Текст книги "Трудно не быть богом (СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Итак, тряпка эта… Короче, воспользоваться ею в своей жизни можно лишь один раз, – Локи особенно выделил слово «своей».

– То есть вмешаться в чужую жизнь не выйдет?

– Именно.

– Тогда зачем ты таскаешь его с собой? Ты же уже воспользовался им, не так ли?

– Если ты о том, с его ли помощью я изменил свою судьбу и избежал смерти, то да, – опустив глаза, кивнул Локи. Выдерживать взгляд брата ему было сложно.

– Ты что-то недоговариваешь. Я ведь знаю тебя как никто другой! – вскочив со стула и начав мерять шагами комнату, произнес Тор.

– Просто я устал. Очень устал за последние дни, – признался брат, потирая затёкшую шею.

Тор, стряхнув подкатывающий хмель, внимательно уставился на брата. Тот и впрямь выглядел не слишком хорошо. Глубокие складки залегли в уголках губ, тонкие словно паутинка морщины заблудились возле лучистых всегда сияющих глаз. Тёмные круги под ними залегли, словно нарисованные густой краской. Локи словно постарел. Тору стало не по себе. Кажется, использование магии отбирало очень много сил у брата.

Тот шатающейся походкой направился в спальню.

====== Часть 9 ======

Локи сидел на кровати, по-турецки скрестив ноги. Прямо перед ним на безупречной белизне постельного белья лежал сероватый кусок ткани. Полотно Судьбы. Локи, думая, пожевал губами.

Теперь для него лично Полотно было не более чем тряпкой для пыли, или для мытья полов. Своё назначение в его судьбе оно уже выполнило и фактически было абсолютно бесполезно. С его помощью он смог найти Первородных, с которыми и пошёл на сделку о своей смерти и жизни брата.

Сейчас же, не имея ни своих божественных сил, с помощью которых он в прошлый раз оказался в Вечных Чертогах, ни хоть какого-то весомого аргумента для очередной сделки, он был беспомощен.

Вся его надежда сосредоточилась в руках молодого репортёра. Ну, и директора «Щ.И.Т.а», разумеется. Если перстень и правда существует и хоть что-то из себя представляет, ему, Локи, придётся вложить максимум сил, чтобы перехитрить старого лиса Бродди.

Как ни крути, а для человека Бродди был проницателен и хитёр, наделен мощнейшими амбициями, которые и двигали его вперёд. Жажда наживы и власти для человека в нём были столь велики, что сравнимы разве что с его собственными амбициями в молодости. Наверное, осознание именно этого в некоторой мере вызывало в самом Локи отвращение. Ведь кого больше всех мы недолюбливаем? Свое отражение в зеркале. А Бродди был его почти точной копией. Двух Локи вселенная не выдержит и обязательно уничтожит одного. Так или иначе.

Сделки… сделки… бесконечная череда уловок, сделок, мелких компромиссов… Он так привык иметь желаемое любой ценой, что почти забыл что такое просто получать. Череда обманных схем, цепочки комбинаций… В его голове схемы сплетались в сложные клубки и красивые узоры, понятные ему одному.

Если бы люди только догадывались, кто на самом деле подарил им шахматы, они бы сильно удивились. Локи обожал эту игру. Раньше, во дворце Асгарда, он мог проводить над доской часы, придумывая новые и новые комбинации, и приводя в бешенство Всеотца, пока Тор упорно тренировал ратное мастерство на арене. Когда же он наконец закончил с игрой, она стала одним из любимейших времяпровождений во дворце даже у Одина. Ни Один, ни Фригга не отказывали себе в удовольствии посидеть над доской с искусно вырезанными их названным сыном фигурками. Тор же, раздосадованный свалившимся на брата вниманием, в тот год совершил свой первый ратный подвиг. Ох уж это их вечное соперничество. Ум против силы. Хитрость против отваги. Изобретательность против прямолинейности.

Только проведя тысячелетия в Вечных Чертогах Первородных, Локи понял, что это соперничество не имеет никакого смысла. Как любят спрашивать земные дети – кто сильнее – кит или слон, так и в их противостоянии наметилась финишная прямая.

Локи отогнал все эти мысли, возвращаясь к реальности. За ним внимательно наблюдали. Он ощутил затылком чей-то долгий взгляд. Спрятав в подпространстве Полотно Судьбы, он повернулся.

– Я начинаю привыкать к тебе, – усмехнулся он. – Но твоя привычка входить без стука однажды убьёт меня.

– Ты думаешь, что я стану отбирать у тебя Полотно силой? – осведомилась Смерть. Локи пожал плечами. – Зачем, если ты сам его отдашь, разве не об этом ты договорился с Равновесием?

– И всё же, мне оно ещё нужно.

– Для тебя оно бесполезно. В руки других оно не может попасть по твоей милости… Ты всё для этого сделал, – спокойно констатировала Смерть.

– Ты играешь в шахматы? – спросил вдруг Локи.

– Садиться играть в игру с тем, кто придумал её правила, неразумно, – пространно ответила Смерть, усомнившись в единственном авторстве Локи.

– И всё же?

– Иногда… Генезис неважный игрок. Постоянно стремится внести изменения, но каждый раз проигрывает… Равновесию нет дела до игр…

– Мда, я и забыл, что вы играете не на доске, и не фигурами, – ухмыльнулся Локи, намекая на гигантскую, всемирных размеров шахматную доску, где фигурками были все живые существа. – Хотя я назвал бы вашу игру поддавками.

– Возможно, и так, – Смерть сидела с прямой спиной, сложив тонкие изящные руки на коленях. Длинные тёмные волосы были заплетены в сложную причёску, и каскадом спускались по спине. Локи невольно залюбовался ею.

И всё-таки она была невероятно хороша. Пожалуй, только рядом с ней он мог не прикрываться никакими масками, не держать лицо, и просто расслабиться. Быть самим собой. Именно это ощущение он жадно ловил, словно рыба ртом ловит воздух, когда она появлялась.

Смерть вопросительно вскинула широкие соболиные брови, чуть закусив нижнюю губу.

– Так зачем ты позвал меня? – спросила она, расправляя складки на подоле платья. Тонкие нежные пальцы ловко пробежали по почти невесомой ткани.

– Я разве..? Возможно… – искренне удивился Локи, ведь у него и в мыслях не возник образ Смерти. – Скажи, как много ты знаешь?

– Смотря что ты хочешь знать, – развела руками женщина. – В моей власти – знать эмоции, чувства и стремления всего живого. Я в какой-то мере эмпат, и это – моя сильная сторона.

– Значит, ты знаешь, что я чувствую сейчас? – тревожно поинтересовался Локи.

– И совершенно не разделяю это чувство… – закончила за него она.

– То есть, своих, настоящих эмоций у тебя нет? Своих желаний? Чувств?

– Разве мы не выяснили это в Чертогах? Равновесие показал тебе достаточно… И рассказал, – Смерть поднялась с постели, и бесшумно обошла Локи, направляясь к завешенному толстыми портьерами окну. Отдернув занавесь, она посмотрела вниз, на осенний мокрый город. Отблески фар машин, их габаритных огней разбрелись по комнате неверным светом. Локи ещё больше залюбовался ею.

– Мне не очень приятно, когда мои чувства и эмоции читают, как открытую книгу, – признался он.

– Я и не читаю… Надоело всё это за время моего существования. Представь себе, как это утомительно, если ты не можешь это контролировать, – честностью на честность ответила она. – В конечном итоге я научилась этим управлять и использовать по собственному усмотрению.

Сейчас Смерть больше походила на простую женщину. Это невольно притягивало. Локи подошёл ближе, встав за её спиной, но стараясь не касаться. Их отражение на оконном стекле пересекалось бликами огней города.

В комнате тихонько тикали часы. Нудный осенний дождь мерно выстукивал стаккато на подоконниках.

– Ты спрашивал, какой я была раньше… – еле слышно произнесла она, глядя ему в глаза через отражение. Локи сделал шаг ближе, почти вплотную. Теперь он чувствовал запах её волос, он щекотал его ноздри и будоражил воображение.

Смерть не шевельнулась.

– В самом начале, когда я была совсем как и ты, молода… я была похожа на тебя. Амбиции. Жажда признания… Я так же соревновалась с братьями в своём главенстве, – вздохнула она, сложив руки на груди. – Я была всё же счастливее, чем сейчас. Тогда. Сейчас моё существование… скучно… Мне скучно…

Локи, рискуя, обнял её за плечи, и прижал к себе. И всё же она была теплой и живой, как и любая женщина. Она даже не сопротивлялась, подчинившись. Положив свои прохладные ладони ему на руки, Смерть глубоко вздохнула. Некоторое время они стояли так, вглядываясь вдвоём в ночные огни города, размытые дождём. В душе у обоих было спокойно, тихо, словно на море в абсолютный штиль.

Локи поймал себя на мысли, что ему на удивление хорошо стоять вот так и ни о чём не думать. Не рвать жилы, чтобы вернуть своё могущество. Не стремиться что-то доказать.

Холодное спокойствие, липкое равнодушие к происходящему внезапно затопило его, словно пробитое судно захлестывает вода океана.

– Чувствуешь? – вкрадчиво спросила Смерть. Локи неоднозначно хмыкнул. – Это и есть скука Первородных. Ею можно пользоваться лишь изредка, чтобы не становиться таким, как Равновесие – абсолютным равнодушным Ничем… Я боюсь стать такой же, – шепнула она последнюю фразу.

– Если ты боишься, значит ещё не всё потеряно, разве нет? – уточнил он, зарываясь носом в её затейливую прическу. Волосы пахли цветами, солнечным светом и водой. Так когда-то пахло от него самого, в детстве, когда они с братом проводили всё лето на реке.

– Возможно. Я не знаю, – тихо отозвалась она, слабо пошевелившись в его руках. Локи чуть ослабил объятья, и Смерть, повернувшись к нему лицом, уставилась глаза в глаза.

– Какая же ты красивая… – шепнул он, убирая тонкую прядь волос, струящуюся по её лицу. В зеленых, словно лес Асгарда, глазах блуждали золотистые искорки светлячков. Усмехнувшись уголком губ, она провела пальцами по его щеке к подбородку.

– Я ведь рискую? – осведомился он.

– Ещё как…

– Прекрасно! – ухмыльнулся он, подхватывая её на руки. Её тело было вполне осязаемым, упругим и крепким. Сделав шаг в сторону постели, он замер. – Нет. Всё не так.

Кинув взгляд на камин, он заставил его слабо разгореться сперва магическим зеленоватым огнем, который, по мере разгорания брёвен, сменился привычными оранжево-жёлтыми языками пламени. Перед камином лежал толстый ворсистый ковёр.

– Душа моя, тебе не кажется всё это до крайности пошлым? – поинтересовалась Смерть, оказавшись лежащей на мягком ковре. Локи просто молча смотрел ей в глаза, перебирая пальцами пряди ее волос.

– И что ты можешь предложить? – продолжая рассматривать её с теплотой во взгляде спросил он.

– Забыть этот инцидент, как дурной сон.

– Ты искренне этого хочешь? – не поверил он, глядя, как на её шее бьется и пульсирует жилка. Поддавшись секундной слабости, он склонился к ней и поцеловал в шею, туда где трепыхался почти ровный пульс.

В глазах резко стемнело, и тело вскричало горящими в агонии нейронами от адской боли, почти разорвавшей его на части. Он отлетел от неё, словно невидимая рука схватила его за шиворот и бросила в стену. Спиной он больно ударился об угол спинки собственной постели и сполз на прикроватный коврик. Скорчившись на полу, он зашипел от боли. Перед глазами плыли огромные разноцветные круги.

– Ты, кажется, немного перебрал со спиртным. И, видимо, перепутал меня с кем-то из своих подружек…– спокойно, словно ничего не произошло, произнесла Смерть, плавным движением руки расправляя складки на платье. Она стояла совсем рядом с ним. Локи с трудом поднял голову и взглянул ей в глаза. Зрение постепенно пришло в норму, чего нельзя было сказать об ушибленной спине и уязвленном самолюбии.

– Только не говори, что ревнуешь…– со сдерживаемым сквозь стиснутые зубы стоном, процедил Локи.

Смерть лишь вскинула брови, продолжая приводить себя в порядок.

– Если бы тебе не хотелось, ты бы не допустила этого, – прошипел он, потирая ушибленную поясницу. Под пальцами вздулся громадный синяк. Не нужно было даже смотреть в зеркало, чтобы убедиться в этом. Место гематомы быстро и болезненно пульсировало.

– Мальчик, неужели ты такого высокого мнения о себе, что решил, будто я стану тебя ревновать? – искренне рассмеялась Смерть, подходя ближе ко всё ещё стоящему на четвереньках у кровати Локи. Присев на корточки рядом с ним, она указательным и большим пальцем руки взяла его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Он, опираясь рукой о край кровати, замер перед Смертью на коленях. Ему было больно, неудобно и одновременно стыдно.

– Я высокого мнения о тебе, и посчитал, что ты всё ещё способна на чувства и эмоции… – отозвался он, страдая от начавшего ныть ушиба. – Видимо, я ошибся.

Смерть одновременно смутилась и растерялась. Её глаза потемнели, как темнеет летний лес перед грозой. Она отпустила его, отойдя на несколько шагов назад, в глубину комнаты. В воздухе запахло озоном и в сверкнувшей вспышке света Смерть растворилась. Сам собой погас камин.

Комната погрузилась во мрак. Только из окна мерцали красно-белые блики автомобилей, да ядовитые краски неоновых реклам. Локи закусил губу, поднимаясь сперва на одно колено, а потом с трудом на обе ноги. На сегодня, пожалуй, хватит с него. Иначе если не покалечится, то нелепо погибнет.

Подойдя к зеркалу в небольшой ванной комнате, он задрал край рубашки и глянул на свою поясницу.

Чуть наискось застыла огромная багровая, с ярко-фиолетовыми оттенками гематома. Кожа угрожающе натянулась, будто готовая вот-вот лопнуть под давлением крови. Тут Локи кое-что пришло в голову. Найдя на прикроватной тумбочке нож для корреспонденции, он, стиснув зубы, полоснул себя по вздувшейся коже.

Темная густая кровь сперва ошмётками, а затем потоком хлынула на дно душа, стекая по его ногам.

– Любить тебя ещё сложнее, чем меня…– пробормотал он, перевязывая рану изорванной хлопковой рубашкой. – Вот ведь паскуда… Моя любимая рубашка…

====== Часть 10 ======

…Время тянулось неправдоподобно медленно. Кажется, он забыл, когда видел закат последний раз. Брождение в междумирье совсем не походило на прогулку в Центральном Парке Нью-Йорка. Под ногами была пустота, вокруг была пустота. Сверкающая миллионами светляков, и сине-фиолетовыми всполохами. Краски междумирья напоминали какой-то фантастический праздник, с фейерверками и бенгальскими огнями. Темнота не была абсолютной, хотя абсолютно точно была.

Какое-то время (точно понять, когда – он не мог) назад ради собственного любопытства он попытался издать хоть какой-то звук, чтобы разбавить ватную тишину пустоты. Вместо его голоса пространство вокруг заполнили миллионы ярких вспышек и мгновенно погасли. Сперва это напугало его. Но вскоре страх отступил. Пустота междумирья была комфортной, в чем-то даже уютной.

Шагать по неосязаемому и невидимому полотну пустоты было одновременно и странно и захватывающе. Покопавшись в памяти, он не смог найти подходящее определение, на что это было похоже из знакомых ему ощущений. Мысли текли плавно, размеренно, без повседневной суеты. Он отметил, что ровным счётом ничего не помнит о том, как оказался здесь, и почти не помнит – зачем…

…В холодном поту Локи открыл глаза. Некоторое время он напряжённо соображал, где находится, и что именно – реальность.

Обведя взглядом спальню, он смог сделать вдох, сообразив, что это был сон. Напряжённо прислушавшись к ощущениям в теле, он с недовольством отметил, что сегодня придётся беречь силы. Не глядя нашарив в прикроватной тумбочке обезболивающие таблетки, он залпом проглотил три штуки.

– Будь оно всё проклято тысячи раз…

– О чём это ты? – отрывая лохматую растрёпанную голову от подушки, спросил Тор. Похоже, вчера он таки добрался до холодильника и, опустошив запасы пива, уснул на огромном диване в гостиной перед включённым телевизором.

– О человеческой жизни. Дурнее наказания не придумаешь,– зло проворчал Локи, включая кофемашину. – Но в ней всё же есть плюсы. Кофе точно один из них.

– Ты, я вижу, вполне освоился с земной жизнью, – приподнявшись на локте с дивана, Тор жадно повел носом, почуяв соблазнительный аромат свежемолотого кофе. – Не будешь скучать, вернув свои силы?

– А что мешает мне, вернув силы, продолжать пить кофе? – заметно повеселев после первого глотка, вопросом на вопрос ответил Локи.

Не дождавшись приглашения от брата, Тор сам налил себе в огромную кружку горький, но бодрящий напиток.

– Да, кстати. Как ты намерен вернуть свое могущество? Раз Полотно Судьбы бесполезно для тебя.

Локи, обдумывая сложившуюся ситуацию, рисовал пальцем на крышке стола невидимые узоры. Брат выжидательно смотрел на него. Было заметно, что впервые у шулера не хватало карт в рукаве. Это не могло не вызывать опасения.

– Пока что у меня только одна надежда, на «Око Одина», – наконец признался он.

– Ты же понимаешь, что этого не достаточно?

– Но ведь Бродди не знает, что Полотно Судьбы стало бесполезно! А это уже кое-что, – хитро улыбнулся Локи.

– Как так – бесполезно? Для него? Или в целом?

– Конечно для него… – быстро вернув себе непроницаемое лицо, отозвался он. – Да и чтобы воспользоваться им, нужно не только знать как, но и принести Норнам жертву. А это даже у меня получилось с большим трудом.

– Что же ты им пожертвовал за Полотно? – любопытно осведомился Тор, облизывая губы. Вкус кофе его восхитил.

– На самом деле я ничего им не пожертвовал,– развел Локи руками. – И именно по этой причине мне не стоит больше соваться к ним в логово. Эти твари берут в обмен на Полотно только части тела. А я, как видишь, весь тут.

– Что они из себя представляют, эти Норны? Я столько сказок про них слышал, но не думал, что они реальны, – Тор заинтригованно глядел на брата, как будто они снова в детстве, валяются на золотистых песках берега Ивинг, и Локи снова рассказывает брату истории собственного сочинения.

Ностальгия по прошлому с каждым днём проступала в его сердце все сильнее и сильнее. Всё чаще Локи, с момента их встречи будил в нём воспоминания из далёкого и тогда ещё вполне счастливого детства. От Локи не ускользнул рассеянный взгляд брата. Кажется, мыслями он витал где-то далеко.

– Крайне несимпатичные существа, поверь,– кивнул он, что-то ища в ворохе бумаг и документов в огромном ящике комода под телевизором. – Когда их назвали Девами, то просто посмеялись над ними. Я когда их увидел, решил, что тот, кто им дал такое прозвище – был мертвецки пьян.

– Что, так страшны?

– Да это не люди. Это огромные, метра в три паучихи, – махнул рукой Локи, наконец что-то найдя и торопливо сложив в кожаный портфель.– За мной через час приедет водитель. Есть дела в офисе. Можешь чувствовать себя как дома.

Тор кивнул. Особых дел у него не было, оставалось только прохлаждаться в комфортных покоях брата.

Питер внимательно изучил «Эдду», но так и не нашёл никаких следов «Ока Одина». Глаза слипались от усталости и света монитора компьютера. Оставалось искать среди недостоверных источников.

Или… или обратиться к международного уровня мифологу – Марии Вальде. Не так давно он уже общался с ней, беря интервью по поводу обнаруженных на территории Фарерских островов захоронений древних скандинавов. Этнографическое открытие прогремело на весь научный мир, сделав мисс Вальде известной персоной.

Немного подумав, он нашел её адрес в электронном письме и с замиранием сердца в нескольких словах описал ситуацию, приложив рисунок, который ему предоставил господин Лодур.

Как ни удивительно, но ответ от мисс Вальде не заставил себя ждать. На экране компьютера горело уведомление о новом письме, когда Питер вернулся за свой рабочий стол с чашкой обжигающе горячего кофе.

«Здравствуйте, мистер Паркер!

Мне очень приятно, что Вы обратились ко мне для решения Вашего вопроса.

Я, признаться, немного удивлена Вашей осведомлённостью и осведомлённостью Вашего друга.

Данное кольцо было обнаружено в ходе наших раскопок на Фареррах, в могиле безымянного конунга. Пока что ни его происхождение, ни его история не установлены, как и личность конунга. Судя по захоронению, конунг был знаменитым войном и чародеем.

В настоящий момент перстень вместе с предметами из могилы, а также останками конунга находятся в Смитсоновском управлении антропологии, в Вашингтоне.

Буду Вам признательна, если Вы поделитесь со мной информацией до публикации Вашей статьи, чтобы я могла откорректировать возможные неточности.

Заранее благодарю Вас! С уважением, доктор антропологии М. Вальде.»

Питер удивлённо хмыкнул. Надо же, информация к мистеру Лодуру поступает быстрее, чем в научные источники. Видимо, имеет место быть подкупленный информатор. Хотя, с его связями и финансами это не удивительно.

Распечатав текст письма, Питер спешно сложил листок пополам, и набрал номер телефона приёмной мистера Лодура. Долгие гудки в трубке, и вот приятный женский голос уточнил фамилию и цель звонка.

Как только он представился, его тут же переключили на кабинет Томаса Лодура.

– Слушаю вас, мистер Паркер! – бодрый голос Лодура поглотил его будто горный ручей.

– Мистер Лодур, я нашёл то, что вы просили. Могу отправить информацию на почту.

– Не утруждайтесь. Вы сейчас находитесь в офисе своей газеты? – уточнил Лодур. – Через 20 минут за вами приедет мой водитель. Жду вас с информацией.

Не дав даже подумать или собраться с мыслями, оппонент на том конце провода бросил трубку.

Безапелляционность, с которой Лодур раздавал указания, обезоруживала. Даже не работая на него в полном смысле этого слова, Паркер чувствовал себя глубоко обязанным человеком, боясь подвести благородного господина.

Залитый осенним солнцем ресторан с открытой террасой «Tavern on the Green» удачно расположился прямо в Центральном Парке Большого яблока.

За одним из столиков, подставив лицо и наслаждаясь тёплыми лучами солнечного света, сидел мистер Лодур. Перед ним на столе стояла сервированная по правилам высокой кухни ягнятина с овощами. Паркер, забывший с утра позавтракать, сглотнул подкатившую слюну. Это не ускользнуло от Томаса Лодура. С ироничной улыбкой он, пока Паркер устраивался в удобном плетёном кресле, удвоил заказ. Официант, словно идеально вышколенный солдат, развернулся на каблуках на месте, и исчез. Ароматное блюдо было подано в течение нескольких минут.

– О, что вы, мистер…

– Не люблю разговаривать о делах на пустой желудок. Это сильно отвлекает, – взмахом руки расправив хлопковую салфетку с гравировкой ресторана в углу, перебил его Лодур. Он в несвойственной миллионерам манере был щедр и получал удовольствие, производя своей щедростью шоковое впечатление.

Как только у его визави от удивления открывался рот, у самого Лодура загорались демонические искорки в ледяных глазах.

– А Тор… Мистер Одинсон не будет с нами обедать? – немного смущённо поинтересовался Паркер, словно нервничая от того, что остался один на один с таким влиятельным человеком. Вместо ответа Томас Лодур хищно улыбнулся, обнажая в улыбке великолепные зубы, и вгрызаясь ими в заботливо приготовленное рёбрышко барашка. Паркер предпочёл последовать его примеру.

Когда с великолепными блюдами было покончено, Паркер вновь попытался вернуть атмосферу совместного обеда к цели своего приезда. Вынув из рюкзака с фотокамерой сложенный пополам листок, он молча протянул его через стол мистеру Лодуру. Тот с каменным лицом прочитал текст и прожигающим насквозь взглядом уставился в глаза Паркеру. От этого взгляда хотелось бежать, скрыться, затаиться в самой глубокой норе. Но вместо этого Питер сдержал трусливый порыв, и, поёрзав в кресле, спросил:

– Этого достаточно для вас? Или стоит провести детальное исследование?

– Меня заинтересовал конунг. Смею выдвинуть предположение, что это никто иной как Ганглери, он же Гюльфи. По легенде он отправился на поиски Асов. В помощь ему были даны волшебные силы… Возможно, перстень принадлежит к одному из магических артефактов, дарованных ему тремя Асами, говорившими с ним, – сократив слышанную ещё в детстве историю о встрече Одина, Виле и Ве с отважным северянином из Мидгарда, пояснил Локи. Гюльфи, поклявшись узнать тайны мира, отправился в путешествие, которому могло не быть конца, если бы не милость Одина и мудрость Фригги.

Чтобы отважный конунг смог найти путь домой, ему подарили некий подарок, который мог не только указать путь, но и даровать те блага, о которых мог мечтать владелец.

Питер слушал, внимательно глядя на своего визави. Тот заметно приободрился, даже его энергетика будто резко заискрила жаждой действий.

– Вы так хорошо знакомы с мифами и сагами древних скандинавов? Удивительно, какой вы разносторонний человек, – откровенно признался Паркер.

Локи лишь смерил человека за столом надменным взглядом. Если бы ты только знал, с кем ты сидишь и делишь трапезу, человечек, ты бы бился в благоговейном ужасе у ног своего господина… Он заставил себя мысленно осечься. Сейчас не время и не место для бахвальства.

Надо как можно больше узнать о том, где находится перстень, и как его заполучить, минуя Бродди.

– Питер, будьте так любезны уточнить всю информацию о конунге и перстне в самом Смитсоновском университете. Если от меня что-то потребуется – смело говорите. Для меня это дело имеет максимальную важность, чтобы вы понимали…

Локи, вложив купюру в поданный счет, поднялся из-за столика, и смерив Паркера внимательным цепким, словно у хищника, взглядом, хлопнул его по плечу, как старого знакомого. От этого прикосновения по телу Паркера пробежала волна мерзких мурашек. Но внутренне он словно бы наполнился решимостью заполучить максимально возможную информацию.

Покидая ресторан, Локи подумал о том, что мальчишка Питер Паркер не так прост, как кажется. Хоть внешне он и не вызывал ощущения могучего интеллекта, внутри этот человек был гибким и твёрдым одновременно.

Удивительное соседство двух качеств. Может, именно благодаря им Старк и захотел видеть в нём своего преемника.

====== Часть 11 ======

В широченном коридоре Музея Естественной Истории при Институте гуляло эхо. Каждый шаг Питера Паркера рикошетом отлетал от каменного пола, поднимаясь к высокому потолку через безупречно белые стены. «Хорнблауэр и Маршалл» постарались на славу, создавая этот грандиозный проект.

Паркер не мог не отметить торжественную атмосферу как самого здания, так и ощущения от пребывания внутри. Мысль о том, что прямо сейчас и прямо здесь находится величайшая из коллекций мировых и культурных ценностей, вызывала у него волны мурашек по телу. Было в этом что-то сюрреалистическое и невозможное.

Питер неспешным шагом прошёл экспозиционный зал с динозаврами и замедлился ещё сильнее у самого выхода, пытаясь понять, куда же ему направиться дальше. Его замешательство оказало ему удивительную и приятную пользу – прямо на встречу ему, гипнотически покачивая крутыми бёдрами, шла мисс Вальде. Паркер не поверил своим глазам. Когда она, улыбаясь, своей несомненно самой лучшей из улыбок, подошла к нему, он уже забыл о цели своего визита.

– Мисс Вальде… добрый день! – протягивая ей для пожатия руку, пробормотал Питер, немного краснея.

– О, мистер Паркер! Я не думала, что вы так скоро появитесь в Институте! – искренне удивилась девушка, слегка пожав его вспотевшую ладонь. Питер ещё больше смутился, и быстрым жестом спрятал руки за спину.

– Мой наниматель желает узнать о данном образце максимально возможную информацию. По его предположению, конунгом является никто иной как Гюльфи-Ганглери…

При этих словах брови мисс Вальде поползли вверх. Она остановилась и внимательно вгляделась в глаза Питеру.

– Знаете, мистер Паркер, ваш наниматель либо очень образованный человек, либо очень заинтересован данным предметом из личных побуждений.

– Почему? – живо поинтересовался Паркер, но смутился, и перефразировал свой вопрос, – Извините, почему вы так решили?

– Легенда о Гюльфи, – проводя за собой Питера Паркера известными лишь сотрудникам ходами, продолжила рассуждать Мария, – не имеет никаких весомых доказательств своей реальности, но при этом занимает достаточно важное положение в скандинавских сказаниях и мифах, якобы подтверждая существование Асов и Ванов. Но, теперь уже, когда мы с вами лично столкнулись с Асгардцами, данный миф перетекает скорее в разряд бытовых легенд…

– Простите, я немного теряю мысль вашего повествования, – признался Паркер, зачарованно следя за плавностью жестов девушки и за её потрясающе утончённой фигурой.

– Я имею ввиду, что сейчас легенды, саги и «Эдды» становятся чем-то вроде биографий реально существовавших прототипов. А это значит, что ваш заказчик либо напрямую получает информацию от первоисточника, либо настолько заинтересован данной темой, что даже не ставит под сомнения возможности неверного толкования, – ответила девушка, разворачиваясь всем корпусом к Питеру и ловя его жадный взгляд на своей груди. Это её смутило.

– Извините… Возможно, что тут дело в личных знакомствах. Мой заказчик лично знаком с Тором Одинсоном. Возможно, именно это и даёт ему такое владение информацией, – пожал плечами Паркер, переводя взгляд от фигуры девушки к плану эвакуации при пожаре.

Мария это заметила и усмехнулась. Молодой репортёр был ей интересен ещё с первого знакомства, но возможности продолжить общение она не увидела. И вот сейчас, как будто специально, он появился снова.

– Мистер Паркер, откровенно говоря, я не ожидала, что мы с вами снова встретимся.

– Мисс Вальде, вы мой единственный знакомый специалист в этой узкой сфере…

– Ну, антропология и археология не такие уж и узкие сферы, – немного разочарованно вздохнула она, наконец дойдя до светлого прохладного помещения.

Внутри шумели вытяжки и активно работала промышленная система поддержания микроклимата. На длинных узких столах из полированного металла лежали обрывки ткани, истлевшие в вековой борьбе за свою сохранность, заржавевшие иззубренные орудия, потемневшие от времени и воды человеческие кости… Это напоминало анатомический музей с тем лишь исключением, что под бестеневыми лампами лежали не останки из плоти, а останки истории.

Паркер застыл на пороге. Осмотрев огромное светлое помещение, он, наконец, смог выдохнуть. Мария не могла не уловить восхищения в его взгляде. Гордость за себя и свою работу заставила её улыбнуться шире обычного. Питер с плохо скрываемым интересом принялся рассматривать лежавший ближе всего образец – длинный, изъеденный ржавчинной меч. Он был широк, в ладонь у гарды, и сужался к концу. Навершие рукояти было несоразмерно большим, и имело несколько глубоких следов и гравировку.

– Странно… Меч заточен только с одной стороны? – подняв глаза на внимательно наблюдающую за ним мисс Вальде, спросил Питер.

– Совершенно верно. Это дает нам основание полагать, что возраст клинка ориентировочно не позднее Х века.

– Такой древний?!

– Да. Как и большинство моих находок, – кивнула Мария. – Идёмте же, я покажу вам кое-что еще.

В гуле кондиционеров их шаги по мраморному полу гасли, так и не раздавшись. Мисс Вальде подвела Паркера к небольшой закрытой стеклянным колпаком экспозиции. На белой хлопчатобумажной ткани лежали разнообразные украшения – кольца, толстые цепи-торквесы, обручи, браслеты, несколько подвесок в форме Мьёльнира. Все они выглядели действительно впечатляюще. Изящные, с узорами в виде животных, рунических символов, точек и полосок. Грубые и тяжёлые, словно они только-только вышли из-под молота кузнеца. И всё же впечатляющие своей красотой.