Текст книги "Тюремный режим (СИ)"
Автор книги: Irena21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Сквозь затуманенный рассудок Йен сообразил, что находится в больничной палате по отчетливому запаху медикаментов. Врача рядом не наблюдалось, но в коридоре слышались голоса, при этом любой доносящийся звук отдавал тупой пульсацией в голову.
– Наконец-то ты проснулся! – Раздалось откуда-то слева, в ответ на шевеление и стоны на соседней койке. Узнавая голос, он подумал, что его затуманенный рассудок играет с ним злую шутку. Йен резко развернул голову, о чем сразу же очень пожалел, скривившись от новых болевых ощущений во всей верхней части тела.
В палату заглянул врач, неся какие-то документы в руках.
– Мистер Галлагер, как вы себя чувствуете? – Спокойно поинтересовался мужчина, заходя в палату, сверяясь с записями в медкарте.
– Чувствую плохо. – Честно признался Йен.
– У вас перелом двух ребер, подозрение на сотрясение мозга и множественные гематомы по всему телу.
– Думаю, тут не подозрение, а действительно сотрясение. Тошнит, шум в ушах и, кажется, давление скачет. Еще очень болят ребра с правой стороны, правое колено и общая ломота во всем теле. – Стараясь облегчить работу врачу, отчитался быстро и четко, насколько это было возможно, Йен о своих же симптомах.
– Ясно. Мы вам сделаем еще один обезболивающий укол и пересмотрим графики принятия препаратов. Пока вы остаетесь в больничном крыле. – Заключил врач.
– Спасибо.
– Как вы получили эти травмы?
– Я же вам говорил, на него кто-то напал, а когда я прибежал – они уже пытались скрыться, отшвырнув меня в стену, где я руку и повредил. – Раздалось с соседней койки.
– Мистер Милкович, я не вас спрашиваю! Вашу версию мы уже выслушали! Дайте сказать мистеру Галлагеру. Или, может быть, попросить оставить нас наедине, как вы на это смотрите, мистер Галлагер?
– Все в порядке, пусть остается. Я тоже, к сожалению, не видел нападающих. – Сказал Йен, пристально глядя на Микки, понимая, зачем он повторил свои показания. Вычисляя: подавить в себе желание сдать всех и придумать действенный план мести, либо же сдать всех с потрохами, но тогда это может зацепить и Милковича. Так как крысятничество было не его чертой, Йен решил не называть имен, раз уж Микки их так бережет, но решил оставить себе лазейку. Наблюдая за скептицизмом на лице врача, он добавил. – Кажется, двое из нападавших были мне знакомы. Я слышал их голоса до того, как они меня начали избивать. Сначала просто лупя трое на одного, а потом добивать, молотя ногами, когда свалили на пол. Скорее всего, это был кто-то из третьего блока.
Произнеся это, Йен наблюдал за реакцией брюнета на соседней кровати, давая понять, что он хоть и не сдал сразу его друзей, но вполне может это сделать. Ему было действительно очень плохо. Голова кружилась, тошнило, как с самой страшной пьянки в его жизни и ныла, кажется, каждая клеточка его измученного тела. Допрос продолжался не долго, ссылаясь на состояние парня. В итоге ему сделали укол и позволили забыться глубоким сном. Йен то отключался, то просыпался, туман в голове категорически не хотел рассеиваться.
В одно из таких пробуждений он обнаружил, что свет в палате погашен, но пробивается из коридора. Парень сначала испугался и напрягся, когда увидел силуэт у себя на кровати, но быстро расслабился, когда понял, что это сидит Микки.
– Привет. – Тихо сказал рыжий.
– Привет. Позвать врача? – Обеспокоенно спросил Милкович.
– Нет, все хорошо. – Парень понял, что не все хорошо, но снова разговаривать с врачом не хотелось. – Как тебе сломали руку?
– Адекват, как выяснилось, не известное нашему Александру слово. – Флегматично отозвался брюнет.
– Александру? – Совсем теряясь, переспросил рыжий.
– Всем известного, как Алек. – Спокойно отозвался Микки.
– Как ты нас нашел?
– По хлебным, сука, крошкам. – Ответил парень, оборачиваясь, чтобы проверить, не слышно ли шагов охранника в коридоре. – Когда ты ушел с Алеком, твой соседушка – Джеймс – увидел вас и разыскал меня. Вовремя решил шепнуть про вашу маленькую прогулку. Он видел, как Алек тебя повел куда-то, чувак, видимо, не первый день замужем, знает, чем обычно такие прогулки заканчиваются. Я так и думал, что у Алека крышу может сорвать, но не думал, что это выльется в такое и в такие сжатые сроки. – Последнее предложение злобно прошипел брюнет.
– Он подслушал мой разговор с Липом. – Пробормотал рыжий, пытаясь понять, в каком положении ему дышать наименее болезненно, меняя положение, чтобы освободить немного больше места на койке.
– И что же было в этом разговоре, что у него так задымило? – Заинтересовано спросил Микки.
– Ничего особенного. – Ответил Йен, наконец-то устраиваясь.
– Понятно.
– Получается, ты в очередной раз прискакал на белом коне – спасать мою грешную душу.
– Ой, да завали уже! И, кстати, какую грешную душу? Нет, не так. Какую душу? У тебя есть душа? – Уже живее прокомментировал, шутя, Микки, наблюдая за Йеном.
– Иди ты! – Засмеялся рыжий, глазами указывая на освободившееся место рядом.
– Уже сходил. Вернулся, и тут на моем пути опять ты. – Улыбнулся Микки, аккуратно ложась на бок рядом.
– Судьба. – Пробормотал Галлагер и немного скривился, когда парень, устраиваясь, положил руку на грудную клетку.
– Лох – это судьба. – Снова улыбнулся брюнет, целуя куда-то в висок и убирая руку, правильно понимая причину гримасы.
Когда Йена разбудили на следующий день при утреннем обходе, Микки уже сидел на своей кровати, с видимым безразличием наблюдая за действиями врача.
После всех процедур, когда они наконец-то остались одни, брюнет снял маску отчужденности и спросил участливым голосом.
– Ты как?
– Пиздец все болит. – Протянул парень, пережевывая тост. Это, наверное, единственное, что он может назвать вкусным из перепробованного им меню за три месяца нахождения в тюрьме. И единственное, отчего его в данный момент не тошнило.
– У Алека удар, как кувалдой, да и у Ронни руки очень сильные. Макс – просто отморозок. – Произнося это, Микки встал со своей кровати с подносом и пересел на угол кровати напротив. Заметив, что парень жует только тосты из предложенного завтрака, он протянул ему свой, оставшийся на тарелке. Тот взял тост и молча отдал свое желе, зная, что Микки обожает сладкое.
– Веселая у вас компашка собралась, скажу я тебе. – Хмыкнул парень.
– Та еще. Но зато все проверенные люди. – Открывая желе, бросил брюнет.
– Которые избили твоего… Друга.
– Друга? – Брюнет приподнял бровь, отвлекаясь от десерта.
– Ты понял.
– Ага. Мне все понятно. – Протянул Микки, ставя поднос на пол, так как совершать все манипуляции с желе и придерживать поднос было не удобно.
– Как твоя рука? – После не долгой паузы переспросил Йен.
– Бывало и хуже.
– Как это было? Я ничего не помню после момента падения на пол. Кажется, я чуть ли не сразу отключился. – Плечи Милковича напряглись и он, покосившись на дверь, произнес.
– Когда я туда вломился, то наблюдал очень странную картину. Ты валяешься на полу в луже собственной крови. Ронни орет на Алека, оттягивая его от тебя. Макс стоит и орет на Ронни, чтобы тот не орал. Цирк.
– Шапито, сука. Охренеть! Ронни – твой герой века! Сначала избил до отключки, потом решил в защитника поиграть! – Зло бросил Галлагер, прожигая взглядом соседа.
Помня, что Ронни является одним из виновников его нынешнего плачевного состояния, он не мог поверить, что парень за него вовремя заступился. Воспоминания смешивались, но по тем небольшим фрагментам, всплывшим в памяти, выходило, что Ронни действительно с одной стороны организатор его избиения, с другой стороны получается, что он его защитил.
– Он вовремя мозги включил и понял, что им все так просто с рук не сойдет. Алек же никогда работающими тормозами не отличался.
– Это, выходит, тебе Алек руку сломал? – Брюнет кивнул. – Как так вышло? У вас до этого какие-то терки были?
– Не сказать, что были. У него есть одна проблема. Если довести до определенной точки, то Алека уже не остановить. Я не знаю как, но иногда мне удается его в такие моменты тормозить. Но тут его накрыло ревностью, так что он не сразу понял, что это вообще я.
– Ну, с психами у тебя опыт тот еще. – Не весело хмыкнул рыжий.
– Да, есть такое. – Протянул парень.
– Активными психами, которые творят всякую еболу, которая на голову не налазит.
Микки бросил на Йена долгий, задумчивый взгляд.
– Мне везет!
Когда раздались шаги в коридоре, Микки снова сел на свою кровать, наблюдая за прошедшим мимо охранником. Так они провели весь день, спокойно переговариваясь, подшучивая друг над другом. Отвлекая друг друга от сегодняшних проблем, начали вспоминать старые времена, смеяться над давно забытыми, глупыми, только им понятными шутками.
– А помнишь, как ты уронил сигарету на крышу той хламины на заброшенной стройке и она загорелась? – Улыбаясь, вспомнил Йен.
– Да, ты тогда как последняя паникерша пищал, что «Пора валить!», натягивая штаны.
– На что ты швыранул бутылкой с оставшимся вискарем с третьего этажа, и эта храмина загорелось еще больше!
– Какими идиотами мы были! – Добродушно смеясь, сказал брюнет.
– В любой непонятной ситуации или туши все к чертям, или подкидывай дров. Это про тебя! – Бросил с улыбкой рыжий.
– Тушить – это явно не мое. – Резко посерьезнев, сказал Микки, ловя в случайно брошенной Йеном фразе аналогию незамеченную им самим. – Я скорее устрою новый пожар. Сожгу все к ебеням, сам сгорая заживо.
– Ты не думал, что, может, как раз-таки не надо гореть? Тебе было бы во многом проще. – Наблюдая за сосредоточенным парнем, произнес Йен.
– В этой ситуации я точно не остался бы в стороне – тут я не могу не гореть. – Пробормотал Милкович, отворачиваясь в сторону двери.
– Тоже мне, блять, мать драконов нашлась. – Стараясь снова увести в шутку резко перешедший в серьезное русло разговор, бросил рыжий после продолжительной паузы.
– Ой, завали! – Хмыкнул снова, ловя бесят во взгляде напротив, произнес Микки.
Примечание:
Кто искал хардкора – извините, автора унесло потоком сахарного сиропа)
Буду очень благодарна за критику/отзывы)
========== Часть 17 ==========
Все самые искренние разговоры всегда случаются ночью. Темнота раскрепощает и дает вырваться сдерживаемым, видимо, потоками света мыслям. За неимением возможности четко наблюдать за окружающими тебя предметами или активностью людей, ты переключаешься на внутренние процессы своего организма. Копошащиеся, перескакивающие с одной на другую мысли замедляют свой ход, и уже из бессвязного потока можно вырвать хоть несколько стоящих идей.
Либо же просто своеобразная анонимность, благодаря скрытому темнотой мимическому проявлению любых эмоций, делает тебя раскрепощеннее.
А нахождение в закрытом полутемном пространстве с другим человеком практически без постороннего вмешательства перестраивает тебя на полную открытость, сколько бы ты не сопротивлялся.
Кости понемногу срастались, ссадины заживали, а синяки приобретали новые оттенки. Йену казалось, что он никогда не проводил столько времени с другим человеком в закрытом помещении. Учитывая то, что он вырос в довольно-таки населенном доме, и в одной комнате с ним проживало всегда минимум два человека, то это открытие его немного шокировало. Даже когда они проживали дома у Микки, все равно помимо их двоих всегда находился еще кто-то. Когда он жил у Ллойда, этот период выпал на обострение маниакальной фазы, и он все время либо танцевал в клубе, либо устраивал многочисленные вечеринки в многострадальном пентхаусе уступающего ему все врача. Во времена проживания в студии Калеба большую часть времени их графики не совпадали, и они встречались только за завтраками или ходили куда-то вечером с друзьями парня.
Почти всю жизнь с ним, желал он этого или нет, но находились другие люди, но ни один человек не находился на расстоянии максимум в полтора метра с ним двадцать четыре часа вот уже полторы недели. Йен думал, что подобное выдержать невозможно и он просто взвоет, захотев убить несчастного сокамерника. Возможно, так и было бы, если это не был Микки. Большую часть времени они проводили за какими-то глупыми перекидываниями, словно мячиками для пинг-понга, ничего не значащих фраз. Порой он совершенно забывал, где они находятся, ощущая себя настолько в безопасности, что полностью расслаблялся. Давно с ним такого не было. Со времени попадания в тюрьму с ним постоянно происходило ужасное, он постоянно находился в состоянии стресса и ожидал новый нападений.
Тут же, не смотря на жгучее ощущение под плотной повязкой на ребрах и периодическими ноющими болями, он мог, полностью расслабившись, наблюдать за движениями Микки. Ему очень нравилось наблюдать за Милковичем, за характерными только ему жестами, за тем, как он подкрепляет выражение мысли яркой мимикой и выражениям глаз. Говорить про будущее было страшно, про происходящее с ними сейчас – невыносимо, а вспоминать прошлое, во многом, больно. По этому, в большинстве своем они обсуждали какие-то глупые наблюдения, приятные воспоминания и общих знакомых.
Микки поведал про многое, до этого не ведомое Йену, в истории Мэнди. Галлагеру казалось, что степень откровенности между ним и его «девушкой» всегда была предельно высока, но Микки разбил в пух и прах эту теорию. Хотя чего далеко ходить, рыжий и сам очень часто недоговаривал. Мэнди много раз приходила к брату в тюрьму, что стало для Йена открытием. Видимо, за неимением поддержки хоть от кого-то из семьи или бывших друзей, она, когда становилось совсем тошно, проведывала брата, периодически подкидывая немного денег.
– Что ты пыришься уже целый час на меня, как дикарь на новенькую бэху? – Не выдержав взгляда, спросил Микки, замечая, что Йен все чаще выпадает из реальности, зарываясь в свои мысли. А эти симптомы ему совершенно не нравились.
– Как ты думаешь, что было бы с тобой, если мы родились бы в обычных семьях? – Отвлекаясь от копания в своих мыслях, спросил рыжий.
– Ходил бы в розовой рубашке с блестящим камнем в ухе и махал радужным флагом, блять. – Йен засмеялся, что тут же отдало болью в ребрах, и он, скривившись, положил на них руку.
– Я уже вижу эту картину! – Снова не выдержав, засмеялся рыжий.
– Ну, так развидь, у нас «флагомахательством» явно не я отличаюсь. – Многозначно поднял бровь парень, имея ввиду явно не только то, что сказал.
– Придурок! Я серьезно! – Сделав вид, что не понял, Йен потянулся за водой.
– Ну, что, наверное, закончил бы школу и не ввязывался в столько передряг. Занялся бы каким-то бизнесом. – Протянул Микки.
– Ты б не смог никуда не ввязываться. – Саркастично ухмыльнулся рыжий.
– Зачем пахать, как раб, если можно нажиться на идиотах? – Пожав плечами, протянул парень, улыбаясь.
– Главное правило семьи Милковичей?
– Главное правило любого разумного человека, выросшего на южной стороне!
– А я бы выучился на врача! – Мечтательно протянул Йен.
– Слушай, может, ты реально подкидыш-инопланетянин какой-то? Не могла такая альтруистичная личность родиться в ебаном семействе Галлагеров! – Протянул брюнет, стараясь отвлечь рыжего от таких мечтаний. Было интересно услышать его варианты альтернативной реальности, но зная болезнь Йена, можно было бы ожидать, что он выпадет из реальности, закопавшись в свою депрессию, словно в свежую могилу и потерялся бы в рассуждениях о несбыточном.
– Заглохни! На самом деле, это интересно! Я когда ходил на медицинские курсы – был лучшим в группе! – Возмущенно буркнул парень.
– Да верю я. Только такой ебанатик, как ты, может мечтать спасать человечество по средствам отстреливания арабов в каком-то Ираке, натягивая такого же араба в недрах подсобки мини-маркета в Чикаго, или врачевание – это твое. Ковырялся б в дряблых гниющих органах какой-то почти откинувшей коньки бабули! – Хмыкнул брюнет.
– Иди нафиг у меня хотя бы цели в жизни всегда были. – Буркнул парень, немного обидевшись.
Через какое-то время Милкович тихо выдал.
– А я бы хотел свой дом и нормальную тачку. И чтобы у меня были адекватные родители.
Йен молчал, зная эту интонацию брюнета. Зачастую Микки отшучивался или посылал всех, когда разговор заходил на какие-то личные темы. Поэтому парень дал ему время собраться с мыслями и просто высказаться.
– Которые бы не пиздили тебя за каждое сказанное вкось слово или просто под настроение. Я бы с детства не учился тырить деньги, а парился только про спортивные достижения и всякую подобную ебанину. Я бы купил оружейный магазин и вёл бизнес с разными мудланами коллекционерами пушек и просто истеричными лосями боящимися что в их дом ворвётся кто-то типо моей семейки. А по вечерам курил бы у себя на террасе дома и думал, как у меня все заебись.
Парень замолчал и грустно уставился в сторону двери отделяющей их палату от коридора, где под рассеянным светом казённых лампочек блуждал охранник.
После продолжительного молчания Йен добавил.
– У меня такое чувство все время, что я не живу, а заживаю. И как только заживу снова, судьба делает надрез каким-нибудь ржавым, грязным скальпелем.
– Бля, как пафосно! Судьба! Судьба всем нам походу машет своей костлявой граблей, и что-то мне кажется, что виден только её средний палец!
– Мне кажется, что все твои мечты можно реализовать. Главное – в себя верить!
– Ты верил в себя, и что? Много хорошего вышло? – Спокойно заметил парень.
– Но, блять, это же прекрасный план! С магазином и остальным. – Выпалил рыжий после пары минут раздумий.
– Я когда мечтаю – ни в чем себе не отказываю! – Хмыкнул парень и прислушался. Видимо, охраннику надоело прохаживаться по пустынному ночному коридору, и он вернулся на пост охраны в конце коридора. Микки поднялся со своей кровати и переместился на уже привычный край койки к отодвинувшемуся к стене Йену.
– Правда с магазином и лицензией могут быть проблемы, но если оформить на кого-то другого! – Продолжил скороговоркой рыжий, и Микки на него покосился, стараясь определить: это опять начались навязчивые идеи, или парень просто рассуждает в слух. С этой биполяркой не поймёшь, чего ждать. Сейчас симптомы блуждали, и это ему пиздец как не нравилось. Не понятно, к чему готовиться, и что сейчас нужно говорить.
– Ага, давай, писатель-фантаст, расскажи мне про моё светлое будущее. – Хмыкнул парень.
– Ты слишком пессимистичен! Мы могли бы договориться с Кевом об аренде верхнего этажа над баром, там начать продажи, а Света с Евом и так уже живут у них с Ви дома.
– Кстати, как это произошло? Как это вообще могло произойти? – Немного отодвинувшись, спросил Микки, заглядывая Йену в лицо. Сдвигая брови и напрягаясь от появившегося в употреблении рыжего «мы».
– Ты что, Свету первый день знаешь? – Хмыкнул рыжий. – Но я, если честно, до сих пор немного в шоке! Однажды выглянул из окна, а они на лужайке перед домом с Вероникой зажигали ночью, я думал, меня проглючило!
– Картина не для слабонервных! Эта баба где угодно выживет! Рот-то рабочий!
– Ага, во всех смыслах! – Снова хмыкнул Йен, поудобней устраиваясь.
– Кого на хуй пошлёт, у кого его же и возьмёт! На ней, кстати, во времена борделя хорошо зарабатывали. То я на ней в борделе, то она на мне в тюряге – так и живём. Шикарный был брак! Идиллия! – Саркастично заметил Милкович.
– Ты скучаешь по Еву? – Неожиданно спросил Йен, почувствовав, как парень напрягся после этого вопроса.
– По тому, как этот пиздюк мелкий орет всю ночь и размазывает слюни по моей одежде? Нет! – Буркнул парень в ответ.
– Не притворяйся таким чурбаном! Он на тебя стал похож! – Мягко заметил рыжий.
– И что, мне теперь воспылать отцовскими чувствами? – Грубовато бросил Микки. – И это лучше, что внешне на меня больше похож – ты Светкин шнобель вообще видел?
– Какой же ты мудак! – Закатил глаза Йен.
– Я… – Парень замялся, ковыряя гипс на руке, и немного тише добавил. – Я не хочу, чтобы он на меня был похож. Не хочу, чтобы он просрал свою жизнь, как все Милковичи.
– Знаешь, мне иногда кажется, что Света больше Милкович, чем ты думаешь! – Саркастично заметил Йен, наблюдая за брюнетом.
– Блять, с хуя ли мы сейчас вообще мою бывшую жену обсуждаем? – Бросил Микки, вставая. В пару шагов он вернулся к своей кровати и увалился на нее, отворачиваясь.
– Эй, ты чего? – Удивился рыжий. – А в ответ тишина.
– Давай придумаем стоп-слово. Типа, я говорю «баобаб», и ты затыкаешься нахер! – Буркнул Милкович, не поворачивая головы.
– Блять, Мик! Ты что, серьезно?
– Баобаб! – Снова буркнул брюнет.
– Ну, окей, я-то могу заткнуться и заснуть, но могу, как альтернативу, предложить занятие поинтереснее. – Протянул, улыбаясь, парень, офигевая от абсурдности обиды.
Йен аккуратно поднялся с койки, хитро ухмыляясь, пересек камеру и, подойдя к кровати, присел с краю. Резким движением надавил на выпирающее из-под одеяла плечо и уложил не особо сопротивляющегося парня на живот. Потянул шерстяное одеяло вниз и, поняв, что вообще никакого сопротивления не последует, медленно продолжил.
– Пиздец завтра ребра болеть будут. – Прокомментировал рыжий, проведя руками от шеи лежащего парня до поясницы поверх майки.
– Страдалец, блять. – Раздался приглушенный, но ощутимо насыщенный сарказмом голос.
– Ну, так раком стоять, скажу я тебе, это не активом потеть! – Снова хитро улыбнулся рыжий, отстраняясь, когда Микки немного приподнялся, перемещаясь ниже.
– Блять, вали на свою кровать, инвалид озабоченный! – Рыкнул парень, балдея от мягких движений рук у себя на спине.
– Как там? Баобаб! – Тихо смеясь, протянул ему в ухо Йен, мягко массируя спину, забираясь под майку.
– Сука! Заткнись! – Раздалось снизу. – И не останавливайся!
– Доброе утро. Мистер Галлагер, мне нужно поговорить с Вами после осмотра в моем кабинете. – Сходу произнёс врач, сверяясь с карточкой больного и переводя серьезный взгляд на только что весело смеющегося рыжего. Такое начало утренней проверки не предвещало ничего хорошего. Йен сразу насторожился и перевел растерянный взгляд на Милковича, который, в свою очередь, подозрительно прищурился в сторону врача.
– Что-то серьёзное? – Тихо спросил парень.
– Обсудим с Вами без посторонних в моем кабинете. А пока – есть какие-то жалобы? – Бесцветным голосом поинтересовался мужчина.
Никогда особо не паникуя насчет собственного здоровья, и зачастую даже пренебрегая им, в этот раз Йена действительно обеспокоило то, как вел себя врач. То, что в предыдущие разы он спокойно обсуждал при Микки избиение рыжего и ход лечения, подсказывало, что тут дело куда серьезнее. В голове проносились одно предположение хуже другого, окончательно сбивая с толку.
Что, если осложнение, и рёбра как-то не так срастаются, или они нашли какую-то неизлечимую болезнь, и просто не хотят говорить при сокамернике, или в дополнение к уже имеющимся псих-диагнозам добавился ещё один? Ага, ипохондрия, к примеру! Что угодно, это может быть, что угодно! А если я заразился, и у меня тоже диагностировали ВИЧ? В то время, как мы с Микки… Блять, об этом лучше не думать!»
Резко побледневший парень настороженно наблюдал за опросом второго пациента и совершенным безучастием на лице врача.
После осмотра Микки, мужчина вышел из палаты, вместо себя прислав охранника для сопровождения заключённого.
Йен медленно поднялся и пошёл следом за мужчиной в форме. Перед выходом из палаты он обернулся на брюнета, озадаченно смотрящего в ответ.
Медленно следуя за охранником в сторону кабинета медперсонала, Галлагер подумал, что, может быть, они вычислили тех, кто его избил, и он сейчас всего-лишь попадёт на допрос с пристрастием.
Но толстая папка с его именем на обложке, лежащая перед его лечащим врачом, и наличие в кабинете еще двух не знакомых ему людей с аналогичными папками в руках, подкашивали его уверенность в чем-либо.
– Мистер Галлагер, проходите. Присаживайтесь, разговор у нас будет долгим. – Протянул мужчина, сидящий по левую руку от врача, пристально присматриваясь, из-под очков, к вошедшему парню. Другой, отвлекаясь от изучения содержимого одного из скрепленных, пестрящих большим количеством слов, бланков его дела, махнул сопровождающему Йена сотруднику, чтобы тот вышел. Охранник, кивнув, быстро покинул кабинет. Тяжелая дверь, со скрипом закрываясь, отрезала парня от остального мира, оставляя рыжего под прицелом изучающих взглядов трех сидящих напротив него людей.
Комментарий к
Спасибо Вам большое за поддержку! Больше сотни “Нравится!”) OMG!
Автор тут в щенячьем восторге!)
А теперь не отвлекаемся критикуемкомментируем)
========== Часть 18 ==========
Примечание:
Очень извиняюсь за такую маленькую и позднюю проду. Автор слегка зафестивалился O:)
Парень неуверенно сел на край предложенного стула, ожидая дальнейшего развития событий.
Все три человека перед ним сохраняли спокойствие и продолжали молча наблюдать. Йен уже начал откровенно нервничать, ожидая хоть каких-то объяснений.
Лечащий врач и мужчина в очках переглянулись.
– Мистер Галлагер, как вы себя чувствуете? – Спокойно спросил последний.
– Нормально. – Протянул парень, дальше гадая, что происходит.
– Как вам новый курс, назначенный после инцидента? – Продолжил спокойным голосом мужчина.
– Мне лучше, чем было в последнее время. – Тихо ответил парень, рассматривая ножку стола, понимая, что если назовет препараты, которые принимал до этого, то тем самым очень сильно подставится.
– Это хорошо. Очень хорошо.
– Но у нас возникли вопросы. – Добавил лечащий врач.
– Какие именно препараты вы принимали по назначению доктора Дорис?
– К сожалению, я не знаю названий. Она мне даже после моих… настоятельных просьб – не сообщала. – «Ну, хоть тут врать не пришлось» – мысленно порадовался парень, все еще не понимая, что именно от него хотят услышать.
– Вы принимали еще какие-то, назовем это, дополнительные препараты? – Все трое внимательно смотрели на парня.
– Нет. – Выпалил Йен.
– Анализы вашей крови показывают наличие очень интересного коктейля. Похоже на следы очень сильных подавителей и антидепрессантов, и сверху нормализаторы, помимо еще целого спектра элементов, которых, по идее, быть не должно.
– Я не знаю, что принимал. – Повторил Галлагер.
– Как проходили Ваши встречи с миссис Дорис? – Спросил до этого молчавший мужчина неожиданно мягким голосом.
– Я приходил, принимал таблетки и проходил разные тесты. – Продолжал врать парень.
– Предлагала ли Вам миссис Дорис какие-то медикаменты за дополнительную плату? Оказывала ли она Вам дополнительные услуги? – Спросил мужчина мягким голосом.
– Нет. Такого не было. – Растеряно произнес рыжий.
– Мистер Галлагер, Вы, надеюсь, понимаете всю серьезность вопроса? – Его лечащий врач был очень напряжен, и тут Йен понял, в чем будет состоять суть допроса. Психотропные препараты достать сложно, и стоят они немало, видимо, пичкать его парочкой транквилизаторов было проще, чем тратиться на его полноценное лечение. Да и, чего далеко ходить, куда выгоднее. Государством предполагалось покрытие трат на лечение, и она могла спокойно продавать его таблетки, не обращая внимание на состояние парня, которому казалось, что он скоро добровольно распрощается с жизнью.
– Да, конечно. – Увереннее, чем ожидал, сказал Галлагер.
– Оказывалось ли Вам должное медицинское сопровождение?
– Нет. – Парень решил больше не врать, по крайней мере, насчет основного.
– Прием лекарственных препаратов облегчил Ваше состояние?
– Нет, мне становилось только хуже. Отказ от прописанного лечения дал больше, нежели само лечение.
– Можете ли Вы подтвердить Ваши слова в виде показания при необходимости?
Йен долго колебался, потом решил: раз уж его пытались окончательно свести с ума в угоду своему кошельку, то почему он должен молчать?
– Если нужно – да.
– Спасибо за сотрудничество. Выздоравливайте. – Сказал мужчина в очках, переглядываясь с остальными.
Когда Йен вернулся в палату, Микки, казалось, первый раз за все это время спокойно выдохнул, зацепившись взглядом за невредимого рыжего.
Дождавшись, когда сопровождающий охранник уйдет, Галлагер рассказал все, что произошло в кабинете в ответ на вопросительный взгляд брюнета.
– Ты идиот! Ты хоть понимаешь, что половина персонала тут завязана на подобных махинациях? – Закатил глаза Милкович.
– А ты понимаешь, что, по сути, эти таблетки мне должны были достаться просто так, а не ты мне их же должен был выкупить через третьи руки, и я их в тихую должен был на сухую проглатывать, пока сосед храпел на верхней койке? – Психанул в ответ Йен.
– Блять, с каких это пор ты стал такой правильный? – Скривился Микки.
– С тех самых! – Буркнул рыжий.
– Ну и замечательно! Припаркуй свою правильность за воротами тюрьмы! Это тебе не Диснейлэнд, Белоснежка! Тут птички не разрулят твои косяки, и семь гномов не добудут на халяву фейской пыли, но траванутых яблочек за каждую щеку тебе с удовольствием найдут! Это – гребанная тюрьма, ебанатик ты радужный!
– Мик! – Наклонил голову Йен, поджимая губы.
– Что Мик?! Ты, блять, не хило так подставился, скажу я тебе! У фурии все подвязано тут, и, главное, откуда что вылезти может – вообще не понятно! – Милкович напряженно почесал переносицу и озадаченно посмотрел на рыжего.
Молчание сопровождало их немой диалог. Взглядами, в их случае, можно было сказать куда больше.
Микки обдумывал варианты с каких сторон можно подобраться к Йену, и вариантов этих было, к его сожалению, слишком много. Про себя выматерившись, он мысленно послал все к черту, понимая, что теперь придется быть еще осторожней.
Рыжий же сидел более чем уверенный в своей правоте, изучая нахмурившегося Милковича. Сомнения, конечно, мелькали легкой тенью после слов брюнета, но Йен старался отогнать их подальше, правда, после очередного вздоха и брошенного в его сторону полугневного-полуозадаченного взгляда, сомнения начали крепнуть.
Покинув камеру после вечерних процедур, медбрат с силой захлопнул решетку, перед этим слишком туго и неаккуратно перевязав ребра Галлагеру.
– Мудак конченный! – Бурчал Йен, поправляя повязку.
– Да, да, а это только начало. – Бросил Микки.
– Вот только не начинай опять эту тему. – Уже уставая слушать ежеминутные наставления из курса молодого шизофреника с фанатичной идеей «Все тебя хотят убить!», пробурчал Йен.
– Смотри, я прикинул. Если ты остаешься в третьем, то, по крайней мере, под присмотром. Джеймс, твой этот сосед ненаглядный, вроде, хотя бы в полуадеквате, в остальном – мы присмотрим.
– Мы – это кто? А, ну да! Ты – окей, Ронни – который, пытался забить меня ногами, Алек – который, почти сделал это, и… кого я забыл? – Саркастично начал Галлагер.
– Завали! С Ронни проблем не будет, Алека я беру на себя. – Закатил глаза брюнет, снова погружаясь в свои мысли. – Если тебя переведут во второй, тут, конечно, куда проблемней будет. Опять же, твоя драка с тем маляром-камикадзе, из-за которого ты в одиночку попал.
