Текст книги "metal heart (ЛП)"
Автор книги: kartography
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Я никогда так не считал, – перебивает её Барни настолько серьезным тоном, что Робин невольно поднимает удивленный взгляд от своего бокала. Прежде чем она придумывает, что на это ответить, на кухню возвращается вихрь по имени Лили, которая нагружает их кружками, кофейником и тыквенным пирогом и отправляет обратно в гостиную.
Первого декабря Робин накрывает ладонь Аарона своей и говорит ему:
– Дело не в тебе, а во мне.
И уже на следующий вечер Барни тащит всех отметить «вновь обретённую свободу» Робин. По крайней мере, он пытается: в восемь Маршалл и Лили уже собираются домой, а Тед, Барни и сама Робин оказываются в «Похотливом леопарде».
– Я собираюсь заказать тебе приватный танец, – радостно сообщает ей Барни, – и собираюсь запечатлеть это на видео.
– Господи, только не это.
– Нельзя прийти в стрип-клуб и потратить весь вечер, флиртуя с фейс-контролем. Так не пойдет. Один приватный танец, пожалуйста!
– Ты можешь не орать «приватный танец», когда я звоню своей девушке? – умоляет его Тед, что вызывает обратный эффект: Барни отбирает у него телефон, и кричит в трубку «Мониша, я закажу Теду приватный танец!», в то время как Тед изо всех сил старается вырвать у Барни телефон. Это ему удается лишь после того, как Барни обещает Монише заказать танец и ей тоже, если она в ближайшее время приедет в стрип-клуб.
– Какой же ты придурок, – бормочет Тед. – Если она меня из-за тебя бросит…
Робин не может сдержать смех, потому что, боже, как же она скучала по всему этому.
– Как я рада, что снова с вами, мальчики.
Комментарий к Замереть на месте (1) Мэтс – сокращение от Нью-Йорк Мэтс, популярная бейсбольная команда.
========== Споткнуться ==========
Праздники подкрадываются незаметно. Ещё вчера серый и невзрачный Нью-Йорк покрывается миллионами крошечных рождественных огней. В одну из предпраздничных суббот, когда Теду и Маршаллу приходится работать, отдуваясь за остальных, Барни удаётся уговорить их с Лили напиться с самого утра. Каким-то образом втроём они оказываются в Мэйсиз (1), где фотографируются на коленях у Санты. Робин не может перестать хихикать, и когда Барни подначивает её поцеловать Санту в губы, Робин принимает вызов.
Один из эльфов отдаёт им фотографии и шепчет:
– Думаю, вам лучше поскорее убраться отсюда. Я больше чем уверен, что мой босс вызвал охрану.
Они следуют его совету.
– А на этом фото вы совершенно точно можете заглянуть Робин под юбку, – декламирует Барни, когда они оказываются в метро. Лили тянется за фото, но Барни тут же прячет его во внутренний карман пиджака. – Нет уж, я поставлю его в рамку и повешу на стену в своем офисе.
– Как будто ты никогда раньше не видел моё бельё, – фыркает Робин.
– Что? – внимательно смотрит на неё Лили.
– То есть, что? Какая мерзость! – и, о боже, неужели эти писклявые интонации действительно принадлежат Робин? Она спешит сменить тему:
– Какие у вас планы на Рождество? Уже определились?
Лили прикрывает рот ладонью и решительно мотает головой.
– Не спрашивай меня ни о чем, – её голос звучит приглушённо. – Я обещала Маршаллу, что никому ничего не скажу до сегодняшнего вечера.
Они выжидающе смотрят на Лили, потому что нет абсолютно никакого шанса, что она не проболтается раньше времени. Лили хватает секунд на тридцать:
– Ну хорошо! Нам придётся поехать в Минессоту. Чёрт, Маршалл убьёт меня. Он хотел сам всем рассказать.
Барни недовольно хмурится, а Робин берёт Лили за руку:
– Это из-за того, что жена его брата родила ребенка?
Лили кивает.
– Его мать закатила истерику, когда мы сначала сказали, что планировали остаться в Нью-Йорке. Нет, она не кричала, но всё равно. Слава Богу, мы должны вернуться к Новому году. Я бы не выдержала целую неделю в Сент-Клауде (2).
Рождество без Лили и Маршалла проходит отвратительно. Тед проводит канун Рождества с Монишей, Барни навещает свою маму, поэтому Робин оказывается на офисной вечеринке, где весь вечер отшивает пьяных неудачников из пиар-отдела, потягивая практически безалкогольный гоголь-моголь и закусывая его залежавшимися крекерами. Обычно её не напрягает одиночество, но сейчас, когда вокруг грёбанное Рождество, впервые с момента переезда в Нью-Йорк она чувствует себя по-настоящему одинокой.
Наутро Тед так и не возвращается и, к тому же, не отвечает на звонки, поэтому Робин выходит прогуляться. Каким-то непостижимым образом она оказывается на другой стороне Манхэттена, перед дверью квартиры Барни.
Она стучит и слышит шаги за дверью. Барни открывает дверь, и Робин ещё никогда в жизни не была так рада кого-то увидеть.
– Привет, – его лицо оживляется. – С Рождеством! Я как раз собирался тебе позвонить. – В руках у него телефон и, вне всякого сомнения, на экране светится надпись «Робин». – Чем сегодня займемся? Я слышал, что в Брайант-парке (3) сегодня будет машина с искусственным снегом. Как насчет того, чтобы надрать задницу пятиклассникам в снежки?
Она обнимает его крепко-крепко.
То, что они с Барни этим вечером оказываются в одной постели, казалось бы, не должно уже удивлять Робин. Однако, прошло так много времени с их последнего секса, что она даже не ожидала, что Барни всё ещё будет не против.
– Думала, ты всегда за что-то новое и необычное, – говорит Робин, пока Барни снимает с неё джинсы. – Даже странно, что тебе не надоело.
– Именно так, – пафосно произносит он, – в душе я искатель приключений. Но для тебя я делаю исключение, – быстрым движением он стягивает через голову свою рубашку. – С тобой определенно не может быть скучно.
– Вообще, да, ведь я довольно клёвая.
– И это факт, – соглашается Барни. – Хоть ты и из Канады, ты почти такая же клёвая, как и я… – остальное он не договаривает, потому что Робин наконец валит его на кровать.
Лили и Маршалл возвращаются как раз вовремя, чтобы закатить потрясную новогоднюю вечеринку, с мини-пирожными, закусками из крабов и артишоков, а также невероятно вкусными кексами из особой кондитерской в Аптауне и рекой шампанского. Ухажеру Робин на сегодняшний вечер явно ничего не светит, так что она сбагривает его девушке, от которой пытается отделаться Барни: они переспали в прошлом месяце, и с тех пор она продолжает ему названивать. Но всё это неважно. Важно то, что сейчас Робин с людьми, которых действительно любит.
Так она думает ровно до того момента, когда Тед и Мониша расстаются. Они кричат друг на друга на кухне, на виду у примерно семидесяти человек (Барни устраивается поудобнее и откуда-то достаёт попкорн, что одинаково бестактно и невероятно смешно), и затем Мониша пулей вылетает из квартиры. После этого вечеринка становится несколько неловкой, и поэтому Лили злится на Теда за испорченное веселье, а Тед всем своим видом выражает вселенскую скорбь и печаль.
Робин хватает лишь на полчаса подобной нелепости, прежде чем она решает сбежать оттуда.
– Хочешь пострелять по бутылкам на крыше? – тихо говорит она Барни на ухо. Он сидит рядом с хмурым Тедом, не сводя глаз с трёх блондинок в углу.
– Ты принесла оружие на новогоднюю вечеринку, – гримасничает он в ответ.
– Ты идёшь или нет?
Барни встаёт с дивана, ободряюще похлопывает Теда по плечу и следует за ней.
– Тед всё испортил, – жалуется Барни, взбираясь по пожарной лестнице. – Ни одна цыпочка не захочет замутить после увиденного разрыва. Каждая вспоминает все случаи, когда её бросали.
– Ага. Сегодня все мужики – козлы.
Он вздыхает и плюхается на складной стул, который давным-давно принёс на крышу Маршалл на случай, если они с Лили захотят сделать это под звёздами. Робин аккуратно выставляет пустые бутылки на краю стены, выходящей к реке, прицеливается и стреляет. Для неё нет ничего лучше отдачи от пистолета, когда свинцовая пуля попадает в цель.
– Тебе точно можно стрелять в таком состоянии? После всего выпитого, – спрашивает её Барни с безопасного расстояния.
– Не веди себя как Тед, – кричит она в ответ, – я даже не пьяна.
– Ещё как пьяна.
– Иди уже сюда, Барни, я научу тебя стрелять. Пришла пора стать настоящим мужчиной.
– Нет уж, спасибо, Канада, – усмехается он, но, тем не менее, подходит ближе и позволяет Робин показать ему, как правильно держать пистолет. Сила отдачи от выстрела застаёт его врасплох в первый раз, но как только он приноравливается к ней, ему удается попасть в жестянку из-под Бадвайзера (4), и они с Робин ликующе восклицают.
– Чем это вы тут занимаетесь? – спрашивает Тед с пожарной лестницы.
– Пистолеты клёвые, – восторгается Барни, и Робин смеётся, не обращая внимания на нахмуренного Теда.
– Уже почти полночь, вам пора спускаться, если не хотите пропустить тост, – Тед удрученно вздыхает. – Хотя, какая разница. Мне теперь всё равно некого поцеловать в полночь (5). И так всегда.
– Я поцелую тебя, – пожимает плечами Робин. – Я точно не собираюсь целовать моего бывшего парня-на-вечер Чака.
– Эй!
– Что?
– Если ты не заметила, Тед только что позаботился о том, что теперь мне некого целовать в полночь.
– Какая разница? – говорит Робин. – Я и тебя поцелую.
– Отлично, – ухмыляется Барни, и добавляет, – чур, я второй! Оставлю Теда тебе на разминку.
– Ах, так? – они уже спускаются по пожарной лестнице, когда Тед резко оборачивается. – В таком случае, удачно насладиться моими объедками, Барни.
Робин взрывается от хохота, а Барни изумленно глядит в спину ушедшему Теду.
Когда все наполняют бокалы, Тед просит прощения у Лили за испорченную вечеринку, она обнимает его и извиняется в ответ за то, что обижалась на него. Все хором считают последние секунды, и внезапно наступает 2010-й. Они чокаются бокалами после сопливого тоста Маршалла и Лили об их первой устроенной новогодней вечеринке, об их новом доме, и так далее, и тому подобное. Робин сдержанно целует Теда, улыбается ему и говорит «С новым годом». Он мило улыбается в ответ, и когда они обнимаются все впятером, Робин не может представить ничего более правильного.
А затем Барни оказывается прямо перед ней, берет её за плечи:
– Как же мой поцелуй, Щербатски?
Робин не может сдержать улыбку и наклоняется вперед, чтобы коснуться его губ своими. Ей нравится, как от него пахнет сегодня, поэтому она позволяет себе приблизиться к нему несколько ближе, чем должна бы. Барни скользит рукой по её шее, и Робин совсем немного приоткрывает рот, превращая поцелуй в чуть менее невинный.
Когда они отрываются друг от друга, то Робин замечает удивленно уставившегося на них Теда. Позже, когда перед уходом все помогают Лили и Маршаллу убирать со стола, Тед как можно более непринужденно говорит:
– Это был довольно серьезный поцелуй.
– Я была довольно серьезно пьяна, – отвечает Робин и, чтобы избежать дальнейших расспросов, спешит на кухню. Втроём они берут такси до дома. Вероятно, из-за близости Барни, тепла его тела рядом с её, Робин думает о том, чтобы поехать к нему, но тут же прогоняет эту мысль. Это было бы слишком странно, учитывая Теда на переднем сидении.
Комментарий к Споткнуться (1) Мэйсиз (Macy's) – большой торговый центр в Нью-Йорке на пересечении 34-й улицы, Шестой авеню и Бродвея.
(2) Сент-Клауд (St. Cloud) – город в Минессоте, откуда родом Маршалл.
(3) Бра́йант-парк (Bryant Park) – парк в Мидтауне на Манхэттене между Пятой и Шестой авеню и между 40-й и 42-й улицами.
(4) Байдвайзер (Budweiser) – пивной бренд.
(5) Поцелуй в Новый год – популярная традиция, согласно которой с наступлением Нового года необходимо поцеловать в губы человека противоположного пола, чтобы избежать одиночества в наступившем году.
========== Падать ==========
Волею случая они проводят отпуск вдвоём.
Не в том смысле, что оба споткнулись и оказались на одном и том же самолёте, конечно же; это было бы слишком глупо. Всё начиналось как групповая поездка для всех пятерых на Карибы в шикарный отель, сеть которых не так давно поглотила компания Барни и Маршалла. Разумеется, «всё включено» с грандиозной скидкой, поэтому каждый умудрился отвязаться от работы в начале февраля, чтобы «положить начало новой „семейной“ традиции». Маршалл уже в красках представлял, как их с Лили будущие дети строят песчаные замки на пляже вместе с Тедом-младшим, пока взрослые закидываются коктейлями в баре у бассейна. Это звучало так здорово, что даже Робин была в восторге.
Но всего за пару недель до отъезда выясняется, что отцу Маршалла требуется операция на сердце. Они с Лили тут же срываются в Минессоту, чтобы помочь, так что остаются только Барни, Тед и сама Робин. Им не привыкать, такое в последнее время происходит нередко, с тех самых пор как Маршалл и Лили становятся всё больше и больше похожи на скучную и жалкую женатую пару.
Однако, затем фирма Теда как никогда близко подбирается к реальному контракту на постройку нового здания библиотеки Корнуэльского университета, и это, разумеется, отличный шанс для него проявить себя, так что Тед умоляет отпустить и его.
– Но вы все равно должны поехать, – убеждает Тед после бутылки пива и тонны извинений. – Солнце и песок никуда не денутся, и я знаю, как тяжело тебе, Робин, было взять отпуск.
Именно так они с Барни и багажом оказываются вдвоем в лобби шикарного отеля, щурясь от слишком яркого солнца.
– Знаешь, я порой забываю, как много неба в мире. Я имею в виду, в Нью-Йорке у меня ощущение, что я не выхожу на улицу, даже когда я не в здании.
– Ага, – Барни листает брошюры, которые взял на стойке регистрации, не слыша ни слова, из того, что говорит Робин. – Я, кстати, взял нам общий номер. Там две спальни, так что будет проще тусить вместе. К тому же там вид на океан, а еще в нём есть джакузи. Что скажешь?
– Отлично.
И это действительно так; в глазах рябит от ярких тропических красок: огненно-красного, сочного зеленого, искрящегося золота. Робин оставляет чемодан на кровати, а сама открывает двери и выходит на балкон, где смотрит на синие волны.
– Здесь круто! – произносит Барни позади Робин.
– Пляж выглядит потрясающе! Не терпится уже поплавать в океане.
– Ага, – Барни потирает шею ладонью. Его волосы всё ещё взъерошены после перелёта, и Робин не может не отметить, как ему идёт лёгкая неряшливость. Блондины редко привлекают Робин, но Барни всегда был исключением. И ещё каким исключением. Они стоят в неловком молчании всего мгновение, когда Робин решает послать всё к чертям.
– Хочешь заняться сексом?
Расстегнутый ремень Барни оказывается на полу с фантастической скоростью:
– Боже, ты ещё спрашиваешь…
Барни всё ещё тяжело дышит; с каждым вздохом его плечо слегка касается руки Робин, щекотя её кожу.
– Это было что-то! Ты сама себя переплюнула, Щербатски.
– Ага. Это было… тонизирующе, – когда она вернётся в Нью-Йорк, то обязательно купит себе такие же простыни. – А кровать просто офигенная.
Барни поворачивается на бок, опираясь головой на согнутую в локте руку.
– То есть я только что снёс тебе башню потрясным сексом, а ты восхищаешься кроватью?
– О, Барни, это был лучший секс в моей жизни, – закатывает глаза Робин.
– Именно так, – пальцы Барни нежно перебирает её волосы. Вентилятор под потолком кружится успокаивающе-гипнотически, и Робин пытается выровнять собственное дыхание, подстроившись под его ритм. Барни же зачарованно наблюдает, как в процессе поднимается и опадает её грудь.
Почему-то сердце Робин пропускает удар.
И она не знает, зачем делает это. Она перекидывает ногу, оказываясь сверху Барни, наклоняется и губами касается сначала пульсирующей вены на его шее, затем подбородка, уголка рта. Его дыхание прерывается. Должно быть, это какое-то временное помешательство.
– Я упомянула офигенность кровати, потому что думаю, было бы жаль не воспользоваться ею на полную катушку, пока мы здесь.
Барни улыбается, а его ладони, скользящие вверх по её спине, заставляют Робин трепетать от удовольствия.
– Хм, интересное предложение. Напоминает статью 186 Кодекса Братана, которая гласит, что «моногамия приемлема в единственной исключительной ситуации: при отпуске, который длится десять или менее дней».
Он просто ненормальный.
– И почему это? – спрашивает Робин, слегка прикусывая Барни за шею.
– Я рад, что ты поинтересовалась, – он притягивает её за плечи ближе, так, что Робин полулежит на нём. – Курортный роман гарантирует отсутствие каких-либо обязательств после, если ты заводишь его с кем-то, кто живёт дальше пятидесяти миль от твоего постоянного места жительства. К тому же, учёные доказали, что количество раз, что ты занимаешься сексом с женщиной, прямо пропорционально степени непристойности, которую она позволит проделать с ней в постели. Так что нужно кончать искать приключения, если хочешь больше кончать. Как тебе моя игра слов?
– Очаровательно, – с сарказмом произносит Робин. Ну, и по-своему гениально, хотя она никогда этого не признает.
– Все претензии не к братану, Щербатски, а Кодексу, – он ухмыляется как самый настоящий засранец, так что Робин спешит стереть с его лица эту нахальную улыбку. Его губы с энтузиазмом отвечают на поцелуй Робин. Иногда действительно сложно забыть, как ей нравится его целовать, когда его пальцы медленно скользят по её шее. Робин отстраняется, и Барни смотрит на неё немного ошеломлённым взглядом.
– Ну что же. Тогда хорошо, что мы здесь всего лишь на шесть дней.
Он глупо моргает:
– Погоди, так мы реально сделаем это?
– Ага, но когда вернемся домой, всё останется, как было. Согласен?
Барни проводит кончиками пальцем по её щеке, и на минуту Робин не может прочитать по его лицу, о чём он думает. Хрупкий момент близости рушится, когда Барни опускает руку.
– Ещё как согласен! Дай пять за сексотпуск! – он похотливо улыбается. – И, кстати, сейчас тот самый момент, когда ты даёшь мне пять, и мы идём отпраздновать это пару раз в джакузи.
Робин смеется и запускает в него подушкой.
Сексотпуск для Робин проходит на ура. Помимо пляжа и моря, они проводят все свободное время развлекаясь в постели Барни или в постели Робин или на любой другой горизонтальной поверхности у себя в номере, а также однажды в пляжной раздевалке. После заката они пьют на балконе и швыряют пустые бутылки в пролетающих чаек. Барни даже разрабатывает особую систему начисления очков за каждое попадание, но Робин слушает в пол уха. Зато ее забавляет, как старательно он ведет счет, царапая ручкой по смятой салфетке. В Аргентине Робин даже близко не было настолько весело, так что приходится это признать: даже в отпуске Робин оставалась занудой.
В один из вечеров они напиваются и отправляются гулять по пляжу, высматривая совокупляющиеся парочки, чтобы застать их врасплох.
– О, боже! – наигранно восклицает в очередной раз Робин. – Это же семейный отель!
– Надень обратно свои штаны, мужик! Подумай о детях, – вторит ей Барни, и Робин мысленно отмечает, что будет забавно как-нибудь после обсудить с Барни, откуда у него тяга к излишней театральности.
Когда раскрасневшиеся и бормочущие извинения неудавшиеся любовники удаляются, Робин садится на песок и достает из сумочки бутылку текилы, которую она стащила из бара, пока бармен на что-то отвлёкся.
Барни, слегка покачиваясь, плюхается рядом.
– В этот раз было особенно забавно, – он берёт у Робин бутылку и делает глоток. – Надеюсь, ты стащила еще и лайм.
– Лайм для слабаков. У нас есть соль, больше ничего не нужно, – Робин растирает горсть песка по его шее, слизывает его и запивает текилой. – Видишь?
– Ты ненормальная. Во всем виновато твое канадское воспитание.
– Тебе это нравится, – Робин делает еще глоток и передаёт бутылку Барни. – Это лучший отпуск в моей жизни.
– Это точно, – вздыхает Барни, опираясь на её плечо. Робин не может вспомнить, когда в последний раз видела его настолько пьяным. – Знаешь, я так люблю тусоваться с тобой. Ты как будто мой лучший друг. Совсем в другом смысле, чем Тэд, разумеется.
– Ага, – усмехается Робин.
– В том смысле, что я очень сильно хочу спать с тобой.
– Ясно, – и от этого Робин начинает хихикать еще сильнее, пока глаза не начинают слезиться от смеха. Она обнимает Барни за плечи. – Ты вообще-то тоже мой лучший друг.
И когда она произносит это, Робин внезапно понимает, что это правда. У нее с Тэдом все ещё слишком запутанные отношения, и хотя она и любит Лили, но у Лили есть Маршалл и собственная жизнь, в которой для Робин осталось места ещё меньше, чем раньше. К тому же что-то есть в их с Барни задушевных беседах; Робин сомневается, что кто-нибудь знает её лучше него. Ей не приходится притворяться кем-либо, когда они вдвоём.
Он пристально смотрит на неё, и тишина нарушается только тихим звуком прибоя.
– Я твой лучший друг?
– Ты глухой?
От его сияющей улыбки у Робин комок в горле, потому что нельзя так искренне и отчаянно радоваться факту, что ты значишь очень много для другого человека. Но затем Барни начинает осыпать ее лицо пьяными поцелуями, бормоча «Ты просто офигенная, ты насто-о-олько офигенная!», и Робин ничего не остаётся, кроме как смеяться и обнимать его, пытаясь вытереть щеки, пока он не обслюнявил её всю.
Робин проводит последний день поездки на пляже, под ласкающим кожу солнцем. Она не может поверить, что еще немного, и ей снова придется вернуться к подъёмам в два часа ночи для съёмок утреннего телешоу, которое никто, за исключением Тэда, Барни и пары обдолбышей из Колумбийского университета, не смотрит.
За спиной раздается внезапный всплеск, и Робин поворачивается. Барни ухмыляется ей из-под дизайнерских солнцезащитных очков.
– Поберегись!
Робин брызгает водой на него в ответ и ныряет, чтобы намочить волосы.
– Это последний день. Я буду скучать по ночному сну.
Робин трёт глаза, так как их щиплет от соли. Когда она может их снова открыть, Барни оказывается ближе, чем был минуту назад. Ближе настолько, что она ощущает его дыхание своими ресницами.
– Но отпуск еще не закончился, – говорит он. Робин почти не слышит его, однако Барни недвусмысленно поднимает брови, так что она улавливает суть. Робин притягивает его ближе и страстно целует, языком ощущая вкус океана и сигар.
– Не закончился, – соглашается она, пока Барни развязывает ее плавки.
Секс в океане всегда немного необычен. Робин не возражает, когда Барни оказывается внутри неё и начинает двигаться частыми и мелкими толчками. По белому песку прогуливаются люди, и хотя Робин и Барни заплыли достаточно далеко от пляжа, нет никаких гарантий, что никто не заметит, чем они здесь занимаются. Он слегка прикусывает мочку её уха, и Робин крепче обхватывает руками его шею. Плавки Робин обмотаны вокруг запястья Барни, как браслет. Она замечает неподалеку компанию подростков и глубже насаживается на его член, впиваясь ногтями в спину.
Боже, ей хочется, чтобы кто-нибудь заметил.
Барни замедляется, обнимает её, придвигаясь ближе, чтобы снова поцеловать. Робин чувствует, как его пальцы скользят вниз, оказываются между её ног, дразнят лёгкими прикосновениями, в то время как он снова начинает наращивать темп бедрами.
Когда Робин уже чувствует подступающий оргазм, Барни вдруг прекращает её целовать и вместо этого шепчет:
– Обернись.
Его щека обжигает мочку её уха, и, повернувшись, Робин замечает пожилую пару в лодке футах в двадцати от них с Барни. Они смотрят прямо на них, и женщина неодобрительно хмурится. Каждая мышца в теле Робин напряжена, поэтому, как только пальцы Барни находят ее клитор, оргазм накрывает Робин с головой.
Когда она снова может нормально дышать, Робин слегка ослабляет хватку. На спине и руках Барни остаются красные следы от её ногтей. Он улыбается ей в шею.
– Эксгибиционист…-ка.
– Кто бы говорил.
========== Наслаждаться полетом ==========
Комментарий к Наслаждаться полетом Поздравляю всех с наступающими праздниками!
Они занимаются сексом дважды в туалете аэропорта в ожидании вылета, а когда прибывают в Ла Гуардиа, Робин берёт его за руку, снова тащит в дамскую комнату, и запирает за собой дверь.
– Отпуск не считается законченным, если мы технически ещё не дома.
– Согласен.
Тем не менее, штаны Барни остаются на нём; вместо этого они с Робин зажимаются и целуются как подростки в кабинке туалета. Рука Барни нежно поглаживает сзади шею Робин будто в последний раз, и внезапно становится трудно дышать. Наконец, он отстраняется, мягко целует её в лоб, а Робин крепко обнимает его.
– Я отлично провёл время, – прямо говорит он.
– Да, – говорит Робин, которой почему-то трудно посмотреть сейчас ему в глаза. Всё это похоже на слишком серьезный разговор, который не ведут в кабинке туалета аэропорта, когда держатель туалетной бумаги больно утыкается тебе в спину. – Я тоже. Это было то, что мне сейчас нужно: никакого переживаний, никаких заморочек.
– Точно, – Барни потирает ладонью свой затылок, и Робин хочет понять, что означает этот жест. – Ну что, за багажом?
Она достаёт ему телефон девушки-администратора на выдаче багажа.
– Можешь не благодарить, – отвечает она на его странно-изумлённый взгляд.
Возвращаются на Манхэттен они в такси; когда машина останавливается у МакЛаренса, Барни высовывается из окна такси:
– Ещё увидимся?
– Увидимся, – улыбается Робин. Такси отъезжает, и, поднимаясь по ступенькам с чемоданом, она безуспешно пытается убедить себя, что глаза щиплет от мороза, а не потому, что ей хочется плакать безо всякой на то причины.
– Привет! – радостно восклицает Тед из-за своего рабочего стола, когда Робин открывает дверь. – Ты так загорела! Тебе понравилось? Барни не вёл себя чересчур как Барни, я надеюсь.
– Нет, всё было прекрасно. Просто замечательно. Песок, солнце, всё такое. А как твой большой прорыв?
– Мы перешли во вторую стадию проекта. Я прямо сейчас работаю над эскизами, хочешь посмотреть?
Она садится рядом и слушает как Тед соловьём разливается про экологически безопасный дизайн, современный неоклассицизм, и что-то там ещё. У Робин комок в горле, но она про себя начинает придумывать истории, которые придётся рассказывать завтра всем в баре, которые никоим образом не включают в себя голого Барни.
И всё правда просто замечательно.
Лили пристально смотрит на неё профессиональным взглядом всезнающей учительницы начальных классов, и Робин чувствует подступающую панику.
– Что такое?
– В тебе что-то изменилось.
– Я загорела?
– Ну-у-у… – неуверенно протягивает Лили, и кажется, будто хочет сказать что-то ещё, но в этот момент Маршалл, Тед и Барни приносят выпивку, и она решает промолчать.
– Расскажите нам про отель, чтобы мы хотя бы могли представить, что побывали там, – просит Маршалл. – В Миннесоте была холодрыга.
– Ага, холодно и темно, – кивает Лили. Там точно не загоришь.
– Робин выиграла турнир по настольному хоккею, – после продолжительной паузы произносит Барни, без энтузиазма делая глоток скотча.
– И всё? – Тед не может поверить своим ушам. – У вас была возможность оттянуться на полную катушку на пляже с неограниченным запасом бесплатной выпивки, и единственное, что вы делали, это играли в настольный хоккей? И вообще, разве он не для стариков? Мне кажется, должны быть правила, согласно которым никто моложе шестидесяти не может принимать участие в таком турнире.
Робин прочищает горло:
– Охрана застукала Барни с девушкой на кухне ресторана посреди ночи, и, удирая от них, он запутался в своих штанах и упал в чей-то свадебный торт.
– Робин! – взвизгивает Барни, а Маршалл горланит:
– Отлично, это уже намного лучше!
– Что за девушка? – с интересом спрашивает Лили.
Барни сдавленно икает, а Робин невозмутимо потягивает свой мартини.
– Её звали Кэнди, – для пущего эффекта она выдерживает театральную паузу. – Я почти уверена, что она была стриптизёршей.
– Мне нужно ещё выпить, – бормочет Барни, уставившись в потолок.
Когда ты практически постоянно занимаешься сексом на протяжении шести дней с редкими перерывами на сон, возникает неизбежная проблема: ты к этому привыкаешь. Уже вечер среды, и она не виделась с Барни с воскресенья, что, по мнению Робин, хреново. Тед пошёл спать, а Робин необходимо быть на студии через три часа. Она обнаружила, что ей легче совсем не ложиться спать до работы, чем идти в кровать ранним вечером и вставать за два часа до рассвета. Но подвох в том, что сейчас ей абсолютно нечем заняться, по телеку нет ничего интересного, и единственное, о чём она может думать, это как сильно ей хочется секса.
Тебе хочется Барни, подсказывает ей совесть, но Робин засовывает эту мысль куда подальше. Не стоит сейчас даже пытаться анализировать тот эмоциональный кавардак, что творится у неё внутри. Раздумывает Робин недолго; она находит Барни среди контактов в телефоне почти сразу.
– Привет, – отвечает он на звонок. – В чём дело?
– А то ты не знаешь, – Робин закусывает губу, и повисает неловкое молчание. Барни шумно втягивает носом воздух.
– Ладно, дела такие. У меня в гостиной сейчас сидит девушка. Но скажи только слово, и она вылетит отсюда.
Робин принимает решение.
– Ты ещё не снял с неё трусики?
Смешок Барни заставляет саму Робин улыбнуться.
– Оба участника процесса пока полностью одеты.
– Пошли её куда подальше. Буду через двадцать минут.
В такси Робин делает глубокий вдох и убеждает себя, что ничего не изменилось: они всё ещё просто друзья, которые спят вместе. Тем не менее, это шаткое убеждение летит к чертям, когда она целует Барни, как только тот открывает дверь. Он отвечает с не меньшим энтузиазмом и затаскивает её в квартиру.
– Мне нужно будет сходить в душ и быть на работе к трём, – шепчет она между поцелуями. – Так что у нас всего два часа.
Стискивая её задницу, Барни ухмыляется:
– За два часа мы можем успеть многое.
– Спасибо, что согласился.
– Я тебя умоляю, – пожимает плечами Барни. – Девчонка была всего лишь на пятёрку, и к тому же хотела «не торопить события». А сейчас вместо неё у меня двадцатка, которая… ну, в общем, ты. Серьёзно, тут я должен тебя благодарить.
– Отлично, – Робин смотрит прямо на него. – Так чего же ты ждёшь? Команды «На старт, внимание, марш!»?
Барни удивленно поднимает брови и больше не теряет времени даром.
Это случается снова утром в пятницу, когда Робин только-только заканчивает работу. В этот раз Барни звонит ей, его голос усталый и напряженный:
– Привет, у меня на работе встреча с корейцами в три, но сейчас…
– Встретимся у меня.
– Ладно, – Робин выдыхает. – Значит так. Сдается мне, что нам нужно пересмотреть условия секса по дружбе.
Кончиками пальцев Барни поглаживает её бедро.
– Я весь внимание, – и Робин практически слышит ухмылку в его голосе.
– Кажется, с налету нам не удастся вернуться к доотпускным разу или двум в месяц. Стоит начать сбавлять обороты постепенно: сначала несколько раз в неделю, а дальше посмотрим. Чтобы самим снова привыкнуть.
– Отличный план, – говорит Барни, губами исследуя её позвоночник; его дыхание оставляет мурашки на коже. Робин старается не думать, почему это заставляет её тело трепетать. – Я поддерживаю твой план. Ты идёшь сегодня в караоке? Тэд идёт, как и Маршалл с Лили.
