Текст книги "Сага о Ньяле"
Автор книги: Исландские саги
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
СХХХ
Теперь надо рассказать о Скарпхедине. Он побежал вверх по балке вслед за Кари, но когда он добежал до того места, где балка всего больше обгорела, она рухнула под ним. Скарпхедин успел спрыгнуть вниз и сразу же снова бросился вверх по балке и взбежал на стену, но тут балка съехала под ним со стены, и он свалился вниз. Тогда Скарпхедин сказал:
– Теперь ясно, что мне суждено.
Он пошел вдоль боковой стены. Гуннар, сын Ламби, вскочил на стену и увидел Скарпхедина. Он сказал:
– Ты, кажется, плачешь, Скарпхедин?
– Нет, – отвечает тот, – но глаза и впрямь пощипывает. А ты, кажется, смеешься?
– Конечно, – говорит Гуннар, – и я ни разу не смеялся с тех пор, как ты убил Траина на Маркарфльоте.
Скарпхедин сказал:
– Вот тебе на память об этом!
Он вынул из своего кошелька зуб, который он выбил у Траина, и бросил его в Гуннара. Зуб попал ему прямо в глаз, так что глаз выскочил на щеку, а Гуннар свалился со стены.
Потом Скарпхедин пошел к своему брату Гриму. Они взялись за руки и стали затаптывать огонь, но когда они дошли до середины дома, Грим упал мертвый.
Скарпхедин пошел тогда в конец дома. Раздался сильный грохот. Это обрушилась крыша. Скарпхедин оказался между обрушившейся крышей и стеной и не мог оттуда выбраться.
Флоси и его люди оставались у сгоревших построек до самого утра. Какой-то человек подъехал к ним. Флоси спросил, как его зовут. Тот сказал, что его зовут Гейрмунд и что он родич сыновей Сигфуса.
– Большое дело вы сделали, – говорит он.
Флоси отвечает:
– Люди будут называть это и большим делом и злым делом. Но теперь уже ничего не поделаешь.
– Сколько здесь знатных людей погибло? – спрашивает Гейрмунд.
Флоси отвечает:
– Здесь погибли Ньяль и Бергтора, все их сыновья, Торд, сын Кари, Кари, сын Сальмунда, и Торд Вольноотпущенник. О других мы не можем точно сказать, потому что не знаем их.
Гейрмунд сказал:
– Ты назвал среди погибших того, кто на самом деле спасся и с кем я разговаривал сегодня утром.
– Кто же это? – говорит Флоси.
– Я и мой сосед Бард встретили Кари, сына Сальмунда, – говорит Гейрмунд, – и Бард дал ему свою лошадь. У него обгорели волосы и одежда.
– Было у него при себе какое-нибудь оружие? – говорит Флоси.
– У него был меч Фьярсвавнир («Усыпитель жизни»), – говорит Гейрмунд. – Его лезвие посинело, и мы сказали, что оно, наверно, потеряло закалку, но он ответил на это, что закалит его снова в крови сыновей Сигфуса или других участников сожжения Ньяля.
– Что он сказал о Скарпхедине и Гриме?
Гейрмунд отвечает:
– Он сказал, что они оба были еще живы, когда он с ними расстался, но, наверно, теперь уже умерли.
Флоси сказал:
– То, что ты нам сказал, не обещает нам покоя, потому что спасся человек, который всего больше похож на Гуннара из Хлидаренди. Знайте, сыновья Сигфуса и все вы, что из-за этого пожара начнется такая большая тяжба, что многим она будет стоить головы, а некоторым всего добра. Я думаю, что никто из вас, сыновей Сигфуса, не посмеет теперь жить у себя дома, и это вполне простительно. Я приглашаю вас всех к себе на восток, и пусть у нас будет одна судьба.
Они поблагодарили его. Тогда Модольв, сын Кетиля, сказал вису:
Кари один остался
Из семейства Ньяля.
Это совершили
Сигфуса потомки.
Из-за смерти Хаскульда
Ньяля смерть настигла.
Жгло жилище воинов
Пламя, ярко рдея.
– Другим чем-нибудь надо похваляться, – сказал Флоси, – а не тем, что мы сожгли Ньяля. В этом нет ничего славного.
Флоси взошел затем на стену, и с ним Глум, сын Хильдира, и некоторые другие. Глум спросил:
– Умер Скарпхедин или нет?
Другие сказали, что, наверно, он уже давно умер. Огонь иногда вырывался наружу, иногда погасал. Тогда они услышали, что внизу, в огне, кто-то сказал вису:
Грани, сын Гуннара, сказал:
– Живой или мертвый сказал Скарпхедин эту вису?
– Я не буду гадать на этот счет, – говорит Флоси.
– Давайте искать Скарпхедина или других людей, которые здесь сгорели, – говорит Грани.
– Не надо делать этого, – говорит Флоси. – Только такие глупые люди, как ты, могут заниматься этим, когда народ собирается во всей округе. Тот, кто теперь промедлит, струсит потом так, что не будет знать, куда бежать. Мой совет уехать нам всем отсюда как можно скорее.
Флоси и его люди пошли поспешно к лошадям, и Флоси спросил Гейрмунда:
– А что, Ингьяльд у себя в Кельдуре?
Гейрмунд ответил, что он, наверно, у себя дома.
– Вот человек, – сказал Флоси, – который нарушил данную нам клятву и все свои обещания.
Флоси сказал тогда сыновьям Сигфуса:
– Как вы хотите поступить с Ингьяльдом? Хотите вы простить его, или же мы поедем и убьем его?
Они все ответили, что хотят сразу же поехать и убить его. Тогда Флоси вскочил на свою лошадь, и за ним все другие, и они уехали.
Флоси ехал впереди. Он направился к реке Ранге и потом вверх по ней. Он увидел человека, едущего ему навстречу по другой стороне реки. Он узнал в нем Ингьяльда из Кельдура. Флоси окликнул его. Ингьяльд остановился и повернулся к реке. Флоси сказал ему:
– Ты нарушил договор с нами и должен лишиться своего добра и жизни. Сыновья Сигфуса хотят убить тебя. Так что твои дела плохи. Но я не убью тебя, если ты предоставишь мне право рассудить нас.
Ингьяльд отвечает:
– Я скорее поеду к Кари, чем предоставлю тебе право рассудить нас. А сыновьям Сигфуса я отвечу, что боюсь их не больше, чем они меня.
– Подожди тогда, – говорит Флоси. – Если ты не трус, я пошлю тебе подарок.
– Подожду, конечно, – говорит Ингьяльд.
В это время к Флоси подъехал его племянник Торстейн, сын Кольбейна, с копьем в руке. Он был один из самых храбрых среди людей Флоси и очень достойный человек. Флоси выхватил у него копье и метнул его в Ингьяльда. Оно попало в него с левой стороны, пронзило щит ниже ручки и раскололо его на куски, вонзилось в бедро выше колена и застряло в седле. Флоси спросил у Ингьяльда:
– Что, попал?
– Попал, – говорит Ингьяльд, – но я называю это царапиной, а не раной.
Ингьяльд выдернул копье из раны и сказал Флоси:
– Теперь ты подожди, если ты не трус.
И он метнул копье через реку. Флоси увидел, что копье летит прямо в него, и осадил лошадь, так что копье пролетело над самой лошадью Флоси, но попало не в него, а прямо в Торстейна, и тот сразу же свалился с лошади мертвый. А Ингьяльд скрылся в лесу, и они его не догнали. Тогда Флоси сказал своим людям:
– Мы потеряли много людей. Вы знаете также, как нам теперь не повезло. Мой совет – ехать на гряду Трихюрнингсхальсар. Оттуда нам будет видно любое скопление всадников по всей округе. Ведь они теперь будут собирать народ отовсюду и думать, что мы поехали на восток от Трихюрнингсхальсара. Они будут думать, что мы поехали на восток, в горы и дальше в наши края. Большая часть их поедет туда, и только некоторые поедут вдоль берега моря к гряде Сельяландсмули, потому что им будет казаться менее вероятным, что мы поехали туда. Что же до нас, то я советую – ехать на гору Трихюрнинг и ждать там, пока солнце не зайдет в третий раз.
Так они и сделали.
CXXXI
Теперь надо рассказать о Кари, что он вылез из ямы, в которой он отдыхал. Он шел, пока не встретил Барда, и между ними произошел разговор, о котором рассказал Гейрмунд. Оттуда Кари отправился к Марду, сыну Вальгарда, и рассказал ему о том, что случилось. Тот очень огорчился. Кари сказал, что для мужчины есть дело более достойное, чем оплакивать мертвых, и попросил его лучше собрать людей п привести их к броду Хольтсвад.
После этого он поехал в Тьорсардаль к Хьяльти, сыну Скегги. И когда он переправился через реку Тьорсу, он увидел, что ему навстречу быстро скачет какой-то человек. Кари подождал его и узнал Ингьяльда из Кельдура.
Он увидел, что у того все бедро залито кровью. Он спросил Ингьяльда, кто его ранил, и тот рассказал ему.
– Где вы встретились? – говорит Кари.
– У реки Ранги, – говорит Ингьяльд, – он метнул в меня через реку копье.
– А ты что-нибудь ему сделал? – спрашивает Кари.
– Я метнул копье обратно, – отвечает Ингьяльд, – и они сказали, что я попал в кого-то, и он сразу же умер.
– Ты не знаешь, – говорит Кари, – в кого ты попал?
– По-моему, в Торстейна, племянника Флоси, – говорит Ингьяльд.
– Да будут благословенны твои руки! – говорит Кари.
После этого они оба поехали к Хьяльти, сыну Скегги, и рассказали ему о том, что случилось. Он возмутился и сказал, что надо непременно догнать их и убить. Затем он стал собирать народ и созвал всех. И вот они с Кари и со всем народом поехали к месту встречи с Мардом, сыном Вальгарда, и встретились с ним у брода Хольтсвад. Мард уже ждал их, и с ним было много народу. Они разделились для преследования: одни поехали нижней дорогой к Сельяландсмули, другие – к Фльотсхлиду, третьи – верхней дорогой, через гряду Трихюрнингсхальсар и в Годаланд, затем на север к Саиду, четвертые – к Фискиватну и повернули обратно, пятые – на восток, в Хольт, нижней дорогой, и рассказали Торгейру о том, что случилось, и спросили его, не проезжали ли те здесь. Торгейр сказал:
– Я, конечно, не большой хавдинг, но все же Флоси надо подумать несколько раз, прежде чем проезжать у меня перед глазами. Ведь он убил моего дядю Ньяля и моих двоюродных братьев. А вам ничего не остается, как вернуться назад, потому что вы ищете дальше, чем нужно. А Кари скажите, чтобы он приезжал сюда ко мне и оставался у меня, если хочет. Но если он не хочет приехать сюда, то я присмотрю за его хозяйством в Дюрхольмаре, если ему угодно. Скажите ему, что я помогу ему как смогу и поеду с ним на альтинг. А еще пусть он знает, что я и мои братья как самые близкие родственники убитых имеем право предъявить обвинение на суде. Мы так думаем повести тяжбу, чтобы, если мы сможем, их объявили вне закона, а затем отомстим им. Но с вами я сейчас не поеду, потому что знаю, что это ни к чему: они сейчас будут очень осторожны.
И вот они вернулись обратно и встретились все в Хове. Они говорили, что опозорились, оттого что не нашли убийц, но Мард сказал, что это не так. Многие стали предлагать поехать к Фльотсхлиду и разграбить все добро тех, кто замешан в этом деле, но все же предоставили решать Марду. Тот сказал, что это было бы величайшей глупостью. Они спросили его, почему он так говорит.
– Потому, – ответил он, – что если мы не тронем их дворы, то они заедут присмотреть за хозяйством и навестить своих жен, и тогда со временем мы сможем их подстеречь. Вы можете не сомневаться, что я буду верным Кари, потому что я должен отвечать и за самого себя.
Хьяльти сказал ему, чтобы он делал как обещал. Затем Хьяльти пригласил Кари к себе, и тот сказал, что приедет к нему первому. Они передали, что Торгейр приглашал его, но он сказал, что воспользуется этим предложением позднее и что все должно кончиться хорошо, как говорит ему его предчувствие, если будет много таких людей. После этого они отпустили всех.
Флоси и его люди видели всё это со своей горы. Флоси сказал:
– Возьмем теперь своих коней и уедем, сейчас это уже можно.
Сыновья Сигфуса спросили, можно ли им вернуться по домам и отдать распоряжения по хозяйству.
– Мард будет рассчитывать, – сказал Флоси, – на то, что вы навестите своих жен, и я догадываюсь, что это был его совет не трогать ваших дворов. И я советую, чтобы вы не расходились и все поехали со мной на восток.
Все послушались этого совета, и вот они все пустились в путь – севернее ледника, а затем на восток, в Свинафелль. Флоси сразу же послал людей сделать запасы, чтобы у них ни в чем не было недостатка.
Флоси никогда не хвастался тем, что сделал. Но никто не видел также, чтобы он боялся. Он пробыл дома всю зиму, далеко за рождество.
СХХХII
Кари сказал Хьяльти, чтобы тот поехал с ним искать кости Пьяля:
– Ведь все поверят твоим рассказам и тому, что ты увидел.
Хьяльти сказал, что охотно перевезет кости Ньяля в церковь. Их поехало пятнадцать человек. Они поехали на восток через реку Тьорсу и приглашали людей ехать с ними. Так их собралось с соседями Ньяля до сотни человек.
Они приехали в Бергторсхваль к полудню. Хьяльти спросил Кари, где мог бы лежать Ньяль, и Кари указал им место. Там надо было убрать очень много пепла. Они нашли шкуру, и она вся словно съежилась от огня. Они подняли шкуру, и оба – Ньяль и Бергтора – оказались не сгоревшими. Все возблагодарили бога и сочли это большим чудом. Затем вынули мальчика, который лежал между ними, и у него оказался обгоревшим палец, который он высунул из-под кожи. Вынесли Ньяля, а потом Бергтору. Затем все подошли посмотреть на их тела. Хьяльти сказал:
– Как вы находите эти тела?
Они ответили:
– Мы бы хотели послушать сначала, что ты скажешь.
Хьяльти сказал:
– Я вам скажу, что думаю, не таясь. Тело Бергторы кажется мне таким, каким я и думал его найти, и оно даже хорошо выглядит, но тело Ньяля и его лик кажутся мне такими сияющими,[82]82
Такие утверждения встречаются в житийной литературе XIII века.
[Закрыть] что я еще ни у одного мертвого не видал такого сияющего тела.
Все согласились с ним. Затем они принялись искать Скарпхедина. Те, кому было позволено выйти из горящего дома, показали место, где Флоси со своими людьми слышал, как была сказана виса. Там крыша обвалилась возле передней стены, и Хьяльти сказал, что копать надо там. Тогда они так и сделали и нашли там тело Скарпхедина. Он стоял у стены. У него обгорели ноги почти до колен, но больше ничего на нем не обгорело. Он закусил себе усы. Глаза у него были открыты и не вытаращены. Секиру он загнал в стену так глубоко, что она вошла по самую середину лезвия и не пострадала. Затем секиру вытащили. Хьяльти поднял ее и сказал:
– Это редкое оружие, и мало кто сможет носить его.
Кари сказал:
– Я знаю человека, который сможет носить эту секиру.
– Кто это? – спросил Хьяльти.
– Торгейр Скораргейр, – ответил Кари. – По-моему, он теперь самый большой человек в роде.
После этого со Скарпхедина сняли одежду. Она не сгорела. Руки у него были сложены крестом, правая поверх левой. Они нашли на нем два ожога, один между лопаток, а другой на груди, и оба они имели очертания креста, так что люди решили, что он сам выжег их себе. Все нашли, что стоять возле мертвого Скарпхедина оказалось легче, чем они думали, потому что теперь его никто не боялся.
Они принялись искать Грима и нашли его кости в середине главного дома. Напротив него, под продольной стеной, они нашли Торда Вольноотпущенника, а в ткацкой – старуху Сеунн и еще троих человек. Всего они нашли кости одиннадцати человек. После этого они перевезли тела в церковь.
Затем Хьяльти поехал домой, и Кари – с ним. У Ингьяльда опухла нога. Тогда он поехал к Хьяльти, и тот вылечил его, но Ингьяльд остался хромым.
Кари поехал в Тунгу к Асгриму, сыну Эллиди-Грима. Торхалла уже приехала домой и успела рассказать о том, что случилось. Асгрим принял Кари с распростертыми объятьями и сказал ему, чтобы он оставался у него на весь год. Кари согласился. Тогда Асгрим пригласил к себе всех, кто был в Бергторсхвале. Кари сказал, что это хорошее предложение, и прибавил:
– Я принимаю его от их имени.
Тогда все приехали к Асгриму.
Когда Торхаллю, сыну Асгрима, сказали, что Ньяля, его воспитателя, нет в живых и что он сожжен, то он так расстроился, что весь побагровел и у него из ушей хлынула струями кровь так, что ее было не унять. Он лишился чувств, и лишь тогда кровь остановилась. После этого он встал и сказал, что держал себя малодушно, и прибавил:
– Я бы только хотел суметь отомстить кому-нибудь из тех, кто сжег его, за то, что сейчас со мной приключилось.
Другие сказали, что никто не сочтет это за позор, но он ответил, что не хочет отступать от своих слов.
Асгрим спросил Кари, какой помощи он может ждать от тех, что живут восточнее рек. Кари ответил, что Мард, сын Вальгарда, и Хьяльти, сын Скегги, помогут ему чем могут, а также Торгейр Скораргейр и все его братья. Асгрим сказал, что это была бы большая сила.
– На какую помощь от тебя мы сможем рассчитывать? – спрашивает Кари.
– На все, что я смогу, – отвечает Асгрим, – и еще в придачу на мою жизнь.
– Так и сделай, – говорит Кари.
– Я втянул в наше дело и Гицура и спросил у него совета, что нам делать, – говорит Асгрим.
– Это хорошо, – говорит Кари, – а что он предложил?
Асгрим отвечает:
– Он предложил, чтобы мы ничего не делали до весны, а там поехали на восток и начали против Флоси тяжбу об убийстве Хельги,[83]83
Поскольку в этом случае Флоси был непосредственным убийцей, и именно он мог быть наказан.
[Закрыть] вызвали на суд соседей места убийства и объявили на тинге о поджоге. Я также спросил Гицура, кому следует вести тяжбу об убийстве, и он сказал, что Марду, хочет он этого или нет. «Пусть ему достанется самое трудное, потому что во всем деле он вел себя хуже всех. Кари всякий раз, когда он будет встречаться с Мардом, будет в гневе, и это поможет моим стараниям заставить его согласиться», – сказал мне Гицур.
Тогда Кари сказал:
– Мы будем следовать твоим советам, пока ты сможешь давать их нам и стоять во главе нас.
Надо сказать о Кари, что он не мог спать по ночам. Однажды ночью Асгрим проснулся и услышал, что Кари не спит. Асгрим сказал:
– Тебе не спится ночью?
Тогда Кари сказал вису:
Ночью сон от глаз моих
Прочь бежит, о воин!
Я бессонной ночью
Вспоминаю Ньяля.
С той поры, как пламя
Сокрушило дом его,
Не могу забыть я
О своей потере.
Кари ни о ком так часто не говорил, как о Ньяле и Скарпхедине. Он никогда не поносил своих врагов и никогда ничем не угрожал им.
СХХХIII
Однажды ночью в Свинафелле случилось, что Флоси застонал во сне. Глум, сын Хильдира, стал будить его, но долго не мог добудиться. Наконец Флоси сказал:
– Пусть позовут ко мне Кетиля из Марка.
Кетиль пришел. Флоси сказал:
– Я хочу рассказать тебе мой сон.
– Хорошо, – говорит Кетиль.
– Приснилось мне, – говорит Флоси, – будто я в Ломагнупаре. Я выхожу из дома, смотрю на гору, и она открывается. Из нее вышел человек в одежде из козьих шкур и с железным посохом в руке. Он шел и звал моих людей, сначала одних, потом других, и звал их по именам. Первым он позвал Грима Рыжего и Арни, сына Коля. Мне это показалось странным. И будто он потом позвал Эйольва, сына Бальверка, Льота, сына Халля из Сиды, и еще шесть каких-то человек. Потом он помолчал. А затем он позвал пятерых из наших людей – сыновей Сигфуса, твоих братьев. После этого он позвал других пятерых – среди них Ламби, Модольва и Глума. Потом он позвал еще троих. Под конец он позвал Гуннара, сына Ламби, и Коля, сына Торстейна. После этого он подошел ко мне. Я спросил у него, что нового. Он сказал, что мог бы рассказать кое-какие новости. Тогда я спросил, как его зовут, и он назвался Ярнгримом (Железным Гримом). Я спросил его, куда он держит путь, и он ответил, что держит путь на альтинг.
– Что ты будешь там делать? – спросил я.
Он ответил:
– Сначала я отведу соседей, потом судей, а затем я приготовлю поле боя.
И тогда он сказал:
Воин придет могучий,
В битвах много воинов
Наземь он повергнет,
Все увидят это.
Слышу, черные копья
Громко зазвенели.
Кровь росой покроет
Ноги воинов в сече.
Он ударил посохом, и раздался сильный грохот. После этого он вошел в гору, а меня охватил страх. И вот мне хочется, чтобы ты сказал, что, по-твоему, означает мой сон.
– Мне думается, – сказал Кетиль, – что все, кто был назван, скоро умрут. Мне кажется, что нам не следует никому говорить об этом сне, раз это так.
Флоси сказал, что так и сделает.
Вот проходит зима и кончается рождество. Флоси говорит своим людям:
– Я полагаю, нам надо отправиться из дому, потому что, как мне думается, нас не оставят в покое. Мы отправимся сейчас просить помощи. Теперь сбудется то, что я вам говорил, – у многих нам придется валяться в ногах, прежде чем кончится это дело.
CXXXIV
После этого они все собрались в путь. Флоси был в штанах, закрывавших всю ногу и ступню, потому что он собирался идти пешком.[84]84
Как непритязательный проситель, который хочет, чтобы его прием дешевле обошелся хозяевам.
[Закрыть] Он знал, что тогда и другим покажется легче идти пешком.
Сначала они отправились в Кнаппавалль, на следующий день – в Брейду, из Брейды в Кальвафелль, оттуда – в Бьярнанес у Хорнафьорда, оттуда – в Ставафелль у Лона, а затем в Тватту, к Халлю из Сиды. Флоси был женат на его дочери Стейнвар.
Халль принял их очень хорошо. Флоси сказал ему:
– Я хочу попросить тебя, тесть, чтобы ты поехал на тинг со всеми своими людьми, которые ездят с тобой на тинг.
Халль ответил:
– Сбылась пословица, что недолго рука радуется удару. Многие из твоих людей, которые больше всех подбивали других на худшее, теперь не смеют поднять голову. Но что до меня, то я должен помочь тебе, насколько это в моих силах.
Флоси сказал:
– Что ты посоветуешь мне теперь делать?
Халль сказал:
– Отправляйся на север до самого Вапнафьорда и проси у всех хавдингов помощи. Она тебе понадобится еще до конца тинга.
Флоси пробыл там три ночи, отдохнул и оттуда отправился на восток, в Гейтахеллур, а оттуда – в Беруфьорд, Там они переночевали. Оттуда они пошли на восток, в долину Брейддаль, в Хейдалир. Там жил Халльбьярн Сильный. Он был женат на Оддню, сестре Сарли, сына Бродд-Хельги. Флоси там приняли хорошо. Халльбьярн много расспрашивал его о сожжении Ньяля, и Флоси подробно рассказал ему обо всем. Халльбьярн спросил, как далеко Флоси направляется на север, и тот ответил, что держит путь к Вапнафьорду. Тут Флоси вынул из своего пояса кошелек и сказал, что хочет подарить его Халльбьярну. Тот взял деньги, но сказал, что Флоси незачем делать ему подарки.
– Однако я хотел бы знать, чем я могу отплатить тебе, – сказал он.
– Мне деньги не нужны, – сказал Флоси, – но я хотел бы, чтобы ты поехал со мной на тинг и поддержал бы меня в моем деле. Правда, я не могу просить тебя: ведь ты мне не родич и не свойственник.
Халльбьярн сказал:
– Я обещаю, что я поеду с тобой на тинг и помогу в твоем деле, как я помог бы своему брату.
Флоси поблагодарил его. Оттуда он пошел через равнину Брейддальсхейд, а затем в Хравнкельсстадир. Этим двором владел Хравнкель, сын Торира, внук Хравнкеля, правнук Хравна. Флоси там приняли хорошо, и он попросил Хравнкеля, чтобы тот поехал с ним на тинг и помог ему. Хравнкель долго отговаривался, но в конце концов обещал, что его сын Торир поедет со всеми своими людьми и поможет ему также как годи его тинга. Флоси поблагодарил его и пошел в Берсастадир. Этим двором владел Хольмстейн, сын Мудрого Берси. Он принял Флоси очень хорошо. Флоси попросил о помощи. Хольмстейн сказал, что он уже награжден за эту помощь.
Оттуда они пошли в Вальтьовсстадир. Этим двором владел Сарли, сын Бродд-Хельги, брат Бьярни, сына Бродд-Хельги. Он был женат на Тордис, дочери Гудмунда Могучего из Мадрувеллира. Их приняли там хорошо. А наутро Флоси стал просить Сарли, чтобы тот поехал с ним на тинг, и предложил ему за это денег.
– Я еще ничего не могу сказать, – ответил тот, – пока я не знаю, на чьей стороне Гудмунд Могучий, мой тесть, потому что я буду помогать ему, на чьей бы стороне он ни был.
Флоси сказал:
– Я вижу по твоему ответу, что тобою правит твоя жена.
Флоси встал и велел своим людям взять одежду и оружие. Они ушли, так и не заручившись поддержкой.
Они направились через Лагарфльот и дальше через горы к Ньярдвику. Там жили двое братьев – Торкель Мудрейший и его брат Торвальд. Их отцом был Кетиль Гром, сын Тидранди Мудрого, внук Кетиля Грома, правнук Торира Глухаря. Матерью Торкеля Мудрейшего и Торвальда была Ингвильд, дочь Торкеля Мудрейшего. Флоси там приняли хорошо. Он рассказал братьям о своем деле и попросил у них помощи, по они отказались, пока он не подарил каждому из них за помощь три марки серебра. Тогда они согласились помочь Флоси. Ингвильд, их мать, стояла рядом, когда они пообещали поехать с ним на тинг, и начала плакать. Торкель спросил:
– Что ты плачешь, мать?
Она ответила:
– Мне приснилось, что твой брат Торвальд был в красной одежде, и она была такая тесная, словно она была пришита к его телу. И будто на ногах у него были красные чулки, обвитые плохими обвязками. И мне было жалко смотреть на него, потому что я знала, что ему очень неудобно в этой одежде, но я не могла ничего поделать.
Они рассмеялись, назвали этот сон глупостью и сказали, что ее болтовня не удержит их от поездки на тинг. Флоси очень благодарил их и оттуда отправился к Вапнафьорду.
Он пришел в Хов. Этим двором владел Бьярни, сын Бродд-Хельги, внук Торгильса, правнук Торстейна Белого. Отцом Торстейна Белого был Альвир, сын Эйвальда, внук Бычьего Торира. Матерью Бьярни была Халла, дочь Лютинга. Матерью Бродд-Хельги была Асвар, дочь Торира, сына Граут-Атли, внука Торира Глухаря. Бьярни, сын Бродд-Хельги, был женат на Раннвейг, дочери Торгейра, сына Эйрика из Годдалира, внука Гейрмунда, правнука Хроальда, праправнука Эйрика Торчащая Борода. Бьярни принял Флоси с распростертыми объятьями. Флоси предложил Бьярни деньги за помощь. Бьярни сказал:
– Я никогда не продавал своего мужества или своей помощи за деньги. А теперь, когда тебе нужна поддержка, я поступлю как твой друг, поеду с тобой на тинг и помогу, как помог бы своему брату.
– Тогда я не знаю, как тебя благодарить, – сказал Флоси, – хотя я и ждал этого от тебя.
После этого Флоси поехал в Кроссавик. Торкель, сын Гсйтира, был еще раньше его большим другом. Флоси рассказал ему о своем деле. Торкель сказал, что он должен помочь Флоси как может и не отступаться от его дела. Торкель поднес Флоси на прощанье богатые подарки.
Оттуда Флоси отправился на север, к Вапнафьорду, и там во Фльотсдальсхерад. Он остановился у Хольмстейна, сына Мудрого Берси, и сказал ему, что все захотели помочь ему в его нужде, кроме Сарли, сына Бродд-Хельги. Хольмстейн сказал, что причиной этому то, что Сарли человек мирный. Хольмстейн поднес Флоси богатые подарки.
Флоси отправился вверх по долине Фльотсдаль, а оттуда на юг горами через Эксархраун, вниз по долине Свидинхорнадаль, вышел к западной части Альфтафьорда и остановился лишь в Тватте у своего тестя Халля. Там Флоси со своими людьми отдыхал полмесяца. Флоси спросил Халля, что он посоветует, как ему вести себя и что делать. Халль сказал:
– Я советую тебе, чтобы ты оставался дома вместе с сыновьями Сигфуса и присматривал за хозяйством, а они пусть пошлют людей смотреть за их хозяйством. Поезжайте теперь домой, а когда вы поедете на тинг, то поезжайте все вместе и не разделяйтесь. Потом пусть сыновья Сигфуса поедут к своим женам. Мы тоже поедем на тинг – я, Льот, мой сын, и все наши люди, – и мы поможем тебе чем только сможем.
Флоси поблагодарил его. На прощанье Халль поднес ему богатые подарки.
После этого Флоси уехал из Тватты, и о его поездке рассказывать нечего, пока он не вернулся домой, в Свинафелль. Он пробыл тут остаток зимы и все лето до самого тинга.
