Текст книги "Сага о Ньяле"
Автор книги: Исландские саги
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
XLVI
Жил человек по имени Гицур Белый. Его отцом был Тейт, сын Кетильбьярна Старого из Мосфелля. Мать Гицура звали Алов. Она была дочерью херсира Бадвара, сына Викинга-Кари. Гицур был отцом епископа Ислейва. Мать Тейта, Хельга, была дочерью Торда Бородача, внучкой Храппа, правнучкой Бьярна Воловьей Ноги. Двор Гицура Белого назывался Мосфелль. Он был большим хавдингом.
Еще будет речь в саге о человеке по имени Гейр Годи. Его мать, Торкатла, была дочерью Кетильбьярна Старого из Мосфелля. Двор Гейра назывался Хлид. Они с Гицуром во всем помогали друг другу.
В это время в Хове, на равнине Рангарвеллир, жил Мард, сын Вальгарда. Он был человек хитрый и злобный. Вальгард, его отец, в то время уехал из Исландии, а матери его не было в живых. Он сильно завидовал Гуннару из Хлидаренди. Он был богат, но его очень не любили.
XLVII
Жил человек по имени Откель. Его отцом был Скарв, сын Халлькеля, что бился с Гримом на Гримснесе и одолел его в поединке. Халлькелль и Кетильбьярн Старый были братьями. Двор Откеля назывался Киркьюбёр. Жену его звали Торгерд. Ее отцом был Map, сын Брандольва, внук Наддада Фарерского. Откель был богат. Его сына звали Торгейром, он был молод годами, но неглуп.
Жил человек по имени Скамкель. Его двор тоже назывался Хов. Он был богат, но лжив, неполадлив и неуживчив. Он был другом Откеля. Халлькелем звали брата Откеля. Он был высок и силен и жил у Откеля. У них был брат по имени Халльбьярн Белый. Он привез с собой в Исландию одного раба по имени Мелькольв. Он был ирландцем, и все его очень не любили. Халльбьярн поехал пожить к Откелю и взял с собой Мелькольва. Раб часто поговаривал, что хотел бы, чтобы его хозяином был Откель. Откель был приветлив с ним и подарил ему нож, пояс и всю одежду, а раб делал для него все, что тот хотел. Откель попросил брата продать ему раба. Тот сказал, что отдаст ему раба, но что он – не такая уж большая ценность, как это ему кажется. Как только раб оказался у Откеля, он стал работать все хуже и хуже. Откель часто жаловался Халльбьярну Белому на то, что раб, как ему кажется, мало работает. Халльбьярн отвечал, что лень – еще не худшее в этом рабе.
В ту пору выдался неурожайный год, так что людям стало не хватать сена и съестных припасов, и так было повсюду. Гуннар со многими делился сеном и съестными припасами, и все, кто приходил к нему, получали, что им было нужно, пока у Гуннара было что давать. Но вот случилось, что и Гуннару стало не хватать сена и съестных припасов. Тогда Гуннар велел Кольскеггу, Траину, сыну Сигфуса, и Ламби, сыну Сигурда, поехать с ним. Они поехали в Киркьюбёр и вызвали Откеля. Он принял их хорошо. Гуннар сказал:
– Я приехал просить тебя продать мне сена и съестных припасов, если они у тебя есть.
Откель отвечает:
– Есть у меня и то и другое, но я не продам тебе ничего.
– Тогда ты, может, дашь мне так, – говорит Гуннар, – и посмотришь, как я отплачу тебе за это?
– Нет, – говорит Откель.
Скамкель нашептывал ему против Гуннара.
Тогда Траин, сын Сигфуса, сказал:
– Хорошо было бы, если бы мы взяли, что нам нужно, и положили деньги взамен.
Скамкель ответил:
– Плохи дела мосфелльцев, если сыновья Сигфуса собираются грабить их.
– Я не хочу грабить, – сказал Гуннар.
– Не хочешь ли купить у меня раба? – спросил Откель.
– Пожалуй, – сказал Гуннар.
Затем Гуннар купил раба и уехал.
Ньяль узнал о случившемся и сказал:
– Плохо, что Гуннару не дали купить, что он хотел. Чего же хорошего ждать другим людям, если даже такие, как он, не могут получить того, что им нужно?
– Стоит ли столько говорить об этом? Гораздо лучше дать ему и съестных припасов и сена, если у тебя ни в том, ни в другом нет недостатка, – сказала Бергтора.
Ньяль сказал:
– Это правда. Я помогу ему чем могу.
Он поехал со своими сыновьями в Торольвсфелль, и они навьючили пятнадцать лошадей сеном, а пять лошадей съестными припасами. Затем он приехал в Хлидаренди и вызвал Гуннара. Тот принял их хорошо. Ньяль сказал:
– Вот сено и съестные припасы, я хочу подарить их тебе. Я хочу, чтобы ты никогда не искал помощи ни у кого, кроме меня, если тебе понадобится что-нибудь.
– Твои подарки хороши, – сказал Гуннар, – но еще ценнее для меня твоя дружба и дружба твоих сыновей.
Затем Ньяль поехал домой. И вот наступило лето-
XLVIII
Гуннар поехал на тинг. У него останавливалось много пароду с востока, из Сиды. Гуннар пригласил их погостить у него на обратном пути с тинга. Ньяль и его сыновья тоже были на тинге. Тинг был мирный.
Теперь надо рассказать о том, как Халльгерд запела разговор с рабом Мелькольвом.
– Я хочу послать тебя с поручением, – сказала она, – ты должен поехать в Киркьюбёр.
– Зачем мне туда ехать? – спросил он.
– Ты украдешь там два вьюка съестных припасов – сыру и масла, а затем подожжешь клеть, и все подумают, что это случилось из-за небрежности, и никто не подумает, что была кража.
Раб сказал:
– Бывал я плохим, но никогда не был вором.
– Послушать только! – сказала она. – Ты, вор и убийца, выдаешь себя за честного человека! Если ты только вздумаешь не поехать, то я велю убить тебя.
Он знал, что она так и сделает, если он не поедет. И вот он взял двух лошадей, покрыл их подвьючными попонами и поехал в Киркьюбёр. Собака не залаяла – она узнала его и побежала ему навстречу. Потом он подъехал к клети, нагрузил сыром и маслом двух лошадей, поджег клеть, а собаку убил. Он поехал вверх по реке Ранге. Тут у него лопнул ремень на обуви, и он взял нож и починил ремень. Но нож и пояс он забыл на этом месте. Доехав до Хлидаренди, он хватился ножа, но вернуться не посмел. Он отдал сыр и масло Халльгерд, и она была очень довольна.
Утром, когда люди в Киркьюбёре вышли во двор, они увидели, что случилось. Тогда послали на тинг человека рассказать о случившемся Откелю. Он принял весть спокойно и сказал, что это, наверное, приключилось из-за того, что дом, в котором был очаг, и клеть стояли стена к стене. Все решили, что так оно и было.
Вот люди поехали домой с тинга, и многие заехали в Хлидаренди. Халльгерд поставила на стол еду, и среди прочего – сыр и масло. Гуннар знал, что такой еды в доме не было, и спросил Халльгерд, откуда это все.
– Оттуда, откуда надо, – сказала она. – Не мужское это дело думать о том, что подается на стол.
Гуннар рассердился и сказал:
– Плохо, если я стал укрывателем краденого, – и ударил ее по щеке. Она сказала, что запомнит эту пощечину и отплатит за нее, если сможет. Она вышла во двор, и он с ней. Со столов все унесли и подали мясо. Все подумали, что это угощение, наверное, попало в дом более честным путем, и люди, ехавшие с тинга, отправились дальше.
ХLIХ
Теперь надо рассказать о том, как Скамкель поехал искать овец вверх по Ранге и видит, что на дороге что-то блестит. Оказывается, это нож и пояс. Вещи эти кажутся ему знакомыми, и он отправляется с ними в Киркьюбёр. Откель был на дворе, когда Скамкель приехал. Скамкель сказал Откелю:
– Ты узнаешь эти вещи?
– Конечно, узнаю, – сказал Откель.
– Чьи же они? – спросил Скамкель.
– Раба Мелькольва, – сказал Откель.
– Их должны признать и другие, – сказал Скамкель, – я поддержу тебя.
Они показали эти вещи многим людям, и все узнали их. Тогда Скамкель сказал:
– Что ты думаешь теперь делать?
Откель сказал:
– Надо съездить к Марду, сыну Вальгарда, и попросить у него совета.
После этого они поехали в Хов, показали эти вещи Марду и спросили, узнает ли он их. Он сказал, что узнает.
– Что же, – добавил он, – собираетесь вы искать что-нибудь в Хлидаренди?
– Наше дело трудное, – сказал Скамкель, – в нем замешаны большие люди.
– Это верно, – сказал Мард, – но все же я, кажется, знаю такие вещи о доме Гуннара, которых вы не знаете.
– Мы заплатим тебе, – сказали они, – если ты поможешь нам.
Мард ответил:
– Дорого мне обойдутся эти деньги, но я все же, может быть, возьму их.
Они дали ему три марки серебра, чтобы он помог им. Он посоветовал им послать женщин со своего двора с мелким товаром, чтобы предложить его хозяйкам в округе и посмотреть, чем им заплатят.
– Потому что, – добавил он, – все обычно прежде всего отдают краденое, если оно у них есть. Так будет и здесь, если клеть сгорела не сама, а ее подожгли. Пусть потом женщины покажут мне, что они получили. Однако как только улики будут найдены, я не буду больше заниматься этим делом.
Они согласились на это и поехали домой. Мард разослал по округе женщин, и они ходили с полмесяца и вернулись с большой ношей. Мард спросил их, где им дали больше всего. Они сказали, что им дали больше всего в Хлидаренди и что Халльгерд была щедрее всех. Он спросил, что им там дали.
– Сыру, – ответили они.
Он захотел взглянуть на этот сыр. Они показали ему – это были большие ломти. Он взял их и спрятал.
Вскоре после этого Мард поехал к Откелю. Он попросил его дать ему форму для сыра, которая была у Торгерд. Тот так и сделал. Он положил в нее ломти сыра, и они точно уложились в ней. Они увидели, что Халльгерд дала им целый сыр.
– Теперь вы видите, что это, конечно, Халльгерд украла сыр.
Они собрали все улики. Тогда Мард сказал, что он больше не будет заниматься этим делом. На том они расстались.
Однажды Кольскегг завел с Гуннаром разговор и сказал:
– Скверное это дело, но все говорят, что кража и пожар в Киркьюбёре дело рук Халльгерд.
Гуннар сказал, что так оно, наверное, и есть.
– Но что же теперь делать? – добавил он.
Кольскегг сказал:
– Видно, тебе придется расплачиваться за свою жену. По-моему, тебе надо бы съездить к Откелю и предложить ему хороший выкуп.
– Совет хорош, – сказал Гуннар, – и так я и сделаю.
Вскоре после этого Гуннар послал за Траином, сыном Сигфуса, и Ламби, сыном Сигурда, и они тотчас же пришли. Гуннар сказал им, что он собирается делать. Они одобрили его решение. Гуннар поехал с одиннадцатью провожатыми в Киркьюбёр и вызвал Откеля. Там был Скамкель, и он сказал:
– Я выйду с тобой. Дело здесь такое, что ум хорошо, а два лучше. Мне хотелось бы быть рядом с тобой, когда это тебе больше всего может понадобиться, а сейчас так оно, видимо, и будет. Мне думается, что тебе лучше всего было бы держаться смело.
Затем они вышли во двор – Откель, Скамкель, Халлькель и Халльбьярн. Они поздоровались с Гуннаром. Откель спросил, куда он направляется.
– Не дальше этих мест, – ответил Гуннар. – Я приехал, чтобы сказать тебе, что в большом ущербе, который ты потерпел, виноваты моя жена и раб, которого я купил у тебя.
– Этого можно было ожидать, – сказал Халльбьярн. Гуннар сказал:
– Я хочу сделать тебе хорошее предложение: я предлагаю, чтобы это дело рассудили лучшие люди в нашей округе.
Скамкель сказал:
– Предложение твое звучит хорошо, но оно невыгодно: тебя бонды любят, а Откеля – нет.
– Тогда я предлагаю, чтобы я сам решил это дело и сразу кончил его. Я предлагаю тебе мою дружбу и хочу теперь же уплатить все деньги. Я уплачу тебе двойную виру.
Скамкель сказал:
– Не соглашайся на это. Неразумно давать ему решать дело, когда ты сам должен решать его.
Откель сказал:
– Я не согласен, чтобы ты сам решал это дело, Гуннар! Гуннар сказал:
– Я вижу, что тебе на меня нашептывают, и со временем я отплачу тем, кто это делает. Ну, решай ты сам.
Откель нагнулся к Скамкелю и спросил:
– Что же мне ответить?
– Скажи, что это хорошее предложение, но что ты хочешь, чтобы Гицур Белый и Гейр Годи разрешили ваш спор. Тогда многие люди скажут, что ты похож на своего деда Халлькеля, который был очень доблестным человеком.
Откель сказал:
– Это хорошее предложение. Но я все же хочу, чтобы ты дал мне время посоветоваться с Гицуром Белым.
Гуннар сказал:
– Делай как знаешь. Но люди скажут, ты мало смыслишь в том, что почетно для тебя, если ты не согласен на мое предложение.
Гуннар отправился домой. Когда он уехал, Халльбьярн сказал:
– Не видел я людей более разных. Гуннар сделал тебе хорошее предложение, а ты не захотел принять его. Ты что же, собираешься ссориться с Гуннаром, когда ему нет равного? И все же он такой хороший человек, что не взял назад своего предложения, чтобы ты мог согласиться на него позднее. Мне думается, что тебе надо сейчас же поехать к Гицуру Белому и Гейру Годи.
Откель велел подать себе коня и собрался в дорогу. Откель был слаб глазами. Скамкель пошел проводить его и сказал:
– Странно, что твой брат не захотел поехать вместо тебя. Давай, я поеду вместо тебя, я ведь знаю, как неохотно ты пускаешься в такие поездки.
– Что ж, спасибо, – сказал Откель, – но смотри, говори одну правду.
– Хорошо, – сказал Скамкель.
И Скамкель взял его коня и дорожную одежду, а Откель пошел домой. Халльбьярн был во дворе и сказал Откелю:
– Дружба с рабом не кончается добром. Нам придется всю жизнь раскаиваться в том, что ты не принял этого предложения. Неразумно посылать такого лживого человека по делу, от которого, можно сказать, зависит жизнь людей.
– Ты уж, верно, струсишь, – сказал Откель, – если Гуннар замахнется своим копьем, раз ты сейчас испугался.
– Неизвестно еще, кто трусливее. Ты ведь тоже знаешь, что Гуннар не долго метится своим копьем, когда он в гневе.
Откель сказал:
– Все вы трусы, кроме Скамкеля.
И оба были в гневе.
L
Скамкель приехал в Мосфелль и пересказал все предложения Гицуру.
– Мне думается, – сказал Гицур, – что предложения эти очень хорошие. Почему же он не принял их?
– Это случилось главным образом потому, что все хотели оказать тебе честь. Поэтому он стал ждать твоего решения. Так будет лучше для всех.
Скамкель остался у него на ночь. Гицур послал человека за Гейром Годи, и тот скоро приехал. Тут Гицур рассказал ему обо всем и спросил:
– Что теперь делать?
– То, что ты уже, наверное, решил: повести дело так, чтобы нам было от него всего больше проку. А пока пусть Скамкель повторит нам свой рассказ, чтобы мы знали, как он расскажет во второй раз.
Так и сделали. Гицур сказал:
– Ты, должно быть, правильно рассказал все. Но все же я не видел человека, который бы мне казался большим злодеем, чем ты. Если ты честный человек, то, значит, обманчива внешность.
Скамкель отправился назад, и поехал сначала в Киркьюбёр, и вызвал Откеля. Тот принял Скамкеля хорошо. Скамкель передал ему поклон от Гицура и Гейра и сказал:
– Из этого дела нечего делать тайну. Гейр Годи и Гицур считают, что его не следует улаживать полюбовно. Они дали совет вызвать Гуннара на суд и обвинить в соучастии в краже, а Халльгерд – в краже.
Отколь сказал:
– Так и надо сделать, как они посоветовали.
– Больше всего им понравилось, – сказал Скамкель, – что ты держался очень смело, и я всячески хвалил тебя.
Тут Откель рассказал все своим братьям, и Халльбьярн сказал:
– Думается мне, что все это наглая ложь.
Вот наступает пора последних дней вызова на суд[23]23
Вызов на суд должен был быть не позднее, чем за четыре недели до тинга.
[Закрыть] перед альтингом. Откель велел своим братьям и Скамкелю ехать в Хлидаренди, чтобы вызвать Гуннара на суд. Халльбьярн согласился поехать, но сказал, что им придется когда-нибудь пожалеть об этой поездке. И вот поехало их двенадцать человек в Хлидаренди. Когда они подъехали туда, Гуннар был на дворе, но он увидел их, лишь когда они подъехали к самому дому. Он не вошел в дом. Откель тотчас же велел объявить вызов на суд. Когда они объявили его, Скамкель спросил:
– Правильно ли, хозяин?
– Вы сами знаете, – сказал Гуннар, – но я еще припомню тебе эту поездку, Скамкель, и твои нашептывания.
– Это нам не страшно, – сказал Скамкель, – если копье еще не поднято.
Гуннар был в сильнейшем гневе. Он вошел в дом и рассказал обо всем Кольскеггу. Кольскегг сказал:
– Плохо, что нас не было на дворе. Им бы пришлось уехать с большим позором, если бы мы были там.
Гуннар сказал:
– Всему свое время. Но мало чести принесет им эта поездка.
Вскоре после этого Гуннар поехал и рассказал обо всем Ньялю. Ньяль сказал:
– Не тревожься, потому что эта тяжба принесет тебе большую честь еще прежде, чем кончится этот тинг. Мы все поможем тебе словом и делом.
Гуннар поблагодарил его и поехал домой.
LI
Откель с братьями и Скамкелем поехал на тинг.
Гуннар, все сыновья Сигфуса, Ньяль и его сыновья тоже поехали на тинг. Они были заодно с Гуннаром, и люди говорили, что никто не мог бы противостоять им.
Однажды Гуннар подошел к палатке людей из Долин. У палатки были Хрут и Хаскульд, и они учтиво поздоровались с Гуннаром. Гуннар рассказал им обо всем деле.
– Что советует Ньяль? – спросил Хрут.
– Он велел мне пойти к вам, братьям, и сказать, что он будет согласен с советом, который вы дадите.
– Он хочет, стало быть, – сказал Хрут, – чтобы я дал совет как родич. Ладно. Вызови на поединок Гицура Белого, если они не предоставят тебе самому решить дело, а Кольскегг пусть вызовет Гейра Годи. Против Откеля же и его людей народ найдется, ведь нас здесь столько, что ты можешь добиться всего, чего хочешь.
Гуннар пошел к себе в палатку и рассказал Ньялю. Ульв Аургоди узнал о замысле и рассказал о нем Гицуру. Гицур спросил Откеля:
– Кто посоветовал тебе вызвать на суд Гуннара?
– Скамкель сказал мне, что так посоветовали вы с Гейром Годи.
– А где же этот негодяй, – спросил Гицур, – который так солгал?
– Он лежит больной в палатке, – сказал Откель.
– Чтоб ему никогда не встать! – сказал Гицур. – А теперь давайте пойдем все к Гуннару и предложим ему самому решить дело. Но я, правда, не знаю, согласится ли он теперь на это.
Многие поносили Скамкеля, и он пролежал больным весь тинг.
Гицур и его люди пошли к Гуннару. Гуннару передали об этом в палатку, и они все вышли и стали перед палаткой. Гицур Белый выступил первым. Он сказал:
– Мы предлагаем тебе, Гуннар, самому решить дело.
– Не вяжется это с твоим советом вызвать меня на суд, – сказал Гуннар.
– Не мой это совет, – сказал Гицур, – и не Гейра.
– Тогда ты, наверное, не откажешься доказать, что ты не виноват, – сказал Гуннар.
– Чего ты хочешь? – спросил Гицур.
– Чтобы ты поклялся, – ответил Гуннар.
– Хорошо, – сказал Гицур, – если ты согласишься сам решить дело.
– Я предложил это еще давно, – сказал Гуннар, – но теперь, думается мне, дело разрослось.
Ньяль сказал:
– Тебе не следует отказываться от того, чтобы самому решать дело. Тем больше тебе чести, чем труднее дело.
Гуннар сказал:
– Ради моих друзей я решу дело. Но я советую Откелю не задевать меня больше.
Тогда послали за Хаскульдом и Хрутом, и они пришли. Тут Гицур и Гейр Годи дали клятву, а Гуннар решил дело. Он ни с кем не советовался и сказал так:
– Я решаю, что я должен заплатить тебе за клеть и припасы, которые были в ней, но за раба я не заплачу ничего, потому что ты скрыл от меня его порок.[24]24
…ты скрыл от меня его порок – то, что он вор.
[Закрыть] Я отдам его тебе назад – каждая вещь должна быть на своем месте. А за то, что вы вызвали меня на суд, чтобы насмехаться надо мной, я присуждаю себе столько же, сколько стоит все это добро, клеть и то, что сгорело в ней. Но если вам больше по душе, чтобы мы были в ссоре, то как хотите. В этом случае я знаю, что мне делать, и вы это увидите.
Гицур ответил:
– Мы не хотим, чтобы ты платил что-нибудь, но мы просим тебя быть другом Откеля.
– Никогда, пока я жив, не бывать этому, – сказал Гуннар. – Пусть он дружит со Скамкелем, он уж давно водится с ним.
Гицур сказал:
– Мы все хотим уладить дело полюбовно, хоть ты и один ставишь свои условия.
Они скрепили договор рукопожатиями, и Гуннар сказал Откелю:
– Тебе было бы лучше всего уехать к своим родичам. Но если ты хочешь остаться в наших местах, то не задевай меня.
Гицур сказал:
– Совет хорош, и он ему последует.
Это дело принесло много чести Гуннару. Народ поехал с тинга домой. Гуннар оставался у себя дома, и некоторое время все было спокойно.
LII
Жил человек по имени Рунольв. Он был сыном Ульва Аургоди. Он жил в Дале, восточнее Маркарфльота. По дороге с тинга он остановился у Откеля. Откель подарил ему черного быка, которому было девять лет. Рунольв поблагодарил его за подарок и пригласил приехать к нему, когда тот захочет. Но, несмотря на приглашение, Откель не приезжал. Рунольв часто посылал к нему людей и напоминал, что он должен приехать, и тот каждый раз обещал, что приодет.
У Откеля было два буланых коня с темной полосой на спине. Это были лучшие верховые лошади во всей округе, и они были так привязаны друг к другу, что всегда бегали вместе.
У Откеля жил норвежец по имени Аудольв. Он полюбил Сигни, дочь Откеля. Аудольв был высок ростом и силен.
LIII
Весною Откель сказал, что они поедут на восток, в Даль, погостить, и все очень обрадовались этому. С Откелем поехали два брата, Скамкель, Аудольв и еще трое людей. Откель ехал на одном из буланых, а другой бежал рядом. Они направились к Маркарфльоту, и Откель скакал впереди. Вдруг обе лошади испугались и, свернув с дороги, помчались к Фльотсхлиду. Откелю пришлось теперь скакать быстрее, чем он хотел.
В то же время Гуннар вышел один из дому, взяв в одну руку лукошко с зерном, а в другую – топор. Он пошел к своей пашне и стал там сеять.[25]25
Это одно из мест, свидетельствующих о том, что исландские бонды занимались и земледелием.
[Закрыть] Плащ и топор он положил на землю недалеко от себя.
Теперь нужно рассказать об Откеле, как он поскакал быстрее, чем ему хотелось. На ногах у него были шпоры. Он скакал по пашне, и они с Гуннаром не видели друг друга. И как раз когда Гуннар выпрямился, Откель наехал на него, задел шпорой Гуннара около уха и сильно оцарапал его, так что сразу потекла кровь. Тут подъехали спутники Откеля.
– Все видят, – сказал Гуннар, – что ты нанес мне кровавую рану. Так не подобает поступать. Сначала ты вызвал меня на суд, а теперь ты наезжаешь на меня и пинаешь меня ногами.
Скамкель сказал:
– Ох, как смело ты держишься! У тебя был такой же грозный вид на тинге, когда ты замахивался своим копьем.
Гуннар сказал:
– Когда мы встретимся с тобой в следующий раз, ты увидишь мое копье.
На этом они расстались, а Скамкель громко крикнул:
– Здорово вы скачете, приятели!
Гуннар пошел домой и никому не рассказал о том, что с ним случилось, и никто не знал, что его ранил человек. Но однажды он рассказал о том, что случилось, своему брату Кольскеггу, и Кольскегг сказал:
– Ты должен рассказать это и другим, чтобы не говорили, что ты винишь мертвого, потому что если свидетели не будут знать заранее того, что случилось, то твои противники смогут сказать, что это все неправда.
Тогда Гуннар рассказал о том, что с ним случилось, своим соседям, и по началу это не вызвало разговоров.
Между тем Откель приехал в Даль. Их приняли там хорошо, и они пробыли там неделю. Откель рассказал Рунольву обо всем, что у него приключилось с Гуннаром, и кто-то спросил, как Гуннар держал себя при этом. Скамкель сказал:
– Если бы это не был знатный человек, то надо было бы сказать, что он плакал.
– Нехорошие это слова, – сказал Рунольв, – иногда вы с Гуннаром встретитесь в следующий раз, тебе придется узнать, что Гуннар вовсе не плаксив. Хорошо, если людям получше тебя не придется расплачиваться за твои злые речи. Мне думается, что когда вы поедете домой, надо бы мне поехать с вами, потому что мне Гуннар не сделает зла.
– Не надо, – сказал Откель. – Я переправлюсь через реку пониже.
Рунольв сделал ему богатые подарки и сказал, что они, наверное, больше не увидятся. Откель попросил его не забыть об его сыне, если такое случится.
