Текст книги "Эверикс 2. Остаться собой, несмотря ни на что (СИ)"
Автор книги: ItsSelenable
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Что-что? – не поняла Лия. – Ты хотела сказать «здесь никто не держит»?
– Ее там ничто не удерживает, она находится по своей воле, – терпеливо объяснила фея-медиум.
– Она не хочет жить? – Лия тряхнула головой, тщетно пытаясь понять, что та имеет в виду.
– Нет. Не хотела бы жить – уже умерла бы. Ей на той стороне что-то нужно. Может, нашла ответ на вопрос о том, что происходит здесь со всеми нами? Но не осознает, сколько прошло времени. Нормальные медиумы так глубоко не уходят. Тут, наверное, сильное желание самой Эйлиты наложилось на аномалию.
Фея листвы ничего не поняла, но тщательно запомнила сказанное.
– Спасибо, э-э-э…
– Женевьев, – подсказала фея-медиум.
– Спасибо, Женевьев, – повторила она и вышла.
В коридоре ее ждала Аметист, нервно дергая свою кофточку.
– Ну, как она?
Лия молча протянула ей ее таблетки.
– Ну Лия! Как она там? Она правда в коме? – нетерпеливо повторила Аметист. Она до сих пор не могла поверить в происходящее. Несколько месяцев забытья вообще не отложились у нее в памяти, она не ощущала течения времени. Ами знала обо всех событиях, но свыкалась с ними медленно, ведь это все не разворачивалось у нее на глазах.
– В гроб краше кладут, – отозвалась Лия, и замолчала, вспомнив, что иногда они так шутили про живую Селену.
Сегодня будут похороны. По иронии судьбы, ведьмочка стала тем самым двадцатым покойником, за которого похоронное бюро обещало похоронить двадцать по цене десяти. Многих покойных родители могли бы забрать на родину и похоронить у себя, но проблема заключалась в том, что официально Магикс считался закрытой зоной для всех, кто еще не попадал под воздействие дисгармонии. Дисгармония была не заразна, но не стоило увеличивать количество пораженных. Можно было прибыть тайком, как родители Лии, Фарагонда бы не сдала их властям. Но прибыть на похороны и вывезти тело своего ребенка бы уже не вышло.
Где же дом Селены? Как называется родина, где ее могли бы похоронить? Алиса рассказывала, как учителя сунули нос в ее документы в надежде выяснить, есть ли у нее какие-нибудь родные, которых можно оповестить о ее гибели. И что же? В документах значилось, что Селена – наследная принцесса королевства Рукожопия!
– Лия, – тихо окликнула ее Аметист. – Они ведь правда умерли? Мы тоже могли умереть, да?
***
Реальность возвращалась отдельными фрагментами. Приятной истомой. Теплом. И тонким, едва уловимым ароматом древесного парфюма от подушки.
Осознание случившегося свалилось на Алису снежным комом.
Они переспали!
Эльфея резко села в кровати. Она была одна… Палладиум ушел, не дождавшись ее? Как она теперь будет с ним общаться? Что подумают другие? Как он посмотрит на нее, когда она так охотно отдалась ему? Останется ли с ней, или уйдет, получив, что хотел?
Она бросила взгляд на часы. В это время учителя давно уже бегают по делам, которые у них всегда имеются! Было бы странно и подозрительно пропускать уроки, чтобы дождаться, пока она проснется… Впрочем, можно было и разбудить перед уходом… Но надо быстрее собираться и уходить. Если кто-то всерьез начнет искать ее, перероет всю школу и найдет в постели преподавателя, еще хранившей следы бурной ночи…
Душ. Сначала в душ. Смыть с себя следы вчерашней страсти и освежить голову.
Простояв под прохладной водой несколько минут, Алиса более-менее привела в порядок мысли. Потерла себя найденной мочалкой и вымыла волосы шампунем, который сама же и дарила Палладиуму. Он тоже пахнет лаймом, и если уж Алису что и выдаст, то точно не шампунь. Правда, остальные добавки отличались, и ей лучше не попадаться кому-нибудь с чутким носом…
Она вытерлась, натянула ворот кофты повыше, пряча засос – учитель оказался страстной натурой! Тихо постояла у двери, прислушиваясь, не зазвучат ли шаги. Но в коридоре никого не было. Алиса тихо прикрыла за собой дверь и на цыпочках побежала к ближайшей развилке, чтобы повернуть в другой коридор, в котором ученица не будет выглядеть подозрительно.
Алиса вывернула к пустым, редко используемым аудиториям, остановилась перевести дух и едва не заорала, когда рядом прыгучим чертиком из табакерки возникла Гризельда.
– Мисс Стейт, в кабинет директора! – потребовала она, и, ухватив Алису за локоть, поволокла за собой.
Эльфея, смертельно побледнев, еле переставляла ноги, мысленно репетируя объяснение, где она провела ночь.
***
В кабинете директора было… многовато народу для выволочки несовершеннолетней лаборантке, которая провела ночь с учителем.
Фарагонда что-то писала, сидя за столом. Аль, заглядывая в ее записи, помечал что-то у себя в толстой тетради, которую Алиса раньше видела у Селены. Негромко переговаривались, окружив какой-то список, Офелия, Дю Фор, Уизгис и три ученицы четвертого курса. Эти трое были главами Физирикса, Траникса и Ареникса, лидерами в своих сплоченных, опытных командах, которые и на миссии выбирались, и организаторской деятельностью занимались, и вообще были самыми-самыми. Правда, в прошлом году со злобной ведьмой вышла осечка: ее завалил не пойми какой Эверикс.
Директриса нейтрально улыбнулась вошедшим Гризельде с Алисой и поднялась из-за стола.
– Итак, я собрала вас здесь, чтобы сообщить, что эликсир готов! – провозгласила она. – Но мы должны решить вопрос с распределением между учениками.
Алиса недоуменно уставилась на свою опекуншу. Выходит, ее сейчас не будут ругать? И никто не в курсе, что она, ну… с Палладиумом?
– То есть, эликсир не достанется всем? Как же так? – спросила одна из четверокурсниц.
– Мы говорим о первой партии эликсира, – объяснила Фарагонда. – Невзирая на то, что с ним приключилось, он настоялся и готов к употреблению. Но из-за… случившегося с ним его не хватит на всю школу. Вторая партия эликсира еще меньше, так как нибискулус больше негде взять.
– Нужно распределить эликсир между теми, кто нуждается в нем больше всех, – сказал Уизгис. – Все лежащие в больничном крыле однозначно получат его, но среди остальных можно провести опрос о том, кому он нужнее.
– Опрос ничего не даст, – проворчала Офелия. – Каждая потребует себе порцию, даже если полностью здорова, и для убедительности начнет симулировать. Второкурсницы, похитившие эликсир, были вполне здоровы, и что же?
– Предлагаю обделить третьи-четвертые курсы, – подал голос Аль.
– ЧТО?! – гневно подскочили четверокурсницы.
– Я собирался выступить со своей теорией на ближайшем педсовете, – объяснил фей. На него устремились сердитые взгляды Гризельды и Фарагонды. – Но, видимо, придется сейчас.
Он устроился за столом директрисы, возложил перед собой раскрытую тетрадку и начал:
– Постигшая нас напасть уважает сильные, чистые чувства. Любовь, самопожертвование, гнев. Без оглядок на других, сомнений и страхов. Взять хотя бы… Эверикс. Аметист провела в невменяемом состоянии два месяца, но очнулась и бросилась на помощь, когда на ее отца стала падать люстра. И, – он поднял тетрадку, показывая списки учеников, размеченные непонятными символами и раскрашенные разными цветами, – ни одна фея энчантикса не жаловалась на что-то более существенное, чем перепады магического напряжения и небольшое непослушание магии. Завершенного, состоявшегося энчантикса. Лию «приложило» волной, когда она как раз получала энчантикс, но вот после того, как она исцелилась и завершила его, у нее нет жалоб на магию, и ветви не возвращаются. Энчантикс – большая жертва, требующая сильных искренних чувств. Наша «напасть» уважает такое и фей энчантикса не трогает.
– Черт, а он прав! – заметила одна из четверокурсниц, разворачиваясь к остальным. – Наш Физирикс решил остаться в энчантиксе, и с нами все в порядке! А ваши Траникс и Ареникс полезли получать беливиксы и сирениксы, и теперь вас нефигово так колбасит!
– Выбирайте выражения, мисс Кельди! – скривилась Гризельда.
Фарагонда облегченно вздохнула.
– Значит, составьте список из двадцати шести фей, у которых сейчас энчантикс. Если их не хватит, добавляйте тех, у кого нет проблем от дисгармонии. А сейчас… эликсир для учителей и их помощников!
Директриса извлекла коробочку с маленькими флакончиками, на две трети заполненными зеленоватой мутной жидкостью. Присутствующие тут же рванули к ней и взяли себе по одной. Но пить не торопились, поглядывая друг на друга. Не хотели пробовать первыми или… не решались.
Две четверокурсницы переглянулись и вернули свои флаконы в коробку.
– Мы феи энчантикса, – сказала та, которую Гризельда назвала мисс Кельди. – Осталось двадцать четыре человека.
В коробку лег флакон Алисы.
– Двадцать три. Я тоже фея энчантикса.
– Двадцать два! Моя лепреконская магия не так уж пострадала от всего этого! – вернул свою Уизгис.
– Двадцать один, ученики превыше всего! – воскликнула Гризельда.
– Двадцать! – собравшись с духом, сказала Дю Фор.
– Девятнадцать, я сама найду и уничтожу этот источник дисгармонии голыми руками! – воодушевилась третья четверокурсница.
– Восемнадцать, – сказал Аль, тоже возвращая свою.
– Я горжусь вами! – сказала Фарагонда, широко и искренне улыбаясь. – Гризельда, после уроков соберите в зале первый-второй курс, они сразу получат эликсир. С третьим-четвертым будем разбираться отдельно. А теперь… – она вдруг о чем-то вспомнила и помрачнела. – Наденьте черную одежду и выходите на условленное место.
***
Здесь собрались студенты всех трех школ. Настроение у всех было самое что ни на есть похоронное. Да и каким ему быть, если они хоронили погибших?
Работники похоронного бюро деловито сновали между умершими. Контора называлась «Пичалька». Селена, на которую когда-то возлагали задание выбрать похоронное бюро, вполне могла клюнуть на название. Шуточка была в ее стиле. А теперь она лежала под двадцатым номером.
С ней прощались немногие. Постояли рядом Фарагонда и Офелия. Плакала Аметист, уткнувшись в плечо Теллара. Неловко мялся рядом Кресс, пряча покрасневшие глаза. Одиноко глотала слезы Лия. Аль и Алиса задумчиво молчали. Ко всеобщему удивлению, к гробу подошла Хильдис и разревелась во весь голос, заявив, что Селена была ее самой любимой учительницей.
Мертвая ведьма лежала и смотрела пустым взглядом в серое небо, с которого падали редкие снежинки. Никто не смог закрыть ее глаза.
========== Глава 15. “Живее всех живых” ==========
Пробуждение было тяжелым, мучительным. Алиса выдирала себя из цепких лап кошмара, пробивалась в реальность, и, выбравшись, застыла, тяжело дыша, как выброшенная на берег рыба.
Ей опять снилась Агата. Эльфея с тоской вспоминала прошлый год, когда в ее снах маршировали полки, взводы и легионы Палладиумов. Он хотя бы был жив. Воображение подсовывало ей эльфа, потому что в нем заключались все ее самые заветные желания. Теперь оно подсовывало Агату, потому что в ней заключались самые сильные страхи.
Мертвая Агата казалась ей очень реальной: такая бы запросто достала ее из мира живых и уволокла за собой! Сегодня Алисе снилось, как та уводит куда-то безвольную, не сопротивляющуюся Эйлиту. Рядом бродил темный, но узнаваемо лохматый силуэт. Сон менялся: то Агата уводила с собой и Селену тоже, то Селена переходила на ее сторону, и они вдвоем тащили Эйлиту. Разумом Алиса понимала, что подсознание использует ее переживания и страхи, но из-за всех последних событий она больше не могла так…
Она встала и босиком прокралась к другим комнатам. Аметист и Лия мирно спали. Аль тоже. Нет. Алиса решила не будить их. Сейчас ей больше всего хотелось увидеть кое-кого другого…
Она быстро оделась, заколола волосы и выскользнула в коридор. Ночные похождения могли обернуться неприятностями от Гризельды, но Алиса недаром прожила в Алфее тринадцать лет и успела досконально изучить, какими маршрутами ходят учителя на ночном дежурстве.
На третьей минуте шатания по коридорам расчет оправдался.
– Кто там ходит по ночам?! – раздался грозный окрик Палладиума.
Она вышла на свет.
– Это ты, – тон учителя тут же сменился, став ласковым и нежным. – Почему не спишь?
– Кошмары, – захныкала Алиса. – Агата утаскивает Эйлиту…
Эльф обнял ее за плечи и слегка качнул, словно маленького ребенка.
– Чш-ш-ш, не переживай. Пойдем пить чай.
Алиса кивнула, вытирая слезы, и побрела за ним.
***
Комната профессора всегда была чистой и прибранной. Только на его широком и удобном рабочем столе, так будоражившем Алису, вечно что-то было разложено: черновики, недопитый кофе, эссе второго курса.
– Чай будешь? – уточнил Палладиум, сажая ее за стол. Алиса заторможенно подумала, зачем он уточняет про чай, если она уже согласилась прийти сюда выпить чаю. А потом сообразила: Палладиум не исключал, что чай для Алисы станет лишь предлогом попасть в его комнату… Она покраснела, что, к счастью, было незаметно в приглушенном свете настольной лампы, и кивнула. Сейчас ей хотелось именно чая и дружеской поддержки.
Палладиум повозился с посудой, придвинул ей дымящуюся кружку и сел рядом, грея ладони о свою.
– Так что вообще… – заговорила Алиса. – Есть хорошие прогнозы?
– Не думаю, – нахмурился Палладиум. – Скажи, на Эйлите не лежало никаких заклинаний, поддерживающих ее жизнь и здоровье? Или она пережила клиническую смерть, а потом ее магически вернули? Что-то такое, что могло разладиться из-за воздействия дисгармонии. Эликсир из нибискулуса не вернул ее в сознание. Надо искать причину в чем-то другом.
Алиса честно задумалась.
– Ну-у-у, Эйлита получила магию от матери в двенадцать лет… – нерешительно сказала она. – У Эйл сразу после второй волны перестали работать крылья, но магия никуда не делась. Наоборот, прорывалась при вспышках гнева. Вряд ли магия покинула Эйлиту и вернулась к ее матери, потому что… э-э-э… там такая ситуация с ее родной планетой, что магии, скорее всего, не к кому возвращаться.
Палладиум помолчал, о чем-то размышляя. Затем извлек из-под бумаг тетрадь и поставил в ней какую-то отметку. Алиса с удивлением опознала тетрадь, с которой сначала носилась Селена, затем унаследовал Аль.
– Селену тоже могло убить что-то такое? – спросила она.
Эльф только развел руками.
– Это существо, состоящее из чистой, самоорганизующейся энергии. Возможно, и в ее энергетической системе отыскалась брешь. У нее что угодно могло сбиться, нарушиться, перекоситься! Иногда я жалею, что мы просто бросили концы в воду и похоронили ее как человека. Если публично объявить, кто она на самом деле, тут же найдутся профессионалы, которые в этом разбираются. Они могли бы как-то ее исследовать и, может, разобраться в том, что происходит в Магиксе…
– А почему мы так и не сделали? – задумалась Алиса.
– Мы подозревали, что Селена подстроила нам какую-то пакость, которая настигнет нас и после смерти, если вздумаем рассказать, – напомнил Палладиум, мрачнея.
– Ты опять думаешь о ней всякое, – притворно надулась эльфея. – О мертвых плохо не говорят!
– Зато нашим отношениям теперь ничто не мешает, – усмехнулся эльф, обнимая Алису и вплетая пальцы в ее мягкие вьющиеся волосы.
Она расслабилась в кольце теплых рук. Ей было хорошо и спокойно. Ни с кем она еще не чувствовала себя так расслабленно и защищенно…
Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть.
– Наверное, Гризельда, – предположил Палладиум, и, с большой неохотой отпустив Алису, пошел открывать дверь.
– А как же я? – запаниковала фруктовая фея, ища глазами, где бы спрятаться от грозного завуча Алфеи.
– Я поймал тебя, шатающуюся по коридорам после отбоя, и посадил писать объяснительную! – невозмутимо сообщил эльф и дернул дверь.
***
Алиса нашла на столе ручку и скорбно уткнулась взглядом в какой-то лист бумаги, всем своим видом демонстрируя, что пишет объяснительную. Она так старательно изображала смирение и вину, что не сразу поняла: Палладиум безмолвно застыл в дверном проеме.
– Я же говорил, что и после смерти достанет, – сдавленно прохрипел он.
За порогом стояла Селена собственной безвременно усопшей персоной. Она была с головы до ног измазана во влажной земле, но, по крайней мере, гниющие куски плоти от нее не отваливались. Да и не должны были: все пять дней стояла холодная погода, похороненные тела даже не начали портиться.
– Т-ты съешь наши мозги? – выдавила Алиса, едва соображая, что говорит. Главное, не звать мертвеца по имени и не приглашать войти, тогда он не сможет пересечь порог…
– Нет, спасибо, они невкусные, – отказалась Селена. – Но можешь дать отгрызть мне свою руку!
Она без всяких приглашений перешагнула порог, прошествовала мимо остолбеневшего Палладиума и махом опрокинула в себя сначала его чай, оставленный на столе, а затем и Алисин.
– Ч-чем обязаны? – выдавил эльф, не зная, что еще сказать.
– Раз вы в курсе моего маленького милого секретика, мне проще всего посвятить в суть дела именно вас…
– Побежала к нам со своими проблемами, шантажистка? – позлорадствовал Палладиум.
– Проблемы у всего Магикса! – ведьма сердито зашипела, но получился хрип, перешедший в бульканье. Она покрутила головой, нашла чайник и опрокинула в себя еще кружку горячей воды. – Честно, я бы лучше отлежалась в гробу, ожидая, пока все закончится! Но оказалось, мне тоже отведена роль в том, что нам предстоит сделать!
Эльф оглядел ее вымазанную землей одежду, оставленные на полу следы, и неожиданно предложил:
– Может, сначала воспользуешься душем?
– Но я хотела бы поскорее донести до вас…
– Будешь мыться и рассказывать, – сказал он.
Селена немного подумала, кивнула и прошлепала в санузел, оставив на полу еще порцию грязных следов. Дверь она оставила открытой.
Ошалевшая Алиса впервые за все время встрепенулась: как, Палладиум будет подглядывать за моющейся Селеной? Но тот уселся прямо на пол возле двери, прислонился спиной к стене и поманил эльфею за собой. Так они в ванную не заглядывали, но все слышали.
Зашумела вода.
– Итак, ты умерла на педсовете, – начал учитель, задавая вектор беседе.
– Не совсем, – с готовностью ответила Селена. – Меня затащили в загробный мир. Я была не первой. Первыми были умершие в Торренуволе ведьмы. Некромантки и медиумы. Всех их объединяло то, что они могли выходить на связь с миром мертвых. Действительно выходили, а не считывали что-то поверхностное. Такие, ныряющие глубоко, должны долго концентрироваться, оставлять ментальный якорь снаружи, ограничивать себе время пребывания. Ну, вы знаете общие правила. А их затягивали грубо, без предупреждения. Они не могли выбраться назад. Оставшиеся без «хозяев» тела сначала впадали в кому, какое-то время еще функционировали, но затем умирали.
Алиса подскочила и открыла рот, чтобы спросить про Эйлиту, но Палладиум сделал ей страшное лицо и приложил палец к губам. Когда Селена сама охотно делится подробностями, нужно пользоваться моментом!
– Кое-кто в потустороннем мире пытался сообщить кое-что миру живых и затаскивал к себе медиумов и некромантов. Он пытался объяснить им, что делать и как все исправить, но ведьмы уже не могли вернуться назад… Наверное, он переморил бы всех некромантов и медиумов Магикса, но четырнадцатой по счету оказалась я. И я оказалась в состоянии вернуться. Ваша задача, профессор, придумать объяснение того, как я воскресла, и как полученные мной сведения донести до всех.
Палладиум нетерпеливо кивнул, но потом сообразил, что Селена его не видит, и отозвался:
– Излагай!
– Если совсем коротко и по сути, Магикс страдает от того, что одному существу… перевернуло полюса добра и зла. Света и тьмы. Жизни и смерти.
– Как у тебя в прошлом году? – деловито уточнил эльф. Он метнулся к столу за тетрадкой и снова сел у стенки, конспектируя услышанное.
– У меня в прошлом году исказились только некоторые «внешние конфигурации», глубинная суть не менялась, – с сомнением отозвалась Селена. По комнате поплыл запах лайма. Она мылась шампунем, который Алиса подарила Палладиуму! Она! Мылась! Его! Шампунем! – А у этого существа перевернулось все. «Полюс зла», оказавшийся главным, не вполне владеет собой. А «полюс добра» застрял в потустороннем мире и едва-едва нашел посредника в моем лице. Перевернутые силы этого существа искажают магию и пытаются тоже всех «перевернуть», но воздействие слишком слабо и рассеянно, чтобы все феи дружно превратились в ведьм, и наоборот. Поэтому у нас просто шалит магия. Фей, у которых отрастают рога, чешуя и шерсть, тоже «переворачивает», но как-то не так.
С минуту ведьма молча плескала водой, потом закашлялась и долго отфыркивалась.
– Существо нужно перевернуть назад. Ему жаль тех, кому оно случайно навредило. Оно назвало два растения – нибискулус, а еще синастонция узколистная. Фей исцелит энчантикс: фея, жертвуя своей жизнью ради другого, переживает смерть и возвращается к жизни. А еще нужна ее кровь и то, что получила я.
– «Ее кровь» – это кого? Феи, получившей энчантикс? – переспросила Алиса.
– О, Алиса решила присоединиться! – обрадовалась Селена, закрывая воду и шурша полотенцем. Полотенцем, которым обычно вытирался сам Палладиум! – Не знаю, чья точно. Наш разговор происходил в режиме очень быстрого монолога, у меня не было времени на уточняющие вопросы. Но вот еще что – это существо женского пола…
– А что оно… она тебе дала? – вспомнил Палладиум. – Что-то лежало на твоей могиле?
– Нет, – с сомнением отозвалась ведьмочка, выплывая в комнату в его любимом махровом халате. – Что-то нематериальное. Может быть, знание, которое всплывет в нужный момент… Или какая-то способность… Я чувствую, что во мне что-то изменилось, но мне эта «смерть» перетрясла всю энергетическую структуру, и там такой бардак…
– Она знает, кто ты, и смогла на тебя подействовать, а значит, она… – эхом подхватил Палладиум, с бешеной скоростью строча в тетради.
– Тех, кто способен так подействовать на меня, не так уж много, – закончила за него Селена. – Составим список подозреваемых. Поищем синастонцию узколистную, она встречается чаще нибискулуса. Будем плыть по течению и ждать, когда проявится то, что мне дали. Так что думайте, Палладиум, как это всем объяснить.
Ведьмочка еще немного постояла, подумала, затем сходила в ванную и принесла оттуда свою выстиранную там же одежду. Развесила ее сушиться прямо на спинках стульев и внимательно посмотрела на застывших Алису и Палладиума.
– Вы уже переспали, – сказала она. Это не было вопросом.
Алиса вздрогнула. Она знала, что Селена читала энергетические следы настолько, чтобы понять, например, что Агата в прошлом году не просто где-то пропадала, а встречалась с Миллией. Но прочитать по ним совместную ночь, случившуюся почти неделю назад…
– Этого не должно было случиться, – заикаясь и багровея, начал Палладиум. – И… И вообще это не твое дело, проклятая некромантка! Выметайся отсюда!
Селена послушно вымелась в коридор. Прямо в его халате.
Палладиум поник. Полотенце он потом постирает (для верности – три раза), душ отмоет (с хлоркой!) Только бы Фарагонда или Гризельда не увидели ее в халате, который сами же дарили ему три года назад! Ученица, разгуливающая в одном домашнем халате преподавателя, вызовет ненужные вопросы, которые в итоге выведут к Алисе…
– Кгхм, Алиса, – нерешительно начал он, боясь смотреть на нее. – Наверное, нам будет лучше пока что расстаться, но это для нашего же блага, сама знаешь…
Он нерешительно повернулся к ней и едва не содрогнулся. Алиса смотрела на него своими разноцветными глазами так, что в этот момент была страшнее сразу пяти Селен.
– Ты хочешь сказать, что обесчестил меня и тут же бросаешь?! – гневно зашипела она.
– Этого вообще не должно было произойти! – забормотал эльф, невольно пятясь назад. – Из-за всего случившегося я был несколько выбит из колеи, а потом ты тронула мои уши…
Алиса, грозно надвигавшаяся на него, остановилась и недоуменно переспросила:
– Уши?
Палладиум густо залился краской.
Алиса надвинулась на него уже с иным выражением лица – хищным, предвкушающим. Эльф попятился было, но уперся спиной в стену.
***
– Лия! Аметист!
Фруктовая фея отчаянно пыталась пробиться сквозь толпу, но встречный поток первокурсниц сносил ее назад.
– Алиса? – удивилась Лия. – Ты встала так рано, что мы тебя не застали!
– Да, но послушайте…
Ее заглушил звонок, и студентки с удвоенной скоростью рванули к своим аудиториям.
– Потом скажешь! – крикнула Аметист, буксируемая Лией в сторону кабинета артефактологии.
Алиса вздохнула и отправилась к себе на зельеварение.
Лия и Аметист забежали в класс одновременно с тем, как Аль (профессор Нейтан!) уже выходил к доске.
– Не опаздываем, пожалуйста, – вместо приветствия сказал фей. После смерти Селены на людях он вел себя хмуро и отчужденно. Это было частью его стратегии с субординацией между ним и ученицами. И, может быть, чего-то еще…
– Сегодня у нас небольшая проверочная работа с индивидуальными практическими занятиями в конце, это нужно для проверки усвоенного и не влияет на оценку.
Аметист нетерпеливо дернулась к Лии: она столько пропустила! А тут еще проверочная работа! И у кого – у Аля (профессора Нейтана, Аметист, профессора Нейтана!). Она паниковала на каждом уроке, стараясь нигде не попасть впросак, хотя приступила к учебе уже четыре дня назад, учителя ее пока особенно не трогали, а Аль уж точно не кошмарил учеников. Фей впервые кому-то преподавал и сам очень переживал за то, понимают ли ученики ему предмет, нравится ли им учиться.
– Сейчас на стол к каждой прилетит листок с тестом, в конце будет написано практическое задание, которое вы выполняете при мне, покончив с письменной частью.
Ученицы переглянулись. После смерти лопатоносного помощника учителя они осмелели и снова стали одеваться на артефактологию в короткие юбки и блузки с глубоким вырезом. Самыми одетыми в этой аудитории оставались Лия, Аметист и сам Аль. Остальные выжидали момент, когда их стиль одежды пригодится. Похоже, он наступил. Мысленно ухмыляясь, третий курс приступил к тесту.
Лия пробежалась по вопросам. Теоретические вопросы и задачки на определение неизвестных свойств артефакта по уже известным данным. Вот, например, магический меч с такими характеристиками был бы маловероятен, потому что должен тянуть много сил из владельца: тут или во владельце бездонная пропасть магии, или все-таки ошибка в коэффициенте…
Аметист с бешеной скоростью что-то строчила. Волосы свешивались и закрывали ей половину листа, но она не замечала.
К преподавательскому столу подошла первая ученица, не забывая покачивать бедрами в таких коротких джинсовых шортиках, что приди она в таком виде к Гризельде, завуча хватил бы удар.
Аль пробежал глазами по ее работе, задумчиво хмуря светлые брови.
– Нелькора, почему столько вопросов остались без ответа?
– Я не зна-а-аю! – заканючила та, умильно хлопая глазками. – Вы же не поставите мне двойку, профессор Не-е-ейтан?
– Поставлю и не допущу к выполнению практического задания!
– Может, все-таки пожалеете меня, профессор Не-е-ейтан? – с придыханием простонала Нелькора, наклоняясь к самому его лицу своим главным аргументом – бюстом четвертого размера.
– Садись дописывать ответы, – сурово отрезал Аль, упорно не глядя на аргументы Нелькоры. Его взгляд скользнул еще раз по тесту, по классу, и вдруг уперся в дверь.
Нелькора проследила, куда он смотрит, и неожиданно завизжала.
На лицах третьекурсниц проступал глубокий вдумчивый ужас. Все повскакивали со своих мест. Тетта и Тори тоже стали визжать. Лии пришлось встать на стул, чтобы поверх других разглядеть, в чем дело.
На урок всего лишь пришел преподаватель. Тот, что был похоронен неделю назад.
Лия спрыгнула со стула и зажала рот Аметист, которая тоже собиралась завизжать. Аль стремительно прошагал через класс с намерением восстановить порядок, но на вопли ужаса уже примчалась Фарагонда. Директриса сначала вбежала в класс, потом заметила Селену и по стеночке отползла в сторону, хватая ртом воздух. Она тут же пожалела, что когда рассматривала кандидатуры новых учителей, отказала второкурснице, предложившей преподавать защиту от духов и нежити. Кандидатка в учителя сначала вела себя уверенно, но потом оказалось, что все ее знания почерпнуты из сериала «Сверханомальное». По крайней мере, сериальные борцы с нечистью братья Маузеры все делали правильно: не называли мертвеца по имени и не приглашали войти.
– Сел… Сей…час же замолчите! – прикрикнула она, едва не назвав мертвеца по имени. – Что ты тут делаешь?
– Воскресла к проверочной работе! Учеба превыше всего! – воодушевленно заявила Селена.
Крики вокруг не утихали. Кто-то собирался выпрыгнуть в окно. К двери кое-как пробилась Хильдис.
– Да заткнитесь все! – крикнула она. – Это не мертвец! Мертвецы не могут переступать через порог без приглашения, а она уже переступила!
– О, хоть у кого-то в классе мозги есть, – обрадовалась Селена. – А еще три правила?
– Не обращаться к мертвецу по имени, не принимать ничего из рук, для него гибелен дневной свет, – отбарабанила Хильдис.
Ведьмочка одобрительно показала ей большой палец. Хильдис польщенно зарделась.
Фарагонда, наконец, отошла от ступора и придала своему лицу грозное выражение.
– С…Селена! Потрудись объяснить, что произошло! – выдала она, все еще тяжело дыша.
– Анабиоз, госпожа Фарагонда, – спокойно проговорил Палладиум, проходя в класс.
Ученицы затихли, начиная смутно что-то понимать.
– Анабиоз – это когда жизненные процессы в организме замедлились до такой степени, что он кажется мертвым. В анабиоз впадают, если условия жизни становятся слишком неблагоприятными, – продолжил эльф тоном, каким обычно вел уроки. – Обычным людям такое несвойственно. Но Селена, как бывший некромант, на это способна.
Палладиум переглянулся с Селеной и получил в ответ утвердительный кивок. Лица присутствующих окончательно просветлели. Словами «Селена – бывший некромант» можно было объяснять вообще все ее странности.
– Доверьте ее осмотру Офелии, и, уверяю вас, она найдет Селену вполне живой. Насколько это понятие применимо к… бывшему некроманту. А потом Селена расскажет, что ей привиделось во время спячки, правда, Селена?
Фарагонда выдохнула и расслабилась.
– Что ж, Селена, пойдем в больничное крыло и…
Протолкавшиеся через толпу Лия и Аметист с разбегу заключили в объятия подругу. Аль, подумав, тоже плюнул на субординацию и обнял всех троих.
К ним бочком подобралась Тори и еще несколько девочек, собираясь под видом обнимания Селены обнять Аля, но хитрый фей тут же отлепился и спрятался за Фарагонду, с улыбкой наблюдавшую за всем этим. Тори пришлось обнимать Лию, чтобы не выглядеть глупо. Остальные сделали вид, что просто решили посмотреть поближе.
Палладиум выдохнул и тоже улыбнулся, еще не зная, что первоклашки, которых ему пришлось оставить с Алисой, затапливают лабораторию ярко-синей пеной…
========== Глава 16. “Вознесение” ==========
Эйлита не знала, как давно бродила, происходило ли это во сне или наяву. Перед глазами плыли смутные картины, она брела куда-то почти вслепую, не разбирая дороги. Прошлая жизнь словно подернулась туманом и казалась не более чем сном. Ее волосы окончательно утратили красный оттенок и вернулись к своему настоящему цвету – пепельно-серому. Все ее тело стало слабым, щеки ввалились. Она бродила и бродила, не зная, где начало и конец, словно во сне, и никак не могла проснуться.
