Текст книги "metal heart (ЛП)"
Автор книги: kartography
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Робин придвигается ближе, когда…
– Знаю, это прозвучит банально, – начинает Майк, – но кое-что никак не дает мне покоя. Мне кажется, я где-то тебя уже видел, только никак не могу вспомнить, где.
При этих словах ее внутренности скручиваются в тугой жгут тревоги.
– А откуда ты, Майк?
– Из Торонто, а что? – недоумевает он. – Погоди, так ты тоже из Канады? Ты случайно не… – и Робин с ужасом наблюдает, как кусочки головоломки становятся на место в его голове. Черт, это была одна из причин, из-за которых Робин сбежала из Канады. – Офигеть! Ты та девушка из торгового центра! Знаешь, не так давно кто-то выложил твое видео на My Space. Эту песню теперь снова играют на вечеринках. Постоянно.
– Так. Думаю, тебе пора.
Робин сидит на диване, пытаясь переварить события сегодняшнего вечера, когда из ванной раздается женский крик, после которого совершенно точно следует звук пощечины. Джессика, офис-менеджер, пулей вылетает в гостиную, на ходу запахивая свою блузку.
– Мудак!
Входная дверь с силой захлопывается за ней.
– Немного просчитался, – из ванной следом появляется Барни. Робин старается не обращать внимания на то, что его рубашка расстегнута. – Только давай не будем об этом. А где хирург Брэд?
– Хирург Майк. И я отправила его домой.
– Что? Почему? А как же хет-трик, Робин, командный дух и все остальное?
– Я больше чем уверена, что ты сам только что облажался, – Робин взглядом указывает на захлопнувшуюся минутой ранее дверь. – И я не смогла. Он меня узнал, это было бы слишком странно. Я запаниковала.
– Что значит, он тебя узнал…? Погоди-ка, не может быть!
– Может.
– Ладно, позвони мне на мобильный.
– Что?
– Меньше слов – больше дела, Щербатски. Позвони мне прямо сейчас.
Робин набирает номер, и из кармана Барни начинает звучать инструментальная версия «Давайте пойдем в торговый центр». Тот ухмыляется и начинает подпевать в такт.
– Я сам подобрал ноты.
– Барни… Иди к черту!
Робин переворачивается на другой бок, натягивает одеяло до подбородка и в который раз закрывает глаза. Ей не удается заснуть уже более часа, она слишком взвинчена, а выпитые коктейли на пару с предвкушением секса, который так и не случился, только усугубляют бессонницу.
К тому же мысль, что в гостиной на диване спит самый подходящий для секса без обязательств вариант, ни на секунду не оставляет Робин.
В своей жизни она совершила не так уж много непоправимых ошибок, но ночь с Барни была одной из них. Она не то, чтобы жалеет, что они переспали; если начистоту, то секс был потрясающим. И даже несмотря на реакцию Теда, все было в порядке, потому что Барни, как и она сама, прекрасно умеет не смешивать физическую близость с эмоциональной. Вообще-то, он повел себя очень по-взрослому в той ситуации.
Ошибкой Робин был неправильно выбранный момент. Как ей могло прийти в голову поцеловать Барни под песню Робин Спаркзл? Не иначе у нее была серьезная травма головы. Каждый гребаный раз, как эта песня застревает у нее в мозгах (что бывает слишком часто, ведь она ее пела на восьми тысячах гребаных концертов), воспоминания той ночи просачиваются сквозь ментальный барьер, которым Робин себя огородила. После этого довольно непросто общаться с Барни, её другом-идиотом, и не вспоминать, вкус его языка у нее во рту и его пальцы, ласкающие ее бедра.
В ее голове как на повторе в кино продолжают крутиться воспоминания о том, как она сама пересела к нему на колени, как его губы скользили по ее шее и, боже, как застучало ее сердце. Что в этом плохого? Он же не её бывший или что-то в этом роде. Они уже делали это раньше, и Робин на сто процентов уверена, что Барни ей не откажет. И Тед точно не психанет и не перестанет общаться ни с кем в этот раз.
Робин принимает решение и откидывает одеяло. Но прежде, чем она успевает встать, дверь открывается и Барни заглядывает к ней.
– Слушай, можно я с тобой лягу? Ваш диван – полный отстой.
– Конечно, – Робин чувствует, как краска заливает её лицо.
Матрас слегка прогибается, когда Барни ложится на безопасном расстоянии от Робин, насколько позволяет её кровать. Робин накрывает их обоих одеялом и чувствует себя полной идиоткой.
– Спасибо.
– Не за что, – Робин слышит, как дышит Барни, чувствует тепло его тела так близко. Это глупо, она давно не девочка-подросток. Она сильная, независимая женщина, которая знает, что она хочет. Тут нечего стыдиться.
– Ты всё ещё хочешь сделать хет-трик?
– Что? – мгновенно поворачивается Барни.
– Трое на трое, – Робин проводит рукой по его животу, едва касаясь кожи. Пусть это и не совсем честно. Нервы натянуты до предела, в чем, считает Робин, виноват Рэд Бул.
– Это не был подкат, клянусь, – шумно выдыхает Барни. – Ваш диван правда отстой.
Робин запускает пальцы под резинку его трусов.
– Только секс и только сегодня. И на этот раз это точно должно остаться между нами, потому что… – оставшаяся часть предложения теряется, так как Барни стремительно накрывает её губы своими.
– Я сама деликатность, – ухмыляется он, и Робин смеется, приподнимается и садится сверху. Барни подается бедрами ей навстречу, и издает тихий стон; через тонкую ткань Робин чувствует возбуждающую твердость его члена.
– О, да. Ладно, это несомненно, абсолютно, совершенно точно был подкат.
– Я знаю, – говорит Робин и, потянув за край, снимает через голову свою футболку. – Поздравляю. Это сработало.
Робин узнает выражение лица Барни, видела его десятки раз в «Похотливом леопарде»: то самое «Ура! Сиськи!» выражение лица. Это значит, что мозгу Барни требуется секунд пять-семь на перезагрузку, а затем:
– Офигенно, – шепчет он, и Робин мягко усмехается, потому что она думает о том же.
Что-то щелкает и встает на свое место, словно маленькая шестеренка в сложном механизме часов, и стрелки циферблата начинают свое движение.
========== Удерживать равновесие ==========
Робин оказывается права: на следующий день всё остается по-прежнему.
Она просыпается очень даже удовлетворенной; Барни целует её в плечо раз, другой, и прежде, чем Тед начинает подавать признаки жизни из своей комнаты, Барни уже и след простыл. И вечером в МакЛаренс всё именно так, как и должно быть, словно ничего и не случилось.
Если Барни захочет, он может быть великолепным в чём угодно.
Со временем Тед все меньше и меньше впадает в меланхолию и всего несколько недель спустя возвращается в свое привычное состояние: безнадежного романтика. За это время Робин успевает повстречаться с тремя разными парнями, которых зовут Рон, а Барни продолжает быть Барни. Ему так и не удается подцепить лесбиянку, поэтому Маршалл предлагает ему надеть парик, а Робин одалживает тушь.
– Я снова в строю, – однажды вечером заявляет Тед. Робин и Барни отвлекаются от раскладывания двойного пасьянса (Барни выигрывает, но только потому, что жульничает немного больше, чем сама Робин).
– Наконец-то ты побрился! – Барни бросает карты на стол. – Приоденься, Тед!
– Не-а.
– Ну ладно, тебе все равно не нужен будет костюм там, куда мы отправимся. Ты с нами, Робин. Это будет леген-подожди-подожди-дарно!
Они непонимающе смотрят на Барни, когда, назвав место назначения, он усаживается на переднее сидение, и такси начинает движение.
– Остров Эллис(1)? – изумляется Тед. – То легендарное место, в которое ты нас тащишь – это остров Эллис?
– Мы что, будем знакомиться с подростками, которые приехали на экскурсию с классом? – забавляется Робин. – Я почти уверена, что за это нас арестуют. И несмотря на то, что это было бы «легендарно», я всё-таки неподходяще одета для тюрьмы.
– Вы вдвоем ничему от меня не научились, – Барни оскорблен до глубины души. – Ну же, Тед, порадуй меня! Кто в первую очередь увлекается генеалогией?
– Эм-м… старушки и одинокие кошатницы?
– Неверно! – он поворачивается к Робин. – Щербатски, заставь меня тобой гордиться.
Робин тяжело вздыхает:
– Девушки, обиженные на своих отцов.
– Девушки, обиженные на своих отцов! – хлопает в ладоши Барни. – Друзья, вы только представьте: сотни одиноких молодых девушек в поиске истории происхождения своей семьи пытаются заполнить ту эмоциональную дыру, которая зияет со времен их несчастного детства. Слишком просто.
Робин достает сигарету и зажигалку, затягивается, игнорируя нахмуренный взгляд Теда:
– Ну хорошо, для вас двоих звучит просто отлично. А мне-то там что делать?
– Всего одно слово, – елейно улыбается Барни, – охранники. Сильные и крепкие парни в форме, пышущие гневом и разочарованием от того, что в третий раз завалили экзамен в полиции, но все равно имеющие право носить при себе оружие.
Робин непроизвольно напрягается: слишком уж хорошо Барни знает, что ей нравится.
– Ну ладно.
Поездка на остров Эллис действительно становится легендарной, но не потому, что всё идет как по маслу. В тот самый момент, когда Робин у турникетов флиртует с Филом, охранником Музея, из ниоткуда появляется Барни, хватает её под руки и тянет к выходу.
– Время делать ноги, Щербатски.
Тед волочится следом:
– Вперёд, вперёд, вперёд!
– В чём дело, ребята? – Робин ускоряется, так как по опыту знает, что если даже Барни что есть мочи улепётывает от чего-то, что лучше не задерживаться, чтобы выяснить, от чего.
– Барни случайно облапал жену мэра во время церемонии открытия памятника. На камеру.
– Я споткнулся, – настаивает Барни, пока они несутся по коридору выставочного зала и поворачивают налево. Лёгкие болят от нехватки воздуха. Барни перемахивает через оградительный канат и ныряет за дверь с табличкой «Вход только для персонала», и Тед и Робин следуют за ним. Это оказывается тупик, и Робин уже даже слышит шаги преследователей, раздающиеся по коридору.
– Твою мать, – бормочет Робин. Кажется, Барни сейчас зарыдает.
Внезапно раздается шёпот «Робин», и они втроём подпрыгивают от неожиданности, цепляясь друг за друга. Свет от карманного фонарика мечется по полу и, слава Богу, это всего лишь Фил. Он убирает фонарик обратно в карман и поправляет бейдж с именем.
– В той стороне есть ещё один выход.
Фил выводит их через служебную дверь.
– Благослови тебя Бог, охранник Фил, – произносит Барни неестественно высоким голосом. – Ты очень, очень, очень хороший человек!
Барни и Тед припускают что есть сил в сторону парома. Прежде чем последовать за ними, повинуясь порыву, Робин целует Фила в губы:
– Позвони мне как-нибудь.
Только когда они оказываются в такси, Тед ошеломленно выдыхает:
– Бо-же мой!
– Я знаю. Это было потрясающе! – бешеный стук сердца Робин до сих пор отдается в ушах.
Барни кивает; его до сих пор словно потрясывает от адреналина:
– Мы только что смылись от копов, а Робин наконец-то оправилась от периода Ронов в её жизни. Нужно сделать что-нибудь клёвое! – он даже подпрыгивает на сидении. – Как насчет лэйзер-тэга?
– О, да, лэйзер-тэг! И у меня не было никакого «периода Ронов». Простое совпадение.
– Был. Будь мужиком, Робин, и признай это уже.
– Народ! – неверяще смотрит на них Тед. – Нас чуть не арестовали. Можно я пойду домой, ну пожалуйста?
– Отстой, – говорит Робин, но они всё равно подвозят Теда до дома. Барни не затыкается ни на минуту, распинаясь о том, каким клёвым получился сегодняшний день. Они уже на полпути в лэйзер-тэг, когда Робин зачем-то берет Барни за галстук, тянет его на себя и целует изо всех сил. Секунду Барни непонимающе на неё смотрит и, убедившись, что всё правильно понял, жадно целует её в ответ. Не прерывая поцелуй, Робин пересаживается к нему на колени, а Барни запускает пальцы в её волосы.
– Угол восемьдесят первой и первой, – успевает бросить Робин, и таксист только закатывает глаза.
Комментарий к Удерживать равновесие (1) Остров Эллис – небольшой остров неподалеку от Статуи Свободы, на котором открыт для посещения Музей Иммиграции США.
========== Падать вверх ==========
Секс в этот раз быстрый и грубый и потрясающий, и Барни не переставая, заводит её ещё больше, перечисляя все непристойные вещи, которые она может проделать на свидании с Филом-охранником. Сначала Робин хочет расхохотаться, но пальцы Барни находят её сосок, а второй рукой он сжимает её ягодицы, и мгновенно всё становится не таким уж и смешным.
Робин прикусывает Барни за шею, когда он кончает, а затем она зализывает красные отметины от своих зубов.
– Это было намного лучше, чем лэйзер-тэг.
– Угу, – соглашается Барни, откидываясь на подушку.
– Надо делать это почаще. Иногда.
Он открывает глаза и поворачивается на бок:
– А что же скажет Фил-охранник?
Робин слегка ударяет Барни, а он в ответ снова валит её на кровать и проходит очень много времени, прежде чем Робин оказывается в состоянии продолжить свою мысль:
– На самом деле, я серьезно. У меня не было серьезных отношений со времен Теда, так что почему бы нам с тобой не развлекаться время от времени? Очевидно, это никак не влияет на нашу дружбу.
На секунду Робин кажется, что Барни собирается сказать что-то серьезное, но он качает головой и улыбается:
– Ты же знаешь, что я никогда не против гимнастики лёжа, Щербатски.
– А я и стоя не против, – этим Робин зарабатывает восторженное «Дай пять!», после чего Барни тащит её в душ отвечать за свои слова.
В холодильнике нет ничего, кроме упаковки Рэд Була. Но Робин плевать: по утрам она не привередлива; ей нужно только немного кофеина, чтобы добраться на другой конец города. Барни всё ещё без рубашки сосредоточенно работает за ноутбуком.
– Чем собираешься сегодня заниматься?
– Наверное, схожу в спортзал, – пожимает плечами Робин. – И мне нужно будет поспать.
– Угу, – кивает он. – А я наверное… – Барни замолкает, уставившись на экран. – Упс.
– Что такое? – он не отвечает, и Робин через его плечо заглядывает в монитор.
– Я забыл вчера отключить камеры, – хрипло бормочет он наконец, и желудок Робин падает куда-то вниз, когда она видит на пленке кровать Барни. А также замечает не что иное, как собственную голую задницу.
– Барни! У тебя камеры в спальне? Это же отвратительно, это… – но Робин замолкает, когда Робин-с-видео откидывает назад волосы, наращивая темп, сидя сверху Барни-с-видео. – Ух ты, а я и правда ничего.
– Ещё как, – похотливо ухмыляется Барни.
Робин ничего не может с собой поделать: она продолжает заворожено смотреть на экран и шумно выдыхает, когда Барни-на-видео перекатывает её, оказываясь сверху. Мышцы его спины напрягаются, движутся в ритме, и Робин одобрительно присвистывает:
– К черту порнозвёзд. Боже, у тебя задница как у двадцатилетнего.
– Я знаю, солнышко.
– Тебе придется это удалить.
– Конечно.
Робин замечает своё лицо на экране, блаженное выражение удовольствия на нём, когда голова Барни оказывается между её грудей. Теплая волна проходит по её телу.
– Хотя, может, сначала посмотрим пару раз? – внезапно ей в голову приходит идея. – Слушай, а можно подключить это к твоему огромному телевизору в спальне?
Барни ничего не отвечает, и Робин поворачивается к нему. Он уставился на неё с тем же самым выражением лица, которое у него зарезервировано исключительно для свежей мужской коллекции от Прада.
– В чём дело? – недоумевает она.
– Поверить не могу, что ты существуешь на самом деле, – благоговейно выдыхает Барни. Робин закатывает глаза и снова стягивает свою рубашку через голову.
И пока она смотрит, как на большом экране Барни-на-видео ласкает её пальцами, Робин испытывает такой сильный оргазм, что не может твёрдо стоять на ногах. Колени подгибаются, и она крепче держится ладонями за комод, чтобы не упасть. Реальный Барни медленно движется внутри неё, наслаждаясь остатками её удовольствия. Она восхищается его выдержкой, но сейчас ей просто необходимо присесть хоть на минуту.
Робин меняет своё положение, прижимаясь к нему спиной, и сжимает его член рукой у основания. Барни дёргается, нарушая размеренный ритм.
– А может, и не стоит удалять видео полностью. Сохраним пару эпизодов, – улыбается Робин. Пальцы Барни крепче вцепляются в её бедра, оставляя следы, а сам он наращивает темп. – Те, где не видно моего лица…
Стон срывается с его губ; движения Барни становятся всё быстрее, и Робин проводит рукой между его ягодиц. Это даже слишком просто.
– Ты мог бы сохранить их у себя в телефоне. Просматривать на своей скучной работе.
– Твою мать, – задыхается Барни, когда, наконец, его мышцы напрягаются, и Робин слышит, как он долго и глубоко выдыхает. Он щекой прислоняется к её спине, и между лопаток она ощущает его щетину.
– Я пошутила насчет видео, – наконец, произносит она, когда дыхание Барни более-менее начинает выравниваться. – Тебе придется удалить его полностью.
– Я знаю, – радостно отвечает он, лениво изучая губами её позвоночник. – И всё равно это того стоило.
Это продолжает происходить время от времени: раз или два в месяц, когда они остаются одни или когда нечем заняться; когда им обоим не везет подцепить кого-нибудь в МакЛаренс или когда Барни надирает всем задницу в лейзэр-тэге.
Но в остальном всё остаётся по-прежнему. Они проводят время в баре все вместе; Робин ходит на свидания, но ни разу так и не перешагивает трехнедельную отметку; Барни клеится к девушкам; Тед отчаянно старается влюбиться; а Маршалл и Лили увлеченно наблюдают за всем этим сумасшествием с безопасного расстояния.
Иногда Робин кажется, что стоит рассказать Теду или Лили или Маршаллу о ней и Барни, но раз это ничего не значит, то нужно ли об этом упоминать? Она же не докладывает им о каждом разе, как они с Барни выбираются в сигарный клуб или играют в видеоигры вместе. Если из уравнения вычеркнуть все чувства, то какая разница между этим времяпрепровождением и тем, когда Робин приковывает его наручниками к спинке кровати и они оба ловят кайф от того, что происходит дальше? Если бы все узнали, то вряд ли бы поняли. Маршалл так вообще бы не удержался бы от того, чтобы назвать её «шлюхой», неумело замаскировав это кашлем.
Лето проходит: дни сначала становятся длиннее, а затем снова начинают укорачиваться. «Проснись, Нью-Йорк» остается таким же бредовым шоу, но у этой работы хотя бы есть потенциал. Мария Мендез ведет утренние семичасовые новости, и ходит слух, что её повысят до вечернего пятичасового эфира. Она раньше работала на месте Робин, так что у Робин есть реальные шансы наконец-то получить работу в новостях, пусть и на мелком местном канале. Она продолжает просматривать вакансии в поисках работы на национальном телевидении, но без особой надежды: вряд ли Андерсон Купер(1) или кто-то ещё в ближайшее время решит уйти на покой.
– Забей на новости, – говорит ей Барни, затягиваясь сигарой и блаженно закрывая глаза от удовольствия, прежде чем передать её Робин. – Ты прекрасно понимаешь, что ты недостаточно цветная для национального телевидения.
– Ничего себе, – под простынёй Робин придвигается ближе, и Барни слегка наклоняет голову, чтобы коснуться её. – Спасибо за поддержку, кретин. А как же твой девиз, что всё «вознеможно»?
– Я серьезно. Если ты хочешь пробиться на национальный уровень, подумай о спортивных репортажах. Я говорю о ESPN(2). Сексуальная девушка, у которой везде полный комплект, разливается песней о защите Никс(3)? Такую наживку кто угодно проглотит, – Барни улыбается в волосы Робин. – Только представь, у скольких полураздетых хоккеистов тебе придется брать интервью в раздевалках, – Барни прижимает рукой воображаемый наушник. – «Передаю слово тебе, Фил. С вами была Робин Щербатски, и не только с вами». Что скажешь?
Робин передает сигару Барни:
– Никто не воспринимает спортивную журналистику всерьез.
Барни выдыхает колечко дыма на плечо Робин, затем еще одно, и смотрит, как серое облачко скользит по её коже.
– А знаешь, кто начинал спортивным репортером? Кит Олберманн(4), – Барни прижимается лбом к её шее, и Робин нахмуривается.
– Барни Стинсон, неужели ты только что меня обнял, чтобы успокоить?
– Вот ещё, – фыркает он. – Объятия предполагают отсутствие сексуального влечения.
– Да?
– Да. А у нас сплошное присутствие сексуального влечения. Просто я немного устал, чтобы доказать это тебе прямо сейчас. Поэтому никаких успокоительных обнимашек.
Тед начинает встречаться со студенткой по имени Мониша, которую он встретил в метро. Она достаточно милая: когда Тед впервые приводит её в МакЛаренс, то она рассказывает Лили и Робин о грандиозной обувной распродаже в Бруклине, чем зарабатывает несколько очков в свою пользу.
Но вскоре Тед снова впадает в состояние влюбленного дурачка, и каждое утро за завтраком Робин вынуждена выслушивать все шутки, что Мониша рассказала ему на вчерашнем свидании. К воскресенью её терпение лопается, и когда в очередной раз Тед просит её помочь ему понять, что Мониша имела в виду своей фразой в пятницу вечером после кино, Робин звонит Лили. Но ни Лили, ни Маршалл не отвечают на звонок, так как заняты понятно чем, поэтому Робин звонит Барни.
– Как жизнь, Щербатски? – на заднем плане Робин слышит, как женский голос спрашивает, где взять чистое полотенце, и на секунду сочувствует Барни.
– Спаси меня, срочно.
– А-а-а, устала от отвратительно милой парочки? Понимаю тебя.
Они встречаются в сигарном клубе и распивают бутылку Джонни Уокера, хотя ещё даже не полдень.
– Как ты пережил Теда в прошлый раз? – бормочет Робин, на что Барни смеется.
– Нашел друзей получше.
На минуту Робин почти верит в то, что где-то в Нью-Йорке у Барни припрятана ещё одна компания друзей. Но затем она вспоминает, каким потерянным был Барни, когда Тед разозлился и порвал все контакты с ним, и прогоняет эту мысль.
– Просто тяжело на это смотреть, когда ты одна, – Барни пристально наблюдает за Робин поверх своего бокала.
– Что?
– Брось, ты же всё ещё в него влюблена, верно? – подавленно произносит Барни, совсем непохоже на себя обычного. Внезапно Робин понимает, что, должно быть, он боится, что когда-нибудь они с Тедом вновь сойдутся, и Барни снова станет третьим лишним.
– О чём ты? Нет, конечно! – и это почти правда. Может, не совсем. – Ну, хорошо. Наверное, у меня остались к нему какие-то незначительные чувства, но это нормально. Мы встречались целый год, а сейчас мы друзья. И я не хочу когда-нибудь снова с ним встречаться, это точно, – Барни ничего не говорит на это, поэтому Робин продолжает. – Ну, то есть, это вполне нормально, когда платоническая дружба-любовь иногда перетекает в сексуальное влечение. Как будто я никогда не обращала внимания на тело Лили. Я тебя умоляю. И то, что между нами с тобой… очевидно, друзей может тянуть друг к другу, и в этом нет ничего такого.
– Понятно, – натянуто отвечает Барни.
– К тому же, – Робин смотрит на него с вызовом, – я здесь не единственная, кто неравнодушен к Теду.
Барни надменно поднимает бровь и разворачивается на кресле, чтобы осмотреть бар.
– Как скажешь. А теперь выбери парня, любого, какого хочешь. Мы сыграем в небольшую игру, которую я называю «Вы-ы-ы знакомы с сиськами Робин?». Думаю, тебе придется расстегнуть пару пуговиц для участия.
Робин решает не вдаваться в подробности насчет того неловкого разговора про Теда, ведь она, прежде всего, хороший друг. Но в следующий раз, когда они с Барни оказываются в постели, Робин решает немного развить эту тему. Она слегка отстраняется, позволяя её дыханию щекотать его кожу, и соблазнительно шепчет:
– А ты когда-нибудь хотел поцеловать Теда?
– Что? – Барни шарахается в сторону, прерывая поцелуй.
Робин поворачивается, чтобы прильнуть губами к его шее, а её ладонь под простынёй скользит вверх и вниз.
– Неужели не хотел попробовать его на вкус? – мурлычет на ухо она, ускоряя движения, и Барни вздрагивает и подается бедрами навстречу. – Когда вы вечером наедине, думал ли ты хоть на секунду, что будет, если ты протянешь руку и расстегнешь его брюки?
– Боже, – выдыхает Барни, достигая оргазма. Робин довольно ухмыляется и вытирает руку о простынь.
– Что и требовалось доказать, – произносит Робин, пока Барни пытается отдышаться. – Мои чувства к Теду такие же нормальные, как и твои.
– Как тебе угодно, – он проводит рукой по своему лицу, и затем коварно улыбается. Прежде чем Робин успевает сообразить, Барни ловко переворачивает её на спину и закидывает её ноги себе на плечи. – Всегда хотел получше узнать, что там у тебя за фантазии про Лили. Вот это действительно заводит!
Комментарий к Падать вверх (1) Андерсон Купер – американский журналист, писатель и телеведущий, ведет новостное шоу на канале CNN.
(2) ESPN – американский кабельный спортивный телевизионный канал.
(3) Никс – Нью-Йорк Никс, популярный профессиональный баскетбольный клуб, базирующийся в Нью-Йорке.
(4) Кит Олберманн – телеведущий, который ведет новостное политическое ток-шоу.
========== Замереть на месте ==========
Парня из бара, которому её представил Барни, зовут Аарон, и он очень даже ничего. Аарон – юрист и работает на Мэтс (1); он без труда достает Маршаллу и Лили бесплатные билеты на игру, когда узнает, что Маршалл – поклонник бейсбола.
– Симпатичный и внимательный, – ухмыляется Лили.
– Ты должна выйти замуж за этого парня, – распинается Маршалл, пока Аарон в туалете. – Он потрясающий! Лучший парень, с которым ты когда-либо встречалась. Без обид, Тэд. Но правда, этот – самый лучший!
– Я тебя умоляю, – встревает Барни. – Тебе нужны билеты? Я мог бы достать тебе тысячу билетов.
– Ну, да, – поднимает брови Маршалл, – и, тем не менее, ты этого не сделал почему-то.
Когда Аарон возвращается, то рассказывает забавную историю, которая приключилась с его сестрой в Бронкском зоопарке, и все смеются. Робин кажется, что это прекрасный сон: парень, который нравится всем её друзьям. И всё же она не так сильно радуется этому, как должна бы.
Час спустя Робин просит её извинить и выходит покурить. На тротуаре уже стоит Барни с сигарой.
– Привет, – произносит она, и Барни поворачивается. Сегодня довольно ветрено, и волосы Робин развеваются, щекоча её лицо и задевая ресницы. – Я думала, ты давным-давно ушёл с той девушкой. У тебя есть ещё? – указывая на сигару.
Не говоря ни слова, Барни извлекает ещё одну из кармана своего пиджака, и, после того, как Робин разворачивает её, даёт ей прикурить.
– Значит, у вас с этим парнем теперь всё серьезно? Он кажется слегка придурком.
– Всё может быть, – пожимает плечами Робин. – Мы ещё не так хорошо знаем друг друга.
Некоторое время они стоят в свете фонарей и неловком молчании, пока Барни не говорит:
– Слушай, я только что понял: мы с тобой занимались сексом двадцать три раза. Ты разделяешь первое место с предыдущей рекордсменкой.
Робин не может сдержать изумления:
– То есть ты хочешь сказать, что тебе тридцать четыре года, а ты умудрился спать с одной и той же женщиной не больше двадцати трёх раз?
– Ты говоришь об этом так, будто это что-то плохое.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что, возможно это наш последний шанс побить рекорд. Если у вас с Аароном в итоге всё срастётся.
Барни покачивается с пятки на носок, и Робин смотрит на его лицо, не выражающее никаких эмоций. Лишь падающие тени делают его живым, притягательным – это как раз из тех моментов, когда Робин понимает, что она ещё многого не знает о настоящем Барни.
– Как же ты любишь соревноваться, – наконец произносит она, и подносит сигару к губам.
Он ухмыляется, и на секунду из-под маски самодовольства проступает «человечный» Барни, но исчезает почти сразу же.
Лили права: Робин нужна помощь мозгоправов. Её стремление стать лучшей во всём совершенно выходит из-под контроля. Ведь она точно, совершенно точно хочет быть женщиной, которая трахалась с Барни Стинсоном больше всех остальных.
– Как насчет переулка?
Кое-что странное случается после.
Робин одергивает и поправляет платье, когда Барни берёт её лицо в свои руки и нежно проводит пальцем по щеке.
– Что такое? – не может понять Робин.
И тогда он целует ее, целует по-настоящему, как никогда раньше не целовал с самой первой ночи в её квартире. Её сердце грохочет то ли от удивления, то ли от чего-то еще, и Робин отвечает на поцелуй. Все это сбивает с толку, потому что Робин знает, что это совсем не похоже на Барни. Он ведет себя так только когда охмуряет очередную дурочку, жаждущую серьёзных отношений. За поцелуем обычно следует «Я люблю тебя… Извини, наверное, я слишком тороплюсь». (Между собой они с Барни называют этот подкат «в стиле Теда»).
Барни отстраняется, поправляет галстук; смотрит на выражение лица Робин и кривится:
– Извини. Меня немного занесло.
– Ничего страшного, – она пожимает плечами.
– Эй, – нахально улыбается Барни, хотя в его взгляде нет привычной веселости. Внутри Робин что-то опасно кренится, готовое вот-вот рухнуть. – Двадцать четыре! Дай секс-рекордную пять!
Она ударяет по его ладони, и глухой звук отдается эхом среди бетонных стен.
– Я лучше пойду назад, – говорит Робин, и направляется в бар, цокая каблуками по тротуару. Барни не следует за ней.
Лили хмурится, когда Робин садится за столик.
– С тобой всё в порядке?
– Просто ветрено на улице.
Лили понимающе кивает, и продолжает прерванный разговор с Маршаллом и Аароном, и только Тэд пристально смотрит на Робин слегка прищурив глаза. Робин знает, что он пытается сложить два и два, и это не может означать ничего хорошего.
Отношения с Аароном действительно перерастают в серьёзные; они даже умудряются продержаться до Дня Благодарения. Поначалу, всё просто замечательно. Аарон очарователен и тактичен, а также всегда знает, когда можно пошутить. В постели он тоже великолепен. Но спустя примерно месяц Аарон становится более напорист в вопросе отношений: теперь он звонит Робин каждый вечер, строит совместные планы на их выходные и не только, и это начинает нервировать Робин.
Через два месяца Робин уже не знает, о чём ещё с ним поговорить, и замечает, что Аарон всегда смеется невпопад над её шутками. Три месяца, и он уже начинает задавать вопросы о том, какие у Робин дальнейшие планы на жизнь и где она видит себя через пять лет.
– Может, в Каире… – и выражение лица Аарона подсказывает Робин, что он надеялся на другой ответ.
– Узнаю этот взгляд, – радостно произносит Барни за её спиной, пока Робин наливает себе очередной бокал вина. – Ты изо всех сил пытаешься придумать повод свалить куда подальше.
Они только что закончили накрывать на стол, и Лили суетится в гостиной, пытаясь найти стулья для всех гостей. Они с Барни одни на кухне, и Робин тяжело вздыхает, потому что, как ни странно, он прав.
– Есть какие-нибудь предложения?
– Как насчет традиционного «Дело не в тебе, а во мне»? – вместо ответа Робин просто закатывает глаза, а Барни продолжает. – Нет, я серьезно. Пора это признать, Щербатски: в душе ты одиночка. И твой Билл тут совершенно ни при чём.
– Аарон, – машинально поправляет Робин. Слова Барни задевают её, потому что, если начистоту, он сказал почти правду. – Мне надоело, что вы все считаете меня какой-то снежной королевой, а это не так. Просто Аарон не тот парень, который мне нужен, – Робин раздосадовано поджимает губы; ей действительно неприятно, когда Маршалл или Тед отпускают шуточки на тему вроде «робот-Робин» или «Робин, девушка, которая не умеет плакать». – Я не неспособна полюбить, знаешь ли…
