сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Нежной. Доброй, – взгляд серых глаз слегка затуманился, – Если кто и умел сочувствовать всему и вся, то только она. А ещё она обожала путешествовать. Из одного путешествия привезла меня.
– Ого. Ты приёмный?
– Нет, – Джозеф улыбнулся, – Кто-то заботливо загрузил меня в её матку во время вояжа по Норвегии. Мама никогда не рассказывала, кто был моим отцом, но, кажется, в его крови побывали скандинавы... Не красней. Всего лишь ошибки молодости, этим видом спорта увлекается все люди вне зависимости от того, что едят... Мы пришли. Должен предупредить, что сейчас у тебя есть последний шанс отказаться от намерения позавтракать со мной в помещении травоядных.
– Вот ещё, – упрямо возразила Фрида, открывая дверь, – Пошли.
========== 7 ==========
Прямо по курсу оказался столик у окна, и Фрида направилась к нему с решимостью ныне вымершей росомахи, собирающейся взгреть падальщиков у своей – теперь своей – добычи.
Официанты, судя по всему, потратили энное количество времени, чтобы решить, кто из них обслужит столик. Наконец, один решился или проиграл:
– Доброе утро, уже определились с заказом?
Фрида заметила, что парень старается не смотреть на Джозефа. Вспомнила себя. То самое презрение, смешанное с первобытным страхом. Табу смерти.
– Да, мне, пожалуйста, овощной суп, сэндвич с курицей и капучино. А мой спутник будет...
– Большой стакан чёрного кофе, пожалуйста, – негромко попросил агхори, но несмотря на весь проявленный такт, официант всё же вздрогнул:
– Будет готово в течении десяти минут. Напитки сразу?
– Сразу, – не дала улизнуть ему Фрида, – Спасибо.
Как оказалось, это было только началом.
– Ваш кофе, мисс, – официант поставил перед Фридой кружку, тогда как Джозефу достался бумажный стаканчик без какого бы то ни было оповещения.
– Благодарю, – спокойно ответил ему Джозеф, явно не рассчитывая на ответ.
– Бумажный стаканчик? – едва ли не по слогам произнесла журналистка.
– Иначе им приходится выбрасывать посуду. Посетители наотрез отказываются пить из кружки или стакана агхори, даже если тот вымыли и продезинфицировали раз сто, – Джозеф с некоторой тоской взглянул на свой стул, – Должно быть, от него тоже избавятся, жаль я не захватил газетку.
– Ты шутишь?
– Нет, – глава клана отпил кофе, – Надо же, горячий. Вот спасибо.
– Деньги платятся именно за горячий кофе, если не сказано обратного в заказе.
– Это, конечно, верно, но редко кто берёт наши деньги. Они думают, что мы таскаем мелочь из карманов трупов.
– Но ведь вам платят пособие! – негодующе зашипела Фрида.
– Конечно. И всё равно, – развёл руками Джозеф.
– Так я вчера ела халявный сэндвич?
Не удержавшись, парень хихикнул, прикрывая зубы согнутым указательным пальцем:
– Увы, так всё и было.
– Маразм, – сделала вывод журналистка, накрывая гренки тёплым одеялом супа, – Кстати, давно хотела спросить. Я знаю, вы не едите обычную еду из-за запрета, но вы же её точно пробовали.
– Конечно, а что?
– Никогда не возникало соблазна... – Фрида указала взглядом на сэндвич, – Поменять диету?
– Для меня то, что ты ешь, на вкус как грязь и картон, – последовал ответ.
– Но как это возможно?
– Специи. Витамины. Горечи, – Джозеф поднял свой картонный стаканчик, – Выжигают наши рецепторы. Остаётся вкус только у мяса. Я не знаю, почему.
– Это же ужасно.
– Да не то чтобы... Скажи, тебя же учили в школе, что синтетические бактерии, которые искусственно подселены в твой желудок, помогают тебе переваривать неорганические соединения?
– Конечно.
– Выходит, ты платишь за это, – Джозеф указал на ни в чём не повинный сэндвич, – Хотя знаешь, что выживешь, даже если начнёшь есть землю или синтетическую траву за углом.
– Но у этого хотя бы вкус есть.
– Вот и я о том. Мы держимся за то, что имеет хоть какой-то вкус, даже если это делает нас чудовищами.
Фрида помялась, решаясь на следующий шаг:
– Каково... на вкус человеческое мясо?
– Признаться, не думал об этом, – допив свой кофе, глава клана облокотился на скрещенные пальцы переносицей, – Я бы сказал, что самое обычное, хотя, конечно, не ты и не я не застали живых свиней или коров. Обычное в том плане, что в нём нет никакой изюминки, что ли. Отторжение у молодых агхори происходит только из-за того, что мясо не принимает их сознание, а никак не вкусовые рецепторы.
– Бытует мнение, что агхори едят сырое, – удостоверившись, что на них уже точно глазеют со всех сторон, Фрида с аппетитом вгрызлась в сэндвич.
– Иногда едят, но не когда тел много. Жевание и переваривание сырого мяса затрачивает слишком много энергии.
– А как вкуснее?
– Одинаково без разницы. Я понимаю, тема интересная, но правда в том, что у нас довольно странная рутинная работа, – признался Джозеф, с некоторой тоской глядя на пустой стаканчик.
– Заказать тебе ещё?
– Нет, спасибо, хватит на утро. Мало ли, вдруг будет завал... Всякое бывает. Ты как, наелась?
– Да, вполне, – Фрида подняла руку, прося счёт.
– Еда за счёт заведения, – неловко улыбнувшись, объявил официант, изволивший явиться после новой жеребьёвки, – Если Вы не сочтёте за труд попросить вашего… друга уйти. Сами можете остаться, конечно.
– У моего друга есть имя, и он такой же полноправный гражданин, как и я, – напомнила журналистка, сверкая глазами.
– О, конечно, мисс, но репутация нашего заведения…
– Всё хорошо, не надо, – Джозеф встал, забирая стаканчик, – Благодарю за напиток.
Работник заведения кивнул, не глядя на него, будто изо всех сил старался вообразить не нежеланного гостя, а пустое место.
– Мудаки – пробормотала Фрида, выходя, – Мог бы хоть сказать «пожалуйста»!
– Успокойся, он того не стоит. Эксперимент удался? – ни сколько не задетый подобным обращением, поинтересовался глава клана.
– Буду сегодня бомбить, – в подтверждение своих слов помахала блокнотом девушка.
– О чём ещё планируешь написать в ближайшие дни?
– Интервью с мадам я уже запланировала. Это исторический блок. Потом – молодое поколение, если смогу найти подход к Бенни.
– Он не такой суровый и неприступный, как кажется.
– Это я поняла, – улыбнулась Фрида, – Ещё я хочу больше узнать о путешествиях. Видела в клане девушку-азиатку.
– А, это Сидзука. Живёт с нами уже полгода. Хорошее выйдет интервью.
– Очень надеюсь. Ещё, как я поняла, агхори любят мастерить поделки из костей.
– Да, это наш традиционный промысел, – кивнул ей Джозеф, – Отведу тебя на мастер-класс, как будешь готова... А что? Владельцам эти кости уже точно без надобности, уверяю тебя.
– Понимаю, но мне надо к этому подготовиться.
– Кстати, – окликнул её парень после некоторого раздумья, – Как спалось на новом месте?
– Что? – удивилась журналистка.
– Мадам точно спросит, как пойдёшь к ней на аудиенцию. Видимо, отголоски традиции индийских агхори: тайные знания и всё такое… Так помнишь сон?
– Я думала, ты спрашиваешь про то, как мне спалось.
– Нет, я имел в виду сон. Запомнила, что видела?
– Возможно, вспомню, если задамся такой целью.
– Думаю, настало то самое время, – не вынимая рук из карманов, Джозеф указал одними глазами в сторону палаток. Мадам сидела у своей обители, нежась на солнышке.
– Погоди, – заметалась на подходах к лагерю Фрида, – Я ведь до сих пор не знаю, как её на самом деле зовут.
– Никто не знает. Мадам утверждает, что и сама не помнит этого, – усмехнулся глава агхори, – Она не обижается на «мадам», так что не бери в голову.
– Ясно… А ничего, если я вот так возьму – и подойду к ней?
– Понятия не имею. Обычно журналисты в курсе таких вещей. Мой совет: найди одного и спроси, – раньше, чем девушка вникла в суть этого предложения, подмигнул ей Джозеф, – Удачи, мисс Лэнг.
========== 8 ==========
– Какие гости с утра пораньше, – прокряхтела старая женщина, завидев приближение Фриды, – Знаю, что ты скажешь. Не утро, да. Но у агхори утро стартует тогда, когда они просыпаются. Должно быть, славим привычку предков, которым надо было вскочить ни свет ни заря, чтобы накормить разнообразную скотину.
– Наверное. Доброе утро, мадам, – вежливо примкнула к традиции девушка, садясь на предложенный стул.
– Ты завтракала, милая?
– Да, – несколько смутилась собеседница, уже зная, что еда не доставляет агхори особого удовольствия.
– Было вкусно?
– Да, Джозеф показал мне это хорошее кафе, – журналистка решила не комментировать поведение персонала, сосредоточившись исключительно на кухне.
– Здорово, – старуха потёрла костяшки ревматоидных пальцев, – Надо же, я всё ещё помню, каково это – завтракать как травоядное. Круассаны с кусочком тёплого масла… Вкусно.
– Вы не родились в семье агхори? Вас… Взяли на воспитание, как этих детей? – журналистка украдкой показала на стайку молодых, по-прежнему скрипящих над перипетиями домашнего задания.
– Нет-нет, – покачала головой мадам, – Я пришла сюда в зрелом возрасте. Не смогла смириться со смертью мужа. Его утащили – ну я следом пришла. Агхори думали, я уйду, а я всё стояла, смотря, как его разделывают, как едят, пока не начался дождь. Фалко, их глава тогда, принёс мне зонт и молчал. Зонт и вот это, – она показала ожерелье, – Зубы моего Томаса. Его улыбка, в которую я влюбилась при нашей первой встрече.
– Но это же ужасно, – Фрида с трудом заставила себя не отстраниться от жутковатого артефакта.
– Они не знали, чем меня утешить. Человечество изобрело столько ободряющих слов, а всё равно работает то, к чему можно прикоснуться, то, что можно увидеть… В тот день я попросила принять меня как агхори, и Фалко не стал препятствовать. Занятная история, правда? Хотя я бы назвала её немного сумасшедшей. Люди не понимают таких сильных чувств.
Фрида молчала, обдумывая сказанное.
– Что ж, милая, ты хотела узнать о наших ритуалах, если мне не изменяет память.
– Да, с удовольствием, – журналистка открыла блокнот, разглаживая очередную страницу.
– Хорошо. Вчера ты хотела поинтересоваться у меня, почему я спрашиваю о человеке, которого мы ели. Видишь ли, это древнее поверье и древняя традиция агхори и каннибалов, сложившаяся задолго до нашего возникновения. Мозг – это хранилище памяти, всего того, чем человек жил... Благодарю, Бенни, мой дружочек.
– Не за что, мадам, – паренёк принёс старой женщине нечто, похожее на чай, чей горячий дымок веял смесью специй и неизменной горечью.
– Кстати, вот ещё одна традиция: чай из кудина со специями, – желтоватый ноготь постучал по краю кружки, – Падуб больше не растёт, как и ароматические травы и коренья, а традиция... – старая женщина отхлебнула напиток, довольно щурясь, – Осталась... Бенни, мальчик мой, это невежливо: не предложить чая гостье.
– Но мадам, для гостей он слишком горький, – напомнил паренёк, отрываясь от собственной кружки.
– А я бы рискнула, – негромко объявила Фрида, – Слышала, что кудин очень полезен.
– Ладно, – Бенни подошёл к ней, держа в руках френч-пресс, – Куда налить?
– Момент, я сбегаю за кружкой, – подскочила девушка.
– У нас есть запасные, – с интересом остановились на ней карие глаза.
– О, так гораздо лучше, – кивнула ему Фрида, поняв, что её проверяют, – Тогда в неё, пожалуйста.
– Вот, – сходив палатку, Бенни налил напиток в слегка неровную глиняную кружку, явно сделанную кем-то из агхори.
– Как здорово, – журналистка с интересом повертела посуду в руках и отхлебнула чая, – А неплохо. Сладковатое послевкусие.
У Бенни округлились глаза, тогда как мадам залилась кашляющим смехом:
– А наша гостья не промах, правда, мои мальчик?
– Это не мне решать, – пробурчал явно уязвлённый подросток.
– Ты сам сделал эту кружку? Она не из магазина, – пытаясь как-то смягчить неудавшийся розыгрыш, спросила паренька Фрида.
– С этой Леон помогал, она отстойная. То есть не по вине Леона, а из-за того, что я тогда только учился гончарному мастерству.
– Пожалуй, я бы посетила парочку уроков.
– Зачем?
– Интересно же. В школе я лепила из полимеров.
– Ну, – Бенни с довольным видом потёр нос указательным пальцем, – Полимеры и глина далеко не одно и то же.
– Верю, поэтому и хочу посмотреть.
– Ладно, я свистну, когда мы с Леоном пойдём за глиной, – наконец-то капитулировал подросток, снова отходя к своим младшим товарищам.
– Простите, что прервала вас, мадам, – Фрида обернулась к собеседнице, которая, впрочем, совершенно не выглядела расстроенной из-за слегка изменившегося формата интервью.
– Порядок, милая. Так о чём мы? Ах, да. О традициях, конечно же. Сакральное пожирание плоти – попытка отыскать душу и сохранить её в себе. Мы, старики, едим мозг, поскольку храним память. Мы верим в то, что жизни умерших плюсуются с нашими, как и их души… Конечно, возможно, молодые не станут верить в это, когда постареют, ну да это их право. Наше дело – уйти, когда настанет наше время.
– Скажите, мадам, в случае смерти одного из членов клана… – нерешительно протянула Фрида, но старуха тут же угадала ход её мысли:
– Его ест клан. Иногда, если были распоряжения со стороны умершего, приглашают кого-то из соседних кланов. Конечно, выполнить ритуал в любом случае непросто. Одно дело – посторонний, и совсем другое, если перед тобой человек, которого ты знал. Мы придаём этому ритуалу особое значение, он высвечивает подлинную силу духа. На то мы и агхори – те, кто ничего не страшится. Иначе не было бы смысла брать это название.
– Я понимаю, – Фрида добавила в блокнот пару предложений и вдруг почувствовала короткое замыкание. Такое уже бывало с ней при желании учудить нечто эдакое, как в случае с редактором и просьбой написать цикл статей о каннибалах. Удержать импульс в итоге не вышло:
– Мадам, а что насчёт Джозефа?
– Насчёт Джозефа? – прищур, до этого повёрнутый в сторону солнца, тут же сфокусировался на Фриде.
– Кость его матери. Амулет на его шее. Он…
– Мать была его всем. Очень близки. Джулия всему его научила. Путешествовала с ним за спиной, показывала ему мир. Дарила книги. Знакомила с культурой. Была ему и отцом, и матерью. У нас, агхори, детей воспитывают сообща, разве что за ними приглядывает кто-то из взрослых, если вдруг что учудят. Джозеф занялся этим после смерти матери, до этого с малышами возилась Джулия… В одном из своих путешествий она узнала, что больна, вот и осела у нас, когда лечение перестало действовать. Она угасала потихоньку, а когда умерла, почти ничего не весила. Но перед её смертью сын дал ей клятву, что она навсегда останется частью его.
По спине Фриды прошёл холод:
– Так он…
– Тот, кто даёт подобную клятву, должен съесть тело любимого человека сам. Остальным запрещено помогать, но мы всё равно отговаривали Джозефа. Ему было всего семнадцать, и клан готов был простить ему этот необдуманный порыв, но… – мадам поискала героя истории подслеповатыми глазами, и, найдя, закончила, – Он всё равно сделал это. Поэтому, когда встал вопрос о том, кто станет новым главой клана, решение было единогласным… Не подумай только, что он сделал это из-за тяги к власти.
– Да как можно! – едва ли не прошипела журналистка, – Чудо, что он после такого остался в здравом уме!
– Кто остался в здравом уме? – Джозеф традиционно подкрался тогда, когда его не ждали.
– У меня так сердце остановится! – не сдержавшись, рявкнула на него Фрида, нервозно приглаживая волосы, – То есть… Извини, я не хотела грубить.
– Да всё в порядке, – парень сделал движение, чтобы подобно общению с другими коснуться её плеча, но остановился в самом начале, – Прошу прощения за мою манеру ходьбы, а не нарочно. Бенни сказал, что ты хотела бы увидеть, как они с Леоном лепят из глины. Я договорился на завтра.
– О, с большим удовольствием! – закивала журналистка, толком не зная, какими глазами смотреть на главу клана после того, что она узнала.
– Босс, у нас опять тело, – сообщил Джозефу новости неизвестный Фриде агхори, – А у тебя, кажется, снова барахлит рация.
– Опять? – Джозеф взглянул на причину всех проблем, – Точно, вылакала батарейки, ненасытная коробка. Я же только вчера… А, ладно. Фрида, познакомься с ТиДжеем, он кто-то вроде моего заместителя. Помогает следить за сообщениями.
– Да, мы не познакомились, – молодой мужчина с каштановыми волосами отрывисто кивнул журналистке, – За делами клана следит Неро, а я вроде специалиста по связям с общественностью.
– Фрида, будем знакомы, – протянула ему руку девушка.
– Уверены? – миндалевидные глаза ТиДжея слегка расширились.
– Маленький шаг для травоядного, – перефразировала знаменитую цитату девушка.
– Воистину исторический момент, – полукровка бережно взял её ладонь. Рука оказалась очень горячей, должно быть, из-за ускоренного метаболизма.
– Может, и мы познакомимся как положено? – предложил Джозеф.
– Упс, я полез к девушке наперёд босса, извиняйте, извиняйте, – усмехнувшись, сдвинулся в сторону ТиДжей, одёргивая футболку, окрашенную в оттенки серо-голубого в стиле тайдай.
– Дело не в этом, – Джозеф протянул руку журналистке, – Просто нашей гостье не помешает закрепить успех.
