Текст книги "Наказать Грейнджер или дочь Малфоя (СИ)"

Автор книги: Irmel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 23

Гермиона вертела изящно выполненное приглашение на помолвку Чейза Фурнье и Эбигейл-Брианны Малфой.

Помолвки на последнем курсе не такая уж и редкость. Многие находят в школе друзей, любовь, кому-то, как самой яркой паре Хогвартса за последние годы, повезло и с тем и с другим.

Сколько же вопросов накопилось у мисс Грейнджер к дочери. Она знала, что приглашение ей пришло именно от нее. Ради дочери она обязательно придет, и если понадобится, будет терпеть уничижительные взгляды семейства Малфой. И ей будет плевать, лишь бы только видеть улыбку дочери.

До 30 августа-дня помолвки, осталось немного времени, у Гермионы не было платья, она, как не любительница наряжаться, откладывала поход к мадам Веласко до последнего.

Мадам Веласко была сейчас самой популярной портнихой в Магической Британии, героине войны нравилась эта женщина, она была действительно талантливым кутюрье и напоминала ей мадам Малкин тем, что также не разделяла клиентов, усердно обслуживая и потомственных чистокровных аристократов, и маглорожденных.

Нарциссу Малфой Гермиона Грейнджер увидеть здесь не ожидала. Мать Драко заметно постарела, но оставалась такой же статной, изысканной, манерной дамой.

Миссис Малфой сразу же ее заметила. Эмоции на непроницаемом лице не читались. К удивлению гриффиндорки, Нарцисса первая поприветствовала ее кивком головы, Гермиона ответила и поспешила к подвешенным в воздухе тканям, делая вид, будто бы всерьез заинтересована ими. Несколько секунд она чувствовала, как ее спину прожигает проницательный взгляд, похоже, это семейное.

Через несколько минут, гоблин, помогающий мадам Веласко, принес Гермионе записку. О том, кто ее адресант, женщина догадалась сразу.

Гриффиндорка помедлила, прежде чем развернуть пергамент.

«Мисс Грейнджер, я не смею вас просить об этом, но была бы крайне признательна, если бы вы согласились встретиться со мной через час в Кафе миссис Паддифут».

Идя по Хай-стрит, Гермиона еще сомневалась, стоит ли видеться с Нарциссой. Она бы не хотела, чтобы на нее вылилась очередная грязь, женщина была уверена, что Нарцисса Малфой не желает видеть ее на торжестве Эбби и Чейза. Героиня войны не сомневалась, что заткнет рот этой змее, если та скажет, что у нее нет прав на дочь или что-то подобное, принижающее ее достоинство.

Гриффиндорка зашла в кафе и, поздоровавшись, села напротив Миссис Малфой. В ателье было незаметно, Нарцисса выглядела уставшей, слабой, чуть ли не немощной. Осанка уже не казалось такой грациозной, сейчас бы у Гермионы язык не повернулся назвать бабушку своей дочки змеей.

– Я рада, что вы пришли.

Мисс Грейнджер молчала, не зная, что ответить.

Блондинка решила перейти к главному, застав врасплох собеседницу своим вопросом:

– Гермиона, скажите, как сильно вы не любите нашу семью? – Грейнджер удивленно повела бровями.

– Это же справедливо, Малфои принесли вам много горя …

– Зачем вы спрашиваете?

– Я хочу знать, чего нам ожидать перед бурей?

«Перед бурей?»

Блондинка тут же ответила на немой вопрос:

– Для нашей семьи настали нелегкие времена, хотелось бы знать, насколько сильно вы нас ненавидите, и насколько сильно любите Эбигейл.

Гермиона недоумевала, а женщина продолжила:

– Воспользуетесь ли вы ситуацией?

– В чем дело, миссис Малфой? О чем вы?

Губы Нарциссы задрожали:

– Мы можем потерять нашу девочку …

– Чейз?

– Нет, – аристократка вытерла непрошеную слезу. – Нет, там все серьезно, они любят друг друга.

Гриффиндорка успокоилась, она верила в искреннюю любовь ребят.

—Тогда в чем дело?

– Дело в том, что я спать несколько лет спокойно не могу, мне стыдно, горько, обидно. Я боюсь, дорогая, представить масштаб вашей трагедии. Я бы на вашем месте мстила, поэтому поражаюсь вашему великодушию. – Волшебница глубоко вдохнула. – Вы необыкновенная, Эбби пошла в вас. Мы боимся потерять наше сокровище, обещайте, что не отнимите ее у нас. Обещайте, молю.

Нарцисса была потерянной, взгляд казался шальным. Гермиона впервые видела эту ледяную женщину в таком состоянии, и впервые ей захотелось успокоить, взбодрить миссис Малфой. Она поддалась внезапному порыву и взяла мать Драко за руку, та ответила ей мягким прикосновением.

– Обещаю, – произнесла Гермиона, гадая, что произошло в династии Малфоев.

Пару минут женщины сидели, молча, не размыкая рук, затем миссис Малфой поднялась и с тоской в глазах проронила:

– Хотела бы я покинуть этот мир, зная, что вы сможете простить нас.

***

16 мая. Вечер.

– Эбби, – Драко подошел к дочери и нежно поцеловал в щеку, – мне сказали, что ты приехала вчера, зря не предупредила. У меня были дела, но зная, что ты здесь, освободился бы раньше.

Дочь выглядела встревоженной, грустной. Малфой нежно провел большим пальцем по ее скуле. Он всматривался в лицо дочери, пытаясь понять, что не так с его девочкой.

Она долго не решалась, но вдруг резко произнесла:

– Папа, я не хочу, чтобы ты женился на этой женщине.

«Что?» – Малфой озадаченно вскинул брови.

– Милая, но что случилось, почему ты мне говоришь об этом за несколько часов до свадьбы?

– Думала, ты одумаешься, – взволнованная девушка пытается подобрать слова. – Папа, зачем тебе все это?

Малфой крепко обнял дочь:

– Милая, женитьба никак не скажется на моем отношении к тебе, ты же знаешь, что дороже у меня никого нет.

– Ты же не любишь ее, папа!

– Дорогая …

– Твое сердце до сих пор с ней, с мамой, да? Ты ведь не забыл ее.

Лицо Малфоя полыхает.

Как же забыть, ведь все вокруг напоминает о ней, он спит в комнате, в которой Грейнджер подарила ему дочь. Работает за столом, за которым их накрыла вспышка безумия, за которым его любимая женщина отдала всю себя. Когда приезжает к родителям, Малфой-мэнор подкидывает воспоминания, в которых Гермиона принадлежит только ему. И сейчас на него смотрит его любимая девочка с глазами Гермионы Грейнджер. Конечно же, он не забыл.

– Ты же до сих пор любишь ее, ведь так?

Он выпускает дочь из объятий.

– Я чувствую это, – продолжает взвинченная девочка. – Зачем ты женишься на нелюбимой? Ответь! Зачем этот спектакль, зачем тебе рядом фарфоровая безмозглая кукла?

– Эбигейл! – грозно произносит слизеринец.

Голос гриффиндорки дрожит:

– Никогда не спрашивала, никогда не задавала вопросов о маме, боялась огорчить тебя, мне надоело это, говоришь, что любишь меня, но не хочешь выслушать, папа, и ответов не даешь! Почему?!

– Не все так просто, милая. Я не уверен, что готов рассказать эту историю, я боюсь потерять тебя из-за правды.

– Я много раз слышала от бабушки с дедушкой, что ты сильно обидел маму, и что они себя не так вели. Но, что можно было сделать такого, чего нельзя простить?

Малфой замер на несколько минут, не зная, что ответить.

Наконец он решился:

– Такое не прощают. Боюсь, ты возненавидишь меня.

Девочка села на диван, она давно хотела знать правду, хоть и боялась, что она напугает ее.

– Ты уверена, что хочешь знать правду?

Эбигейл храбро кивнула.

– То, что ты услышишь, не просто история о безответной любви, и я не пытаюсь оправдаться, скорее это исповедь. В первую очередь, я пытаюсь признаться в собственных ошибках себе.

Не секрет, что я рос избалованным ребенком, в материальном плане у меня было все. А вот что касается чувств, эмоций, мне всегда приходилось прятать их глубоко внутри. Я ни разу не забывался, все было четко отработано, четко и правильно … до нее. Когда я влюбился, вся система дала сбой.

Девушка завороженно слушала отца.

– Мой разум предал меня, я стал безумцем, одержимым безумцем.

Я влюбился, а она продолжала смотреть сквозь меня, замечая только своих друзей. Как же я завидовал им, хотелось прибить их только за то, что они общаются с ней, могут открыто смотреть на нее, могут прикоснуться.

Да, она не обязана была любить меня, и уж точно не виновата в том, что так вросла в мое сердце. Не виновата, что я сходил с ума при виде нее, не виновата, что по ней я грезил ночами, не виновата, что в моих снах отвечала взаимностью. Не виновата, что до этого я был подлецом, унижал, оскорблял, не виновата, что из-за нее все полетело к чертям.

Но я думал иначе и не готов был принять отказ. У избалованного мальчишки отобрали куклу. Куклу надо было вернуть и не просто вернуть, наказать, сломать, сделать все, чтобы она больше никому не досталась.

Я не думал о ее чувствах. Да и зачем? Она видела во мне эгоиста, изнеженного папенькиного сыночка. С ней я чувствовал себя жалким недоноском, не понимая, почему не заслуживаю ее любви, да что там любви, взгляда.

Ночами не спал, думал, что могу все исправить, мне необходим был хотя бы шанс, в день, когда я думал, что он появился, она предала меня, пусть и неосознанно. Для меня это был настоящий удар. Поверь она мне, я бы пошел против семьи. Всего один шанс, я бы пошел ради нее на все, а она побоялась, что ее осудят друзья.

Эбби вспомнила, как боялась осуждения подруги, когда стала встречаться с Чейзом.

– В тот день они были героями, а я униженным, оскорбленным, – Драко усмехнулся. – Самое дурацкое, что она пыталась попросить прощение, наверное, жалела. Вид у нее был настолько неважным, что хотелось прижать к себе, поскорее успокоить, сказать, что прощаю. Но жалость не то, что нужно Малфоям, в тот день я поклялся отомстить ей, наказать.

«Наказать Грейнджер».

Время шло, боль и обиды накапливались, я научился не замечать ее. Ее образ преследовал меня только по ночам. Но даже там, в моих снах, она не принадлежала мне, она смеялась надо мной со своими дружками. Мой разум был жесток со мной, он помогал отдалить от меня любимую, возненавидеть ее.

Слизеринцу казалось, что он задыхается:

– Простить, говоришь, можно все? А смерть любимого?

Эбигейл ошеломленно смотрела на отца.

– Я убил его.

Гриффиндорка переменилась в лице.

– Она до сих пор не знает, что он был предателем …

Драко собирался продолжить, но вовремя осекся. Близится годовщина победы. Накануне выйдет сенсационная статья, обличающая Рона Уизли. Скажи он еще слово, и, увидев заголовки, его девочка обо всем догадается, сопоставив факты.

Хотел бы он видеть лицо Грейнджер, когда она узнает о том, что именно Уизли вел двойную игру, именно этот слюнтяй предал Поттера. Простаку удалось обхитрить всех. Но после того, как они с Лордом не договорились о положенной сумме галлеонов, алчность сгубила рыжего. Он стал бороться против Лорда, уверенный в том, что выйдет победителем. Страшно представить, что могло бы быть с Грейнджер, она ведь доверяла ему. Драко не сомневался, что Уизли мог пожертвовать Гермионой ради собственной шкуры.

Да, в момент смерти Уизли, девушка была в плену Малфоя. Но Драко был уверен, что у него безопаснее, несмотря на то, что он сам истязает ее. Ведь это другое, к этому она была готова, мерзкому слизеринцу гриффиндорка не доверяла никогда. Не верила в его чистые намерения, в искренние слова, строки.

«Новость взорвет Волшебный мир».

– Тебя же заставляли убивать, это была война.

– Нет, Эбби, я не белый и не пушистый. Я винил ее за то, что она не поверила мне. А ведь она была права, я не умел любить. Я научился любить только тогда, когда появилась ты.

– Не верю, папа, папа это же … – девочка запиналась, из ее глаз покатились слезы.

Отец подошел к дочери и осторожно стал вытирать ее слезинки.

– Не плачь, – он сел рядом, обнял, и стал убаюкивать ее как в детстве. – Маленькая моя.

Давно его девочка так не дрожала.

– Но почему ты не сказал ей правду?

– Это была месть, – его голос стал ниже. – И самого страшного я тебе не рассказал.

Эбигейл хотела и не хотела слушать продолжение исповеди.

Драко схватился за голову:

– Я убил бы любого, кто посмел нанести тебе часть моего наказания. Размазал бы, такие ублюдки не достойны жизни.

– Папа …, ты … я не верю, ты хороший, ну ошибаются все, я не верю, что ты мог что-то … я не … – девушка была близка к истерике.

– Я хотел убить ее.

В его глазах было столько отчаяния и боли, девочка отгоняла от себя жуткие образы.

Папа, ее папа.

– Я измывался над ней …, насиловал.

У Эбигейл закружилась голова, она не верила. Ее идеал рушился на глазах. Любимый, обожаемый, такой нежный и заботливый папа. Гриффиндорка не верила.

«Нет, нет, нет», – повторяла она про себя, впиваясь ногтями в ладони.

– И самое страшное для матери, я отобрал тебя у нее, насильно вырвал из жизни, не подпускал эти годы …

– Не подпускал эти годы? Это … это значит …

«Да, она ближе, чем ты думаешь».

Эбигейл находилась в полуобморочном состоянии, в глазах помутнело.

«Нет, нет, нет!»

– Ты все еще думаешь, что нет вещей, которые нельзя простить? Думаешь, я заслуживаю этой жизни? Я не стою и твоего волоска, Эбби, не стою волоска твоей матери. Да даже этой невесты своей никчемной я не стою.

Он упал на колени рядом с дочерью, его глаза были мокрыми.

– Маленькая моя, и слез твоих я не стою.

Драко уткнулся в колени доченьки, она пыталась что-то произнести. Сдерживая себя, Эбигейл отпихнула отца. Раздался гортанный вопль. Почти невменяемая гриффиндорка ринулась к камину.

Отец с болью проводил взглядом дочь. Он так и продолжил сидеть на коленях, из глаз аристократа текли слезы. Только кому сейчас есть дело до того, что Драко Малфой тоже умеет раскаиваться?

Глава 24

Вернувшись в Хогвартс, Эбби поспешила в такой родной коридор на третьем этаже.

Гриффиндорка сотрясалась от рыданий. Сегодняшний день стал худшим в ее жизни. Она разочаровалась в самом дорогом человеке.

Казалось, что дыхание сперло, девушка жадно глотала воздух, но по-прежнему было трудно дышать.

Когда Эбигейл подняла голову, увидела, что на нее пристально смотрит Чейз Фурнье.

«Его только тут не хватало!»

Наверное, она бы не обратила внимания, если бы в таком разбитом состоянии ее увидел кто-то другой. Но это Фурнье! Гриффиндорка не сомневалась, что у него появился лишний повод поглумиться. Все должны узнать, что всезнайка Малфой ноет по углам, он позаботится об этом, ему ведь важно оправдать статус главного мерзавца школы.

Еще никогда Чейз не видел в глазах Эбби столько неукротимой злобы.

– Убирайся отсюда, – прошипела она, выставив палочку вперед.

Слизеринец приближался, пока оружие гриффиндорки не уперлось ему в грудь.

– Убирайся! – зло повторила она.

– Я не оставлю тебя в таком виде, – юноша был обеспокоен состоянием любимой девушки.

– Я, я … – девушка еле стояла на ногах, личико было красным от слез, парню такая картина не нравилась. Он осторожно выхватил палочку из рук Малфой и, не дав ей опомниться, привлек к своей груди. Эбигейл пыталась вырваться, но Чейз крепче прижал ее к себе. Измученная гриффиндорка уткнулась носом в грудь слизеринца и несмело обняла его за талию. Парень стал заботливо гладить ее по спине.

– Зачем ты здесь? – успокоившись, спросила она.

– Я видел, какой ты появилась в замке, на тебе лица не было.

Блондинка опять стала хлюпать носом.

– Ты поссорилась с отцом?

– Уйди, оставь меня, – Эбби стала вырываться из объятий Чейза.

– Нет! Я не оставлю тебя!

– Ты уже оставил, бросил. И завтра бросишь, растрепав, всем, что видел меня в …

– Я не оставлю тебя больше, – парень уверенно притянул девушку к себе. – Это из-за свадьбы твоего отца?

Эбигейл шмыгнула носом.

– Не плачь, мистер Малфой любит тебя. Подумаешь, свадьба.

«Подумаешь?!», – хотелось возразить, но у Эбби не было сил спорить.

– Он не оставит тебя, и я не оставлю.

– Я не верю вам! – гриффиндорка опять попыталась высвободиться. – И зачем ты вообще сюда пришел?!

– Я хочу быть рядом с тобой, – твердо произнес Фурнье.

– Что? – ей казалось, что Чейз издевается.

– Я хочу быть рядом с тобой, – неожиданно слизеринец встал на одно колено, протягивая девушке фамильный перстень Фурнье, – всегда.

Эбигейл просто стояла, не в силах пошевелиться. Этот день был худшим в ее жизни? Или лучшим? Она мечтала о любимом, и в мечтах им был именно Чейз. Сейчас она гадала, не сон ли это. Может, она спит, а это значит, что ее папа все еще хороший, но тогда нет и кольца, нет уверенного в своем решении Чейза, ее Чейза. Она бы отказалась от второго, лишь бы только первое оказалось кошмаром.

Девушка ущипнула себя, перед ней все так же стоял Чейз.

– Эбби, я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – Малфой прильнула к губам любимого.

Они провели эту ночь на подоконнике, не в самой удачной позе. Слизеринец сидел, облокотившись о колонну, его колени затекли от головы гриффиндорки, но он боялся разбудить с таким трудом угомонившуюся невесту. Чейз Фурнье время от времени кидал взгляд на безымянный палец Эбигейл, он был по-настоящему счастлив, ведь Эбигейл-Брианна Малфой согласилась стать Фурнье.

***

30 августа.

– И помолвка, и свадьба в Малфой-мэноре, я думала …

– Пользуйтесь моментом, после свадьбы Эбби переедет ко мне, – довольный Чейз перебил Карли.

– У вас и в Хогвартсе будут свои апартаменты, объявят послезавтра, но это точно.

– Значит Фурнье и Малфой можно поздравить с должностями главных старост? – поинтересовался подоспевший Блер. – Слушайте, а одна комната старост будет пустовать?

– Райан! – возмутилась Эбигейл.

– Думайте о ближних, друзья. Из меня бы вышел отличный сосед.

***

Впервые Гермиона не чувствовала мрака на территории Малфой-мэнора, сегодня здесь царила теплая атмосфера, и даже дышалось легко. Женщина думала, что приглашенных будет больше. Было приятно осознавать, что помолвка ее дочери не выглядит как театрализованное представление, здесь сегодня собрались действительно те, кто был искренне рад за пару.

Люциус с Нарциссой были особо приветливы. Миссис Малфой, слабо улыбнувшись, одарила мисс Грейнджер мягким взглядом. Гостье этот жест показался таким сердечным.

А вот Драко Малфой был сам не свой, он держался обособленно. От гриффиндорки не скрылось, что Эбигейл сторонится отца.

«Что же случилось?» – женщина перебирала мысли в голове, пытаясь зацепиться за разговор с Нарциссой. – «Для нашей семьи настали нелегкие времена…»

Официальная часть с речами Малфоев и Фурнье прошла быстро, гости стали веселиться, особенно студенты отрывались в предпоследний день перед учебой, а Чейз с Эбигейл погрузились друг в друга.

Райан Блер пригласил профессора Грейнджер на танец, она из вежливости согласилась.

Гермионе вскоре захотелось покинуть мэнор, но уйти, не поздравив Эбби, она не могла. Виновники торжества испарились, поэтому женщина решила скоротать время за прогулкой по саду.

Многовековые деревья напускали мрак, но пройдя вглубь сада, удалось разглядеть его великолепие. Мисс Грейнджер сравнила сад с его хозяевами, он, как и они, не сразу показывает свое истинное лицо.

Женщина уверяла себя, что Малфои не такие холодные и беспринципные, какими кажутся. Ее девочка не выросла бы такой сердечной, если бы не ощущала вокруг тепло и заботу. Сегодня Гермиона видела, как бабушка с дедушкой относятся к внучке. Очевидно, что успехи Эбигейл – не просто повод для гордости, а ее помолвка – не очередная выгодная сделка. Сдержанные в словах и эмоциях Люциус и Нарцисса действительно дорожат внучкой. Малфои умеют любить, но не умеют показывать чувства, будучи заложниками многовековой репутации. Они просто вынуждены скрываться за масками и соответствовать вероломной фамилии.

Гриффиндорка шла по тропинке, пока не увидела скамью и сидящего на ней Драко Малфоя.

– Я уже ухожу, – бросила она, видя, что ее заметили. – Не смогла найти Эбигейл …

– Не торопись, тебе здесь рады больше, чем мне.

***

– Блер кажется дружелюбным, сегодня все отлично, боюсь, что на свадьбе эти двое натворят делов.

– С чего бы? Карли до сих пор сохнет по Райану?

– Тише! Нет, просто, он же …

– Скажу тебе по секрету, Блер летом влюбился в г … маглорожденную когтевранку. Думаю, он пересмотрел свои взгляды, – жених крепче притянул к себе невесту.

***

Гермиона присела на противоположный конец скамьи, гадая, почему Малфой такой разбитый. Они просто сидели молча какое-то время, думая о своем.

– Думаешь ему можно доверить Эбби, он сможет сделать ее счастливой? – спросил вдруг мужчина.

– Ты бы не одобрил помолвку, если не доверял ему. Эбби и Чейз влюблены, мне бы очень хотелось, что бы они были счастливы и не разбивали друг другу сердце.

– Эбигейл рассказывала, что между ними была война? Что ты об этом знаешь? Он мог ее обидеть?

– Я не думаю, что это могло быть что-то серьезное. Он просто вспыльчивый мальчик, который не любит делить внимание с остальными.

Мужчина словно услышал между строк упрек в свою сторону.

Гермиона действительно сравнивала Малфоя и Фурнье. Она была рада, что дочери повезло больше. Да, слизеринцы очень похожи, но Чейз мягче, отходчивее, в отличие от Драко, который копил обиды и врагов. Фурнье не боится признаться, что нуждается во внимании, Малфой же искал своеобразные способы заявить о себе. Девушек Хогвартса Чейз завоевывал харизмой, смешение «плохого» и «хорошего» парней в нем привлекало. Малфой же примагничивал девушек своей недоступностью, многие в школе сходили с ума по холодному Драко, мечтая разжечь в его сердце огонь.

Женщина задумалась, чем же тогдашняя Гермиона так привлекла слизеринского принца. Столько девушек, почему именно она запала ему в душу?

Она сравнила себя с дочерью, ее девочка определенно краше, мудрее. Могла ли она представить, учась с Малфоем, что у них получится такой ребенок?! В Эбигейл есть те качества, которых не хватало ей, и нет того, от чего Малфою следовало бы избавиться.

Грейнджер внимательно посмотрела на Малфоя.

– Я удивлю тебя, если скажу, что никто не любит делить внимание любимых с другими?

«О чем он, черт возьми?!»

– Все заметили, что Чейз изменился в лучшую сторону.

– Думаешь, наша девочка изменила его?

«Наша» резануло слух.

– Возможно, любовь меняет людей …

– Грейнджер, то есть ты веришь, что любовь …

– Думаю, мне пора.

Малфой схватил гостью за локоть, несколько секунд они испепеляли друг друга пылкими взглядами. От него не укрылась дрожь в ее теле, сам мужчина взволнован не меньше.

– Ты ведь на меня намекала? – гриффиндорка поджала губы. – Знаешь, в чем этому парню повезло?

Гермиона опустила взгляд.

– У него был шанс, – Драко рвано дышал. – Меня интересует только одно, скажи, если повернуть время вспять, ты бы дала мне шанс?

Драко Малфой шел мимо Сладкого Королевства, когда из него вышла Эбигейл под ручку с Карли.

Улыбка исчезла с лица девушки при виде отца.

– Добрый день, – поздоровался мужчина.

– Здравствуйте, Мистер Малфой.

– Папа, – Эбби была растеряна.

– У тебя найдется несколько минут для отца?

Гриффиндорка продолжала находиться в прострации.

– Забыла, мне же нужно встретится с мамой, она, должно быть, заждалась меня! До свидания, мистер Малфой, до скорого, Эбби, – Карли знала, что подруга не поймет ее, но она видела, как Малфой скучает по папе, им было необходимо поговорить.

Эбигейл нехотя взяла отца под руку и они аппарировали.

Такой родной дом, Эбби не была здесь все лето, не была после разговора, который простелил между ними целую пропасть. Тот же папа, но она не могла смотреть на него прежними глазами, ей впервые было неуютно рядом с ним.

Мужчина безумно скучал по своей девочке, ему хотелось обнять ее, поцеловать, сказать, что все обязательно будет как прежде. Только он и сам сомневался в этом. Взгляд дочери говорил о том, что она боится его, это убивало.

Малфой представил, что было бы, если он, поддавшись порыву, приехал и насильно увез дочь домой, стал бы удерживать ее в замке силой.

Она сейчас так близко и так далеко.

Гнетущее молчание. Драко вспомнил момент, как такое же молчание разразил детский крик, в этой же гостиной. Тогда он мог распоряжаться судьбой своей крохи. Сейчас же его кроха решает все сама.

– Спасибо за благословение, – наконец выдавила девушка.

Отец смотрел на дочь сверху вниз, пытаясь поймать ее взгляд.

– Мне важно, чтобы ты этого действительно хотела. Важно знать, что ты любишь этого парня, а не сбегаешь к нему от меня.

– Я не сбегаю, – Эбигейл опустила глаза.

– Ты переехала к бабушке с дедушкой, не сказав ни слова.

– А что бы я сказала? – гриффиндорка нервно сглотнула застрявший в горле комок.

Драко обнял дочь.

– Я не могу представить этот дом без тебя, моя девочка. Ты подарила мне столько радости в нем. Я помню твою первую улыбку, первое «папа», первый шаг. Я не смогу жить, зная, что ты сердишься на меня, я люблю тебя, – он поцеловал ее волосы, нежно перебирая их. – Помню, как ты приносила мне гребень, упрашивая плести тебе косы перед работой, я тогда частенько опаздывал. Помню, как ты встречала меня после, обнимая за ноги.

Девушка давила слезы, все-таки она не могла ненавидеть отца. Перед ее глазами всплыли различные воспоминания: папа с подарками, папа читает ей сказки перед сном, папа заставляет пить ее невкусное зелье, чтобы она поправилась, маленькая Эбби капризничает, и он пьет противное варево вместе с ней. Папа учит кататься ее на лошади, папа дарит ей красивую кобылу, папа лечит ее ногу после неудачного падения. Папа будничным тоном рассказывает ей про месячные, когда у нее выходит первая кровь, ставя перед ней колбу с обезболивающим средством. Папа видит ее первые слезы, и говорит, что ни один сопляк не стоит их, папа учит летать на метле. На последнее Рождество они вдвоем, папа говорит, как она дорога, такой добрый, такой родной. С рождения он был героем для нее, идеалом мужчины, до сих пор она не верит, что все рухнуло.

Эбигейл вырывается.

– Не отталкивай меня, прошу, – отец сокрушенно качает головой.

– Я не уверена, что хочу видеть тебя.

– Милая, не будь жестокой, – ее слова больно ранят.

– Жестокой? Может, я пошла в тебя? Только представь, чего была лишена моя мама.

Драко не нравится тон дочери.

– Я боюсь представить, как же ты всех запугал, я пыталась все это время найти хоть какую-то информацию, но все тщетно. А я не верила, – раздались всхлипы. – Никто ничего не знает. Такого же не может быть!

– Эбби …

– Ты – чудовище.

– Доченька, – его голос дрожал. – Я люблю тебя.

– Я не могу не любить тебя, папа. Но, но …

Малфой обнимает свое дитя, она обмякает в его руках, хныча.

– Девочка моя, не отрекайся от меня. Я на все ради тебя пойду, родная.

Эбигейл постепенно успокаивается в его объятиях, когда ее дыхание выравнивается, она несмело просит:

– Познакомь меня с мамой… папа.

Она стояла в оцепенении под пристальным вниманием серых глаз. Она задавала себе этот вопрос сотню раз. Винила себя за категоричность. Кто знает, может быть и ей удалось бы укротить заносчивого мальчишку. Да, у нее не было к нему пылких чувств, но не всегда искра загорается сразу, часто настоящая любовь приходит постепенно. И такая любовь не улетит резко, в отличие от той, что зародилась мгновенно. Может она смогла бы влюбиться в слизеринца?

Перед глазами был пример доченьки. Все знали, что отношения Эбби и Чейза не были простыми, они потрепали друг другу нервы, но разобравшись во всем, сейчас счастливы.

Она опять сравнивала слизеринцев, любовь Чейза открыла его лучшие стороны, помогла разобраться в себе. А у Драко скорее была влюбленность, которая разрушала его, заставляя игнорировать реальность. Его эмоции затмевали разум, выматывая не только душевно, но и физически. Ей было жалко шестнадцатилетнего Драко, который изломал свою судьбу.

Сейчас перед ней стоял красивый, с виду успешный и уверенный мужчина. Но она видела, насколько он одинок, ей казалось, что как и тогда, он нуждается во внимании, любви.

Всего один шанс …

– Да, – еле слышно произнесла Гермиона.

– Ты ведь хочешь принимать участие в жизни Эбби?

– Что за вопросы, Малфой? – женщина вспомнила, как несколько лет назад ответила ему согласием, ожидая его милости, а он прогнал ее. – Тебе не надоест? Сколько еще ты будешь наказывать меня? Сколько?!

– Я больше наказывал себя, а не тебя, это мое наказание, Грейнджер. Я покарал себя, я чувствую …

– Перестань, я не хочу тебя слушать, – слишком поздно для раскаяния. – Чего ты вообще хочешь?!

– Гермиона, я хочу, чтобы Эбби была счастлива. Хочу, чтобы она выбирала подвенечное платье вместе с матерью, хочу, чтобы вы наверстали время, которое я у вас украл.

«И хочу завоевать еще один шанс».