![](/files/books/160/oblozhka-knigi-saga-o-nyale-175224.jpg)
Текст книги "Сага о Ньяле"
Автор книги: Исландские саги
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
CXXIV
Флоси позвал всех своих людей в ущелье Альманнагья и сам пошел туда. И вот там собрались все его люди. Всего их было сто человек. Флоси сказал сыновьям Сигфуса:
– Как бы я мог помочь вам в этом деле, чтобы вы были довольны?
Гуннар, сын Ламби, сказал:
– Мы не будем довольны, пока не будут убиты все братья, сыновья Ньяля.
Флоси сказал:
– Я хочу пообещать сыновьям Сигфуса, что не отступлюсь, пока кто-нибудь из нас – либо мы, либо они – не склонится перед другим. А еще я хочу знать, есть ли здесь кто-нибудь, кто не хочет участвовать с нами в этом деле.
Но все сказали, что хотят. Флоси сказал:
– Пусть теперь каждый подойдет ко мне и поклянется, что он не отступится.
Все подошли к Флоси и поклялись ему в этом. Флоси сказал:
– Подадим руки в знак того, что тот, кто отступится от этого дела, должен будет лишиться имущества и жизни.
Вот кто из хавдингов был с Флоси: Коль, сын Торстейна Пузатого, племянник Халля из Сиды; Хроальд, сын Ацура с Брейды; Ацур, сын Анунда Карман на Спине; Торстейн Красивый, сын Гейрлейва; Глум, сын Хильдира; Модольв, сын Кетпля; Торир, сын Торда Злого из Мартунги; братья Флоси – Кольбейн и Эгиль; Кетиль, сын Сигфуса, и его братья Мард, Торкель и Ламби; Грани, сын Гуннара; Гуннар, сын Ламби, и его брат Сигурд; Ингьяльд из Кельдура; Хроар, сын Хамунда.
Флоси сказал сыновьям Сигфуса:
– Выберите себе вождя, который, по-вашему, всего лучше подходит для этого, потому что во главе всего этого дела должен стоять один человек.
Кетиль из Марка ответил:
– Если выбирать нам, мне и моим братьям, то мы бы не задумываясь решили, что выбор должен пасть на тебя. Рода ты знатного, и хавдинг ты большой, ты непреклонен и умен. Нам думается, что ты ради нас возьмешься за это дело.
Флоси сказал:
– Очень может быть, что я соглашусь на то, о чем вы меня просите. Я вам сейчас же скажу, что нам надо сначала делать. Я советую, чтобы каждый из вас с тинга поехал к себе домой и присмотрел летом за хозяйством, пока убирают сено на лугах. Я тоже поеду домой и пробуду лето дома. Но в воскресенье, когда до начала зимы останется восемь недель, я велю, чтобы мне дома отслужили обедню, и потом поеду на запад, через пески Ломагнупссанд. У каждого из нас должно быть с собой по два коня. Я не возьму с собой никого, кроме тех, кто дал мне сейчас клятву, потому что народу у нас достаточно, если нас столько и останется. Я проеду все воскресенье и всю ночь, и на второй вечер недели я буду на гряде Трихюрнингсхальсар, примерно в первой половине вечера. Вы все, кто дал клятву, тоже будете там в это время. Если кто-нибудь из тех, кто дал клятву, не приедет, то это будет стоить ему жизни, если нам ничто не помешает.
Кетиль сказал:
– Как это может быть, чтобы ты выехал из дому в воскресенье, а на второй день недели приехал на Трихюрнингсхальсар?
Флоси ответил:
– Я выеду из Скафтартунги и поеду севернее ледника Эйяфьяллаякуль и оттуда вниз, в Годаланд. Это может удаться, если я буду ехать быстро. Я расскажу вам о моем замысле: когда мы соберемся там, мы все поедем в Бергторсхваль и пойдем на сыновей Ньяля огнем и мечом. Мы не уедем оттуда, пока никого из них не останется в живых. Держите этот уговор в тайне, потому что от этого зависит жизнь всех нас. А теперь пусть нам приведут наших коней, и поедем по домам.
Они разошлись но своим палаткам. После этого Флоси велел оседлать своего коня, и все поехали по домам. Флоси не хотел встречаться со своим тестем Халлем, потому что он был уверен, что тот станет отговаривать его от всяких злых умыслов.
Ньяль с сыновьями поехал с тинга домой, и они все пробыли лето дома. Ньяль спросил Кари, собирается ли он съездить на восток, в свой двор Дюрхольмар. Кари ответил:
– Я не поеду на восток, потому что у меня с вами должна быть одна судьба.
Ньяль поблагодарил его и сказал, что ждал от него этого. На дворе всегда было вместе с работниками около трех десятков мужчин, способных носить оружие.
Однажды случилось, что Хродню, дочь Хаскульда, приехала в Кельдур. Ее брат Ингьяльд встретил ее приветливо. Она не ответила на приветствие, а попросила выйти с ней. Ингьяльд послушался и вышел с ней, и они оба отошли от двора. Тут она схватила его за руку, и они сели. Она спросила:
– Правда ли, что ты поклялся напасть на Ньяля в убить его и его сыновей?
Он ответил:
– Правда.
– Нет человека подлее тебя, – говорит она, – ведь Ньяль три раза спасал тебя от объявления вне закона.
– Теперь уж ничего не поделаешь, – говорит он, – я поплачусь жизнью, если не сдержу клятвы.
– Нет, это не так, – говорит она. – Ты все же останешься в живых и будешь считаться честным человеком, если ты не предашь того, кому ты больше всего обязан.
Тут она вынула из котомки полотняную шапку, всю в крови и дырах, и сказала:
– Эта шапка была на голове у Хаскульда, сына Ньяля, когда они убили его. Пристало ли тебе быть на стороне тех, кто против Ньяля?
Он ответил:
– Хорошо. Будь что будет, я не пойду против Ньяля. Но я знаю, что они отплатят мне за это.
Она сказала:
– Ты бы оказал большую услугу Ньялю и его сыновьям, если бы рассказал ему обо всем этом замысле.
– Этого я не сделаю, – говорит Ингьяльд, – потому что я буду самым подлым человеком, если я расскажу о том, что они мне доверили. Но отступиться от их дела – поступок мужественный, потому что я знаю, что они будут за это мстить. А ты скажи Ньялю и его сыновьям, чтобы они все это лето были начеку и всегда имели при себе много народу. Это будет разумным советом.
После этого она отправилась в Бергторсхваль и рассказала Ньялю обо всем их разговоре. Ньяль поблагодарил ее и сказал, что она хорошо сделала:
– Ведь если бы он пошел против меня, то он поступил бы хуже их всех.
После этого она пошла домой, а Ньяль рассказал все своим сыновьям.
В Бергторсхвале жила старуха по имени Сеунн. Она знала многое и была ясновидящей. Но она была очень стара, и сыновья Ньяля называли ее дурочкой, потому что она много болтала. Однако многое из того, что она говорила, сбывалось. Однажды она схватила палку и зашла за дом, где стоял стог сена. Она стала бить стог палкой и проклинать его, приговаривая, что он принесет несчастье. Скарпхедин рассмеялся и спросил, за что она так рассердилась на стог. Старуха сказала:
– Этот стог подожгут, когда будут сжигать Ньяля и мою воспитанницу Бергтору. Бросьте его в воду или сожгите его побыстрее.
– Не станем мы этого делать, – сказал Скарпхедин, – потому что, если уж нам суждено сгореть, то найдется чем поджечь наш дом, даже если стога и не будет.
Старуха все лето болтала о том, что стог надо убрать, но этого так и не сделали.
CXXV
В Рейкире, на равнине Скейд, жил Рунольв, сын Торстейна. Его сына звали Хильдиглум. В ночь на воскресенье за двенадцать недель до зимы Хильдиглум вышел из дому и услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руке у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису:
Скачет мой конь —
Влажная челка,
Иней на гриве.
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси —
Огонь на ветру.
Козни Флоси —
Огонь на ветру.
Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар,[80]80
На востоке в горах как раз расположен вулкан Гекла.
[Закрыть] что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Хильдиглум поехал и рассказал ему.
– Ты видел призрак, – сказал Хьяльти. – Это не к добру.
CXXVI
Когда до зимы оставалось два месяца, Флоси снарядился к поездке на запад и созвал к себе всех, кто обещал поехать с ним. У каждого из них было две лошади и хорошее оружие. Они все собрались в Свинафелль и заночевали там. Флоси велел рано отслужить воскресную службу. Затем он сел за стол. Он сказал всем своим домочадцам, что каждый из них должен делать, пока его не будет дома, и пошел к лошадям.
Флоси и его люди поехали на запад через пески. Он велел ехать не слишком быстро и дожидаться всех, кому понадобится задержаться. Он сказал, что они приедут достаточно рано. Они ехали на запад через Скогахверви и приехали в Киркыобёр. Здесь Флоси велел всем пойти в церковь и помолиться. Они так и сделали. Затем они снова сели на лошадей и поехали в горы к озеру Фискивати, объехали его с запада, направились на запад через пески, оставили по левую руку ледник Эйяфьяллаякуль и спустились через Годаланд к реке Маркарфльот. На второй день недели, после полудня, они приехали к гряде Трихюрнингсхальсар и оставались там до вечера. Там собрались все, кроме Ингьяльда из Кельдура. Сыновья Сигфуса очень поносили его. Но Флоси сказал, чтобы они не бранили его, пока его нет с ними.
– Мы отплатим ему после, – сказал он.
CXXVII
Теперь надо рассказать о том, что происходило в Бергторсхвале. Грим и Хельги поехали в Холар, где их дети были на воспитании, и сказали своему отцу, что они не вернутся домой к вечеру. Они пробыли в Холаре весь день. И вот пришли туда нищенки и сказали, что они издалека. Их спросили, что они могут рассказать. Они сказали, что ничего не могут рассказать важного.
– Но кое-что новое мы можем рассказать, – добавили они.
Их стали спрашивать, что они могут сказать нового, и просили не скрывать ничего. Тогда они согласились.
– Мы спускались с Фльотсхлида и увидели, что сыновья Сигфуса едут в полном вооружении к гряде Трихюрнингсхальсар. Их было всего пятнадцать человек. Мы видели также Грани, сына Гуннара, и Гуннара, сына Ламби, которые направились туда же. Их было всего пять человек. Наверно, там теперь готовятся большие дела.
Тогда Хельги, сын Ньяля, сказал:
– Это, наверно, Флоси приехал с запада, и все собираются к нему. Нам с Гримом нужно теперь быть там, где Скарпхедин.
Грим сказал, что это верно, и они поехали домой.
В этот самый вечер Бергтора сказала своим домочадцам:
– Выбирайте все, что каждому по вкусу, потому что сегодня вечером я последний раз подаю вам еду.
– Этого не может быть, – сказали те, кто был при этом.
– Однако это так, – сказала она. – И я могла бы еще многое сказать, если бы хотела. Например, что Грим и Хельги вернутся домой еще до того, как люди встанут из-за столов, и если это сбудется, то сбудется и все, что я говорю.
Потом она стала ставить еду на столы, а Ньяль сказал:
– Что-то странное видится мне. Я смотрю вокруг, и мне чудится, что в доме нет стен и что всё в крови, стол и еда.
Всех это поразило, кроме Скарпхедина. А он сказал, что нечего падать духом и давать другим людям повод для насмешек.
– Ведь с нас, конечно, больше спросится, чем с других, – добавил он.
Грим и Хельги вернулись домой до того, как столы были убраны, и все были поражены этим. Ньяль спросил, почему они так быстро вернулись, и они рассказали о том, что услышали. Тогда Ньяль велел, чтобы никто не ложился и все были настороже.
CXXVIII
Флоси сказал своим людям:
– Поедемте к Бергторсхвалю, чтобы быть там до вечера.
Они так и сделали. В холме была лощинка, и они въехали в нее, привязали там лошадей и оставались там до тех пор, пока совсем не смерилось. Флоси сказал:
– Теперь пойдемте к усадьбе. Будем действовать сплоченно и осмотрительно и посмотрим, что они станут делать.
Ньяль, его сыновья, Кари и все домочадцы стояли перед домом. Их было около трех десятков человек. Флоси остановился и сказал:
– Посмотрим, что они станут делать. Мне кажется, что если они будут стоять перед домом, нам с ними не справиться.
– Зря мы тогда приехали, – говорит Грани, сын Гуннара, – если мы не смеем напасть на них.
– Этого не будет, – говорит Флоси. – Мы нападем па них, даже если они будут стоять перед домом. Но нам придется тогда поплатиться, и многие из нас не смогут рассказать о том, кто победит.
Ньяль сказал своим людям:
– Как вы думаете, много ли у них народу?
– Народу у них много, и действуют они сплоченно, – говорит Скарпхедин. – Однако они потому остановились, что сомневаются, удастся ли им справиться с нами.
– Им это не удастся, – говорит Ньяль. – Пусть все войдут в дом. Трудно им было справиться с Гуннаром из Хлидаренди, а он был один. Здесь же постройки прочные, так что нападающим с нами не справиться.
– Едва ли ты прав, – говорит Скарпхедин. – На Гуннара напали хавдинги настолько благородные, что они скорее отступили бы, чем сожгли его в доме. А эти сразу подожгут дом, если не смогут справиться с нами иначе, потому что они пойдут на все, лишь бы победить нас. Они понимают, что если мы останемся в живых, то они погибли. Но мне что-то не хочется, чтобы меня выкуривали, как лисицу из норы.
Ньяль сказал своим сыновьям:
– Вы опять не хотите слушаться меня и не считаетесь со мной. Когда вы были моложе, вы так не делали, и вам же было лучше.
Хельги сказал:
– Сделаем, как отец хочет. Так будет всего лучше.
– Я в этом не уверен, – сказал Скарпхедин, – потому что ему недолго осталось жить. Но в угоду отцу я охотно сгорю с ним вместе, потому что я не боюсь смерти.
Потом он сказал Кари:
– Давай держаться вместе, зять! Пусть ни один из нас не оставит другого.
– Я так и намеревался, – говорит Кари. – Но если суждено иначе, то чему быть, того не миновать.
– Отомсти за нас, – говорит Скарпхедин, – а мы отомстим за тебя, если останемся в живых.
Кари обещал, что отомстит. Затем они вошли в дом и расположились у дверей.
Флоси сказал:
– Им недолго осталось жить, раз они вошли в дом. Теперь нам надо подойти к дому возможно быстрее, расположиться потеснее перед дверьми и смотреть, чтобы никто не ушел – ни Кари, ни сыновья Ньяля. В противном случае мы погибли.
Флоси и его люди подошли к дому и окружили его на случай, если бы в нем оказались потайные двери. Хроальд, сын Ацура, подскочил туда, где стоял Скарпхедин, и хотел ударить его копьем. Но Скарпхедин секирой отрубил ему древко копья и нанес удар в щит, так что щит прижало к Хроальду, а загнутое острие секиры попало ему в лицо, и он упал навзничь и сразу же умер.
Кари сказал:
– Удачный удар и на этот раз, Скарпхедин! Ты у нас самый отважный!
– Этого я не знаю, – сказал Скарпхедин и усмехнулся.
Кари, Грим и Хельги бросали копья из дома и ранили многих, а Флоси и его люди ничего не могли поделать. Тогда Флоси сказал:
– Мы потерпели большой урон. Многие из наших ранены, и убит тот, кого мы меньше всего хотели бы потерять. Ясно, что оружием нам с ними не справиться, тем более что не все сражаются так храбро, как обещали. Нам надо что-то предпринять. Есть две возможности, и обе они плохие: одна – это отступить, но тогда мы погибли, вторая – это сжечь их в доме, но тогда мы берем большой грех на душу, ведь мы христиане. Придется нам все же поджечь дом, и поскорее.
CXXIX
Они высекли огонь и сложили большой костер перед дверьми. Тогда Скарпхедин сказал:
– Разводите огонь, молодцы? Что же это вы, собираетесь жарить что-нибудь?
Грани, сын Гуннара, ответил:
– Собираемся, и жару для тебя хватит.
Скарпхедин сказал:
– Так-то ты платишь мне за то, что я отомстил за твоего отца. Ты больше ценишь то, что ты бы должен ценить меньше всего.
Тогда женщины залили огонь сывороткой. Коль, сын Торстейна, сказал Флоси:
– Вот что я придумал: я видел каморку над поперечной балкой в главном доме. Надо, чтобы она загорелась, а для этого надо поджечь стог сена, который стоит рядом с домом.
И они подожгли этот стог сена. Те, кто был внутри, заметили это, только когда весь дом уже был в пламени. Тут Флоси и его люди развели большие костры перед всеми дверьми. Тогда женщины, которые были внутри, начали жаловаться. Ньяль сказал им:
– Держитесь стойко и не жалуйтесь. Ведь ваши страданья – это одна короткая буря, а потом долго второй такой не будет. Помните также, что бог милостив. Он не позволит, чтобы вас жгли и в этом и в том мире.
Так он увещевал их и подбадривал также другими речами. Теперь запылали все постройки. Тогда Ньяль подошел к дверям и сказал:
– Здесь ли Флоси? Слышит ли он меня?
Флоси сказал, что слышит. Ньяль продолжал:
– Может быть, ты помиришься с моими сыновьями или позволишь некоторым людям выйти?
Флоси отвечает:
– Я не намерен мириться с твоими сыновьями. Мы рассчитаемся с ними до конца и не отступим, пока они все не умрут. Но пусть выйдут из дома женщины, дети и домочадцы.
Тогда Ньяль вошел в дом и сказал:
– Пусть выйдут все, кому позволено выйти. Выходи и ты тоже, Торхалла, дочь Асгрима, и все вы выходите, кому позволено.
Торхалла сказала:
– Не думала я, что мы так расстанемся с Хельги. Но я заставлю моего отца и моих братьев отомстить за убийства, которые здесь совершаются.
Ньяль сказал:
– Да будет тебе удача, потому что ты хорошая женщина.
Потом она вышла из дома, и с ней много других. Астрид из Дьюпарбакки сказала Хельги, сыну Ньяля:
– Выйди со мной вместе, я наброшу на тебя женскую накидку и повяжу тебе голову платком.
Хельги сначала отговаривался, но потом уступил просьбам. Астрид повязала ему голову платком, а Торхильд набросила на него женскую накидку, и он вышел из дома между ними. Тогда же вышли дочери Ньяля Торгерд и Хельга и много другого народу. Но когда из дома вышел Хельги, Флоси сказал:
– Эта женщина, что там идет, высока ростом и широка в плечах. Схватите-ка ее!
Когда Хельги услыхал это, он сбросил с себя женскую одежду. У пего в руке был меч, и он нанес им удар человеку, который хотел схватить его, и отрубил ему низ щита и ногу. Тогда подоспел Флоси и нанес удар по шее Хельги, так, что у того отлетела голова. Затем он подошел к дверям и сказал, что хочет говорить с Ньялем и Бергторой. Ньяль вышел, и Флоси сказал:
– Я хочу предложить тебе, чтобы ты вышел из дома, потому что ты погибнешь в огне безвинный.
Ньяль сказал:
– Я не выйду, потому что я человек старый и едва ли смогу отомстить за своих сыновей, а жить с позором я не хочу.
Тогда Флоси сказал Бергторе:
– Выходи, хозяйка! Потому что я совсем не хочу, чтобы ты погибла в огне.
Бергтора сказала:
– Молодой я была дана Ньялю, и я обещала ему, что у нас с ним будет одна судьба.
И они оба вернулись в дом. Бергтора сказала:
– Что нам нужно теперь делать?
– Мы пойдем и ляжем в нашу постель, – сказал Ньяль.
Тогда она сказала маленькому Торду, сыну Кари:
– Тебя вынесут из дома, и ты не сгоришь.
– Но ведь ты обещала мне, бабушка, – сказал мальчик, – что мы никогда не расстанемся. Пусть так и будет. Лучше я умру с вами, чем останусь в живых.
Тогда она отнесла мальчика в постель, а Ньяль сказал своему управителю:
– Смотри, где мы ляжем и как мы расположимся в постели, потому что я не собираюсь двигаться с места, как бы меня ни беспокоил дым или огонь. Заметь хорошенько, где надо будет искать наши кости.
Тот сказал, что так и сделает. Незадолго перед этим был зарезан бык, и шкура его лежала там. Ньяль сказал управителю, чтобы он покрыл их этой шкурой, и тот обещал сделать это. Затем они легли оба в постель и положили мальчика между собой. Они перекрестили себя и мальчика и поручили свой дух богу. Это были последние слова, которые от них слышали. Управитель взял шкуру, накрыл их ею и вышел. Кетиль из Марка встретил его и вытащил из дома. Он подробно расспросил о своем зяте Ньяле, и тот рассказал ему всю правду. Кетиль сказал:
– Большое горе судил нам рок, и нам обоим выпало на долю это великое несчастье.
Скарпхедин видел, как его отец улегся в постель, и сказал:
– Рано наш отец ложится спать, но это неудивительно, ведь он человек старый.
Потом Скарпхедин, Кари и Грим стали подхватывать падавшие сверху головни и метать их в людей Флоси. Это продолжалось некоторое время. А люди Флоси стали метать в них копья, но те подхватывали все копья в воздухе и метали их обратно. Тогда Флоси велел своим людям прекратить эту перестрелку.
– Всякая схватка с ними будет теперь для нас невыгодна, – сказал он. – Подождите, пока огонь одолеет их.
Они так и сделали. С крыши стали падать балки. Скарпхедин сказал:
– Наверно, моего отца уже нет в живых, а не было слышно, чтобы он стонал или кашлял.
Они пошли в конец главного дома. Там свалилась поперечная балка, которая сильно обгорела в середине. Кари сказал Скарпхедину:
– Взбеги по ней, а я помогу тебе и потом взбегу вслед за тобой, и тогда мы оба спасемся, потому что весь дым относит в эту сторону.
Скарпхедин сказал:
– Беги ты первый, а я побегу сразу же за тобой.
– Это не годится, – говорит Кари, – потому что я могу выбраться из дома и в другом месте, если здесь не выйдет.
– Я не согласен, – говорит Скарпхедин. – Беги ты первым, а я побегу за тобой.
Кари сказал:
– Каждый человек должен стараться спасти свою жизнь, если это возможно. Так сделаю и я. Но нам с тобой больше не придется увидеться, потому что, если я выберусь из огня, у меня не хватит духа броситься в пего назад к тебе, и каждый из нас пойдет тогда своим путем.
– Меня веселит мысль, – говорит Скарпхедин, – что если ты спасешься, зять, то ты отомстишь за нас.
Тогда Кари взял в руку пылающую головню и взбежал по балке. Он швырнул головню с крыши, и она упала на тех, кто стоял около дома. Они отскочили. На Кари пылала вся одежда и волосы. Он прыгнул с крыши и побежал в ту сторону, куда относило дым. Тогда тот, кто был всех ближе, сказал:
– Не человек ли там спрыгнул с крыши?
– Что ты, – сказал другой, – это Скарпхедин бросил в нас головней.
И они больше не стали думать об этом. А Кари добежал до ручья, бросился в него и потушил на себе огонь. Оттуда он перебежал, скрываясь в дыму, в яму и там лег отдохнуть. Эта яма называется с тех пор ямой Кари,