Текст книги "Стань моей девушкой (СИ)"

Автор книги: Karleona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Ты встречаешься с Беном Соло, а мне ничего не сказала!

– Утром сказала, когда ты мне звонила.

– Это не в счет! И не пытайся отбрехаться!

– И не думаю.

– Ты с ним целовалась, Рей!

Рей улыбнулась неистовству подруги.

– Успокойся, Роуз.

– Какой-то Дэмерон знает, что ты и Соло теперь вместе, а я – нет! Это не по-дружески, не находишь?

– Если замолчишь и дашь мне все тебе рассказать, то все узнаешь из первых рук.

Роуз захлопнула рот, и уставилась на Рей, тяжело дыша.

– Да, прости, что-то я разошлась, – сказала она, и вдруг спохватилась: – Твой дедушка дома?

– Нет, расслабься.

– Хорошо. Просто меня заносит иногда. Сама знаешь.

– Знаю, – кивнула Рей, – идем в мою комнату.

– Ага, идем.

В комнате Рей Роуз удобно устроилась на ее недавно застеленной пледом кровати и выжидающе уставилась на подругу. Рей села на стул у письменного стола, думая, с чего бы начать. А потом выложила Роуз все, что произошло в пятницу с ней и Беном.

– Так это Илайн все всем растрепала? – нахмурившись, спросила Роуз. – Про Бена?

– Да. Не могла обойтись без гадости. Хотя, это уже не имеет значения.

– Ну да, – Роуз улыбнулась. – Бен прямо так и сказал: «Я влюблен в тебя»?

Рей кивнула.

Роуз захлопала в ладоши.

– Шипперить вас так круто! Вы такие милашки, как взрослые дети!

– Вечно ты говоришь ужасные вещи, – скривилась Рей.

Роуз счастливо рассмеялась, будто это ей признались в любви.

– Как там Финн, кстати? – спросила Рей, которая не видела друга уже несколько дней.

– Почти здоров, завтра идет в школу.

Следующий час подруги провели за пустыми разговорами обо всем и ни о чем. И все это время Рей размышляла о том, стоит ли рассказать Роуз о матери. Отчего-то теперь умалчивать о ней казалось неправильным, пренебрежительным к их с Роуз дружбе. Теперь Рей могла говорить о Кире.

– Вчера я виделась со своими родителями, – сказала Рей, пока не передумала.

Брови Роуз поползли вверх.

– Они разве не умерли? – недоуменно спросила девушка.

Невольно Рей испустила невеселый смешок.

– Нет, – помотала она головой.

– Прости, – сказала Роуз, – просто ты, насколько я знаю, всегда жила с дедушкой, а о родителях не упоминала ни разу.

– Так и есть, – вздохнула Рей. – Я не могла говорить о них. Теперь могу. И если ты не торопишься, то все расскажу.

– Мне некуда спешить.

– Ладно.

Рассказывать историю их семьи оказалось совсем не трудно. Рей не солгала бы, если бы сказала, что почти ничего не чувствовала во время рассказа. Просто излагала факты и то, чему сама стала свидетелем. Голос ее не срывался, горло не перехватывало, на глаза не наворачивались слезы. Она так устала от анализа их семейной истории, что у нее уже просто не было ни сил, ни желания думать об этом больше, чем необходимо. Ее все это достало.

Закончив свой рассказ, во время которого Роуз не произнесла ни слова, Рей взглянула на подругу. Та выглядела необычайно серьезно, даже пришибленно.

– Вау, – только и сказала она.

– Вот и вся история. Прости, что не рассказала тебе раньше.

– Я понимаю, – сказала Роуз. – Наверное, мне бы тоже было тяжело.

– Сейчас уже нет.

Роуз тепло улыбнулась Рей, и сказала:

– Ты очень сильная, Рей. И это здорово. Но не бойся рассказывать кому-то о своих проблемах. У тебя есть близкие люди, которые поддержат тебя в любом случае.

– Я знаю, – сказала Рей.

– Ну, так что, – сказала Роуз, ехидно сощурив глаза, – Соло уже звал тебя на свидание?

Рей расхохоталась. Роуз всегда остается верной себе.

***

Бен отложил учебник в сторону, тяжело вздохнув. С домашкой, наконец, было покончено. Довольно быстро расправившись с большинством предметов, львиную долю времени пришлось потратить на сочинение по литературе, будь она неладна. Не ладилось у него с сочинениями, и ничего тут не поделаешь. Искать возвышенный смысл в каждом случайном жесте героев художественных произведений – явно не его конек.

Так что к тому моменту, когда он поставил точку в довольно скомканном последнем предложении сочинения, голова его была полна неприятной тяжелой боли.

Бен взглянул в окно, за которым уже темнело. Было не поздно, на часах еще не было и шести, так что ложиться спать еще рановато. Да и не хотелось ему спать. Парню вообще не хотелось сидеть в четырех стенах, что очень удивило его самого, ведь обычно Бена вполне устраивало затворничество. Он всегда мог найти себе занятие, в которое погружался с головой, и никогда не страдал от скуки. Но сейчас ему ничего не хотелось. Внутри него бурлила необъяснимая энергия, которая гнала его куда-то за стены дома.

Бен наверное уже в сотый раз посмотрел на экран телефона, хотя знал, что если бы пришло какое-то сообщение, он бы в любом случае услышал. Но после утренней короткой переписки с Рей ничего не было, пусто.

Снегопад к вечеру улегся, лишь случайные снежинки кружили в вечернем воздухе.

Почему бы не прогуляться, раз его так тянет наружу?

Недолго думая, Бен тут же натянул теплый джемпер и джинсы, захватил телефон и спустился вниз.

Из гостиной доносилось негромкое бормотание телевизора – Хан торчит на своем излюбленном диване и смотрит очередную тупость. К нему он не стал заглядывать, вместо этого сунулся на кухню, где оказалась Лея. На кухне вкусно пахло печеным мясом.

– Я прогуляюсь, – сказал он. Мать обратила на него внимание, оторвавшись от созерцания чего-то в духовке.

– А ужин?

– Потом поем.

Женщина подозрительно вглядывалась в него.

– Куда ты идешь?

– Я же сказал – прогуляюсь. Мозги проветрю, – терпеливо сказал Бен.

– Ладно, иди, – сказала Лея, помолчав мгновение, – но недолго.

– Ну, конечно, – Бен закатил глаза.

Хорошо, что допрос с пристрастием не стала устраивать, предварительно собрав всю семью.

Вчера так и было. Только семейное собрание организовал Люк. Тема: «Бен опять завел себе подружку!»

При одном только воспоминании об этом цирке хотелось приложить ладонь к лицу, и в отчаянии закричать. Или нервно засмеяться, потому что все в его семейке настолько поехавшие, что жуть берет.

Сразу после ухода Рей, Люк отчитал его, что лежать в одной кровати с девочкой – это плохо и так нельзя делать. На что Бен ответил, что ему восемнадцать, что у него уже была девушка, и у него уже есть опыт «лежания в кровати». Это заткнуло Люка на время, но, не желая сдаваться, тот все же прочитал ему лекцию о нравственности.

Потом пришла Лея и дядя тут же обо всем поведал сестре. К удивлению Бена, та не стала брызгать слюной и орать о том, что он тратит свое время на ерунду, только недовольно поджала губы, спросив Бена, почему тот не рассказал ей об этом сам. На что Бен ответил, что он знал, что Лея будет недовольна, и вообще, это только его личное дело. Рей хорошая девушка и не заслуживает такого же отношения, какое у Леи было к Илайн.

Пришел Хан, и вообще не понял, в чем проблема. Впервые в жизни Бен был солидарен с отцом. И благодарен, когда тот, не терпящим возражения тоном сказал, чтобы Люк и Лея оставили, наконец, Бена в покое и не лезли, куда их не просят. На этом все и закончилось.

Одевшись и замотавшись в шарф, Бен вышел из дома в спокойный зимний вечер. Было относительно тепло, ветер улегся, оставив после себя тишину и спокойствие.

Бен не спеша побрел по дорожке. Он уже знал, куда пойдет.

На самом деле, было лишь одно место, куда ему хотелось пойти.

Конечно, Рей могла быть занята, или просто не в настроении, ведь он даже не потрудился ей позвонить. Он решил, что наберет ее, как только дойдет до дома девушки. Потому что возвращаться сейчас домой в случае отказа никак не хотелось.

Ему бы увидеться с ней хоть ненадолго. Да он даже на взгляд из окна согласен.

Это тупо, да, Бен сам это понимал. Это очень тупо, сопливо, как из идиотских фильмов о любви. Но, черт возьми, ему действительно было необходимо провести с ней немного времени сегодня. Он даже заснуть не сможет, все будет думать об этом.

Поэтому, сейчас он целеустремленно шагал в сторону дома Рей, глубоко засунув руки в карманы, и вдыхал свежий воздух, который растворял его головную боль, что терзала его в четырех стенах.

Рей, Рей, Рей…

Это вообще нормально – думать так много об одном человеке?

Хотя, если вспомнить ситуацию с Илайн, для него это норма – быть помешанным и одержимым.

Нет, все же сейчас все несколько иначе, даже сравнивать нельзя.

Помешательство на Илайн достигло своего апогея, когда та его бросила. Он чокнулся тогда. Мысли о ней терзали его.

А сейчас он вновь влюбился. И мысли уже о другой девушке вызывали в нем лишь тепло и счастье.

Через полчаса подойдя к дому Рей, он посмотрел вверх на светящиеся окна, где, предположительно, была ее комната. Выудив из кармана телефон, он тут же отыскал в контактах Рей. Прошло два долгих гудка, слушая которые он продолжал пялится на ее окна, прежде чем девушка ответила:

– Да.

– Привет, – выдохнул Бен вместе с облачком пара.

– Привет.

Замешкавшись на секунду, он спросил:

– Что делаешь?

– Домашку, – хмыкнула Рей в трубку. – Уже написал сочинение?

– Да, – Бен скривился, вспомнив недавние мучения, – это едва не убило меня.

В динамике послышался смешок.

– Не желаешь прогуляться на сон грядущий? – спросил он.

– Я не против, – ответила девушка. – Ты дома?

– Нет, под твоими окнами.

В ответ он услышал изумленный возглас, и в следующий миг штора на одном из окон отодвинулась и появилась Рей. Увидев его, она рассмеялась. Бен улыбнулся ей, махнув рукой.

– Сейчас выйду. Я мигом, – сказала Рей, и в ухо Бена ударили гудки.

Ждать пришлось недолго, буквально пять минут. Девушка выскользнула из парадной двери и сбежала по ступенькам, останавливаясь в метре от него. Но только на мгновение. Встретившись с ним глазами, она тут же приблизилась к нему и поцеловала, встав на носочки.

– Привет, – сказала она с улыбкой, отстраняясь.

В ответ Бен вновь потянулся к ней, чувствуя, как ее теплое дыхание опаляет его холодные губы. У него каждый раз сносило крышу от того, с какой готовностью девушка ему отвечала.

Оторвавшись друг от друга, оба одновременно счастливо улыбнулись друг другу.

– Я хотел тебя увидеть, – сказал Бен.

– Я тоже хотела, – Рей кивнула. – Как ненормальная думаю о тебе постоянно. Я и раньше все время о тебе думала, но теперь… – девушка покачала головой, будто не находя слов, чтобы описать то, что с ней происходит.

– Да, – сказал Бен, – со мной то же самое происходит.

– Мне хочется все время находиться рядом с тобой.

– Как и мне.

– Это странно.

– Согласен.

Все это должно было быть смущающим: слишком откровенные признания, поцелуи, острые ощущения от которых еще не притупило время. Но не было. Все, что ощущал Бен – это правильность происходящего.

Они вглядывались друг в друга, словно пытаясь прочитать мысли, найти ответы на безмолвные вопросы, что крутились в головах обоих. Бену не хватало мозгов, или опыта, или того и другого, чтобы понять истинное значение той связи, что установилась между ним и Рей. Он чувствовал ее, но это было что-то слишком значительное, чтобы он мог дать ему определение. По крайней мере, сейчас.

– Прогуляемся? – спросил он, протягивая девушке руку. Та без слов приняла ее.

Некоторое время они шагали молча, иногда поглядывая друг на друга.

– Я сказала о нас дедушке, – сказала Рей.

– И что он? – слегка напряженно спросил Бен.

– Сказал, что не против.

Бен улыбнулся уголком губ.

– Думаю, мои родители тоже.

– Неужели? – оживилась Рей.

– Моя семейка вчера вновь всем скопом клевала мой мозг. Но, я думаю, что в этот раз я вышел победителем. Хотя бы потому, что тебя моя мать не называет «эта девица», – Бен хмыкнул.

Девушка усмехнулась.

– Это весьма обнадеживает.

Бен сжал пальцы Рей в своих, глядя на ее профиль.

– С тобой все хорошо? – спросил он. Рей взглянула на него и ответила:

– Да, все на удивление хорошо. Я даже рассказала Роуз всю правду о своей семье.

– Она не знала? – недоуменно спросил Бен.

– Нет, – Рей помотала головой, – я ни с кем до тебя об этом не говорила.

У Бена сжалось сердце.

– Да, – сказал он негромко, – очень на тебя похоже. Молчать и делать вид, что все в порядке.

Девушка поморщилась.

– Если ты о себе, то неужели тебе станет легче от знания того, что я хотела убить тебя особо жестоким способом каждый раз, как видела с Илайн?

– Может быть.

– Ну, вот и знай.

Бен усмехнулся на эти слова.

– Мне не нравились мои чувства к тебе, – сказала Рей, глядя на него. – Я не хотела в тебя влюбляться. Я тебя жутко ненавидела и в то же время ты мне очень нравился. Это сводило меня с ума. Я даже не понимала, чего я хочу от тебя. Часть меня хотела тебе нравиться, а другая – держаться от тебя подальше и ненавидеть до конца времен.

– О, по части ненависти тебе нет равных, – Бену не удалось сдержать саркастичных ноток в своем голосе.

– Ну, не скажи. Ты со мной и здесь можешь посоперничать, – ответила девушка в тон Бену.

– Я тебя не ненавидел, – сказал Бен. – Ты мне никогда не нравилась, это факт, но по большому счету, мне было все равно. Я о тебе не думал.

Бен осекся, осознав, как отстойно прозвучали его слова. Даже не смотря на то, что они вроде как ведут откровенный разговор, Бен явно сказал лишнего.

– Прости, я идиот, – сказал он, остановившись.

– Я знаю, что ты обо мне не думал, – Рей отмахнулась от его слов, но Бен все равно видел, как поникли ее плечи. Шел мелкий снег, они стояли под фонарем, проливающим свой электрически-синий свет на них. Бен видел снежинки, что оседали на ее ресницах, щеках и губах. Как они задерживались на секунду на прохладной коже, и тут же исчезали.

– Я люблю тебя, – сказал Бен. Голос его был тих, и волна дрожи прошлась по телу парня, когда он произнес эти слова. Он не хотел просить этим самым прощения за свои неосторожные слова, утешать ее. Бен говорил чистую правду.

Он заметил, как зрачки девушки заметно расширились, а рот приоткрылся. Сотни эмоций проскользнули на ее лице, прежде чем она сказала:

– Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.

Бен счастливо рассмеялся и притянул девушку к себе, крепко обнимая.

Это был прекрасный момент, который, Бен знал это, навсегда останется в его памяти.

Снег, холод, свет фонаря и слова о любви.

И Рей.

***

Рей минуты три стояла у своего раскрытого школьного шкафчика и рассматривала то, что она там обнаружила. А обнаружила она кучу помятых листов с рисунками, выполненными детсадовцем, судя по технике. Но по содержанию подобную хрень мог нарисовать разве что отбитый психопат. На всех рисунках изображались два персонажа – один мужского пола, другой женского. Тот, что мужского пола был высок, как каланча, и имел впечатляющих размеров уши. Нарисован он был черным карандашом. Женский же персонаж имел растрепанную прическу и носил одежду бомжа.

Мусорщица и Ушастый Соло.

Лучше не придумаешь.

Сюжеты рисунков были весьма занимательны, художник явно обладал недюжинным талантом в области юмора ниже пояса и туалетного юмора. Фразы, что произносили герои, так же отличались полетом фантазии на уровне семиклассников, которые впадают в истерику от слов типа «многочлен».

Загляденье. Шедевр, ни больше, ни меньше.

– Ты чего застряла? – услышала она позади голос Бена. – На математику опоздаем.

– Да вот, знакомлюсь с народным творчеством, – сказала Рей, оборачиваясь и протягивая ему кипу бумаги. – Зацени.

С хмурым выражением лица Бен принял из ее рук рисунки, и уже на первом его брови взметнулись вверх от неожиданности.

– Это что, мы с тобой? – спросил он, один за другим просматривая бездарные картинки, а на эмоции, что отражались на его лице, было любо-дорого смотреть. – Вот же черт! – произнес он, наткнувшись на особо занимательный сюжет.

– Сильно, скажи? – сказала Рей, едва сдерживая хохот. Рисунки явно были подкинуты в ее шкафчик для того, чтобы вызвать ее досаду, однако, подобная ерунда уже давно не трогала ее даже по касательной. Она могла бы даже поблагодарить горе-художника за то, что тот не постеснялся поделиться своими мыслишками умственно отсталого.

– Не то слово, – отозвался Бен. – Фу, мне теперь кошмары будут сниться.

– Мне интересно, кто этот подрастающий талант, – сказала Рей.

– Дэмерон? – предположил Бен.

Рей прыснула.

– Возможно. Наверное, всю ночь старался, рисовал, разрабатывал сюжет.

Оба рассмеялись. Рей живо представила картинку, в которой Дэмерон сидит за письменным столом лишь в свете настольной лампы. На улице глубокая ночь, а он в поте лица водит детскими восковыми карандашами по бумаге, пыхтя от напряжения и желания отомстить за поруганное чувство собственного достоинства.

Кошмар да и только. Ей даже воображать подобное не стоило.

Прозвенел звонок.

– Ладно, идем на урок, – сказал Бен.

– Ага.

По дороге к кабинету математики Рей засунула чужие рисунки в мусорку. И надеялась, что кем бы ни был этот творец, он видел это.

Был понедельник, и с самого утра она то и дело ловила на себе подозрительные взгляды, которые было трудно истолковать. По большому счету, Рей было плевать на это, мало ли какие мысли посещают людей, глядя на нее, но она надеялась, что это не повлечет за собой какую-нибудь очередную дикость, вроде ее вещей в корзине с мусором или в очередной раз поломанный шкафчик.

Если честно, теперь Рей вообще мало что трогало. Раньше, даже не смотря на то, что она пыталась абстрагироваться от окружающего дерьма, мелкие пакости все равно ее расстраивали. От этого невозможно сбежать. Сейчас же, шагая по коридору рядом с Беном, ей казалось, что вокруг них образовался какой-то непроницаемый пузырь, что защищает их обоих от негативных излучений внешнего мира.

И он был весьма кстати, потому что Рей то и дело натыкалась на взгляд Илайн, полный ненависти. Она была везде и всюду. К концу дня Рей даже стала думать, что Бен и Илайн поменялись местами, и теперь уже она ведет за ним слежку.

Рядом с Илайн вечно крутились ее подружки, которые так же изводили Рей гневными взглядами, ибо женская солидарность, будь она неладна.

После обеда наметилось окно, которое Бен и Рей по старой привычке решили скоротать в библиотеке. Рей надеялась, что в это время успеет поработать над докладом по биологии.

Устроившись на своем любимом месте, Рей отправилась в лабиринт книжных стеллажей в поисках литературы к докладу.

Она как раз тянулась к учебнику на верхней полке, когда почувствовала, как чья-то большая горячая ладонь легла на ее поясницу, а другая рука легко дотянулась до нужной ей книги.

Рей обернулась, тут же сталкиваясь взглядом с Беном, который стоял вплотную к ней. Он протянул ей учебник, который Рей взяла в свои руки.

– Спасибо, – пробормотала она, внезапно вспыхнув. Пространства между стеллажами было явно мало для двоих. А учитывая то, что Бен был совсем к ней близко, казалось, что и воздуха стало меньше.

– Всегда пожалуйста, – сказал парень с ехидной ухмылочкой. Рей поняла, что ладонь с ее талии Бен так и не убрал. Даже больше, и второй обхватил ее поясницу, привлекая еще ближе. Он наклонился к ней максимально близко, так, что она чувствовала тепло его дыхания на своих губах. Инстинктивно девушка подалась вперед, размыкая губы, но лишь натолкнулась на его насмешливый взгляд, когда парень отклонился назад, не давая ей коснуться себя. Непроизвольно из нее вырвался вздох разочарования, что вызвало негромкую усмешку Бена. Он игры играть с ней вздумал?

Однако, она чувствовала, как бешено бьется его сердце рядом с ее собственным, бьющимся так же неистово.

Свободной от учебника рукой Рей провела по спине парня вверх, зарываясь в его шикарную шевелюру. Ощущать его мягкие пряди между пальцев – это нечто.

Парень не выдержал первым, резко сократив то ничтожное расстояние, что все еще оставалось между ними, и накрыл губы Рей своими.

Так они еще не целовались. Бен жадно сминал ее губы, вдавливая в свое тело. Руки его скользили по ее телу, и Рей просто задыхалась от подобного напора.

Как это называется? Страсть?

Рей была уверена, что это оно и есть. Иначе, как еще назвать этот пожар, что разгорался в самой середине ее груди и растекался по всему телу?

Когда Бен оторвался от ее губ, она почувствовала горячий поцелуй под линией челюсти, а после на шее, над воротом джемпера.

Она рвано втянула в себя воздух, пытаясь не издавать других звуков, что могли бы выдать то, чем они тут занимаются. Но это было крайне трудно. Потому что это было так… Это было слишком.

Бен тяжело дышал ей в шею, и Рей ощущала его дрожь. Сама она лихорадочно сжимала плечо парня.

– Я еще не целовал тебя сегодня, – прошептал он, посылая по телу Рей волну мурашек.

– И поэтому мы зажимаемся в школьной библиотеке, под угрозой того, что нас могут застукать? – так же прошептала она.

– Ага, – выдохнул парень, касаясь губами ее щеки. – Тебе не нравится?

– Нравится…

– Мне тоже.

Вечером того же дня Рей, уже лежа в постели, все прокручивала в голове этот сюжет. Она чувствовала, как пылало ее тело, когда Бен прикасался, прижимался к ней.

Это было волнительно. Так, что сердце рвалось из груди вон.

Чувственные поцелуи Бена творили с ней что-то очень странное.

В ней будто что-то пробуждалось. Желание?

Она была одна в комнате, но от этих мыслей щеки ее полыхали, как адский костер.

========== 16 ==========

– В эту колбу нужно не это лить!

– Да как не это! – Бен в раздражении швырнул учебник на лабораторный стол, предварительно перелистнув страницу. – Ты читать разучилась?

– Да ты вообще никогда не умел читать!

– Ну, что ты делаешь?!

– Исправляю твои ошибки!

– Свои исправь сначала!

– Придурок! Ты сейчас все тут разнесешь!

– Сама дура! Не лезь! Я делаю все правильно!

В результате они едва не провалили итоговую лабораторную по химии, от которой зависели оценки за семестр.

Наивно было полагать, что многое изменится в их общении после того, как они начали встречаться. Бен понял это довольно скоро, как раз после того, как они с Рей поцапались по какой-то абсолютно тупой причине на обеденном перерыве неделю назад.

Радовало одно – остывали и мирились они так же быстро и легко, как и выходили из себя.

Казалось, ни один из них больше не может по-настоящему злиться друг на друга. Все эти ссоры больше были похожи на какой-то извращенный флирт, понятный лишь им двоим.

Ведь это, наверное, ненормально – хотеть поцеловать человека, который орет на тебя и обзывает мудлом.

Раньше Бен не замечал, как мило выглядит разъяренная Рей.

Потому, очень часто после подобных ссор они зажимались в пустых кабинетах или на пожарной лестничной площадке, где чужие глаза не стали бы для них помехой.

Дальше поцелуев у них не заходило, и Бен даже думать не смел о том, чтобы настаивать на чем-то другом. Всему свое время. В этом вопросе он был намного опытнее Рей благодаря раскрепощенности Илайн, но он очень боялся сделать что-то не так в отношении Рей. Крышу у него рвало просто дико с ее тихих вздохов, когда он прикасался к ней. Но каким-то шестым чувством он знал, что следует делать, а что – нет.

Сейчас они сидели рядом и молча убирали рабочее оборудование. Бен украдкой поглядывал на нее. Губы Рей были плотно сжаты, а брови сведены к переносице.

Еще злится. Сам Бен уже отошел.

– Рей, – позвал он.

– М? – сердито отозвалась та, не поворачивая к нему головы, продолжая вымывать остатки вещества со дна мензурки. Бен ничего не ответил, просто подался к ней и оставил поцелуй на ее щеке.

Руки девушки слегка дрогнули и замерли. Она повернулась к нему, глядя исподлобья, но Бен с удовлетворением заметил, как невольно на ее губах расцветает улыбка. Бен улыбнулся в ответ, и так, без лишних слов, ссора была забыта.

Это был последний школьный день перед рождественскими каникулами.

И у него до сих пор не было подарка для Рей. Сколько бы он ни ломал свой мозг, ничего хорошего тот выдать не мог. Украшение? Книги? Цветок в горшке? Фонарик?

Черт, да зачем ей вообще нужен фонарик?

Это безнадежно.

Он был в отчаянии. И спросить не у кого. Конечно, можно было бы поинтересоваться у подруги Рей, Роуз, с которой та познакомила его. С Роуз и ее парнем Финном. Весьма странным парнем. Он до сих пор частенько глядел на Бена непонятным взглядом прищуренных глаз, будто пытался понять, о чем тот думает. Конечно, хорошо, что у Рей такие друзья, которые беспокоятся о ней, но это уже начинало бесить.

Нет, у Роуз спросить он не решится. У него были подозрения, что она заставит купить его что-то вроде розовой подушки в форме сердца, мягкой игрушки или прочего дерьма.

Подарок должен быть особенным.

Странно, но с Илайн у него никогда таких проблем не возникало. Ей нравились побрякушки, цветы, иногда она сама говорила, что бы хотела получить. Он всегда знал, каким должен быть подарок для нее.

Неужели он так плохо знает Рей, что в его голове свищет ветер при мысли о том, чем ее порадовать? Осознание этого неприятно царапнуло. Ведь, правда, с того дня, когда они начали нормально общаться и узнавать друг друга, прошло всего ничего. Но он знает ее. В этом Бен был уверен. Так в чем же проблема?

Вероятно, в том, что он просто боялся напортачить. И этот страх блокировал в нем малейшие намеки на фантазию.

Что ж, придется подумать об этом позже, потому что прозвенел звонок с урока. Собрав все свои вещи, Бен и Рей покинули кабинет химии.

Автора художеств, которые кто-то подкинул в шкафчик Рей, они так и не вычислили. Потому, для них эта таинственная личность так и осталась По Дэмероном. К счастью, Дэмерон отвалил. К счастью, потому что Бен не ручался за себя, если бы этот придурок вновь прилип к Рей. Он помнил тот момент, когда этот мудила в первый раз подошел к ней перед уроком химии и пригласил на танцы. И почему Бен тогда не заступился за девушку? Ах да, ему же было все равно. И все же, если ему тогда было так мерзко, что же чувствовала она?

Как много ошибок он совершил по отношению к Рей. Да, она сказала, чтобы он не волновался на этот счет, и это было справедливо, но он не мог.

Илайн так и не вернулась к Хаксу. Бен частенько видел бывшего друга сидящего в полнейшем одиночестве в столовой, или в библиотеке. К своему достоинству, тот не выглядел, как побитый щенок, но парень кидал очень красноречивые взгляды вслед их общей бывшей девушке. Попыток поговорить с Беном Армитаж не делал, да и Бен не горел таким желанием. Говорить было не о чем.

Илайн теперь встречалась с каким-то блондином из футбольной команды. Бен не знал его имени, но часто видел, как тот вдавливал девушку своим мощным телом в стены школьных коридоров, будто был в шаге от того, чтобы задрать той юбку прямо здесь и сейчас. И как же это было замечательно – глядеть на нее и не чувствовать ровным счетом ничего. Будто Бен никогда и не был влюблен в эту девушку.

Бен и Рей шагали по коридору, как вдруг девушка взяла его за руку и потянула в сторону одного из классов.

– Что ты?.. – начал Бен, но она уже втянула его в пустую комнату и захлопнула дверь. Секунду Рей просто пялилась на него, а потом кинула рюкзак на одну из парт и шагнула к нему, тут же впиваясь в рот Бена неистовым поцелуем.

На какой-то миг Бен опешил от столь неожиданного напора, но уже в следующее мгновение обхватил ее тело руками, с жаром отвечая. Это было неожиданно, то, как она набросилась на него, потому что до этого сама Рей почти никогда не проявляла инициативы. Отвечала ему, да, еще как отвечала, но в ней будто все еще присутствовало смущение. И то, как она теперь льнула к нему, прикусывая его губы, едва не лишило Бена самообладания.

Скинув свой рюкзак куда-то на пол, и не отрываясь от Рей, он подтолкнул ее к одной из парт. Натолкнувшись на край поясницей, девушка не долго думая, села на столешницу парты, притягивая к себе Бена.

У него кружилась голова. От ее запаха – запаха ее волос, сохранивших тонкий аромат шампуня, свежий запах чистого хлопка футболки, мыла, и ее самой. От вкуса ее губ. От ощущения ее бедер по сторонам своих собственных. От жара гладкой кожи, когда окончательно осмелев, Бен пробрался ладонями под футболку Рей, поглаживая ее поясницу. Она тут же выгнулась, прижимаясь своей грудью к его, и из ее губ вырвался негромкий стон.

Этот небольшой звук ударил по Бену, как ток по оголенным нервам.

– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – задыхаясь, прошептал он, спускаясь дорожкой поцелуев по ее шее.

– Не совсем, – выдохнула девушка, зарываясь своими пальцами в волосы Бена.

– Ты испугаешься, если я скажу, что до ужаса хочу тебя? – он слегка прикусил кожу под ее челюстью, отчего она дернулась и крепче сжала его своими бедрами.

– Да. Двину тебе по яйцам и убегу, защищая свою честь.

Бен засмеялся, наконец отрываясь от Рей. Ее щеки покраснели, а грудь высоко поднималась и опадала от частого дыхания.

– Уверен, что так и будет, – кивнул он, накрывая ее щеки своими ладонями и уткнувшись своим лбом в ее.

– Я тоже тебя хочу, – прошептала она, – но…

– Не смей объясняться, – сказал Бен, серьезно глядя девушке в глаза. – Я знаю. Я сказал это, только чтобы ты знала. Все будет тогда, когда ты решишь. Если решишь.

Рей кивнула, улыбаясь. Бен улыбнулся в ответ, притягивая ее в свои объятия. Он обожал такие моменты – когда пыл обоих уже иссякал, и они просто льнули друг к другу, будто удовлетворяя потребность нежных прикосновений, смакуя ощущения от чужих ладоней на своем теле, чужого дыхания и просто присутствия.

После уроков Бен решил поехать в торговый центр, вновь попытать счастья с подарком для Рей. Возможно, к нему снизойдет озарение.

Побывал в книжном. Минут пятнадцать перебирал свои любимые книги, которыми он бы хотел поделиться с Рей, но так и не решил, какую выбрать.

Поглазел на шелковые шарфы. Нет, не это.

И дурацкие рождественские сувениры ему тоже не нужны.

Пребывая в отчаянии, Бен прошатался еще час, пока его взгляд не зацепился за одну вещь на витрине ювелирного. Черт, и все было так просто?!

Украшение – совершенно банально, но именно эта вещь была тем, что нужно.

Вечером того же дня Бен сидел в своей комнате и пытался доделать очередную научную работу, защита которой предстояла сразу после рождественских каникул, но постоянно отвлекался на переписку с Рей. В доме был еще отец, но когда Бен пришел домой, то заметил, что тот собирает вещи. Лея и Люк отчалили уже утром.

Было такое чувство, будто все они в спешном порядке покидают дом прямо перед праздником, лишь бы поскорее оставить его одного. Конечно, это было не так, и это всего лишь ребяческие выдумки Бена, попытка пожалеть себя, несчастного. Жалость к себе была позорной, но Бен ничего не мог с собой поделать.

В дверь постучали.

– Бен, можно? – донесся до него голос отца.

– Да, заходи, – отозвался парень. Хан вошел в комнату.

– Уже уезжаешь? – спросил Бен, оглядывая отца. Тот в кои-то веки побрился и надел нормальные брюки, а не те растянутые треники, в которых обитал последние две недели.

– Ага, – кивнул Хан, – прости, что так вышло.