Автор книги: Iota
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Часть 1 ==========
Денек выдался паршивый. Технически речь шла, скорее, о двух днях, но последние часа три Джексон предпочитал об этом не думать. Нет, поначалу злость на весь окружающий мир — от дурного на всю голову начальства до косоруких составителей местного архива — помогала удерживать ускользающее сознание, но после сорока часов без сна сил на эмоции просто не хватало.
Да что там, их едва хватало на то, чтобы вести машину, и это ему еще повезло, что в ночь со среды на четверг никому больше не понадобилось уехать из чертова захолустья: не будь дорога свободной, он бы, скорее всего, отсыпался в ближайшем полицейском участке.
Возможно, впрочем, там было бы даже лучше — Джексон зажмурился, подождал секунду и снова открыл глаза. Ключ от номера ничуть не изменился. То есть, не стал выглядеть лучше. Или хотя бы презентабельнее.
«Черт», — подумал он. Сонный администратор мягко улыбнулась и подсказала:
— Третий этаж, вторая дверь от лестницы.
Ладно. В конце концов, у него не было особого выбора. Джексон кивнул — не то администратору, не то собственным мыслям, — резким движением сгреб ключ с стойки и побрел к лестнице.
Стены были, кажется, оклеены какими-то вырезками, но Джексон не особо обращал внимания: убийственно хотелось спать, и все как будто сосредоточилось на банальном противостоянии этому желанию.
Он не помнил, как добрел до номера, — несколько минут как будто вырвали из памяти, подменив чем-то другим: мелькнувшим на краю сознания силуэтом, вкрадчивым шепотом, тихим-тихим щелчком курка.
«Черт», — подумал Джексон с бессильной злостью. Призрак будущего кошмара ныл в висках, пока он пытался попасть ключом в замочную скважину.
— Черт, — повторил он вслух, захлопывая за собой дверь.
Портфель с документами врезался в тумбочку, Джексон замер на секунду, прикидывая, выдержит ли его тушка поход до душа, и с определённым сожалением признавал: не выдержит.
Он слишком устал — архив Бикон-Хиллз вытянул из него все силы, оставив взамен полный пшик. Да, он вез домой целую папку разнообразной макулатуры, но это было, скорее, знаком отчаяния.
Джексон провел в условно-родном городке весь отпуск, ничего не нашел, и этой ночью то самое «ничего» снилось ему — горячее, оранжевое и красное одновременно, пропахшее бензином, металлом и порохом.
Проснулся он поздно. По собственным меркам, как минимум. Не то чтобы Джексон был таким уж жаворонком — с его работой не слишком-то получалось ложиться рано, но вставать он привык всё-таки до десяти.
Теперь электронные часы на запястье со всей возможной глумливостью показывали половину двенадцатого, и нет, Джексон не хотел представлять, что с ним сделает шеф.
Следовало поторопиться — хотя бы ради приличия, — но собирался Джексон почти рекордно долго: слишком хотелось смыть мутную тревогу, почти привычную, но по-прежнему мерзкую.
Не получилось — вывалился из номера он по-прежнему взвинченным, напряженным до внутреннего треска, обернулся закрыть дверь, поднял напоследок взгляд и вдруг зачем-то разглядел прикрытую стеклом витрину.
«В этом номере произошло восемь самоубийств», — гласила табличка. Джексон моргнул и перевёл взгляд ниже. Под стеклом лежала газетная вырезка сорокалетней где-то давности: широкий чёрный заголовок на желтоватой бумаге, потертая фотография светловолосого мужчины в ковбойской шляпе.
Джексон вдохнул, выдохнул и привычно включил внутренний фильтр: Арджент, две единицы оружия, вырезка для экспозиции предоставлена семьёй покойного.
Полшага назад, щелкнуть кнопкой смартфона, перебросить снимок в рабочую папку.
Отлично.
Джексон нервно хмыкнул, поправил портфель — ремень врезался в плечо, — и повернулся к лестнице. Теперь он примерно понимал, какими вырезками оклеены стены: все та же тема, разве что сроки другие и меньше фактов.
Ничего не скажешь, шикарный антураж.
Джексон сбежал по ступеням, чуть не пролетел по инерции мимо стойки, но вовремя остановился: прижался бедром к теплому дереву, выдохнул, нервно постучал по стеклу. Администратор, отвратительно бодрая, даже не подняла головы. Кивнула, обозначая внимание, и попросила:
— Подождите минуточку.
Джексон дернул подбородком и тут же поднял голову, обводя помещение взглядом. Нервное, немного болезненное любопытство требовало движения, и Джексон даже с некоторым удовольствием рассматривал рабочее место администратора: разложенные вокруг компьютера бумаги, рамка, крашеная «под дерево», какие-то фото на стенах — вероятно, более личные, чем газетные вырезки, — какой-то счетчик под стеклом.
Еще один экспонат?
«Счётчик самоубийств», — прочел Джексон, прищурившись. Цифра была... внушительной. Очень внушительной, подумал он, привычно опуская плечи и пережидая мелкий внутренний холодок. Всякий раз это было как стоять на крыше высотки и смотреть вниз. Всякий раз это заставляло вцепиться в какую-то смутную, опасную мысль, в какую-то ниточку внутри — узнавать о смерти.
Джексон не мог привыкнуть жить в мире, в котором небезопасно.
Администратор подняла голову и улыбнулась, поймав его взгляд.
— Как вам? — спросила она, и тут же продолжила, не дожидаясь ответа: — Владелица решила сохранить. Сделать изюминкой.
— Владелица? — машинально переспросил Джексон.
Мысли были как будто где-то совсем далеко.
— Мисс Мартин купила мотель после пожара, перестроила тут кое-что, поменяла дизайн, — администратор пожала плечами. — Самоубийств у нас больше не случается, но антураж и специфическая слава по-прежнему привлекают заинтересованную общественность. Мы стараемся поддерживать этот интерес...
Кажется, она говорила об этом далеко не впервые. Джексон склонил голову к плечу и на секунду прикрыл глаза, стараясь не вслушиваться в щебетание выверено-радостного голоса. То есть, нет, мотель самоубийц был интересной концепцией — особенно с учётом её проработанности, но воспринимать все это Джексон был просто-напросто не готов.
Трупов ему хватало на работе — благо, не самоубийц в основном.
Речь администратора все не кончалась, и Джексон постепенно терял терпение. Нестерпимо хотелось просто бросить ключ и уйти — даже профессиональное любопытство не спасало.
Спас телефонный звонок: навязчивая мелодия, похожая на визг сирены, врезалась в уши, и Джексон почти автоматически схватился за трубку.
Звонил Пэрриш.
— Привет, — сказал он, — есть для тебя кое-что.
— Где? — уточнил Джексон, поворачиваясь, наконец, к дверям и чувствуя, как на лицо наползает торжествующая ухмылка.
— В лесу. Въезд через Сваллоу-драйв, я тебя встречу.
Джексон поколебался секунду, прежде чем уточнить:
— Что там?
— Угадай, — мрачно хмыкнул Пэрриш. — Твоя тема. Крайне художественный труп.
— Буду через полчаса.
Поспешно заводя машину, Джексон думал: по крайней мере, теперь ему есть, чем оправдываться перед шефом.
========== Часть 2 ==========
Пэрриш прижимался задницей к капоту полицейской машины, пялился на кромку леса, зевал и всячески пытался не походить на брошенного у супермаркета пса.
— Чего ждём? — поинтересовался Джексон, выходя из машины.
Вначале он хотел остановиться в лесу, недалеко от поворота, но потом подумал: не к черту ли, плодить вранье, самому себе портить нервы? Пытаться придумать удачную ложь, которую полиция не распознает в первые три минуты, случись что.
Нет, он мог бы, но сил на это уходило море.
— Машину из морга, — мрачно ответил Пэрриш.
Выглядел он не очень: синяки под глазами, скованные движения, затвердевшая челюсть. Не то чтобы Джексон знал его хорошо — более-менее сносно, никак не больше, но, в принципе, состояние было вполне узнаваемое.
Глухая, протестующая злость.
Вообще-то, Пэрришу это не сильно подходило: он был хорошим парнем из той породы хороших парней, про которых снимают кино, пишут романы, рисуют комиксы и все такое. Капитан Америка от местного отделения полиции.
Сейчас Пэрриш на Капитана Америку не походил ни капли. Разве что на Капитана Америку в тот момент, когда его принципы конкретно поимели, но Джексон был откровенно не уверен, что в комиксах такое случалось. Их авторы всегда подыгрывали главным героям.
Он хмыкнул, качнулся с мыска на пятку и неловко уточнил:
— Сколько у нас времени?
Прошло не меньше пары секунд, прежде чем на лице у Пэрриша отразилась работа мысли: медленная и очевидно мучительная.
— Минут двадцать, — наконец ответил он, выпрямляя спину. — Записывай. Очень художественный труп.
Он на секунду замолк, как будто собираясь с мыслями или выбирая тон, и Джексон щелкнул кнопкой карманного диктофона, мимолетно жалея, что не сделал этого раньше: в том, как Пэрриш произносил это самое «очень художественный» , было что-то странное. Какая-то тонкость, которую Джексон не мог так с ходу распознать.
Пэрриш выдохнул и продолжил:
— Девушка, в районе двадцати-двадцати трёх. Личность официально не установлена, но один из наших ребят опознал её как Эрику Рейес. Модель.
— Дай угадаю, — хмыкнул Джексон, — снималась для эротических журналов?
Сухой, протяжный тон Пэрриша ему совершенно не нравился. То есть, Пэрриш был профессионалом. Не слишком сентиментальным, не слишком чувствительным, — и Джексон совершенно не хотел представлять, что могло привести его в такое состояние.
Какой художественности должен был быть труп.
От одной мысли об этом хотелось вскинуться. Съязвить. Что-нибудь сделать.
— Не имеет значения, — Пэрриш пожал плечами.— Её подвесили на дереве и рассекли напополам. Мечом, предположительно.
— Мечом, — тупо повторил Джексон. — Ты имеешь в виду, что какой-то маньяк взял большую железку?..
— И очень техничного разрезал ею девушку, — кивнул Пэрриш, прищелкивая пальцами. — Маньяк, Уиттмор. Это не здоровый убийца, который спрячет эту игрушку и будет молиться, чтобы его не нашли.
«И поэтому ты решил мне все рассказать», — сглотнул Джексон.
Пэрриш был честным копом, иногда болезненно честным, и это было его большой профессиональной проблемой. Он не мог молчать, если людям грозила опасность.
То есть, потенциальный маньяк.
И труп.
И тень шефа где-то на горизонте: Джексон нащупал в кармане толстовки некстати завибрировавший мобильник, сбросил вызов и снова поднял взгляд на Пэрриша.
— Посмотреть можно будет?
— У тебя нервы не выдержат, — отозвался Пэрриш серьёзно.
— Так плохо? — уточнил Джексон.
Пэрриш поднял голову, и Джексон увидел в уголках его губ привычную тень чуть раздосадованной усмешки. «Гражданский», — вот что это значило. Поэтому он и любил работать с Пэрришем: у других это означало бы что-то гораздо менее лестное.
— Ладно, — сказал он, — пусть не выдержат, но фотографии мне по-прежнему нужны. И свидетели. Кто нашёл тело? Куда повезут? Кто будет опознавать тело, какие-нибудь приятели Рейес?
На лице у Пэрриша так и читалось: «А ещё что тебе рассказать?» Джексон хмыкнул, склонил голову к плечу и подумал, что за еще один такой взгляд придумает лишний десяток очень важных вопросов. Просто чтоб неповадно было. Ощущение было странное и сладкое: как будто он был охотником, загнавшим добычу. Да, Пэрриш делился информацией, по сути, добровольно, но каждый раз, когда приходилось задавать вопросы, это тянуло и екало звонкой, насмешливой, любопытной жаждой.
Может быть, поэтому Джексон был журналистом.
— Ну так? — поторопил он.
Пэрриш вздохнул, постучал пальцами по капоту машины и все-таки заговорил:
— Повезут в морг при центральной больнице, там есть документы на Рейес. Уточнят. На опознание, если потребуется, вызовем родственников. Если их не окажется — друзей, однокурсников.
«Поговорить со студентами», — мысленно отметил Джексон. Может быть, получится прибиться к ним. Или выторговать пару фотографий из-под полы.
— Нашла труп, — Пэрриш сделал короткую паузу, тяжело выдохнул и повторил: — Нашла труп вышедшая на пробежку местная жительница, Кейт Арджент.
«Арджент», — щелкнуло у Джексона в голове. Телефон в кармане как будто мгновенно нагрелся, и, честное слово, Джексон ни капли бы не удивился, если бы в этот момент фотография всплыла бы сама по себе на экране.
Арджент.
Нет, это могло быть совпадением — он готов был поставить деньги на то, что это совпадение, — но рациональная, разумная мысль почему-то не казалась верной. И не успокаивала.
— У нее нервы выдержали? — поинтересовался Джексон, справляясь с собой.
Не то чтобы это было легко. Наоборот, скорее. Что-то в Джексоне — что-то среднее между паранойей и интуицией — утверждало: совпадений не бывает. Пэрриш изобразил насмешливое удивление. В сочетании с общей бледной измотанностью вышла та еще рожа.
— Вполне, — сказал он. — Когда мы приехали, она была более чем в себе. Сообщила персональные данные, похвалила удар убийцы с профессиональной точки зрения и укатила на нашей машине в больницу.
— Она тебя разозлила, — ухмыльнулся Джексон. — И очаровала.
Пэрриш пожал плечами.
— Что-нибудь еще? — уточнил Джексон, щелкая кнопкой диктофона. — Не под запись. Строго между нами.
— Нет.
Это было что-то вроде: «Дальше сам», — и не то чтобы Джексон был принципиально против. В конце концов, Пэрриш дал ему более чем достаточно. По крайней мере, для того, чтобы заинтересовать шефа.
Джексон от всей души на это надеялся.
========== Часть 3 ==========
Шеф поставила запись на паузу и, наконец, подняла на Джексона взгляд. Тот пожал плечами и попытался чуть отвернуться.
Нет, шеф не жрала своих сотрудников на обед — будь оно так, это быстро стало бы общеизвестным фактом, — но впечатление почему-то производила самое пугающее. Честное слово, до работы в «Сити Лайф» Джексон даже не представлял, что маленькая ухоженная женщина с идеальным маникюром может быть настолько жуткой, не прикладывая к этому совершенно никаких усилий.
— Врешь же, Уиттмор, — ласково сказала шеф. — Ты не из-за этого трупа опоздал.
Джексон снова пожал плечами. Врать шефу вообще не имело смысла: она каким-то непостижимым образом чуяла что ложь, что банальное умалчивание. Это было бы даже круто, если бы не мешало нормально работать. То есть, попробуй поработать, когда твое начальство точно знает, в каком состоянии статья, которую нужно сдать до конца рабочего дня. Ничего радостного, если кому интересно.
— Ладно, — шеф усмехнулась и бросила ему диктофон. — Иди работай, материал с перспективой. Потенциальное наказание сидит в твоем кабинете.
— В каком смысле потенциальное? — уточнил Джексон, пряча диктофон на законное место.
— Тебе может понравиться, — усмехнулась шеф.
Закрывая за собой дверь, Джексон думал: высокая зарплата сотрудника «Сити Лайф», вероятно, включает моральную компенсацию за общение с шефом.
Вообще говоря, небольшой кабинет на седьмом этаже не был в буквальном смысле его. Изначально там стояло четыре рабочих стола и все такое, но Минди, бывшая однокурсница, уволилась через месяц после того, как они устроились в «Сити Лайф» — не выдержала шефа, — мистер Гевин писал статьи сначала из одной африканской пустыни, потом из другой, из третьей, и все эти командировки, кажется, вообще не заканчивались, плавно перетекая из одной в другую, а «милашку Дюка» на рабочем месте никто ни разу не видел, и полгода спустя Джексон, более-менее освоившийся в редакции, просто-напросто повесил на дверь лист со своей фамилией.
Шеф посмеялась, но ничего не сказала.
Джексон вышел из лифта, быстро прошел по коридору, мысленно уговаривая себя не злиться — или, по крайней мере, злиться чуть меньше, — и остановился возле двери. Теперь табличка на ней была металлической, полноценной: Джексон с привычным самодовольным теплом погладил гладкий отполированный край, медленно выдохнул и толкнул дверь.
Это было похоже на сцену из фильма, и, честное слово, Джексон почти удивился тому, что бумажный самолетик не упал на месте, а долетел ровно до мусорного ведра. Он проводил его взглядом и только потом повернулся к своему, видимо, наказанию.
Их было двое, и оба как будто сбежали из старшей школы. Тот, который поспешно соскальзывал со стола, выглядел еще поприличней — не считая того, что в расстегнутом вороте рубашки виднелся край футболки, а галстуком служил ремень от камеры, — но второй...
Не то чтобы Джексону не нравились татуировки. Не то чтобы он считал себя иконой стиля — точно не сейчас, раз уж на то пошло, не парню в затасканной толстовке критиковать чей-то внешний вид. Но все же —
— но все же этот, если верить бейджику, «стажер Скотт Маккол» выглядел как смесь панка-переростка со сбежавшим с уроков старшеклассником, и это нравилось Джексону даже меньше, чем сам факт необходимости нянчиться с ним.
