Текст книги "Три ночи в таверне Хиггинз (СИ)"

Автор книги: Karmilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Расскажи о нем..

Агнесс кивнула.

– Он хороший человек. Был сильным. Мы с ним виделись дважды. Года два назад просто несерьезное ранение, он редко принимал мою помощь, только просил гулять с ним чаще, чтобы не быть в одиночестве. Он ненавидел палату, много читал, мечтал поскорее уехать. А во второй раз я волновалась, что мне его поручили, рана серьезная случилась. Он просил обо мне. Мне пришлось, хотя видеть его угасание было тяжело.

Офелия кивнула, поглаживая ладонь Агнесс.

– Он в первую встречу отдал его тебе? – она кивнула на оружие.

– Нет. Когда уже умирал, – покачала головой Агнесс – Я удивлена, но он ничего не говорил о тебе, да и вообще о женщинах.

– Я ему не жена, – кивнула Офелия – Зачем ему говорить обо мне..

Агнесс слабо улыбнулась, погладив девочку по волосам.

– Ты жалеешь, что не жена ему?

Офелия покачала головой.

– Иначе бы у меня не было этих трех ночей. Тебе завтра нужно идти, я знаю. Мы еще увидимся?

Столь удивительная и нежная смелость поразила Агнесс. Она погладила девчушку по щеке.

– Можно просьбу?

– Да..

– Сходи завтра со мной домой. Не хочу возвращаться одна. Не хочу жить там без тебя, – пожала плечами Агнесс, опустив глаза.

Щеки Офелии залились нежным румянцем.

– Так неожиданно, но да..

Агнесс промолчала, улыбнувшись, укрыв плечи девочки одеялом. Она сидела еще некоторое время вот так, обнимая Офелию, пока не услышала тихое сопение. Третья свеча давно догорела. Агнесс крепко уснула, прижав к себе чуть улыбнувшуюся возлюбленную.

========== Глава девятая ==========

В комнате стоял ужасный холод, пробирая Агнесс просто до костей. Почерневшей от пыли тряпкой она безуспешно пыталась оттереть от пятен небольшое зеркало, что прежде висело в казеннной спальне таверны. Она только теперь вспомнила об этом, преостановив свои безрезультатные усилия.

“ Зачем же я его украла? Или мне его кто-то подложил?”, – встревоженно думала она, пытаясь припомнить, при каких обстоятельствах вынесла испачканное зеркало.

Она подумала, что точно не брала его сама, кто-то помогал ей собраться, наверное, решил, что оно ее. Агнесс растерянно думала, силясь оттереть заляпанное стекло, но сколько не пыталась сделать этого, даже собственного отражения не могла разглядеть, пыльцы ныли от напряжения.

– Черт, – тихо прошипела она, отложив тряпку.

К удивлению, стоило ей прикоснуться ладонью к стеклу, как пелена грязи начала исчезать. Она воодушевилась, и через несколько прикосновений, увидела в зеркале себя и комнат вокруг. Ее дыхание участилось, по мере того, как она узнавала в комнате позади себя свою собственную спальню. Все так и было. Широкая кровать, полог прозрачных занавесок над ней, аккуратно сложенное платье на знакомом покрывале, прикроватный столик и стул из красного дерева, блестящий паркет, этажерка, книги..

– Милая! Милая..

Агнесс удивленно оглянулась, снизу донеслись шаги, а она уже знала, кто бы это мог быть.

Агнесс метнулась к двери и захлопнула ее, пока мать внизу продолжала ее звать, прохаживаясь по комнатам.

– Агнесс, ты здесь? – донесся удивленный вопрос, и девушка плотнее прижалась к двери спиной, слыша, как быстро колотится сердце.

“Зачем я здесь прячусь? Это же мама”, – подумала она, кусая губы. Она слышала ее голос, но выходить почему-то до ужаса не хотелось, она не могла вспомнить, в чем провинилась и была ли это вообще ее вина.

– Она же мертва. Она же умерла, – еле слышно прошептала Офелия, осознавая смысл собственных слов.

Она почувствовала, как слезы стекают по щекам, и видеть из-за этого становится трудно, не то что держать дверь собой. Нервно ударив эту самую дверь рукой, она шептала, что это ложь, что это неправда, хотя точно знала, что все так и есть и выходить ей нельзя.

– Агнесс!

Но этот голос уже пренадлежал не матери. Она с трудом открыла глаза, поморщившись от утреннего света, сонно вздохнув.

Первое, что она осознанно обнаружила рядом с собой – были внимательные глаза в обрамлении черных ресниц. Глаза излучали улыбку, они принадлежали сонно улыбающейся Офелии.

– Доброе утро, – прошептала Агнесс, потянувшись к девушке, которая сразу же прижалась к ней, натянув на плечи теплое одеяло.

– Спите, еще рано, – по привычке вежливо обратилась она к Агнесс, проведя рукой по своей щеке. За окном так недавно рассвело, она заметила, что теперь туманно за окном и виднеются лишь крыши соседних домов. Кажется, потеплело.

Несколько минут в комнате стояла тишина, Офелия послушно прижалась к Агнесс, смущенно целуя ее. Агнесс усмехнулась, продолжая чувственные поцелуи.

– у тебя чудесные глаза, – улыбнулась она, проведя пальцами по щеке Офелии, что моментально отвела взгляд.

– Ты издеваешься. Эти разные цвета..Они уродливы. К тому же, приносят несчастья.

Агнесс удивленно хлопнула глазами, не найдясь, что ответить сразу. Она потянулась, засмеявшись.

– Ну кто тебе сказал такую чепуху? Он, наверное, не знал, что приносит несчастья.

Заметив, что девочка лишь помрачнела, она добавила:

– Хорошо, будь со мной. Приноси несчастья только мне.

Теперь пришла очередь засмеяться Офелии, в ее глазах блеснули живые искорки, отозвавшиеся в груди Агнесс теплом.

– Что не так? Приноси несчастья только мне, идет? – повторила она, накрыв губы Офелии своими.

– Я подумаю, – несколько смущенно ответила девушка после поцелуя, снова коротко поцеловав Агнесс.

Пришлось выбраться из постели, когда настенные часы отсчитали восемь ударов. Офелия безшумно выскользнула за дверь в одной рубашке. Улыбнувшись каким-то спутанным и сонным мыслям, Агнесс успела одеться и собрать волосы в хвост, когда Офелия уже принесла теплой воды и полотенце, и пока Агнесс умывалась, девушка суетливо накрыла на стол, принеся небольшой завтрак. Она лишь суетилась вокруг не хуже любой горничной, помогая Агнесс собраться. Смущенно поблагодарив за предложение поесть, она завтракала на ходу. Снизу тоже слышалась суета.

– Я вырвалась всего на четверть часа, – вздохнула Офелия на немой вопрос Агнесс – Мне попадет, если исчезну и сегодня..

Она опустила глаза. Агнесс тихо вздохнула, допив свой чай.

– Посмотри кое-что в светлом пакете, пожалуйста, – совершенно спокойно кивнула в ответ она, не выдав грусти из-за слов Офелии.

Ей не хотелось идти домой одной, но еще большее неприятное волнение доставляли мысли о том, что придется оставить Офелию в этой сырой перевалочной, где ее, кажется, мог осмелиться унизить каждый, самый жадный скряга, отыскавший несколько монет на стакан пива.

“Неужели ты думаешь оставить ее с собой насовсем? – неожиданный насмешливый голос прозвучал в ее голове, а в комнате послышался восторженный вздох Офелии.

Она только что бережно вскрыла пакет, наверняка увереннная, что ей хотят показать что-то особо ценное или посвятить в какую-нибудь еще несуществующую тайну.

Но в ее руках теперь оказалось нежного цвета пальто, совсем ей по размеру, она уже это заметила, переведя удивленно-вопросительный взгляд на Агнесс.

Та улыбнулась, все еще допивая полу остывший чай, закинув ногу на ногу.

– Примерь, пожалуйста.

Дважды просить Офелию необходимости не было.

Она примерила пальто, с удивлением вертясь перед зеркалом, ее бледные щеки чуть порозовели.

– Я увидела и подумала, что тебе подойдет, – улыбнулась Агнесс, приобняв девушку, от чего Офелия покраснела чуть гуще – И ты превзошла мои ожидания.

– Ты покупаешь меня? – неожиданно тихо спросила Офелия, прищурившись. Она улыбалась.

Агнесс удивленно изогнула бровь.

– А ты мне продаешься?

Она лишь ответила на поцелуй, когда Офелия без спроса прильнула к ее губам. Рука Агнесс легла чуть ниже ее талии, и она сама прижалась крепче.

– Ни за что, – прошептала Офелия в приоткрытые губы любовницы, тихо выдыхая.

В столовой поднялся шум, когда Агнесс молча отдала ключи от комнаты, пригласив Офелию идти за собой.

– Позвольте, но эта девушка уже работает здесь! Мы не можем отпустить ее к вам в горничные. Офелия, куда ты собралась? – прикрикнула плечистая краснощекая женщина, спустившись на шум служанок, столпившихся у двери.

Похоже, она была здесь главной, после хозяйки, разумеется. Агнесс не позволила девушке даже попытаться высвободить руку из ее руки, служанки перешептывались, чуть разойдясь. Кто-то из них воскликнул:

– Она ей почти неделю прислуживает! Немудено, сколько уже нагребла, а с хозяйкой не делится.

Офелия бросила прохладный взгляд в сторону девушек, поджав губы.

– Простите, но Офелия больше здесь не работает, – покачала головой Агнесс – Правда, Офелия?

Она чувствовала, что идет на шантаж, ведь девушка и в мыслях не имела покидать закусочную еще меньше часа назад. Но только от нее теперь зависело, поддаться на провокацию или нет. В разноцветных глазах мелькнул огонек веселья.

– Да, я здесь больше не работаю, – кивнула девушка, бросив мимолетный взгляд на Агнесс, крепче сжав ее руку.

Девушки рядом зашептались громче, послышалось что-то о том, за что только эту приблуду здесь содержали. Теперь ледяным взглядом их одарила Агнесс, подумав, насколько же, выходит, низко ставит себя хозяйка, позволяя так унизительно обращаться с Офелией. Ведь они же семья. Хорошая или плохая, но своя.

– Интересно, что скажет госпожа, – фыркнула плечистая дама, сухо улыбнувшись Агнесс – Тогда вам придется заплатить и за проживания этой девушки за три дня.

– За что? – переспросила Офелия, прищурившись, не давая Агнесс вставить и слово – Все эти дни я помогала, как и раньше, бегала по холоду по твоим просьбам, Мейбель! А твоя госпожа не платит мне уже второй месяц. Может быть, ты отдашь мне мое жалованье? Я больше ни на секунду здесь не останусь!

Она вспылила, и даже Агнесс не удалось удержать ее. Хлопнув дверью, Офелия вырвалась на заледенелую улицу.

Агнесс поджала губы, тяжело вздохнув. Ей больше нечего было сказать, а девушки вокруг разговорились между собой еще громче.

– Тихо, – оборвала их служанка госпожи, ее лицо удивленно смягчилось, когда Агнесс отдала ей деньги.

– Только отдайте Офелии ее жалованье и вещи, когда она за ними зайдет, я очень прошу, – вкрадчиво улыбнулась Агнесс.

О том, чтобы с ней не согласиться, даже речи не могло идти.

Офелия ждала ее за углом, смотря себе под ноги, раздраженно топча ногой токий слой снега.

– Ты хотя бы не вздумала платить? – сердито выдохнула она, подойдя навстречу.

Заметив виноватую улыбку на губах подруги, Офелия тяжело вздохнула, идя тротуаром.

– Зачем потакаешь им? Они ничего не донесли бы за эти деньги, уверена. К тому же мне задолжали очень немало. Но что я могу, – с сожалением выдохнула она, рассматривая собственный силует в отражении чужого окна. Ее пыл поубавился.

– Мы идем к тебе домой? – смущенно шепнула она, взяв руку Агнесс в свою.

Девушка кивнула.

Еще немного пути, и заскрепвшие ворота впустили их в небольшой, пробранный холодом сад, виноград вился летом по стене, теперь засох. Вместе с ним и плющ, обвивший небольшую часть стены, погиб. Под ногами шуршали никем не тронутые листья. Старая беседка выглядела грязно из-за прошедших дождей. Агнесс усмехнулась, осторожно открывая дверь. Та сразу же поддалась.

– Болото, – кивнула на сад она.

Офелия слабо улыбнулась.

– Тебе повезло. Задержись ты еще хоть немного, честные люди продали бы его кому-нибудь с молотка.

– Сплюнь. Кому нужна эта развалина? – с улыбкой отозвалась Агнесс, проходя в сумрачный холл. Кажется, ее щеки коснулась паутина.

Какая же мерзость, раздраженно подумала она. Дом как будто умер вместе с ее матерью и названной сестрой.

Совершенно точно. Умер, замер, уснул. Даже стрелка настенных часов отвратительно барахлила, то и дело замирая.

Все вокруг напоминало сон под утро, от чего становилось немного не по себе. Агнесс никогда не считала себя суеверной или мнительной, но теперь ей действительно становилось тоскливо и холодно на душе, стоило взглянть на ту или иную вазу, шкатулку, корзину для вещей. Все в доме излучало прошлое, от чего ее начало мутить. Слыша возню внизу, она так и не позвала Офелию, с ногами забравшись на собственную постель, немного успокоившись.

“Какое же здесь все старое”, – подумала она. обводя комнату взглядом.

Раньше она радовалась, что ее дом уцелел, а сейчас думала, что даже если бы это и случилось, сейчас было бы легче. Ей бы некуда было идти, чтобы вспоминать.

– Часы. Не твои? – раздался тихий голос Офелии, бешумно проскользнувшей в комнату.

Под предлогом зажатых в руке наручных часов, она села рядом, проведя рукой по мягкому покрывалу.

– Без тебя я бы никогда не пришла сюда больше, – покачала головой Агнесс, словно игнорируя услышанный вопрос, задумчиво рассматривая находку Офелии – Кто-то дарил. Нужно выбросить их.

– Зачем? – удивленно пожала плечами Офелия, снова положив себе на ладонь сувенир.

– Хочу покончить с прошлым, – без раздумий отчеканила Агнесс, не отрывая взгляда от окна. Офелия тактично помолчала.

– А можно мне оставить их себе? Я бы хотела, чтобы у меня была почти что вечная вещь, напоминающая о тебе, – тихо проговорила она, смущенно улыбнувшись.

Агнесс ничего не ответила, молча распаковывая багаж.

– У тебя красиво, – тем временем добавила Офелия, с влеченной улыбкой рассматривая висящую на стене поблекшую картину какого-нибудь любителя.

На ней девочка в шляпке, украшенной маками, кормила слетевшихся к ее ногам голубей. Позади как будто шумел фонтан. Картинка была пропитана июльской жарой.

– Вот, возьми. Спрячь куда-нибудь. Я хочу, чтобы он у тебя всегда был, – серьезно кивнула Агнесс, протянув девушке револьвер. Офелия покачала головой.

– Зачем? Это ведь тебе подарок..

– Знаю, – быстро оборвала ее Агнесс – Но я хочу, чтобы он был у тебя, чтобы ты могла себя защитить.

С этими словами она вложила оружие в худенькую руку. Офелия несильно сжала рукоять револьвера. Агнесс накрыла ее руку своей, посмотрев в глаза.

– Знаешь, я теперь знаю.. Мы можем двигаться вперед, когда создаем, а не разрушаем.

– Зачем же двигаться все время вперед? Не лучше ли двигаться туда, куда тебе нужно? – смутилась Офелия, рассматривая револьвер.

Она отложила его на тумбу, затем потянувшись к молчаливой подруге.

Агнесс улыбнулась, позволив девушке забраться к ней на колени, осторожно целуя ее солоноватые на привкус губы. По телу разлилось тепло, на душе немного поутихло от поглаживаний нежных рук.

– Ты думаешь о плохом. Тебе страшно? – прошептала Офелия, обхватив руками лицо Агнесс.

Та лишь опустила глаза,кивнув. В руках Офелии становилось спокойнее, но ведь так не могло продолжаться всегда. Она смутно видела черты девушки, нависшей над ней, глаза наполнились слезами.

– Тшш, прекрати пожалуйста, – шепнула Офелия в перерывах между поцелуями, крепче прижимая Агнесс к постели – Все хорошо, слышишь? Я не отдам тебя ни одному сомнению и страху..

“Не отдам ни одному”, – мысленно повторила Офелия, слушая уже не разборчивый, но наполненный нежностью шепот сквозь поцели. И она верила ему, безоговорочно верила, мечтая лишь о том сейчас, чтобы эти губы не переставали целовать, а руки согревать.

Слезы сменились удовольствием, а к щекам прилил румянец, когда тонкие пальчики начали расстегивать ее рубашку.

– Милая..

Это все, что ей удалось произнести на выдохе, когда поцелуи бабочки, как она мысленно сейчас ее называла, коснулись ее красивой груди. Агнесс и не подозревала о своей красоте и о том, как манит к себе свою бабочку. Влажные губы Офелии поочередно охватывали ее соски, дразня, обдавая горячим дыханием, заставляя нежную плоть напрягаться еще сильнее.

Агнесс потянулась за поцелуем, моментально ощутив, как жадно и властно губы Офелии сминают ее, сейчас она целуется как никогда глубоко, несильно прикусив язык любовницы, когда Агнесс предприняла слабую попытку одержать верх.

Офелия продолжила покусывать ее губы, словно смакуя, проводя рукой вдоль напряженного животика девушки, заставляя Агнесс шумно сглотнуть. Поглаживая набухшие соски, свободной рукой скользнула еще ниже, нетерпеливо и вместе с тем осторожно проникая пальцами во влажное лоно, властно лаская, но намеренно обходя чувствительную точку, принуждая Агнесс поерзать, умоляюще поскуливая.

– Ты такая нетерпеливая, – тихо прорычала Офелия, надавив на плечи любовницы, жестом приказывая улечься поудобнее. Прерывистыми поцелуями выводя влажную дорожку до самых бедер, с нежностью обхватила губами клитор, продолжая скользить в разгоряченном лоне пальцами.

Поддавшись напору ласки, словно плохих мыслей еще четверть часа тому и вовсе не существовало, Агнесс развела ноги шире, инстинктивно стараясь получить еще большую сладость, приподняла бедра, моментально ощутив впившиеся в кожу ноготки. Офелия тихо постанывала, лаская языком напряженный клитор, иногда проникая пальцами глубже. Наслаждаясь хриплыми стонами, причиной которых она являлась, она чувствовала Агнесс в своем полном подчинении и это сводило ее с ума.

– Девочка моя, – одними губами прошептала Агнесс, негромко вскрикнув.

Дрожь неземного удовольствия прошла сквозь нее, охватив сознание и тело. Офелия покраснела, собирая губами влагу девушки и ненавязчивая продлевая ее оргазм.

– Маленькая, – невыразимый комок вырвался наружу, накопившийся где-то в груди, столько восхищения и нежности Агнесс испытала к этому существу.

Пару минут умелых движений пальцами, и Офелия прижалась к ней, тяжело дыша. Вдвоем они медленно приходили в себя.

– Знаешь, жизнь – она из боли и счастья. Пока ты чувствуешь что-либо из этих двух, ты жив, можешь не сомневаться, – шепнула Агнесс, поглаживая мягкие волосы возлюбленной. Офелия смущенно улыбнулась.

– Может быть, и так.. Отпустишь меня сегодня вечером? У меня срочные дела, но я приду быстро, обещаю, – виновато опустила глаза она.

– А что за дела, если не секрет?

– Секрет. Я потом.. Скажу как-нибудь, – улыбнулась Офелия, прижавшись к Агнесс – Извини.

– Ничего, – покачала головой девушка, крепче обнимая ее.

На несколько минут в спальне воцарилась тишина.

– Мне кажется.. О счастье и боли ты права, – прошептала Офелия, уткнувшись в плечо подруги.

========== Глава десятая ==========

Вопреки размышлениям Агнесс, время не замерло, не остановилось. Оно бежало, бежало и бежало, теперь и на часах в доме, что удалось починить. Неделю, а может даже и больше, они занимались с Офелией только тем, что перебирали старье, отправляя в помойку самый непригодный хлам. Впрочем, все что Агнесс решала выбросить, попадало в деловые руки Офелии, и большинству из этого она находила применение отправляя что-то красивое, но бесполезное на чердак порой даже без согласия Агнесс.

После завтрака они могли разбрестись по дому, перемывая всевозможные уголки, пока кто-то из них не находил друг друга, они подолгу молчали, находясь так близко, как могли позволить себе. Офелия приносила чай на веранду, Агнесс нежно стискивала ее руку в своей, отпивая из горячей чашки. Так прошло чуть больше недели, Агнесс напомнила ей о таверне.

– Не хочу туда возвращаться, – несколько затравленно посмотрела на нее Офелия – Чем дольше меня нет там, тем больше я туда не хочу. А ты.. Я надоела тебе?

Последние слова она произнесла, презрительно фыркнув в сторону. Она всегда так выглядела, когда боялась или злилась. Агнесс с улыбкой посмотрела на нее.

– Нет. Просто твоя начальница пообещала вернуть твои заработки.

Лицо Офелии удивленно вытянулось. Она негромко рассмеялась.

– Мейбель? Да ты что?

Агнесс кивнула, усмехнувшись.

– Тебе попадет, если обманываешь, не забывай. Но я схожу. Проверю, целы ли мои некоторые вещи, – согласилась Офелия, смеясь.

Она поднялась, отряхнув платье, прошла в дом.

– Подумаешь, Мейбель обещала..

Но ушла она практически сразу же, шутливо приказав Агнесс не дергаться от каждого шороха.

Это были глупости. Агнесс не верила в призраков и всякую прочую ересь, тем более в собственном доме, но ей все еще было трудно оставаться здесь, наедине со своей памятью, а вечернее дежурство в больнице было отменено.

Ее работа ей вполне нравилась, к тому же напоминала о недалеком прошлом, в котором она все же оставила частичку себя.

Агнесс где-то читала, что человек привыкает абсолютно ко всему и сравнительно быстро. Вот и она постепенно привыкла к новой, хорошо забытой старой жизни, в которой теперь появилась Офелия.

Агнесс, в душе надеясь, что Офелия не задержится, решила заняться ужином. Темнело теперь как нельзя рано, при свете тусклого светильника она резала овощи. Стало теплее.

Как жаль, что нету музыки, думала она. Везде, где она раньше была, был хотя бы радиоприемник. Негромкая мелодия или новости слышались, когда оставалась одна или каждый был занят своим делом. Она привыкла к звукам вокруг себя как ни крути, а теперь тишь и темнота за окном нагоняла и без того зарождающуюся тоску, хорошо спрятанную за будничной полуулыбкой.

Агнесс заметила, что начался снег. Он сыпал всю неделю, тая и не доставая земли, но теперь обещал оставаться дольше, накрывая чернеющую землю белым покрывалом. Наконец-то зажгли фонари, ужин был почти готов, от скуки Агнесс взяла первую попавшуюся книжку, а это оказался Гомер, и открыла небольшую бутылку вина, медленно распивая его и читая Илиаду вслух. Так ей становилось веселее.

Агнесс вспомнила, что в нижних ящиках должны быть свечи. Нашла и зажгла несколько.

Не хватало только Офелии. Она с грустью подумала, не пойти ли за ней самой, но возвращаться в таверну до отвращения не хотелось. Она придет. Не будут же они силой держать ее, думала она.

Часы пробили восемь, ужин практически остыл и ей пришлось есть в тишине, распивая ужасно маленькими глотками то самое вино. Когда в теле почувствовалась приятная вялость, а мысли наполнились тягучей карамелью, она убрала бутылку. Упиваться ей не хотелось, она хорошо умела определять собственную грань трезвости.

Половина девятого. Агнесс подумала, устроившись на кухонном диванчике, как теперь ей хочется спать. Читать она больше не могла, а идти в кровать одной не хотелось. Ее руки снова начали подмерзать. Она и не пыталась скрыть от себя, что волнуется. Ее больше не терзали муки прошлого, ей было важно знать, куда в настоящем подевалась Офелия. Она почти решилась накинуть что-нибудь теплое и выйти на снег, хотя бы вдохнуть холодного воздуха и унять жар на щеках. Теперь она была согласна прогуляться и до таверны, если бы где-то возможно было перехватить Ее..

Она метнулась в холл, но удивленно замерла. Послышался скрип ключа, ледяной воздух моментально проник в прихожую, а Офелия нерешительно остановилась на пороге, устало улыбнувшись. Ее волосы были усыпаны снежинками.

– Пустишь?

Агнесс сдержанно кивнула. Она снова вернулась в кухню, молча позволив Офелии последовать за ней.

– Молодец, что поела..

Кажется, Офелия спросила, лишь бы спросить, неловко улыбнувшись. Агнесс кивнула.

– И выпила.

– Чуть-чуть, – вновь кивнула Агнесс, скрестив руки на груди – Где ты была?

Офелия отступила на шаг, слабо улыбнувшись.

– Я сходила за деньгами, как ты и просила, – она помедлила, оживившись – Деньги мне вернули. Но я..Я одолжила все, что было, одной знакомой. Она вернет, и скоро, я знаю, – Офелия говорила торопливо, стараясь выглядеть убедительной.

Агнесс выпила воды, облизав пересохшие губы. Где бы Офелия не провела последние несколько часов, но сейчас она оказалась рядом, и беспокойство в ее душе понемногу улеглось.

– Мне что? Это твои деньги. Только будь осторожней, – пожала плечами девушка, смотря за окно.

Офелия сама подошла и прижалась к ней со спины, положив голову на плечо.

– Предупреждай, когда задерживаешься так, – Агнесс подчеркнула последнее слово, все же обернувшись и обняв продрогшую Офелию покрепче.

Некоторое время она согревала ее вот так, в своих руках.

– Хочешь есть?

Офелия кивнула. Агнесс разрешила немного выпить и ей, чтобы согреться. Оставив подругу наедине с ужином, она неслышно поднялась наверх, в спальню, быстро переодеваясь в мягкий халат.

– У тебя такие холодные ноги, – тоскливо прошептала Агнесс, когда в темноте девочка быстро забралась под одеяло.

Только теперь Офелия потянулась и включила ночник.

– Агнесс, я..

Она снова удобно устроилась рядом с ней, понемногу согревшись, от чего в конечностях покалывало приятное тепло.

– Что? Что ты? – словно обращаясь к маленькому ребенку, спросила Агнесс, задумчиво перебирая пальцами ее шелковые волосы.

– Я..– Офелия, кажется, совсем растерялась.

Агнесс подумала, что она не знает, что сказать, только почему-то не говорит. С улыбкой она коснулась пальцами ее губ.

– Ты – ты..

– Я люблю тебя, – шепнула она совершенно спокойно, в ее глазах погас пыл, с которым она, кажется, еще минуту назад пыталась сказать нечто иное.

Зато теперь в этих глазах светилась нежность.

– А я люблю тебя, – отзеркалив ее улыбку, кивнула Агнесс, невесомо накрыв губы девушки своими.

– Не шутишь? – глаза Офелии сверкнули.

– Ни капли.

После полуночи снегопад усилился. Прошло еще несколько недель, яркое-алое солнце исчезало за горизонтом все раньше, а снег больше не таял. Напротив, он шел подолгу, в ночных сумерках и по утрам, как только просыпался город. Он шел почти постоянно, заставляя усталых прохожих сокрушаться по ушедшему теплу и радость детишек. Впрочем, Агнесс было практически все равно. Снег да и снег.

Самым прекрасным и волнующим была для нее Офелия, самым необъяснимым и грустным тоже она, но лишь когда без предупреждения исчезала по утру или в полдень, но возвращалась несомненно поздно,затемно, когда снег валил еще гуще и гуще.

Агнесс до конца и не знала ничего об этом, она была занята работой и уследить за всем не могла. Но тоскливое одиночество непременно покалывало в груди, как только она проходила в кухню, раздеваясь на ходу, а на столе стоял обед и записка, что ждать Офелию стоит к ужину, а то и вовсе совет в письменном виде ложиться спать без нее, чего Агнесс еще ни разу не удавалось.

Она не могла заснуть, лежа при свете свечи и дожидаясь хлопка входной двери, быстрых легких шагов на лестнице и небрежно скинутого на кровать пальто.

– Прости, я совершенно замоталась..

Этот робкий усталый вздох, а через четверть часа эта беглянка уже мирно спит, обнимая ее. И Агнесс ничего не оставалось, как умиротворенно вздремнуть рядом, позабыв прежнее беспокойство. О целях похождений девушки она узнать и не пыталась, это было бесполезно. Офелия мгновенно замыкалась в себе, отвечала сухо и всем своим видом обижалась, что нередко немного злило.

– Не могла бы ты хотя бы сообщать мне о своих прогулах? Записки ты часто забываешь оставлять, – сухо фыркнула Агнесс в один из вечеров, наконец, дождавшись любовницу.

Офелия переменилась в лице.

– Прогулках? Что я слышу? У меня есть важные дела, понимаешь это или нет? Срочные дела, и я не могу медлить. Может быть, ты судишь по себе, и развлекаешься пока меня нет? Когда ты уже научишься доверять мне? – вскипела она, тряхнув шелковыми волосами.

Агнесс потребовалось сейчас величайших усилий, чтобы не повысить голос и просто обнять ее, положив голову на плечо.

– Но послушай.. Я ведь всего-навсего переживаю о тебе и скучаю. Мне часто не хватает тебя. Ты просто старайся не пропадать без предупреждений и приходи скорее.

Впервые в их ссоре ей так легко удавалась нежность. Все потому что она поняла, что агрессией и силой никогда, нигде и ничего не добьешься. А если и добьешься, то на очень короткий срок и с очень прискорбным финалом.

Офелия слабо улыбнулась.

– Хорошо. Буду говорить тебе заранее. Во вторник мне нужно уйти в полдень. Очень постараюсь вернуться вернуться к семи.

В мыслях что-то щелкнуло, как только Агнесс услышала это. Вторник, полдень. Она должна была быть в больнице в это. Ничего, с работой можно уладить, решительно думала она. Собственные замыслы до того удивили ее и заставили усомниться в их правильности, что она мало не отказалась от них, в замешательстве кусая губы.

– Обещаю обо всем предупреждать тебя, – мягко повторила Офелия, проводя рукой по волосам Агнесс. Поборов желание отказаться от мимолетной затеи, она кивнула, сжав руку девушки в своей.

Впервые она ощутила малейший просвет. Теперь-то Агнесс перестала не находить себе места с исчезновениями Офелии. Вот как все просто, оказывается, а только теперь пришло на ум. Больше она не будет ее ревновать. Остается подождать до пятнадцатого декабря, до вторника. А это совершенно мало, думала она, покрывая поцелуями каждый сантиметр нежной кожи подруги…

Агнесс лежала в постели, не шевелясь, лишь иногда ее ресницы подрагивали, а грудь мерно вздымалась, от чего сразу было видно – девушка – крепко спит.

Так подумала и Офелия, неслышно носясь по дому, набегу приготовив небольшой завтрак. Она знала, что Агнесс можно немного поспать – на работу ко второй смене. С отрывного календаря слетело четырнадцатое число последнего месяца года, открывая путь новому – пятнадцатому. Офелия торопилась.

– Ну что такое.. – Агнесс сонно потянулась, когда Офелия снова оказалась в комнате, поправляя платье перед зеркалом.

– Доброе утро, – мягко улыбнулась она в ответ – И мне пора идти. И не проспи работу.

Легкий поцелуй, и Офелия быстро сбежала по ступенькам, хлопнула входная дверь. Она ушла, и в доме, кажется, остался едва уловимый запах ее духов. Убедившись, что осталась одна, Агнесс моментально подскочила с постели.

Несколько минут ей хватило, чтобы умыться и одеть старую черную накидку, что нашла как-то на чердаке. Она, конечно, была очень холодная, но в ней ни одна живая душа не узнала бы ее, а в особенности – любовница.

Снежинки полетели ей прямо в лицо, стоило выбежать во двор. Вместо воздуха пространство будто накачали каким-то заменителем кислорода, так было холодно, что кровь стыла в жилах, а бледные лучи зачем то вздумавшего появиться сегодня солнца, ни сколько не грели, лишь заставляли искрить снег, добавляя еще большей прохлады.

Похоже, Агнесс просто повезло. На соседней улице она заметила ее, покупающей что-то у мальчика– газетчика. Офелия больше не медлила, побежала по тротуару вперед и Агнесс торопливо пошла за ней, купив у того же мальчика еженедельник.

Агнесс успела подмерзнуть, дожидаясь Офелию из продуктовой лавки, куда та зачем-то забежала. К еще большему удивлению, вышла Офелия с несколькими большими пакетами, снова ускорив шаг. Агнесс быстро шла за ней, гадая, в самом ли деле Офелия торопится в сторону вокзала или так ей только кажется.

Не смотря на солнце, снегопад усилился. Агнесс была почти уверена, что к сумеркам поднимется метель. Едва не поскользнувшись, она шла осторожней вслед за знакомой фигурой. Тротуар, проезжая часть, здание банка, а за ним маленький сквер, ведущий к вокзалу. Агнесс угадала, Офелия покупала билет.

Изучив расписание, девушка вновь впала в некое замешательство – сегодня днем ходила только одна электричка, час езды. Она пожала плечами, купив билет, едва не столкнувшись с Офелией, но та, к счастью, ее не заметила. Людей было немного, зашумел подошедший поезд.