Текст книги "Обжигающая грань (СИ)"

Автор книги: Карина Верная и Аси Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Часть 2
Глава 22

Спустя почти два года.

– Екатерина, проходите, пожалуйста! Илья Анатольевич готов вас принять. Екатерина?

А? Почему эта высокая стройная девушка в стильном брючном костюме цвета озорного томата, которая, по-видимому, только что, виляя бёдрами, сошла со страниц модного глянцевого журнала, уставилась на меня? Не потому ли, что…

Упс! Это ж я Екатерина. Отличное русское имя, не находите? А главное – простое. Когда ты Катя, Маша, Даша – никому и в голову не придёт сворачивать себе шею, чтобы посмотреть, как именно выглядит девушка с таким привычным женским именем.

А на меня ещё с детского сада странно косились мамаши и их надоедливые детки, постоянно переспрашивая: «Как-как? Вера? Валера? Фанера?»

Хорошо, в последнем я малость утрирую, но неужели так сложно было назвать меня Таней, Сашей или Яной?

«Мне очень нравится, звучит красиво! С таким прекрасным именем тебя запоминают с первого раза! – упрямо твердила бабушка, отмахиваясь от моих нападок недовольства. Так почему же тогда сразу было не назвать меня Голиндухой? Казодоей? Или Пульхерией? Само имя, может, с первого раза и не запомнили бы, но искренний сочувствующий кивок был бы несомненно обеспечен.

Кто вообще любит, знакомясь, привлекать к себе повышенное внимание? Точно не я.

Фух, спокойно! Это всё нервишки никак не угомонятся.

Зря я что ли в течение месяца через интернет и телефонные звонки искала сотрудника в этой компании, который легко идёт на контакт? А навязалась на пару дней в гости к ужасно занудной знакомой из универа, которая по счастливой случайности, родом из нужного мне города, тоже попусту? Впрочем, всё равно пришлось искать другой вариант ночлега, так как для выполнения моей миссии неожиданно потребовалось больше времени и денег, чем изначально рассчитывала.

Я угробила целую неделю, притворяясь такой же бешеной фанаткой местного певца Саввы Горлодёра (не спрашивайте меня о об этом фрике, пожалуйста!) и педикюра в четыре руки, как Настя Липкина из здешнего производственного отдела, чтобы «прощупать» болтушку и выпытать информацию о заместителе генерального директора. Оказалось, в настоящий момент занятой до безобразия Илья Анатольевич лично занимается только поиском нового поставщика окон на какой-то там объект.

Это была единственная тонюсенькая соломинка, и я за неё ухватилась, так удачно став подставным представителем некой компании «ОкнаПро». Обрадовавшись судьбоносному (читать – притянутому за уши) совпадению, Настюша без тени подозрения порекомендовала господину Уголкову (Ладно, ладно! Я всегда специально перевирала его фамилию, чтобы расшевелить. С памятью проблем не имею.) названную выше фирму и меня в качестве классного специалиста, готового в любое удобное время подъехать и презентовать продукцию и сопутствующие услуги.

Только… сюрприз! Для всех здесь я не Венера, а Екатерина Галкина. И именно сегодня ничего не подозревающий Илья соизволил выкроить полчаса в своём плотном графике, чтобы послушать меня. Но, как вы уже абсолютно верно сообразили, рассказывать я планирую вовсе не об окнах.

Почему я нашла его только сейчас, спустя два долгих года? Сама не перестаю задавать себе этот вопрос.

Не то, чтобы я его совсем не искала. Рассказ Ильи про день смерти Вани на какое-то время выбил почву у меня из под ног. Не хотелось верить в то, что мой родной брат был таким жестоким человеком. Но ведь это вполне могло быть правдой, ведь я совершенно не знала его.

Несколько скоротечных, организованных бабушкой в тайне от родителей встреч, включая ту, в которую Ваня подарил мне амулет-талисман, не в счёт. Одиннадцать лет разницы между нами логично объясняли отсутствие интереса брата-подростка к шести-семи летней девочке… А потом его просто не стало. И, несмотря на то, что мы не были близки, я очень тяжело пережила эту потерю. Плакала почти каждый день и докучала бабушке, требуя растолковать причины, по которым Ваня так поступил.

Поэтому, когда Илья своей болезненной историей ещё больше разочаровал меня в брате, я не знала, как реагировать. Провалилась в свои бестолковые мысли и не уловила, что парень с какого-то перепугу винит себя в случившимся. Когда раскачалась, Ильи в комнате уже не было.

Да, знаю, я должна была сразу позвонить, а лучше встретиться с ним, чтобы уточнить один момент. Но я не смогла. Слишком давило и ранило всё, что тогда произошло. Мне казалось, что я сама себе вырыла глубокую яму, и никогда не выберусь из неё.

Через месяц, может, два, до меня наконец дошло, что я обязана поговорить с Ильёй о Ване… Вот только Илья уже сменил телефон и переехал из города, а куда – его неприветливый, раздражённый донельзя друг Олег, которого я подкараулила на крыльце бизнес-центра, отказался говорить. Послал меня крайне невежливо подальше. Но почему-то по его ужимкам и рассеянному взгляду, у меня создалось впечатление, что он сам ничего не знает.

Когда я пропустила через себя мысль, что возможно больше никогда не увижу Илью, в груди стало невыносимо больно. Скребли не кошки, а самые настоящие дикие тигры. Своими огромными мощными лапами они исполосовали мою душу на никому не нужные, бесполезные лоскуты, а сердце будто и вовсе выдрали. Но я заслужила это. В моей жизни всегда всё шло через одно место, и тот раз не стал исключением. Значит, так и должно было быть.

«И правильно, что он уехал, – думала я тогда. – Так будет легче всё забыть!»

Не верьте тому, кто говорит, что время лечит! В моем случае, это не работало. Каждый божий день я вспоминала о нём и повторяла себе: «Какая же ты дура! Полнейшая идиотка!»

Даже, когда год назад хоронила отца, думала не об утрате, поминках и «друзьях» семьи, а о том, как паршиво всё-таки поступила с Ильей, и что мне нет прощения.

А полгода назад созрела наведаться к Ольге Петровне с твёрдым намерением заселиться в квартиру, оставленную мне бабушкой, но неожиданно услышала в свой адрес кучу мерзостей о том, какая я ещё несамостоятельная, безответственная, недальновидная, неблагодарная и так далее.

Что?! С тех пор, как поступила в универ, я ни копейки у неё не взяла. Надеялась, что Эдик поддержит меня перед матерью, а он просто убил своим гнусным признанием.

Лиля оказалась права в том, что парень, которого я считала своим близким другом, отличный приспособленец и маменькин сынок. В том, что он никогда ко мне ничего не испытывал и просто использовал. Но главное – в том, что Эдик соврал про причастность Ильи к своему увольнению.

Последнее откровение стало для меня сокрушительным ударом, а чувство вины, сопровождавшееся резким отсутствием аппетита и, как следствие, начавшимися нешуточными проблемами со здоровьем, загнали на больничную койку.

Не знаю, как бы я в такой нелегкий период своей жизни выкарабкалась без Лилиной поддержки. Точнее знаю – никак. Она даже умудрилась уладить проблемы с успеваемостью в универе. Ни грамма не преувеличу, если скажу, что только благодаря ей я закрыла последнюю сессию, сдала государственные экзамены и защитила диплом. Ну, и конечно, выползла из депрессии, вызванной двуличностью и расчетливостью Эдика.

Но самое важное, я решилась найти Илью для того, чтобы извиниться и внести ясность в вопрос гибели Вани.

Единственным знакомым связующим звеном оставался всё тот же Олег Беглец. Только кое-что поменялось: нежданно-негаданно он стал активно общаться с Лилей. Чаще всего, глубокой ночью по смс. Это странно, согласна. Но подруга категорически отрицает любые мои предположения относительно их дружбы или отношений.

«Чего??? Мы просто прикалываемся и стебёмся друг над другом. Чаще – я над ним. На самом деле, он такой бесячий! Заносчивый, скудоумный придурок!»– излишне эмоционально уверяет Лиля всякий раз, когда я кидаю прозрачные намёки.

Ну, ну! Но я дала себе слово не лезть в чужие отношения, если у меня напрямую не просят совета.

Однако, разузнать у скудоумного придурка хоть какие-нибудь контакты Ильи подруга взялась с радостью.

Таким образом, Олег, если я правильно поняла, через сестру разведал город, в котором сейчас живет Илья, название компании и его должность. Номер телефона тоже любезно предоставил, но так уж вышло, что я не ищу легких путей.

Хорошо, хорошо! Я просто до трясучки испугалась, что Илья равнодушно бросит трубку, когда поймёт, кто осмелился ему позвонить. И у офиса их компании мне было чертовски страшно встретить его в окружении коллег женского пола. В мыслях сразу рисуется картинка, как Илья на ходу, под хохот мегер, брезгливо морщится и проходит мимо.

Из-за этих заморочек в моей голове родилась идея, что нужно поймать Илью на работе, одного в кабинете. Он, конечно, также может выставить меня за дверь, но бежать ему будет некуда. Вдруг сработает. К тому же, преимущество эффекта неожиданности на моей стороне.

Если вы думаете, что я тронулась умом, не стесняйтесь – вы правы. Потому что провернуть все этапы, ведущие к нашей неизбежной встрече, было намного сложнее, чем защитить диплом бакалавра.

Но, тем не менее, я здесь, и меня до сих пор не поймали на лжи. А, значит, цель близка как никогда.

Почему же тогда вместо победного ликования, я безуспешно пытаюсь скрыть дрожь в коленях?

Услужливо киваю девушке-секретарю и на ватных ногах поднимаюсь со стула.

– Сумочку не забудьте! – скалясь в фальшивой улыбке, почитательница красного указывает на предмет, оставленный на сиденье соседнего стула. – Я провожу вас до нужного кабинета.

Вцепляюсь в ручку Лилиной Келли (* модель женской сумки в виде трапеции с короткой ручкой) и проклинаю себя за то, что так по-идиотски вырядилась сегодня. Я – поклонница неброской, удобной одежды, которую нет необходимости постоянно поправлять. Чаще всего это – футболка (кофта) и джинсы. Но Лиля убедила, что в чёрном оттягивающем платье выше колен, которое она фактически заставила меня купить месяц назад, и в её счастливом васильковом жакете, ставшим таковым, потому что именно в нём подруга защитила диплом на «отлично», никому и в голову не придёт подозревать меня в мошенничестве. А в купе туфлями-лодочками, деловой сумкой и стильной укладкой волос лёгкими локонами – так, вообще, от бизнес-леди не отличить.

Мне бы ещё уверенность этих пресловутых бизнес-леди! Откуда они её берут?! А то сейчас со стороны я вижу себя сгорбленным дрожащим нечто.

Зачем я накрасила лицо так ярко? Пока сидела-ждала, могла успеть сбегать и смыть всё в туалете. Но теперь поздно стирать.

А вдруг Илья меня вообще не вспомнит?! Будет с загадочным видом и своей коронной ухмыляющейся улыбочкой впридачу потирать рукой переносицу, стараясь выудить из памяти, что его со мной связывало?

Вот чёрт! Может, пока не поздно удрать отсюда? Коридор длинный, успею не объясняясь улизнуть. Но нет! Секретарша то и дело оборачивается, будто нарочно нервируя меня.

Я столько раз представляла себе нашу встречу с Ильей, но в ней я выглядела очаровательно и безмятежно, а не невнятно и глупо.

Пытаюсь успокоиться, но пальцы сами собой пробираются под рукав жакета и начинают расчесывать многострадальный участок кожи. Всегда один и тот же.

«Соберись, тряпка!»– мысленно командую себе. Но оказывается, что нифига не мысленно, потому что секретарша внезапно останавливается и, повернувшись лицом ко мне, уточняет:

– Вы что-то спросили, Екатерина?

– Далеко ещё? – перестав чесаться, невозмутимо интересуюсь, копируя направленный на меня оскал вежливости.

– Уже пришли! – словно зная мою тайну, сообщает леди-ин-ред, резко занося руку с намерением постучаться в дверь.

От волнения я глотаю воздух, как беременная во время схваток. По крайней мере, в кино они всегда так дышат.

Тук-тук-тук! – это секретарша так тарабанит или моё сердце?!

Его голос слышен неотчетливо, но она открывает дверь и без стеснения ныряет в проём.

– Илья Анатольевич! Я привела к вам Екатерину из «ОконПро» – лебезит красотка-топ-модель-секретарь и, обернувшись, изумлённо вскидывает бровь, застав меня на совесть припечатанной к стенке со стороны коридора.

– Пусть заходит! – как-то отстранённо произносит Илья, но от звука его голоса моё сердце стремительно летит в пятки. И, кажется, я сейчас рухну в обморок прямо следом за своим непутевым органом.

Глава 23

Секретарша грациозно выныривает в коридор и таращиться на меня в явном недоумении, обескураженная тем, что я до сих пор не пошевелилась.

Воображение тотчас рисует позорную картинку, как девушка насильно отдирает моё, упрямо стремящееся слиться со стенкой тело и, злорадствуя, заталкивает его в дверной проём.

– Может, воды? – вежливо интересуется икона стиля, рассеивая тем самым пелену моей красочной фантазии. Отрицательно мотаю головой и жестом показываю, что я в норме.

Да что со мной такое?!

«Сама всё организовала! Теперь имей смелость принять последствия, – ехидничал внутренний голос. – Вперед! Не съест же он тебя!»

Не съест, то не съест, но может в грубой форме высказать всё, что думает. А с другой стороны – ну и пусть! Это лучше, чем прятаться и делать вид, что мне всё равно, несправедливо оставляя на невиновном человеке бремя несуществующей вины.

Натянувшись как струна, я выпятила грудь и нехотя отклеилась от стенки. Еле слышно поблагодарила секретаршу за учтивость и сделала второй, более уверенный шаг к двери. Всё, назад дороги нет.

От нарастающего с бешеной скоростью страха возникает заманчивое желание зажмуриться, но вместо этого я поднимаю подбородок настолько высоко, что почти не вижу пола, и почти бесшумно ступаю в дверной проём.

Сердце бесстыдно подпрыгивает вверх, мешая своим колотящим стуком адекватно оценить звуки в помещении, однако, зрение в кои-то веки меня не подводит.

Илья сидит за столом в чёрном кожаном кресле, что-то увлечённо рассматривая на экране ноутбука. Бесконечные пять секунд, которые я не дышу, он не отрывается от своего занятия, а после, заметив – кидает мимолётный взгляд на мою застывшую у двери фигуру и непринужденно произносит:

– Присаживайтесь, Екатерина! Мне нужна буквально минутка, чтобы закончить. Чай? Кофе?

Не узнал?! Илья не узнал меня. Осознание – как внезапная увесистая пощёчина, после которой из глаз должны немедленно брызнуть слезы.

«А чего ты ожидала? Что он веки вечные будет хранить твой образ в памяти? С какой-такой стати, а? Ты ему нож в спину вставила – предала и унизила. Таких людей автоматически вычеркивают из своей жизни черным маркёром и забывают как страшный сон!» – язвительно разжёвывает внутренний голос, пытаясь вновь и вновь вызвать у меня отвращение к самой себе.

Делаю затяжной вдох, чтобы усмирить нахлынувшие эмоции. Вроде получается. Но от досады я всё равно действую чересчур импульсивно: в несколько ускоренных шагов оказываюсь у длинного овального стола напротив рабочего места Ильи, нарочно громко тяну стул по полу, резко усаживаюсь и стальным тоном отвечаю:

– Чёрный со льдом, будьте любезны.

Илья, продолжая пялиться в монитор, машинально тянется к стационарному телефонному аппарату с очевидным намерением передать просьбу своей гостьи секретарю, но вовремя улавливает эхо подвоха. Озадаченно нахмурившись, он смело поднимает глаза, не оставляя мне ни единого шанса остаться неузнанной.

Наши взгляды неизбежно сталкиваются. Мой – пока ещё решительный, подстрекаемый сиюминутной обидой на невнимательность парня, и его – недоверчивый, изучающе-пристальный.

От наступившего разоблачения по спине галопом проносится табун мурашек, провоцируя сначала нервную дрожь, а затем – необъяснимый жар во всем теле. Мне кажется, я не только мигом забыла, зачем пришла сюда, но и навсегда разучилась думать и дышать.

Не разрывая гипнотизирующего зрительного контакта, Илья отодвигает ноутбук вправо, чтобы окончательно убедиться в своей заведомо верной догадке, а я, наконец, получаю возможность рассмотреть его лицо. Но к моему глубокому внутреннему разочарованию, кроме внешней привлекательности не вижу на нём ничего – ни малейшего намёка хотя бы на отголоски эмоций его хозяина.

Теперь ещё больше напрягаюсь, силясь утихомирить бесконтрольно пляшущие от волнения руки. Благо, успела вовремя спрятать их под столом.

– Привет! – только потупив взгляд на столешницу перед собой, осмелилась произнести, но настолько тихо, что сама толком не расслышала. – Классный кабинет!

– Да, неплохой. Светлый и просторный. Но самое удачное в нём – это форма: с любого угла отличный обзор, – в смысл фразы заложен сарказм, но звучит она до безобразия сухо. – А ты какими судьбами здесь? Что с Екатериной сделала?

– Выдумала.

Наконец Илья улыбается, но лишь уголками губ, как-то неестественно. А-ля: «Чего от такой, как ты ещё можно было ожидать». После – он медленно откидывается на спинку кресла и молча сверлит меня своим прожигающим, сбивающим с толку взглядом, подталкивая продолжить объяснения.

– Я не знаю с чего начать… – честно признаюсь, так некстати отвлекаясь на мысли о том, как чертовски шикарно сидит на Илье этот тёмно-синий пиджак, оттеняя опасный омут глаз и подчёркивая широкие, сильные плечи.

– В этом я не помощник. Но хочу напомнить, что у тебя осталось ровно пятнадцать минут.

– Как пятнадцать? Секретарь сказала, что на встречу отведено полчаса.

– Полчаса – это с запасом. Обычно на подобного рода презентации я трачу не больше двадцати минут. Пять ты уже использовала нерационально. Советую не тратить время впустую.

Его надменный официальный тон и непроницаемое выражение лица красноречиво намекают на полное безразличие ко мне и моим неозвученный словам, провоцируя мгновенно разрыдаться.

На самом деле, в глазах уже всё плывет. Но я перевожу их на высокий деревянный стеллаж с разноцветными папками, мелькающими яркими пятнами, и из последних сил сдерживаю слезы, отчаянно впиваясь ногтями в собственные ноги.

Хорошо, буду играть по его правилам: тезисно, безэмоционально расскажу то, ради чего приехала и исчезну. Для меня нет ничего отвратительнее, чем быть кому-то в тягость. Особенно Илье.

– Мой брат Ваня покончил жизнь самоубийством: опустошил родительскую аптечку, убежал на то самое озеро, закинул в себя целую гору таблеток и намерено прыгнул в воду. Бабушка призналась мне в этом только за несколько месяцев до своей смерти. Так что: даже если бы ты тогда и успел его вытащить, он бы всё равно погиб от смертельной дозы медикаментов, которые отравили его изнутри. Мой брат перешёл дорогу каким-то очень плохим людям и не смог с этим в разобраться. Он и записку родителям на комоде оставил. Что-то типа: «Меня всё равно найдут и убьют». Мерзко и трусливо – но это факт. Твоей вины в его смерти однозначно нет…

– Ты опоздала с этим откровением, – Илья вставляет своё стальное мнение в первую же заминку, пока я перевожу дух. – Около года назад мне поведала почти все эти подробности собственная мать. Вот, что забавно: много лет с того самого дня я больше ни разу не ездил в посёлок и избегал этой темы в кругу семьи, считая себя причастным к случившемуся, а оказалось – что только я был не в курсе истинного положения вещей. Родители думали, что мне так долго не удавалось прийти в себя от увиденного на том озере, поэтому молчали, не догадываясь, что на самом деле я винил себя в исходе…

Пока Илья говорил, его рассеянный взгляд хаотично блуждал по кабинету. В ту минуту он приподнял маску отчуждённости и отдалённо напоминал того Илью, которого я когда-то знала. Но буквально через мгновение, вновь закрылся, вернув вместо себя чёрствого, ничем непрошибаемого мужчину.

– Я рад, что это тема, наконец, закрыта, и больше возвращаться к ней не намерен. Что у тебя ещё?

– Извинения.

– Серьёзно, Венера?

От того, как безразлично он сейчас произнёс моё имя, по позвоночнику промчался холодок, а к горлу вновь подкатила жгучая обида, но я заставила себя перешагнуть через всё это, искренне раскаиваясь в своих ошибках.

– Прости за то, что не поверила тебе, когда ты говорил, что не имеешь отношения к увольнению Эдика. Он был слишком убедителен, когда врал… И подавлен сильно. Страдал, пил по-крупному… Да даже если бы ты и был причастен к его увольнению, это не оправдывает того, каким путём я к тебе подобралась и как подло отомстила…

Неожиданно Илья поднимается со своего кресла и с невозмутимым выражением лица неспешно шагает в мою сторону. Внутри вспыхивает паника, потому я понятия не имею, что он задумал. Бессознательно закусываю губу и вжимаюсь в сиденье.

Парень, холодно усмехнувшись, опускается на стул рядом и подначивает:

– Продолжай!

– Мне очень жаль, что я тогда причинила тебе боль…

– Не льсти себе! – его слова ранят остро, но не так сильно, как следующий после них придирчиво-оценивающий осмотр. Илья вместе со стулом отодвигается чуть дальше и неудовлетворённо сморщившись, водит по моему телу откровенным взглядом, словно лазером, прожигая насквозь. – Хотя кое-где ситуация заметно улучшилась. Но, если ты встанешь, смогу дать более детальную оценку.

К моим щекам тут же приливает кровь, а в груди всё готово взорваться от его жестокой насмешки и унижения.

Даже, когда я год назад искала работу на лето, и случайно попала на стресс-собеседование, то под похабными прожекторами и гнётом интервьюеров не чувствовала себя так погано и грязно, как перед ним сейчас. А они, как бездушные твари, с удовольствием ковырялись в грязном белье моей семьи.

С меня хватит! Пусть своих топ-моделей объективно разглядывает и измывается над ними. Оценщик хренов! Мне всё равно никогда не стать длинноногой фарфоровой куклой!

– Не смею больше задерживать вас, Илья Анатольевич! – вскочив со стула, раздраженно выпаливаю, хватаю сумку и направляюсь к двери. – Всего наилучшего!

Буквально в шаге от выхода, я внезапно теряю равновесие от того, что меня сильно хватают за запястье и, ловко развернув, тянут на себя. Ударившись об твёрдую мужскую грудь, пытаюсь отстраниться, но он не даёт: нависает надо мной в недопустимой близости, стремясь заглянуть в глаза. Я испугано сопротивляюсь.

– Зачем ты здесь? – наклонившись, Илья хрипло шепчет мне на ухо, без проблем удерживая на месте.

От его горячего дыхания голова идёт кругом, а внизу всё сладостно сжимается, требуя желанного развития событий.

– Зачем ты пришла ко мне спустя два грёбаных года? Ответь! – парень отпускает мою руку и делает шаг назад, а я, вмиг замерзнув, растерянно хлопаю глазами и не знаю, что сказать.

Настойчивый стук в дверь отшвыривает Илью ещё дальше от меня. Он практически сразу становится сдержанным и беспристрастным, разрешая надоедливому дятлу войти.

– Илья Анатольевич! Вас срочно Роман Евгеньевич вызывает. Какое-то ЧП на объекте! – миленькое личико секретарши омрачено тенью тревоги.

– Дождитесь меня, Екатерина! Или оставьте визитку! – уже в дверях официальным тоном просит Илья и куда-то убегает.

Я взволновано окидываю взглядом пустой кабинет и, пребывая в странном замешательстве, не нахожу ничего лучше, чем просто уйти.

Моя миссия, хоть и коряво, но выполнена. Все, что планировала – сказала. Значит, не было больше причин дожидаться Илью и оставаться в этом городе, правда? Пребывание здесь здорово влетело мне в копеечку – запасы на исходе, а новую работу я пока так и не нашла. Пора домой.

Но почему же тогда так тоскливо и болезненно сжалось сердце, когда я зашла в здание местного железнодорожного вокзала…