Текст книги "Тяжелый случай (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

И Рей закричала.

Надрывно, почти злобно.

Захлебывалась собственным криком, зашлась хриплым воем.

Выгнулась с таким неестественно-грязным криком, что… Кайло позорно кончил сам. Стиснув зубы, рычал ей в ответ, сипло выдыхая загустевший донельзя воздух и неосознанно еще сильнее придавливая клитор. Изливался в нее с широко распахнутыми глазами, вовсю разглядывая, как до безумия превосходно выглядят совершенные крохотные складочки, растянутые вокруг самой головки члена.

– Хочешь… я заполню тебя полностью, Рей? Хочешь? Рейрейрей! Позволь мне… Рей, позволь мне заполнить тебя? – почти завывая от пульсации ее лона, умоляюще проскрежетал Кайло. – Хочешь? Хочешь?

А Рей молчала, не отталкивая, но и не отвечая.

Только очень тяжело дышала, обмякнув на кушетке, и Рен мог лишь позволить себе робко провести пятерней дорожку от лобка вверх по бедру все еще упертой ему в грудь ноги.

Он не стал сопротивляться, когда она его этой же ногой оттолкнула и до кучи одной хитрой подножкой на спину прямо на пол опрокинула. Впрочем, в пустой башке ни единой мысли не было и Кайло почти хихикнул на влажный смешной чпокающий звук, с каким он выскользнул из нее. Не стал удивляться, едва она на живот ему уселась и носиком своим ему в нос упёрлась. Голова бесхитростно снова закружилась разноцветной каруселью, едва фурия ему в губы странный бред зашептала. И смотрела так непонятно, как на насекомое какое диковинное, словно все раздумывала, решала какую-то дилемму, сомневалась словно, стоит ли проверять очередную свою догадку. Будто пыталась понять, нужно ли вообще начинать, с загадочно-хитрым видом вырезая у него на подкорке слова.

– Альфа, ааальфа, такой сильный и так быстро сдался, альфа. Неужели не хочешь показать свою истинную суть, а? Чего ты добиваешься, Кайло Рен. Чего ты хочешь, Бен Соло?

Все лишнее улетучилось бесполезной херней, едва Рей сама, да-да, сама заерзала на нем, недвусмысленно смещаясь чуть ниже и выпрямляясь. А после и совсем обе лапки вниз опустила, обхватывая уже снова колом торчащий член.

– Ну же, альфа. Отпусти себя. Покажи себя настоящего. Или… расскажи, что тебе нужно сделать, чтобы ты выпустил себя настоящего, – все шептала Рей, безостановочно, но очень медленно наглаживая ствол от самого вздутого узла к выступившим капелькам на головке. – Ну же, Рен. Что тебе нужно, а? Может, чуть сильнее, может, мне надо что-то говорить. А может, ты… хочешь боли? Своей… или моей, а? Может, ты хочешь меня ударить, Рен? Альфа, тебе ведь нужно причинить мне боль, чтобы вытащить зверя, а? Скажи, тебе ведь нужно увидеть синя…

Если внутри него человек изо всех сил боролся с первобытных зверем, то от ее последних слов альфа мгновенно сдулся, беспрепятственно уступив разуму. У него даже член сразу опал от дикости, что шептала самка.

– Рей… ты… ты чего несёшь? – ошалело спросил Кайло, собирая глаза в кучу.

Та лишь вдруг совсем потерянно пожала плечами и бочком, кривенько так, слезла. От вида Рей, сидевшей голой задницей прямо на грязном полу, альфа внутри взвился сразу, негодуя.

– Ты вообще… ты дура что ли, Рей? Ты… какого хрена! – чуть ли не завопил он, дергаясь с места и, подхватив свою идиотку, усадил на кушетку. Нормально выразить претензии глупостям самки мозгов уже не хватало.

Просто ткнулся губами в почему-то пересохшие губы.

Он и не ожидал ответа.

Просто ткнулся губами, некоей задней мыслью укоряя сам себя, что до сих пор не удосужился поцеловать. Пахнувшая на него волной гнилой тоски Рей не реагировала очень долго. Не отшатывалась, не залепила лечебного леща. Но и не отвечала, только застыла, совсем одеревенела. Словно ожидала, что он ей действительно сейчас врежет. От этой неожиданной догадки Кайло и сам чуть не сдох. Захотелось вырвать сердце тому, на чьем примере она такие выводы сделала. Вырвать и себе этот бесполезный кусок плоти и на коленки ей уложить, мол, на, делай что хочешь, только не отторгай, не отбрасывай от себя, как гнилое мясо.

Кайло уже почти оторвался от обжигающих губ, с неописуемой горечью собирая хоть какие-то слова… как ему на щеки легли две ласковые лавовые ладошки.

И только тогда Рей сама, да и снова да, сама приоткрыла рот. От этого безмолвного разрешения продолжать человек внутри попросту отступил. Но Кайло вдруг понял, что и зверь внутри позволяет себе совсем осторожно, едва заметными уколами касаться самых сладких губ кончиком языка. Приглашающе мазал, нежно, старательно сдерживаясь, но очень ласково, дабы снова не спугнуть добычу. Пробовал как самый редчайший цветок, чьи лепестки были настолько хрупкими, что следовало держать их под бронированным колпаком. Две самые мягкие на свете ладошки чуть дернулись и Рен буквально почувствовал себя последней счастливейшей размазней, едва подушечки больших пальчиков скользнули под его глазами.

И он не сдержался.

Оторвался от своего идола, чтобы разулыбаться последним идиотом. От своей же улыбки щеки под ее ладошками разнылись, будто он никогда не улыбался. Хотя, чего скрывать, вот так он ещё никому не улыбался. Разулыбался и тут же и сам себя одернул, что своим оскалом снова все испортит.

И замер, углядев через пелену откровенного счастья и радости… что и она ему улыбается. Так боязливо, глядя в глаза улыбалась, что лёгкие словно раскаленным прутом рубанули. А потом и безмятежной улыбка стала, да такой красивой, что и слов не нашлось бы описать. И Рену вдруг отчаянно захотелось поверить, что ему не показалось блаженное доверие в блестящих глазах. Ему вдруг стало очень важным действительно оправдать вот это доверие.

Второй поцелуй стал лавиной, грозящей снести напрочь всевозможные барьеры с обеих сторон. Искренний, чистый поцелуй недолго держал их, слишком уж быстро превратившись в гораздо более глубокий, обжигающий. От жадности совсем неумелого рта Рей у Кайло с каждой секундой сносило крышу, да так выворачивало наизнанку каждый нерв, что руки сами сграбастали самку в жуткие объятия, словно намеренно не давая им обоим и вздохнуть. Целовал так голодно, намеренно уже обсасывал ей рот, нахально вталкивая язык, что уж давно ей должно было быть ясно, что ее сейчас натурально сожрут. Без единого остатка, съедят, чтоб уж точно никому и молекулы не досталось. Чтоб никто и помыслить не вздумал, что кому-нибудь достанется это божество.

Это его добыча. Он заслужил.

Он без раздумий расцепил объятия, когда она дернула лапками по его груди вниз. Без малейшего сомнения позволил ей дернуть за футболку, сразу понимая намёк. Лишь в ответ сам судорожно зашарил руками по всем доступным частям страстно изогнувшегося тела, мешая ей стянуть нахрен ненужную одежду.

Инстинкты взвыли, когда пол заметно зашатался. Не сразу, но Кайло сумел оторваться от сладкой кожи шеи, где уверенно собирал ртом каждую каплю безумно вкусного выступившего пота и уже вообще то наметил путь с намерением всерьёз заняться призывно торчащими под спортивной майкой сосками. Краем отупевшего мозга понял, что неспроста пол под ногами взбрыкнул.

И махом сдернул с кушетки самку, с злым рыком рывком утаскивая ее в ближайший угол.

Глядя на совсем разнеженную девчонку на руках, какимто чудом Рен понял, что та даже и не врубилась в происходящее.

Он не стал приводить ее в чувство, сам себя подстегивая и самодовольно ухмыляясь, что раскочегарил неприступную самочку так, что та даже ничего не поняла. Он не стал сомневаться в своих телодвижениях, намеренно жёстко стискивая ее в комок и больше занятый тихими стонами. Просто усадил боком себе на бедра, вжался пахом, навалился сверху, загребая одной рукой растрепанный хвост… и втиснул сразу два пальца в истекающее лоно.

Он даже не думал ни о чем.

Ему было плевать, что по его спине ощутимо бьют падающие с потолка куски штукатурки. Было абсолютно похрен, что на зубах уже скрипит пыль и расслоившийся в труху бетон.

Самое главное, что ни единого клочка ее тела не выдаётся наружу. Он лишь размеренно и жёстко двигал кистью, тараном растягивая, почти раздирая ей плоть, слушал ее жутковатый хрип, не позволяя дёргаться в экстазе. Не ощущал вообще ничего, кроме рта на своей ключице и пульсацию трепетных стенок, стиснувших жадным капканом ему пальцы.

Лишь понимал, что смог прикрыть собой и не дать испугаться. Откуда-то знал, что надо ей что-нибудь говорить, ей так слаще будет, что угодно, лишь бы вслух, этаким ещё больше отвлекающим маневром. Знал, что она его вообще не поймёт, но звук голоса точно нужен.

– Моя сладкая, такая вкусненькая… слушай, слушай меня, – бормотал Рен, почти ничего не соображая. – Когда все… кончится, я тебя так отымею, визжать подо мной будешь. Кричать заставлю, слышишь? Кончать будешь, пока не охрипнешь, сучка. Захлебываться моим членом будешь, пока я тебя растягивать буду. На узле твой блядский ротик запру и сам ртом тебя трахать буду, понимаешь?

Рей раз за разом брыкалась, словно пыталась выбраться из клетки его тела, но Рен держал ее, даже когда за оседающей пылью издалека послышались чужие возгласы и шум. Зверь в нем зарычал, требуя оставить в покое добычу и заняться ее безопасностью, но гневные далекие крики Люка угомонили тварь, и альфа не нашёл ничего лучше, как чуток сдвинуть прижатое тельце… и, вытащив пальцы, насадить на себя. Немного, снова лишь на самую головку, но и этого хватило, чтобы бездумно подвывая, кончить прямо в беснующуюся в его руках самочку. Ее крики он украл, языком проникая ей в рот, несколько хватило дури, раз уж членом никак не получилось.

– Рейрейрей, ещеещеещееще, – глухо бормотал Кайло, и не надеясь на ответную реакцию. – Рейрейрей, пожалуйста, пожалуйста. Ну же, пусти ещё, чуть-чуть, Ререйрейрей. Пожалуйста. Прошу! Рейрейрей, ещё, маленькая моя, пустипусти, я хочу глубже, милая. Давай, еще чуть!

В итоге он почти гневно кричал ей в висок, придавливая ее правую коленку к своему правому плечу, одновременно вдавливая всем торсом в стену.

И Рей пустила, тоже ненамного, захлебываясь и крича ему в шею. Совсем чуть впустила, но Рену хватило снова бурно кончить.

После и ещё чуть-чуть сдавала позиции.

И ещё.

– Хорошая девочка, – выл Кайло сквозь зубы, почти растеряв последние крохи здравомыслия. Наплевав на весь мир, он мелко двигал тазом, ненамного покидая слишком тесное лоно, но тут же обратно возвращаясь в отвоеванную территорию.

Трахал ее, пока не раздался из-за стены голос, на который он совсем уж злобно зарычал.

Тяжелый грудной стон и лавовое дыхание обожгли губы, на самом деле притягивая здравый смысл на место.

– Пора валить. Бен! Рей! Эй… я все понимаю, но реально пора валить! Эй, малышня!

Он покидал ее тело так медленно, что Рей снова застонала, ведя бедрами к нему, уж точно не желая лишаться его члена. У самого Кайло хватило остатков разума разжать руки и стянуть уже с себя футболку, тут же намотав ей на бедра вместо юбки.

Его самочка так довольно хихикнула, закрывая глазенки, что он и сам умилился разнице их размеров. Эта футболка ей вполне могла сойти за целую палатку.

Вопреки ожиданиям, разруха в этой комнатушке была не сильно большой, по сравнению с остатками другого крыла здания.

Лишь на выходе, прижимая к груди разомлевшую омежку на его руках, обратил внимание за лежащие неподалеку тела. У одного он даже углядел гранатомет, тут же понимая, что ему и Рей нехило так свезло.

Комментарий к

Да-да, я помню, стеклишко еще едет, уже накрошенное чуток, осталось расстелить и отдать вам.

С нетерпением жду вашего мнения.

========== Часть 5 ==========

Рей почти не соображала, что творит.

Тело двигалось без какого-либо участия мозга, рот сам выпускал слова, вообще без какого-либо подобия контроля. Сознательность и здравомыслие давно укатили, махнув хозяйке ручкой и ей лишь хотелось вцепиться в подставленные волосы, дернуть посильнее, чтобы самец у ее ног, бросавший такие обреченные взгляды, целовал еще и еще. Рей все ловила себя на мысли, что упорно ждет, когда же там ее передернет и голова вернется на место, но вдруг оказалось, что головой она совсем не пользуется. Не в данный момент точно. Мозг просто перестал подавать какие-либо адекватные сигналы и тело банально предало, радостно окунувшись в до жути приятный вакуум удовольствия. Просто пыталась надышаться окутавшим ее запахом, уже и не казавшийся чем-то инородным для нее, но легкие никак не желали вдохнуть больше, намного больше. Хотелось впиться в его плечи ногтями, чтобы тот понял, насколько ее тянет к нему, чтобы тоже увидел это перекрученную толстенную веревку взаимного притяжения между ними. Казалось бы, даже их запахи идеально вплелись в этот канат. Бесконечный тянущий зуд по телу и железам утихал под его губами, и все это в одной чувственной мешанине казалось единственно правильным, должным. Все это неожиданно совсем беспрепятственно и очень многообещающе затирало прошлое, что Рей позволила себе расслабиться. Разрешила себе побыть слабой. Впервые для нее все казалось незыблемо правильным. Ее словно закрыло прочнейшим коконом от злого окружающего мира, что годы самовольно выбранного одиночества вдруг оказались величайшей глупостью. Всегда державшая сама себя на плаву, не позволяя опустить руки ни при каких обстоятельствах – решила пустить все на самотек. Столько моральных сил было затрачено в свое время, но вот же подстава, ей захотелось отпустить себя, отречься от своего прошлого.

Будь что будет.

Рей даже вдруг подумала, поймав еще один жгучий взгляд, что ею… восхищаются. Неприкрыто, очень откровенно. Ею словно восторгались.

Альфа не приказывал ей, давая возможность выпнуть прочь как нашкодившего щенка.

Или допустить его к себе.

Той самой привычной злой и настырной тревоги, что это все уже совсем далеко заходит – подавно нет.

Даже мимо пролетевшая подбитой птицей мысль, что она в полном дерьме – была выкинута за ненадобностью. Туда же ушло понимание, что вина, которую она обязательно взвалит на себя же, обязательно будет грызть ей внутренности. И наверняка годами.

По крайней мере, сейчас вся невообразимая пустота в душе оказалась заполнена им. А там будь что будет.

Время то прыгало какими-то неуловимыми скачками, неумолимо протаскивая мимо глаз кадры с движениями головы склонившегося над ней альфы, то тянулось тягучей резиной между обжигающими касаниями губ и рук, словно сдиравших с нее клочками кожу, но тут же заживляемых мужским дыханием. Каждый голодный взгляд бил молотом по затуманенному сознанию. От этого сердце то заходилось ходуном, прыгая за ребрами, словно намеревалось выскочить и сбежать подальше от дурочки-хозяйки, то застывало вместе с дыханием, что вообще будто забыло, как правильно работать.

Рей и не раздумывала, когда жуткий нагло влезший в уши шепот требовательно спросил, куда еще ему можно целовать. Низкие, глубокие и совсем уж греховные интонации ломали незыблемые устои, кои Рей годами воспитывала. Голос давил мягко, бесхитростно заставляя поддаться радостно орущей благим матом внутренней сущности, что годами была подавлена. Она чувствовала себя бабочкой, наконец-то сумевшей выбраться из намертво, насильно склеенного в саркофаг, родового кокона. И это простодушно… радовало.

А потом и слова оказались пустыми звуками, потому что поняла, что поцелуев ей хочется везде. Тем более в самом низу живота, где давно крутило спазмами.

Она хорошо прочувствовала тот тяжеленный взгляд, уложивший ее на обе лопатки. Нервы были словно оголены и Рей с новым замиранием сердца с полузакрытыми глазами и перекрытым дыханием смотрела, как почти робко цепляются мужские пальцы за резинку спортивных шортиков.

И раздвинула приглашающе ноги, сама же и шалея от собственных поступков.

Легшая ей на живот раскаленная рука вдруг успокоила своей температурой взвинченные до предела нервы и Рей совсем расслабилась, вверяя себя той волне надежности и защиты, что уверяла ее в том, что да, все хорошо, все будет хорошо.

Все будет как надо! Он сделает все, как ты сама захочешь! Честно!

Сделавший шаг ближе Рен выглядел больше растерянным, чем властным или угрожающим. Кончики его пальцев на ее животе чуть подрагивали, словно он сам еще не верил, не осознавал, насколько доверчиво, почти наивно она перед ним раскрыта. Смотрел так разбито, словно сейчас все его демоны дрались насмерть друг с другом и он никак не мог решиться на следующие действия. Выглядел так, будто это он был невинным агнцем и это Рей нахально ломала укоренившиеся устои. Рей даже подумала, что не только он имеет возможность получить ее тело, но и она теперь имеет полное право познать его.

Она внезапно четко поняла, чего хочет.

И решила, что даже и не собирается хоть как-то отталкивать это или стесняться. Хватит строить из себя недотрогу.

Рей, снова не думая, сама приглашающе царапнула тыльную часть ладони на своем животе.

Где-то на самой грани восприятия она даже успела уловить звуки расстегиваемых ремня и ширинки. И даже успела нехило обеспокоиться слишком быстрым развитием событий. Рей так-то ждала еще, пусть и самых низменных, поцелуев, но альфа решил ускорить происходящее.

Рей так бы и не смогла нормально сформулировать, чего именно она ждала… но это было неописуемо.

Божественно. Очень сладко. Невыразимо приятно. Терпко до окончательно помутневшего рассудка.

И слишком мало.

Одна лавовая ладонь крепко вцепилась в другое бедро, уложенная прямо поверх зацелованной и так и не дошитой раны. Еще и стиснул мертвой хваткой, будто хотел заклеить своей кожей.

Рен не двигался сам. И ей не давал толком двигаться, недвусмысленно придавив второй рукой поперек живота, лишь одним неуловимым движением перехватив другую коленку и уперев ступню себе в широченную грудь. Это даже полноценным соитием нельзя было назвать, он держал ее, втиснув внутрь едва ли головку. Были соединены, словно перемычкой, но и этого ей было достаточно, чтобы провалиться в самый омут наслаждения. Растягивал так великолепно, что Рей и захлебнулась собственными слюнями. Инстинкты выли внутри головы так громко, что заглушали все остальные звуки извне, оставив только жуткое желание заполучить больше. Познать больше и еще сверх меры. Это будоражило.

Видишь?! Вииииидишь? Чувствуешь?! Он тебя бережет. Хороший альфа! Ласковый, нежный!

Не выдержав, Рей сама заерзала, вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание застывшего столбом Рена. Заерзала… и возликовала, что хотя бы так ей удастся унять колючее жжение незаполненной пустоты там, между ног, там, где уже должен быть весь член ее самца, а не милосердно уделенная ей частичка. В нее словно бес вселился и, подмахивая бедрами, Рей мельком даже устыдилась своей внезапной развратности.

Жутко хотелось не только унять свой зуд, но и чтобы альфа на нее смотрел. Чтобы смотрел так, словно она действительно хорошая омега. Нужная. Как на желанную женщину, а не кусок мяса, в который можно присунуть.

Но он не смотрел. Лишь стоял с закрытыми глазам, стиснув ей ногу и удерживая ладонью на животе.

И издевательски так непонятно овладев.

То, что Рен вел себя так странно, не двигаясь, могло бы и удивить, но Рей уже была слишком занята своими ощущениями, чтобы заморачиваться и этим. Дурацкое по своей нелепости торжество сушило горло и все, что могла сейчас Рей, это просто пытаться заполучить в себя еще больше.

Мир дергало сквозь закрытые глаза в разные стороны и Рей ерзала под ним… пока с живота лавовая ладонь не скользнула чуть ниже.

Всего одно касание и реальность окончательно разлетелась.

Внутри годами стянутая пружина была словно перекушена и теперь Рей, нежась в шоковом расслаблении, все еще ощущала себя чуть растянутой на кончике члена Кайло и натурально боялась открыть глаза, думая, что искрами из глаз она подпалила помещение. Он что-то шептал, что-то спрашивал, но ей было абсолютно пофиг. Звуки из его рта упорно отказывались формироваться в слова – Рей и не заморачивалась. Ей было хорошо, как никогда и она старалась подольше остаться в этом нежном озерце блаженства.

Так бы и купалась в собственной расслабленности, если вдруг в голову не влез вопрос – когда там уже альфа потребует плату за принесенное удовольствие. Или не потребует?

Когда Рей сумела разлепить глаза, то чуть не провалилась в пропасть черных глаз, коими он оглядывал каждый дюйм распятого на нем тела. Тот словно раздумывал, какую часть бесхитростно разложенного тела откусить первой.

Заткнутые оргазмом инстинкты было взвыли, но почему-то тут же заткнулись. И все, на что хватило мозгов – оттолкнуть столбом застывшего альфу.

Толкнула и сама же прифигела, когда дошло, что она уже успела подняться и до кучи подножку Рену выписать. Мир чуть зашатался и Рей осознала себя самодовольно оседлавшей живот самца. Стало до зуда в железе на шее интересно, почему самец просто лежит и глядит на нее бездонным мраком. Почему не сопротивляется? Ведь за все нужно платить.

Внезапно дошло, что мужчина под ней изо всех сил сдерживается. Непонятно зачем, но держит себя в узде. Из-за этого беспечную негу после охренительного оргазма как сдуло, заменившись на привычный воинственный лад.

Но через быстролетный момент Рей поняла, что вместо обычной озлобленности чувствует некую… благодарность. За то что дал возможность выбрать. За то, что дал, пусть и быстролетную возможность почувствовать себя истинно желанной, действительно нужной омегой, а не куском безмолвного мяса.

Поняла – вот в счет этой благодарности и готова заплатить любую цену.

– Альфа, ааальфа, такой сильный и так быстро сдался, альфа. Неужели не хочешь показать свою истинную суть, а? Чего ты добиваешься, Кайло Рен. Чего ты хочешь, Бен Соло? Ну же, альфа. Отпусти себя. Покажи себя настоящего. Или… расскажи, что тебе нужно сделать, чтобы ты выпустил себя настоящего, – зашептала Рей, понемногу сползая вниз к его коленям и лаская перевитый венами ствол от жутко вздутого узла к головке, усеянной бусинками прозрачных капелек неприкрытого интереса. – Ну же, Рен. Что тебе нужно, а? Может, чуть сильнее, может, мне надо что-то говорить. А может, ты… хочешь боли? Своей… или моей, а? Может, ты хочешь меня ударить, Рен? Альфа, тебе ведь нужно причинить мне боль, чтобы вытащить зверя, а? Скажи, тебе ведь нужно увидеть синя…

Рей заткнулась от недоумения и даже руку убрала, как только член вдруг начал опадать. С таким же непониманием проглотила комок в горле, споткнувшись взглядом о широко распахнутые в удивлении глаза.

– Рей… ты… ты чего несёшь?

А ей нечего было ответить. Мелькнула было мысль, что она снова сделала что-то не так, так и пролетела, сделала круг… и прочно укоренилась в мозгу. Видимо, не нужно было вообще рот открывать. Расслабилась и забыла, что годами сама себя приучала молчать. Только сползла с него и уселась подальше, как альфа снова зарычал, снося ей остатки воли тяжеленным, почти неподъемным взглядом исподлобья.

Он был прав, как есть дура.

Более неловко Рей еще никогда не чувствовала. Было даже странно, что вот с этим мужчиной она познает такие обыденные вещи как неловкость и стеснение. Рядом с которым даже цвета вокруг были какие-то другие. Даже воздух и тот был намного чище и вкуснее.

Чего-чего, а стеснительностью Рей никогда не страдала.

Но вопреки всем ожиданиям, Рен просто подхватил ее на руки и усадил обратно на кушетку.

После и вовсе неумело ткнулся губами ей в губы, упершись кулаками в кожзам по разные стороны ее бедер, возвращая утраченную надежду непонятно на что. Прижался брошенным бездомным щеночком, умудрившись нависнуть огромной глыбой и заключить в некую странную клетку тела и рук. Будто всерьез обещал защиту от всех невзгод этого бренного мира. Осторожно так пробовал своим бесподобным ртом, что Рей снова зависла, готовая заскулить. Каждое прикосновение к губам приносило непонятную свежесть в теле и обалденно мутило все мысли.

Теперь была ее очередь замереть. Нормально думать вдруг оказалось непосильной задачей. Просто не дышала, но чувствовала. Кайло ничего больше не говорил, а Рей боялась и просто шелохнуться, дабы не спугнуть этот миг.

Переломным моментом стала ее попытка найти в его ауре хоть какие-то отголоски неудовольствия или чего подобного. Но… Ничего такого не было. Лишь огромная волна нежности и уюта со вкраплениями непонятного, но довольно большого вала горечи, растущих из того самого запаха. Руки сами обхватили бледные щеки и ее прямо оглушило чем-то невероятным, безраздельным. То, чего никак не удавалось даже просто выразить словами.

А после Кайло улыбнулся.

Да так ярко, красиво, что Рей и сама не сдержалась, раззявилась, будто ей тут вагон цветов подарили и в ладошки целую звезду положили.

Снова целуя, Рен дышал так тяжело, цеплялся губами за ее рот, как за некий якорь. Целовал жадно, словно и вовсе сожрать пытался, почти клеймил своими поцелуями. Сжал крепко-крепко, словно опасался, что Рей сбежит, напуганная его нетерпеливостью. Сил хватало лишь таять под его губами и любоваться бликами светильника на потолке в будоражаще-темных глазах. Нотки горечи в окутавшей ее ауре уходили с каждой секундой безумного жадного поцелуя, заменяясь неприкрытой похотью. Мир щелкнул в ее голове… и окончательно схлопнулся, оставив вместо Рей хныкающую и поскуливающую первобытную тварюшку, выпячивающую звериную сущность и преподнося ту на блюдечке самцу.

Завладевшая браздами управления омега сразу принялась шарить по рельефам распаленного порыкивающего ей в железу Кайло, уже собственнически вылизавшего каждый миллиметр шеи, чуть поскуливая от того, что рук сильно не хватает, чтобы уж каждый клочок общупать. Эта же часть сознания выгибалась под горяченными руками, самовольно подставляя то горло, то спину. Чуть ли не подвывала от радости, что вот эти руки гладят где надо и как надо, стискивают как надо.

Нахально вылезшая наружу омега так и не врубилась, нахрена самец сдернул ее на пол и до кучи в один комок так сжал, что не было возможности даже вдоволь побрыкаться. Каждая вспышка под веками насильно прогибала тело, но самец слишком уж уверенно держал под собой, даря столько блаженства, что омега только и могла наставить засосов на потной вкусной коже, где дотягивалась губами. Раз за разом маленькие смерти разваливали ей сознание, но злобно-мрачный шепот с такими интересными обещаниями склеивал осколки, чтобы снова утопить в наслаждении.

Когда раздирающие плоть сладкой болью пальцы наконец-то сменились членом – омега почти завизжала от восторга, но заткнутая голодными поцелуями, лишь снова и снова билась в клетке рук и мужского тела. Бьющаяся в экстазе омега едва ли не захлебывалась собственными слюнями с невыпущенными криками и бессильно дергалась.

Рей очухалась в какой-то развалюхе, дребезжащей на каждой колдобине. Глаза открывались с трудом, словно ей песка насыпали под веки. Между ног все еще так сладко тянуло и приятно кружилась пустая голова, и она нечаянно так утомленно и расслабленно вздохнула, что сразу послышался обеспокоенный голос Люка.

– Хей, малышка, как ты?

Ей и открывать глаза не надо было, чтобы понять, что да, она скрюченная в раковинку на заднем сиденье и везут ее непонятно куда, а с переднего пассажирского к ней уже тянется Люк. И какого хрена на зубах скрипит песок?

– Лапы убрал, – рявкнул второй голос, от которого утихшая было омега радостно взвилась.

Видала да?! Он тебя не бросил, ты ему нужна, слышишь, да?

– Бляха-муха, Бен, она и так тобой вся провоняла, я только…

– Лапы убрал, я сказал.

Глаза все же пришлось открывать. Упорно не понимая, почему она вся в пыли, что даже волосы скрипели под щекой, Рей попыталась потянуться. Затекшие мышцы отозвались приятной ломотой, выдирая еще один неосознанный стон.

Она сразу заткнулась, пытаясь подавить глупое хихиканье, настолько стон получился непонятным. То ли от боли стон, то ли от удовольствия. Зато ее сразу окутала новая волна крепчайшего мускуса, придавливая и так лежащее тело к сиденью. Первым делом в глаза бросилось озабоченное лицо Люка с неприкрытым беспокойством под лохматыми бровями. Правда, он сразу отвернулся, с негодованием бросив испепеляющий взгляд на водителя. Вторым делом Рей глянула в зеркало заднего вида, где уже отражались две пропасти. Глянула… и сразу отвела глаза на кудлатую макушку обладателя этих черных провалов, откуда на нее глянула масса новых обещаний. Невольно пришло сравнение, что вот этот разозленный непонятно чем альфа совсем не похож на того растерянного парня в кабинете Люка.

И Рей сразу все вспомнила. Все-все, что надо было и не надо. Каждое движение Рена, каждый свой стон. В низу живота снова недвусмысленно потянуло желанием, что уже закручивалось в новую тугую спираль.

– Ну вот сам тогда и проверяй. То присмотри, то лапы убери. Определись уже, малец.

– Я сам. Садись за руль.

Тарантас на удивления мягко затормозил, хлопки дверей ударили по ушам, что Рей невольно нахмурилась, приподнимаясь с места и глядя, как полуголая ходячая глыба мышц рывком открывает дверь и вопросительно наклонив голову, таращится на нее. Мозгов у нее хватило чуть отползти и нормально усесться с попытками понять, какого черта на ней вместо штанов какая-то тряпка.

Рен подсел рядом так осторожно, словно она тут шоколадная статуэтка под палящим солнцем. Одно лишнее движение и у нее отвалится растаявшая голова. Впрочем, и так почувствовала себя хрустальной куклой, когда по щеке прошелся большой палец Кайло.

Она и очухаться не успела, как сама потянулась к нему. Рен подхватил ее моментально, как только Рей, не отрывая взгляда от его лица, дернулась первой. Лишь с заметным облегчением расслабил напряженную складку между бровей, открыто наблюдая, как на его голой груди обустраиваются.

Рей тоже вздохнула, едва под замотанную тряпку на бедрах подлезла раскаленная лапища и недвусмысленно довольно нежно сжала ей ногу. Другая рука обхватила ее за торс, вжимая в мужское тело. Под плечом быстро и рвано билось чужое сердце.

И Рей снова расклеилась. Потянулась губами сама, на полпути встретившись с его губами. Никакой грубой похоти или злого вожделения. Безо всякой настойчивости. Не было тягучего влажного возбуждения. Просто исследовала не до конца познанную территорию.

Рен не наступал, не лез языком, позволяя ей тихонечко пробовать его рот. Только все сильнее вжимал в себя, едва удерживая в груди колотящееся сердце.

Фырканья Люка Рей и не заметила, как и не увидела его крайне недовольный вид, переходящий в задумчивость, с коей тот пялился на них через зеркало.

– Эй, малышня. Не хочу отвлекать, ага. Только вот дорогу мне показывать кто будет? Моисей? Куда ехать-то, малец?

Кайло глянул на дядьку с таким негодованием, что Люк явно пожалел, что вообще подал голос. Рей снова чуть глупо не хихикнула, услышав, каким тоном Кайло буркнул номер телефона, по которому вроде бы надо было сначала уточнить адрес места сбора.