Текст книги "Тяжелый случай (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Дальше Рей не стала грузить и без того отупевший мозг размышлениями и снова вгляделась в зеркало. Отражение гнусно выдавало недвусмысленно растрескавшиеся пустынными трещинками губы, уже начавший наливаться огромным пятном синяк на челюсти и ошалелые глаза на поллица. От вида собственных глаз Рей сходу вспомнила провалы того бугая…

Лампочки над головой все еще горели тускловатым отблеском, кутая ее растрепанные волосы в облако рассеянного света, но сама Рей вдруг поймала свою руку у себя между ног. Стоя почему-то на коленях перед зеркалом, еще больше охренела от жара, накрывшего все тело, едва она инстинктивно, почти царапая себя ногтями, залезла двумя пальцами в разбушевавшееся влагой нутро.

Под закрытыми веками она видела лишь одно лицо.

******

– Слышали, что она сказала? Сноук нас слил… – пробормотал Финн, вяловато дергая плечами, взглядами словно поторапливая По, который все еще возился с руками Хакса, хотя Рен уже собирался заняться его замком на шее.

– Мало ли что она сказала. Слишком мало информации… – недовольно подал голос рыжий, сидевший так, словно под жопой у того был не бетон, а как минимум королевский трон.

– Рыжик, а рыжик, тебе мало того, что нам всем одновременно подсыпали какую-то хрень в бухло? Кабак-то сноуковский, без его указки там нихрена не делается. Вон наша горелая шлюшка вообще не пил, кто-то же дал ему по башке, – как-то уж совсем злобно глухо проскрежетал По, ковыряясь за спиной Хакса и кося одним глазом на окровавленный затылок Финна. – А с другой стороны, что за Люк, а? Пацаны?

– Я знаю Люка, – соизволил подать голос Рен, старательно держась животом подальше от плеча Финна. Благо длина рук позволяла.

Ясность разума уже вроде возвращалась, пусть с жуткой неохотой, но все же.

Потому Рен и обратил внимание, что от его признания квадратными глазами на него не посмотрел только Финн, но тут же списал его вялость и заторможенность на последствия удара по голове и многочасовое пребывание тут.

Рен всегда старался хотя бы делать вид, что верит во всю несусветную лабуду, вроде чуши о том, что нужно делать и как себя вести, будучи альфой. Альфа должен то, альфа должен это. Только вот никто никогда не объяснял, кому он там должен то и потому вел себя как считал нужным себе, а не для кого-то там. Признаться, он и моральными принципами не сильно заморачивался, разве что не в отношении тех трех говнюков, что были прикованы рядышком.

Но одним из нескольких несгибаемых истинных принципов была неприкосновенность женщины. Похер, омеги, беты там или даже редкие альфы. Женщина, она и на луне женщина, да хоть крокодилиха – значит, неприкосновенна. Ну, если там какая женщина зарвалась, то кто он такой, чтобы наказывать ее. Не его проблемы, пусть сами разгребаются. Своей женщины у него никогда и не было, и Рен в принципе не понимал, что значит наказать омегу. Да даже если бы и была – поднимать лапы на баб распоследнее дело.

И поэтому мир чуть окрасился багровыми тонами, когда тот утырок мало того что, врезал девчонке, так еще и ботинком шарахнул.

А омега была в сознании, он прекрасно это видел со своего места.

От этого знания стало только хуже, когда с нее содрали штаны.

Ее запах донесся до него, когда она там голозадой, с бурыми потеками по внутренней стороне бедер, змеей взвинтилась к решетке вентиляции, откуда изначально и доносился ее заглушенный аромат. Этот мягкий, почти осязаемый запах ласково, аккуратненько так хрупеньким буравчиком нахально влез в нос… и ударил по каждому нерву.

И Рена натурально повело.

Он бы и улыбнулся от вида ее отточенного замаха ножичком, на удивление весьма и весьма острым, только гребаный кусок скотча на роже мешал. Впрочем, не особо разозлился, когда та нахально его этой же лентой и заткнула.

И вот сейчас, сначала просто попробовав на вкус доступную и такую манящую медовую кожу, а после и вовсе банально глядя на сидевшую неподалеку девчонку, все стоял и думал о секундах, после которых его и повело.

Причем впервые в жизни вот так откровенно повело.

Чувство выбитой из-под ног твердыни земли неспроста заставляло его всегда проверять и просчитывать каждый свой последующий шаг. Будь это привычная операция по устранению или запугиванию неугодных Сноуку, или же будь то очередная ничего не значащая интрижка с первой встречной девушкой из клуба или подобранной под проливным дождем очередной бедняжкой. С самого подросткового возраста не видевший ничего, кроме откровенного предательства, грязи, лжи и прочей погани, теперь и дул на воду, умудрившись в свое время обжечься материнским молоком. Все это сдулось в один момент, именно в эти секунды чистого блаженного уюта в облаке самого необыкновенного, до одури манящего аромата почти в обнимку с абсолютно незнакомой девчонкой его пронзила впервые истинно чистейшая, самая яркая мысль.

Она.

Мать его за ногу через сто заборов.

Она?!

В миг, когда он первый раз сполна вдохнул запах свежести всего мира, Рен внезапно понял, что готов сгореть дотла. Несмотря на зарубцованные страшные ожоги души, он был готов сгореть. Уткнувшись ей в шею, он честно старался держаться, чтобы не заныть маленьким ребенком, коему выдали целый торт, но вручили самую маленькую ложечку, разрешая есть по крошечке. И плевал он, что сидит тут прикованный к стене с нехилым шансом и вовсе остаться тут, если заявятся дружки мертвяков. Запах, недавно совсем легким перышком щекотавший ноздри и подавший надежду, что он не останется тут куском тухлого гнилого мяса, теперь был таким напитанным, почти физически лег ему на язык и прочно осевший в легких чем-то невесомо родным, заполонил тело так, что Рена словно приподняло над холодным полом. В мозгах конкретно так переклинило, почему-то перемешало все мысли, превращая рассудок в растаявшее желе. Стало даже абсолютно пофиг, что существует мир вокруг.

Его звериная сущность сразу расправила поджатые хвост и лапки, едва до Рена донесся звук раскрытого замка, доводя до мозга настоящее положение дел. Он честно старался предупредить ее, но чертов язык подвел хозяина и Рен ляпнул лишь часть всего словесного потока, что неожиданно за несколько минут скопился внутри.

Она же словно увидела бога во плоти.

Смотрела на него так, что он был готов прямо там подскочить и выволочь ее за волосы в какой-нибудь темный уголок, чтоб никто не видел, чтоб ни единого свидетеля того, как он будет рвать на ней эти тряпки и… Чтоб брыкалась под ним, раздирала своими ноготками, чтобы, черт побери, плавилась под его лапами, выгибалась куда он потянет, пока он будет пытаться разорвать ее своим членом на две равные половинки, засунув ей в рот свой язык.

Смотрела так жалобно, выглядела таким неприкаянным зверьком, коему не нашлось места в целом мире, что он почти сделал шаг.

Чтобы все же подхватить… и запихать ее под свою кожу, укрыть от всех, прибрать к рукам, спрятать, стереть, вырвать эту тоску в блестящих глазенках. Захотелось растоптать до состояния жижи труп мрази, что посмел не просто избить эту кроху, но и осквернить ее своими гадкими пальцами.

В чувство его привел запах ее настоящего, ничем не прикрытого страха. Того самого, когда голова мутнеет от четкой невозможности вершить собственную судьбу, когда руки действительно опускаются. Волна этого ужаса почти сбила его с ног, окуная в прорубь с плавающими осколками льда.

Потому и приказал ей делать ноги, осознавая, что еще чуток и да, его сорвет с болтов, о чем он будет по-настоящему после сожалеть. Девчонку прогонял лишь с мыслями не о пнутом кованым сапогом чувстве достоинства, а что сам, мать его, Люк прислал спасать их едва стоящую на своих же ногах девчонку, а не отряд головорезов. Все таки еще не все мозги растерял, как лезвием по легким прошлась мысль, что нагрянуть могут в любой момент, а он тут совсем незнакомую девчонку сожрать готов, при этом что позади друзья вообще-то еще не все раскованы.

Выплюнул ей приказ, и сам едва чуть не рванул следом, едва за порогом не мелькнули грязнючие, но блять, такие миленькие розовые пяточки.

Времени облизываться не было вообще.

Им повезло.

Относительно конечно, но все же. Финн едва двигался, Хаксу с По пришлось чуть ли не тащить его. Они потеряли очень много времени, таскаясь по лабиринту непонятного подземелья, что Кайло уже открыто проклинал себя же, что прогнал девчонку раньше времени. Она могла бы сразу их вывести отсюда, неспроста же и по вентиляции гуляла, и за кодами как к себе на кухню сгоняла.

Только вот тут же мысленно и поправлял себя, что нет, прогнал вовремя.

Иначе ни он, ни она отсюда бы вообще не вышли. Как никогда отчетливо Рен понимал, что трахал бы ее во все возможные дыры, пока не заявились враги и не пришибли их обоих.

Все же доля удачливости висела у них на плечах, они с горем пополам выбрались из невнятного бункера буквально за несколько минут до приезда людей, еще вчера бывших на одной с ними стороне. Если верить словам девчонки и именно их босс слил их, то теперь все эти ребята по другую сторону реки. А значит, попадаться им на глаза противопоказано.

Пока он с друзьями не отряхнется от накиданной сверху гробовой земли и не встанет на ноги для последующих разборок.

Судя по злым рожам Хакса и По – они уже начали обдумывать всю сложившуюся ситуацию. Финн выглядел откровенно хреново, видимо, все-таки приложили его по голове отменно, да и сидение в связанном виде добра никому еще не приносило. После пришлось перехватывать друга и подставлять уже свое плечо, едва Хакс умудрился углядеть комнатушку с кучей мониторов и двумя трупами. Тому понадобилось несколько минут, чтобы выломать все жесткие диски с записями с камер. На фразу рыжего, что это может потом пригодиться, Рен не сказал ни слова.

Потом снова фортуна повернулась к ним своим изуродованным лицом. Буквально сто метров и они наткнулись на по уши навороченный внедорожник с кучей висюлек на зеркале, которые до зубовного скрежета педантичный Хакс одним рывком сорвал, безумно раздражаясь от увиденного, отчего его удар кулака по приборной панели, чтобы добраться до проводов – вышел почти детским.

У них не было выбора.

Соваться к Сноуку после слов девчонки было опасно. Хотя та могла запросто соврать, Кайло откуда-то знал, что нихрена она не соврала. Оглядываясь по сторонам, Рен все раздумывал, откуда же чертов Люк мог узнать о бедственном положении, и почему он послал именно эту малявку. Еще и омегу. Еще и почти течную. Он даже представить не мог, какого вообще хера эта омежка перед течкой сунулась спасать их.

Одно это поднимало жуткие волны ненависти к Люку.

Но втайне он все равно ненавидел и себя, и всех вокруг, кроме тех трех дурачков, к которым он был готов повернуться спиной. До стылой крови в заледеневшем сердце ненавидел. До истинного безумия за закрытыми веками, когда сил смотреть равнодушно уже не хватало вовсе.

Всем всегда было что-то нужно от него. Требовали чего-то, навязывали нечто и навязывались сами. Указывали ему и после считали нужным стыдить, попрекать, не видя ожидаемых итогов и последствий. Взывали ко всяким правильным вещам, типа логики и здравому смыслу. Приводили неисчислимые факты, доводы.

При этом никто у него самого не спрашивал, чего хочет он сам. Не то чтобы он хотел быть бунтарем или кем-то таким еще.

Он просто когда-то хотел выбирать сам.

На самом-то деле где-то глубоко внутри понимал, что ему с самых пеленок строят удобную хорошую жизнь с кучей привилегий и преимуществ. Понимал, что потом получит такие возможности, о которых половина этого мира даже и не могла мечтать. Понимал, что для этого нужно стараться уже сейчас, чтобы вторую половину своей жизни вкушать те самые блага.

Он просто хотел выбирать сам. Причем иметь возможность выбирать именно сейчас, а не лет через двадцать.

Когда его в свое время отправили в армию под крыло дядюшки, чтобы была красивая строчка в его биографии – до него дошло. Вот тогда-то до него и дошло, что если сразу не поставить на место зарвавшуюся тотальным контролем мать, то дело запахнет жареным сразу. Доперло, что надо избавляться от влияния чародейской волосатой лапы хитрожопого папаши, чья суть воспитания состояла лишь из мутных намеков и появления в поле зрения раз в неделю. В тот вроде бы не особо переломный момент он и понял, что доверять нельзя даже самому себе, не то что всем этим мелькающим в его жизни людям.

Зато потом стало намного легче притворяться, что сердца-то у него и нет. Ведь нельзя задеть и сломать то, чего нет, не правда ли?

Когда странная волшебная армейская шляпа распределения новичков дала нехилый дурацкий сбой и его, вместо крылышка дядюшки, вдруг отправили к черту на рога – он был готов смеяться во весь голос. Ржать вслух, конечно, не стал, сидел тише воды, ниже травы из опаски, что дядька оторвется от своих мутных делишек и обратит внимание, почему это племянника не отдали в его спецподразделение, а послали в самую дыру к распоследним головорезам. Когда дядька очухался, было уже поздно.

Он накуролесил так, что сидеть было ему в казарменной одиночке до самого конца срока службы.

Впоследствии, он долго обдумывал, в какой именно момент он сам решился на отречение от семьи и в какой именно миг его семья решила отречься от него.

Может в миг, когда он совсем обезумев от относительной свободы, пока что еще совсем слабыми ручонками стягивал удавку на шее сослуживца, вдруг задумавшего покуситься на его задницу в прямом смысле слова. Или может, этот момент вышел, когда он плюнул в лицо самому невозмутимому Люку мать его за ногу Скайуокеру, дядьке, близнецу его незабвенной матушки, когда до того дошли сведения о вдруг распоясавшемся племяше. Или это произошло в ту минуту, когда он, сам от себя не ожидая, брызгал слюной из перекошенного ненавистью рта, выплевывал прикатившей прямо на его базу матери, почти выблевывал слова, накопленные за все годы. Собранные за все время, когда случайные и нечаянные столкновения с запертыми на сто замков секретами окружающих его людей, вызывавшие искреннее на тот момент непонимание и недоумение. Или может в миг, когда один из пойманных за руку левых солдатиков перед свернутой шеей признался, что именно Люк прислал его хорошенько проучить. А может, и прикончить, он с трудом разбирал лепет бойца из развороченного ножом рта.

По какой-то смешливой иронии судьбы ведь вместо крылышек Люка он загремел прямо в загребущие лапы Сноука, что до сих пор умудрялся держать их всех на коротком поводке.

Им хватило одних суток обсудить все дерьмо, в котором они оказались. Вернее ему, Хаксу и По. Финна никто не стал трогать, они как смогли обработали рану, но высовывать носа из чудом найденной тихой подставной квартирки не решались и профессиональная помощь медиков была недоступна. По, в силу своей балагурности и шебутному характеру, умудрился подвязать на помощь нескольких своих знакомых девок, те и таскали им еду с медикаментами, и тот даже умудрялся после каждого прихода утаскивать в закоулки квартиры очередную заявившуюся девушку.

А Рен и Хакс рыли в силу возможностей, вдруг ставших очень сильно ограниченными.

Девочка Люка не соврала.

Сноук явно ждал мести и их имена гремели у каждого быка, что еще двое суток назад должны были быть готовыми жизнь за них отдать. Только еще проблема была, никто толком-то и объяснить не мог, какая муха укусила Сноука, что тот решил слить сразу четверку альф. При этом Кайло понимал, что наверняка дорогу Сноуку где-то перешел только он сам, а друзей решили догрести до кучи, чтобы в будущем проблем не было.

И, как вдруг оказалось, у него самого был лишь один относительно безопасный источник информации.

Нет, кому скажи, что сам Кайло Рен одним глазком следил за жизнью Люка, чтоб его разорвало, Скайуокера, никто бы и не поверил. Рен даже сам себе отказывался признавать это. Впрочем как и то, что до сих пор зачем-то отслеживал крупные изменения в жизнях бестолочей-родителей.

Но в кои-то веки ему пригодилось знание адреса спортивного зала Люка, которое считал не иначе как местом захоронения самого дядьки.

Ключи от неприметного минивэна всучил ему По после прихода очередной девушки и втискиваясь в полной темноте за руль, Кайло вдруг вспомнил и о той самой девчонке.

Он не поленился. Выбрался из машины и вернулся в квартиру за позабытым всеми холодным оружием, что он лично утащил из того лабиринта.

Маленький стилет и такой же игрушечный нож жгли кожу через все слои ткани и Рен крутил руль по пустым ночным дорогам, каждую минуту придумывая этой девчонке очередную черту характера, лепя той новый ярлык или сам же сдирая надуманное с начавшего чуть блекнуть образа под целыми пластами навешенных послойно мнимых качеств. Все пытался придумать, какая она на самом деле. Сука последняя, продавшая мать за милость Люка или очередной его проект, вырванный из семьи и воспитанный безвольной куклой с установкой выполнять приказы без обсуждения. Оглядывался по сторонам, выискивая в темноте под фонарями глаза соглядатаев бывшего босса и все думал, нормальная ли баба эта омежка или очередная наркоманка, ради супрессантов полезшая в пекло перед самой течкой.

Была почти полночь, но часть окон в отдельно стоящем здании светилась слабым светом. Кайло не стал рисковать идти через главный вход и уже искал способы проникнуть внутрь через заднюю дверь, как в голове словно что-то щелкнуло… и он просто потянул наугад створку. Стараясь не удивляться беспечности дядьки, тенью скользнул в проем. Вход в центральный зал нашелся буквально через коридор. Оттуда раздавались стуки и шорохи, поэтому не стал смотреть, кто там в такое время занимается, просто отправился дальше. Кабинет он нашел почти сразу, на втором этаже.

Почти позабытый запах Люка он узнал сразу, кабинет был пропитан этой стариковской вонью. Не глядя на обвешанные грамотами стены и уставленные какими-то кубками полки, Кайло просто уселся в первое же кресло.

В принципе, ждал он не очень долго и о приходе хозяина кабинета он услышал заранее по невнятному бурчанию и шелесту его шагов.

И либо выдержка Люка была все еще на высоте, либо он тоже ждал гостей. Кайло честно дождался, когда Люк пройдет к столу и свалит на него стопку полотенец.

– Каким же старым ты стал…

– На себя посмотри, малец. Ты тоже не молодеешь. Твоя мать уже устала ждать вну…

– Плевать на нее. Я пришел не обсуждать свою личную жизнь, – довольно равнодушным голосом перебил его Кайло.

– А зачем ты пришел, Бен? – устало проговорил дядька, плюхаясь в кресло, но при этом очень внимательно и цепко оглядывая племянника. – Только не говори, что в кои-то веки решил навестить меня.

– Не строй дурака, Люк. Кайло. Кайло Рен. Или твоя память уже подводит тебя? – не удержался от ехидства Рен. – Просто хотел уточнить, что происходит. Ведь ты и сам неспроста за столько лет вспомнил обо мне. И как удачно вспомнил. Надеюсь, ты не ждешь благодарности? Для меня стало большим изумлением, что на этот раз ты прислал кого-то на помощь, а не как прошлый раз, свернуть мне шею.

– Тот эпизод… Я был чуть не в себе. Но я и не надеялся, что ты простишь меня. Кстати да, я примерно ожидал, что может быть, явишься лично за ответами, но надеялся, что успею собрать манатки и свалить. Я почему-то решил, что ты сначала к Сноуку разбираться пойдешь, думал, времени еще достаточно у меня. Только тебе бы чуть запах свой прикрыть, я тебя аж из коридора учуял. Не знаю, спрей себе купи какой.

– Что-то ты не похож на криминального элемента. Я вижу только старика, ушедшего на покой. Поправь меня, если я где-то ошибся, Люк. В любом случае, у тебя есть время рассказать, что к чему. Можешь начать с момента, каким макаром ты узнал обо мне.

– Ну я так-то давно ушел на покой, Бен. Ну… Сам понимаешь, старые связи еще остались. Я и твои родители… мы всегда пытались следить за тобой. Издалека, не вмешиваясь. Ну сам пойми, все-таки мы тебе не чужие… Вроде бы. Я и переехал сюда, чтоб присматривать. И как видишь… не зря. Хоть так плюсик в карму себе заработал.

– Люк. Ты как был гондоном, так им и остался. Ты даже и не пытаешься скрыть, что тебя интересовала не моя жизнь, а заглаживание старых грехов.

– Ты не так по… – нахмурился Люк.

– Плевать. Меня больше интересует, какого хера ты послал ту девчонку. Совсем краев не видишь, Люк? Только не говори, что не чуял ее скорую течку. Или тебе совсем некого было послать?

– Понимаешь, Бен…. Рей, она… Чистая. В смысле, тут о ней никто и не знает. Она вольный стрелок, но… понимаешь, все так быстро произошло, а Рей была самым надежным для меня бойцом. А ее запах, понимаешь, это случайно вышло, по моей вине. Долгая история, но она без своих супрессантов осталась, ну и… Но я уже восстановил ей все.

– У тебя денег хоть жопой ешь, но послал ты одну девку. Впрочем, ты уже засветил ее.

– Я уже сказал, что мог доверять только ей, Бен…

– Что со Сноуком? Чем его там переклинило, что он вдруг решил от нас избавиться? – поднимаясь с места, пробормотал Кайло, больше занятый тем, что его прямо потащило к окну.

– Пока и сам не знаю, но я разберусь и…

Через окно над спортивным залом он сразу увидел одинокую фигурку в углу, намеренно огороженном от нежелательных посетителей канатами. Мол, здесь закрытая территория, идите нахер. Несколько висящих боксерских груш, один огромный мат, в центре которого разминалась та самая девчонка, что еще несколько дней назад чуть не взорвала ему мозг вместе с членом впридачу. Люк еще что-то бормотал где-то позади, но Кайло уже понял, что слушать дальше его не будет.

Все равно нихрена не поймет.

А едва это понял, так с неожиданной для себя готовностью уставился вниз, ловя себя на неимоверном желании оказаться поближе.

Желательно вплотную. Он бы даже не отказался быть снизу.

От растяжки девчонки, изогнувшейся в крышесносном упражнении – его рот заполнился слюной, отчего Рен даже нечаянно сглотнул. Сам себе напоминая собаку с вываленным языком, все таращился на ту, что чуть ли не в некоем колдовском пируэте умудрилась приземлиться на ладони в стойке и непонятно как застыть в этом положении с вытянутыми в разные стороны ногами, хотя он вот был готов палец отрезать, чтобы доказать, что она вообще-то только что пренебрегла инерцией и прочими законами физики.

Глядя на эту самку, Рен отчетливо понял, надо брать себя за шкирку, переступать через гордость или что там у него вместо этого выросло.

И идти завоевывать эту сучку. Или прямо на месте грохнуть, чтобы больше не ворошила ему все самое низменное.

После того, как разберется с бывшим боссом.

Все инстинкты снова орали, что природа и вся его альфячья суть не могут ошибиться. Вот эта мелочь должна принадлежать ему, пусть это и против его толком никогда не сформированных принципов-хуинципов.

– Бен? Бен… Ты меня слышишь, Бен? – донесся до него далекий голос внезапно встревожившегося Люка.

– Позови ее сюда, Люк.

– Зачем, Бен? Что… Что ты задумал?

– Зови. Или я сам спущусь туда.

– Бен…

Позади него щелкнул затвором пистолет. Кайло со своего места преспокойно чуял поднятую с илистого дна нервозность Люка. Только было абсолютно плевать.

– Убери пушку, Люк. Ты мне не противник. На твой выбор. Либо ты убираешь ствол и зовешь ее сюда, любо я ломаю тебе шею и спускаюсь вниз сам.

– Зачем, Бен? Просто…

– Да чтоб тебя! Просто, блять, позови ее, – взорвался Кайло. – Не собираюсь я ей что-либо ей делать, кретин. Ножи ей вернуть хочу, она свалила и ножи свои блядские забыла.

Люк еще с целую минуту сверлил ему спину недоверчивым взглядом и воняя на весь кабинет мнительностью. Правда, не стал изгаляться, а просто подошел к выключателю и несколько раз включил выключил.

И пока та шла походкой хищной кошки, не поднимая наверх глаз, Рен готов был сорваться с места навстречу. Но все же пересилил себя и бухнулся обратно в кресло.

Он едва услышал шорохи ее шагов.

И вообще не уловил ни грана запаха, словно та была вполне обычной бетой, а не омегой со сногсшибательным идеальным ароматом.

Девчонка сразу скользнула в самый угол, словно стеной прикрывая себе спину, и сложив лапки на груди, застыла, немигающе возвращая ему взгляд.

Но заметно дернулась, когда он одним рывком встал с кресла и сунул лапу за спину под свитер, делая один широкий шаг в ее сторону.

Он молчал. Она тоже.

– Рей. Это Бен. Мой племянник. Бен. Это Рей, – подал голос из соседней галактики Люк, но Кайло его и не слушал. Лишь рывком вытащил из-за ремня чужие ножики и протянул ей рукоятками вперед, внимательно следя за капелькой пота, потекшей прямо по яремной венке на ее горле.

И усиленно принюхивался.

Кто бы еще знал, как он взбесился, не улавливая того самого желанного запаха, лишь чуя свербевшую в носу непонятную химию. До черноты в глазах бесился, старательно держа равнодушную морду.

От ее быстрого взгляда от его рук к лицу он почти и сам дрогнул, но устоял на месте, сдерживая мгновенно забурлившую кровь, хотя готов был бежать искать тазик с водой и окунуть ее.

Чтобы смыть чертову химию, коей она забила свой истинный запах.

Она так и не произнесла ни слова, зато окатила какимто тухлым застарелым страхом, источника которого он так и не увидел. Аккуратно отлепилась от стены, потянулась к ножикам, ювелирным жестом цапнула свое имущество… и дернула уголками рта. От осязаемой благодарности в ее глазах Кайло был готов в зубах притащить ей все, что она укажет, вплоть до своего же сердца. Готов был рухнуть на колени, лишь бы она продолжила на него так смотреть.

Годами подавляемый хищник внутри него игриво оскалился, едва та чуть ли не бочком двинулась к двери и еще раз бросив на него мягкий взгляд, сделала шаг за порог.

У Кайло хватило выдержки не броситься следом.

– Мы не договорили, Люк, – бросил он заметно напряженному дядьке, топая к двери. – У меня еще остались вопросы.

Вроде бы ему дядька что-то и ответил, но Рен уже думал совсем о другом.

Мозгов и выдержки у него хватило засесть в минивэне. Внезапно стало так жарко и душно, что он ни капли не раздумывая, стянул с себя ставший тесным и колючим свитер.

Люк укатил первым, нервно оглядываясь по сторонам и чуть ли не вздрагивая от каждого уличного звука.

Так и не выключенный свет все еще горел в окнах зала, когда в темноте тупика черного входа мелькнула тоненькая фигурка.

Мир моргнул, и Кайло очутился рядом с ней.

Он держал ее на весу одной рукой, крепко сцапав задранную коленку, прижатую к ее же ребрам. Припертый к стене затылок и не двигался, потому что он крепко, очень надежно зафиксировал ее лоб своим лбом, мешая жар ее вспотевшей кожи со своим.

Скакал взглядом по ее расширенным донельзя зрачкам, метавшимися от его губ к его глазам. Старался сосредоточиться на ее, обжигавшим ему рот, рваном дыхании из приоткрытой плавной трещины, откуда непрерывно лился умоляющий, но такой ласковый шепоток. Цеплялся за блеск белых зубов, обещавших ему, как минимум, рваные ранки по плечам.

И все вдыхал мерзкую химическую вонь, за которым едва улавливался тот самый нужный ему аромат, зверея с каждой секундой все больше от невозможности окутаться ее вкусом.

Позволял себе утонуть в лихорадочном пульсе под пальцами на тонюсенькой шее, ощущая такие же крошечные пальчики на бицепсе и горле, судорожно комкающие ему футболку и душу.

Ей повезло, что они были оба одеты.

Ему хватило одного удара тазом, чтобы окончательно распять самку на стене и, прижавшись пахом к водопадом текущей промежности, почти заскулил.

Едва девчонка под ним повела бедрами ему навстречу – Рен предупреждающе зарычал прямо ей в губы, недвусмысленно вжимаясь давно окаменевшим членом прямо в промокшую от хлынувшей смазки ткань спортивных штанишек. Мелкие трещинки на пересохших губах доводили до изумления свой четкостью, которой сейчас не мог похвастаться его разум.

– Тише… Тише… Не бойся…

– Альфа… Альфа! Альфа! Не надо, альфа. Не делай мне больно, альфа.

– Не дергайся!

И без того багровый мир залился чернотой, едва до него с неимоверным трудом дошли слова. Его снова окатило больной волной ее страха вперемешку с нескрываемым вожделением, принося некую ясность ума. Уж этот зов он слышал отлично и собирался угодить омежке как только та пожелает и сколько угодно.

– Я не обижу тебя, слышишь, маленькая? Не бойся, не обижу.

– Хорошо… хорошохорошохорошо. Я тебе верю, альфа. Верюверю. Только не делай мне больно.

От ее новой толком не сформированной просьбы Кайло лишь еще больше распсиховался, вообще нихрена не понимая, отчего мозг вдруг заработал предельно ясно и чисто.

А Рей вдруг под ним застыла, задеревенела, и от вида готовых выпасть хрустальных капелек в уголках подернутых откровенным ужасом глазенок – Рен еще больше взбесился, отчетливо улавливая понимание, что его ярость самочка приняла на свой счет. Он старался как можно осторожнее отодвинуться, чуть ли не на полметра, и так же предельно аккуратно опустил ее ногу на асфальт. Выпустив тонкое горлышко из хватки, Кайло только показал ей открытые ладони, мол, видишь, я отошел, я выпустил, я не причиню вреда.

Скорость, с которой Рей рванула прочь, только делала ей честь, но Кайло даже и не дернулся вслед.

Все стоял и думал, почему и какого вообще хера она так его боится, тряслась заячьим хвостом, ведь он не сделал ничего такого. Не ударил ни разу, вроде и не оскорблял даже, но почему же она при виде него так дрейфит, хотя в самую первую их встречу она и вовсе ему нахально рот заклеила.

Комментарий к

Надеюсь, эта глава вас не разочарует. с нетерпением жду ваши комментарии, мне реально нужно знать, нравится ли вам.

Пы.сы. Вышла новая глава продолжения фика той, что умеет хорошо меня пинать и подпинывать :) https://ficbook.net/readfic/9355202

========== Часть 3 ==========

Она всегда тщательно берегла свою слабость от чужих умов. Кто знает, может поэтому большой мир показался безжалостным океаном, способным одной огромной волной утопить её в своих ледяных водах. Отправить её на самое дно без шанса на иную жизнь. Сколько себя помнила, она боялась. Страшилась остаток своего отпущенного времени провести в невозможности влиять на собственную судьбу, боялась, что до конца своих дней будет просыпаться в холодном поту после раздирающих душу кошмаров, боялась, что появится тот, кто сломает её, обрядит в красивые шмотки или лохмотья и оставит подле себя безвольной марионеткой, чья участь будет ограничиваться раздвиганием ног по команде и вынашиванием приплода.

Многим девчонкам-омегам из её приюта подобное было пределом мечтаний, они с кудахтаньем наседок по вечерам обсуждали то, как они будут жить в роскоши, кататься на дорогущих машинах с обязательным водителем. Делились мечтами, что вот точно каждая встретит своего идеального альфу и тот, само собой разумеется, будет носить их на руках от постели к готовому накрытому вкуснейшим завтраком, или обедом, или ужином, столу и будет кормить с ложечки. Мечтали, что будут целыми днями гулять по магазинам и салонам красоты, тратя неимоверные суммы на себя, таких красивых.