Текст книги "Dragon VS Princess-2: Peace minus one (СИ)"
Автор книги: izleniram
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– И вот этот скафандр, – добавил Джиён, выворачивая с парковки.
Их усилия законспирироваться были, конечно, детсадовскими, но то ли им сегодня везло, то ли просто никто не ожидал увидеть этих двоих вместе, да еще и в таком месте, но пройти на территорию парка им удалось, не привлекая к себе внимания.
– Мы же прокатимся на монорельсе? – попросил Джиён, хватая Джина за руку, с любопытством оглядывая движущиеся где-то там, вверху, шумные кабинки.
– Обязательно, – согласился Джин, но лучше делать это, когда стемнеет – тогда огоньки так забавно бегут навстречу, прямо тебе в лицо…
Но Джиён не слышал его. Он вертел головой, рассматривая все вокруг себя, и то и дело дергал Джина за рукав:
– А лучше на русских горках, давай, а?!!! …И на вот том корабле, видишь?!!! …И в чашке хочу по реке сплавиться, в чашке!!!.. Боже, я сто лет уже здесь трезвый не бывал… Ой, какие уточки хорошенькие!!! Уточки, смотри!..!!! … Давай их покормим, а? …И центрифуга! Я хочу на центрифуге! Обещаю, что не блевану! Хотя… нет… не обещаю…
Джин потихоньку хихикал, наблюдая, как из пафосного Джи-Дрэгона расцветает восторженный ребенок, который не может решить, на какой карусельке покататься в первую очередь.
Позже, взбудораженные поездкой на монорельсе, они решились на путешествие Синдбада по реке ужаса. На первом повороте при виде горки черепов Джиён судорожно вцепился в руку Джина. Но тут же смутился от своего порыва и руку отнял. Но тут же вцепился снова, увидев восточную красавицу с кувшинами, которая испугала его еще больше, чем горка черепков с пустыми глазницами. При каждом новом столкновении с ужастиками Джиён так громко комментировал свои эмоции по этому поводу, да еще и в таких смелых выражениях, что служитель на выходе из аттракциона пошутил, что столько матов их ужастики, пожалуй, не слышали за всю историю своей жизни, а слышали они много.
Служитель их не узнал или сделал вид, что не узнал, поскольку не захотел портить им отдых.
– А давай на воздушном шаре? – предложил Джин и потянул Дракона за руку к посадочной площадке.
Проплывать над розовеющим от заката парком Лотте Ворлд, подставляя лицо тяжелому чуть колючему на высоте ветру – ощущение штучное, особенное, запоминающееся. Оно вдохновляет и дарит непередаваемые эмоции. Оно наполняет легкие, сердце и голову свежестью и восторгом свободы. Оно раскрепощает и вызывает слезы непередаваемого счастья от ощущения высоты. …Особенно для тех, кто этой самой высоты не боится. И к этой категории граждан абсолютно точно не относится лидер Квон. Иначе как объяснить, что он предпочел наслаждаться видами, забившись в угол корзины воздушного шара, обхватив колени руками и зажмурив глаза – именно в таком состоянии Джиённи решил провести весь двадцатиминутный полет. И его не смог выманить из его угла Джин ни подтруниваниями на тему «дракона, который боится летать», ни жестким троллингом с элементами шантажа и обещаниями сфоткать его жалкий вид и слить эти фото в сеть, ни уговорами «по-хорошему». Такого растерянного и трогательного Дракона Джин, наверное, больше никогда и не увидит. Поэтому пару фоток он все-таки сделал.
Но как только корзина коснулась земли, и Джиён обрел почву под ногами, он вскочил, вцепился в джинову руку, выдрал из нее телефон и тщательно удалил все фото. И через минуту снова был в форме.
Настолько в форме, что без всяческого зазренья совести, когда они приземлились прям перед замком Авроры, настоял на том, что Джинни обязательно должен сфотографироваться в его интерьерах, как настоящая принцесса. На что Джин не без ехидства ответил, что обязательно, если только его сфотографирует фальшивый нелетающий дракон. На том и порешили.
И вообще, Сокджин с каждой минутой их пребывания в парке развлечений становился все пафоснее и пафоснее, все важнее и важнее, и вот уже Дракон совсем перестал чувствовать себя здесь хёном (хотя, кого мы обманываем? Когда это он себя рядом с Джином чувствовал хёном вообще?), а эта джинова полуулыбочка, словно говорящая «Ну-ну, на какую тебя еще карусельку сводить, малыш?» вообще бесила. И Джиён, неожиданно для себя самого, начал раздражаться и даже немного тяготиться уже обществом такого Джина, пока на горизонте не мелькнула сверкающая всеми огнями сразу крупная надпись «Тир». На Джина она подействовала как запах сыра на Рокфора из всем известного мультика – он, разве что только руки вперед при этом не вытянув, пошел на блеск этой короткой многообещающей надписи практически в загипнотизированном состоянии.
И уже у самого прилавка тира выяснилось, что Джин не умеет стрелять. От слова «никогда не бери в руки оружие, человек, не позорь маму с папой». Но зато дико, зависимо, яростно обожал смотреть, как это делают другие. И вот тут Джиён понял, что настал его звездный час.
Пока он выстреливал расставленные на полках мишени, Джин встречал задорным визгом каждую свалившуюся с полки. Пока Дракон прицеливался по движущимся мишеням, Джин с азартом доказывал всем, кто стоял в радиусе двух метров, что его хён – самый крутой, и он вообще вам всем здесь сейчас покажет, кто на самом деле умеет стрелять, а кто – так, понтующийся любитель. И поэтому, когда дело дошло до главного приза, Джиён (и тут его можно понять!) просто не мог проиграть. Не мог обмануть ожиданий Джина. Потому что блеск ожидания в его глазах… он… Джин впервые так смотрел на Джиёна. Так, взглядом на миллион долларов. Так, словно… словно… словно у Джиёна есть все-таки надежда на что-то большее, чем дружба. Так что проиграть Джиён не мог.
Поэтому, когда Джин вприпрыжку понесся выбирать очередной приз на полке с игрушками и сувенирами, а работник тира наклонился к Джиёну и еле слышно предложил сделать так, чтобы ружье гарантированно выстрелило, куда надо, и главный приз в итоге достался счастливо булькающему над очередной игрушкой Джину, Джиди без единого звука выложил круглую сумму в протянутую ладошку.
– Итак, у вас три попытки! – провозгласил предприимчивый чувак, перезаряжая ружье. – Три пули! И если хотя бы одна из них попадет в десятку, вон тот огромный розовый слон с цветком в хоботе – ваш!
И он ткнул костлявым пальцем в висящую под пологом палатки мягкую игрушку просто гигантских размеров.
Джин замер в позе фанючащего футбольного болельщика, ожидающего от своей любимой команды главного гола сезона. Замерли и люди вокруг, просто потому что хотели уже увидеть, чем все это закончится. Замер и сам Джиди. Замер. И нажал на курок.
– Восемь! – выкрикнул работник тира. – Еще одна попытка.
Дракон нахмурился. Что этот гад себе позволяет? Курок.
– Четыре! – как-то растерянно проговорил работник, а толпа позади Джиди разочарованно загудела.
Джиди посмотрел на Джина. Того, казалось, не смущали две эти неудачи совсем – он все так же блестел глазами и ждал чуда от своего хёна. О том, что Джи – его хён, и, вообще-то, его хён круче всех, знали, кажется, не только все люди вокруг, но и пролетавшие мимо воробьи. И мимо проходящие муравьи тоже. А бродячий кот, стеснительно интересовавшийся содержимым мусорных ящиков вдоль тротуаров, настолько проникся этим обстоятельством, что, кажется, даже готов был постоять рядом с Джином с плакатом поддержки. За отдельную плату в виде сосиски, разумеется. Джин оповестил всех, что сейчас будет решающий выстрел, и, мол, сами догадаетесь, кто унесет домой розового слона, или подсказать?
Джиди сжал в руках согретый ладонью металл. Выдохнул. Поднял глаза на работника тира. То еле заметно кивнул. И Дракон выстрелил, практически не целясь.
– Десять! – провозгласил мужчина.
И толпа позади Дракона взорвалась восхищенными криками.
Джин сжимал розового мягкого слона так, словно тот должен был ему денег, и он пытался этот долг из слона выжать. Слон был огромный, почти что ростом с самого Джина, и когда он нес его, длинный хобот с зажатым в нем цветком мельтешил где-то у Джина за спиной.
К этому времени изрядно проголодавшись, они направились к Лоттерии, чтобы как следует насладиться вредным фастфудом, без которого ни одна прогулка по парку развлечений не будет засчитана. У самой двери ребят нагнал работник тира. Джин уже подошел к окошку, чтобы сделать заказ, а Джиён стоял с огромным розовым чудовищем в руках и старался привлекать как можно меньше внимания.
– Слышишь, – дернул мужик из тира Джиди за плечо. – На, возьми свои деньги.
Джиди обернулся к нему непонимающе:
– Зачем?
– Да ты и так попал, – улыбнулся мужик. – Последний раз в самую «десяточку». Первый раз такое вижу, чтобы, не целясь, засадили в самое яблочко. Ты не снайпер часом, нет?
Джиди помотал головой.
– Нет, – улыбнулся он. – Я точно не снайпер.
Подошел Джин.
– Что он хотел? – спросил он, кивая на удаляющуюся спину мужика.
– Спрашивал, не снайпер ли я, – с гордостью ответил Дракон, вручая Джину его розовый мохнатый трофей. – Наверное, заказать кого-то хотел.
Они уселись на отдаленную скамью, скрытую полумраком теней от проходящих мимо и прогуливающихся, и с удовольствием вгрызлись зубами в теплые и мягкие гамбургеры из Лоттерии. Запивая булки холодной газировкой, они молча жевали, лишь изредка кивая на светящиеся указатели и выразительным мычанием давая понять друг другу, что именно они думают о каждом из этих мест: от «Круто там было, скажи?» до «Вот туда стопудово в следующий раз надо сходить!». Джин болтал ногами совсем по-детски, хлопал себя по коленке ладонью и рассказывал, как все время просил в детстве маму привести его сюда, но мама не хотела. Ей все эти карусели казались страшно опасным делом. Так что Джин впервые попал в парк развлечений уже в совершеннолетнем возрасте.
Джиён рассматривал лицо Джина, отражающее фонарные блики, и думал, что ему бы сейчас очень хотелось поцеловать его. Что, наверное, губы у него сейчас сладкие… от газировки…. И понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Потому что… Им было так сейчас хорошо просто быть рядом, быть вместе… Так хорошо… что Дракону очень не хотелось бы, чтобы это «хорошо» заканчивалось.
========== FLASHBACK -3: ==========
«Follow» Crystal Fighters
– Почему ты продолжаешь жить в этой гребанной общаге? – орал в трубку Дракон, да так орал, что Хосоку приходилось отставлять телефон на безопасное для барабанных перепонок расстояние.
– Ну, мне там интересно, – сонно отбрыкивался ему в ответ Хосок, пытаясь втиснуться словами в поток его ругательств.
– Собирай свои вещи, я хочу, чтобы ты оттуда съехал.
Хосок молчал. Потому что возражать было бесполезно. Он просто ждал, пока Джиён проорется в трубку. Тот еще с минуту что-то выкрикивал в черную дыру сотовой связи, пока не понял, что на том конце уже какое-то время никто ничего не говорит. Потом понял, что звонок сбросили.
Теперь звонить бесполезно. Хосок трубку не снимет и на звонок не ответит ровно до тех пор, пока Джиён не успокоится. Дракон запустил пятерню в свои розово-голубые волосы и сжал их у корней. Что этот пацан себе позволял? И что он делал, что он творил с ним, с Джиёном? Джиён был сам не свой. Его самого от себя тошнило – настолько он был невыносим, но поделать с собой ничего не мог. Роскошный Джи Дрэгон плавился под взглядом этого мелкого словно сахар на сковородке, превращался в сладкую блестящую пузырящуюся карамель, растекающуюся и застывающую от малейшего неосторожного взгляда или слова. Чуть перегреешь – и начнет чернеть, мрачнеть и гореть, распространяя запах опасности и катастрофы.
Хосок, как назло, был существом крайне гиперсоциальным – у него в друзьях было половина Сеула, а остальная половина хотела быть у него в друзьях. Он был открыт абсолютно всем ветрам и поветриям, он фанател сразу во всех музыкальных направлениях, интересовался сразу всем интересным в мире, он даже танцевал сразу всеми стилями, успешно миксуя балет с тверком.
Хосок парил над этим миром как единый талисман планеты Земля, и у Дракона чувство собственничества буквально булькало в ушах, перекрывая все звуки разума и здравого смысла.
Он приезжал в общагу Хосока на каждый выдавшийся свободным часочек, даже если на дорогу туда и обратно ему приходилось тратить столько же. Он залетал к Хосоку в комнату, выдергивал его за шиворот из того, чем парень в данное время занимался, даже если он тусил по комнате в одних трусах и пытался синхронизировать себя с окружающей действительностью спросонок, и тащил в машину, где зацеловывал до полусмерти. Он от Хосока оторваться не мог. Не мог. Как ни пытался. И сам себя за это ненавидел. Ему плакать хотелось, буквально хотелось плакать, когда наступал момент расставания. Ему хотелось везде возить Хосока с собой как плюшевую игрушку, все время иметь его под рукой, но у Хосока, конечно, была своя собственная жизнь и свои собственные дела и заботы, и он лично вовсе не собирался отдаваться в полное распоряжение Джи Дрэгону. Хотя ничего против поцелуев в машине не имел.
– Ты успокоился? – ровно спросил Хосок, отвечая на звонок Дракона спустя полчаса.
– Ага, – заверил его Дракон уже почти спокойно. – Я приеду?
– Нет, не приедешь, – не согласился Хосок. – У тебя сегодня Инкигайо, сам же говорил.
– Я приеду и заберу тебя на Инкигайо, – предложил Дракон.
– Нет, не заберешь, у меня другие планы, – вновь возразил ему Хосок.
– Хоши… – начал было Дракон почти жалобно.
– Мне надо встретиться с родителями, да что же ты, в конце-то концов! – мягко, но с упреком проговорил Хосок.
– Я включу видеосвязь, – предупредил Дракон. – Хочу увидеть тебя. Хотя бы так.
На дисплее телефона высветилась через помехи черная голова Хосока: он забавно тер кончиком пальца впадинку над верхней губой, пытаясь разглядеть сквозь помехи джиёново лицо.
– Хён, ты разноцветный! – восторженно воскликнул Хоши, разглядывая новую прическу Джиёна. – Ты похож на пони, на радужного пони.
Он расхохотался. Дракон пристально вглядывался на том конце сотовой связи в его лицо через дисплей телефона.
– Why-so-serious? – спросил по слогам Хосок и тепло улыбнулся. – У тебя ведь будет выходной?
Дракон кивнул.
– Давай проведем его вместе? – предложил Хосок. – Я что-нибудь придумаю.
– Нет, это я что-нибудь придумаю, – перебил его Джиди. – Кажется, я уже придумал. Что ты думаешь насчет рыбалки и вечера на берегу озера?
***
– Почему ты никогда не водил на свидания меня? – спросил Йесон, когда, встретившись снова неслучайно у дверей YG, перегородил дорогу Джиди и, смеясь, прижал его к стенке за поворотом основного коридора. Этим вопросом он дал понять Дракону сразу несколько вещей: во-первых, что он в курсе отношений Джиди с пацаненком из танцевальной академии, во-вторых, что он в курсе, что Дракон фанючит по этому пацаненку как малолетка, таскает его на свидания и устраивает уикенды в своем загородном доме на берегу озера, куда, вообще-то, простым смертным как бы въезд запрещен (туда даже родные Джиёна не могут явиться без предварительного звонка), и, в-третьих, что ему, Йесону, на все это не все равно.
Дракон смерил его взглядом и легонько отпихнул от себя, выдержал пристальный взгляд этих блестящих маньячески-черных глаз и холод смазанной улыбки, сдерживающей сейчас из последних сил острые лезвия жгучей ревности, рвущейся наружу.
– Знаешь, в кулинарии такое понятие, как «степень готовности продукта» важно только для тех продуктов, которые нельзя есть сырыми. Которые несъедобны без обработки. Ядовиты даже может быть. А те, которые можно съесть и сырыми… какая разница, сколько времени тратить на их приготовление? Можно вообще не готовить. Они, в принципе, пойдут и так….они изначально готовы…
Йесон покраснел и метнулся взглядом в дальний проем коридора, словно убеждаясь, что никто посторонний не слышит сейчас эти драконьи слова.
Дракон засунул руки в карманы джинсов и улыбнулся холодно.
– Во-о-о-от… – он оттолкнулся спиной от стены и сделал шаг по направлению взгляда Йесона. Потом обернулся и продолжил: – С людьми, знаешь, тоже так. С некоторыми нет смысла заморачиваться… зачем? Они, в принципе, съедобны и так. А с некоторыми… даже маринование в течение нескольких суток и танцы с бубнами у медленного огня не зря. Их вкус, он того стоит. Я ответил на твой вопрос?
И у Йесона паника. Он чувствует, что его Джиди ускользает у него из рук. Его это бесит. Потому что, вообще-то, еще никто Йесона первым не оставлял – не для того он через весь ад стажерства и айдольства проходил. А тут какой-то малец несуразный. Совсем некрасивый. И совсем неподходящий Джиди.
– Эй, чего нос повесил, знаменитость? – окликает его в кафе на первом этаже офиса YG знакомый местный менеджер.
Йесон поднимает голову и вглядывается в это прищуренное и немного напряженное лицо. Этот товарищ на прошлой совместной айдольской попойке долго рассказывал ему в коридорчике у туалетов, какой Йесон красивый и как манят его черные глаза. И эти самые глаза озаряются сейчас недобрым хищным светом неожиданной идеи.
– Да вот думаю, как, наверное, обидно будет вашему президенту, если все его вложенные силы и средства пойдут прахом из-за очередного скандала Джиди.
Менеджер перестает улыбаться и заинтересованно смотрит на него, придвигаясь поближе.
– Какого скандала? – уточняет он тихо.
– Который, кстати, не только Джиди коснется… Который отрикошетит и по бэнговскому макнэ. Потому что сексуальные отношения между одним из учеников его академии и лидером – это та-а-а-а-кой повод для медиа, что Диспатч только ручки потирать будет от удовольствия.
Все это Йесон говорит без тени улыбки с серьезным беспокойством о будущем компании YG на лице.
– Откуда ты это знаешь? – почти шепчет менеджер, наклоняясь к Йесону еще ближе.
Йесон пожимает плечами.
– У нас с Джиди достаточно близкие отношения, чтобы рассказывать друг другу о том, что интересного происходит в наших жизнях.
Менеджер сникает.
– Ну, – похлопывает его по плечу Йесон. – Знаешь, как говорят: предупрежден – значит вооружен. Думаю, мистер Ян будет благодарен тому, кто предотвратит эту очередную ДжиДи-катастрофу, предупредив его об этом. А уж он умеет напомнить Джиёну, за что ему платят и в чем его главная задача.
Менеджер понимающе кивает и уходит, почти не прощаясь. Йесон еще какое-то время грустно улыбается своему отражению на кофейном фарфоре.
– Боже, в какого монстра ты превращаешь меня, Джиён?
***
– Мы с тобой едем в самую грозу! – крикнул Джиёну в ухо Хосок, цепляясь пальцами за кожу его черной косухи.
– Боишься? – чуть повернув к нему голову, крикнул в ответ Джиён.
Хосок замер и сильнее сжал пальцы на куртке.
– Нет! – ответил немного нерешительно.
А потом протянул одну руку, вынул из своего правого уха наушник и вставил его в правое ухо Джиёна. Джиён прикрыл глаза, услышал «Follow» Crystal Fighters, улыбнулся.
– Тогда вперед! – крикнул он Хосоку, пригнулся к мотоциклу и сорвался с места с диким ревом. – В самую грозу!
Последние его слова потонули в грохоте и звуковых росчерках молний.
Это было сумасшествием – мчаться под проливным дождем, хохоча во все горло. Дождь бросался в них водяными снопами, смывая, счищая, сбивая сеульскую пыль и пепел переживаний. Это было каким-то крещением драйвом, рок-оперой их сумасшедшей любви, спетой двумя хриплыми голосами под аккомпанемент рева мотоцикла и грозовых раскатов.
Это было сумасшествием – лететь, рискуя на виражах, по самому краешку серпантина, оставляя позади волнение зеленых парковых массивов и замершую в стоп-кадре суету городских пригородов. Хосок, цепляясь ногами, отпускал руки, раскидывал их в разные стороны и хохотал как сумасшедший, с каждой секундой промокая все больше, но не замечая этого, вернее, получая от этого все большее и большее удовольствие.
Это было сумасшествием – свернуть на проселочную дорожку и лететь по намокающему грунту, сбивая снопы воды с мокрых низких веток. Бежать, бросив байк, к дощатому крыльцу дома на берегу озера, схватившись за руки. Влететь в широкие тяжелые двери и упасть на ворсистые ковры у зажженного камина, пытаясь отдышаться.
Взволнованно, на грани паники целоваться, исступленно срывая друг с друга мокрую одежду, раскидывая ее по разным углам, а потом, выровняв дыхание, медленно, тягуче, размеренно заниматься любовью, буквально на грани нервного срыва ловить на кончиках пальцев друг друга многоваттные разряды нежности.
Это было сумасшествием.
Хоши хрупкий, изящный, трепетный, как случайно залетевшая на огонек экзотическая бабочка, и такой же беспокойный. Кажется, неосторожное дуновение, случайное дыхание в его сторону – и он улетит, сверкнув на прощание яркими крылышками. Кажется, придави эти крылышки чуть сильнее пальцами – и он больше не сможет летать.
Джиён разглядывает его обнаженное тело, на котором пляшут отблески горящего в камине огня, гладит кончиками пальцев, как давно мечтал, и тихо спрашивает:
– Ты в порядке?
Хоши поворачивает к нему лицо, на котором еще мокрые дорожки от слез не высохли, и едва кивает.
– Я не хотел сделать тебе больно… – чуть виновато оправдывается Джиён. – Я хотел… Но ты… ты…
– Успокойся, – чуть хрипло останавливает его Хосок, чуть морщась от тянущей боли где-то под поясницей. – Оно того стоило.
Джиён улыбается своей фирменной смущенной улыбкой, утыкается в хосочью подмышку и на секунду замирает. Потом поднимает лицо и внимательно смотрит в глаза Хоби.
– У тебя ведь никого не было до меня, правда? – еле слышно шепчет он, убирая челку со лба, чтобы она не закрывала эти потрясающе внимательные и всегда немного улыбающиеся карие глаза.
– Никого, -шепчет ему в ответ Хосок.
Джиён расплывается смущенной улыбкой и тянется с поцелуем, сгребая Хосока в свои нетерпеливые объятия.
– Я тебя съем когда-нибудь – такой ты сладкий! – говорит Дракон, и ему самому липко от того, какими сахарными соплями сочатся его слова, но ничего с собой поделать не может – фанючит по Хоши изо всех сил.
– Подавишься! – спускает его с небес на землю Хосок, сладко потягиваясь на высоком мягком ворсе ковра. – Я же костлявый… Как встану у тебя поперек горла!
И смеется. Так счастливо смеется.
========== WEEKEND-3 ==========
– Да ладно! – не верит своим ушам Джиён. – Серьезно? На самолете?
– Ну, а почему бы и нет?
– Мы можем доехать туда на машине, – предложил Дракон.
Джин замялся.
– Понимаешь… Это дело довольно частное… Так что мне не хотелось бы, чтобы кто-то знал, что я там был.
Дракону становилось все интереснее. Он кивает, потом набирает чей-то номер.
– Сонбэ, – говорит он после пары длинных гудков. – Нужна твоя помощь.
Уже через пару часов они едут по направлению к Инчхону на арендованном довольно крепеньком Хёндэ не вчерашнего года выпуска, оставляя позади прокуренный и шумный Сеул.
– И что тебе понадобилось в Дэгу? – поинтересовался Джиён, когда за окном помахали развешанным для сушки бельем последние сеульские пригороды.
– Извини, не могу сказать, – ответил Джин, увлеченно переключая радиостанции. – Ты не против моего плэйлиста?
Джиди мотнул головой и обиженно поджал губы.
– Тебе не кажется, что раз я уж с тобой, то имею право хотя бы знать, что ты не кинешь меня там, куда мы приедем, на произвол судьбы, и не смоешься к какой-нибудь красотке.
– Не кину и не смоюсь, – заржал Джин. – Но зачем мы туда едем, я тебе не скажу. А то ты сразу же повернешь назад.
– Ты меня не успокоил, ты понимаешь это? – уточнил встревоженный Дракон.
Джин кивнул и врубил на всю громкость колдплэевскую Viva la Vida. Дракон хмыкнул и прибавил скорости. Было что-то невероятно пафосное в том, чтобы нестись вот так по трассе, оставляя позади изумленные поля и деревья и унося с собой эту потрясающую музыку. Легкие наполнялись каким-то восторженным щенячьим чувством, толкающим на подвиги.
За Тэджоном остановились перекусить в уютном лесочке, прибившемся между сопками. Откинулись на капот, расправляя затекшие спины, вглядываясь в светло-голубое небо, вдыхая чистый, напоенный хвоей воздух, каким надышишься только за городом.
– Говорил же, – уплетая преступно вкусный фастфуд за обе щеки, прочавкал Джин, – надо было самолетом.
– Время примерно то же, учитывая посадку-высадку, а впечатлений намного больше так, – назидательно проворчал Джиён, отхлебывая кофе из бумажного стакана. – Мы уже далековато отъехали от Сеула. Уже назад не поверну. Не расскажешь? Куда мы едем все-таки? Я, конечно, не против такого выходного – автопрогулка, природа, все дела… Но хотелось бы знать конечную цель.
– Мы едем в колумбарий, – заявил Джин серьезно, и у Джиёна пропало желание расспрашивать дальше. Такого он точно не ожидал.
Колумбарий находился на самой окраине Дэгу, в ложбинке между поросших деревьями невысокими горами. Здесь было тихо и пустынно. Припарковали машину неподалеку от входа, и Джиён тактично предложил Джину подождать его здесь. Он с удовольствием вдохнул побольше воздуха в грудь и огляделся. Подъехал рейсовый автобус, из него вышло несколько человек, в основном, люди возрастом постарше, так что Джиди можно было не волноваться, что кто-то нарушит его уединение.
Видимо, Джинни приехал навестить кого-то из родных… Интересно, а где живут его родители? Возможно, он даже пригласит Джиёна в гости к своей семье. Так думалось Джиёну, пока внезапная мысль не прихлопнула все его розовофлаффные мечтания увесистым томиком географической энциклопедии по голове. Постойте-ка. Так Джин же не из Дэгу! Джин из Аняна. Тогда что он делает здесь?
И вот теперь Джиёну стало по-настоящему интересно. Он, сам себя ругая на чем свет стоит, двинулся ко входу в колумбарий.
– Простите, сюда вошел парень, …– начал он, обращаясь к женщине, сидящей за стойкой администрации.
Женщина улыбнулась и махнула рукой в сторону коридора, уходящего направо. Джиён осторожно прошел среди деревянных застекленных рамок и заглянул в первое большое помещение. У правой стены сидел на низкой скамье Джин и тихо разговаривал. Джиён подошел поближе.
– Хальмони, я хотел привести вам его фотографии… Знаете, он в последнее время делает такие хорошие фото. Думаю, у него талант. Но я не привез. В следующий раз не забуду обязательно.
Джин вытащил из кармана смартфон, что-то полистал в нем и протянул к фотографии в деревянной рамке.
– Вот, посмотрите, каким он у вас стал. Это на последнем выступлении сделано фото. Он, знаете, очень хороший у вас. Вы так замечательно его воспитали, научили всему самому главному.
В голосе Джина послышалось едва заметное дрожание.
– Он у вас очень добрый. Самый добрый из нас из всех. И вы не обижайтесь на него. Он когда-нибудь обязательно приедет. Обязательно наберется смелости и приедет. А пока он просто не может. Ему нужно время. Он еще просто не научился жить без вас.
Джиён стоял немного в стороне, и ему был хорошо виден профиль Джина, высвеченный потолочной лампой дневного света. И когда по его щеке покатилась первая слеза, она сверкнула нестерпимо так, что Джиён поежился и едва смог проглотить вязкий комок в горле.
– До свидания, хальмони, – сказал, вставая, Джин, вытирая бумажным платком слезу со щеки. – Не скучайте. Ваш Тэхёнка записывает новую песню на днях, и в следующий раз я обязательно вам ее покажу. Присматривайте там, на небесах, за ним, пожалуйста. И за нами за всеми.
Джин поклонился и повернулся к выходу. И столкнулся взглядом с джиёновым. И Дракон порывисто шагнул навстречу ему и крепко стиснул в объятиях. Почему-то ему показалось, что Джину это сейчас было нужно.
***
Назад решили добираться завтра, причем на самолете. Автомобиль сдали агенту, а сами сняли номер в отеле. У номера было одно безусловное достоинство: он имел выход на огромную террасу на крыше, где друзья и устроились на мягких плетенных диванчиках, потягивая прохладное пиво.
Джин зябко кутался в плед, а после и вовсе скинул тапки и втянул ноги в его ворсистый уют, заняв смешную позу широкоплечего взъерошенного воробышка.
– А я вчера тебя видел, – проговорил он, протягивая руку за новой бутылкой, которую ему как раз протягивал Дракон.
– Где? – встрепенулся Джиён.
– Мы проезжали по Инсандону вчера, и я видел тебя у кофейни. Правда, ты был закутан по уши в какую-то невнятную мешковину…– заржал Джин, откинув голову и подставляя ночному воздуху кадык, который невыносимо хотелось лизнуть – таким он выглядел карамельным и бархатным.
Дракон лихорадочно вспоминал, у какой кофейни он тусил в очередном прикиде бомжа, а потом вспомнил, и сердце его беспокойно взволнованно забилось.
– С тобой еще был этот… – поддержал его Джин в его воспоминаниях, – … паренек… дебютировал недавно… все время забываю, как его зовут… Рэпер….
– One, – подсказал ему Дракон. – Рэпер One, Джэвон.
– Да-да.
Минуту еще они помолчали. Джин, все так же запрокинув голову, разглядывал звезды и пытался отпить пиво из бутылки. Дракон с интересом наблюдал, когда же он все-таки закашляется – это же нереально – так вот пить.
– Что ты там делал? На Инсандоне? – вдруг продолжил тему Джин. – Ты что, самоубийца? Там же столько народу…
Джиён снова заволновался почему-то. Ему было ужасно некомфортно обсуждать с Джином тему своих отношений с Джэвоном. И поэтому он очень осторожно пояснил, что это была незапланированная прогулка за одной довольно редкой вещью, которая могла быть там, в сувенирных торговых рядах.
– Вы вместе? – вдруг спросил Джин. – Он красивый такой, этот One. Просто как будто вырезанный из дерева или камня. Хочется протянуть руку и погладить. Вы вместе?
Он вернул свое лицо в нормальное положение и немного прикрыл глаза, приходя в себя. А потом повернулся к Джиёну.
– Нет, мы не вместе, – ответил ему Дракон, почему-то дико краснея. Хорошо, что они сидели в ночной темени, и его пунцовых щек не было видно. Или было, но он изо всех сил надеялся, что нет.
– У него было такое лицо, как будто он вот-вот заплачет, – заметил Джин. – Я разглядывал вас, пока мы стояли в пробке. Ты что-то рассказывал ему, а у него был такой взгляд, как будто он вот-вот разревется. Не замечал?
– Замечал, – ответил Джиён. – И даже спросил его однажды об этом. А он сказал, что есть такие люди в жизни, на которых смотришь, и почему-то хочется заплакать. Надеюсь, он имел в виду, заплакать от восхищения.
Джин тихонько захихикал.
– И у тебя такие люди есть? – спросил он, все еще улыбаясь своими мягкими губами.
– И у меня есть, – ответил Джиён, сжимая до боли горло, поперек которого встал болезненный комок эмоций, который сейчас во что бы то ни было надо было сглотнуть и не дать ему расплескаться слезами под веками.
– У меня в школе был учитель физкультуры, – вдруг сказал, помолчав, Джин. – Так вот я был буквально влюблен в него.
Дракон вздрогнул и повернул голову, изумленно вглядываясь в лицо Принцессы.
– Буквально по пятам за ним ходил, – как ни в чем не бывало продолжал Джин. – Во всем хотел быть на него похожим… стрижку сделал, как у него… такой же спортивный костюм себе купил… И хотел себе такие же широкие плечи и мощную фигуру.
