Текст книги "К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №21 от 25.05.2010"

Автор книги: К барьеру! (запрещенная Дуэль)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Несмотря на эти вызванные войной огромные трудности, ЦК ВКП(б), ГКО и СНК СССР потребовали от всех партийных и советских органов управления – не ослаблять заботы о народе, делать всё возможное для того, чтобы постоянно удовлетворять основные его нужды. 5 января 1942 г. в газете «Правда» эти требования были изложены следующим образом: «…Было бы глупо думать, что военная обстановка оправдывает отказ от обслуживания бытовых нужд населения, что это дело можно отложить до другой поры. Так могут думать бюрократы или бездельники, а не большевики. Наоборот, военные условия и неизбежные с этим ограничения как раз требуют, чтобы все организации, занятые бытовым обслуживанием населения, работали с исключительной четкостью, добросовестностью и аккуратностью». Вот как рассматривалась эта важнейшая задача партийных и государственных органов. А в ту эпоху – и ещё живы те, кто могут это подтвердить, – напечатанное в «Правде» было как закон. И люди страны знали, что если об этом написано, то так и будет. И оно так и было. Всегда и повсеместно.

С июля 1941 г. для всего городского населения была введена карточная система на хлеб и другие продовольственные товары. На государственном снабжении хлебом в 1942 году находилось около 62 млн. человек тех, кто не работал непосредственно на производстве, обеспечивающем нужды фронта, действующей армии. Основная масса этих рабочих и служащих получала лишь по 400-500 граммов хлеба в день, а иждивенцы и того меньше – по 300-400 граммов. Совсем мало выдавалось мяса и жиров.

А для рабочих, инженерно-технического персонала, кто был занят в горячих цехах, на вредном химическом производстве, изготавливая боеприпасы, работал в шурфах рудников и шахт, дневная норма хлеба составляла 1000-1200 граммов, было организовано одноразовое горячее питание в смену. Тоже, конечно, не густо, но, как бы там ни было, в условиях больших трудностей с продовольствием карточная система позволяла рационально обеспечивать питанием всё население.

Весь народ, и в первую очередь труженики тыла, мужественно и безропотно переносил тяжёлые невзгоды военного времени. Они понимали неизбежность и необходимость этих невзгод, которые переносили все без исключения, от рядового трудящегося до руководителей государства всех рангов. Но при этом забота государства об их нуждах, именно посильная, ощущалась ими ежедневно.

При этом следует отметить такой факт: после каждого налёта вражеской авиации улицы города немедленно очищались от россыпи обломков повреждённых бомбами зданий и сооружений, от многочисленных упавших осколков зенитных снарядов. Это постоянно отмечалось во многих зарубежных источниках информации по свидетельствам аккредитованных в СССР и периодически посещавших Москву иностранцев, пытавшихся по виду столицы определить: готовится ли руководство страны к оставлению города врагу или по-прежнему стремится сделать её неприступной крепостью.

Прифронтовая Москва с противотанковыми ежами на улицах была неизменно безукоризненно прибранной, опрятной; по выражению писателя Юрия Нагибина, даже какой-то «печально-нарядной». Уже не говоря о том, что она сияла чистотой и ухоженностью в предвоенные 30-е годы. Ни на день единый не прекращалось строительство новых предприятий, развитие городского хозяйства. 27 мая 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление о строительстве третьей очереди московского метро, в ноябре того же года – о строительстве четвёртой (кольцевой) линии. И постановления эти выполнялись, строительство шло.

В конце ноября 1941 г. Комитет по делам физкультуры и спорта утвердил для Москвы зимний спортивный календарь, а 30 ноября в Москве официально открылся зимний спортивный сезон. На лёд Пионерских прудов с показательными выступлениями вышли хоккеисты и мастера скоростного бега на коньках. Массовые бесплатные катки работали бесперебойно и содержались за государственный счёт в должном порядке везде, где была какая-то или водная поверхность, или просто ровная площадка, пригодная для заливки водой.

И об этом знала вся страна по сообщениям из газет и радиотрансляции. Никто не стонал о том, что лучше было бы деньги на эти затраты «проесть». Наоборот: раз строительство продолжается, значит, страна стоит прочно на ногах, и враг будет разбит. Это был хорошо продуманный и блестяще выполненный акт положительного морального воздействия на тружеников тыла и бойцов армии.

В мае 1941 г., за три недели до начала войны, была принята в эксплуатацию мощнейшая многоуровневая проводная радиосеть оповещения жителей Москвы о воздушных налётах. Ничего подобного не имела ни одна столица мира. По команде из штаба МПВО система включала для передачи сигнала воздушной тревоги уличные громкоговорители и свыше 600 тысяч домовых радиоточек. Одновременно начинали завывать более 300 специальных электросирен, их вой подхватывали заводские и паровозные гудки. Моментально останавливался транспорт, люди исчезали в бомбоубежищах, занимали свои посты бойцы местной противовоздушной обороны. В результате, жертв от 140 вражеских налётов на Москву было во много раз меньше того, на что рассчитывали фашистские стервятники. И это опять невольно наталкивает на сравнительные оценки.

Голодной «перестроечной» зимой в 1990-91 гг. народный артист СССР Юрий Никулин угрожал вывести на улицы столицы зверей из своего цирка: нечем стало их кормить. В своей статье в «Правде» в те дни Никулин вспоминал: «В 1942 году, в самый тяжёлый год войны, наше правительство приняло постановление, подписанное Сталиным, в поддержку цирков. Был специальный документ о багаже. Багаж артистов цирка шёл на уровне военного – с красной полосой. И – соответственно – питание зверей. Человек-то может полуголодный работать, а тигр на арену не пойдёт».

3 декабря 1941 года в Туркмении был создан Бадхызский заповедник – ради сохранения ценнейших и редчайших животных: гепардов, куланов. Многотысячные стада джейранов паслись в тени фисташковых рощ. В разгар же «перестройки» пресса сообщала, что никаких гепардов там уже нет, джейраны и куланы безжалостно отстреливаются, площадь заповедника сократилась примерно в 10 раз по сравнению с той, которую он занимал в 40-х – начале 50-х годов. В феврале 2009 года крупные российские государственные чиновники как центрального уровня, так и регионального (Красноярского края) устроили коллективную браконьерскую охоту с вертолёта на редчайшего горного барана, с 1933 года занесённого в «Красную книгу». Этот безобразный факт получил огласку лишь потому, что вертолёт благодаря пьяному разгильдяйству браконьеров разбился, а браконьерствовавшие госчиновники частью погибли, другие же получили увечья.

А вот как обращались при Сталине уже не со зверями, но с теми, кто, в общем-то, заслуживал, чтобы к ним относились, как к хищникам, попавшим в капкан, – с немецкими военнопленными. Вот о чём говорят материалы из архива Главного управления НКВД по делам немецких военнопленных, обнародованные газетой «Известия» в 1990 г. (письма немецких солдат и офицеров, попавших в плен зимой 1942-1943 года после окружения и разгрома группировки немецких войск под Сталинградом): «Мы тащились голодные, как волки, раненные, с обмороженными конечностями, подыхая от полного истощения,– пишет пленный из лагеря № 97 в Елабуге, – ...Трёхразовая горячая еда, 600 граммов хлеба в день показались чудом. В лагере госпиталь с превосходным персоналом. Многим спасли здоровье и жизнь». «Еженедельная баня, в свободное время спорт, библиотека...», «Вернувшись, мы засвидетельствуем это перед немецким народом и общественностью мира».

Как-то, уже в перестроечные времена, российская печать затронула тему о негодной постановке протезного дела и о тех мучениях, которые в связи с этим приходится претерпевать инвалидам Великой Отечественной войны, а также молодым ребятам, искалеченным в Афганистане (сегодня, естественно, сюда надо приплюсовать и тех, кто получил и продолжает получать увечья в боевых действиях на территории кавказского региона). Это вызвало поток писем ветеранов Великой Отечественной войны.

«После тяжёлого ранения на фронте мою ногу трижды ампутировали. Спасибо врачам. Помню, какое особое внимание первоначально нам оказывалось на протезном заводе»… «... Сразу после войны протезы были легче, удобнее – кожа натуральная, металла поменьше. Теперь вот мой протез с ботинком весит четыре килограмма. Никто не учитывает, что инвалиды войны уже пожилые», «...После войны я работал секретарём сельского райкома комсомола,– писал товарищ с ампутированной ногой. – на велосипеде по 50-70 км за день наматывал. Жил и работал, как нормальный человек. Если бы ещё и протез был всегда в норме!».

Инвалид войны, бывший командир танка, получивший тяжёлое ранение на Калининском фронте, пишет: «Полтора года медики меня склеивали. И после излечения окончил всё же Бронетанковую академию. Меня оставили в войсках, и я ещё прослужил 37 лет. Если бы сейчас в наших больницах и госпиталях работали такие врачи, как тогда, в войну...».

«Во время войны я был три раза ранен, повалялся в госпиталях немало и могу утверждать: если бы тогда от ран и болезней лечили так, как лечат сейчас, то выздоровевших и выживших было бы в несколько раз меньше»… «В Центральном военном госпитале имени Бурденко на излечении находится немало ребят, раненных в Афганистане. Нет у них в Москве ни родных, ни близких. И вот по субботам и воскресеньям с болью в душе наблюдаем: идёт группа раненных ребят – «афганцев» – один везёт товарища (без ног) на коляске, другие рядом ковыляют на костылях... А к ним нет никого! Вспоминаю войну: тогда к воинам, находившимся в госпиталях, очень часто приходили или приезжали делегации с заводов, предприятий, школ. Привозили подарки, пусть скромные (не в этом же дело), давали шефские концерты – вообще делали что могли, чтобы как-то помочь раненым».

Никакой «дедовщины» в армии при И. Сталине не существовало. Это омерзительное явление появилось уже при Хрущёве и его последователях вплоть до наших дней.

Писатель В. Кондратьев – отнюдь не сталинист, – призванный в армию в 1939 г., вспоминал: «...отношения были демократичны. К замполитам обращались запросто со всеми вопросами. Не знали мы в армии и мата. «Солёные словечки», если и произносились, то к случаю, в виде шутки, но такого, чтобы обругать подчинённого матом, не было и в помине. Кстати, тогда и матерные ругательства в общественных местах приравнивались к хулиганству и наказывались строго. В результате к началу войны мы представляли сплочённый, с высокими моральными качествами коллектив. Немецкий блицкриг не удался именно благодаря героическому сопротивлению той кадровой армии призывов 1938, 1939 и 1940 годов...».

Самоотверженность, готовность к подвигу, героизм на фронте и в тылу носили действительно массовый характер, но при этом нельзя сказать, чтобы людей воспитывали в духе камикадзе: иди и умри. Нет, установка была другая: иди, исполни свой долг и вернись с Победой. Поэтому вместе с героизмом люди наши демонстрировали и совершенно фантастические образцы жизнестойкости.

Начиная с 1943 года, когда всем стало ясно, что Германия войну проиграла, фашисты, отступая под ударами Красной Армии, предавали огню и мечу всё, что можно было уничтожить.

Следует напомнить, что национальный доход СССР в военное время 1941-1945 гг. уменьшился на 23%. Однако это не стало основанием для того, чтобы вопросы восстановления разорённых войной Западных районов и республик СССР решать в последнюю очередь, после войны. Это играло и вдохновляющую роль для бойцов, следовавших в эшелонах и маршевых колоннах на фронт – на Запад. Они своими глазами видели заботу страны о народе и всё делали для того, чтобы ускорить победу над врагом.

Сравним этот факт с нынешним временем: национальный доход России в 1991-1993 гг., в мирное время, снизился на 40%, а за время ельцинско-гайдаровских реформ, по различным данным, вывезено за рубеж около 700 млрд. долларов, т.е. десять годовых бюджетов ельцинской России!

Добавим к этому колоссальные экономические потери СССР периода горбачёвской «перестройки», и сам по себе напросится вывод: эпоха Горбачёва-Ельцина для нашей страны и её народов была эпохой самых жестоких репрессий – политических, экономических, моральных. Это был геноцид советских людей, вполне сравнимый с гитлеровским, а если учесть насильственный развал СССР, то даже – и больший. Вспомните: СМИ того времени пестрели фактами многочисленных самоубийств, лишения стариков и неполных семей жилплощади посредством обмана, а то и насильственно, прогрессивного нарастания числа бомжей и беспризорных детей. Об этом когда–нибудь будут написаны исследования – обоснованные, убийственные для сложившегося в наши дни режима.

Советскому же правительству во главе с И.В. Сталиным в грозное и сложное время ведения войны к победному её завершению предстояло ещё сделать самое главное: не снижая финансовых и материальных затрат на обеспечение действующей армии, изыскать и реализовать необходимые ресурсы для восстановления разорённого врагом народного хозяйства и жилой инфраструктуры в освобождаемых районах, причем в максимально короткие сроки.

В первую очередь все силы были брошены на восстановление топливно-энергетического потенциала, главным образом в Донецком угольном бассейне. И результаты не замедлили сказаться: совместно с восстановленными угледобывающими предприятиями в 1944 году было получено 121,5 млн. тонн угля против 93,1 млн. тонн в 1943 году. А это позволило более полно удовлетворить растущие потребности в угле чёрной металлургии, электростанций, железных дорог и, безусловно, военной промышленности.

Уже в 1944 году выработка электроэнергии составила 39,2 млрд. кВтч против 32,3 млрд. в 1943 году. Валовая продукция машиностроения и металлообработки в 1944 году возросла по сравнению с 1943 годом на 11 процентов. Это позволило на ряде машиностроительных заводов сократить долю военной продукции, а некоторые предприятия целиком перевести на производство мирной продукции. Начиная с 1944 года, в сельское хозяйство стало больше поступать тракторов, автомобилей, горючего, запасных частей, минеральных удобрений, хотя в целом материально-техническое обеспечение сельского хозяйства оставалось, безусловно, явно недостаточным.

В освобождённые районы направлялись опытные работники по путевкам Управления кадров ЦК ВКП(б) из восточных областей и республик страны, а также руководящие партийные, советские и хозяйственные кадры, отозванные из Красной Армии и Военно-морского флота.

С января 1943 г. по август 1945 года из тыловых районов в колхозы и совхозы освобождённой территории было завезено 27 тысяч тракторов, 2100 зерновых комбайнов, 126 тыс. лошадей, 744 тыс. голов крупного рогатого скота, 1307 тыс. овец и коз, 88 тыс. свиней.

Нельзя не отметить и такой факт: решением начальника тыла Красной Армии генерала А.В. Хрулёва в 1943 году в тылу фронтов действующей армии, на освобождённой от врага территории, создавались обширные подсобные хозяйства – военные совхозы с целью выращивания на полях сельхозпродуктов, необходимых для довольствия личного состав фронтов. Кроме того, что это снижало нагрузку на народное хозяйство по обеспечению многомиллионного состава бойцов и командиров войск, создавались условия поставки свежей зелени, а в отдельных районах и плодово-ягодной продукции в госпитали и другие войсковые медицинские учреждения, а также тем категориям воинов, боевая профессия которых требовала усиленного калорийного питания, например лётчикам и плавсоставу флота.

Однако, совместно с названными, решались и иные важнейшие задачи, которые смело можно назвать общенародными, государственными.

Первая и главная: выбранные для посевов поля сразу же тщательно «обрабатывались» сапёрными подразделениями, очищавшими их от мин, неразорвавшихся снарядов и других боеприпасов – немецких и своих, что делало их безопасными для последующих сельхозработ, выполняемых уже колхозниками.

Вторая – определялась тем, что в 1943 году началась активная замена в артиллерии конной тяги на механическую и поголовье упряжных лошадей в значительной части передавалось в эти совхозы вместе с ездовыми и конюхами – нестроевыми солдатами пожилого возраста. Этим также исключалось изъятие тягловых средств из народного хозяйства.

Третья – с полей только что прошедших сражений собиралась повреждённая и вышедшая из строя техника – своя и вражеская: автомашины, гусеничные и колёсные тягачи, фургоны и т.д., непригодные для последующего боевого использования. С помощью фронтовых, армейских и других – танковых, артиллерийских и автомобильных мастерских они приводились в рабочее состояние для работы в военных совхозах.

Четвёртая – в этих же мастерских ремонтировались, а зачастую и создавались различными умельцами необходимые сельхозтехника и утварь, повышавшие производительность нелёгкого крестьянского труда.

Пятая – к работе в этих совхозах сразу же привлекалось местное население, что давало ему возможность обеспечения семей продуктами, какими-никакими заработанными деньгами, что для людей было очень важно.

Шестая – для проживания работников совхоза – военнослужащих строились, пусть даже упрощенные, типа казарм и бараков, сооружения, конюшни для лошадей, сараи и навесы для техники и т.д. – всё это в дальнейшем, с перемещением хозяйства на запад, передавалось участвовавшим в работе колхозам, уменьшая их последующие затраты на строительство.

Седьмая – определённая часть высоковитаминной продукции безвозмездно отдавалась семьям колхозников, имевших детей.

Восьмая – с перемещением совхозов на запад, часть машин и тягачей, конского состава, вся сельхозтехника, отремонтированные и готовые к использованию, также передавались местным колхозам.

Так что не только тыл помогал фронту в завоевание Победы, но и фронт помогал во многих районах, освобождённых от врага, встать на ноги сельскому хозяйству после разрушительной и разорительной оккупации. Воистину, народ и армия были едины!

Не остались в стороне от этого важного дела и Войска ПВО страны. 5 апреля 1942 г., в соответствии с Постановлением ГКО, Московский корпусной район ПВО реформируется в Московский фронт ПВО. Создаётся Военный Совет фронта и органы тыла фронта. 13 мая 1942 г. Военный Совет фронта принял специальное Постановление «Об организации в войсковых частях подсобных хозяйств и проведении сева». Общая площадь посевов в 1942 г. составила более 3 тыс. гектаров, а план посева войска фронта выполнили: по зерновым культурам на 130%, картофелю – на 144%, овощам на 101,3%.

Было организовано и животноводство. К концу 1942 г. в подсобных хозяйствах фронта число домашнего скота составило: свиней – 2663 голов, крупного рогатого скота – 325 и овец – 400 голов.

Всё это также снизило нагрузку на народное хозяйство по обеспечению фронта продовольствием.

В этих фактах приведены только несколько, но – важнейших направлений организаторской деятельности ГКО, ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров, нацеленной на восстановление разрушенного войной и непосредственно фашистскими захватчиками народного хозяйства. А реально таких направлений были многие десятки и сотни. И по всем им достигались – где малые, где большие, но, несомненно, положительные результаты. И такого явления, как ликвидация разрушительных последствий ещё идущей войны, задолго до её окончания, как перестройка экономики на мирные рельсы, история до этого также не знала.

Это стало возможным лишь благодаря существовавшей в Советском Союзе плановой социалистической системе хозяйства, морально-политическому единству и патриотизму советского народа, твёрдому и целенаправленному руководству всей жизнью страны Государственным Комитетом Обороны, Центральным Комитетом ВКП(б), Советом Народных Комиссаров. Только эта система позволила изыскать в столь тяжёлых условиях необходимые ресурсы и для ведения тяжелейшей войны, и для восстановления разрушенного народного хозяйства.

Предстояло ещё сделать самое главное: материально обеспечить и улучшить жизнь и быт советских людей, в первую очередь в подвергшихся оккупации районах европейской части страны. А материально-бытовые условия жизни советских людей в этот период были исключительно тяжёлые.

Предельную остроту приобрёл жилищный вопрос. Война оставила без крова миллионы людей не только на территориях, через которые прошла война, и где они теперь обитали в землянках, блиндажах, наскоро сколоченных подобиях чего-то жилого. Нелегко приходилось и рабочим, служащим, другим лицам, эвакуированным из зоны боевых действий в глубокий тыл. Жилищная теснота, скученность давали о себе знать повсюду.

По-прежнему жёстко регламентировалось карточной системой снабжение населения продовольствием и предметами первой необходимости. Лишь в 1944 года количество товаров, направляемых государством в продажу, несколько возросло. Увеличились централизованные рыночные фонды крупы, мяса и мясных консервов, животного масла, сахара, яиц, рыбы и других морепродуктов, а также недорогих тканей, швейных изделий, обуви из кожзаменителей. Пережившие то время помнят, что по карточкам нередко людей отоваривали поступавшими в СССР по ленд-лизу из США яичным порошком, консервированным фаршем и свиной тушёнкой. В народе эти поставки союзниками продуктовой помощи получили усмешливое название – «второй фронт». Но, как говорит русская пословица, дарёному коню в зубы не смотрят: эти поставки спасли много тысяч жизней, особенно – детских.

Однако не только поставки увеличились, – увеличилось и потребление. Освобождённые от вражеской оккупации люди сразу же переводились на государственное снабжение, прежде всего хлебом и другими продовольственными товарами. Поощрялось развёртывание колхозных рынков, но туда продуктов поступало мало, и цены на них были высокие. Широкое распространение получили вещевые рынки подержанной одежды и обуви, различной бытовой технической мелочёвки промышленного и кустарного изготовления. Такие рынки были метко прозваны народом «барахолками». Но как бы их ни называли, определённую положительную роль в улучшение быта людей они сыграли.

В результате всех принятых мер государственное снабжение населения продуктами питания было достаточно устойчивым, нормы продажи их по карточкам ни разу не уменьшились и цены на них не увеличились за всю войну ни на копейку. А масштабы этого снабжения были воистину колоссальными: если в 1942 году на государственном обеспечении хлебом находилось, как уже было сказано, 62 млн. человек, то в конце 1944 года их стало почти 74 млн.

На большинстве промышленных предприятий через столовые и фабрики-кухни отоваривались до 75-90 процентов продовольственных карточек рабочих и служащих. Около 900 тыс. детей, нуждавшихся в усиленном питании, получали его в специальных столовых.

Для лучшей организации снабжения трудящихся продовольственными и промышленными товарами на предприятиях создавались отделы рабочего снабжения (ОРС). Широкое развитие получило коллективное и индивидуальное огородничество. Более 7 млн. рабочих и служащих занимались выращиванием картофеля и овощей, причём государство обеспечивало таких огородников семенами. Даже в крупных городах (Москва, Ленинград и др.) все клумбы, газоны, часть территории парков и все пустыри были засеяны картофелем и овощами. И сегодня ещё живы люди (в том числе и авторы), которые помнят эти внутригородские огороды.

Важную роль в снабжении населения продолжали играть подсобные хозяйства предприятий. В 1944 г. в системе ОРС их насчитывалось около 30 тысяч с посевной площадью до 2 млн. гектаров и достаточно большим поголовьем скота. Постановлением СНК СССР от февраля 1944 года «О мерах по дальнейшему развитию и улучшению индивидуального и коллективного огородничества рабочих и служащих в 1944 году» предусматривалось значительное расширение площадей под огородами. Была увеличена помощь рабочим, служащим, семьям фронтовиков, инвалидам Отечественной войны, многодетным вдовам погибших бойцов и командиров в приобретении семян картофеля и овощных культур, а также необходимого инвентаря. Если в 1943 г. число огородников составляло 11 млн. 900 тыс. человек, то в 1944 г. – уже 16 млн. 500 тысяч.

Получило развитие и начало расширяться жилищное строительство. В 1944 году было построено жилых домов в 1,5 раза больше, чем в 1943 г. При этом, начиная с 1944 г., среди возводимых жилых строений стали преобладать капитальные дома. До этого же строились преимущественно бараки с комнатной системой и общим коридором. Выделялись большие средства на восстановление и новое строительство больниц, школ, детских домов и садов в освобождённых районах. В 1944-1945 гг. здесь было сдано в эксплуатацию только жилья общей площадью около 20 млн. кв. метров. В сельской местности населением с помощью государства были отремонтированы и построены сотни тысяч домов. Однако положение с жильём всё ещё оставалось тяжёлым, несмотря на неустанную работу государственных органов в этом направлении.

Особую заботу государство проявляло о многодетных семьях и об охране материнства и младенчества. В 1944 г. были увеличены пособия многодетным матерям, ещё более расширилась сеть детских садов и яслей. Улучшилось продовольственное снабжение кормящих матерей. Наполовину уменьшилась плата за пользование детскими садами и яслями. Указом Президиума Верховного Совета СССР от июля 1944 г. Советское государство установило пособия матерям при рождении третьего и каждого следующего ребёнка.

Всё это привело к тому, что в последние годы войны значительно выросло число учащихся в начальных, семилетних и средних школах. Делалось всё возможное для улучшения питания детей, снабжения их одеждой, обувью, учебниками и другими школьными принадлежностями. В 1943 году были созданы Суворовские и Нахимовские военные училища, куда принимались дети фронтовиков и погибших воинов Красной Армии. Позднее, дополнительно к ним, были созданы артиллерийские подготовительные училища, военно-морские и лётные спецшколы, воспитавшие обширную плеяду высокообразованных офицеров, советских патриотов. Многие выпускники этих училищ в дальнейшем широко проявили себя в науке, культуре, искусстве, на спортивном поприще, а некоторые – в государственной, дипломатической и других направлениях общественной деятельности.

Таким образом, величайшая заслуга Советского государства в том, что в труднейших условиях войны оно сумело сохранить, вырастить и воспитать молодое поколение советского народа. Советская власть понимала, что в детях – будущее страны. Не было в те тяжёлые военные годы многочисленных беспризорников и бомжей, как в сегодняшние времена.

И это, конечно, сыграло решающую роль в том, что многие десятилетия после войны Советский Союз был по-настоящему Великой Державой и никто не смел отмахиваться от него как от назойливой «банановой» республики.

Начиная с первого периода войны и вплоть до её окончания, был принят ряд важнейших законов о пособиях и различных льготах семьям фронтовиков и инвалидам войны, об их трудоустройстве. Большая забота проявлялась о детях, оставшихся без родителей. Была расширена сеть детских воспитательных учреждений – детских домов и интернатов. Все без исключения дети внимательно опекались государством, никаких безнадзорных и бездомных детей не было даже в те суровые годы! К устройству детей – сирот широко привлекалась общественность. Правительство одобрило и поддержало, в том числе и экономически, благородную инициативу работниц московского завода «Красный богатырь», вызвавшихся принять на воспитание большую группу сирот и безнадзорных детей.

Были одобрены также и широко освещались в прессе примеры приёма таких детей в состав своих, традиционно многодетных, семей жителями Среднеазиатских республик. Особенно активно ими разбирались дети, эвакуированные из блокадного Ленинграда. Чем не характерный пример дружбы народов в Советском Союзе! Таких примеров можно привести множество.

Очень сложной задачей в военные годы оказалось обучение детей в школах. В тылу мало осталось квалифицированных педагогов, не хватало помещений, парт и учебников, тетрадей и других школьных принадлежностей. Однако и эти трудности, хотя и не сразу, но преодолевались. В те тяжёлые и суровые годы государство не забывало и не бросало на произвол судьбы своих маленьких граждан, как это нередко делается сегодня. Советская власть понимала, что в детях – будущее страны. Работали и школы, и детские учреждения, по жилым домам ходили представители районных отделов народного образования (РОНО) и интересовались у жителей: нет ли детей, не посещающих школу.

Для предотвращения эпидемий была создана широкая сеть санитарно-контрольных пунктов, бань с дезинфекционными камерами. Был увеличен выпуск медикаментов, организовано медицинское обследование населения на дому, создавались новые лечебно-санитарные учреждения, а на заводах – медико-санитарные части. И это – несмотря на дефицит и медицинских работников, и лекарств, в первую очередь предназначавшихся для военных госпиталей.

Широкий размах получило донорское движение. Например, только одна из станций по переливанию крови, организованная при Московской клинической больнице им. С.П. Боткина, ежедневно принимала около 200 доноров и отправляла во фронтовые госпитали 40-50 литров крови. И таких станций и пунктов по всей стране было создано великое множество, так что даже крови своей люди тыла не жалели для сражавшихся воинов Красной Армии.

Такая забота о насущных материальных и бытовых нуждах населения укрепляла, кроме всего прочего, – и моральный дух тружеников тыла, умножая их силы в стремлении к Победе над врагом. Однако это была хотя и важнейшая, но не единственная из морально-нравственных составляющих работы государства с населением страны.

И.Н. ДОКУЧАЕВ, Ю.В. ПИЩИКОВ

  (Окончание следует)