Текст книги "Инкогнито (ЛП)"

Автор книги: In_Dreams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Я думал о тебе с прошлых выходных, – говорит он тихо, и это звучит как крышесносящее признание. Он ловко расстегивает пуговицу и тянет молнию на ее джинсах вниз. – Думал о том, как ты трогаешь себя.

– То же самое, – шепчет она, двигая бедрами навстречу его руке. – Я тоже.

– Я собирался написать тебе на неделе, но у меня были дела, – его язык проникает в ее ухо, вызывая желание. Его пальцы касаются ткани ее трусиков, поглаживая пояс.

– Все в порядке, – вздохнула она, опустив глаза. – Я тоже погрузилась в работу.

Ее руки дрожат, когда она пытается налить виски, и он забирает у нее бутылку, наливая две одинаковые порции. Другая его рука нацеливается на ее клитор, поглаживая чувствительное место через ткань трусиков.

– Спасибо, – шепчет Гермиона, задыхаясь от потребности почувствовать его полностью. Она поворачивается к нему лицом, держа в одной руке стакан, а другой обхватывает его шею, чтобы поцеловать.

Через мгновение он углубляет поцелуй, скользит рукой по изгибу ее ягодиц, а другой зарывается в ее волосы. На вкус он как виски, сладкий, горячий и обжигающий, пронизывающий ее насквозь.

Она стонет, прижимаясь к нему, и тянется к его ремню.

Она не может отрицать, что хотела увидеть его снова, хотя бы только ради этого. Ради жара, который охватил ее в прошлый раз, ради необъяснимого желания.

Отстранившись, Пятьдесят четвертый долго смотрит на нее, потягивая виски. Как будто он видит ее насквозь.

– Я собираюсь развернуть тебя, – говорит он, сдвигая бретельку ее топа с плеча. Его пальцы легко касаются кожи на ее руке. Он прижимается поцелуем к ее груди и сжимает одну рукой. – Как будто ты подарок.

Дразнящая улыбка появляется на ее губах, когда она выгибается ему навстречу.

– А после этого?

– После этого, – пробормотал он, оттягивая чашечку ее лифчика в сторону и обводя языком сосок, – я буду трахать тебя, пока не взойдет солнце.

Слова пронзают ее насквозь, а между ног становится влажно.

Гермиона делает глоток виски, чувствуя жжение на языке и в горле. Она дает второй стакан в его руку и переплетает свои пальцы с пальцами его другой руки, увлекая его в спальню.

Толкнув ее на кровать, Пятьдесят четвертый ставит оба стакана на прикроватную тумбочку, а затем быстро расстегивает ряд пуговиц на своей рубашке. Она тянется к нему, притягивая к себе, прижимая его рот к своему, и целует его со всем отчаянием, пульсирующим в ней. Он прижимается к ней, их бедра встречаются, и даже через слои ткани она стонет от восхитительного трения.

Его член невероятно твердый сквозь джинсы, и Пятьдесят четвертый прижимается им к ней. Гермиона обхватывает его ногами за талию, тем самым притягивая к себе еще сильнее.

– Черт, – задыхается она, переполненная желанием обладать им, ощущением его прикосновения к ней, его дразнящего желания. Как будто они подростки, как будто они еще не имели друг друга во всех отношениях.

Он снова двигает бедрами навстречу ей, стонет ей в рот.

Что-то в нем есть, в его осторожных прикосновениях, что заставляет ее хотеть помучить его. Увидеть, как он теряет контроль, как рассыпается под ее руками. Увидеть, как он становится грязным.

– Ты заставишь меня кончить в штаны, – тянет он, прижимаясь к ней, его рот искривляется от юмора.

Взрыв смеха вырывается наружу.

– Это вряд ли.

– Точно, – рычит он. Он стягивает ее блузку через голову, сразу после этого расстегивает застежку лифчика и затем стягивает ее джинсы, словно не в силах вынести еще одно мгновение, не видя ее тела.

Медленная улыбка растягивается по ее губам.

Она тянется к его джинсам, нащупывая твердый член через ткань, и стягивает их с его бедер. Потянувшись в трусы, она крепко обхватывает рукой член, глотая его стон очередным поцелуем, когда он сбрасывает остатки одежды на пол.

Гермиона укладывает его на спину и тянется за виски, поглаживая член Пятьдесят четвертого плавными, легкими движениями.

Он смотрит на нее, губы приоткрыты, глаза сверкают, и ей хочется увидеть его таким, какой он есть. Вожделение в его глазах, взъерошенные волосы. Она хочет увидеть, как он рассыпается под ее руками.

Проводя большим пальцем по его головке, она собирает капельки влаги и размазывает их по его длине. Она прижимается к нему, целуя основание его члена, а затем проводит языком по всей длине. Проводит языком по головке. Полностью берет его в рот.

– Черт, – задыхается он, вцепившись пальцами в ее волосы, когда она отстраняется, втягивает щеки и снова берет его глубоко в рот.

Она двигается в легком ритме, гладя рукой по длине его члена, снова и снова погружая его глубоко в рот.

Бессвязные проклятия слетают с его губ, его пальцы цепляются в ее волосы, а тело напрягается под ее прикосновениями. Она испытывает необъяснимое чувство власти, наблюдая, как этот мужчина, которого она привыкла считать аккуратным и дотошным, приходит в замешательство.

– Я кончу тебе в рот, – задыхается он, – если ты не остановишься.

Она поднимает глаза, встречаясь с его глазами, хотя не знает их истинного оттенка. Она снова заглатывает, обхватывая его языком и сильно посасывая. С очередным мощным толчком он кончает, семя выстреливает в ее горло, и она не отстраняется, сглатывая его жидкость.

После этого он долго смотрит на нее, его грудь то вздымается, то опадает от учащенного дыхания. Гермиона отрывает губы от его члена, прижимаясь к нему еще одним поцелуем, прежде чем улыбнуться.

– Ты невероятная, – говорит Пятьдесят четвертый, притягивая ее к себе и укладывая рядом с собой. Он целует ее крепко, проникая между губ языком, и она стонет от того, как он не стесняясь пробует себя на вкус.

Ее сердце колотится в груди от того, как он смотрит на нее, хотя она не может видеть его всего сразу. Он заправляет локон за ухо и целует ее в лоб. Ее грудь напрягается, но лишь на мгновение, прежде чем она снова притягивает его в глубокий поцелуй.

Он опускается между ее ног, как можно теснее прижимаясь к ее телу, скользит пальцами по ее животу к влагалищу.

– Мне нужно несколько минут, – говорит он с оттенком смеха, – потому что этого я не ожидал, – его пальцы касаются ее клитора, скользят между половых губ, и она стонет под его напором. Он целует один сосок, поглаживая его вершину, а затем переходит к другому. – Скажи, если тебе понравится

– Мне это нравится, – признается она, выгибаясь дугой из-за его руки и рта.

Он посасывает ее сосок, дразня чувствительную плоть, пощипывая пальцами второй. С ее губ срывается крик, и она чувствует его ухмылку на своей коже. По ней пробегает жар, его движения одновременно нежные и возбуждающие.

– Это? – дышит он на ее грудь, прикусывая плоть.

– Да, – задыхается она. – Мерлин, да.

Его пальцы проникают в нее чуть сильнее, изгибаясь внутри нее и попадая в то место, от которого зрение затуманивается.

Он сильнее сжимает ее сосок, достаточно, чтобы почувствовать небольшой укол боли.

– Да, – кричит она, выгибаясь на кровати.

– Ты такая отзывчивая, – мурлычет он, посасывая сильнее. – Это так возбуждает.

Все в нем возбуждает ее, если честно. То, как он прикасается к ней, то, как он с ней разговаривает. Она задается вопросом, хватило бы у нее уверенности показать то, что ей нравится больше всего, если бы он мог ее видеть. Если бы он знал, кто она.

Он вводит свои пальцы в нее, быстрее, глубже, его язык и зубы продолжают дразнить ее грудь.

Гермиона чувствует, как внутри нарастает напряжение, скручиваясь в спираль, пока она не срывается с вершины, и оргазм не обрушивается на нее. С ее губ срывается хныканье, и он проглатывает его поцелуем.

Несколько минут она прижимает его к себе, их языки лениво переплетаются, пока ее тело снова не пробуждается. Пока она не почувствовала, как он снова упирается в ее бедро, твердый и упругий.

Пятьдесят четвертый переворачивает ее на живот, зарывается рукой в ее волосы и придвигает ее ягодицы к себе. Она немного раздвигает ноги, выгибаясь дугой, когда он умещается у ее входа. Стон вырывается из губ Гермионы, она прижимается лицом к простыням, когда он берет ее, заполняет, принося восхитительное наслаждение.

– Черт, – задыхается она от восхитительного растяжения, подаваясь бедрами назад. Он склоняется над ней, прижимается поцелуем к ее шее и начинает двигаться.

Когда наслаждение нарастает, сердце бешено колотится, а каждая частичка ее тела растворяется в желании и похоти, в голове витает только одна мысль.

Она может привыкнуть к этому.

И, возможно, это не так уж плохо.

========== .: Ч е т ы р е :. ==========

– Я не могу удержаться от любопытства.

Глаза Пятьдесят четвертого скользнули вверх по ее груди, где он ранее оставил ряд поцелуев, переходя, как это обычно бывает, через мириады оттенков.

– Ты производишь впечатление вечно любопытного человека.

Гермиона позволяет себе снисходительную улыбку.

– Ты можешь не отвечать, если не хочешь, конечно…

– Вопрос, Семьдесят третья, – он прижимается поцелуем к ее груди, большими пальцами проводит по бедрам, и она снова опускает голову в подушку, чувствуя, как тепло внутри превращается в нестерпимый жар. Они завершили уже два раунда, но ее желание к нему редко ослабевает. Наоборот, оно становится сильнее с каждой их встречей.

– Почему ты записался на тестирование на совместимость?

Руки замирают, он отстраняется и ложится рядом с ней, натягивая простыни на них обоих.

– Что ты имеешь в виду? Почему я этого захотел?

– Да, – она переворачивается на бок, подперев лицо ладонью. – Я не верю, что ты жаждал от своей потенциальной пары этого.

Анонимного секса, когда они оба свободны.

– Проиграл пари, – язвит он, его рот искривляется от юмора. – А друг, которому я проиграл, подумал, что это будет смешно.

– Правда?

В такие моменты она жалеет, что не видит его выражения лица, потому что молчание иногда так трудно прочесть. А это молчание длится слишком долго.

– Да, – говорит он наконец. – Если честно, меня это вообще не интересовало. Я не знал, верю ли я в магию, стоящую за этим. Я не часто хожу на свидания и никогда не был в том положении, чтобы остепениться.

Гермиона не уверена, чего она ожидала, но точно не этого. Возможно, она должна была заподозрить что-то подобное, когда он согласился на несерьезные отношения.

– Значит, ты никогда не искал знакомства, – заключает она, пытаясь не обращать внимания на волнение в животе.

Пятьдесят четвертый вздыхает, перебирая прядь ее волос между пальцами.

– Это сложно, Семьдесят третья. Есть причины, по которым моя жизнь сложилась именно так… и я не могу подробно рассказать о большинстве моментов, если ты хочешь, чтобы между нами все было просто.

– Ох, – вздохнула она, чувствуя внезапный холод, несмотря на его близость. – Верно. Хорошо.

Если это должно было унять ее любопытство, то он совсем ее не понимает. Что абсолютно логично, учитывая, что она отказалась дать ему понять, кто она такая.

– Так зачем ты это сделала? – мягко спросил он. – Если ты не хочешь с кем-то познакомиться.

С ее губ срывается неловкий смешок.

– В основном, по глупости. После того, как мой бывший ушел… ну, и я знаю человека, который создал магический алгоритм.

– Джордж Уизли.

– Да, – она отводит взгляд, чувствуя, что ситуация слишком накалилась. Конечно, они оба в какой-то степени знают одних и тех же людей – особенно если они ходили в одну школу. Они должны знать друзей друг друга. – Наверное, я просто согласилась, ничего не ожидая. Не знаю, насколько я действительно верю в совместимость, особенно когда это так рекламируют.

Пятьдесят четвертый пожимает плечами, откидывается назад и смотрит в потолок.

– Я думаю, что в мире волшебников есть много вещей, в которые трудно поверить, потому что большинство из них мы не можем увидеть. Но это не значит, что они не имеют веса.

Это заставляет ее подумать о гаданиях. Но в это она тоже никогда не верила.

– Возможно, ты прав, – размышляет она, давая волю мыслям. – Хотя, полагаю, у нас это не имеет особого значения.

Она не хочет озвучивать другую мысль, которая затаилась в глубине ее сознания. Что они связаны друг с другом только до тех пор, пока один из них не найдет что-то или кого-то еще. Эта недосказанность осталась между ними с тех пор, как она связалась с ним во второй раз. С тех пор, как они уточнили, что это случайность и ничего более.

Долгое мгновение он не отвечает. Достаточно долго, чтобы воздух стал напряженным, и она стала искать в своем мозгу что-нибудь, что могло бы заполнить растущую пустоту между ними.

Наконец он наклоняется и прижимается поцелуем к ее рту.

– Определенно не имеет особого значения, – тянет он. – Я лучше пойду. Завтра у меня несколько встреч, к которым нужно подготовиться.

Гермиона сглатывает, чувствуя странное ощущение, что она сказала или сделала что-то не так.

– Хорошо, – бормочет она, наблюдая, как он поднимается с кровати, чтобы одеться. – Надеюсь, встречи пройдут хорошо.

– Я тоже на это надеюсь, – говорит он, бросив на нее бодрый взгляд. – Я пришлю тебе сову в конце этой недели?

– Конечно, – говорит она, берет его за руку и притягивает к себе для очередного поцелуя. – Скоро увидимся.

Пятьдесят четвертый углубляет поцелуй, задерживаясь на мгновение, прежде чем отстраниться. Он оставляет еще один поцелуй, но теперь в область лба, и с треском аппарации исчезает.

Его слова крутятся у нее в голове, пока она не погружается в тяжелый сон.

***

Солнце уже высоко в небе, когда Гермиона во время обеда встречается с Невиллом и Тео на Косой аллее, заключая каждого из них в короткие объятия.

– Гермиона, – говорит Невилл с широкой ухмылкой, обхватывая ее за плечи, – как работа?

– Работа в порядке, – справляется она. – Занята.

– Как всегда занята, – укоряет он.

Гермиона насмехается, бросая на него насмешливый взгляд.

– Это говоришь ты, который почти не покидает территорию Хогвартса.

– В последнее время он уезжает чаще, – вмешивается Тео, – потому что он не может допустить, чтобы неделя прошла без встречи со мной.

Она улыбается им, наслаждаясь непринужденной атмосферой, даже когда Невилл хмурится.

– Я серьезно, – тихо говорит он, когда они втроем пробираются к ресторану. – Я знаю, что вы с Оливером расстались не так давно, и ты склонна зарываться в работу, но я надеюсь, что ты находишь время, чтобы позаботиться о себе.

Если бы он знал, чем она занималась, он бы не беспокоился о чем-то подобном, но она никому, кроме Дафны, не говорила о том, что в каком-то роде встречается с Пятьдесят четвертым.

– Да, – говорит она, коротко сжав его руку. – Я обещаю.

Они заходят в ресторан, тусклое освещение заставляет ее глаза долгое время адаптироваться после яркого солнца снаружи. Очередь людей ожидает столика, и Гермиона гримасничает, взглянув на часы.

– Эй! – восклицает Тео, по его лицу расползается улыбка, и Гермиона прослеживает его взгляд туда, где Драко Малфой и Блейз Забини сидят за столиком вдоль одной стены. Не дожидаясь ни ее, ни Невилла, он подходит к ним, хлопает Малфоя по спине и сам садится за их стол.

Гермиона вздрагивает, обмениваясь взглядом с Невиллом.

– Возможно, нам стоит пойти в другое место…

– Все будет хорошо, – заверяет ее Невилл. – Сейчас они не так уж плохи.

Ему легко говорить, когда он встречается с Тео и у него нет выбора, кроме как составить компанию бывшим школьным товарищам Тео. Она из кожи вон лезет, чтобы избежать людей, которые сделали ее юность неприятной – и которые стремились принизить ее на каждом шагу за то, что от нее не зависело.

Тем не менее, она поборола свое нежелание и последовала за ним, заняв место в конце стола рядом с Малфоем.

Он напрягается, бросает на нее взгляд и кивает, челюсти сжаты, а на лице напряженное выражение.

– Какое совпадение, – восклицает Тео, размахивая руками по столу. – Что мы все обедаем в одном и том же ресторане.

Забини фыркает, складывая пергаменты в стопку, прежде чем убрать их в свою сумку. – Мы как раз собирались сделать заказ.

– Точно, – отрезает Малфой. Его поза напряжена, и когда его глаза скользят по ней, он тут же быстро отводит взгляд.

Гермиона сразу же жалеет, что не осталась на обед в офисе, а вместо этого занялась своими рабочими документами. Последние, с кем ей хотелось бы разделить обед, это Малфой и Забини – первый из них один из тех, кого она старается избегать больше всего. Даже спустя годы после войны они так и не смирились с существованием друг друга так же, как она с Тео и Дафной.

Она оказывается на дальнем конце стола от Невилла и Тео и, несмотря на напряжение, наблюдает за парочкой. Малфой с напряженной тщательностью расставляет столовое серебро, как будто желая избежать любого способа взаимодействия с ней. Его лицо холодное, лишенное эмоций, создающее впечатление, что он высечен из мрамора.

Прекрасно. Она не собирается прилагать усилия, если он не собирается, и расслабляется в кресле, потягивая воду.

Забини, по крайней мере, кажется немного более дружелюбным, но она никогда не испытывала к нему неприязни в такой степени, как к Малфою.

– Итак, Грейнджер, – говорит Забини, поворачиваясь к ней лицом после того, как они сделали свои заказы, – чем ты сейчас занимаешься?

Хрупко улыбнувшись, она ставит свой бокал на столешницу.

– В основном, работой. Я специалист по артефактам в Гринготтсе.

Темные брови Забини поднимаются на лоб.

– По снятию проклятий?

– Не совсем, – допускает она, – но близко к этому. Скорее, в приобретении.

– Звучит интересно, – говорит он, его тон достаточно искренен, чтобы поверить в его слова. – Драко и я вместе работаем в области восстановления темных артефактов.

Малфой делает самую тонкую попытку молчаливого согласия, которую она когда-либо видела.

Поэтому она снова обращается к Забини.

– Очаровательно. Мне было бы интересно узнать об этом побольше. Интересно, пересекается ли это с как-то с моей работой?

Легкая ухмылка Забини скручивает ее желудок в узел.

– Конечно. Мы могли бы как-нибудь встретиться, чтобы обсудить это.

Гермиона заметила, что Тео смотрит на нее, и переместилась на свое место, внезапно почувствовав беспокойство. Мысль о том, чтобы провести время с кем-то, поселяется в ней, несмотря на то, что она знает, что она и Пятьдесят четвертый ни в коем случае не являются официальной парой.

– Гермиона недавно стала свободной, – без всякого повода говорит Тео, и она бросает на него предупреждающий взгляд через стол.

– Не то чтобы это имело какое-то отношение к разговору, – ворчит она.

Внимание Малфоя, мгновение назад сосредоточенное на его стакане с водой, переключается на нее. Его серые глаза напрягаются, оценивая, и она фиксирует его холодный взгляд. Однако он не отводит глаза еще долгое время, его губы поджались, когда он окидывает взглядом ее лицо.

– О, – говорит Забини, хлопнув ладонью по столу. – Я читал это в Пророке. Оливер Вуд, не так ли? Переехал через неделю. Ну и придурок.

Гермиона не может подобрать наиболее легкомысленный ответ, поэтому она думает: «Увы, это обратная сторона свиданий с кем-то известным в волшебном сообществе. Все видят твое грязное белье, даже если ты этого не хочешь».

Забини поморщился и потянулся за водой.

– Извини за это. Я уверен, что тебе уже лучше.

Она думает о Пятьдесят четвертом. О том, как непросто они расстались накануне вечером. Несмотря на его заверения, что он пришлет ей сову, она не совсем уверена, не сделала ли она что-то не так.

– Да, – говорит она наконец, крутя в пальцах вилку. – Во всяком случае, я продолжаю заниматься своей работой. И мне точно не нужно, чтобы кто-то, – она бросает взгляд на Тео —распространял информацию о моих отношениях.

К ее удивлению, Малфой подколол Тео.

– Неуместно, Нотт. Дела Грейнджер нас не касаются.

Ее щеки вспыхивают жаром от неожиданного замечания, а глаза Малфоя на мгновение задерживаются на ее глазах, прежде чем он отводит взгляд. К ее бесконечному облегчению, с их блюдами к столику подходит официант.

– Извини, Гермиона, – говорит Тео, в его словах чувствуется почти комическое раскаяние. – Определенно, так будет лучше. И ты встретишь кого-то, кто тебе больше подходит.

– Есть такая штука в магазине Уизли, – обращается Забини к столу в целом, бросая Малфою ухмылку, – где ты можешь пройти магическое тестирование, и они подберут тебе кого-то подходящего.

Гермиона делает глубокий глоток воды.

– Я знаю об этом.

– Гермиона не верит в такие вещи, – с добродушной улыбкой говорит Невилл. – Вы бы видели, как она выбежала из кабинета Прорицаний на третьем курсе.

Малфой снова застывает рядом с ней, осторожно отправляя в рот немного пасты. Он излучает незаинтересованность в происходящем, и часть ее души жалеет, что не было другого свободного места. Что они решили не дожидаться столика, а присоединиться к Малфою и Забини.

– Ну, – после продолжительного молчания говорит она, – я не обязана верить во все только потому, что кто-то говорит, что это так.

Вилка Малфоя с грохотом падает на его тарелку.

Он резко выдыхает и поднимает ее, его пальцы крепко сжимают ручку.

Гермиона никогда не проводила много времени рядом с этим человеком – конечно, не с тех пор, как они вместе учились в Хогвартсе, – но его манеры вызывают у нее явный дискомфорт.

Когда Забини вступает в разговор с Невиллом и Тео, взгляд Малфоя снова останавливается на ней. В его взгляде есть что-то ищущее, чего она не может понять, но чувствует, как ее щеки пылают под его пристальным взглядом. Он сглатывает. Между его бровями появляется морщинка, но лишь на мгновение, прежде чем он снова сглаживает выражение лица и становится непоколебимым.

Это самое странное взаимодействие с ним за всю ее жизнь, и это уже говорит о многом.

Остаток времени она ест в тишине, прилагая все усилия, чтобы не замечать мужчину рядом с собой.

***

Проходит несколько дней, и от Пятьдесят четвертого нет никаких вестей. Гермиона знает, что его работа отнимает у него много времени, как и у нее, но с удивлением обнаруживает, что скучает по нему. По его поддразнивающим замечаниям, по легкому теплу от его присутствия.

Все чаще она задумывается о том, не заинтересована ли она в чем-то большем с ним. Не хочет ли она попробовать, чтобы понять, правдив ли их процент совместимости.

Нет ничего необычного в том, что они проводят дни без какого-либо общения, но, учитывая то, как резко он ушел, когда был здесь в последний раз, эта мысль не дает ей покоя.

Она достает кусок пергамента, долго колеблется, прежде чем написать короткое послание.

Как прошла твоя неделя?

Семьдесят третья

Она накладывает на письмо заклинание двусторонней связи, а также дубликат листа на случай, если он захочет навестить ее. Проследив за улетающей совой, она вскакивает на ноги, не в силах усидеть на месте в ожидании ответа.

Гермиона занимается повседневными делами, каждые несколько минут бросая взгляд на чистый лист, чтобы убедиться, что он еще не ответил. Проходит почти полчаса – намного больше того времени, когда он должен был получить ее письмо, – прежде чем появляется ответ.

Изнурительно. У тебя?

Она хмурится, глядя на записку, желая лучше понять ситуацию между ними – и в то же время зная, что эта двусмысленность – полностью ее рук дело.

Мне жаль это слышать. У меня тоже.

Нервы дрожат по всей поверхности кожи. Может быть, он потерял интерес – может быть, он перешел к другой паре. К кому-то, кто может предложить ему больше, чем она.

Проходят минуты, переваливая за десять и уже приближаясь к пятнадцати. Наконец, на пергаменте появляется сообщение.

Не хочешь зайти ко мне?

Она не была у него дома – даже ничего не знает о том, где он живет, – но в данный момент она испытывает большее облегчение от того, что он хочет ее видеть, несмотря на ее мысли.

Да. Когда?

Сейчас.

Гермиона подавляет удивление. Пусть это и пустяк, но это кажется ей шагом, о котором она не задумывалась. Но он же не просит ее познакомиться с его семьей…

Прежде чем она успевает ответить, на бумаге появляется адрес, и она запечатлевает его в памяти, прежде чем он успевает исчезнуть.

Я еще не ела. Я скоро зайду.

Она еще мгновение смотрит на пергамент, немного задыхаясь.

Я почти закончил готовить. Поужинаешь, когда придешь.

Уже поднимаясь на ноги, она снова взялась за перо.

Скоро буду.

***

Это не квартира высшего класса в самом сердце лондонского волшебного района. Ее собственный дом неплох, но его дом ставит ее в неловкое положение.

Когда Гермиона стучит во входную дверь, по ее позвоночнику пробегает нервная дрожь, она дважды проверяет наличие своих чар. Как бы ей не хотелось узнать, кто он такой, ей кажется, что она невольно переступит черту, если примет решение за них обоих.

Пятьдесят четвертый, должно быть, думает так же, потому что чары меняются и танцуют на его коже, когда он открывает дверь. Она входит, захлопывая за собой дверь, и бегло с порога оглядывает квартиру. Квартира выдержана в одних цветах, чиста и обставлена современной мебелью. Во многих отношениях она производит впечатление квартиры, в которой должен жить Пятьдесят четвертый, но, конечно, у него больше денег, чем она считала.

– Привет, – бормочет он, прижимаясь поцелуем к ее губам, а одной рукой приобнимая ее за спину. Он отстраняется и смотрит на нее, несмотря на то, что не видит ее настоящего лица. – День прошел хорошо?

– Неплохо, – ее голос звучит тихо, и, возможно, это потому, что она все еще чувствует напряжение, которое возникло между ними в последний раз, когда он был у нее дома. Когда она сказала ему, что между ними ничего нет.

Но Пятьдесят четвертый обхватывает ее руками, притягивая к своей груди, и испускает долгий вздох.

– Мой не очень. Сделка, над которой мы работали, провалилась.

– Мне жаль, – говорит Гермиона, приглушенно прижимаясь к его груди, но она обхватывает его руками. Она находит утешение в его объятиях, ее сердце учащенно бьется, а глаза закрываются лишь на мгновение, когда его рука ведет успокаивающие круги по ее спине. – Надеюсь, ты сможешь придумать что-нибудь еще.

– Я уверен, что мы придумаем, – говорит он, наконец отпуская ее, и она улавливает намек на обескураживающую гримасу. – Это просто неудача.

Какая-то часть ее души жаждет узнать больше, спросить подробности, но она знает, что он скажет ей.

И она не знает, хочет ли она, чтобы он рассказал ей. Хотят ли они пересечь все эти границы.

Проводя рукой по его руке, она приподнимается на носочки и целует его в губы.

– Тогда я уверена, что все получится, – бормочет она ему в губы.

– Да, – говорит Пятьдесят четвертый, – я ценю это. Пойдем, поедим. Хочешь вина?

В квартире вкусно пахнет, как будто он приготовил что-то изысканное, и она могла бы подумать, что он это специально спланировал, если бы не тот факт, что она только недавно ему написала.

– Конечно, – говорит она и идет за ним на кухню. Там все обставлено сверкающими серебряными приборами и стильным декором. – Очень красивая квартира.

– Она слишком велика для одного человека, но мне нравится.

Потянувшись к холодильнику, он выбирает бутылку, откупоривает ее и наливает два бокала с легкостью, которая в какой-то мере наводит на мысль – так же, как она поняла по многим его манерам и движениям, – что он родился в обеспеченной семье.

Передав ей один бокал, Пятьдесят четвертый притягивает ее к себе, поднимая второй.

– Спасибо, что пришла, – тихо говорит он, салютуя своим бокалом. Другая его рука опускается к ее ягодицам и сжимает ее. – В противном случае я бы, наверное, провел всю ночь, дуясь в одиночестве.

– Выпьем за это, – вздохнула она, коснувшись его бокала своим с тихим звоном.

Он делает глоток, его глаза встречаются с ее глазами, и он смотрит на нее так, как будто может проникнуть сквозь ее чары, если очень постарается. Как будто он может узнать, кто она на самом деле. Она переминается с ноги на ногу, ее бросает в холод от этой мысли, хотя ей так хочется остаться в его объятиях.

– Скажи мне кое-что, – тихо произносит Пятьдесят четвертый. – Если я не тот человек, о котором ты мечтаешь, на которого ты надеешься… что-нибудь изменится между нами?

Гермиона опускает плечи.

– Я не знаю, – выдавливает она. – Но разве между нами может что-то измениться?

– Не обязательно.

Их договоренность – это случайный секс, и даже если они стали проводить больше времени вне этих договоренностей, даже если она не может заставить себя выйти из его объятий – это не значит, что что-то изменилось. Что кто-то из них хочет чего-то большего.

Время от времени – и все чаще, если честно, – ее мысли возвращаются к этому надоедливому тесту. Он подходит ей больше, чем кто-либо другой, кого она, скорее всего, встретит за всю свою жизнь.

Гермиона не хочет, чтобы какой-то магический тест говорил ей, с кем ей суждено быть, а с кем нет.

– Ты чувствуешь давление? – спрашивает она, и слова слетают с губ без ее разрешения. – Из-за того теста? Насколько высок был наш результат на бумаге. Давление, что мы должны попробовать, даже если это не имеет смысла в реальном мире?

Его большой палец касается ее бедра.

– Ты не думаешь, что это имеет смысл в реальном мире?

– Я не знаю, честно, – вздыхает она. – Я даже не знаю, кто ты. Что, если мы не подходим друг другу?

– Ладно, есть одна мысль, – говорит он. – Может ли знание того, кто мы есть, повлиять на то, что это такое?

Да. Эта мысль проносится в ее голове, ничем не обремененная. Это абсолютно точно изменит ситуацию, хотя она и не знает, почему. Пятьдесят четвертый не раз намекал на то, что ей может не понравиться, кто он такой. Эта мысль заставляет ее все больше нервничать.

– Я не знаю, – в конце концов говорит она. – А разве нет? Мы пережили войну, основанную на фундаментальных убеждениях. Это не то, что можно просто проигнорировать.

Какой-то голос в глубине ее сознания хочет крикнуть, что это не имеет значения, потому что речь идет лишь о сексе, что на самом деле они не вместе ни в каком смысле и что ей не будет больно, если она не впустит его в свою жизнь.

– Ты права, – говорит он, вздыхая. – И, возможно, это повлияет на ситуацию, – он молчит долгое время, а затем без лишних слов высвобождается из ее объятий. Он сервирует стол на двоих, а затем отодвигает один стул для нее. – Ничего причудливого, но, надеюсь, это съедобно.

– Выглядит потрясающе, – заверяет она его, чувствуя, как напряжение возвращается в полную силу. Ей хочется спросить его об этом, выяснить, почему он так колеблется, но часть ее боится услышать ответ.

С течением времени она начинает все больше это подозревать. По мере того, как она узнает мелочи из его жизни, складывается полная картина.

Он боится, что ей не понравится то, какой он есть. Что она уйдет, если узнает правду.

– Для протокола, – говорит она, колеблясь, выбирая вилку для салата из целого набора. – Я не знаю, является ли это просто сексом. Теперь.