зажмуриться ради самообмана… Как Папирус схватил меня костлявой ладонью за запястье и вырвал из невесомости.
– ДУМАЛА, ПАПИРУС ДЛЯ ПАФОСА РУКУ В ВОЗДУХЕ ДЕРЖИТ?
Несколько секунд мы провели в свободном падении, воздух свистел и пытался оглушить единственное ухо, волосы сбились и лезли в лицо. Дух перехватило, и резкое приземление оставило после себя ощущение прыжка с парашютом. Только спустя полминуты я выдохнула, научившись снова дышать. Похоже, преследователи наконец отстали.
– Хочешь сказать… – слова с трудом покидали рот, и произносились скорее ради того, чтобы захватить побольше воздуха, чем донести что-то для монстра. – В прошлый раз ты сделал то же самое?
– ЭТОТ ВОПРОС СПРАВЕДЛИВ, НО ОТВЕТ НА НЕГО Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, СЧИТАЮ НЕУМЕСТНЫМ.
– …понятно?..
Скелет опустил меня в остатки кресла. Я тут же провалилась вглубь неуютных ошметков, но сдающие нервы даже такие удобства считали исчерпывающими. Мне предоставилась возможность рассмотреть город издалека, но организм попросту решил переключить все рубильники вниз и попытаться восстановиться от стресса.
Папирус разбудил меня, по меркам уснувшего после побега из тюрьмы заключенного, через полгода. По факту же вряд ли прошел и час – солнце стояло высоко, лишь изредка скрываясь за остроконечными крышами небоскребов. Скелет заехал в тёмный переулок и выключил задыхающийся мотор. Звук подобной машины мог привлечь излишнее внимание зараженных, что не вязалось с нашей целью. Я с трудом выбралась из разбитого корыта, хотя для этого пришлось всего лишь встать из кресла.
– Я, ПАПИРУС, ЗНАЮ ЗДЕСЬ ОДИН МАГАЗИНЧИК, СПОСОБНЫЙ УДОВЛЕТВОРИТЬ ВСЕ МОИ И НАШИ НУЖДЫ. ОТ ТЕБЯ ЖЕ, ЧЕЛОВЕК, ТРЕБУЕТСЯ ЛИШЬ СОБЛЮДАТЬ ТИШИНУ И НЕ ПУТАТЬСЯ ПОД НОГАМИ.
С этими громогласными словами скелет с лязгом опустил железный ботинок на землю. И поморщилась от неприятного звука, о чем поспешила заметить:
– Папи, тебе явно стоит что-то пересмотреть в использовании своей брони. Она слишком громкая.
– ХМ. БУДЕТ ПО ТВОЕМУ.
Монстр снял с головы помятый шлем с парочкой пулевых отверстий и отложил его куда-то под коробку передач, после чего выпрямился и поволок меня в сторону выхода. Сырость переулка быстро сменилась холодом зимних улиц. Просторный свитер быстро напомнил о своей непригодности, но альтернатив для переодевания не существовало.
Спустя всего лишь день после прорыва карантина, город превратился в жалкое подобие былого величия. Нам приходилось протискиваться через дороги, на обоих сторонах забитые машинами, двигающимися на выход из города. Следы ДТП лишь ухудшали проходимость. Где-то снесены столбы, в некоторых местах пожарные гидранты разорвались и обледенели от мороза. Хватало и других признаков бегства – разлетевшийся мусор, перевернутые скамейки, кто-то даже оставил детскую коляску прямо на обочине… Я вздрогнула и потянула Папируса подальше от того места.
Несмотря на столь явные признаки нападения зараженных, невозможно заметить и единственного ходячего трупа на горизонте. Будто все они впали в спячку и укрылись по сугробам, готовые в любой момент выпрыгнуть на неудачливую жертву. Впрочем, несмотря на рыцарские доспехи Папируса, мы смогли добраться до нужного места без какого-либо шума.
Это оказался тот самый супермаркет, в котором я покупала продукты на Рождество. Правда, гораздо более запустелый: стенды с едой перевернуты, лампочки либо разбиты, либо не горят из-за отсутствия электричества, вместо привычной суматохи лишь где-то в глубине здания раздаются шорохи. Папирус взял красную корзинку и стал медленно бродить по помещению в полумраке в поисках припасов.
– А не далековато ли мы зашли, мусоросборник?
Хриплый голос заставил нас обернуться. Бронзовая сигара уперлась в плечо Папируса и затухла. Свет угасших угольков показал обросшее щетиной лицо мародера, достаточно высокого, чтобы быть на одном уровне со скелетом.
– Я не получил ответа.
Мужчина ударил свободной рукой по стенду рядом с Папирусом. Я взвизгнула от страха, чем выдала свою позицию. На шум сбежалось ещё несколько человек, вооруженных спортивным инвентарем.
– ПРОСТИТЕ, Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО ВЫ РЕШИЛИ ПОИГРАТЬ ЗДЕСЬ В ГОЛЬФ И ХОККЕЙ. МНЕ КАЗАЛОСЬ, ДЛЯ ЭТОГО ЕСТЬ БОЛЕЕ ПОДХОДЯЩИЕ МЕСТА?
– Мне показалось, или зомбиапокалипсис закончился, – в рычащем голосе мародера нарастала угроза, переходящая на крик, – раз всякие придурки под видом посетителя посягают на мою территорию и делают это с таким видом, будто это я к ним припёрся и пытаюсь выпросить кусок хлеба?!
Он оттолкнул Папируса в стенд, заставив того с грохотом раскатать банки по полу, после чего подорвался ко мне и заглянул прямо в душу мертвыми глазами. Сломанный нос, осунувшееся лицо и мешки под глазами излучали не иллюзорную опасность, которую стоит ожидать от человека, потерявшего всё. Он проревел мне в лицо:
– У тебя язык отнялся, паскуда!? С удовольствием поверю, что у той жестянки челюсть кроме жратвы ни на что не предназначена, но я думал, что азиаты стоят чуть выше обезьян!
Глаза мужчины налились кровью, он завёл руку для удара, но её вовремя перехватила чужая ладонь.
– Дон, не стоит. У нас достаточно еды для всех. Скоропортящиеся продукты без электричества быстро придут в негодность.
Мародер фыркнул и покосился на “дипломата”. Он вызволил свою руку, после чего сплюнул вбок:
– Фьюз, ты слишком многое себе позволяешь за доступ к складским помещениям. Боюсь, удача твоя кончится вместе с жизнью.
Это был тот самый продавец, что обслуживал меня, когда Санс попросил оплатить его покупки. Он поправил фирменную багровую кепку и хлопнул по спине Дона. Бандит поморщился и скрылся в темноте. Оглядываясь на окружающих грабителей, я помогла подняться Папирусу и повернулась к Фьюзу:
– Спасибо! Даже в такой ситуации, ты как-то умудряешься помочь.
– В принципе, не за что, – парень застенчиво почесал лоб, возвращаясь к своей шайке, – просто берите всё, кроме консервов. Мы планируем продержаться как можно дольше без вылазок.
Я кивнула и стала протискиваться мимо наполовину разграбленных рядов. Вообще, супермаркет казался довольно специфичным местом для выживания. Зимой практически нулевая теплоизоляция, что неприятно чувствовалось на коже. Свет присутствовал только на пару метров рядом с окнами, что способствовало обороне, но не комфортному жилью. Впрочем, не мне здесь жить, напротив, хотелось удрать отсюда как можно скорее. Мысль о том, что рядом бродит несколько громил, пусть и не очень агрессивных, совершенно не воодушевляла.
В корзину шло всё необходимое. Многие продукты, особенно из молочного отдела, были найдены по запаху. Конечно, не очень хотелось кормить детей просроченной едой, но нам чётко обозначили границы доступного. Папирус, в свою очередь, плелся сзади и лишь хмурил невидимые брови, осуждая мой выбор. Впрочем, во мраке он ориентировался гораздо лучше, а потому с его помощью поиски проходили быстрее.
– ФРИСК, ПРИЗНАЮ ЧЕСТНО, НО Я РАЗОЧАРОВАН В ТВОЁМ ВЫБОРЕ ПРОДУКТОВ. РАЗВЕ КОСТЯТКИ БУДУТ ЭТО ЕСТЬ? Я ЗНАЮ ТОЧНО ОДИН ПРОДУКТ, КОТОРЫЙ НАСЫТИТ ЛЮБОГО. ПО ПРАВДЕ, ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРОДУКТ, ЧТО ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС УМЕЕТ ГОТОВИТЬ.
Скелет спонтанно развернулся и выцепил со стойки с десяток упаковок спагетти, после чего начал заполнять ими корзинку. Я несколько секунд расслабленно наблюдала за этим, пока до меня не дошло осознание, но было уже поздно.
С гулким треском бейсбольная битва впилась в полку совсем рядом с черепом Папируса.
– Разве тебе не сказали, что тебе разрешено жрать.
Спокойный голос проходил под кожу словно нож опытного хирурга. Я вздрогнула и заметила, что по голове Папируса обильно течет пот, а глазницы сузились до размеров человеческого глаза. Ситуация накалялась, мне пришлось выскочить перед оппонентами чтобы разрешить конфликт.
– Но ведь спагетти нельзя приготовить без кипяченой воды! Где вы собрались её брать без электричества?
Мой вопрос мог звучать резонно, но мародеру был чужд здравый смысл. Внимания, которое он выделил после моего выступления хватило лишь на то, чтобы выдать звонкую пощечину. Инерция потащила мою голову вбок и больно ударила её о выступ. Я попыталась сдержать крик, чтобы не призвать ещё больше грабителей, но Дон решил сделать всё за меня:
– Какая, мать твою, разница?!
Мародер цедил слова сквозь зубы, до хруста сжимая биту, но в то же время говорил достаточно громко, чтобы привлечь весь супермаркет. Пока отовсюду раздавались шаги участников шайки, Дон продолжал учить Папируса, как маленького ребенка, не способного усвоить урок с сотого раза:
– Тварь, это ведь простое правило. Даже тупой мог бы его выполнить. Впрочем, верно, сгнила кожа, сгнили мозги, верно? – Дон провел рукой под подбородком и исподлобья посмотрел на Папируса, – верно ведь, безмозглое монстрячье отродье?!
Дон совершил один мощный замах и погрузил всю мощь удара битой в челюсть Папируса. Не выдержав силы, череп слетел с позвоночника и полетел по воздуху как мячик. Голова монстра рухнула прямо перед моими ногами, сделав несколько оборотов на остатках шеи. До слуха уже донесся звук уносимой ветром пыли. Не веря своим глазам, я скатилась на пол, подбирая в руки остатки младшего брата-скелета. Сознание просто не допускало, что это может произойти. Будто вместо письма от ушедшего на фронт сына пришла похоронка. Ещё минуту назад Папирус заботливо, по его мнению, подбирал ребятам ужин, а сейчас его тело уносится в никуда, словно никогда не существовавшее.
– УВЫ, БЕДНЫЙ ПАПИРУС…
Глазницы скелета задрожали, но остановили свой взгляд на мне. Пытаясь справиться с душераздирающей болью, я прижимала к груди череп, с каждым мгновением ощущая, как он становится мягче. Я не могла смириться с этой потерей, словно что-то вырвали из меня с мясом, будто тесак отрубил часть души. Сон, это часто бывает во сне. После таких событий ты понимаешь, что необходимо открыть глаза, потому что просто не можешь удержать происходящий ужас. Но почему… Почему не получается?
– Упал, как кукла, – Дон пожал плечами и чиркнул спичками, зажигая сигарету. – Кстати, о куклах. Неплохо ты выглядишь для девицы, связавшейся со столь отсталым и слабым монстром. Думаю, мы могли бы…
– Ты хочешь плохо провести время?
Свет хлынул изо всех щелей, даже от казавшихся неработоспособными лампочек. Он отдавал ледяным оттенком, холодом, на грани с обморожением. Собравшиеся грабители стали озираться по сторонам и нервно доставать оружие. Дон сбросил недокуренную сигарету и потушил её ногой о шарф Папируса. Внутри меня что-то порвалось, но слезы будто замерли в уголках глаз, будто если я их сдержу, что-то изменится.
– И что это? Очередной полтергейст пытается доказать, что равен человеку по силам? – бандит широко расставил руки, вопросительно оглядываясь в поисках незваного гостя. – Спешу огорчить, но за прошедшую неделю я вздёрнул как минимум сотню “ваших”, и правительство мне неплохо за это приплатило.
Из-за стеллажей выскочил запыхавшийся Фьюз, который, похоже, добирался из конца магазина, и схватил Дона за грудки:
– Придурок! Что ты натворил?! – паренек дрожащими руками тряс невозмутимого мародера, который лишь закатил глаза на все претензии. – Зачем так шуметь? Сюда сбегутся зомби со всей улицы!
Лампочки в магазине взорвались одним залпом, свет утонул в нахлынувшей тьме. В слух ударили панические крики, лопались витрины, переворачивались целые металлические стенды. Внезапный инфернальное отблеск высветил всем окровавленный труп Дона, точнее то, что от него осталось. Тело будто растерзали голодные псы, чью трапезу прервали в зачатке. Кишки вывалились из разорванного туловища и повисли на лампах отвратительными гирляндами, некоторые конечности были порваны в нескольких частях и лежали под ногами у опешивших грабителей. В нос ударил трупный запах, мне стало плохо, и столь кровавое зрелище в разы превосходило любые масштабы насилия, которые мне приходилось увидеть. И среди этого безумия, между всеми собравшимися, стоял Санс. В его пульсирующих костлявых руках покоилась голова Дона. Ушей достиг вязкий хруст. Брызги крови, смешанные с мозгами, долетели до моего лица. Стало темно.
Это было предзнаменование. Санс принялся за мародёров с жестокостью, которой может мстить только брат. Истошные вопли насиловали слух, большую часть времени мне оставалось лишь гадать о том, что происходит за пологом мрака. Изредка его пробивали ослепительные лучи, изрыгаемые из черепа обглоданного дракона. В эти моменты я видела закрашенные кровью до потолка стены. Неаккуратные куски мяса валялись тут и там, словно отходы неаккуратного мясника. Мольбы о пощаде сменялись бульканьем пробитого костью горла, затем молчанием, но крики не утихали, они будто отражались от стен и возвращались назад. Мне хотелось забиться в угол, свернуться калачиком и притвориться мертвой. Я не верила, что в слепой ярости Санс пощадит хотя бы меня. Он уничтожал всех, безоговорочно и без шанса на побег. Это была не битва, а бойня. Люди сменялись трупами, трупы – разорванными тушками, тушки – жалкими ошметками. Скрупулезное истребление, которое, если предоставить достаточно времени, не оставит и следа от человеческой расы.
Мне стало тяжело отличить реальность от того, что уже произошло. Перед глазами мелькал череп Папируса, затем сменялся распотрошенным телом Дона, на краю зрения застревали застывшее в ужасе лица теперь мертвых людей. Голова трещала, словно колокол в воскресенье, хотелось разбить себе голову, чтобы бред перестал изливаться в трепещущий мозг. Но тело сковал животный ужас, словно инстинкты давно победили разум.
– С-Санс… Остановись…
Изо рта едва вырывались слова, но вряд ли бы кто-то различил в них человеческую речь. Я даже не поняла, на каком языке говорила – в черепной коробке пульсировала какофония боли, заглушающая всё вокруг. У меня хватило силы закрыть глаза ладонью, чтобы прекратить видеть галлюцинации. Но они будто отпечатались на зрачках, и шли в меня прямым потоком.
Сколько длилась резня? Тяжело сказать во времени. Легче в трупах. Санс тратил пятнадцать секунд чтобы разорвать на части одного человека. Иногда мог остановиться, чтобы сжечь до праха чьи-то останки, и изредка выбирал особо жестокие виды казни для некоторых людей. Но всё закончилось. Перед скелетом лежал последний оставшийся в живых из шайки. Фьюз. Стенд упал на его ногу и не позволял бывшему продавцу выбраться, и единственное, что оставалось – смотреть в лишенные зрачков глаза будущего убийцы. Санс стал медленно подходить к пареньку, шурша окровавленными тапочками по багровому полу.
– Не… Трогай его…
Но он не услышал.
Короткая вспышка, рык дракона – от Фьюза остался лишь серый пепел, тонким слоем осевший вниз. Я прикрыла рот руками и переползла за ближайший ящик. Санс обернулся на шум, но не заметил меня. Сердце билось как бешеное, хотелось плакать, кричать, биться кулаками об пол, но не прятаться. Но я не могла иначе. Мне хотелось жить.
Я медленно брела по опустошенным улицам брошенного города. Мои движения выглядели скомканно и рвано, как у зараженного. Но внешний вид сейчас значил чуть меньше, чем ничего.
Словно в бреду, я металась с одной стороны улицы на другую, спотыкалась о разбросанный мусор, билась о покинутые машины и лишь каким-то чудом избегала обращенных. Глаза метались от одного объекта к другому, но стоило моргнуть, как по листу памяти будто проводили ластиком. Ноги двигались машинально – будто по алгоритму, рабочему, но не имеющему смысла.
Тяжело сказать, сколько пришлось пройти по руинам города. Где-то мозг фиксировал огромные воронки, в которые могла бы укрыться целая семья, если бы не плотные барханы снега, покрывавшие всё. Военные справились со своей работой быстро и беспощадно: следы бомбардировки наблюдались на практически перфекционистичном расстоянии друг от друга. Неудивительно, что мне не попадались выжившие и те, кому повезло меньше. Лишь опаленные трупы, разбросанные по округе словно истеричными набросками бешеного художника. Куда бы не упал воспаленный взгляд, всюду он видел искаженные гримасы мертвецов, молящие о помощи. Их навязчивый крик вибрировал в голове, стучал в груди и угрожал вырваться наружу через горло.
Иногда я поднимала к лицу руки, на залитых кровью пальцах отражалось тусклое вечернее небо. Ладони рефлекторно сжимались в кулак, будто от забытого чувства отвращения. И даже это действие не могло заставить скатиться на землю хоть пару алых капель. Моя душа замарана навсегда.
Но даже так, действия Санса застыли в разуме как самый зверский акт жестокости, который может исполнить одно существо. Картины кровавого расчленения намертво впечатались в мозг. Стоило в голове зародиться хоть какой-то мысли, её тут же заглушал вой ужаса прошедшего дня. Хотелось закрыть разум в сундук и никогда не вскрывать, словно ящик Пандоры. Каждая смерть пульсировала в голове отдельным потоком боли, сливаясь в гигантский ручей. Он яростно ревел и бередил ещё не заросшие раны, настойчиво напоминая – все случилось из-за тебя.
Когда из-за плоских туч вышла луна, я набрела на нечто, когда-то служившее мне домом. Было то подсознательное ведение, или намеренное, но непризнанное решение? Тяжело сказать. Но дальнейшие действия шли, как в тумане. Я проигнорировала отсутствующую стену, дававшую прекрасный вид на интерьер, и зашла внутрь через дверь. Под ногами скрипнула осыпавшаяся крошка. Сердце бешено стучало в наивной надежде, что всё это – дикий сон, и мама сейчас встретит меня с чашкой пылкого напитка, а с лестницы спустится счастливый отец и поцелует меня перед тем, как уйти на работу.
Но грезы рассыпались в прах с каждым шагом по жестокой действительности. Родное гнездо оказалось разрушено из-за прошедших бомбардировок, и многие детали, которые так жаждал увидеть глаз, исчезли. Я провела рукой по сломанному напополам столу, краем восприятия ощущая впивающиеся в пальцы занозы. Чашка с недопитым чаем источала слегка подсохший, но узнаваемый аромат. Сквозь дыру в крыше на пол сыпались тонкие снежные хлопья, от чего заледенели многочисленные шкафчики с кухонной утварью. Мне хотелось еще чуть-чуть постоять здесь, но что-то внутри меня навязчиво жужжало, угрожая наказать за бездействие. Я поднялась по трескучей лестнице.
Второй этаж уцелел чуть лучше. Даже керамическая ваза, водруженная на тумбочке, осталась целой. Я медленно повернула чудом сохранившуюся посуду, и обнаружила на ручке впитавшееся пятно крови. Удивление продержалось недолго, легче было списать аномалию на галлюцинации. Вера в свой здоровый рассудок быстро утекала.
Меня мало интересовала собственная комната, но я все равно зашла внутрь, ради полноценности своего визита. В глаза бросился засохший бонсай, склонившийся к кромке обезвоженной земли. Я села на кровать, краем сознания отмечая, что с момента моего ухода её кто-то застелил, а наваленные вещи заботливо сложил в шкаф. Наверное, папа чувствовал вину за причину нашей перепалки, в знак примирения решил немного убраться, а потом… Мне захотелось плакать, но слезы не шли, словно кран выдрали из почвы за неуплату. Я протерла глаза, оставив на измученном лице кровавые отпечатки.
