Текст книги "Наказать Грейнджер или дочь Малфоя (СИ)"

Автор книги: Irmel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 9

Гермиона проснулась на следующий день. Она была дезориентирована. Девушка не сразу вспомнила вчерашние события. Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

«Девочка».

Она вспомнила эти слова повитухи с улыбкой.

Гермиона положила руки на свой живот. Непривычно. Он сдулся, совсем как шарик. Казалось странным, что внутри никого нет. Она привыкла просыпаться с толканием ручки или ножки своего дитя. Девушка чувствовала прилив сил, должно быть, это зелья, боли нет. Это утро обещало стать лучшим, Гермионе не терпелось увидеть свою девочку.

Она вставала с кровати, когда в комнате появился Малфой.

Девушка не знала, как себя вести с ним. Новый статус – отец ее ребенка. Это, как минимум, другие отношения. Но Малфой то прежний, такой же непредсказуемый.

– Я хочу видеть дочь.

Малфой молчал.

Его лицо не выражало никаких эмоций. Стало страшно, разные картины лезли в голову.

– Что ты с ней сделал? – испуг на ее лице.

Слизеринец продолжал стоять в той же позе с каменным лицом.

– Сволочь, отвечай! – гриффиндорка подлетела к отцу своей дочери и стала колотить его по груди.

Он неспешно вывернул ей руки.

– Ты ведешь себя как дикарка, своей дочери я ничего не сделаю, наоборот, огражу ее от грязи.

– Что ты несешь, Малфой! Я хочу увидеть дочь! – гнев сменился на недоумение.

– Ты не увидишь ее, Грейнджер, я не позволю.

Гермиона попыталась вырваться, хотелось искалечить ублюдка, она не верила ушам.

Хватка слизеринца была стальной, как и его взгляд. Глаза жестокого человека, гриффиндорка поняла, что он сейчас говорит серьезно.

– Что? Но зачем? Как? – из карих глаз потекли слезы.

«Нет. Нет. Нет».

Гермиона осела на пол.

«Он же не зверь!»

– Почему? Почему я?

Он всунул ей в руку медальон.

– Как ты уже знаешь, грязнокровок истребляют или выдворяют за пределы Магического Мира. Любезно помогу со вторым вариантом. Это портключ, который перенесет тебя в Европу.

Девушка опешила.

– Что? Ты в своем уме? Думаешь, я оставлю тебе свою дочь?

– Ты оставишь мне мою дочь! Запомни, Грейнджер, она моя, – высокомерно процедил Малфой сквозь зубы.

– Я мать!

– Забудь об этом, грязнокровка. Мне больше не о чем говорить с тобой, советую не перечить мне. И воспользуйся уже этим чертовым портключом!

«Ненавижу!»

Гермиона подошла к слизеринцу и со всей силы заехала ему по лицу.

– Запомни, Грейнджер, у тебя больше нет дочери! – он взял ее за подбородок и с яростью выплюнул. – Если ты сейчас же не уберешься из моего дома, я сдам тебя, поторопись.

Шок, абсурдность ситуации. Невозможно поверить, что он сделает это. Она мать. Она носила под сердцем девять месяцев свою девочку. Он не может так с ней поступить, не должен.

Лицо жгут слезы, а сердце – боль.

«Почему это не кошмар?»

Убитая горем, она сейчас готова на все и решается:

– Драко, ну ты же не такой, Драко, – она обнимает его за плечи.

Он теряется, но быстро приходит в себя, возвращая себе невозмутимый вид.

– Драко, пожалуйста. Я же знаю, что ты другой. Драко.

«Драко» из ее уст делает его слабым.

«Невыносимо. Она это специально. Не прокатит, грязнокровка».

– Ну, зачем тебе дочь? Ты же собирался жениться! Как отреагирует невеста, и что ты скажешь остальным?

– Я в состоянии разобраться без тебя, Грейнджер, – он отталкивает ее. – Астория погибла с семьей два месяца назад. Я свободен.

– Но-но, Драко, зачем тебе малышка? И я не отдам ее тебе! Кто ты вообще такой?! – Гермиона срывается на крик.

– Тебе пора.

– Драко, позволь хотя бы увидеть ее! Ты же не бездушная скотина!

– Да, Грейнджер, я бездушная скотина, ненавистный слизеринец, который портил жизнь святому трио. Ты ведь так думала обо мне в школе, – глаза пропитаны злобой.

– Нет. Ты другой, ты много раз доказывал это, я видела, как ты раскаивался. Малфой, в тебе есть душа!

Брови слизеринца изогнулись, выражая его изумление.

«Что же ты делаешь, девочка моя?!»

– Ты же приходил ко мне, теми ночами, ты мог дарить тепло, не прося ничего взамен! Я верю, что внутри ты другой!

– Какая же ты дура, Грейнджер, – хочется уколоть ее, доказать, что она не права, но он не находит других слов.

Она с надеждой смотрит в его глаза.

– Ты способен на любовь, но ты стыдишься ее! А ведь все может быть иначе, Малфой.

– Как, например? Что ты предлагаешь?

– Мне все равно, я хочу остаться с дочерью, – говорит сущую правду гриффиндорка.

– И на что же ты готова пойти ради этого, а, Грейнджер? – он смотрит на нее с вызовом.

– На все, – тихо отвечает она.

– То есть ради дочери ты бы смогла остаться со мной? – интерес.

– Да, – еще тише.

– Ты бы простила мне все обиды, унижения и даже смерть любимого нищеброда?

Он задел за живое, очень больно, обидно, слез уже не осталось.

– Да, – сдавленно отвечает она.

– Грейнджер, мне не нужна твоя жертвенность, я не верю ни единому твоему слову! – верит и знает, что она бы стерпела.

– Ты не можешь простить мне одну ошибку, единственную. Откуда мне было знать о твоих чувствах? И разве я виновата, что не полюбила тебя?

Малфой кривится.

– Сколько еще наказаний выпадет на мою голову, Малфой? Сколько?

Он молчит, а она гадает, действительно ли так велика его обида, и можно ли растопить эту глыбу, камень на месте сердца Малфоя.

Он смотрит сквозь нее.

Гермиона подходит и тянется к его губам, целует, стараясь обдать жаром всего Малфоя, целиком. Она точно знает, что он любит ее, не любил бы – так не наказывал. Драко отвечает, обнимает ее, углубляя поцелуй. Ей становится жарко, и она надеется, что лед тронулся.

Самый их долгий и страстный поцелуй.

Драко Малфой прерывает его, чтобы активировать портключ.

Глава 10

Драко Малфой убивался своим горем. Он вел разгульный образ жизни, развлекаясь с товарищами и волшебницами нетяжелого поведения. Малфой напивался в кабаках до потери сознания, неопрятный, небритый, он больше походил на бродягу, а не отпрыска благородного рода. Он усердно пытался забыться и забыть ту, что перевернула его жизнь. Но шумные компании и умелые ласки куртизанок спасали ненадолго.

Скинув заботу о малышке на эльфов, он был спокоен. Домовики лучше его знают, что делать с девочкой. У Драко же не было никакого опыта, он не знал, как вести себя с малышкой, и боялся даже приблизиться к крылу замка, где находилась его дочь. Желания видеть ребенка у слизеринца не возникало, он боялся разглядеть в дочери черты гриффиндорки.

Завязать с гулянками пришлось в один момент, новая должность, несмотря на все привилегии Малфоя-младшего, требовала от него ответственности. Он должен был постараться, чтобы в Министерстве его воспринимали не как сына своего отца, а как независимую личность.

Трезвому Драко было сложнее смотреть на происходящее вокруг. Часть Косого Переулка была залита кровью. Истребляли грязнокровок и предателей крови. Да, раньше ему хотелось всего этого, и он бы охотно поучаствовал в чистке. Но сейчас ему было противно. Драко был рад, что ему больше не придется пресмыкаться перед Лордом.

От запаха грязной крови воротило, экзекуции превращались в целые пафосные представления – восхваление Волан-де-Морта и унижение недостойных.

Слизеринцу уже не казалось, что этот мир лучше прежнего.

Первый рабочий день прошел гладко. У Драко были отличные рекомендации, в Министерстве ему были рады, и он уже успел почувствовать себя полезным.

Сейчас он расслаблялся в кресле гостиной, потягивая любимый сорт вина. Новоявленный работник Министерства снял запонки и галстук, небрежно кинул их на ближайший столик. Ему льстило, что в столь юном возрасте, у него была уже отличная должность. Хоть и понимал, что она ему досталась за особые заслуги.

Приятно было осознавать свою значимость в Волшебном мире. Юноша погрузился в мечты.

«Это только начало».

Теперь Драко по праву считал себя достойным представителем рода Малфой.

Но было одно НО. Это «НО» взбудоражило сейчас все поместье своим плачем.

Малфой потер виски, то ли от плача, то ли от выпивки, начинала раскалываться голова.

«Почему она так громко плачет?»

Детская находилась в противоположном крыле, раньше блондину удавалось не обращать внимания на эти звуки. Сегодня почти трезвый Малфой не мог проигнорировать плач ребенка.

– Твинки! – раздраженным голосом он позвал эльфа.

Домовик через секунду оказался рядом с хозяином.

– Хозяин звал Твинки.

– Почему она плачет, отвечай, – грубо рявкнул Малфой.

– Твинки не знает, мы не можем успокоить маленькую мисс.

Драко зло посмотрел на эльфа, отчего тот затрясся, а из его глаз градом потекли слезы.

– Твинки виноват, мы не знаем, что с девочкой, – домовик забился в истерике, калеча себя.

Молодой хозяин недобро повел бровями и направился к крылу, в которое так боялся заходить все это время.

Он шел медленно, готовый в любой момент развернуться. Драко размышлял, стоило ли разлучать ребенка с матерью, ведь, по сути, малышка ему не нужна. Просто было необходимо проучить ее мать, указать место. Это очередной каприз, заложница которого – его собственная дочь.

Детская казалось необжитой. Голые стены, голый пол. В комнате стояли только колыбелька и огромный шкаф, заваленный пеленками. Сейчас молодому человеку казалось, что даже дети маглов живут лучше.

«Я же сказал этим болванам, что она не должна ни в чем нуждаться!»

Он с укором посмотрел на своих слуг.

Хотя, что могли знать эти глупые существа?

«Спокойно, Драко. Если бы ты оставил девочку с матерью, то у нее и пеленок бы не было».

Познания слизеринца о грудниках были скудными.

Домовики окружили колыбельку с плачущим ребенком. Эльфы сами плакали, они были расстроены тем, что не могут успокоить малышку и огорчают своего хозяина.

Драко подошел к кроватке и взял девочку на руки. Орущий комочек стал чуть тяжелее. Отец стал разглядывать дочь. Он понимал, что выводы о схожести делать рано, но уже успел заметить, что глаза у малышки от Грейнджер, а волосики светленькие, его.

Минуты через две девочка успокоилась. Драко, казалось, боялся дышать. Вскоре дыхание малышки стало ровным, и она сладко засопела. Слизеринец боялся тревожить дочь. Он стоял, не шевелясь, еще какое-то время.

– Я хочу, чтобы вы до утра переделали эту комнату, она должна быть похожа на детскую девочки, а не на чулан, – тихим, но грозным голосом младший Малфой отдал приказ.

Не спеша слизеринец проследовал с дочкой на руках в свою комнату. Там он положил девочку на свою кровать, она продолжала посапывать, а он разглядывать ее. Ему по-прежнему казалось невероятным, то, что эта малышка – его частичка.

Драко осторожно дотронулся до крохотных пальчиков. Отец почувствовал себя сильным рядом со своей маленькой девочкой, захотелось защитить дочь от всего и всех.

Он рассматривал ее, пока глаза не стали слипаться. Парень лег на противоположный край, как можно дальше, чтобы не потревожить свое дитя. Засыпая, он думал о том, что все-таки решение оставить дочь с собой являлось правильным, и пытался отогнать от себя образ ее матери.

***

Маленькая девочка постепенно становилась центром Вселенной Драко Малфоя.

С утра он заходил к ней в комнату, чтобы поздороваться. Постепенно к этому ритуалу добавился поцелуй. На работе слизеринец переживал за свою кроху, слишком маленькая, нежная и хрупкая, он боялся, что эльфы могут не уследить за его сокровищем. Вечером первым делом блондин проведывал дочь.

Малышка уже узнавала его, в присутствии отца она не куксилась. Часто девочка улыбалась молодому папаше и тянула к нему свои ручки. В такие минуты Драко Малфой чувствовал себя счастливым. Рядом с дочерью ему не было одиноко, он чувствовал себя нужным. Между ними, казалось, появилась неразрывная связь. Гулянки с товарищами и секс отошли на задний план.

У девочки до сих пор не было имени, слизеринец называл ее просто малышкой. Он понимал – это ненормально, ведь даже у его домовиков были имена.

Придумать имя – ответственное дело. Драко оттягивал момент выбора по причине неопределенности. Ведь он даже не знал, оставит ли дочь у себя. Ему не хватало смелости определиться.

В обеденный перерыв Малфой бегло листал фолиант с именами. Пока он не решил, даст ли дочери свою фамилию, надо выбрать хотя бы временное имя.

Алвена – друг эльфа.

«Этого еще не хватало!»

Блондин скривился.

Джелисса – пчела медоносная.

«Какой дурак мог это придумать?»

На его лице отразилось недоумение.

Коллин – девочка.

«Вполне понятно, но слишком просто, если я хочу дать ей свою фамилию».

Монат – маленькая дворянка.

«Что-то есть, но звучит ужасно».

Эзэлинда – благородная змея.

Малфой потер ладони и улыбнулся.

Будь его дочь чистокровной, он бы, не задумываясь, назвал ее Эзэлиндой.

«Эзэлинда Малфой. Идеально звучит».

Но маленькая дочурка никак не ассоциировалась у него со змеей.

«Маленькая принцесса».

Малфой тяжело вздохнул – выбирать имя одному – непростое дело.

Усталый взгляд пробежался вверх по списку.

Эва, Эдвейна, Эдвена, Эдвайна, Эбигейл.

«Эбигейл. Эбигейл. Эбигейл Малфой».

Слизеринец провел указательным пальцем по строчке со значением:

– Радость для отца, – парень едва заметно улыбнулся. – То, что нужно.

Он повторял понравившееся имя, растягивая его по слогам.

– Эбигейл Малфой.

Рабочие часы полетели быстрее, приближая встречу Драко с его Эбигейл.

***

Портключ перенес Гермиону Грейнджер на пустынное побережье. Теперь она одна в незнакомом месте, без магии, но это страшит ее меньше, чем то, что ее дочь теперь у Малфоя.

Сначала слизеринец отобрал у нее право на спокойное существование, потом свободу, девственность, любимого человека, а сегодня – только что родившуюся малышку. Он отобрал у нее все.

Хуже всего то, что Малфой давал ей ложную надежду. Дал ей поверить, что у нее есть шанс все исправить. Она цеплялась за него, в тот момент, когда он уже знал, что ее старания тщетны. Ей пришлось унижаться, она готова была поступиться принципами, ради его прощения и возможности быть с дочерью, а он растоптал ее в очередной раз.

Перед глазами всплыли воспоминания: ехидные замечания маленького Малфоя, издевки повзрослевшего, гнев безумного Малфоя-пожирателя, желание раздавить, его грубые движения, пощечины, железная хватка, причиняющая боль ее телу, его резкость в словах и отвращение во взгляде.

Что будет с ее малышкой?

Гермиона упала на песок, содрогаясь в рыданиях. Эти муки невыносимы.

Пошел дождь. Все вокруг сделалось неприглядным, серым, грязным.

Мокрый песок сделал девушку грязной, заставляя слиться с безобразным пейзажем.

«Грязнокровка в грязи. Символично».

Стиснув зубы, она стала яростно швырять песок, пачкая себя еще больше.

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

Вдалеке виднелась отрывистая скала. Гермиона встала и, спотыкаясь, направилась в ее сторону.

Ярость в карих глазах сменилась на обреченность.

Глава 11

НАСТОЯЩЕЕ.

«Как такое могло случиться? Почему украли мою доченьку?»

Гермиона понимала, что Малфой прав, если бы не ее вмешательство, их дочь была бы в безопасности.

Атмосфера этого помещения угнетала молодую женщину, эти стены помнят жуткие для нее моменты того, что она пыталась забыть эти годы. Здесь мыслить здраво она просто не могла. Только паника и страх, как много лет назад.

Она научилась быть сильной, независимой. Никто последние пять лет не видел слез Гермионы Грейнджер. Страха, казалось, для этой женщины не существует. Но в этом подземелье она снова ощутила себя беззащитной девочкой.

Удивительно, но после стольких лет, реакция на Малфоя оказалась как у сломленной Гермионы. Сильная женщина снова превратилась в жертву. Достаточно было одного взгляда слизеринца, чтобы гриффиндорка почувствовала себя загнанным зверьком.

Гермиона закрыла глаза, она не позволит больше никому и никогда с собой так обращаться.

Сжав кулаки, она проговорила в пустоту:

– Я заберу свое! Малфой, тебе меня больше не запугать!

***

Драко мерил шагами гостиную Малфой-мэнора.

– Сын, что там с грязнокровкой? Может, мне ее разговорить? – поинтересовался Люциус.

– Я в состоянии разобраться сам, – прошипел Малфой.

– В прошлый раз твое «сам» плохо закончилось, – заметил старший Малфой.

Сын смерил отца взглядом, полным презрения.

– Ты же хотел, чтобы Эбби исчезла из моей жизни!

«Нарцисса с сыном что-то скрывают от меня! Ее постоянные отлучки в поместье сына, его странное поведение».

Люциус впервые явился к сыну без приглашения, специально в то время, когда он был на работе.

Вопли домовиков, что сэру нельзя в правое крыло дома.

Детский плач.

Малфой-старший с пренебрежением оттолкнул эльфов с дороги.

В комнате с источником шума он удивился. Розовые стены и миленький интерьер в поместье его сына. Такого он точно не ожидал увидеть. Люциусу стало тошно от обилия цветов.

Детскую кроватку от взгляда мужчины закрывали эльфы. Он прошел и с брезгливым видом достал ребенка из кровати.

«Раз ее скрывают, с ней что-то не так!»

Он рассматривал малышку, пытаясь что-то разглядеть, понять. Девочка же с интересом наблюдала за ним. Не почувствовав опасности от мужчины, она стала играть с его волосами.

– Драко, не глупи, – отец не любил вспоминать прошлое.

– Я ничего не забыл! – Драко вспоминает, как остался один с дочерью.

—Полукровка! Моя внучка полукровка! Нарцисса, и ты покрывала этого мерзавца! Он опозорил наш род! Испортил кровь!

– Люциус, Драко, возьмите себя в руки. Прошу, не ссорьтесь. Я могу увести малышку подальше отсюда. Она не должна становиться причиной разлада в нашей семье, – Нарцисса пыталась примирить своих мужчин. – В конце концов, малышка не виновата в чужой безответственности.

Мать с укором и болью в глазах посмотрела на сына.

– Не хватало еще заботиться о незаконнорожденных! О чем вы только думали! – продолжал возмущаться Люциус. – Я лишу тебя наследства и всего остального, если ты не избавишься от этой девки!

Драко лишь ухмыльнулся:

– Я не собираюсь больше слушаться тебя! Это твое положение, отец, шатко. У меня полномочий и средств достаточно, чтобы обойтись без твоей помощи,– огрызается Драко.

– Подлец, у меня больше нет сына.

Они меряют друг друга одинаково презрительными взглядами.

Нарцисса ахает.

– Больше тебе некого покрывать. Этот неблагодарный щенок променял нас на отродье от грязнокровки.

«И не жалею. Моя дочь – самое дорогое, что у меня есть».

Миссис Малфой громко рыдает, покидая с мужем поместье сына.

Драко в глубине души надеялся, что ситуация разрешится по-другому. Ему больно, он злится на весь мир.

Молодой отец крепче прижимает к себе свою девочку, малышка улыбается ему, дергая его за пиджак.

С ней ему не одиноко, ради ее улыбки он пойдет на все.

– Сын, я очень люблю свою внучку с того времени, когда принял ее. Меня огорчают твои слова.

Младший Малфой окинул отца ледяным взглядом.

– Принял, ты тогда умирал, – замечает он.

Нарцисса уговорила Драко прийти к отцу.

Ради матери, которая не отреклась от него, он согласился. Люциус был серьезно болен.

Они не сразу пошли на контакт. Слишком похожие, слишком гордые, не готовые признать ошибки.

Драко обнял поплохевшего отца:

– Мы вылечим тебя, обещаю, – он попытался вложить надежду в свою интонацию.

– Сын, я простил тебя. Я готов признать внучку.

Миссис Малфой облегченно вздыхает.

– У нее губы Нарциссы. И, вообще, наша порода, – добавляет глава семейства.

Младший Малфой слабо улыбается. Он ведь доказал, что признание Люциуса для его жизни имеет не такое большое значение. Он добился высот сам, его дела идут в гору. Это отец сейчас нуждался в нем, в его помощи, а не он.

– Признаю, и хотел бы ей добавить второе имя.

Драко заинтригован.

– Брианна – благородная. Эбигейл-Брианна Малфой.

Нарцисса плачет, не пытаясь скрыть слезы радости. Драко жмет руку отца.

– Это моя внучка. И она не виновата в том, что ее отец – болван. Я люблю Эбби и переживаю за нее. Ты не справился с мисс Грейнджер, позволь мне разобраться с ней. Вот увидишь, я ее разговорю.

– Я в состоянии справится сам, – отрезает сын.

Он уже жалеет, что помог Люциусу вернуть былую мощь. Жалкий отец был более радушным.

***

До этого Грейнджер никогда не встречала его стоя. Он был удивлен. Она стояла, сложив руки на груди, смотрела ему прямо в глаза.

– Отпусти меня, Малфой, – уверенный голос.

Слизеринец повел бровями.

«Хочет показать, что не боится. Ладно, Грейнджер».

– Говорю здесь я, а ты слушаешь и молчишь, пока я не позволю, – властный тон.

Женщина почти опускает голову, как прежде. Ловко же он ее выдрессировал. Через столько лет его влияние по-прежнему сильно.

– Я тебе не зверушка, – Гермиона поднимает высоко голову. – Я сама …

Малфой не дает ей договорить. Ему не нравится, что она не ведет себя как жертва. Она должна. Грязнокровка – жертва, а он – палач. Он ударяет стену позади нее, Грейнджер машинально опускает голову и прикрывает глаза. Сработало.

– Я не собирался тебя трогать. Я не бью женщин.

– Давно ли? – саркастично интересуется гриффиндорка. Ее щека еще горит после его пощечины.

– До вчерашнего вечера лет пять. Та дрянь получала всегда за дело, оказалось, этого было мало, – язвит слизеринец.

– Ты ответишь за все свои деяния, Малфой.

– Не сомневаюсь, – усмехается он. – Но прежде, ответишь ты. Легилименс.

***

2 ДНЯ НАЗАД.

– Мы все узнали. Два раза в неделю Нарцисса водит внучку к мадам Лироу на занятия музыкой. Это наш шанс, Гермиона. По расписанию, занятие как раз сегодня, – повествовала Джинни.

– Спасибо, я не верю, – мисс Грейнджер была взволнована.

– Не могу поверить, что дочь Малфоя – твоя дочь!

– Джинни, она моя дочь, моя девочка. Скажи, ты видела ее?

– Насколько я знаю, после того, как у хорька появилась должность в Министерстве, он не особо светится на публике. А вот за ним, наоборот, идет охота. Богатый, успешный, красивый, не женат – помешаны все на нем. Он скрывал дочь от посторонних глаз долгое время. В газетах найдется лишь пару общих колдографий, на которых лицо малышки не видно. Говорят, очень бережет он ее. Я думала, что дочь у него от погибшей невесты, до сих пор поверить не могу, – Джинни разводит руками.

Тут зашел Невилл:

– Гермиона, все готово, мы знаем, как отвлечь Нарциссу. Ты уверена, что заберешь малышку сегодня?

– Да, – кивнула гриффиндорка, – я слишком долго этого ждала.

Девочка, похожая на принцессу, маленькая, но уже с гордой осанкой. Светленькая куколка с волнистыми волосами и карими глазами.

Гермиона плачет, понимая, что это ее девочка. Ее дочь, которую у нее отобрали, не дали возможности видеть, как она растет.

Женщина подбирает слова, приближаясь малышке.

Но не успевает.

Появляются фигуры в черных плащах. Они хватают девочку, когда матери до нее остается несколько шагов. Они аппарируют.

Гриффиндорка оседает на асфальт, не веря в происходящее. Но это не все.

– Гер-миона, – запинаясь, произносит подруга. – Это не люди Малфоя.

Грейнджер ничего не слышит вокруг, кажется, она обезумела. Она не обращает внимание на крики Нарциссы и даже не пытается сбежать.

***

Закончив сеанс Легилименции, Малфой с отвращением произносит:

– Ты идиотка, Грейнджер.

Он видел, какие чувства пожирают гриффиндорку. Она говорила ему правду, к похищению она не причастна. Но из-за ее глупой выходки Эбигейл украли. Вина, боль, ярость – хорошо, что не одному ему мучиться.

– Хочу заметить, что со мной Эбби была в безопасности. Ты идиотка, раз считаешь, что я могу причинить зло моей дочери. Она моя, и любит меня. А ты для нее незнакомая тетка, – он знает, что эти слова ранят ее.

В карих глазах горит злоба.

«Это ты отобрал у меня ее!»

– Раз это произошло не без твоего участия, будешь все исправлять. Есть одно заклинание, для которого ты мне понадобишься. Грейнджер, ты отправишься со мной искать дочь.