Текст книги "Принцип справедливости (СИ)"
Автор книги: JakerJS
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Я помню, что тогда на улице шел сильный дождь, который не прекращался на протяжении целых четырех дней (кстати, еще одна причина ненавидеть этот город), и в переулке пахло дождем вперемешку с мокрым асфальтом и сигаретным дымом. Не моим. Покурить мне тогда так и не удалось.
У стены находились два амбала, один из которых улыбнулся мне и подмигнул. Рядом с ними на коленях стоял какой-то бедолага. А вот Кобблпот возвышалась над ним с большим черным зонтом в одной руке и битой в другой, методично избивая этого беднягу с радостной, почти безумной улыбкой.
Я так и застыл с незажжённой сигаретой во рту, завидев эту сцену, на секунду даже забыв, что я коп. Как и все остальное в Готэме, сия картина поразила меня собственной непревзойденной бесчеловечностью.
– Вы арестованы за массовое избиение невинного! – воскликнул я, доставая оружие. Мой голос не дрогнул, я был в ярости. В городе среди белого дня происходило подобное безобразие, и я был обязан помешать этому. И плевать мне было, что это мафия. Перед законом вообще-то равны все.
– Оу, – с ироничной усмешкой сказал тот самый амбал, что подмигнул мне. Впоследствии, я узнал, что это был главный приближенный Фиш Муни – той самой подруги Харви, к которой мы пришли. – Кто же здесь кого избивает? Мы ведь просто беседуем, да, Кобблпот?
– В са-а-мом деле, – она бросила биту на землю и развернулась ко мне, быстрым жестом смахивая с лица прилипшую от дождя челку.
Ее улыбка до сих пор ярко всплывает перед моими глазами, стоит мне только вспомнить тот день. Такая смущенная и неловкая, будто она подросток, и мать поймала ее за просмотром фильма для взрослых. Будто не избивала кого-то жестоким образом, а так, просто залипала в компьютер. Стыд не за то, чем она занималась, а исключительно за то, что ее за этим застукали.
– Ничего не происходит, детекти-и-в, – сладко промурчала девушка, гадко протягивая мое звание (откуда она его только узнала?), пожимая плечами и усмехаясь. – Вы, видимо, впервые в Готэме.
Она была такой маленькой и несуразной на фоне этих амбалов, такой нелепой с этим большим зонтом. Но я не мог выкинуть ее из головы. Это попадание в самое сердце, что я не знаком с порядками города. Как она смогла догадаться, увидев меня лишь на секунду? Задеть самое сокровенное, что терзало все это время? Этот укор в том, что я еще не привык к тому, что подобное для города норма. Это ее слепое принятие этой истины, которое она попыталась навязать мне одной лишь фразой. Мол «ты же в Готэме, просто смирись».
Я был не согласен с этим. И был готов доказать обратное, но Харви вовремя увел меня оттуда, и напоследок мне остался только сочувствующий взгляд этих, почему-то показавшихся мне безумными, серых глаз. «Готэм сломает и тебя, милый», словно говорили они мне, но я готов был с этим поспорить.
Этот вязкий взгляд, осуждающий меня за мою истинную сущность, за то, кем я не являюсь, за мою неспособность прогнуться под всеобщие нормы и устои, за мою веру в справедливость, с тех пор преследовал меня ночами. Я не мог спать, вспоминая этот маленький черный силуэт, держащий зонт под дождем.
Девочка с зонтиком – так отныне она стала называться в моей голове. Я помнил, что тот амбал как-то обратился к ней, но никак не мог вспомнить, как именно, поэтому эта девушка пока осталась для меня безымянным элементом.
Невозможно, как этот маленький, столь незначительный элемент смог так сильно повлиять на меня. Настолько я был отчаявшимся в этом безумном городе, что даже ее взгляд смог зацепить истертые беззаконием струны моей души.
Легко представить мою реакцию, когда дон Фальконе, босс мафии, от которого разило дорогущим одеколоном – так близко он стоял – обнимая меня за плечо, шепнул на ухо, что сохранит мне жизнь, если я убью одного из его людей.
Я был в ярости, меня зажали в угол, вынуждали встать на колени, подчиниться городу, поступиться собственными принципами. И убить невинного человека.
Мне было плевать, что он работал на мафию, что кого-то там предал или в принципе сделал что-то не то. Я не мог просто так забрать чью-то жизнь. Даже в обмен на свою собственную.
Я решил, что не смогу убить еще до того, как передо мной открылся багажник машины, и я увидел ее. Преследовавший меня по ночам силуэт с этими серыми глазами.
Она глянула на меня и удивленно вздохнула, узнавая, когда Харви схватил ее за воротник потрепанного пиджака и силой выдернул наружу. Он поставил девушку на ноги, но она пошатывалась и едва не упала, поэтому я подхватил ее, едва не оторвав рукав. Она была взъерошена словно птенец и часто моргала, будто не видя перед собой ничего.
Сейчас, когда я лежу на кровати и, наверное, уже в тысячный раз перебираю в голове нашу встречу и вспоминаю тот миг, думаю, что она на самом деле не видела. Потому что сегодня на ней были очки, и вероятно, что тогда Кобблпот могла и не узнать меня даже.
Так же, как и сегодня, в тот миг под ее глазами залегали огромные тени, а вся белая рубашка была залита кровью.
Она спотыкалась, пока я тащил ее до края этого несчастного пирса, на котором мы находились, едва волоча ноги, и все притиралась ко мне, с тихим хрипом умоляя меня сохранить ей жизнь. Ничего не обещала взамен, никаких «я сделаю все, что ты попросишь», как это часто бывает в фильмах, нет. Просто просила не делать этого, просто отрицала саму возможность того, что я могу.
Хотелось сделать наоборот, ей назло.
В самый последний момент я развернул ее прямо к себе, пока она пыталась балансировать на краю пирса, хватаясь за мой костюм, чтобы не упасть самой или утянуть на дно и меня за компанию. А я все это время вглядывался в эти бездонные серые глаза, которые, возможно, и не видели, но даже в этот момент они, в разрез ее словесным и заикающимся мольбам, продолжали глядеть на меня с презрением и сочувствием.
Мне не казалось, я и вправду это видел. Конечно, она понимала, что меня вынуждают ее убить, что я просто подчиняюсь приказу, словно тупая безвольная пешка, и потому ей было жаль меня, что мои амбиции и желания были вдавлены в грязь и разорваны в клочья. Что ценой ее смерти заставляют меня отказаться от всего, что мне дорого.
Я не собирался подчиняться. И этот сочувствующий взгляд тоже не собирался терпеть.
Поэтому и выстрелил в воздух рядом с ее головой, сталкивая в воду. Живи, стерва, и знай, что я не тот, кого можно так просто подчинить. Мои принципы не так просто сломать. Они не продаются за чужие жизни.
Своей недосмертью она обеспечила мне кучу проблем. Еще с самого первого ее появления в моей жизни я потерял свой покой, и с каждым днем все становилось хуже и хуже.
Я окончательно рассорился с Харви, и меня чуть не посадили за убийство.
Меня! Копа! За убийство, которое даже не совершал. Что за город, в котором меня хотели убрать просто потому, что я старался хорошо и честно выполнять свою работу? Это справедливо?
Нет, в этом городе справедливость в принципе не предусмотрена, смирись, Гордон. Стань таким же, как остальные. Просто будь продажным копом и делай все, что говорит тебе мафия.
Ага, сейчас, не дождетесь.
Вся ирония заключалась вот в чем. Пару дней спустя я, наконец, узнал, во-первых, имя моего прелестного безымянного элемента, а во-вторых, что его знает каждый в полиции, и абсолютно каждый служащий мечтает о том, чтобы имя это сгинуло на дне Готэм-ривер.
Упс, кажется, я немного обломал всем их желания. Был бы кто из них на моем месте, лично бы утопил Кобблпот.
Что за имя такое? Где вообще девушки носят подобные имена? Определенно в аду. Ну не имя, конечно, фамилия, имя на тот момент мне было все еще неизвестно.
Я был удивлен тому, насколько же занозой в заднице нужно быть, чтобы тебя ненавидел весь участок. Хотя отчасти я их даже понимал, мне, например, одного ее взгляда хватило, чтобы потерять сон и покой, а чтобы взволновать такую толпу людей, она должна была сделать что-то совсем из ряда вон.
Так или иначе, когда в участке прознали, что я якобы убил Кобблпот, все просто взорвались облегченной радостью, а на меня посыпались поздравления. Ненадолго, правда, потом было решено, что я должен сесть за убийство.
Чувствуете иронию? Вот и я тоже. И все это было на полном серьезе, и в самый последний момент я реально заволновался за себя, и в этот самый последний, отчаянный и критический момент Кобблпот вошла в полицейский участок, столь театрально и изящно опираясь на зонт, словно была гребаным джентльменом из прошлого века.
Но насколько потрясающе она тогда выглядела! Настолько, что я даже забыл, что у меня за спиной руки сцеплены наручниками, а заявление уже оформлено и подписано.
Поверх этого ослепительно дорогого и идеально выглаженного, сияющего черным костюма было накинуто длиннющее черное пальто, которое, как ни странно, только больше подчеркивало ее фигуру.
Словно силуэт самого дьявола, которого я пощадил, но теперь он в отместку пришел забрать мою душу, потому что, неважно насколько хорошо ты к нему отнесся, дьявол он и есть дьявол: обманет и заберет свое.
– Кажется, кто-то решил, что детектив Гордон убил меня, но нет, – проворковала Кобблпот, сияя ослепительной улыбкой, в детском восхищении оглядывая всех уставившихся на нее присутствующих. Кажется, ей до ужаса нравилось любое внимание, и она была готова пойти на все, лишь бы его заполучить.
Да с таким видом ей и говорить ничего не нужно, один взгляд на нее, и вот ты уже в плену, не можешь оторвать взора и только смотришь и смотришь.
Я смотрел и не помнил, где вообще нахожусь, слушал этот завораживающий голос, который в этот раз был до краев переполнен фальшивой до издевательства любезностью, до боли, скрипящей на зубах.
Она что-то там говорила, целую речь толкнула, только я не мог вспомнить ни слова. Я смотрел на эти жесты руками, которыми Кобблпот так активно сопровождала свои фразы. Вся такая дерганая, но при этом грациозная, со сбивающейся, но при этом гипнотизирующей речью.
Я даже не помнил, как меня освободили, а Кобблпот, как по волшебству, исчезла из моего поля зрения. Как гребаная тень отца Гамлета, просто пришла, сделала свое подлое дело и ушла, оставив всех в смятении и желании убивать.
Чего я только не наслушался от Харви и начальника. Оказывается, был виноват в том, что не избавил город от ужаса по имени Кобблпот.
А ничего, что вы только что собирались посадить меня? Кажется, об этом все напрочь забыли.
Зато я вот не забуду.
Я увидел ее, когда подошел к своему дому. Уже давно перевалило за полночь, потому что я максимально задержался на работе из-за того, что все равно не мог нормально уснуть.
Она стояла, вальяжно привалившись к стене и едва облокачиваясь о свой зонт, безразлично глядя куда-то в сторону, словно вообще находясь не здесь, а где-то очень далеко, в глубинах собственных мыслей.
Забавная у нее челка, подумал я в момент, когда она повернулась ко мне. Наконец-то, в ее взгляде не было этого так сильно измучившего меня сочувствия. Только усталость, но она явно не относилась ко мне.
Ну что, я победил, Кобблпот? Ты очень даже живая, а мне, знаешь ли, никто не указ, ни твой босс, ни мой.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я безразлично, хотя мне до ужаса было интересно, что ей от меня нужно. За это время я узнал о ней очень много вещей, и большинство из них были достаточно мерзкими, чтобы понимать, какой человек стоит передо мной. Хотя это настолько различалось с тем, что я на самом деле видел перед собой, поэтому я решил доверять не слухам, а собственному взгляду. Ну, в какой-то степени это было ошибкой. – Как ты вообще узнала, где я живу?
– Оу, детектив, – ответила она так ласково, словно я был ребенком, которому объясняли простые истины, – это вовсе не сложно.
– А ничего, что это вторжение в личную жизнь?
Я стоял, разглядывая ее сверху вниз, с головы до ног. Боже мой, она действительно была до ужаса странной. Вдобавок к максимально странному и пафосному костюму, на ней был даже аккуратный галстук, пристегнутый к рубашке золотой цепочкой. Как такое чудо вообще ходило по улицам? Она точно не плод моего воображения? Может, я просто лежу сейчас в Аркхеме, привязанный к кровати и лишь вижу эту девушку?
Вот так, она еще и наводила на мысли, что я начал сходить с ума. Не прелесть ли?
– Как раз это не вторжение в личную… – она запнулась, словно вспоминая слово, и я нахмурился, – жизнь.
– Ты уверена? – спросил я, не понимая, зачем вообще веду этот странный разговор. Было столько вариантов, что можно сделать. Я мог просто проигнорировать и пойти в свою квартиру. Мог попросить свалить от меня как можно дальше, потому что, как выяснилось, одно лишь ее присутствие грозило проблемами. А еще я мог пригласить Кобблпот в гости, чтобы познакомиться поближе. Мы с ней, грубо говоря, конкуренты по работе, однако я чувствовал что-то такое… некую близость. Взаимопонимание можно так выразиться.
– Бо-о-лее чем, – быстро проговорила девушка, протянув одну букву, но я не мог вспомнить, тянула ли она их также при нашей предыдущей встрече. – Я займу ваше время совсем ненадолго, детектив.
Я подошел ближе, и она отчего-то невольно вжалась в стену, о которую опиралась до этого. Как будто боялась меня, хотя это логично, после того, как я прижимал пистолет к ее виску. Но вообще-то я не убил ее, хотя страх в серых глазах странным образом льстил.
Что угодно лишь бы не это долбаное презрение и сочувствие.
– Вы сохранили мне жизнь, детектив, – отметила она, как бы между делом, не глядя мне в глаза, а продолжая изучать дома.
Даже после того, что выслушал в свой адрес, после всех угроз и возможном аресте, и даже после всего, что узнал про нее, я не жалел об этом.
Повторюсь. Я не убийца. Это мой принцип.
– И я была должна вам за это, – говорила Кобблпот, пока я молча продолжал разглядывать ее, и, пытаясь понять, что же она представляет из себя.
– Я бы не сказал, что…
– Но больше, – перебила она, наконец, переводя взгляд на меня. Лучше бы она этого не делала. Ее серый взгляд было в принципе тяжело выносить. Он зачаровывал, словно часы фокусника. – Я вам ничего не должна.
– Хочешь сказать, что твое появление в участке, которое спасло меня от тюрьмы, и есть «оплата долга»? – прорычал я. Какое мерзкое выражение она подобрала. Словно извратила мое благородство, одним словом превращая его в волю к выгоде и не более.
Ну что с тобой не так? Почему ты ломаешь мои устоявшиеся принципы, почему тебе обязательно надо ткнуть меня носом в то, что на самом деле таковым не является? Хочешь доказать мне, что я не лучше других копов?
– Ага, – Кобблпот кивнула. Кажется, она была довольна тем, что больше ничего мне не должна.
Гадкая маленькая стерва. Она ойкнула и выставила руки вперед, когда я в два шага преодолел расстояние между нами, и, схватив за лацканы пальто, вжал ее в стену. Только плевать мне было на это дрожание и взмахи руками. Слишком она разозлила меня своим поведением.
– Я не убил тебя не потому, что мне что-то нужно от тебя, и даже не потому, что мне стало тебя жалко. Плевать мне на то, что произошло у тебя с твоим боссом, и на его отношение мне тоже плевать. Я сделал это только потому, что не собираюсь следовать ничьим приказам, и тем более я не стану кого-то убивать, только потому, что «кому-то захотелось». Что бы ты там не делала. Мне плевать! И никаких долгов, ни с твоей стороны, ни с моей!
Вспоминая эти мои слова сейчас, лежа в пять утра на кровати и пялясь в потолок, я могу с уверенностью поаплодировать тебе, Кобблпот. Ведь сегодня я сказал тебе, что ты «будешь мне должна». Вот до чего ты меня довела. Ты сломала очередной мой принцип.
Насколько еще сильно ты будешь ломать меня, прежде чем успокоишься?
Этот взгляд, которым она посмотрела на меня после того, как я закончил говорить. Уж не знаю, что именно Кобблпот пыталась в него вложить, но я воспринял его по-своему. Мне стало нехорошо, я мгновенно отпустил ее, а потом, послав к черту, ушел к себе домой, даже не глянув в ее сторону.
После этого мне пришлось минут сорок провести в ванной, причем холодный душ нисколько не помог тому, что всколыхнулось внутри меня от этого ее взгляда.
Ну вот, стоило мне сейчас это вспомнить, как мое тело среагировало точно так же, как в тот день. Но нет, это уже омерзительно, я же не подросток, поэтому не буду сейчас лезть под одеяло руками, пока в очередной раз вспоминаю наши встречи.
Ладно, кого я пытаюсь обмануть, я действительно делаю это часто…
От Кобблпот невозможно избавиться, как от слишком неприятной заразы. Она в моих мыслях по ночам, днем, пока я на работе, ее имя постоянно на слуху. А еще Харви в те дни слишком сильно досаждал мне своими постоянными обвинениями.
И вот, как назло, в один прекрасный день, когда я, наконец, благодаря уйме снотворных и успокоительных смог нормально выспаться, ей вздумалось заявиться в участок.
Никто на нее внимания толком и не обратил, а она, вновь опираясь на свой долбаный зонт (она ходить не могла нормально, что ли?), прошествовала в кабинет нашего капитана.
Я уставился на них, так как стены кабинета были стеклянными, и я мог видеть все, что творилось внутри. Это было сделано с двумя простыми целями. Первая – безопасность на случай, если посетитель начнет стрелять. И вторая – безопасность на случай, если посетитель предложит начальнику взятку.
На самом деле это был подлый трюк, все работали под носом друг у друга и, честно говоря, мне было неловко под всеми этими раздевающими до истины взглядами.
И вот тогда я сам жадно протирал дыру в спине Кобблпот, разглядывая эту поспешную жестикуляцию руками. А вот капитан смотрела на нее устало и угрюмо. Я, кажется, даже почувствовал, что она вновь возненавидела меня за то, что я тогда не убил этот маленький источник всех проблем.
– А ведь ты мог такое благое дело сделать, новичок, – пропыхтел Харви, дымя рядом со мной очередной сигаретой, – стольких людей бы спас, если бы только сделал один жалкий выстрел.
– Мы полицейские, Харви, если будем делать то же, что и они, превратимся в мафию, и в нас не будет никакого смысла. Мы не торгуем чужими жизнями.
– Зато Кобблпот торгует! Это именно то, что она делает!
– А я не собираюсь уподобляться своим врагам. Что бы они не делали, я на стороне закона, и закон, если будет нужно, приструнит ее.
Харви пренебрежительно фыркнул и бросил сигарету в пепельницу. Мой справедливый тон всегда затыкал всех, потому что никто, как правило, не мог на него должным образом ответить. Но я все равно был при своем мнении. Что бы она там не делала, если я буду делать то же самое, то буду ничем не лучше.
Если человек преступник, то его просто нужно посадить. Это простой ребус, не сложный к решению.
Думал я, пока в моей жизни не появилась Кобблпот. Ведь сегодня я сломал к чертям и эту схему, отдав ей папку.
Она вышла из кабинета капитана, сияя победоносной улыбкой, довольная словно ребенок, сжимая свой чертов зонтик в руках, заметила меня и улыбнулась, махнув рукой. Да она же просто издевается! На меня уставилась пара глаз удивленных коллег, отчего Кобблпот усмехнулась, довольная своей обличительной пакостью, и быстрым шагом направилась к выходу.
Если она хотела меня подразнить, то точно не на того напала. Я вскочил и направился за ней. Правда, догнать мне ее удалось только на улице, быстро же, зараза, она передвигалась.
– Какого черта ты забыла в участке? – спросил я, когда она удосужилась обернуться в мою сторону. И вот опять этот выворачивающий меня наизнанку снисходительный взгляд, от которого я был готов схватить ее за волосы и долбить о стену, пока он не изменится на какой-нибудь другой. Мне больше понравилось, когда она смотрела на меня тогда, ночью, возле моего дома. Так, что я потом долго промучился, ворочаясь в постели и вспоминая, что у меня очень давно не было девушки.
– Это моя ра-а-бота, – ответила она спокойно, ставя зонт на землю и опираясь на него, будто ей было тяжело стоять.
– Если ты собираешься каждый раз, как приходишь в участок смотреть на меня, и…
– Это так волнует вас, детектив? – ее тон вновь не выражал особых эмоций. – Я имею в виду мнение окружающих? Если вам и вправду важно, чтобы люди, работающие с вами, не подумали, что вы как-то связаны со мной, то, скажу честно, бежать за мной было плохой идеей.
Это было так унизительно, что я в ярости стиснул челюсть, борясь с желанием все же ударить ее разок другой. И где тот принцип, что я не бью женщин? Уже успел сломаться вдобавок ко всем остальным?
Эта девушка умудрялась с такой легкостью разрушать во мне все, почти не прилагая усилий и сводя меня с ума одним лишь взглядом и вежливой речью.
– Так ты продолжишь так себя вести? – спросил я, чувствуя себя полным идиотом от бессилия перед низкой, почти безобидной девушкой.
Вот, наверное, почему весь участок так бесится. Она лишь говорит, а ты уже готов закопать самого себя, лишь бы заткнулась.
– Да, – кивнула она, перебирая ручку зонтика пальцами, – это ведь мое дело, с кем здороваться, а вот ваша реакция и тем более мнение других это уже не мои проблемы.
С этими словами она махнула мне зонтиком и развернулась, уходя немного странной, но завораживающей походкой.
Хорошо, уже не важно, подросток я или нет, потому что у себя дома могу делать все, что захочу, потому что воспоминание об этой походке…
В общем, я все же сдаюсь, опускаю руку под одеяло и довольно прикрываю глаза. Главное представить, что это делаю не я, а она…
После этого случая я не встречал Кобблпот почти месяц. До меня доходило много слухов, я даже удивлялся тому, что полиция знает о мафиозной жизни так, словно смотрит криминальный сериал, обсуждая между делом, каковы его персонажи, при этом совершенно не вмешиваясь в ее жизнь.
Конечно, Харви объяснил мне, как все было устроено, но только меня это по-прежнему не устраивало. Симбиоз полиции и мафии был донельзя мне противен. Так вообще не должно быть, почему это происходит, я не понимал.
Зато я понял, что бессонницу не так легко вылечить таблетками. Сколько бы ты их не пил, всегда их оказывается мало, а сон с каждым разом не приходит все дольше и дольше. И единственное, что мне оставалось делать ночами, это вспоминать эту ужасную, постоянно бывшую у меня на слуху девушку.
Я искренне не понимал, почему она так запала в мою голову, почему не могу избавиться от нее. Что с ней не так?
Каждую ночь я продолжал перебирать в памяти (прямо как этой ночью, ничего так и не изменилось) каждую деталь нашей встречи, каждый элемент ее внешности, каждое сказанное слово. Я выискивал в голове разные ее интонации, расхождения в поведении. Анализировал все, что видел и слышал, и это не приводило меня ровным счетом ни к чему, только еще больше сводило с ума.
Я понял лишь то, что она абсолютно странная, не похожая ни на кого, из всех, что я видел раньше, будто не из этого гребаного мира. Мне все больше хочется увидеть ее вновь и услышать это сладостное «а-а», когда она тянет свои грязные слова и заливает их кому-то в уши.
Было в ней что-то такое, что тянуло к ней всеми силами, но что именно, я при всем своем детективном уме так и не мог уловить, слишком фантомным оно было.
– Полюбуйся на плод своих трудов, новичок, – буркнул Харви, кидая мне на стол очередную папку.
– Что это? – спросил я, даже не прикасаясь к ней. Я знал, что он мне сейчас скажет. Сегодня весь участок говорил только об одном.
– Ты знаешь, кого именно Кобблпот освободила из-за решетки этим утром? – прошипел Харви, презрительно оглядывая меня с ног до головы. – Ты хоть представляешь, кто такой Виктор Зсас? Мы годами его изловить не могли, он самый изворотливый и безжалостный гад из всех, кто есть у мафии. Да половина полиции в запой ушла, когда появились улики, и мы посадили его. Без него одного можно было бы перебить половину мафии. Столько людей остались бы живы! Но нет. Ты, Джимбо, решил сыграть в героя, спас девушку от смерти. И вчера вечером Кобблпот приперлась к капитану, а через сорок минут с Зсаса уже сняты все обвинения!
– Хватит, Харви! – я не выдержал этого давления. По-моему, заслуги Кобблпот несколько преувеличивали. Я, если честно, до сих пор не верил во все то, что о ней говорили вокруг меня. – Это ведь просто невозможно!
– Ты, правда, так думаешь, Джим? Ты думаешь, полиция просто так всей душой ненавидит ее?
– Я думаю, что не может человек в такой степени управлять законом, чтобы делать все то, о чем вы все говорите.
– Посмотри, как через час Виктор выйдет отсюда через парадный вход и скажи, что не веришь в это.
Но я, в самом деле, не верил. Кобблпот, конечно, выглядела странно – а я уж точно знал наверняка, так как за все эти ночи по памяти изучил весь ее внешний вид до малейших деталей – но явно не обладала какой-то суперсилой, чтобы так легко проделывать все то, о чем так много говорили.
Ее фигуристый силуэт появился передо мной как по насмешке судьбы, чтобы, кажется, измучить меня еще больше, потому что в следующую минуту Кобблпот уже сидела на стуле напротив, мерзко и самодовольно улыбаясь и широко расставив ноги, упираясь на зонт, опущенный между ними.
Тебя не учили, что приличные девочки так не сидят?
Однако, я, хоть убейте, не мог оторвать глаз. Нет, не от того, что у нее между ног, там же штаны, на что там смотреть. Я от ее потрясающего вида в целом. Ну, в самом деле, как картинка из книги, рассматривать можно было вечно.
– Я польщена, детектив, что вы до сих пор не верите слухам, все еще оставаясь при своем мнении. Какая потрясающая сила воли.
– Мне не нужно твое одобрение.
В ответ она лишь безразлично пожала плечами. Кажется, мое мнение для нее тоже было не важным.
– Я просто шла мимо и случайно услышала ваш разговор, детектив. Меня поразила ваша самоуверенность. Почему вы не верите вашему другу?
– Мне действительно нужно говорить это вслух?
Она в удивлении подняла вверх тончайшие изящные брови, а потом, когда до нее дошел скрытый смысл моей фразы, обиженно поджала губы.
– Видимо, вы не считаете меня достойной, чтобы творить нечто подобное.
– В самую точку. Не в обиду тебе. Один человек в принципе не способен разорвать систему настолько, как о тебе говорят. Может, в каком-то деле тебе и повезло, но есть один простой факт, который сводит любые твои старания к минимуму.
– Какой? – с интересом спросила девушка, наклоняясь ко мне ближе, и я смог уловить запах лака для волос. Едкий и приторный.
– Ты всего лишь преступница. Причем слишком переоцененная.
В ответ она неожиданно рассмеялась. Очень искренне, я даже заслушался. Потом опять не смогу спать, пока буду воспроизводить этот смех во всех мельчайших деталях в своей голове, позорно укрывшись одеялом.
А не псих ли я сам, случаем?
Кобблпот встала и одарила меня чрезмерно довольным взглядом, словно я только что сделал ей лучший комплимент в ее жизни.
– Я не преступница, Джеймс Гордон, – она впервые назвала меня по имени, пробрало аж до мурашек. – Я адвокат. И с учетом вашей всеобщей ненависти ко мне… я лучшая в своем деле.
С этими словами она и ушла туда, куда направлялась до того, как подсела за мой стол, зарождая в головах коллег новые сплетни, а в моей новые поводы для бессонницы.
Я был не прав в тот день. И с фееричным поражением признал это. Не так просто на самом деле признать свою ошибку, особенно, когда ты в ней так уверен.
Мне было неприятно, что вся полиция страшится какой-то девчонки до такой степени, что готова живьем закопать собственного сотрудника только потому, что когда-то тому выпала возможность эту девчонку застрелить, и он ею не воспользовался.
Но, извините, мы вообще-то блюстители закона и должны подчиняться и следовать ему, а не палить из пушки направо и налево. Господи, да ведь именно за это мы и сажаем людей, значок не дает нам права делать все то же самое.
Так вот, мне понадобилась уйма времени, все мое обаяние, весь дар убеждения, все знание закона, а также целая тонна выкуренных сигарет, но я все же убедил капитана встать на мою сторону.
Кстати, она оказалась неплохой дамой, закон уважала также как я и мафию недолюбливала в той же степени.
Мне удалось убедить ее в том, что мафия с помощью этого потрясающего личика Кобблпот просто здорово напугала нас, и теперь мы просто пляшем под их дудку, как послушные марионетки. А мы не куклы, мы полиция Готэма.
– Как это происходит, капитан? – спросил я, и, кажется, она действительно задумалась над моим вопросом.
Я ее не осуждал. Я видел Кобблпот и разговаривал с ней. Действительно, хочется пойти на поводу всех ее желаний, и как она этого добивается, неизвестно. Может, тебе просто хочется довериться человеку в костюме, потому что он выглядит идеально, и ты подсознательно веришь ему. А может, все дело в этой ее запинающейся растянутой речи, в которую перестаешь вслушиваться ровно в самом начале, а потом все начинает плыть перед глазами.
Все вкупе, я не знаю, даже не уверен в том, что она не только на меня действует этим.
– Она убеждает в своей правоте лично вас, надавливая на то, что дело через суд будет длиться намного дольше, а результат будет тем же, и нужна ли нам эта морока? Я считаю, что она просто давит на ваш страх. Вы должны бросить ей вызов, в итоге правыми окажемся мы. Только представьте, в полиции произойдет переворот, если мы победим Кобблпот.
Я был не прав, признаю. Можно ли винить меня за то, что не верил, что некоторые люди бывают такими как Кобблпот? Если вы посмотрите на нее, вы засомневаетесь в том, что она не плод вашей внезапно начавшейся шизофрении.
Да, я заставил капитана довести все до суда. Это заняло целых два месяца, но, между прочим, эти два месяца Виктор Зсас все же оставался за решеткой, а мафия благодаря этому потерпела знатные убытки. Это было маленькой победой. Просто показать, что даже если мы в итоге проиграем, то без борьбы не сдадимся.
Я увидел ее за день до суда. Не встретил, потому что Кобблпот, кажется, меня вообще не заметила, просто увидел. Она выглядела очень усталой и потерянной, под глазами залегали тени, словно она не спала. Не успел я подойти к ней, как ее запихнули в машину два мужика, отобрав при этом у нее зонт.
Даже жалко стало, мне казалось, что к этому зонту у нее была особая привязанность. Ладно, кого я обманываю? Я был просто в гневе. Картина того, как Кобблпот запихивают в машину, слишком ярко отпечаталась в моей голове, и мне все казалось, что я должен был вмешаться и вырвать ее из их рук.
Герой хренов. Это ведь из-за меня все и произошло. Я с самого начала был на стороне того, чтобы затопить всю ее деятельность, сломать всю тщательно выстроенную схему по освобождению преступников. И вот я увидел, к чему все это привело.
Да ведь в мафии попросту убьют ее, если она потеряет свою ценность!
