Текст книги "На земле и на облаке (СИ)"
Автор книги: Jack17
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Согласен, у нас серьезный противник и помощи ждать неоткуда. Но все же, я уверен, что стоит попытаться, потому что даже маленькая кочка большой воз может своротить (пословица нордсьенов, примеч. автора).
Хейдар хитро улыбнулся:
– Главное знать, когда эту кочку поставить и направить воз по нужной дороге.
Лыбедь от таких слов приободрилась. Плечи расправила, посмотрела оценивающе на команду Дракко. И когда повернулась к Хейдару, в её глазах уже не было сизой скорби, чистейшие сапфиры снова сияли на прекрасном лице.
Янсен всё это время внимательно слушал, и как только появилась возможно, кашлянул, привлекая внимание, и осторожно начал:
– Здесь так много сегодня говорили про живую и мертвую воду. Если вода эта и правда соответствует своему названию и имеет целебные или, напротив, смертельные свойства, она бы нам очень пригодилась. Не может ли кто-нибудь рассказать о ней поподробнее, а также о том, как бы нам достать образец?
– Я могу рассказать про воду живую и мертвую, – встрепенулся дракон и подошел ближе, – тем более, что она у меня с собой тоже имеется.
Горецвет достал из небольшого мешочка, висящего на его груди, две бутылочки с белой и черной жидкостью, и протянул их Янсену со словами:
– Береги их как Кара-Чур свои яйца!
– Что-что, прости? – переспросил Янсен, стараясь помнить о том, что он все-таки заслуженный медик и ученый муж и не может позволить себе ржать как конь, наевшийся перебродивших моченых яблок.
– Береги, говорю! – рыкнул дракон, – а в специальной яичной скорлупе Кара-Чур химер выращивает. И бережёт потому, что они очень ценные и значимые для науки и общества опытные образцы.
Карл, все это время внимательно наблюдавший за кнесной-воительницей и переводя удивленный взгляд то на нее, то на Горецвета, наконец на что-то решился и тихо спросил у Алёши:
– Мне показалось, или она сказала дракону «родственник»?
Алёша кивнул и пояснил:
– По бабке кнесны родственники. Дальние правда. А Кара-Чур вообще ей дядей приходится. Троюродным. А бацка дрыгвичей, Чародей, ему внучатый племянник. В общем, они все родня. Вроде как. А склавены, дрыгвичи и таинственное племя Ксериус, населяющее Неведомы Дали – вообще братские народы.
Глаза биотехнолога Карла полыхнули огнем, а на лице отобразилась вся гамма чувств генетически улучшенной химеры, которой обещали жертвенного ягненка, если она сможет изобрести еще пару законов Менделя (основы генетики, примеч. автора).
*
Кнесна стояла в рубахе и брюках перед большим зеркалом и тщетно пыталась перевоплотиться в мужчину.
Хейдар, Янсен и Гуннар задумчиво рассматривали её наряд.
Младший сын устало потёр рукой лоб и предложил:
– Наверху можно использовать медицинский бандаж, и если плотно стянуть, грудь станет плоской и кнесна вполне сойдет за парня. Что делать с низом не знаю, бандаж там не натянешь, уж больно место подвижное, все время сползать будет.
Янсен странно посмотрел на командира и спросил:
– А ты-то откуда знаешь?!
Хейдар, продолжая рассматривать кнесну, не задумываясь ответил:
– У Иды видел, когда мы с ней и Утаром к угрякам на озера купаться ходили.
Гуннар весело подмигнул Янесну и, широко улыбнувшись и поигрывая бровями, подначил Младшего сына:
– Так ты действительно ходил с Идой купаться?
– Да чего ты к словам цепляешься? И вообще, почему вас так интересует моя личная жизнь? – вполне натурально возмутился Хейдар, тщетно стараясь контролировать подергивание левого глаза, – у нас Гуннар специалист по бабам!
Янсен, почувствовав смущение командира, продолжал наседать:
– Гуннара обсуждать уже не интересно.
Старший разведчик заливисто рассмеялся, а кнесна повернулась к ним лицом и, сложив на груди руки, смотрела с улыбкой на мужчин, загонявших Хейдара на скользкий путь оправданий.
– Тогда давайте поговорим про Янсена! – не сдавался Младший сын, все еще пытаясь переключить внимание своих друзей на кого-то другого.
– Qui autem nupta est medicina (Он женат на медицине, перевод с межгалактического-очень-древнего, примеч. автора), – Гуннар беззлобно толкнул плечом Янсена, – пропащий человек со странными наклонностями.
– Алёша? – уже из последних сил сопротивлялся Хейдар.
На что Гуннар, опасно улыбнувшись, ответил:
– Близнецы и дрыгвич еще маленькие и неопытные, Бирн никогда не изменит своей битой жестяной кружке с чаем, а остальные слишком скрытные и в отличие от тебя еще не погорели. Так что, кёнинг, придётся тебе все же раскрыть свою тайну и рассказать, почему Ида на текущий момент единственное существо женского пола, к которому ты с маниакальном упорством возвращаешься и оберегаешь, как Кара-Чур свои яйца. А в последнее время, стоит тебе её завидеть, как ты сразу начинаешь принимать недвусмысленные позы и совершать выразительные движения, а иногда даже сопровождаешь все это действо звуковыми сигналами!
Кнесна, явно заинтересованная происходящим, тоже решила поучаствовать в беседе:
– Как любопытно, – сказала она со смехом, – но не по-товарищески так загонять парня в угол! Вы же видите, что он вправду смущён. Хотя, признаю, если уж мне видеть твоё, Хейдар, смущение непривычно, как же удивительно оно для твоих друзей! Неужто ты по-настоящему кем-то увлёкся? Необычная и мудрая должно быть женщина, раз смогла тебя так заинтересовать.
– Да какая там женщина, – не унимался Гуннар, пока Хейдар пытался совладать с легким румянцем и напустить на себя бесстрастный вид, – совсем еще девчонка, её гадать в этом году только возьмут! Но ты права, с тех пор как он, – тут Гуннар кивком указал на своего командира, – на плече притащил её на корабль, а потом оставил Гурду на попечение, жизнь всей команды стала куда необычнее и интереснее. Никогда не знаешь, от кого или кого от Иды придётся спасать.
Хейдар лишь натянуто улыбнулся и предложил все же вернуться от любовных проблем к насущным и решить, как же им замаскировать Лыбедь под юношу.
Тут сама воительница проявила недюжинную смекалку и потребовала принести ей одежду знатного бея на несколько размеров побольше. Объёмные одежды, затянутые простым кушаком на талии, легко скрыли фигуру.
С волосами ей тоже пришлось расстаться. Приметную русую косу Лыбедь срезала даже не дрогнув. Оставшиеся волосы Хейдар сбрил на манер нордсьенов, чтобы не прятать под шапкой и не привлекать лишнего внимания.
Карл, покопавшись в имеющихся под рукой средствах, смог сделать её соболиные брови более темными и густыми. При помощи нескольких инъекций изменил овал лица и форму скул, а в глаза велел поставить черные линзы.
Изменения в облике не обошли стороной и самих нордсьенов. Абсолютно все срезали волосы, а Хейдар со словами: «пусть коса (кёнинга) будет платой за косу (жнеца)», как и Лыбедь, побрился налысо. Все поставили в глаза темные линзы, а инъекции изменили овал лица. После таких превращений команда Дракко и кнесна действительно стали похожи на половяков.
Приготовления были окончены, и под видом знатного бея Эскена и его верных сугышчи (воины, половяцкий, примеч. автора) они смогли выдвинуться на помощь Хрорику.
Разведчики в составе близнецов и географа, которому не терпелось изучить новые и еще неведомые территории, отправились вперёд. Их задачей было осмотреться на местности. А заодно проверить качество маскировки и легенду в действии, так как идти отряду предстояло через обширные степные территории, кишащие половяками.
Хейдар и Лыбедь надеялись, что огромное количество мелких княжеств-каганатов, в которых правили свои местные беи, неразбериха и недоверие, смешанное с завистью к своим же соседям, сыграет отряду на руку. Потому что никто точно не знал (или не доверял слухам) о том, что творится в соседнем каганате, и историю придумать можно было любую – ведь ей все равно до конца не поверят, а проверить не смогут по той же причине.
Поэтому Лыбедь планомерно стала распускать слухи о том, что супруг ее пал, а к ней самой пожаловал некий Эскен-бей из какого-то там каганата и взял её в плен, пользуясь своей превосходящей силой. Войска у него огромные, все воины сильны и непобедимы, использует он силы волшебные и может плеваться огнем. В друзьях у него ходят драконы, а сам он водит дружбу с владыкой чудовищ Кара-Чуром.
Слухи об этом разошлись как круги на воде, и уже через день пришла весточка от дрыгвичей и из Неведомы Далей с вопросом, не надо ли помощи, родственники все-таки, и что это за Эскен такой, про которого никто не слышал.
На что Лыбедь попросила Хейдара сделать запись на беспилотник с автоматическим запуском голограммы и отправить соседям с комментарием, что с ней все в порядке, но помощь через какое-то время все же понадобится – чтобы отразить нападение половяков, когда она, Лыбедь, вернет своего мужа.
Хейдар, Лыбедь и Сэм О.Сэм как раз делали запись возле корабля, а Горецвет о чём-то оживленно беседовал с Карлом, когда из воды показалась амфибия и, мстительно плюнув в сторону дракона одиночным зарядом, тут же скрылась под водой.
Ящерозмей, возмущенный таким непотребством, уже собрался было кинуться к лодке, как левая голова краем глаза увидела, что Карл, согнувшись, упал сначала на колени, а потом лицом вниз и теперь лежал на берегу и не шевелился.
========== 08. Мертвая вода ==========
Дракон замер и несколько секунд просто смотрел на Карла, неподвижно лежащего на песке. Наконец, повернулся к кораблю и взвыл, призывая нордсьенов на помощь.
Младший сын стоял ближе всех к берегу и бросился к Карлу первым, бегло его осмотрел и нахмурившись вызвал по коммуникатору Янсена. Коротко сказал: «НРСП» (неотложная реанимационная скорая помощь, примеч. автора) и, ничего больше не объяснив, отключил связь.
Дракон потянулся было за волшебной водой, но не нашел её на привычном месте. Вспомнив, что он отдал её для изучения нордсьенам, Горецвет стал топтаться на месте и размахивать лапами. Было видно, что он растерян и не знает, как теперь помочь раненому человеку.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Янсен подбежал к товарищам и склонился над Карлом. Ван Берг потянулся к чемоданчику с оборудованием, правда вместо привычных инструментов почему-то достал две бутылочки и протянул их дракону.
Горецвет, заприметив живую и мертвую воду в руках врача, оживился:
– Лей черную воду на рану!
Янсен недоверчиво покосился на дракона, но бутылку все же открыл и обильно полил рану черной жидкостью со странным горьким запахом. Кожа вокруг зашипела, запузырилась, и врач в гневе уже хотел крикнуть «Предатель!», как рана стала менять цвет на глазах: обожженные края посветлели, затягиваясь новой кожей, а затем и вовсе сомкнулись.
– Невозможно! – прошептал Янсен. – Если это была мертвая вода, то что делает живая?
Центральная голова дракона нахмурилась и велела:
– Выливай теперь живую воду из второй бутылочки, потом вопросы задавать будешь!
В этот раз Янсен не раздумывал и облил затянувшуюся рану белой, как молоко, жидкостью. Вот только было её совсем немного – большую часть живой воды Карл использовал для изучения состава.
Дрожь прошла по телу биотехнолога, он глубоко вдохнул, и видно было, что его грудь поднимается ровно и сильно. Вот только глаз он так и не открыл и лежал в расслабленной позе, будто уснул.
– Плохо дело, – насупилась левая голова.
– Не вышло, воды очень мало, – опечалилась правая.
– Теперь только Кара-Чур сможет помочь, – подытожила центральная голова.
Дракон переглянулся сам с собой, помолчал немного и предложил:
– Мне бы забрать вашего Карла да слетать с ним к Властелину Болот. К тому же вода вся закончилась, а учитывая вашу малочисленность и свойственную нордсьенам отгороженность, – крайние головы закивали в знак согласия, – вам бы еще водой запастись. А еще лучше, чтобы ваш учёный, – дракон указал когтем на Карла, – все же ожил и научился воду эту заветную делать сам. А рецепт ему Кара-Чур подскажет.
– В общем, – хором сказали все три головы, – надо срочно лететь в Неведомы Дали, без этого теперь не обойтись.
Хейдар молчал. Наконец перестал хмуриться, вызвал инженера и недолго с ним о чём-то спорил.
Спустя полчаса дракон осторожно, стараясь не поцарапать когтями, взял в передние лапы прозрачный короб, утыканный проводами и трубками, и, взмахнув крыльями, быстро полетел куда-то на север, вдоль петляющей в степи реки Прыпи.
Еще через полчаса вернулся беспилотник с докладом от Бирна о том, что слухи распространялись быстро, были восприняты половяками как нечто само собой разумевшееся и путешествие передового отряда прошло гладко. За исключением одного неприятного инцидента.
Но и здесь близнецы проявили смекалку и со слов Бирна разыграли такой спектакль, что ими бы даже Гуннар гордился. И вообще они могли бы претендовать на звание исполнителей лучшей пантомимы и получение межгалактической театральной премии.
А дело было так: сидя за едой на привале и проверяя свой новый образ лихих половяцких воинов бея Эскена, они разговаривали с одним подозрительным старичком. И все бы ничего– и отвечали ребята складно, и вид их не вызывал подозрений, но старику явно что-то не нравилось.
Вдруг он прищурил свои и без того небольшие и глубоко посаженные глаза и, указав на Эрвара пальцем, сказал:
– Ага! Понял я, что с вами не так! Я могу допустить, что ваш род такой рослый. Я готов согласиться, что, возможно, излишне подозрителен и слышу северный акцент. Но ваши светлые ресницы при таких черных бровях и эти подозрительно лысые головы! Нет, вы явно что-то скрываете!
После этих слов Эрвар, на лице которого не дрогнул ни один мускул, достал из сумки бумагу и стал крутить самокрутку, набил ее табачком и сделал брату незаметный знак рукой.
Скапти поднес брату огниво, а Эрвар в тот же момент чуть сдвинул голову вбок.
Раздался страшный хлопок.
Все вздрогнули, кроме братьев – те даже не дернулись.
Один продолжал задумчиво курить самокрутку в облаке едкого дыма, а второй деловито убирал огниво обратно в суму.
Старик сидел тихо и только его глаза были распахнуты так широко, будто он впервые открыл их и теперь с удивлением смотрел на мир.
Не проронив ни слова, он поднялся и уковылял в свою юрту.
А братьев и Бирна с тех пор в степи зауважали, ещё бы – порох курить! И больше лишних вопросов про «опаленные» ресницы не задавали.
*
В низине извилистой Прыпи, в пойме реки, была граница Неведомы Далей – вотчина и царство Властелина болот Кара-Чура.
Когда-то очень давно здесь стояли, переливаясь на солнце, чистейшие водоёмы. Но теперь и они следовали естественной судьбой всех озёр – заросли кустарником, сорной травой, камышом и осокой и превратились в болотный край.
В самом центре болот стоял огромный черный накренившийся сруб, весь поросший лишайником и мхом и казавшийся заброшенным.
Перед его покосившимся черным крыльцом сидел дракон, рядом лежал большой металлический ящик, а напротив дракона стоял высокий и худой мужчина, с аристократическими чертами лица и черными-черными густыми волосами. Мужчина выглядел бледным и несколько усталым.
Он разглядывал ящик и недовольно отчитывал Горецвета:
– Я, конечно, оценил дружелюбие местных жителей, когда мне на 2000-летие подарили землю под собственный склеп с запиской «Пора». Но ты превзошёл даже их «шутку». Скажи, что это за намеки и какого лешего ты притащил мне саркофаг жизнеобеспечения?! Тем более, что он, кажется, уже кем-то занят!
Дракон стоял потупив очи всех трех голов вниз и, шаркая лапой по мокрой траве, отвечал:
– У меня появились друзья, которые помогли справиться с амфибией Черного властелина Черепа, твоего, напомню, лютого ворога и вообще супостата и злодея. А Карл, – дракон ткнул когтем в короб, – так вообще учёный из экипажа Дракко, моего, к слову, тезки.
Горецвет важно приосанился, говоря эти слова, а затем снова расслабил спину и добавил:
– А хозяина Дракко ты и так знаешь. Это Хейдар, меньшой сын Гурда-Миротворца, предводителя нордсьенов, и по совместительству братец разлюбезного супруга прекрасной Лыбеди.
Ящерозмей немного разволновался и стал переступать с ноги на ногу, но, совладав с собой, средняя голова продолжила:
– И вот прямо сейчас Лыбедь вместе с нордсьенами задумали хитрый план, как вызволить Хрорика и отбить у половяков всю охоту нападать на земли склавенов, дрыгвичей и просторы Неведомы Далей.
Головы замолчали что-то припоминая, и тут левая, видимо вспомнив о важном быстрее остальных, тут же сообщила:
– Лыбедь между прочим даже бесами-пилотниками вести уже разослала, чтобы войско собирали – отпор давать. К вам, кстати, бес этот, пилотник, не прилетал еще?
Кара-Чур закатил глаза и тихо простонал:
– Зачем, зачем я не послушал Айну и научил его речи!
Помолчал немного, а затем, угрюмо посмотрев на короб, легко поднял его и как ни в чем не бывало понес в терем со словами:
– Чего стоим? Пошли, помогать будешь. Посмотрим, что за друзья у тебя такие новые, – и злодейски хмыкнув и блеснув чёрными-чёрными глазами закончил фразу, – и из чего они сделаны…
После чего Кар-Чур через три ступеньки беззаботно запрыгнул на крыльцо с саркофагом под мышкой и скрылся в темном проёме.
*
Ставка новоявленного кагана Тимера находилась в самом центре половяцкой степи. Отряд во главе с Лыбедью объединился с близнецами и Бирном на середине пути и добрался туда без особых приключений, не считая неожиданного появления в ночном небе Карла, обвешанного черно-белыми бутылками, счастливого как дитя, добравшееся до подарков до наступления юлафтона, и верхом на Горецвете.
Для пущего эффекту дракон покружил над степью и редкими юртами, изрыгнул огонь всеми тремя головами и пошел на посадку.
Друзья приветствовали Карла и расспрашивали его о путешествии в Неведомы Дали. Биотехнолог рассказывал обо всем с подробностями, а в конце своей речи взял с Хейдара слово, чтобы тот, когда они вызволят Хрорика, разрешил ему навсегда покинуть Мёльн и отпустил в Болотный край.
Наконец отряд, за исключением Хафидта, оставшегося на берегу Прыпи, достиг ставки и разбил небольшой лагерь немного в стороне от основного скопления юрт.
Впрочем, остальные половяки были только рады такому развитию событий. Ведь слухи о странном бее Эскене разлетались по Улусу быстро. Также как и рассказы о его воинах, настолько суровых, что вместо табака они курили порох, летали на ручных драконах и были так бесстрашны и огромны, что внушали низкорослым и осторожным половякам суеверный ужас, а у некоторых даже желание преклоняться.
Каган Тимер, толстый, круглолицый, подозрительный до паранойи и по змеиному хитрый половяк, внимательно слушал очередную порцию слухов от своих вездесущих соглядатаев, когда в его большую юрту влетел один из дозорных, упал на колени и опустив глаза сообщил:
– Да пребудет с тобой великий дух степи, повелитель! Докладываю тебе, что Эскен-бей со своими сугышчи прибыл и разбил лагерь недалеко от основной ставки Урды.
Тимер задумчиво подергал свой тонкий и длинный ус и потребовал:
– Пусть отправят к ним серле (посыльный, половяцкий, примеч. автора) и пусть он скажет им прийти ко мне на поклон. Хочу лично посмотреть на этого бея. Узнать, что за воин такой, что слухи о нем летят быстрее, чем северный ветер.
Один из советников кагана, тот самый подозрительный старик, что указал Эрвару на его светлые ресницы, сощурился хитро и проскрипел:
– Собака лает, караван идёт, о великий каган. Я видел их воинов. Да, они отличаются ростом и повадками от остальных половяков, но они все же обычные люди и, думаю, нет ничего такого с чем ты, о мудрейший, не смог бы справиться.
Тимер благосклонно кивнул своему аксакалу, соглашаясь с ним, а дозорному гневно сказал:
– Только смотри, чтобы в этот раз отправили обычного посыльного.
Насупился, сверкнул глазами и рявкнул:
– А не через почтасы булеге (отделение почты, половяцкий, примечан. автора), гореть им в жэхэннэм (преисподняя, половяцкий, примеч.автора)! А то их только за Жнецом посылать! – и ленивым взмахом отпустил дрожащего охранника.
В лагере Хейдара тоже царило оживление, нордсьены смогли выяснить, где держат Хрорика и что с ним. Янсен, руководствуясь своим медицинским опытом, смог сделать вывод, что кнес до сих пор находится под действием сильнодействующего лекарства и не может двигаться и соображать в полную силу.
Лыбедь от таких новостей сжала губы, а глаза Хейдара, как водится, затопило серебро.
Кристиан тем временем вместе с Сэмом что-то мастерили в дальней юрте их лагеря, и если и выбегал, то только ненадолго, чтобы найти какую-то деталь и забежать обратно.
Гуннар, забравшись в центральную юрту, достал передатчик и скинул Хафидту координаты. Остальные проверяли оружие и внимательно глядели по сторонам.
В лагерь прибыл серле и не выказав даже доли почтения подошёл к Лыбеди и повелел:
– Великий каган Тимер требует, чтобы ты, – посыльный ткнул в Эскен-бея пальцем, – и твою людишки, – посыльный обвел подошедших воинов презрительным взглядом, – немедленно явились и пали ему в ноги!
«Эскен-бей» спокойно посмотрел на него, а потом сделал легкое движение рукой, в которой неожиданно оказалось длинное копье, и обводящим движением вокруг ног нахала повалил его на колени перед собой.
На плечо половяка тут же опустилась тяжелая рука Хейдара и болезненно сжала какую-то точку. Посыльный собрался было взвыть, но не смог – зажатая на плече точка как будто лишила его голоса и он только в ужасе мог открывать и закрывать рот.
Хейдар отпустил плечо, и посыльный получил толчок в спину и встал на четвереньки.
«Эскен-бей» подошел и тихим голосом, как и полагалось знатном бею, сказал:
– За твою наглость и дерзость я должен бы лишить тебя жизни. Но я, в отличие от тебя, чту законы степи и не стану убивать того, кто принес новости. Но проучить тебя все же стоит.
Бей оседлал серле как коня и, ударив его ногами по ребрам, повелел:
– А теперь, если хочешь сохранить свою жизнь и вернуть себе голос, будь радушным хозяином и окажи мне услугу – вези меня к твоему повелителю, что-то притомился я пока добирался сюда.
Так и поехала Лыбедь через весь лагерь верхом на посыльном, а за ней молча шел ее отряд – неистовые, яростные, опасные воины, всем своим видом вызывавшие невольный ужас у половяков.
И так дико выглядела эта процессия, что все расступались и молча пропускали их вперёд.
========== 09. Испытания I ==========
Доехав до роскошной юрты кагана, «Эскен-бей» неторопливо спешился со своего «коня» и, подозвав Хейдара и Гуннара, вошел внутрь.
Каган Тимер в окружении своих аксакалов и военачальников восседал на расписном троне и надменно хмурил брови.
«Эскен-бей» зашел, склонился почтительно, но на колени не опустился. Его огромные воины вошли следом и встали так, что закрыли собой единственный выход.
Тимер прищурился, но выказывать недовольство не стал. Про себя лишь отметил, что бей хоть и соблюдает правила (по закону Урды беи могли не преклонять колен друг перед другом), все же голову сразу поднял, держит себя уверенно, почти дерзко, и для этого должны быть основания. Потому что сумасшедшим ни молодой бей, ни его люди не выглядели, а вот опасными, пожалуй, да.
«Эскен-бей» поздоровался тихим голосом, переливающимся как вода в ручье:
– Саламлэу (приветствую, половяцкий, примеч. автора), великий Тимер, да не оставит тебя мудрость и укажет тебе верный путь.
Половяк вскинул руку в приветственном жесте и, продолжая рассматривать гостей, молвил:
– Рахим этегез (добро пожаловать, половяцкий, примеч. автора), я добрым гостям рад всегда. А ты с чем пожаловал?
Молодой бей не смутился и спокойно продолжил:
– Я прибыл к тебе, чтобы выразить свое почтение и поблагодарить за пленение кнеса Хрорика, дурного склавенского пса и моего давнего врага. А также уведомить, что территория склавенов теперь под моим надзором, они платят мне дань, а кнесну Лыбедь я забрал себе младшей женой.
Тимер нахмурился и резко ответил:
– Кто ты таков, чтобы без моего решения единолично распоряжаться тем, что тебе не принадлежит?!
Эскен даже бровью не повел, в лице не изменился и продолжил:
– Я тот, кто я есть. А слава о моем могуществе и силе идет впереди меня. Если у тебя есть сомнения в чём-то, так предлагаю проверить мои качества в честном бою.
Все присутствующие в юрте замерли и обеспокоенно переглядывались и перешёптывались друг с другом, обсуждая брошенный вызов.
Эскен-бей и его дружинники с бесстрастными лицами стояли молча.
Наконец, Тимер смог взять себя в руки и, выслушав своих мудрецов, по очереди подошедших к нему и что-то шептавших на ухо, переспросил:
– Я сейчас верно расслышал, что ты – никому не известный мальчишка, у кого на губах еще кумыс не обсох, а щетина даже не пробивается на лице, решил бросить вызов мне – великому и несокрушимому кагану Тимеру? Предводителю всей Урды? Единственному, кто смог одолеть и поработить склавенов, дрыгвичей и жителей Неведомы Далей?!
Тимер усмехнулся, поглаживая рукой длинные усы, и осклабившись повелел:
– Ты лучше оставь после себя завещание и укажи, кому нам передать тело после твоей безвременной кончины. Ведь с таким подходом, молодой бей, жить тебе осталось не долго.
«Эскен-бей» коротко улыбнулся и предложил:
– Так покажи мне, молодому неопытному воину, КАК должно сражаться настоящему батыру (богатырь, половяцкий, примеч. автора). Насколько я знаю, и пусть присутствующие аксакалы подтвердят мои слова, ты еще не стал каганом и каждый бей имеет право вызвать тебя, как равного, на честный бой и оспорить твои притязания. Мне нет дела до власти, я лишь хочу получать дань со склавенов и взять в жены Лыбедь Захарьевну.
Тимер начинал терять терпение от такой наглости, но все же он был хитер и расчетлив и понимал, что мальчишка прав, а говоря спокойно и по делу, да еще и в рамках законов Урды, он только поднимает своим словам цену, а его, Тимера, выставляет несдержанным и глупым и недостойным звания кагана, не соблюдающим законов степи.
Потому он кое-как улыбнулся и, сделав приглашающий жест рукой, сказал:
– Что ж, если всё, что ты хочешь, это какая-то девка и небольшой доход, я готов рассмотреть твою просьбу.
Но половяцкий бей хоть и был молод, на уловку не купился. Вежливо склонив голову и присев на указанное место перед Тимером, он продолжил:
– Благодарю тебя, справедливый Тимер, да преумножатся годы твоего правления, но ты все же не совсем верно сказал. Я не прошу тебя, но и не требую, только действую в рамках установленных советом Урды законов, – и обвёл глазами всех мудрецов, столпившихся вокруг трона Тимера и недоумевавших по поводу такого поворота событий.
– Аксакалы, прошу подтвердить мои слова, – обратился к ним юноша, – или указать мне иджму, кияс или иной источник великой мудрости Урды, говорящий об обратном.
Старики закивали своими бородатыми головами. Каган сидел стиснув зубы и больше не мог улыбаться:
– Хорошо. Будь по твоему. – Тимер мстительно прищурился, – но ты знаешь правила, ты должен выстоять трижды и тогда сможешь взять то, что уже сейчас опрометчиво считаешь своим по праву.
– Килешу! (Выражение означает согласие с условиями сделки, половяцкий, примеч. автора) – воскликнул Эскен, впервые за весь разговор так открыто проявив эмоции.
Башлык за его левым плечом, тот, что был повыше, нахмурился и с хрустом сжал рукоять ятагана.
Эскен бросил на него быстрый взгляд, выпрямился и ровным голосом продолжил беседу:
– Благодарю тебя, о мудрейший Тимер. Давай выберем место, время и воинов, чтобы мы могли соблюсти правила.
– Быть по сему, – согласился Тимер, а про себя отметил странное поведение гостя и дал себе мысленно задание разобраться с этим высоким воином, на которого так косился Эскен всю беседу.
Молодой бей тем временем продолжал свою речь:
– Я рад, что мы пришли к килешу. Предлагаю не оттягивать и назначить первое испытание завтра на раннее утро. Пока мы ехали, я осмотрелся, о великий и мудрый каган, – Эскен сделал ударение на последнем слове без тени улыбки. Тимер только скрипнул зубами.
Бей продолжил:
– Как я видел, территория Урды обширна и раскинулась далеко. Как раз достаточно, чтобы потешить половяцкую горячую кровь и провести скачки вокруг твоей ставки.
Молодой бей заулыбался, поглаживая безволосый подбородок и хитро подмигнув кагану, спросил:
– Думаю, ты, как истинный ценитель женской красоты, поймешь меня правильно. Я не хочу откладывать встречу со своей новой женой, пленённой кнесной, уж больно она мне пришлась по сердцу.
Каган притворно заулыбался в ответ и как будто понимающе закивал головой со словами:
– Да, слухи о её красоте достигали моих ушей.
Тимер зло прищурился и высокомерно протянул:
– Но также я слышал, что она не в меру строптива, зла на язык и глупа, как истинная баба.
Он поднял палец вверх, поучая юношу:
– А все от того, что девицу надо держать в узде и объезжать каждую ночь, чего, видимо, кнес отродясь не делал.
Тимер продолжал пристально наблюдать за реакцией своих гостей. Лица воинов бея оставались бесстрастными, их не интересовали разговоры начальников.
А «Эскен-бей» утвердительно кивнул головой и, выдержав изучающий взгляд половяка, добавил:
– Ты так прав, повелитель степей. Обо мне не беспокойся. Я уже преподал урок вежливости твоему глашатаю, поверь, и с кнесной справлюсь. Хрорик, похоже, поощрял самостоятельность супруги, и его действия еще вернутся к нему сторицею.
Бей и каган смерили друг друга тяжелым взглядом и на том завершили беседу.
Как только гости вышли, Тимер подозвал одного из прислужников и что-то долго шептал ему на ухо, затем отпустил со словами:
– И помни! Чтоб никаких почтасы булэгэ, пусть выпадут все их волосы! Доставить только лично!
Наутро небольшой отряд «Эскен-бея» собрался возле границы ставки в ожидании своего противника, чтобы пройти первое испытание – скачки.
Эскен, в легкой одежде, не смотря на прохладное весеннее утро, стоял возле своего тонконогого и невысокого скакуна. Ни седла, ни попоны на лошади не было, только одна скромная уздечка.
Тем временем Гуннар внимал эмоциональному диалогу Эрвара и Скапти. Парни сопровождали свой рассказ недвусмысленными жестами и ругательствами: «эти дети шакалов прячутся по кустам, терновник им в ребра!», «я видел, как они, канюк на их лысые головы, ослепляли друг друга кусками зеркал, приговаривая, что вот так Эскен-бей проиграет заезд», «они думают взять нас хитростью, козьи морды!»
Дослушав близнецов, Гуннар подозвал Бирна и что-то тихо сказал, на что географ улыбнулся по-детски и, захлопав в ладоши, подпрыгивая на каждом шагу, направился в сторону степи.
*
По равнине, недалеко от ставки кагана, неспешно ехал одинокий акын и, лениво перебирая струны старой думбры, напевал себе под нос:
«Еду я по бескрайней степи,
Путь мой долог был и тернист,
Но теперь я приехал домой
