Текст книги "Ворон (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Помогите!

– Тебе никто не поможет.

Хриплый, каркающий голос пронизывает до костей, отнимает любую надежду не хуже дементора, а то лучше. Но если дементоры ею хотя бы питаются, то существо, стоящее у окна, убивает ради развлечения.

– Чего ты хочешь?

– Ты виновна, и ты это знаешь.

– В чем? В чем я виновна? Я ничего не сделала.

– Ты рождена в чистокровной семье, ты пользовалась всеми преимуществами своего происхождения в то время, как другие страдали. Ты должна искренне раскаяться.

– Я раскаиваюсь! Раскаиваюсь!

– Ты получила мое письмо. Ты знаешь, что делать.

Монстр требует невозможного. Таких унижений она не переносила никогда, и никогда не станет так унижаться.

– А если я не захочу.

– Если завтра утром ты не склонишься, послезавтра все будут лицезреть твой труп, поставленный на колени.

Из комнаты пропадает воздух, словно эта тварь вытягивает его своим мерзким клювом.

Унижение или смерть?

В голова гудит – то ли от мыслей, то ли от недостатка кислорода. Ноги подкашиваются, она падает, неудачно ударяется спиной о подлокотник кресла. В глазах темнеет от одной лишь мысли об унижении, а кровь в висках бьется, умоляя сделать правильный выбор. Предчувствие неминуемой смерти накатывает тяжелой волной, могильный холод опускается на плечи тяжелым саваном, и невидимая костлявая рука сжимается на горле.

Унижение или смерть?

Когда решение приходит, она обнаруживает, что осталась совершенно одна.

Возможно, тварь лишь померещилась, но проверять не хочется.

***

Гермиона вышла из камина в Атриум Министерства и тут же врезалась в волшебника, стоявшего в двух шагах от камина.

– Прошу прощения.

Он не отреагировал, и Гермиона тронула его за плечо.

– Что такое?

– Простите, я в вас врезалась, если вы не заметили.

– Да тут вообще не пойми что творится, – прокряхтел волшебник и побрел вперед. Гермиона проследила за его взглядом и напряглась.

Посреди Атриума кругом стояли сотрудники Министерства, явно взяв кого-то или что-то в кольцо.

– Простите, пропустите, извините, я из Аврората, извините, пропустите пожалуйста, – Гермиона протискивалась через толпу, нечаянно задевая сумкой то одну ведьму, то другую, наступая на ноги и напарываясь на чужие чужие локти.

Наконец, она прорвалась и уставилась на Панси Паркинсон, которая стояла на коленях и заламывала руки.

– Простите меня! Простите меня все!

– Паркинсон, что случилось? – Гермиона подошла к ней и тронула за плечо.

– Прости меня! Прости! – Паркинсон вцепилась в край ее мантии чуть ли не рыдая.

– Что там такое?

С другой стороны Атриума к ним прорывались Гарри и Рон.

– Расступитесь! Расступитесь!

– Расходитесь по рабочим местам, не на что тут смотреть.

Толпа колыхнулась и стала рассасываться.

– Паркинсон, поднимайся, – Гарри дернул ее за плечо.

– Нет! – она взвизгнула так, что у Гермионы заложило уши. – Нет, я должна извиниться, иначе…

– Иначе что? – фыркнул Рон.

– Он убьет меня!

– Поднимайся. Никто тебя не убьет, – голос Гарри звучал спокойно. – Паркинсон, ты с нами. Тебя уводят трое Авроров, никто не станет тебя убивать в нашем присутствии.

Гермиона протянула руку, и Паркинсон вцепилась в нее, впившись ногтями в тыльную сторону ладони, поднялась и испуганно оглянулась.

– Все в порядке. Ты в безопасности. Идем, – Гермиона обхватила ее за плечи и повела к лифтам. Волшебники и ведьмы расступались, пропуская их. Краем глаза Гермиона заметила бледного, как мел, Малфоя, жавшегося к стене.

– Смотри-ка, испугался, – Рон смерил его неприязненным взглядом. – Уж не знаю, кто и чем пригрозил Паркинсон, но Малфою явно не нравится, как его подружка опозорилась.

Паркинсон всхлипывала и никак не реагировала на слова Рона. То ли не слышала, то ли была так напугана, что не рисковала огрызаться.

В кабинете было тихо и тепло. Гермиона усадила Паркинсон в кресло для посетителей, наколдовала ей плед и заварила в своей чашке волшебный шоколад.

– И с чего бы над ней так трястись? – проворчал Рон, уселся за свой стол и стал ковыряться в бумагах. Гарри же, наоборот, присел рядом и уставился на Паркинсон.

– Ты говорила, что тебя кто-то убьет. Кто?

– Я не знаю.

Рон фыркнул, и Гермиона смерила его раздраженным взглядом. Вообще, Рон обычно аккуратно обращался с пострадавшими, но перед ними сидела Паркинсон, что добавляло немного контекста – так называл это нынешний руководитель Аврората. Или, проще говоря, Рон все еще не переносил на дух Паркинсон, Малфоя и остальных школьных недругов, а потому то ли не мог, то ли не хотел проникаться их проблемами. А в их наличии сомневаться не приходилось.

Паркинсон стихала, успокаивалась, но слишком медленно. Пришлось сделать вторую чашку горячего шоколада, терпеливо дождаться пока она допьет и поднимет, наконец, голову.

– Простите меня, вы трое, – прошептала Паркинсон, возвращая Гермионе чашку. – За все простите.

– Что же должно произойти, чтобы твоя совесть проснулась? – Рон тяжело вздохнул и оперся на локти. – Рассказывай. Я, так и быть, обещаю не ехидничать.

– Спасибо, Рон, будет очень хорошо, – слегка раздраженно произнес Гарри. – У нас тут пострадавшая, так что давай оставим остроумие до лучших времен и послушаем, что она нам скажет.

– Все началось с того, что мне пришло письмо. Сначала я подумала, что это шутка какая-то. А как еще назвать бессвязный бред про чистокровных, что я виновна по факту рождения, совершенно идиотские лозунги вроде: “Покаяние или смерть”.

– У тебя осталось это письмо? Нам нужно на него взглянуть, – Гермиона напряглась.

– Нет, конечно. Я отправила его в камин вместе с рекламными буклетами “Выбери себе метлу”.

– А зря. Возможно, мы могли бы понять, кто отправитель.

– Что было дальше? – мягко спросил Гарри, и Паркинсон побледнела.

– Я забыла о том письме.А вчера он просто появился в моей комнате.

– Кто?

– Монстр. Сначала я думала, мне мерещится. Потом – что это чья-то дурацкая шутка. А потом он заговорил, и мне стало не до смеха.

Она рвано всхлипнула, вытерла слезы пледом и уставилась на свои руки.

– Он говорил, что из-за мнимого превосходства чистокровных было развязано множество войн, что мы виноваты перед полукровками и гр… магглорожденными. Что мы должны постоянно чувствовать вину и просить прощения.

– За свое происхождение? – Гермиона брезгливо поморщилась. – Его полемика ничуть не лучше, чем речи Волдеморта или Гриндельвальда.

– Ты так думаешь? – Паркинсон уставилась на нее.

– Да. Ладно, что было дальше?

– Он сказал, что если сегодня я не принесу публичных извинений, завтра на коленях будет стоять мой труп.

– У тебя были основания ему верить?

– Он… Наверное, наслал какое-то заклятие. Мне казалось, что я умираю. Я словно ослепла, частично оглохла и не могла дышать. Я упала, как будто ноги отказали. Ударилась спиной, кстати. Могу показать!

– Спасибо, не стоит, – Рон торопливо замотал головой.

– Как он выглядел? – Гарри прищурился.

– Высокий. В черной мантии. Но самое главное – у него была голова ворона. Огромного ворона.

Гермиона нахмурилась. Частичное превращение – такое практиковал Виктор на Турнире Трех Волшебников.

– Если это частичное анимагическое превращение, мы не сможем определить его личность, – Гарри, похоже, подумал о том же. – Ладно. Может, какие-то слова показались тебе знакомыми? Выражения, обороты речи?

– Нет. Он будто с листа читал.

– То есть, никаких зацепок, – вздохнул Гарри. – Ладно. Может, пойдешь домой? Думаю, начальник твоего отдела тебя отпустит.

– Нет! Только не домой, – Паркинсон снова панически заметалась.

– Конечно, не домой, – успокаивающе пробормотала Гермиона. – Иди в свой кабинет. Будь на виду. Чем больше вокруг тебя людей, тем сложнее Ворону будет до тебя добраться. Хотя я думаю, он не станет больше тебя мучить.

– Ты так считаешь?

– Конечно. Ты была искренней в своих извинениях. И, если Ворон продолжит тебя мучить, скажи ему, что Гермиона Грейнджер тебя простила. Я ведь магглорожденная, пострадавшая, по его мнению.

– Ты меня прощаешь? – Паркинсон вцепилась в ее руку.

– Прощаю. Рон, как у тебя с протоколом?

– Все записал. Паркинсон, подпиши и можешь идти, – Рон протянул ей перо и пергамент.

– Кстати, о Вороне. Если он действительно продолжит тебя донимать, вызывай Авроров. Мы выбьем тебе защиту свидетелей, – Гарри сжал губы и нахмурился. В такие минуты он казался несокрушимым. – Больше никто не умрет.

– И да, Паркинсон, нам, возможно, придется осмотреть твою комнату. Будь к этому готова.

– Спасибо, – она поднялась, вернула Гермионе чашку и плед. – Говорите, я могу идти?

– Да, – Гарри кивнул. – Всего доброго.

Едва за Паркинсон закрылась дверь, все трое переглянулись.

– Вы же не хотите сказать, что мы берем это дело? – Рон скривился.

– Не бери. Можешь подождать официального назначения от Перкинса.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – призналась Гермиона. – Только по другой причине.

Рон уставился на нее.

– Рон, это тот же терроризм, только под другим флагом. Пожиратели считали, что грязнокровки недостойны магии и жизни в волшебном сообществе, а этот Ворон – наоборот, угрожает чистокровным.

– Думаешь, Паркинсон не единственная? – Гарри прищурился. – Не думаешь, что это личное?

Гермиона покачала головой.

– Будь это личное, Ворон бы говорил о возмездии за конкретный поступок, а не за чистую кровь в целом.

– Может, это кто-то достаточно близкий? Тот, кто в курсе ее переживаний.

– Думаешь, она и впрямь раскаивалась, а Ворон ее только подстегнул? – Рон хохотнул. – Брось, это же Паркинсон. Она и раскаяние – вещи несовместимые.

– Рон, – Гарри смерил его тяжелым взглядом. – Если ты не хочешь, мы с Гермионой вдвоем займемся этим делом. Если тебя оно так уж сильно раздражает.

– И решай скорее, – Гермиона скрестила руки на груди. – Чем быстрее мы пойдем к Перкинсу с этим, тем больше вероятность, что он не успеет поручить это никому другому.

– А почему вы не хотите и в самом деле поручить это кому-то другому?

– Рон, – Гарри покачал головой. – Она с нами-то еле начала говорить, и то потому что она нас знает. Любой другой Аврор до сих пор бы пытался ее успокоить.

– Грейнджер! Поттер! Уизли! – взревел камин внутренней связи голосом Перкинса, и все трое вжали головы в плечи.

– Ну вот, дождались, – едко отметил Гарри. – Идешь?

Он потянулся к пергаменту с показаниями Паркинсон, который все еще лежал на столе перед Роном, но тот вдруг кивнул и поднялся на ноги.

– Не бросать же своих лучших друзей одних в таком ужасном деле, – он взял записи и направился к двери.

Гермиона с Гарри переглянулись и поспешили за ним.

========== Часть 2 ==========

– Вы не понимаете, что делаете! Вы хоть знаете, с кем связались?

– Прекрасно знаю. А ты знаешь, что виновен.

От фигуры в дверях расползается холод, пробирается под кожу, сковывает сердце коркой льда.

– Я и пальцем никого не тронул!

– Повинись перед теми, кого ты оскорбил.

– Если вы, сэр, думаете, что я буду падать на колени перед грязнокровками…

Воздух изчезает из легких, будто по волшебству, хотя палочки в руке у монстра не видно. Пальцы и кисти скрыты в складках мантии. Кровь приливает к голове.

– Ты повинишься или умрешь, – коротко каркает монстр.

Ноги подкашиваются. В груди горит. Все сокровища мира против шанса сделать еще хоть один вдох. Все золото, всю честь и совесть, всю чистую кровь.

– Я повинюсь, – губы шевелятся сами по себе.

Вдох. От кислорода кружится голова и кажется, что по комнате плывет сизый дым.

Еще вдох. Рука нащупывает край стола и хватается за него.

Третий вдох, как единственная ценность в этой жалкой жизни.

Когда зрение возвращается, монстра уже нет, только налипший на кожу страх смерти.

***

– Грейнджер, Поттер, Уизли, срочный вызов, – Перкинс, всклокоченный и, наверное, слегка напуганный, заглянул в кабинет.

– Что случилось?

– Еще один с извинениями, – выпалил Перкинс. – Угол Косого и Лютного. Займитесь этим, срочно.

– Да, сэр, – Гермиона отставила чашку с чаем и вскочила на ноги. Гарри, позевывая, надел мантию и толкнул в бок Рона.

– Подъем.

– Да-да, я иду, – сонно пробормотал Рон и поднялся.

– Поклянитесь, что это был последний раз, когда вы до двух часов ночи играли в волшебный бильярд, – недовольно проворчала Гермиона, переводя взгляд то на одного, то на другого. – Я не хочу быть единственным адекватным человеком на срочном вызове. Тем более, когда дело касается этих странных извинений.

– Гермиона, мы обсуждали версии! – слабо возразил Рон.

– Я слышала, что вы обсуждали, – отмахнулась Гермиона. – Я не думаю, что размер груди нового секретаря Министра имеет отношение к делу. Все, за работу.

Гермиона аппарировала, не дожидаясь, пока они соберутся. В конце концов, не маленькие, сами прекрасно умеют перемещаться.

Все-таки надо было снять себе хотя бы комнату и переехать с площади Гриммо в тот же самый день, когда они с Роном, тяжело вздыхая и избегая прямого взгляда, пришли к решению, что пора перестать пытаться изображать любовь вместо дружбы. Но нет, она же обещала, что ничего не поменяется, что станет только лучше, исчезнет дурацкая неловкость. И из-за этого приходилось слушать, как мальчики засиживаются в гостиной до глубокой ночи за волшебными картами, шахматами или бильярдом.

Столпотворение на перекрестке Косого и Лютного вмиг вернуло Гермиону к суровой реальности.

– Пропустите, пожалуйста. Работает Аврорат, – она решительно отодвинула пожилую ведьму с дороги и стала пробираться через толпу.

– Расступитесь! Расступитесь! Да сами же вызвали! – послышались за ее спиной голоса Гарри и Рона.

Мистер Бёрк стоял на коленях, а руки его были сложены в умоляющем жесте.

– Простите меня, простите, простите, – без конца бормотал он, обводя обезумевшим взглядом всех присутствующих.

– Мистер Бёрк, – позвала Гермиона. – Мистер Бёрк, поднимайтесь.

– Простите меня, – эхом отозвался он.

– Поднимайтесь, ну же.

– Я не могу, – прошептал он и бросил тоскливый взгляд на трость, лежавшую чуть поодаль у стены.

Гарри и Рон, наконец-то продравшиеся через толпу зевак, подхватили его под руки и подняли, Гермиона подобрала трость и подала мистеру Бёрку.

– Все в порядке, – успокаивающим тоном произнесла она. – Мы из Аврората, вы в безопасности. Сейчас вы проследуете с нами для дачи показаний.

– Пожалуйста, – простонал Бёрк и вцепился в руку Гермионы. – Умоляю.

– Держитесь крепче, – практически приказала она и аппарировала.

Гарри и Рон появились в кабинете сразу вслед за ними.

– Мистер Бёрк, для начала присядьте и успокойтесь, – Гермиона указала ему на стул для посетителей. – Может, вызвать бригаду колдомедиков?

– Чашка крепкого кофе не повредит, – пробормотал он. – Давление, мисс, знаете ли. Хотя откуда вам знать, вы ведь еще такая молодая. Ничего, доживете до моих лет, узнаете.

– Что вы, мистер Бёрк.

– Доживете-доживете. – Бёрк хрипло рассмеялся, смех перешел в кашель, и потом он затих.

– Расскажите, как вы оказались на этом перекрестке? – Рон уселся поудобнее за столом, подпер голову рукой, взял чистый пергамент и начал писать.

– Вам кто-то угрожал?

– Откуда вы… Да, конечно, угрожал, – Бёрк кивнул. – Он появился вчера вечером, высокий, с головой ворона и телом человека. Стал говорить, что я виновен, что я должен покаяться.

– А перед этим, сэр, ничего не было? Может, письма с угрозами? – Гермиона прищурилась.

– Ничего от Авроров не укроется. Было письмо. С теми же словами о вине, призывами к покаянию.

– И где же оно?

– Сгорело в моем камине, мисс. Мне сто два года, из них восемьдесят я в бизнесе. Думаете, это первое письмо с угрозами, которое я получил? Конечно же, я обычно не реагирую на них.

– Но вы пошли на извинения. Он вас вынудил? Это было какое-то заклинание?

– Думаю, да, – Бёрк с кряхтением поерзал на стуле. – Я, мисс, довольно много работал с темными чарами и артефактами, и могу распознать их влияние.

– И это было темное заклинание?

– Определенно. Какое именно, не скажу. Знаете ли, без кислорода мозг довольно плохо соображает. А именно так все и было, эти чары будто выкачали из комнаты весь кислород.

Бёрк прервался, чтобы отпить немного кофе из чашки, будто давая Рону возможность записать все сказанное.

– Я давно в бизнесе, и вы, как Авроры, прекрасно знаете, с какими людьми мне доводится работать. Далеко не все мои клиенты – безобидные любители старины. И этот… Мстительный Ворон… Я прекрасно понимаю его мотивы. У властей всегда были ко мне вопросы, но я мог на них ответить. А вот Ворону ответы оказались неинтересны. Он жаждет лишь достижения своей цели. Думаю, господа Авроры, я не последний, к кому он пришел.

– К сожалению, мистер Бёрк, – Гермиона кивнула, – я вынуждена с вами согласиться. Если желаете, мы можем организовать для вас мероприятия по защите свидетелей.

– Не думаю, мисс Грейнджер, что Ворон появится у меня еще раз. От старого Бёрка ему уже ничего не нужно. Если вам не составит труда, проводите старика до камина.

– Да, мистер Бёрк, конечно. Может, все же вызвать бригаду колдомедиков?

– Не стоит, мисс Грейнджер. Мне лучше поспешить домой. За те десять лет, что я болен, мои эльфы овладели целительскими навыками не хуже колдомедиков из Мунго.

– Хорошо, я поняла, – Гермиона кивнула. – Идемте.

Она помогла Бёрку подняться из-за стола и медленно побрела рядом с ним, прихрамывающим и переваливающимся из стороны в сторону.

Шли они медленно, и Гермиона ловила взгляды проходящих мимо сотрудников: уважительные, но немного встревоженные.

Еще бы, мистер Бёрк, известный торговец старинными и довольно опасными артефактами, был редким гостем в Министерстве, а уж в компании Аврора его вряд ли кто-то видел.

– Вы так уверены, мистер Бёрк, что Ворон больше не потревожит вас. Почему?

– Я выполнил его требования. С чего ему возвращаться?

– С того, что вы могли показаться ему недостаточно искренним, – Гермиона пожала плечами и остановилась, пропуская Бёрка в лифт. – Впрочем, это зависит только от того, какую цель этот Ворон на самом деле преследовал.

– Я догадываюсь, о чем вы, мисс. Думаете, ему нужно мое искреннее раскаяние? О нет, дорогуша, ему нужно оскорбить и опозорить старого человека.

– А мисс Паркинсон? Тоже старая? Не приведи Мерлин, она узнает, что мы с вами так о ней говорим.

Бёрк прищурил один глаз и посмотрел на Гермиону.

– А кроме мисс Паркинсон?

– Никого больше не тронули.

– Но в письме Ворона говорилось именно о чистокровных волшебниках. Не хочу показаться пессимистом, милочка, но я не думаю, что буду последним, кого Ворон поставил на колени.

– Мистер Бёрк, я не могу утверждать этого, пока не увижу хотя бы одно письмо. Но, к сожалению, и вы, и мисс Паркинсон свои письма уничтожили.

– Мисс Грейнджер, я достаточно повидал на своем веку, и могу сказать, что это только начало.

Двери лифта распахнулись, выпуская их в Атриум.

– Мистер Бёрк, подумайте о защите свидетелей. Мы готовы предоставить ее в любой момент. Вы отказались от услуг колдомедиков, но от нашей помощи не отказывайтесь.

– Спасибо, мисс Грейнджер. Я стар, но из ума не выжил. Всего доброго, – он вздохнул и шагнул в зеленое пламя камина.

– Грейнджер, – раздался за ее спиной испуганный шепот. Она обернулась и увидела у стены бледного, как мел, насмерть перепуганного Малфоя.

Гермиона вздохнула и двинулась к нему.

– Чего тебе, Малфой? Что-то случилось?

– Мистер Бёрк, он… Что стряслось?

– Это пока секретная информация, – отрезала Гермиона.

– Позавчера Панси устроила в Атриуме целый спектакль, а сегодня ты приводишь на допрос мистера Бёрка, пожилого благородного джентльмена. Грейнджер, ты должна меня понять. Не как человек, а как Аврор! Моя подруга стояла посреди Атриума на коленях, а теперь давний партнер моего отца, десять лет не покидавший дома, заявляется в Министерство. Грейнджер, скажи, мне стоит чего-то бояться?

Гермиона с трудом удержалась, чтобы не погладить Малфоя по голове – таким испуганным он казался.

– Я ничего не могу тебе гарантировать, Малфой, – она вздохнула. – И не могу ничего тебе рассказать. Впрочем, зная наших журналистов, ты довольно скоро все узнаешь.

Малфой побледнел.

– И еще, – Гермиона шагнула к нему. – Малфой, пообещай, что если ты получишь какое-то письмо, записку – что угодно, ты тут же принесешь это нам.

Он выпучил глаза и часто закивал.

– Вот и хорошо, – Гермиона кивнула, развернулась и пошла к лифтам, оставив Малфоя в оцепенении стоять у стены.

– Гермиона, мы уж думали, ты Бёрка до самого дома сопроводить решила, – рассмеялся Рон, когда она вернулась в кабинет.

– Нет. Просто Малфой перехватил.

– Ему-то что нужно? – Гарри напрягся.

– Да ничего особенного, – Гермиона передернула плечами. – Он просто ужасно испуган. Паркинсон его подруга, Бёрк – старинный партнер его отца. Неудивительно, что Малфой паникует.

– Он боится, что Ворон и за ним придет?

– Я не говорила ему про Ворона, – Гермиона покачала головой. – Просто попросила принести нам письмо, если оно придет. Я, конечно, надеюсь, что этого не будет.

– А что, если Бёрк прав? – Рон задумчиво посмотрел на пергамент с показаниями. – И Ворону нужно как можно больнее ударить по обществу. По чистокровным.

– Но тогда письмо с угрозами может прийти и тебе, – Гарри уставился на Рона. Гермиона тоже посмотрела на него и нахмурилась.

– Ты никогда не был чистокровным в привычном смысле этого слова, – она покачала головой. – Я о том, что ты не сноб вроде Малфоя, Паркинсон или Бёрка.

– Да, они даже называли нас предателями крови. Но, если Ворон захочет, я без проблем повинюсь. Вы же знаете, мне не жалко.

– Рон, дело ведь не в том, что люди извиняются! А в том, что их вынуждают и запугивают. И в этом Ворон точно виновен.

– Да, и Бёрк сказал, Ворон применял темные заклинания, – напомнил Гарри.

Все трое дружно вздохнули.

========== Часть 3 ==========

– Но я ничего не сделал!

Его отчаянный крик взмывает к потолку, и от этого хрустальные подвески на люстре жалобно звенят.

– Ты ничего не сделал, – хриплый, каркающий голос чудовища звучит тихо, но от него кровь стынет в жилах, а ноги подкашиваются сами собой.

– Я никого и пальцем не тронул!

– Да, ты никого не убивал и не мучил, – птичий клюв раскрывается, но голос человеческий. – Но и не спас. Волшебный мир пылал в огне войны, а ты отсиделся в норе, как последний трус.

– А что я мог сделать?

В глазах стремительно темнеет, а сердце колотится так гулко, что, кажется, вот-вот выскочит из груди.

– Все, что угодно.

Его слова заглушают и стук сердца, и грохот крови в висках.

– Повинись – и останешься в живых. Повинись и очисти свою совесть.

Рот открывается, но ни звука не получается выдавить. Слова застревают тяжелым комом в горле.

– Повинись, я предупреждаю тебя.

Во рту появляется металлический привкус, в носу становится горячо, и на белоснежный ковер падают две алые капли.

– Не заставляй меня проливать еще больше чистой крови. Повинись.

– Я… Я повинюсь, – он сдавленно хрипит.

– Поклянись.

Ноги подкашиваются, и он падает на колени.

– Клянусь, – слова наконец-то находят выход. – Клянусь, клянусь!

Кровь, струящаяся из носа, смешивается со слезами. Пятно на ковре растет, эльфы, наверняка, замучаются, убирая его.

Когда он приходит в себя, высокой фигуры с вороньей головой уже нет.

***

– Простите меня! Простите! Простите.

– Да что за сумасшествие, – недовольно пробормотала Парвати Патил, вышедшая из камина сразу же за Гермионой.

– Сама не знаю, – вздохнула та и откашлялась. – Разойдитесь! Пропустите! Работает Аврорат! Пропустите. Разойдитесь.

У подножия фонтана Волшебного Братства стоял немолодой лысый мужчина и метался то к одному служащему Министерства, то к другому.

– Простите меня! – он схватил Гермиону за руку и впился в ее лицо жадным взглядом.

– Прощаю, – она перехватила его руку. – Я вас прощаю. А теперь идемте в мой кабинет, поговорим.

– Секундочку! – раздался неподалеку звонкий голос, за которым последовала вспышка колдокамеры.

– Не снимать! – рявкнула Гермиона. – Не снимать, работает Аврорат!

Молоденький корреспондент испуганно вздрогнул и спрятал камеру за спину.

– Простите, мисс Грейнджер. Ой. Аврор Грейнджер. Я просто… Это уже третий эпизод с публичными извинениями. Мне бы хоть короткий комментарий от вас…

– Идемте, – Гермиона вздохнула. – Постоите у кабинета, пока мы не закончим с мистером… Простите, как ваше имя?

– Фоули. Салливан Фоули, мисс Грейнджер.

– Сейчас мы с вами побеседуем, а мистер… Репортер подождет, пока мы закончим.

– Джефферсон, – подсказал репортер. – Энди Джефферсон.

– Хорошо, – Гермиона кивнула и вошла в лифт. Пока мистер Фоули и Джефферсон входили следом, она успела увидеть Малфоя, который привалился к стене и закрыл лицо руками. Наверное, стоило найти его и успокоить. Потом, после бесед с Фоули и Джефферсоном.

В лифте они молчали, правда Фоули чересчур громко и прерывисто дышал. В коридоре, конечно, это было не так сильно слышно.

– Ждите здесь, – бросила Гермиона Джефферсону и распахнула двери кабинета. – Проходите, мистер Фоули. Чай?

– Нет-нет, простите, – пробормотал он и уселся на стул для посетителей.

Гарри и Рона еще не было, так что Гермионе пришлось самой записывать показания.

– Итак, мистер Фоули, успокойтесь и расскажите, что произошло.

– Он появился вчера вечером, начал говорить, что я должен покаяться. Он был ужасен: тело человека, голова ворона, и голос… Голос! У меня от него кровь носом пошла. Дыхание сперло, я и слова сказать не мог.

– К вам применили заклинание. мистер Фоули. Мы не знаем, какое именно, но мистер Бёрк распознал темную магию.

– Аврорат работает с Карактаком Бёрком?

– Над делом Карактака Бёрка, – поправила Гермиона. – Простите, я не должна была этого рассказывать, но, скорее всего, ваши дела – это серия преступлений.

– Бёрка тоже заставили повиниться? Что ж, в этом есть смысл, – пробормотал мистер Фоули, достал из кармана платок и промокнул им лысину.

– Но чего он хотел от вас, мистер Фоули? Я не припомню, чтобы ваше имя связывали с так называемыми Пожирателями Смерти.

– Ворон недоволен тем, что я не боролся. Да, я не имел отношения к Пожирателям Смерти, но и к их противникам не примкнул. Я был слаб и напуган для войны – о какой стороне мы бы ни говорили.

– Многие были напуганы, мистер Фоули. Это естественно.

– Для вас – да, но не для него, – Фоули покачал головой.

– Кстати, мистер Фоули, а вы не получали ранее каких-нибудь странных писем?

– Было одно. Позавчера.

– Вы можете его принести?

– Нет. Я его выбросил.

Гермиона застонала и закатила глаза.

– Ну почему все вы это делаете?

– Мистер Бёрк тоже уничтожил свое письмо? Или я и мистер Бёрк – не единственные, кто пострадал?

Гермиона поджала губы и отвела взгляд. Гарри и Рон опаздывали, и без них было тяжеловато.

– Я не имею права разглашать…

– Моя племянница говорила, недавно еще кто-то извинялся в Атриуме.

– И вы не запомнили, кто? – Гермиона недоверчиво поморщилась. – Я думала, все чистокровные знают друг друга.

Увидел бы эту девушку я, мисс Грейнджер, может и узнал бы. Но не моя племянница. Знаете, за последние сто лет устройство мира очень сильно изменилось. В начале века двадцатого чистокровные семьи тесно общались, многие были связаны родственными узами. Но сейчас, когда в магическом мире стали куда лояльнее относиться к магглорожденным и детям от смешанных браков. Не подумайте, я прекрасно понимаю, что у закрытого общества нет шансов на выживание. Но именно потому моя племянница и не смогла узнать, кто та девушка. В ее кругу общения нет членов чистокровных семей. Но я переживаю. Мы ведь все были довольно близки. Я могу знать ее отца или мать.

– Панси Паркинсон, – выдохнула Гермиона.

– Помню ее деда, Юджина. У них в саду росли удивительной красоты розы. Мне было семь, когда мы в последний раз были у Паркинсонов. Потом Феликс, его сын, уехал в Хогвартс, и мне стало ни к чему ездить к Паркинсонам. Простите, мисс Грейнджер. Понесло старика.

– Разве вы старик? Сколько вам лет? – Гермиона улыбнулась.

– Сорок восемь.

– Мистеру Бёрку сто два.

– Да-да, я знаю. Мисс Грейнджер, меня точно больше не тронут?

Она вздохнула.

– Это, мистер Фоули, может сказать только сам преступник. Но я не думаю, что вы горите желанием с ним общаться.

Фоули побледнел и замотал головой.

– Тогда прочитайте, все ли я правильно записала, – Гермиона развернула к нему пергамент и подала перо. – И подпишите.

Фоули пробежал взглядом по строчкам, кивнул и поставил внизу листа размашистый росчерк.

– Я могу идти?

– Да, мистер Фоули. И пожалуйста, если еще хоть одно письмо от злоумышленника появится на вашем столе, сразу же обратитесь к нам. Мы можем предоставить вам место в программе защиты свидетелей.

– Да, мисс Грейнджер. Спасибо, большое спасибо.

Он встал и побрел к выходу.

Не успела за мистером Фоули закрыться дверь, как в кабинет проскользнул Джефферсон.

– Можно?

– Да, проходите.

– Аврор Грейнджер ,спасибо, что согласились дать комментарий, – он неловко переступил с ноги на ногу.

– Присядьте, Джефферсон. Я дам вам не просто комментарий, а полноценное интервью.

– Вы так великодушны! Это мое первое журналистское задание, от него многое зависит, – он уселся за стол и разложил пергамент.

– Вы всё равно напечатаете это, Джефферсон. Так напишите хотя бы достоверную информацию, а не слухи и домыслы, как принято в “Пророке”, – Гермиона фыркнула.

– Итак. Общественность поражена: мисс Паркинсон билась в истерике посреди Атриума, мистер Бёрк стоял на коленях на перекрёстке Косого и Лютного переулков, а сегодня в Атриуме появляется мистер Фоули. Аврор Грейнджер, у вас есть предположения?

– Мы уверены, что все эти извинения – следствия запугивания и применения темных чар.

– То есть это серия преступлений?

– Да, и все они направлены, к сожалению, на чистокровных волшебников. На данный момент нам доподлинно известно, что преступник использует заклинания частичного превращения и появляется в домах пострадавших в облике человека с головой ворона.

– Насколько Аврорат оценивает опасность его угроз?

– У нас есть все основания полагать, что Ворон вполне серьезен в своих намерениях. Нам пока не удалось определить, какое именно заклинание он применяет, но установлено, что оно вызывает временную остановку дыхания нарушение работы сердца, а ещё приступы паники.

– Есть ли что-то ещё, что Аврорат хочет сообщить людям?

– Да, – Гермиона выпрямилась. – Да. Появлению Ворона предшествуют письма с угрозами, поэтому Аврорат считает своим долгом предупредить: если вы или ваши родственники получат письмо с угрозами, мы просим незамедлительно принести его к нам. В случае необходимости мы готовы предоставить место в программе защиты свидетелей.

Джефферсон строчил, от усердия прикусив губу.

– Аврор Грейнджер, вы позволите сделать снимок?

– У вас ведь есть один.

– Нет, тот снимок больше подходит для статьи, основанной, как вы выразились, на слухах и домыслах, а для такого обстоятельного интервью нужен другой кадр. Аврор Грейнджер за столом на рабочем месте – вот, что будет красноречиво.