Текст книги "Десять горячих дней (СИ)"
Автор книги: IN Movies
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
35
Лёша
Пиликанье смартфона выдернуло меня из сиюминутного помешательства. Нашарив в кармане телефон, я глянул на экран. Номер был незнакомый.
– Алло! – прохрипел я в трубку.
– Алексей Егоров? – спросил строгий женский голос.
– Да, это я.
– Извините, что я так поздно. Мне нужно с Вами серьёзно поговорить.
– Я слушаю, – без особого желания выдавил я. Жутко хотелось послать эту тётку ко всем херам.
– Меня зовут Маргарита Сергеевна, я бабушка Максима.
– Чё-о-о?.. Какая еще ба... – Максима? Она сказала – Максима? Я оживился, услышав его имя. – Вы бабушка Макса? – у меня глаза полезли на лоб. Чего она хочет?
– Алексей, я всё знаю о Ваших отношениях с моим внуком, – я охуел, это было сильно. – Так вот, – продолжила она. – Должна вам сказать, что Вы поступили с ним очень некрасиво.
Это я-то некрасиво поступил? Она ничего не попутала? Вообще-то это не я, вдоволь наебавшись на курортах, срочно полетел с бабой в ЗАГС!
– Вы поругать меня, что ли, хотите? – зло хмыкнул я в телефон.
– Не скрою, я возмущена Вашим поведением. Это было подло. Но я не за этим звоню. Вы знаете, что Максим собирается женится?
– Как собирается? Он разве не... – в груди радостно трепыхнулось. Однако чего я вдруг радуюсь? У него есть невеста, с которой он, блядь, шпилится во все места.
– Максим женится, потому что так хочет его отец... – она вздохнула. – Он думает, что не нужен Вам. У меня сердце разрывается, когда вижу, как он страдает. Алексей, если Вам всё равно, что с ним будет, то просто забудьте о моем звонке. Но если Максим для Вас что-то значит, вы просто обязаны его остановить.
– Скажите адрес!
На том конце радостно охнули.
Я вскочил и заметался по квартире. В груди тяжело ухало. Макс страдает. Ему без меня плохо. Он женится только потому, что думает, что мне на него наплевать.
Макс, Макс, Макс!
Чёрт! Надо срочно ехать. Купить билет и вылететь первым же рейсом. Где ноут?
В суматохе я не заметил, как открылась дверь и на пороге ванной появилась Иришка.
– Лёш, – позвала она.
– Чё? – я бегло глянул на неё, расчехляя ноутбук и раскручивая шнур питания.
– Кто это звонил?
– Да-а... Так... – я отмахнулся. Мне не хотелось посвящать её в подробности разговора с Максовой бабкой.
– Кто тебе звонил?! – настойчиво повторила она. – Это была бабушка Максима, да?
– Да! – раздражённо кинул я. Где паспорт, блядь? Вот вечно, когда он нужен, то куда-то пропадает.
– Чего она хотела?
Я не ответил. Ирка продолжала внимательно следить за моим мельтешением.
– Ты куда-то собрался? – взглянув на паспорт, выуженный из рюкзака, она вскинула на меня глаза.
– Ир, давай потом, а?
– Нет, сейчас! – Иришка захлопала слипшимися от слёз ресницами. Уголки её губ снова поползли вниз. – Может, ты объяснишь, что происходит?
Ирка наверняка что-то слышала. Придётся как-то выкручиваться. Я закусил губы, не зная, с чего начать.
– Послушай, Ир... Тут такое дело...
Пока я собирался с мыслями, она подозрительно сощурилась и кошачьей походкой подошла к компу.
– Москва? – мазнув по экрану взглядом, она вскинула брови. – Ты едешь в Москву? К Максу?
– Да...
– И зачем?
– Ир, я-а-а...
– Его бабушка просила тебя приехать? Зачем? – она с подозрением уставилась на меня.
– Ну-у... Как тебе сказать...
– Не на свадьбу же она тебя приглашала. Зачем ты едешь в Москву?
– Она хочет, чтобы я отговорил Макса жениться.
– Зачем?
– Он женится, потому что так хочет его отец.
– И что? Какое ты к этому имеешь отношение? – её удивление нарастало.
– Ну-у... Мы с ним, как бы-ы... друзья...
– Как бы друзья? Ты мне чего-то не договариваешь, – она нахмурилась, что-то прикидывая в своей голове. – Скажи честно, что у вас произошло в Турции? В аэропорту вы оба были такие странные.
– Ну-у... Мы-ы... – во рту пересохло. Я не знал, куда деть глаза, чтобы не сцепиться с Иркиным взглядом.
– А может... Ну нет! Это какой-то бред! – она нервно хихикнула.
Я в ужасе замер. О чём она сейчас подумала?
– Лёш, может, я чего-то о тебе не знаю? Может, ты гей? – неожиданно выдала она.
Я вздрогнул. Её вопрос застал меня врасплох.
Ирка сдвинула брови, пристально вглядываясь в мои глаза.
– Ты спал с-ссс... – она хохотнула, прикрывая рот рукой. – Нет... Нет... Прости, я, кажется, сморозила глупость...
Она продолжала смеяться. Я видел, как задрожали её пальцы.
– Это не глупость, – от своего тихого голоса мне сделалось страшно. – Я люблю его.
Улыбка тут же сошла с её лица.
– Ты – что? Ты с ним?.. Ты что, с ним?.. Это ты с ним? – она таращилась на меня. Казалось, что её глаза вот-вот вылезут из орбит.
Когда первый шок прошёл, она тяжело задышала и с воплями кинулась на меня.
– Мразь! Я даже ревновать тебя всерьёз не могу! – заверещала она, отчаянно молотя кулаками мою грудь. Я молча гасил удары, пытаясь прижать её к себе, чтобы унять приступ внезапной ярости. Она вырвалась из моих рук и, упав на диван, истерично зарыдала.
Я стоял, как истукан, посреди комнаты и не смел посмотреть на вздрагивающее тоненькое тельце Ирки. Так хреново я себя ещё никогда не чувствовал. Я знал, что кругом виноват. Виноват, что испугался и после визита Леночки позвонил Иришке. Виноват, что не сказал Максу о нашем примирении. Виноват, что причинил боль сначала ему, а теперь и Ирке. Виноват, что врал сам себе. Мне всегда нравились парни. Волевые лица, уверенный взгляд, литые мышцы. В маминой квартире стены комнаты, в которой я жил, ещё со времён моей ранней юности были оклеены плакатами с изображением роскошных мужских тел – спортсменов, бодибилдеров, актёров. Я и качаться только поэтому начал.
– Ир! Ты прости меня, Ир... – не поднимая виноватого взгляда, выдохнул я.
Она громко всхлипнула и ещё громче завыла.
36
Макс
Заехав на парковку, я заглушил двигатель и хотел уже открыть дверь, но Белла меня остановила. Её рука легла на моё бедро.
– Макс, – промурлыкала она. – Может, ты останешься и поговоришь с дизайнером? Всё-таки в этой квартире жить не только мне.
– Я полностью доверяю твоему вкусу. К тому же я обещал отцу заскочить в офис, – соврал я.
– Послушай, я не дура и понимаю, что ты женишься на мне не по великой любви. У тебя кто-то есть?
– Нет, – я нервно сглотнул, понимая, к чему она ведёт.
– Тогда за чем дело стало? – коварно улыбнувшись, она полезла ко мне в ширинку.
– Белла... Белла... Не надо... – зашипел я, пытаясь убрать её руки.
Каждый раз, когда я просил Беллу этого не делать, её глаза загорались. Похоже, моё сопротивление только распаляло её интерес. Вот блин! Я надеялся, что отец нашёл мне тихую спокойную девушку. Честно говоря, я даже не предполагал, что женщины могут быть такими напористыми. Белла очень красивая: высокая, стройная, длинноногая, с выпуклостями в нужных местах и роскошной копной светлых кудрей. Если бы мне нравились девушки, то я бы влюбился бы в неё без памяти. Но она меня абсолютно не интересовала, и это вызывало у неё обратную реакцию. Она в буквальном смысле лапала и зажимала меня при каждом удобном случае. Я с ужасом думал, что́ будет после того, как мы с ней поженимся. До сих пор мне чудом удавалось избегать с ней интима.
– Нет! – я схватил её за запястье, с мольбой глядя в хищные серые глаза. – Пожалуйста! Не надо. Только не здесь.
– А где ты хочешь?
– Белла, – я покачал головой. – Я тебе уже говорил, что не сторонник секса до свадьбы.
Она цокнула языком и, закатив глаза, откинулась на спинку кресла.
– Ну спасибо, папочка! Подкатил женишка! – зло процедила она и, достав сигарету, закурила. – Ты чё, сектант? А может, ты голубой?
Криво ухмыльнувшись, она выпустила изо рта облачко дыма, скосив на меня пренебрежительный взгляд.
– Пойдём, – ничего не ответив, я открыл дверь и достал с заднего сиденья пакеты. – Я провожу тебя до квартиры.
Затушив сигарету, Белла выбралась из машины и, хлопнув дверцей, направилась к дому.
– Макс! – знакомый голос заставил меня обернуться. Сердце сделало кувырок и полетело в пропасть. Передо мной стоял Лёшка.
– Что ты здесь делаешь? – зашипел я на него.
– Надо поговорить. Есть минута? – он положил руку мне на плечо.
Белла повернулась и, приподняв бровь, окинула Лёху оценивающим взглядом.
– Твоя? – он кивнул на девушку.
– Белла, познакомься, это Алексей. Алексей, это Белла – моя невеста, – я напрягся, видя недружелюбный взгляд Лёхи.
– Здрасте, – небрежно кинул он. Белла презрительно фыркнула.
– Извини, дорогая. Мне надо поговорить с Алексеем, – чмокнув её в щеку, я вручил ей пакеты. – Я тебе перезвоню позже.
Взяв сумки, она смерила меня взглядом и скрылась за подъездными дверями.
– Как ты меня нашёл?
– Твоя бабка мне позвонила. Сдала все твои пароли и явки.
Ну, бабушка! Я заскрежетал зубами, понимая, что она без спроса залезла в мой телефон. Когда не надо, она очень хорошо управляется даже с самыми навороченными гаджетами.
– Ясно, – я опустил глаза, не в силах посмотреть на Лёшку. Он был такой красивый, что я боялся залипнуть на нём. – Так о чём ты хотел со мной поговорить?
– Может, пройдёмся? – предложил он.
Мы направились в скверик неподалёку от дома.
– Хорошо выглядишь, – сев на скамейку, Лёшка прищурился.
– Спасибо.
– Спишь с ней? – он небрежно кивнул.
– Ты за этим приехал?
– Слышал, тебя можно поздравить. Жениться собрался? – на его лице заиграли желваки. – И когда свадьба?
– Через месяц.
– Любишь её?
Я промолчал. Какая ему разница? Зачем он вообще приехал?
– А я с Иркой расстался, – после долгой паузы глубокомысленно произнес он.
– Знакомая песня, – хмыкнул я. – Ну ничего. Как расстались, так и сойдётесь. Не переживай.
– Я и не переживаю. Теперь уже точно навсегда, – он задумчиво уставился на проплывающий мимо автомобиль. – Она всё узнала.
– И что?
– Ничего. Собрала вещи, ушла, – он вздохнул. – Квартира-то моя. От деда досталась... Мать снова к себе зовёт. А я не хочу...
– Да-а, – потянул я. – Невесело.
– Угу, – филином отозвался Лёшка и снова вздохнул.
Мы сидели молча. Слов для него у меня не осталось.
– Лёш, я пойду. Мне ещё к отцу заскочить надо, – я поднялся со скамейки.
– Погоди, – он ухватил меня за руку и уставился своими огромными зелёными глазищами. Чего он хочет? Лёха молчал, продолжая таращиться на меня, едва заметно поглаживая мои пальцы.
– Ты извини, Лёш, но мне и правда пора, – я выдернул руку из его ладони. – Пока.
– Пока, – Лёха опустил глаза.
Уходя, я обернулся. Лёшка выглядел таким потеряным, что моё сердце невольно сжалось.
Всё кончено. Между нами уже ничего не может быть. Я женюсь на Белле. Со временем забуду его и буду как все.
«Как все», – мысленно повторил я и сел в машину.
В груди защемило. Почему? Ну почему? Я же видел его глаза. Он же хотел мне это сказать. Но почему он промолчал? Почему? Почему, чёрт возьми?! Почему, Лёша?
Положив руки на руль, я уткнулся в них носом и заплакал.
37
Лёха
Я проснулся в полной тишине от того, что солнце светило мне прямо в лицо.
Блядь!
Я открыл глаза и сощурился, чувствуя, как нехило припекает на кровати. На сей раз, уходя, Ирка забрала с собой всё, включая шторы и гардины, которые покупала с целью облагородить убогую дедову однушку.
Мать охала и ахала, пытаясь выведать у меня, что всё-таки между нами произошло. Но я молчал, как партизан. Ну, а что я ей скажу?
Ирке я всё-таки благодарен. Она никому ничего не рассказала. Даже своим. На работе старалась меня избегать. Вскоре я узнал, что она завела себе ухажёра. Ну и пусть! Ирка хорошая девчонка, пусть будет счастлива.
Я поплёлся на кухню и, открыв холодильник, завис. Из жратвы на полках лежала только пара проросших луковиц и малиновый мармелад. В животе предательски заурчало.
Достав мармелад, я покрутил его в руке, обдумывая, как бы съесть, чтобы было не слишком приторно. Обвёл глазами кухню в поисках чего-то подходящего. Взгляд остановился на открытой пачке чесночных сухарей, бог знает сколько времени провалявшейся на столе.
Годится!
Я заварил кофе прямо в кружке и плюхнулся за стол. Открыв планшет, я стал читать последние новости, неторопливо чередуя куски мармелада и солёные сухари. Торопиться некуда. Сегодня суббота. Можно спокойно рефлексировать за завтраком, не боясь опоздать на работу.
Неплохо бы сходить в магазин, затариться пивом и макаронами, да и кофе почти закончился. А без него я труп.
Я задумчиво почесал подбородок. Щетина порядком отросла и нещадно чесалась.
С тех пор, как Макс дал мне пинка, я совсем на себя забил. На людях старался не появляться, проводя бо́льшую часть свободного времени дома в обществе упаковки пива и солёных сухарей. Моя жизнь свелась к банальному «дом-работа-магазин». Раз в неделю я заезжал к матери, чтобы помочь ей по хозяйству и нормально пообедать. Она сокрушалась, глядя на меня, качала головой и в сердцах желала предательнице Ирке мужа-пьяницу, считая, что это она бросила меня ради выгодной партии. Я пытался разубедить её, заверяя, что сам поставил точку в наших отношениях. Но мать мне не верила и каждый раз рассказывала про чью-то очередную дочку, внучку и хрен пойми кого ещё. Я только хмыкал, про себя жалея её. Может, оно и к лучшему, что с Максом у нас ничего не получилось. Как бы я сказал матери про него? Несмотря на то, что с нашей последней встречи прошло уже больше месяца, я никак не мог забыть Макса, постоянно прокручивая в голове каждую мелочь. Каким же я был идиотом! Если бы он только простил меня, я бы сделал всё, чтобы загладить свою вину перед ним. О чём сейчас говорить? Наверняка он уже женат. Надеюсь, что Макс счастлив. Сердце болезненно сжалось. Так мне и надо! Ирка с новым парнем. У Макса медовый месяц. А я сижу тут один, голый и небритый, посреди пустой квартиры, где даже штор на окнах нет, заедаю мармелад чесночными сухарями.
Блядь!
Трусы, что ли, надеть? Я скользнул взглядом по своим болтающимся причиндалам. Вдруг мать придёт или ещё кто заявится? Хотя кто ко мне может заявиться? Кому я, на хуй, сдался, кроме матери?
Повздыхав, я всё-таки поплелся к шифоньеру и, выудив оттуда старые спортивки, натянул их на себя. Пиздато! Теперь хоть на аудиенцию к английской королеве.
Словно в ответ на мой мысленный посыл, в квартире раздалась трель дверного звонка.
А вот и первые посетители. Ну и кого там принесла нелёгкая? Никак ценители моей голожопой красоты из дома напротив пожаловали. Ведь говорила мне Ирка, не сверкай мудями, придут. Пришли.
Я пошлёпал к двери и, не раздумывая, распахнул её настежь. В ту же секунду я застыл от удивления. На пороге стоял он.
– Привет! Пустишь? – Макс переминался с ноги на ногу, держа в руках спортивную сумку.
Сердце сделало кульбит.
– Проходи, – я провёл пятерней по волосам, пытаясь пригладить нечёсанные вихры.
Он вошёл в квартиру и, поставив сумку на пол, стал разуваться.
– Ты извини, у меня не убрано. Я не ждал гостей, – я подтянул спортивки повыше.
– Ничего.
– Может, кофе?
– Давай.
Я кинулся на кухню. Гремя кастрюлями, я стал рыться в шкафу в поисках исчезнувшей турки. Но похоже, Иришка прихватила с собой и её. С досадой фыркнув, я ещё раз окинул скудный арсенал оставшейся посуды.
– Лёш! – услышав сзади голос, я обернулся. Макс стоял в дверях кухни и, глядя на меня, улыбался.
Что я делаю? Кофе? Какой, на хер, кофе? Он сейчас здесь, в моей квартире, а я ищу какую-то дебильную турку.
Я медленно поднялся и подошёл к нему. Глаза Макса тут же распахнулись. Мой взгляд скользнул вниз к подбородку. Его губы приоткрылись, словно приглашая поцеловать их. Кончик языка развратно скользнул по верхней губе и исчез. Я жадно сглотнул, чувствуя, как волна возбуждения, точно электрический разряд, прошила позвоночник и, закручиваясь спиралью, собралась пульсирующим жаром в паху.
Не в силах больше сдерживаться, я припечатал Макса к стене и вмялся губами в его рот.
Я целовал его, до одури сжимая в объятиях желанное тело. Голодными, влажными рывками выталкивался в бесстыдно красивые губы, гладил твёрдую эрекцию, приходя в неописуемый восторг от того, что снова могу прикоснуться к нему. Я хотел сейчас только одного – снова услышать, как он стонет подо мной.
– Макс... – шипел я, теряя голову от накатившего возбуждения и оттесняя его к маленькому старому диванчику.
– Погоди, Лёш! – он отстранился от меня.
– Что? – я смотрел на Макса затуманенным взглядом, не понимая, почему он вдруг прервал поцелуй. Мои спортивки давно уже топорщились, намокая от выделившейся смазки.
– Лёш, скажи мне это...
Я тяжело дышал, разглядывая его и млея от дикого желания сорвать с него всю одежду и очутиться у него внутри. Мозг отказывался о чём-либо думать, предвкушая охуенное удовольствие.
Не дав Максу опомниться, я снова прижал его к стене, нащупывая твёрдый член и ловя ртом пылающие от поцелуя губы. Потом. Всё потом. Слова, мысли, фразы. Сейчас только мы. Как же хочется стащить с него джинсы и вонзить член в узкое горячее нутро, чувствуя, как Макс сжимает меня изнутри.
– Макс, если я сейчас не трахну тебя, мои яйца просто разорвёт от возбуждения, – я с усилием оглаживал его ягодицы, втираясь в его эрекцию задеревеневшим членом.
Макс хрипло застонал, плавясь от моих ласк. Пальцы скользнули под ремень, расстёгивая пуговицы. Я присел и одним движением стянул с него джинсы вместе с трусами, обнажая крепкий стояк с влажной, блестящей от выделений головкой. Резко выдохнув, Макс запрокинул голову и подался бёдрами мне навстречу, сгорая от нетерпения.
– Ну же, давай, соси... – горячо зашептал он.
Я обхватил его ствол рукой и кончиком языка провёл по сочащейся щёлочке. Макс восторженно всхлипнул.
– Возьми его... Возьми весь...
Я покорно подчинился, впуская его член в свой рот до тех пор, пока не уткнулся кончиком носа в жёсткие волоски на лобке.
– Ой, Леша-а, – застонал Макс, с силой вцепляясь в мои отросшие вихры.
Не выпуская стояк изо рта, я языком пощекотал уздечку, ощущая под ладонями дрожь его напряжённых мышц.
– Ещё, Лёша, ещё... – шипел он, дурея. – Соси его, Лёшенька, соси... Лёша...
Он смотрел на меня с поволокой, облизывая припухшие губы и направляя мои движения лежащей у меня на затылке рукой.
– Лёшенька... Да, мой хороший... Вот так... Ох, как охуительно ты сосёшь... Лёша-а...
Он часто задвигал бёдрами, трахая меня в рот.
– Я сейчас... Я-а-а... Лёшка... Лёшенька... Я кончу... Сейчас кончу...
Макс напрягся и резко выгнулся. Его стояк дёрнулся у меня во рту. Я плотнее обхватил член губами.
– Давай... Глота-ай... – захрипел он и, с силой прижав мою голову к паху, забился в сладких конвульсиях. Тёплые струи ударили мне в глотку, наполняя рот солоноватым мужским вкусом. Я проглотил всё до последней капли, не выпуская член изо рта до тех пор, пока Макс не обмяк в моих руках.
38
Макс
Я проснулся, когда на часах ещё не было и шести. Рядом, лёжа на животе и широко раскинув руки, спал голый Лёха.
Блин! Я сел на кровати, досадливо покусывая губу. И почему я такой идиот? Был бы девкой, легко можно было бы сказать «слаба́ на передок». Приехал, называется, выяснять отношения. Всё тело, включая член и задницу, нещадно ныло. Вчера, после того, как этот дрыхнущий рядом кобель набросился на меня, я уже слабо соображал. Голова не справилась с ведущей ролью. Я мог только подмахивать и стонать, иногда ввинчивая похабные «да-а» и «еби меня, Лёшенька, еби». И кто я после этого? Угу, ясно кто. Самая настоящая блядь.
Мы же из койки целый день не вылезали. Так, пару раз – в службу доставки позвонить и курьера со жратвой встретить. Веду себя, как похотливая сучка, а после хочу, чтобы он относился ко мне серьёзно. Наверное, он думает, что кроме траха мне ничего не нужно. Ну почему я такой кретин? Ведь давал же себе обещание, что пока он не скажет, прикоснуться к себе не дам. А сам... Ох, как он сосал... По телу прокатилась сладкая дрожь. Торчащий член похотливо дёрнулся. Вообще не понимаю, как он встал после вчерашнего секс-марафона. Я же обкончался на год вперёд, а моему стручку все мало.
Я с нежностью посмотрел на спящего Лёшку. Рука сама потянулась к упругим волосатым ягодицам. Лёшка, мой Лёшка! Я провёл ладонью по круглым полушариям, погладил светлый пушок на пояснице, коснулся губами его плеча. Лешка заворочался и разлепил глаза.
– Привет, зай, – прохрипел он. Как же мне не хватало этой похабной фразы!
– Привет, Лёш.
Его взгляд скользнул к моему паху. Шумно выдохнув, он обхватил горячей ото сна ладонью мой стояк и едва заметно улыбнулся.
Я выгнулся. С утра ощущать его руку на своём члене было просто офигительно.
Он принялся медленно ласкать меня, неспешно водя по стволу кулаком. Я задвигал бёдрами навстречу его руке.
– Возьмёшь в рот? – просипел я, мечтая о горячем утреннем минете.
– Есть идея получше, – хмыкнул Лёха, доставая из-под подушки презерватив и тюбик со смазкой.
– Кобелина, – мои губы растянулись в улыбке.
Ничего не ответив, Лёха криво ухмыльнулся и, надорвав пакетик, достал презерватив. Каково же было моё удивление, когда он приставил его к моей головке и раскатал по члену.
Я занервничал. Оказаться внутри любимого мужчины я хотел больше, чем сделать следующий вдох, но меня сильно беспокоило то, с какой лёгкостью Лёшка решил мне подставиться. Он же всегда давал понять, что никому не позволит посягнуть на свою мужскую честь.
– Лёш, ты уверен? – я с тревогой посмотрел на него.
– Да, зай. Я хочу, чтобы ты меня трахнул.
Что? Вот так просто? Пока я, ошарашенный Лёхиным признанием, обдумывал, что сказать в ответ, он налил смазку на руку и, заведя её за спину, стал готовиться.
– Ну что, зай, ты готов? – он придвинулся ближе и легонько укусил меня в шею. – Скажи, как мне лечь? – проурчал он, теребя губами мою мочку.
– Лёш, я буду очень нежным. Ты, главное, расслабься и ничего не бойся.
– А я и не боюсь. Ведь это же ты.
Я уложил Лёшку на спину и развел его бёдра, устраиваясь между ними. О, господи! Я, наверное, сплю, и мне это снится.
– Подними колени, – прохрипел я низким от возбуждения голосом.
Сейчас я мог бы кончить только от одного Лёхиного вида. Его алеющие губы, раскинутые ноги, узкая дырочка, обильно смазанная лубрикантом, будили во мне самые дикие желания.
– Расслабься, Лёш, – я приставил ко входу палец и надавил. Фаланга легко скользнула внутрь. Лешка сжался и зашипел. – Тише, мой хороший, тише, – я погладил его по бедру. – Ты уверен, что хочешь? – переспросил я.
– Да, продолжай, – Лёха жмурился, закусывая губы и вжимаясь затылком в матрац.
Я всунул палец глубже и принялся осторожно ласкать простату. Лёхино лицо тут же изменилось. Он страстно всхлипнул.
– Ещё... Давай ещё... Ма-акс...
Вынув палец, я скользнул внутрь уже двумя. Лёшка сладко замычал, запрокидывая голову и вцепляясь руками в простыню. Его скулы и грудь порозовели. Он завигал бёдрами мне навстречу, сам насаживаясь на пальцы.
– О, Макс... О, блядь... Как охуенно... Ещё... Давай ещё... Макс, я сейчас... Бля-адь... – захныкал он, хватая себя за член.
– Тихо-тихо... – я убрал его руки. – Не сейчас... Ещё рано...
Рано? Как бы мне самому довести начатое до конца.
– Макс, сука! Давай уже... Давай... Выдери меня... Хочу твой хер в своей жопе... Давай же! Давай! – потеряв всякий стыд, Лёха вовсю уже трахал мою руку, раздвигая руками ягодицы и пытаясь сесть на мои пальцы как можно глубже. – Макс, ну где твой хуй... Я уже не могу...
– Подожди... Я сейчас... – я вынул пальцы, дрожащей рукой налил на свой член смазку и навис над ним, приставив головку ко входу. Лёхин стояк упёрся мне в живот, оставляя на коже влажный след.
– Ма-акс... – захрипел он.
Подхватив его под колени, я стал медленно вдавливаться в разработанное очко. Закусив губы, Лёха натужно замычал.
– Больно? – моё сердце захлёбывалось биением.
– Нет... Продолжай...
Внутри Лёха был таким узким и горячим, что я едва держался, чтобы не сорваться. Я скорее умру, чем причиню ему боль. Введя член почти до конца, я остановился, давая Лёшке привыкнуть к чувству заполненности.
– Лёшенька, ты как? – бормотал я, балансируя на грани. Меня трясло от возбуждения. Перед глазами уже сверкали звёзды. Если он сейчас дёрнется, то всё закончится.
– Выеби меня... Выеби... – шумно дыша, он отвернул от меня пылающее лицо и сладко зажмурился.
Я принялся не спеша трахать Лёху. От охватившей эйфории меня будто контузило. Я уже ничего не слышал, кроме нарастающего грохота собственного сердца. Тело звенело, превращаясь в сталь. Не выдержав напряжения, я всё-таки сорвался на бешеный ритм, жёстко вколачиваясь в Лёху и натужно цедя сквозь стиснутые зубы:
– Ты мой... Понял?! Мой... Ты мой... Мой... Только мой...
Лёха взвыл, хватая себя за член.
Мои мышцы горели, на лбу выступила испарина, кожа покрылась капельками пота. Я долбил его, приближаясь к оргазму со скоростью ракеты. Лёха ныл подо мной, умолял меня не останавливаться и отчаянно мастурбировал, до крови кусая припухшие губы.
– Ма-акс-с-с... – захрипел Лёха, закатывая глаза и выгибаясь дугой. – Еба-а-ать... Ма-акс-с-с... Я-а-а...– студенистая жидкость выстрелила ему на грудь и потекла по пальцам. Выдавив из головки остатки, Лёшка тут же обмяк и замер.
Быстро вытащив член, я рывком стащил презерватив и с наслаждением кончил ему на живот.
Взмыленный, я упал на кровать. Грудь часто вздымалась, сердце в предынфарктном состоянии билось о мои рёбра. Я повернул голову и посмотрел на Лёху. Меня испугал его взгляд. В отрешённом безразличии он пялился в потолок.
– Лёш, всё хорошо?
– Да.
Мне не понравилось, как он это сказал. Шутка ли, он подставил свою задницу под мой член. Ведь Лёха так дорожит собственной мужественностью. Может, то, что я его трахнул, стало для него потрясением. И теперь он сожалеет, что позволил мне это сделать.
– Слушай, может, ты хочешь поговорить?
– О чём?
– О том, что сейчас произошло, – я всё ещё тяжело дышал.
– Давай... Потом... – кое-как разлепляя губы, промямлил он и, закрыв глаза, тут же вырубился. Честно говоря, наши ска́чки меня тоже утомили. Я откинулся на подушки и не заметил, как провалился в сон.
39
Макс
Я проснулся от яркого света и сощурился, усевшись на кровати. В Лёшкиной квартире штор на окнах не было, и солнце нещадно светило, заливая комнату тёплым золотистым свечением.
Настенные часы показывали половину двенадцатого. В животе предательски заурчало.
– Лёш, – я повернулся к нему. Но рядом со мной никого не было. В груди тоскливо заныло. Это что же, он опять от меня сбежал?
– Лё-ша? – я тут же вскочил. Нет, нет, нет! Он не мог от меня смыться! Он не мог снова так со мной поступить!
Не веря в происходящее, я кинулся на его поиски.
Туалет, ванная, кухня и маленький балкончик, заваленный всяким хламом, были пусты. В приступе паники я метался по квартире, не зная, что мне теперь делать.
Что это значит? Лёха смылся из квартиры, надеясь, что я пойму его намёк и уйду? Это как же так? Почему? Но он же... Или я не так понял? На глаза вмиг навернулись слезы. Да что же такое? Я ради Лёхи бросил всё. Послал ко всем чертям Беллу. После очередного домогательства заявил ей, что я пидор. Окончательно испортил отношения с отцом, потому что после моего каминг-аута Белла растрепала обо мне всем. Отец так орал, что я думал, его инфаркт хватит. Машину, квартиру и прочие радости в виде кругленькой суммы на счету в банке и теплого местечка в строительной компании, конечно, пришлось оставить. Но до последнего момента я ни о чём не жалел. Я летел в Питер, окрылённый надеждой, что Лёшка любит меня и примет с распростёртыми объятиями. И что теперь? Получается, что я ехал зря? Лёхе я не нужен? Потрахаться – да! Но жить со мной он не будет. Да какое там жить! Он даже в глаза мне смотреть после секса не хочет. Не зря же он опять сбежал. Лёха от меня сбежал! А я идиот! Кретин! Дебил! Настроил себе воздушных замков.
Слезинка сорвалась с ресниц и скатилась по щеке. Я горестно всхлипнул и поплёлся на поиски своих вещей. Надо поскорее убраться из Лёхиной квартиры, чтобы не было ещё больнее. Ведь он не вечно будет бродить по окрестностям. Я не смогу сейчас на него посмотреть. Я просто не вынесу очередного брезгливого молчания.
Зайдя в комнату, я подобрал с пола джинсы и натянул их на себя.
Перед глазами стояла мутная пелена. Я то и дело дёргал носом, из последних сил стараясь не разреветься. Не хватало ещё, чтобы Лёха увидел, как я плачу.
Лёшка опять растоптал мои чувства. Грубо, цинично, подло. Сначала дал мне надежду, а потом снова сбежал.
Зачем тогда всё это? Очередной сексуальный эксперимент?
Я стоял посреди комнаты и растирал льющиеся по лицу слёзы, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть пуговицы на джинсах. Услышав шебуршение в замочной скважине, я замер.
Не успел! Я досадливо замычал, до боли прикусывая губу.
Наверное, Лёха подумал, что я уже ушёл, и вернулся.
На цыпочках я прокрался к шкафу, надеясь, что за ним Лёха меня не увидит. Вдруг получится выскользнуть из квартиры незамеченным.
Из своего укрытия мне было видно, что творится в прихожей. Леха ввалился в квартиру с огромными пакетами и красной розой в зубах. Скинув у порога кроссовки, он крадущейся походкой направился в кухню.
Это что значит? Сбитый с толку, я прокрался следом и стал наблюдать из темноты коридора.
Лёшка возился возле холодильника, раскладывая по полкам купленные продукты. Выудив откуда-то из закромов поднос, он достал из навесного шкафа вазу и, налив воды, воткнул туда розу.
