Текст книги "Во имя первых волков (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
-Том...– шептал Каулитц,– какие милые...
Том в ответ на это прижался губами к уху возбужденного омежки:
-У нас тоже будут детки?
Билл чуть выдохнул. От полученной информации сердце начало стучать очень громко. Медведица дернулась, развернулась к парням...
-Заметила...– Говорит Том. И да: огромная туша начинает свирепо рычать и надвигаться на парней.– Уходим...
Они рванули по густому лесу в поисках спасения. Туша в сотни килограммов преследовала их по пятам. Билл был не слишком силен в беге, поэтому постоянно спотыкался и тормозил Мак-Вульфа. Когда медведица уже почти нагнала их, Том подхватил омежку на руки, точнее, закинул его себе на плечо и помчался прочь, унося их двоих. Билл смотрел на несущегося за ними чудовище и мысленно благодарил Бога за быстрые ноги Тома. А Том рвался вперед, почти не ощущая веса тощей задницы. Он прекрасно слышал его стоны и вскрики: его омега боялся. И не зря...
Том со всей своей скорости рванул в обрыв, глубиной метра в три. Несколько секунд свободного падения, и они плюхаются в воду...
-Билл...– Том притянул к себе барахтающееся рядом тело.– Все-все, нормально все...
-Том...– Он обнял парня за шею.– Где это чудовище?
Мак-Вульф поднял взгляд вверх, где медведица ползала по краю обрыва, рыча, но, не рискуя прыгать следом.
-Все нормально,– улыбается Томас,– в воду она не полезет. Иди ко мне...
Сложившаяся ситуация не на шутку его возбудила. Подгоняемый когтистым зверем, Томас думал только об одном: если им удастся спастись, то он обязательно как следует обласкает своего омежку. И сейчас, когда мокрый брюнет оплел ногами его талию, Том уверенно целовал полные страсти и какого-то звериного отчаяния губы. Конечно, Билл целовал в ответ, как бы говоря «спасибо» за случившееся.
Билл дернулся, когда до его ноги что-то коснулось, он отстранился от влажных губ:
-Там что-то плавает...
Том недовольно выдохнул и на несколько секунд погрузился под воду, разглядывая там того, кто потревожил их с брюнетом...
Билл оглядывался по сторонам, стараясь понять, где тут можно вылезти на берег. У него сильно белело колено, а из руки, похоже, сочилась кровь. Это волновало его не меньше, чем медведица, потому что он отлично знал, что существуют хищные рыбы, которые хорошо чуют запах крови под водой. Это значит, что они вновь в опасности.
Мак-Вульф вынырнул:
-Задержи дыхание.– Тепло просит он.– Покажу кое-что...
Билл, не раздумывая ни о чем, набрал воздух в легкие и нырнул под воду, где Том взял его за руку. Они недолго плыли в прозрачных водах, после чего вынырнули в небольшой пещере. Когда Каулитц открыл глаза, на него смотрело сразу несколько пар огромных, рыжих глазенок.
-Кто это?– Брюнет дернулся, инстинктивно прижимаясь к Альфе.
-Не бойся, – Том обнял его, уложив руку на плоский животик,– это выдры.– Он протянул ладонь и погладил одну из чудо-крыс. Странно, но она позволила прикоснуться к себе и даже не укусила в ответ, хотя Билл был в этом уверен.
-Какие странные...– Он не рискнул гладить животное.
-Их пары очень крепкие, они любят друг друга до последнего...
Билл смущенно поглядел на Альфу. Тот был явно романтично настроен. Это не могло не подкупать брюнета. Еще Том так крепко прижимал его к себе, что очень резко стало хотеться большего.
-Давай не будем им мешать?– С дрожью в голосе попросил брюнет.
Они выбрались на берег; брюнета била мелкая дрожь то ли от холода, то ли от осознания того, что его Альфа потрясающий. Именно поэтому он сейчас не спускал глаз с рельефного тела под мокрой, обтягивающей тканью...
-Сильно испугался?
-Ну, достаточно...– Пожал плечами и начал оглядываться по сторонам.– Куда теперь?
-Вверх по склону и к мосту, а там – на север и мы в лагере...-Он смотрит на мокрого омегу.– Черт, да ты ведь замерзнешь...
-Не замерзну, идем...– Он сам протянул руку парню.
Билл изводил себя мыслями о том, что он стал лучше чувствовать своего Альфу. Ему даже моментами казалось, что он чувствует его поддержку, чувствует его эмоции и непонятную ему самому энергию. Томас был хорошим, смелым, заботливым и быстро бегал. Он не сдается, сопротивляется ему, Биллу...
-Стой,– Том снова тормознул худенькое тельце,– смотри... вот тигры.
Билл прижался телом к боку Альфы и взглянул за обрыв: там и правда, ютились несколько белых тигров. Тигр и тигрица, а перед ними – остатки какого-то животного. Они выглядели сытыми и счастливыми.
-Все пошли, пока не учуяли...– Провел носом по влажной шее,– запах омег животные чувствуют очень хорошо. А от тигра с тобой на плечах я не смогу сбежать...
Омега на слова своего защитника лишь крепче прижался к нему, громко чмокнув в щеку.
-Ты как ребенок... поцелуй уже меня нормально!
Билл хмыкнул и впился в манящие губы, немного грубо, но неумело, что и рассмешило Тома; он улыбнулся поцелуем, продолжая ласкать влажный ротик омежки. Мак-Вульф тут же принялся лапать тонкое тело, напрочь забывая о том, что практически за их спинами лежат кровожадные убийцы. Поэтому, даже когда тигрица, заинтересовавшись новыми запахами, взошла на пригорок, а под ее лапами хрустнули ветки, парочка не откликнулась. Страсть накрыла обоих. Том притянул к себе на бедра скулящего брюнета, позволяя тому, обнять ногами свое тело. Билл снова пытался сопротивляться, но ровно несколько минут; как только они завалились на землю, он полностью отдался запаху, который влек его так сильно. Мак-Вульф громко выдохнул, прижимаясь пахом к распластавшейся под ним заднице. Он сильно бил бедрами, имитируя секс, отчего брюнет взвывал, громко и протяжно. Билл сжимал ноги на талии Альфы и сильнее льнул к двигающемуся на нем телу; уже исчезло чувство стыда, позволяя полностью отдаться желаниям.
Мак-Вульф рыкнул, чувствуя запах сладких выделений, а мысль о том, что это его стеснительный омежка сейчас перед ним ноги расставляет, сносила крышу. Но он контролировал себя. Выпустить свою сущность полностью значило бы доказать брюнету свое потребительское отношение. Он старался, по возможности, целовать и ласкать его там, где ему хотелось, но не переступать границ возможного.
Но им снова помешали...
Тигрица, наблюдавшая за двумя животными в человеческом обличии, громко рыкнула, прерывая утехи партнеров.
Том отстранился от тяжело дышавшего и все еще изнывающего от желания Билла, уставился на ждущую тигрицу. Хвостатая женщина снова рыкнула, высунула язык и начала приближаться к парням.
Мак-Вульф накрыл собой тонкое тело, уткнулся носом в его волосы, и тихо попросил:
-Не шевелись.– Билл, находившийся не тут, только и смог, что прижаться носом в горячую шею. Том приподнял голову, тигрица подошла уже на непозволительно близкое расстояние. Альфа грозно смотрел на дикарку, не спуская глаз с ее темных омутов.
Это длилось недолго. Тигрица еще раз принюхалась, находясь в полуметре от парочки, и ушла восвояси. К этому времени Том расслабленно выдохнул:
-Твою ж мать...– Его усмешка.– То медведи, то тигры...
-Почему она нас не сожрала?– Смотрел в глаза напротив.
-Она была сытая, а может, поняла, что я собрался перегрызть ей глотку, если она попытается напасть.
-Нужно идти, я замерзаю на холодной земле...
-Черт...– Том быстро слез с него, встал и помог подняться дрожащему омежке.– Иди ко мне. Давай я тебя на руках понесу? Буду согревать тебя...
-Это твоя самая тупая идея...– Он хлопнул его по плечу и направился дальше по тропинке.
Спустя полчаса ходьбы они дошли до моста, благополучно перешли его и уже через двадцать минут вернулись в лагерь. Уже начинало темнеть, поэтому влюбленные парочки стали усаживаться у костра, готовить общий ужин и болтать о чем-то неинтересном. Том впихнул парня в палатку, залез следом. Он включил небольшую лампочку и принялся рыскать по сумкам запасную одежду, когда Билл чуть сиротливо оглядывался по сторонам палатки. Мак-Вульф стянул с себя шорты вместе с трусами и футболку. Омежка смущенно отвел в сторону глаза. Хотя мельком и подглядывал. Том был красивым, тут никто бы не поспорил... И между ног у него было красиво...
-Ты чего?– Том залез в джинсы, и только тогда заметил покрасневшего омегу.– Чего не переодеваешься?
-Я,– он пытался смотреть и не смотреть на Тома,– я после тебя...
Мак-Вульф повел носом и учуял слабый запах возбужденной Судьбы. Снова расплылся в широкой улыбке:
-Можно я тебя раздену?
-Сдурел?! Я и сам могу.– Шеки внезапно покраснели еще сильней. Альфа приблизился к стеснительному телу, осторожно стянул с его ног обувь, погладил щиколотки, стараясь успокоить разволновавшееся существо.
-Не бойся, я ничего не сделаю...– Он поцеловал холодненькую ступню, Билл выдохнул. Дальше Том придвинулся к дрожащему телу, быстро стянул с него футболку и принялся за штаны. Пальцы легко справились с ремнем и молнией, и залезли под ткань, потянул последнюю одежду вниз. Брюнет выгнулся, тихо простонав, но позволил стащить с себя все...
-Вкусно пахнешь...– Том осторожно расставил длинные ноги в стороны и склонился над аккуратным пахом.
-Нет...– Тут же испугался Билл.– Выйди! Том, выйди...– Он выполз из-под Альфы и забился в угол палатки, прикрывая свою наготу подушками...
-Я же ничего не сделал...– Не понимает Мак-Вульф.
-Просто не трогай меня.– Билл отвернул лицо, не смея смотреть на расстроенного Альфу.
-Билл, я не сделаю с тобой ничего...
-Я сам сделаю!– Перебил его.– Том, я сам сделаю! Я животное! И я не могу себя сдерживать. Я не могу находиться с тобой рядом...
-Но уехать отсюда ты сможешь только через три дня, раньше никак...
-Я в курсе... Выйди из палатки, мне нужно переодеться.– Он холодно посмотрел в горящие глаза Тома, тот отрицательно мотал головой:
-Ты мой...– Будто убеждал Билла он.– Точка.
Каулитц сузил глаза:
-Так ты еще не понял? Ничего нет. И ничего не будет. Я тут только потому, что мне тебя жалко! Ты вроде бы и сильный пол, Альфа, но от тебя пахнет жалостью!– Жестко проговорил омега, прожигая взглядом внешне спокойного Мак-Вульфа.
Губы Тома дрогнули в оскале:
-Бьешь по самому больному?– Ухмыльнулся он.– По самолюбию? Не сработает! Ты мой омега! И ты будешь мне подчиняться, хочешь ты этого или нет!– Властно проговорил он и одарил брюнета таким взглядом, которому нельзя было не подчиниться. Нельзя было противоречить. Он и не понял, как тело отреагировало на голос Альфы. Он сидел весь сжавшись, опустив глаза в мягкое покрытие палатки. Сердце бунтовало внутри его, билось о ребра, не желая НЕ признавать в Томе своего защитника.
4 глава.
Bill
Вот же гордая птица Томас Мак-Вульф Третий! О нем мечтает чуть ли не половина богатеньких омег нашего города. Чертов эгоист. Я не рискну пойти против семьи. Быть изгнанным – значит, быть убитым. И, или Том этого не знает, или ему плевать, что его даже слушать никто не будет! Меня просто заберут у него и все...
Я проснулся уже полчаса назад. Тома в палатке не было. Вчера мы поужинали, сидя по разным сторонам от костра. Я кое-как не показывал свою обиду на то, что рядом с ним сидел Ник, с которым придурок-Альфа разговаривал, будто и не огорчен ссорой со мной. Он смеялся над тупыми шутками зеленоволосой дряни и даже не смотрел в мою сторону. Теперь я точно знаю, что он меня провоцирует своим общением с этим негодяем! В итоге, я спал один, где спал мой защитник (в кавычках), я не знаю.
Зато, как только я высунул нос из палатки, я почувствовал запах, от которого меня тошнит. Течка. Из темно-зеленой палатки так и веет вонью, говорящей о предстоящем бесстыдном поведении одного из участников похода. И я даже знаю, о ком я сейчас думаю. Течка у Ника. И чего он дома не остался? Только ходит и настроение мне портит.
У кострища снуют несколько омег, они как-то странно поглядывают на меня. Я для них враг. Наш род мало кто уважает или принимает... Хотя какое мне дело?
Иду по тонкой тропинке к озеру, и что я вижу? Тома. Он сидит на камне недалеко от берега и смотрит в воду. Грустит Альфа? Стою в нерешительности, а взгляд сам падает на камушки, которые складываются в дорожку до моего защитника; видимо, он по ней и дошел до своего огромного камня. И чего он туда забрался? Не успеваю подумать об этом вопросе, как по камешкам в воде к Тому присоединяется кто? Ник. Кровь стынет в моих жилах от вида того, какими глазами на него смотрит Мак-Вульф Третий. Ух, я сверну шею этому мачо!
Слежу за ними так же, как следил вчера, когда Ник обтирал идеальное тело моего Альфы полотенцем. Мерзкий омега садится рядом с Мак-Вульфом, на что Том реагирует неоднозначно... резко подскакивает и летит в воду. Блять, там же камни! Только бы не сломал себе чего-нибудь...
Несколько мгновений – и голова неуклюжего Альфы высовывается из воды. Хвала небесам, обошлось! Том что-то говорит Нику, а тот как-то странно ведет себя, слезает с камня прямо в воду и придвигается к нему... На что мой защитник отступает от него, выставляет ладони вперед. Я отсюда вижу его огромные, полностью черные глаза, возбужден? Чертов мерзкий омега. Он там моего Альфу смущает своим запахом?!
Avt ©
Том, сводимый с ума жутким желанием тонкого тела, старался никак не реагировать на приближавшегося к нему Ника. Зеленоволосый нарочно подвигался ближе к загнанному в ловушку Альфе. Он знал: его запах сведет с ума любого, так распорядилась природа. Но он не учел одно худенькое и быстрое обстоятельство, которое на длинных ногах по острым камням, уже мчалось к своему Альфе. Билл появился внезапно и непонятно откуда, свалился на Тома как снег на голову, в прямом и переносном смысле. Каулитц упал в воду с большого камня, на котором до этого сидел Том, да прямо в руки испуганному Альфе.
-Пшел вон!– Шипит Билл, выпячивая грудь перед Ником, закрывая собой дрожащего от желания и возбуждения Тома.– Иди, теки в другом месте! Это мой Альфа!!! Мой!– Он угрожающе оскалился. Но Ник ни капельки не растерялся:
-Даже так?– Улыбается он.– Что же твой Альфа всю ночь делал в моей палатке?!
У Билла сердце замерло в груди. Стало невыносимо больно. Хотелось орать. Воздуха стало мало, а зеленоволосая дрянь продолжала говорить:
-Он не смог сдержаться, Билл.– Ласково улыбался Ник, его глаза светились.– Тем более, опечаленный твоим отказом он легко подался на мою нежность.
-Ты врешь!– Скалится Каулитц, но сам краем сознания понимает: от Ника воняет Томом. От него пахнет запахом Альфы, который должен принадлежать только ему, Биллу.
-Принюхайся...– Ник нарочно подходит ближе к очумелой от ревности омеге и, да: в нос ударяет сильный и знакомый запах Тома.– Смотри...– Он стянул с себя намокшую майку. На плечах парня красовались синие отметины, такие огромные, что казалось, Том его грыз. Сомнений не осталось: Том с ним переспал...
Билл осторожно развернулся к Мак-Вульфу; тот выдохнул, отводя взгляд в сторону. Он молчал. А что говорить?
Каулитц тихо попросил:
-Больше никогда не смей называть себя моим Альфой, понял?– Его глаза не скрывали огромную боль, что поселилась в его сердце. И если бы Том сейчас посмотрел в его глаза, то увидел бы ее, но так... Он не мог найти сил в себе, чтобы взглянуть в лицо тому, кого предал. Так просто и быстро предал.
Билл не мог уйти вот так. Что-то ему не нравилось во всей этой истории, но что, он не мог понять. И его мучила мысль, что он просто не хочет верить в случившееся. Да, он оттолкнул, да, наговорил глупостей, но Том же сказал, что он не сдатся, а что на деле? Что заставило сильного Альфу отдаться этому мерзкому существу? Он не знал ответов на эти вопросы. И мало кто, наверное, знал.
Но стоять рядом с Томом было глупо, ждать от него ответа было унизительно. Поэтому Билл внутренне собрался и, кинув последний взгляд на Тома, побрел к берегу, оставляя парочку наедине. Мак-Вульф смотрел в спину своего омежки. Он чувствовал, что принес невыносимую боль, но с другой стороны, это ведь именно то, чего хотел сам Билл. Хотя хотел он другого, Том точно знал, что брюнет хотел огромной семьи и детей. Только сам себе боялся в этом признаться...
-Не грусти, Томас. Ты ведь не хочешь, чтобы его лишили жизни только потому, что он твой омега?– Чуть ли не пел от радости Ник.
-Если ты соврал мне, я сам тебя прилюдно казню, уяснил?– Рыкнул Том, на миг заглядывая в лицо отвратного для него омеги.
-Я не вру, можешь у своего отца спросить. Как я тебе вчера и говорил, если Билл ослушается своего папашу, то в ту же минуту его приговорят к смерти. Смерть жалкого омежки никого не заботит...
-Меня заботит!– Том был готов снова поколотить хрупкое тело, так же, как он делал этой ночью. Да-да, он его не трахал, а избивал за то, что тот пытается свести его на нет, пытается затащить в постель, да еще и херню всякую про его омежку говорит. Но потом один из друзей Тома рассказал Мак-Вульфу неприятную историю.
Род Каулитц довольно древний и странный. О нем всегда ходили слухи, его всегда обсуждают и обвиняют в нечестном отношении к омегам. Но ничего не меняется. Из века в век это ненормальное семейство жертвовало десятками омег ради процветания своего рода. И никакой городской суд, ни один старейшина не могли вмешаться в дела их. Ибо существовала в их законодательстве одна статья, что не имеют они права влезать в семейные разборки, даже если речь идет о безопасности одного из членов семейства. Откуда этот закон взялся трудно сказать, но, кажется, корни его лежали еще в далеком прошлом, когда на планете существовало всего два пола. В те времена индивидуальное было дороже семейного и разные службы имели право вмешиваться в жизнь семейств, что было не всегда уместно. Вот такие дела...
Билл не понял, как оказался на большом деревянном мосту без перил, перекинутым над прозрачной водой. Он осторожно присел на дерево и свесил ноги; его потрепанные кеды чуть касались воды, и светлая ткань темнела, быстро пропитываясь влагой. Омега грустил. Пусть он и отталкивал Тома, но в каждый такой раз он все-таки надеялся на то, что Альфа вернется, и снова будет пытаться взять своим напором. Было больно, но казалось, что от подобной информации, информации об измене истинного Альфы, омега должен скончаться на месте. А Биллу было просто не по себе...
Он немного, но все-таки винил себя в случившемся. Вот же тоже молодец, играл с парнем, а теперь жалуется на то, что тому приспичило, и он трахнулся с другим. Ну, разве не глупо? Билл же понимал, что так нельзя, что нельзя сначала дарить надежду, а потом гнать от себя его как прокаженного. Нельзя сначала дарить нежность, а в следующий момент бить. Но Том ведь говорил, что не сдастся, что не оставит. Именно это давало Биллу сил на то, чтобы отталкивать настырного Альфу. Но вот сейчас, когда он знал, что Мак-Вульф точно к нему больше не подойдет... Теперь он всерьез задумался о том, что же ему делать? Неужели он не имеет право на свое счастье? Почему он вот так просто отказывается от Тома?
Том больше даже не посмотрит на него. И не потому, что Билл вроде как его сам о чем-то подобном попросил, а потому что Мак-Вульф сильный Альфа, потому что он не станет лезть к тому, кого так сильно обидел. По сути, даже предал. Но сейчас, понимая всю ситуацию, Биллу стало невероятно страшно. Что же будет дальше? Неужели ему суждено прожить жизнь в одиночестве? Залететь от нелюбимого Альфы, в одиночестве выносить его ребенка, а потом родить и вырастить его? Для чего? Чтобы бедный омега так же страдал в этом мире? Чтобы вот так же встретил своего Альфу и страдал? Это ни к чему. В этом нет смысла. Быть самым слабым полом в этом мире не значит, не иметь права бороться за свое счастье. И если так суждено, он умрет, умрет за свое звериное влечение, за истинную тягу к запретному телу... умрет.
С неприятного момента в воде прошли уже больше четырех часов, уже было давно за полдень, а Билл в лагере так и не появился. Том начинал волноваться, тем более зная о том, что вокруг их временного поселения вовсю снуют рыси, медведи и белые тигры. И это только несколько хищников из огромного количества опасностей, поджидающих неумелого омегу в лесу. Если пойти не по той тропинке, то можно и в болото попасть, а из него без посторонней помощи не выбраться. Или того хуже, наткнуться на огромные муравейники, муравьи из которых могут легко сожрать целого человека...
Мак-Вульф, узнав об истинной причине отказов со стороны Билла, решил, что больше не может уговаривать того выбрать его, а не семью. Каулитцу, как представителю древнего и самого безжалостного рода, наказана смерть за непослушание. И никто не сумеет спасти омежку от расправы, и бежать им с Томом некуда. В городе их быстро найдут, а за стену соваться – то же самое, что и сдаться семейству Билла – смерть. Поэтому он не противился лжи Ника, но не перестал противиться звериному желанию трахнуть этого текучего омегу. Он поклялся, что останется один. И плевать, что без детей, что без наследников, что умрет в одиночестве, но он поклялся верностью к Биллу. Поклялся небесам. Таких клятв не стереть ничем, а нарушение их – это точное обречение себя на смерть в муках. Боги никогда не вмешиваются в жизнь человека; какого бы пола он ни был, он сам выбирает свою дорогу. Но смерть устраивают именно они – боги... И самое ужасное для любого умирающего – долго погибать в муках... А именно это грозило тем, кто нарушал данные небесам обещания.
Билл пришел в лагерь, когда там была всего парочка омег под присмотром Мишеля, к которому брюнет и подошел:
-А где Том?
Альфа впился взглядом в белое лицо омеги:
-Они на склоне, лазают по скалам. Хотя,– он поглядел на часы,– уже, наверное, закончили, так что погляди на озере.– Он тепло улыбнулся, что немного смутило Билла, но тот улыбнулся в ответ:
-Спасибо.
Каулитц медленно брел по тропинке, толком и не понимая зачем. Почему опять действует так, как просит того его внутренний зверь? Почему бы ему просто не заткнуться и дать шанс прожить жизнь нормально? Но нет, его природная сущность то и дело управляет его поступками...
Том немного отошел от произошедшего утром. Они с парнями хорошо полазали по скалам, ему удалось абстрагироваться от проблем со своим омежкой, он даже немного успокоился. И теперь, когда они с друзьями споласкивались от грязи, он снова вспомнил о юном Каулитце, которого он сможет обнять теперь только во снах да в воспоминаниях, граничащих с фантазиями. На скалах многие Альфы ползли в паре со своими омегами, Том только сейчас подумал об этом. Он тут же представил, как бы он помогал Биллу карабкаться выше, подталкивая его за тощий зад, как бы он подтягивал его к вершине или прижимал к крутому склону. Он бы целовал на не такой уж большой высоте, он бы целовал встревоженного омежку, говорил бы, что любит...
Мак-Вульф до последнего плескался в воде, стараясь не смотреть на берег, где сейчас виднелась знакомая ему картина. Омеги помогают своим защитникам высушиться от воды. Он слышал их голоса, их смех... Зачем он вообще задумал эту поездку? Поехал бы вдвоем с Биллом. Но еще до самой поездки Том отсек этот вариант сразу, он знал, Каулитц набычится, и решит, что Альфа обязательно будет к нему приставать. Поэтому он собрал своих друзей и позвал их собой. Вот теперь и ноет сам себе, что ему больно... Правильно Билл сказал, что Том иногда очень жалкий.
Когда на берегу стало тихо, Мак-Вульф побрел на сушу. Отмечая для себя тот факт, что как-то резко в нос ударил знакомый запах грейпфрута. Ну да, увидеть Билла сейчас было самым отличным завершением купания... Но на берегу никого не было.
Том подошел к своим вещам, желая обтереться полотенцем, но вот беда – его не было там.
-Помочь?– Робкий голос и ударивший в нос запах грейпфрута. Том нервно сглотнул и оглянулся на источник неописуемого прилива энергии. Билл стоял в нескольких шагах от него, смотрел в землю, в его руках было то самое полотенце. Мак-Вульф вопросительно смотрел на омегу. Говорить было нечего. Он ведь не понимал, почему Билл вдруг подает ему полотенце. Том же не раз говорил ему о том, что так делают все примерные омежки его друзей...
Альфа на каком-то внутреннем инстинкте медленно подошел к Биллу, который все-таки поднял взгляд и теперь смотрит прямо в лицо Тому. В этот момент Томас готов был раскричаться от какой-то непонятной радости, распирающей его, появившейся непонятно откуда. Его Каулитц стоял перед ним и так преданно смотрел в его глаза...
-Можно?– Билл осторожно приложил мягкую ткань к мокрому телу Альфы, его руки начинали трястись, а по всему телу бежала дрожь. Страх потерять своего истинного Альфу был страшнее, чем страх расстаться с жизнью. Том шумно сглотнул, не совсем понимая, что вообще случилось и где тот Каулитц, который противился всем его действиям. Теперь он совсем не понимал поведения Билла. Бегаешь за ним – он отталкивает; «изменяешь» ему – он несет тебе полотенце, вроде как этим жестом принимая Тома как своего Альфу. Хотя Мак-Вульф понимал, что пока рано о чем-либо подобном думать. Он уже знал, что бывают такие моменты, когда Билл сам к нему тянется. Но почему сейчас? Ведь Том сам его как бы оттолкнув, ни слова не сказав, что не спал с Ником. Что просто испугался за жизнь своего драгоценного омежки, поэтому и отступил...
А Билл обтирал заведомо любимое тело Тома, стараясь не смотреть в его лицо. Но вот Мак-Вульф сам перехватывает кисть Билла и задает вопрос:
-Ты мой омега?
Вопрос, от которого у Билла тут же увлажнились глаза. Все. Сил дать отказ не осталось. Именно поэтому он сейчас произносит эти слова:
-Я буду твоим омегой до самой своей смерти.– Его грустные глаза непривычно блестели, а Том знал, о чем тот говорит:
-Я не позволю тебя обидеть, слышишь?– Притягивает дрожащее тело к себе, Билл всхлипывает, не в силах больше сдерживать свои эмоции.
-Если... если отец... узнает,– пытался говорить он,– он изгонит меня.– Том крепко прижимал к себе его дрожащее тело.– А изгнание – это тоже самое, что и смерть. Он убьет меня...
-Если его никто раньше не убьет...– Рычит Том. Билл отстраняется от Альфы, смотрит в его лицо:
-ТЫ сделаешь это?
-Сделаю.– Уверено говорит он.– Не сомневайся. Я свергну твоего отца!
Билл снова уткнулся носом в сильную грудь. Было страшно признаться себе в том, что он хочет этого. Хочет смерти тирана. И в сильных руках защитника он точно знал, что ему ничего не угрожает. Теперь, когда он так внезапно принял своего Альфу, все встало на свои места. И ему больше не нужно бороться с собой. Больше не нужно говорить гадости человеку, к которому уже давно есть чувства.
-Я не спал с ним...– Тихо сообщает Мак-Вульф. Билл вновь отстраняется от теплого тела и заглядывает в его глаза.
-Но он ведь... у него... следы... твои ведь? И он пах тобой...
-Я узнал, почему ты меня отталкиваешь, узнал, что изгнание равно смерти. Он мне сказал об этом, я разозлился и хорошенько ударил его... несколько раз. Поранился сам и его поранил, на нем была моя кровь, вот откуда запах.– Улыбнулся уголком губ.– Я решил, что не имею права давить на тебя. Хотел просто перестать доканывать тебя своими приставаниями, а потом Ник сам по себе придумал эту ложь о том, что мы с ним переспали...
-Вот же урод.– Хрипит Билл, и Том не совсем понимает, к кому это относится: к нему самому или к Нику.
-Но я не прикасался к нему. Я поклялся, что даже если я оставлю тебя, я буду верным тебе до конца. Я поклялся небесам, что буду один.
Билл округлил глаза. Он-то как никто другой знал, что клятвы, данные перед небесами, не нарушаются. И ему стало так тепло. Перед ним стоял вроде как обычный парень, молодой, со своими проблемами, но... для хрупкого сердца омежки этот человек был дороже всего. И он снова обнял Тома, прижимаясь к нему всем телом, вжимаясь в сильного Альфу, чувствуя его объятия на себе.
Bill ©
Я не знаю, что будет дальше, но Тома я просто так не отдам. Вот же дурак: отгонял от себя единственного человека, который сможет сделать меня счастливым.
Мой Альфа. Эта мысль уже сотый раз бьет током по моим мозгам, только сейчас я понимаю, что я наконец-то встретил своего защитника. Странно, но страхов больше нет. Видимо, я так боялся быть счастливым, что сам себе придумал преграды. Хотя, конечно, угроза смерти за непослушание... это на самом деле страшно.
-Идем в лагерь?– Предлагает он, а я только и могу что кивать. Том целует меня во влажную от слезы щеку.– Я хочу, чтобы все знали, что теперь ты мой!!!
-Нет,– пугаюсь я,– а вдруг кто-то из них кому-то проболтается, и отец узнает обо всем раньше нужного времени?
-Не узнает, мои друзья – могила... Блин, грустно звучит как-то.– И его красивый смех. Блин, почему я раньше не замечал его смех? Нет, слышал, но не вслушивался...– Ну, чего залип-то?
-Ты красиво смеешься.– Как завороженный говорю я.
-А еще у меня член большой!– Довольно устраивает свои ладони у меня на заднице. . .
-Вот же сволочь...– Утыкаюсь носом в его плечо. Почему он так легко вгоняет меня в краску?
-Ну а что? Теперь можно... Ты мой! Пошли, я сказал!– Он резко поднимает меня и закидывает себе на плечо, и снова я вниз тормашками.
-Мак-Вульф!– Визжу я, а он только сильно хлопает меня по заднице:
-Да, малыш, я буду нежен...– Кусает меня за бедро, я извиваюсь и начинаю бить его кулаками по спине. Вот же сволочь! Ну, почему он такой наглый? Только я дал ему зеленый свет, как он успел этим воспользоваться...
-Ну, Тооом! Голова кружится, меня тошнит...– скулю я.
-Привыкай, забеременеешь – еще не то будет...
Я замолкаю. Он это сказал с такой нежностью, что... черт! Альфа! Грубый, невоспитанный. Животное, но... сколько в нем ласки? Неприкрытой нежности сколько? Силы и заботы?
-Ты там живой?– Поглаживает меня по ягодице.
А я кое-как извиваюсь и кусаю его под лопатку. Он громко вскрикивает и в ответ кусает, почти в самый центр моей попки, главное: не возбуждаться. Хотя теперь можно, теперь даже нужно. Я ведь очень хочу лечь под моего Альфу...
-Ого...– Слышу чей-то голос. Видимо, мы уже пришли в лагерь.
-Ага!– Поддакивает мой Том.– Он все-таки сдался! Ух, вы сегодня не уснете от наших криков!!!
-Эй!– пинаюсь коленями в его грудь.– Не слушайте его, он думает яйцами!
-Видишь,– ухмыляется Том,– Билли так возбужден, что может говорить только о моих яйцах! Черт,– и снова он вонзает свои клыки в мою ягодицу,– я всего тебя вылижу! ВЕЗДЕ!– Хлопает меня по укусу.
Слышу смех нескольких участников похода, и мне не по себе, снова хочется расчленить своего тупого Альфу. Именно расчленить! Нет-нет... Что-то я не о том думаю. Расчленить? Это же... это же никакого отношения не имеет к паху Тома, да? Тогда почему мне представляется именно тот момент, как я хорошенько отсасываю ему... Вот же, блять, мерзость!
-Отпусти беднягу,– это омега Мишеля, я уже хочу высказать ему свою благодарность, но он продолжает,– если не брать силой, а подождать, когда омега сам захочет, то удовольствие удвоится!
