Текст книги ""Царица Кобра" (СИ)"

Автор книги: Калейдоскоп Событий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Я на мели, но мы можем поспорить на… – Гермиона не стала дослушивать эту ерись и просто пошла дальше.

Она, ну, не то чтобы придала этому разговору какое-то особое значение, но противный червячок сомнений появился.

Шантажировать? Кого? Её что ли?

Поттеру это не нужно. Если подумать, она сама дала ему то, что он хочет – девушка встряхнула головой, отгоняя плохие мысли – это только если допустить, что это так, и их дружба не более, чем фикция. Но если допустить… Уизли она спасла от отчисления – в прямом смысле, их обоих – от отстранения из команды. Когда они общались с ней кроме моментов, когда им нужна была помощь с учёбой? Эти двое – почти никогда, лишь Поттер иногда болтал охинею, возможно, чтобы отвлечь её от подозрений.

– Что за глупости лезут в голову… – пробормотала в конец запутавшаяся Слизеринка и покачала головой – так недалеко и похожей на параноика Грюма стать.

Комментарий к Глава 3

Группа в вк – https://vk.com/club89977622

========== Глава 4 ==========

1

Девушка растерянно смотрит на сломанную цепочку своего кулона и в десятый раз повторяет чинящее заклинание.

Не срабатывает.

– Может на нём защита? – предполагает Панси.

– На маггловском кулоне? – фыркает девушка ей в тон.

– И в кого ты такая язва? – скучающе вопрошает брюнетка.

– Вся в тебя, – Гермиона картино прикладывает руки к сердцу, а затем вздыхает. – Это память о родителях… Не знаю, что делать.

– О Мерлин, мы дождались этого момента! Есть что-то, чего не знает сама Гермиона Грейнджер! – внезапно воскликнула Паркинсон. – Ладно, прости-прости. – девушка вскидывает руки в извиняющемся жесте. – Я не хотела тебя обидеть. Дай мне его, – Слизеринка сейчас олицетворение любопытства. Если до этого было скучающая поддержка, то теперь во взгляде брюнетки мелькает интерес, не совсем искренний, скорее, в качестве извинений за своё недавнее поведение. На Слизерине почти всегда так, никто не говорит прости – если только сама Гермиона, другие лишь в исключительных случаях – но их дела говорят куда больше, чем пустые слова. Гермиона протягивает кулон в виде головы змеи, осторожно поддерживая поломанную цепочку. Слизеринка так же осторожно принимает его, и что-то меняется в её взгляде, только вот каштановолосая не совсем может понять, что именно. Может ей показалось? Сначала губы Слизеринки подрагивают, будто та сдерживает всеми силами какую-то гадость, ну, или не очень приятную шутку. Грейнджер даже может предположить, какие именно ассоциации вызывает символика змей у Слизеринок. Но через секунду, взгляд той застывает, становится задумчивым. Спустя десять секунд Паркинсон отдаёт Гермионе её кулон. – Думаю, он всё же зачарован. – только и говорит она. Замолкает, будто собирается с мыслями, смотрит так, будто хочет спросить. Но передумывает, видимо. – Поищи в библиотеке заклинания более высокого уровня. – советует она. – В конце концов, разве для тебя есть что-то невозможное?

В конце концов, на Слизерине особо личные вопросы не в чести.

2

Громко хлопнула дверь. Резким, вызванным Стихийной Магией, порывом ветра по всей комнате разнеслись свитки.

– Они использовали меня! – выдохнула Грейнджер, со злости кинула сумку куда-то в сторону и плюхнулась на свою кровать, не замечая того, что в комнате кроме неё ещё кто-то есть, да и откуда она могла знать, ведь, одним из немногочисленных плюсов быть Слизеринкой – это своя личная комната, а для того, чтобы заметить непрошенного гостя, она была слишком… расстроена и зла.

– Что, Грейнджер, увидела истинное лицо твоих новых «друзей»? – проговорил голос откуда-то с боку.

Девушка вздрогнула от неожиданности, подняла свою голову с горы подушек и, смахнув с глаз слёзы, посмотрела на нарушителя её спокойствия.

– Малфой? – сказать, что Гермиона была удивлена – значит ничего не сказать. – Что ты здесь делаешь? И вообще, как ты попал в мою комнату. Хотя нет… – несмотря на жгучую ярость и обиду на своих «друзей», Гермиона не потеряла свою способность трезво мыслить и здраво размышлять. – Главное тут не в этом. Что тебе здесь понадобилось? Если бы у тебя был очередной приступ «Я-Ненавижу-Магглорождённых-Особенно-На-Слизерине» ты бы не стал ждать меня, и уж тем более, ждать меня тут. Так, что тебе нужно?

Малфой полностью проигнорировал слова девушки.

– Откуда у тебя это? – спросил он, прищурившись и вытаскивая из кармана поблёскивающий на свету медальон, который Гермиона без заминок узнала.

Девушка непроизвольно поднесла руку к шее, сжав воздух там, где раньше висел этот самый кулон. Сколько помнит себя Гермиона он всегда был на ней. Вот только, стоило ей забыть украшение, которое в связи с обстоятельствами требует починки цепочки, его тут же находит Малфой. И почему у неё такое ощущение, что Слизеринец его и искал?

– Какое тебе дело, Малфой? Верни мне его. – требовательно произнесла Слизеринка и протянула руку вперёд. Нет, она не будет забирать медальон силой, всё-таки это не Гриффиндор, а Слизерин, где ценится уверенность в себе и в своих действиях, а не правило: «Сначала делай – потом думай». – Это мой медальон, а не твой. И я не обязана перед тобой отчитываться.

– Я в последний раз тебя спрашиваю, откуда он у тебя! – Драко слегка повысил голос и нахмурился. – Откуда это может быть у Грязнокровки?

Кровь. Да, её родители Магглы… были. Да, она Магглорождённая. Да, ей не место среди студентов благородного Факультета Слизерина. Кровь… Да, это её больное место. Нет, она гордиться своим происхождением. Но больно осознавать, что её никогда не примут здесь. Она чужая здесь. И он, этот напыщенный сноб и самодовольный павлин, Драко Люциус Малфой, намеренно бьёт её по самому больному. Но она не собирается молча сидеть и терпеть его ну уж очень раздражающее присутствие. Как там говориться? «Ударили по щеке, подставь другую… и ударь сам». Хотя здесь больше подойдёт другое… «Око за око, хвост за хвост».

Живоглот, будто разделяя мнение своей хозяйки, зашипел на блондина.

– Послушай меня, самодовольная ты задница, мне плевать на твоё мнение обо мне. Но не вспоминай при мне про вашу дурацкую склонность к делению людей не по личным качествам, а по крови. И не потому, что это меня задевает, нет, за всё это время можно и привыкнуть к этому. Но говоря сейчас об этом, ты оскорбляешь память моих родителей, пусть, как оказалось и приёмных, а этого я тебе не позволю. – волшебная палочка девушки уткнулась в грудь юноши. У Малфоя в свою очередь самоуверенности поубавилось. – Я понятно изъясняюсь или ты так потерялся в своих масках «человека» и «мерзавца», что даже это тебе не понятно? И куда же делся тот вполне адекватный Малфой, что был здесь ещё недели три тому назад? – Гермиона протянула одну руку вперёд, не опуская при этом свою волшебную палочку. – Отдай. Медальон. Мне. Немедленно. Это единственная оставшаяся память о них, ведь остальное исчезло. Я с самого детства нашу его и не позволю какому-то напыщенному индюку лишить меня памяти о них. – юноша вложил медальон в руку девушки. – А теперь… Вон!

Юноша не успел заметить, как оказался за пределами комнаты Грейнджер. Может не стоило так резко? Всё-таки она переживает потерю, да ещё и выяснилось, что семья Грейнджеров удочерила её. Но его раздражало то, что, когда Слизеринцы, в том числе и он, приняли эту девушку, как полноправную студентку факультета Салазара Слизерина, Грейнджер умудрилась связаться с Гриффиндорцами, и ладно там с Долгопупсом, хотя его личность тоже там фигурировала, он бы не стал поступать так, но с этим заносчивым Поттером, мерзким Уизелом и стервозной Узлетой… Это просто бесило. Ну, что ж, зато он получил ответ на вопрос и стал на один шаг ближе к своей цели. А извиниться он сможет и потом, когда Грейнджер остынет, а она простит. Так ведь?..

3

Два дня проходят, как ни в чём не бывало. Девушка продолжает общаться с Гриффиндорцами, сыпать колкостями, игнорировать Малфоя. Драко начинает закипать ещё на первый день, и честно говоря, он не знает, что раздражает его больше.

Паркинсон смотрит ехидно, однако, это ехидство направленно неизвестно на кого, и это довольно напрягающе. Весь завтрак она шепчится с Грейнджер, и у них такие говорящие лица, что только Гриффиндорцы и не смогут понять, что девушки что-то затевают. Впрочем, львы на стол змеек и не смотрят.

Малфой только надеется, что мстить они решили не ему, в конце концов, девушки опасны в своей злобе. Особенно Слизеринки. Особенно, если одна из них в своих мозгах носит наверное всю библиотеку.

Они уходят, и блондин вздыхает одновременно с облегчением и с тревогой. Сегодня выходной, и не хотелось бы его портить.

«Хотя, – с мрачным весельем думает Драко. – они и так уже испорченны»

4

– Эй, Малфой, друзей потерял или свою грязнокровку? – спросил Поттер, глумливо улыбаясь.

– Сгинь, Поттер. – раздражённо бросил блондин, ещё этого придурка видеть с утра в выходной нахватало. – В любом случае это тебя не касается.

– Слышал, вы с Грейнджер повздорили. С чего бы это вдруг? Ты ведь был так мил к этой грязнокровке.

– А вот это точно не твоё дело.

– Знаешь, моё. Ты вашей ссорой перекроешь весь эффект всего нашего милого представления. – пожал плечами Мальчик-Который-Выжил и пошёл в сторону стола факультета Гриффиндор.

Малфой слегка растеряно посмотрел «этому выскочке», как мысленно охарактеризовал Слизеринец Поттера, вслед и тоже сел за стол своего факультета.

Что не так? Поттеру надоела его игра?

5

Двери в Большой Зал распахнулись, и в помещение гордо вошла Гермиона, одетая в милое белое платьице. В волосы девушки, которые были заплетены в причудливые косички, были вплетены живые белоснежные цветы. А такие же белые туфли на довольно высоком каблуке не только завершали сказочный образ девушки, но и делали её немного выше. Где-то половина студентов потеряли свои челюсти на полу от удивления. И было чему удивляться. Где это было видано, что Заучка-Грейнджер, Магглорождённая Волшебница, ошибочно попавшая на Факультет Змей, с библиотекой в голове, эта серая мышка, одевала платья, да и вообще, что-либо, кроме наглухо застёгнутой школьной формы.

Девушка заметила какой фурор она произвела на окружающих и улыбнулась Панси. Паркинсон, наверное, самая первая Слизеринка, заметившая её, как человека, а не инкубатор готового домашнего задания и ответов на уроках для получения призовых балов. Сейчас же, Паркинсон помогла ей с этим образом.

Грейнджер невозмутимо села с краю стола своего факультета и начала обедать, всё время замечая любопытные взгляды на себе.

– Гермиона!.. – кто-то позвал её, наверное, минут пять спустя, и девушка лениво повернулась на звук голоса. – Дай списать эссе по Трансфигурации.

Даже так? Гермиона мысленно усмехнулась. Ну да, конечно, зачем ждать чего-то, если обед почти подошёл к концу, а преподаватели удалились?

Она надеялась, что хитрая усмешка не проявилась на её лице. В лицимеров играть можно в двоём, лживый полудурок.

– Рональд, а что с твоим эссе? – тихо спросила Гермиона, недовольно глядя на рыжего паренька, видимо весь её факультет разделял её мнение, правда по другой причине. – Потерял?

Уизли-младший энергично закивал, в тот момент он был похож на какой-то поломанный или же бракованный китайский болванчик.

– Да? – спросила Слизеринка, рыжий вновь кивнул. – Ну так я нашла его.

Рон победно усмехнулся и самодовольно покосился на копавшеюся в своей сумке Гермиону.

Малфой от злости сжал руки в кулаки, неужели она, даже после того, как узнала о том, что они её использовали, будет пресмыкаться перед Уизелом и помогать ему?

– Вот. – Гермиона протянула рыжему абсолютно чистый пергамент. – Не знала, что ты настолько умственно-ограниченный, что не смог написать даже своё имя…

Слизеринцы засмеялись, вскоре весь Большой Зал утонул в дружном хохоте. Уизли-младший побагровел от злости и ярости. Замах, и, несмотря на весь этот шум, звук пощёчины облетает помещение.

Гермиона приложила свою руку к месту удара и попыталась сдержать слёзы.

Драко хотел вскочить и помочь, но его внезапный порыв остановил его лучший друг, Блейз. Забини покачал головой и взглядом указал на Грейнджер.

Волшебная палочка Гермионы впилась в шею Гриффиндорца, тот судорожно глотнул и испуганно посмотрел на неё.

– Слушай меня внимательно, позор благородного дома Годрика Гриффиндора, и запоминай. Да, я была серой мышкой. Но ни это, ни статус моей крови не давало и не даёт вам права пользоваться мной. Я человек, а не вещь. Знаешь, в моей умненькой головке столько весьма и весьма неприятных проклятий, что даже Мадам Помфри затрудниться их все снять, это уже проверенный особо любопытными змейками на их личном опыте. Не смей ни ты, ни твоя очаровательная сестрёнка, что только и умеет, что пускать слюни на «Героя», ни сам ваш «Герой», что выжил тогда только благодаря жертве своей матери, подходить ко мне.

– Грязнокровка… Жалкая Слизеринка… – прошипел рыжий.

– Видимо у тебя совсем отсутствует чувство самосохранения. – невербальное заклинание, и лицо рыжего покрылось наростами. – Я горжусь тем, что мои родители – Магглы, а я – Магглорождённая! И я горжусь тем, что шляпа распределила меня на факультет Салазара Слизерина!

Резко развернувшись на каблуках, она направилась к двери. Уже подойдя к ней, Гермиона повернулась и, недовольно поджав губы, сказала:

– Ты бы зубы почистил, Уизли, а то из твоего рта воняет. Надеюсь твоих скудных познаний и извилин хватит на такое простое действие.

Грейнджер улыбнулась и, под дружный смех студентов, вышла из Большого Зала.

Что ж, Шалость Удалась…

6

– Гермиона!.. – юноша догоняет девушку, но та всё равно не сбавляет скорость. – Гермиона!..

– Ты что-то хотел, Невил?

– Нет… То есть, не совсем… То есть, да. Я хотел, чтобы ты знала, я… мы с Полумной не участвовали в этом.

– Я знаю. – Слизеринка пожала плечами.

– Мы всё равно хотим с тобой дружить.

– Спасибо, Невил… – тихо сказала Грейнджер и тепло улыбнулась, идя чуть медленнее, чем до этого, чтобы Гриффиндорец тоже успевал идти.

Некоторое время они шли в тишине, пока не дошли до места, где им следовало разойтись.

– Слушай, Гермиона… Я… я хотел бы извиниться…

– Тебе незачем извиняться, Невил… Это не твоя вина.

– Нет, дослушай! Пожалуйста… Я хотел, я правда хочу извиниться за их поведение… Мне всё равно, что Поттер – Мальчик-Который-Выжил, это не даёт ему право издеваться над людьми и… и делать то, что он делает вместе со своей шайкой. Я понимаю ещё, ну вражда, ладно. Но то, что… Но это…

– Невил…

– Нет, правда… Кем они себя возомнили? Считают себя чуть ли не самим Мерлином!

– Невил, успокойся…

– Вражда враждой. Но ты-то, что им сделала? Они просто… просто выбрали наименьшую из зол…

– Значит, я – наименьшая из зол?! – возмутилась девушка. Пусть говорила она тихо, почти шёпотом, но её голос, полный возмущением, укором и обидой, звучал слишком громко в тишине коридора старинного замка. – Если я не пыталась сама идти на конфликты, значит, я – наименьшая из зол?! Значит, в то время, когда я пыталась доказать остальным Слизеринцам, что я достойна находиться на этом факультете, чтобы они меня, не дай Мерлин, ночью моей же подушкой не задушили, а они могут, хотя они бы скорее всего выбрали другой способ, и не знаю, что было бы хуже, и их родители бы замяли это, всего-то смерть какой-то Магглорождённой, так пшик, так что им ничего за это не было, ваш факультет уже приписал меня в наименьшее из зол?!

Под конец своей речи, Грейнджер уже захлёбывалась своим негодованием.

– Гермиона…

– Не стоит, Невил. Прости меня, я вспылила. Но, на будущее, не стоит более извиняться, по крайней мере, так… бурно. Я понимаю, что ты не хотел меня обидеть. И прекрасно осознаю, что Грифы принимали меня за серую мышку, которая не в состоянии за себя постоять, в общем-то я и была ею, только за исключением того, что я могу защитить себя. Но осталось ещё два года, пора в корне поменять их стереотипы.

– Гермиона, я… прости.

– Ничего, Невил, ты тут не виноват. – девушка ободряюще улыбнулась. – Ладно, мне пора.

– Да, конечно. До скорого, Гермиона Джин Грейнджер.

– До скорого, Невил Долгопупс.

Юноша повернулся и зашагал прочь, но спустя два шага резко развернулся.

– Гермиона! – Слизеринка повернулась. – Ты здорово его уела.

– Спасибо, Невил. – Гермиона улыбнулась и пошла в библиотеку.

Комментарий к Глава 4

Группа в ВК – https://vk.com/club89977622

========== Глава 5 ==========

1

Серая невзрачная сова спланировала к Слизеринскому столу и, скинув какой-то конверт в тарелку с пудингом Гермионе, уселась рядом с девушкой, легонько клюнула ту за палец, вынуждая слегка обеспокоенную Грейнджер провести по её гладким перьям, а затем стащила с соседней тарелки тыквенное печенье, и, съев угощение, вылетела обратно через окно.

Гермиона всё это время задумчиво крутила в руках письмо, не обратив внимание даже на то, что совиный почтальон давным-давно улетел.

– Гермиона, ты намерена прожечь дырку в письме? – тихо, чтобы слышала только лишь девушка, сказала Паркинсон. – Откуда оно вообще пришло.

– Из Мира Магглов. – Гермиона разорвала конверт и, вынув из него пергамент и уже маггловский конверт, посмотрела на подругу. – Не представляю, как Министерство Магии перехватывает письма и послания для Магглорождённых и для Полукровок, живущих в Мире Магглов, но это вполне удобно. Но вот только… Как-то страшно. Кроме родителей, мне никто не мог писать, а они… Ну, ты знаешь. – Гермиона украдкой вытерла одинокую слезинку, скатившеюся по щеке. Воспоминания о Грейнджерах отдались сильной болью в сердце и душе.

Паркинсон подбадривающе улыбнулась, а Гермиона пробежала глазами по пергаменту.

«Гермионе Джин Грейнджер.

Мисс Грейнджер, уведомляем вас о пришедшем вам письме из Маггловского Мира по делу о убийстве Грейнджеров. Соболезную.

Письмо из Мира Магглов прилагается.

Министерство Магии. Глава Отдела по делам Магглорождённых.»

Гермиона нетерпеливо открыла второе, уже маггловское, письмо и пробежала по строчкам.

Паркинсон обеспокоенно посмотрела на враз побледневшую подругу.

– Что-то случилось?

– Да. – Гермиона глубоко вздохнула. – Они нашли убийцу моих родителей.

– Это ведь хорошо, так?

– Они не могли его найти. – Гермиона положила письмо на стол. – Их убил маг. Маг, а не маггл.

– Почему ты так решила?

– Я… почувствовала. Почувствовала присутствие чужой Магии. Свою я знаю, а больше Магов в нашем доме не было и быть не могло, а та Магия… она была мне незнакома, чужая и… неприятна, будто пропитанная злостью и ненавистью, гнилая. Да и магглы так не убивают. Ни следов, ни яда, ни ран, ни пуль, вообще ничего. Ни-че-го. Как… Авада Кедавра. Не иначе.

– Ты почувствовала Магию? – удивлённо спросила Слизеринка.

– Ну, да. – Гермиона пожала плечами. – Они пишут, чтобы я приехала в выходные. Панси, поедешь со мной?

– Гермиона…

– Я знаю, вы чистокровные терпеть не можете Мир Магглов, но… Пожалуйста. Я… У меня предчувствие, что что-то произойдёт. Мне кажется, убийца искал меня. Не знаю, почему я так решила, просто, чувствую.

– Хорошо. – кивнула Паркинсон. – Только ты будешь опрашивать нас у директора.

– Отлично. – Гермиона слегка улыбнулась и вернулась к трапезе.

2

Гермиона собирала свой чемодан, когда к ней подошла Панси.

– Странное чувство, когда возвращаешься домой, да? – тихо спросила Слизеринка.

– Я не возвращаюсь домой. – мрачно сказала Грейнджер. – У меня больше нет ни дома, ни семьи, пусть даже и приёмной.

Паркинсон лишь молча положила свою руку на плечо подруге и слегка сжала его в поддерживающем жесте.

Комната погрузилась в вязкую тишину.

3

– Это твой дом? – тихо спросила Панси, осматривая всё вокруг.

– Был когда-то. Сейчас… Я чувствую себя посетителем музея после его реставрации. Когда… когда я прибыла тогда сюда… Всё вокруг было испорчено, сожжено… Всё что ты сейчас видишь, восстановлено с помощью Магии. Сейчас здесь, как прежде… – Гермиона поставила совершенно пустую рамку, обратно на стол. – Хотя, кому я вру?! Ничего не будет, как раньше. Мама никогда больше не спросит меня о учёбе, папа никогда больше не потреплет меня по голове… – слёзы уже струились неровными ручейками по щекам девушки. – Мама никогда не встретит нас утром с её фирменными блинчиками, папа никогда не прольёт кофе, которое всегда пьёт впопыхах, потому, что не любит кипяток, а затем не взглянет на часы и не скажет, что они с мамой опаздывают в их стоматологическую клинику, хотя у них есть ещё добрых два часа, и не поцелует меня в макушку вместе с мамой.

Гермиона повернулась и посмотрела на плачущую Паркинсон.

– Ты любила их…

– Я и сейчас люблю их… – Грейнджер вытерла свои слёзы. – Пусть они и были приёмными родителями, но именно они подарили мне семью… Думаю, если бы тогда, когда я восстанавливала чердак и ко мне в руки буквально не упала бумага, подтверждающее это, я бы никогда и не подумала бы, что они мне не родные. Родители это тот, кто воспитал, вырастил, любил… – Гермиона обвела взглядом гостиную. – Не знаю, почему, но всё, буквально всё, связанное так или иначе с моими родителями и со мной, восстановлению не подлежало, даже Магия была бессильна в это случае. Всё, что осталось, так это этот медальон. – Гермиона показала своей подруге то самое украшение, из-за которого совсем недавно поругалась с Малфоем. – Ладно, хватит множить синдром пессимизма! Нам через пол часа надо быть уже на месте… А я так не хочу ехать на такси… Дурацкое правило, о запрете Магии вне Хогвартса для несовершеннолетних! Ладно, делать нечего, идём, я вызову такси и поедем. Хоть бы пробок не было!..

4

– Поттер!.. – в лучших традициях Слизерина прошипел блондин, встряхивая брюнета за грудки. – Где Грейнджер?

Малфой был действительно зол. Девушки не было видно с прошлого вечера – и не то, чтобы он её высматривал, ладно-ладно, быть может самую малость, но этому была причина, он чувствовал себя виноватым, как бы парадоксально это не звучало – и он действительно начал переживать.

– Что, волнуешься о свей Грязнокровке? – глумливо спросил Гриффиндорец. – Не знаю я, где она. Отпусти меня немедленно.

– Только у тебя и у твоих рыжих подпевал была причина мстить ей!

Действительно, только у них. Поттер смотрит с превосходством, зная, что блондин всё равно не сделает ему ничего. Гриффиндорец чувствует себя едва ли не королём в Хогвартсе, а какой монарх без своего верного шута? Чёрноволосый усмехается – Малфой прекрасно справляется с возложенной на него ролью, его действительно веселит, как тот зажигается словно спичка, прекращает быть ледянным Слизеринцем, стоит только ударить того побольнее, быть может задеть его семью или друзей.

– Что здесь происходит?! – сурово спросила Макгонагалл, недовольно поджав губы, и сердито посмотрела на двух юношей. Поттер даже не пытался сдержать торжествующей, победной ухмылки. – Мистер Поттер?

– Я иду такой, никого не трогаю… – начал было Поттер, но его перебила Минерва.

– Ближе к делу, мистер Поттер.

– И тут такой Малфой. Схватил и требует, чтобы я сказал, куда делась его Гряз… – юноша закашлялся и исправился пол строгим взором своего декана. – Грейнджер.

– Свободны. – Поттер кивнул, усмехнулся, глядя на своего извечного врага, и пошёл в гостиную своего факультета. Когда Гриффиндорец скрылся, Макгонагалл продолжила. – Мистер Малфой, я понимаю, вы волнуетесь за вашу подругу, но попрошу, не кидаться на моих студентов. Между нами, мистер Поттер совсем не Герой, я очень удивлена, что Шляпа отправила его и младшее поколение Уизли на Гриффиндор. Но запомните, я никогда не дам им заступить за черту, а если такое и случится… мало им не покажется, и даже статус Избранного не спасёт Поттера. Да и мисс Грейнджер может сама за себя постоять. Да, и что касается Гермионы, она с мисс Паркинсон отправилась к себе домой, как мне известно, нашли убийцу её родителей.

Слизеринец спокойно выдохнул.

– Спасибо…

– Но, как преподаватель, я обязана вычесть с вашего факультета баллы. Минус пять балов со Слизерина за нападение на студента факультета Гриффиндор. – блондин понуро кивнул. – И, плюс десять балов Слизерину за ваше поистине Гриффиндорское поведение, а точнее за ваше беспокойство о студенте вашего факультета, как бы глупо это не звучало. Спокойных снов, мистер Малфой.

Драко шокировано уставился на уходящую куда-то Минерву, а затем пожал плечами, что с Гриффиндорцев взять-то, Грифы они и в Магической Франции Грифы, что студенты, что преподаватели.

5

– Входите! – велел громкий мужской голос.

Гермиона и Панси зашли в помещение, и следую указаниям следователя посмотрели на задержанного сквозь непроницаемое стекло, там сидел молодой юноша с самым что не на есть растерянным видом.

– Вы можете отпустить его. – тихо сказала Грейнджер. – Это не он.

– Такое ощущение, что вы не заинтересованы в поимке убийцы ваших родителей… – нахмурился следователь.

– Я не заинтересована в заключении невиновного.

– Нет стопроцентной вероятности, что это не он.

– Как и нет вероятности, что это он. Каким методом вы руководствовались в поисках убийцы? Нет ни следов, ни отпечаток пальцев, ничего, никаких улик. Дом был сожжён внутри, при этом не пострадали ни тела родителей, ни внешний вид дома, не пострадали вещи, все вещи, кроме тех, что непосредственно были памятью о родителях, кроме моих вещей, фотографий, то, что и было испорчено, лишь слегка обгорело. Нет никаких следов на телах, но это была не естественная смерть. Давайте посмотрим правде в глаза, вы не найдёте виновного, а невиновных я не позволю сажать за решётку.

– Вы мыслите не как жертва. Да и новые сведенья…

– Да как вы смеете?!. – прошипела Паркинсон.

– Панси, успокойся… Каждый по-своему жертва обстоятельств. – Слизеринка пожала плечами. – И, да, к вашему сведенью, то, что они оказались моими приёмными родителями, не значит, что я в припадке ярости убила их и чуть не спалила наш дом. Я на тот момент находилась в частной школе, и именно поэтому, так долго не могла прийти. Я любила их, и сейчас люблю. Мне не в чем их винить. Они подарили мне семью.

– Что-то не похоже на то, что вы переживаете.

– Вы не имеете права устраивать допрос Гермионе, она не совершеннолетняя.

– Панси…

– Что, Грейнджер? Я и так тебя успокоительными напичкала, а тебе тут ещё и что-то предъявляют. Нет, подруга, так не пойдёт! Идём! – скомандовала Паркинсон и потащила Гермиону прочь из кабинета.

6

– Мисс Грейнджер! – позвала какая-то девушка, догоняя двух Слизеринок. – Моё имя Роза Лейкер. Простите, мисс Грейнджер, ваши родители за два месяца до их убийства пришли ко мне и отдали это. Вот! – девушка достала конверт с письмом и передала его Гермионе. – Я не говорила следователю об этом. Всё-таки право распоряжаться этим знанием ваше и только ваше, я не имела морального права рушить эту конфиденциальность. – Роза посмотрела в глаза Слизеринке. – Мне правда жаль, что их убили. Они были хорошими, нет, прекрасными людьми! Надеюсь, вы разберётесь во всём этом. Удачи! И… До свидания, мисс Грейнджер!

7

Гермиона разорвала конверт и, вынув из него письмо, принялась читать в слух:

– «Дорогая моя доченька,

Если ты читаешь это письмо, значит нас с папой больше нет в живых. Не вини в этом себя.

Думаю, ты уже знаешь это, но всё равно мне стоит сказать, Гермиона, милая, ты наша приёмная дочь. Но это не значит, что мы любили тебя меньше, чем могли бы. Ты была нам, как родная, даже больше, ты была неотъемлемой частью нашей жизни. Я люблю тебя, Гермиона, всегда любила. Папа любит тебя. Мы любим. Не злись на нас. Мы не должны были скрывать от тебя правду, но она могла разрушить нашу с тобой жизнь, построить между нами непроницаемую стену из лжи и недоговорок. Да и сами мы не знаем всё, но об этом чуть позже.

Начнём с того, что нам подбросили тебя, малышку, когда тебе было три года. Почему ты будто помнишь нас с самого рождения? Честно говоря, не знаю. Говорят, у детей гибкая психика. Может дело в этом? Единственная вещь, которая была с тобой тогда, это твой медальон.

Мы с твоим папой решили узнать, кто твои родители.

Ты росла, радовалась своим маленьким победам и хмурила бровки при неудачах, а мы всё также ничего не могли найти. Если сначала, мы просто боялись, что кто-то придёт и заберёт у нас маленькое чудо, тебя, то потом на смену страху пришло любопытство и какой-то не совсем здоровый интерес. Да, любопытство – вредная привычка, но об этом также чуть позже.

Затем, случилось почти то, чего мы так боялись. Да, тебя не забрали у нас полностью, но мы уже не были самой большой составляющей твоей жизни. Письмо из Хогвартса. Школа Чародейства и Волшебства… Знаешь, а мы с твоим папой почему-то сразу поверили в это письмо, которое, по идее, должно было показаться нам полным бредом. Почему? Наверное, потому, что ты росла не совсем обычной девочкой. Все эти странные случаи: от шариков, надувающихся без чей-либо помощи, до того, как с верхней полки, где лежала твоя самая любимая книжечка, взлетели все без исключения предметы, о, а помнишь тот случай, когда тебе не понравились обои и ты их как по волшебству перекрасила? Мы тогда и представить не могли, что это настоящая Магия! – происходили неоднократно, но мы не придавали этому особого значения. Не придавали значения, вплоть до того момента, как прилетела сова. Мы не хотели расставаться с тобой, но понимали, что Магический Мир и твой Мир тоже, что Магия неотъемлемая часть твоей жизни, как и ты для нас. Ты уехала учиться, писала, что у тебя всё хорошо, а я читала твои письма и видела сквозь строчки, что ты врёшь. Помнишь, когда ты приехала на летние каникулы после твоего четвёртого курса? Ты была так несчастна. Знаешь, когда родители видят, что их ребёнку плохо, это хуже любых пыток. Я еле удержала твоего отца от необдуманных поступков.

А помнишь, как, когда прилетела сова от того противного мальчишки, кажется, Гриффиндорца, а отец прочитал его? Тогда ты впервые сказала нам правду. Про то, что на Слизерине тебе не место, хотя я и не уверенна, что из всех тех снобов, хотя, по твоим словам, это не так, хоть один студент знал бы столько, сколько знаешь ты. Про то, что ты чужая для других факультетов. Про то, что тебя считают ходячей библиотекой без чувств и эмоций, а те, кто думают иначе, стараются задеть по сильнее. Я еле удержала твоего отца, он хотел идти и разбираться, и то, что он – маггл, и по логике не мог бы попасть туда, он за доводы не считал.

Солнышко, ты уже взрослая, но такая малышка. Ты всегда боялась сказать нам правду, но ничего страшного в этом нет.

Наверное, тогда ты в последний раз говорила правду о школе. Я опять получала письма, в которых ты писала, как всё прекрасно, и читала между строчек твою боль.