Текст книги "Ороборо: Арлекин (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Ты плакался как-то, что жаждешь получить отдельный кабинет. Если будешь сидеть на попе ровно, от этой самой жажды и сдохнешь, а кабинет не получишь. Когда ещё выпадет такой шанс? Они берут пока добровольцев – пользуйся случаем. Потому что когда они загребут всех без разбора, ничего уже не обломится.
– Меня пугают твои амбиции.
– Смысл чем-то заниматься, если не стремишься к вершине? – пожал плечами Чонин и подмигнул ему. – Посмотри на плюсы – нам дадут винтовки и бронежилеты. Круто же, да?
– Господи, ребёнок, тебе сколько лет, чтобы тащиться от таких игрушек?
– Это игрушки для взрослых, – умело ослепил его солнечной улыбкой Чонин. – Дедуля, кончай брюзжать, а?
– Слушай, а там спасательные жилеты выдадут?
– Зачем? – Чанёль обожал, когда на лице Чонина появлялось удивлённое выражение. Тогда Чонин выглядел младше, чем был, и казался невозможно милым.
– Чтобы никто не утонул.
– Гм… ты не умеешь плавать?
– Умею, просто… не совсем… не очень… не то чтобы… ну вот как-то… не особенно… не слишком…
– Хреново, да? – устав слушать его попытки сносно и достаточно мужественно описать свои навыки, предположил Чонин.
– Угу, – поник он и обиженно надулся. Каждому неприятно слышать подобный эпитет по отношению к себе любимому.
– Надо написать на сайте министерства анонимное предложение о выпуске специальных комбинаций «два в одном: спасательный жилет и бронежилет со стразами и матрасом экстренного надувания». Последний писк военной моды Пусана. Ты же местный, Ёлли. И не умеешь плавать? Да уж…
Чонин не упустил возможность сплясать на костях поверженного противника и потыкать палочкой в любимую мозоль – фигурально, но вполне себе ощутимо и болезненно.
– Иди ты… Я умею плавать, просто не блестяще. У меня… плавучесть паршивая, а не как у некоторых, которые не тонут. Потому что я золото.
Один – один. И Чанёль довольно улыбнулся, правда, тут же подвис, когда вдруг осознал, как именно его назвал недавно Чонин.
– Золото, тогда что ты так переживаешь-то? Благородному металлу не страшны потопление и сотни лет пребывания на дне морском. Эй, красавица, вернись на грешную землю! – Чонин помахал у Чанёля рукой перед глазами. Тот моргнул и перевёл ошарашенный взгляд на Чонина. В ушах всё ещё звучал низкий и обманчиво мягкий голос: «Ёлли».
– Лейтенант Ким Чонин, вы, наверное, думаете, что располагаете достаточным количеством информации о предстоящей операции? И даже знаете время и место сбора? – внезапно напомнил о себе громко и с недовольными интонациями капитан Бан. – Лейтенант Пак, тот же вопрос!
– А? Что? Уже выступать? Всегда готов, господин капитан! – привычно свёл всё к шутке и маленькой клоунаде Чанёль. Все вокруг негромко засмеялись, снижая общий градус раздражения.
– И вообще – это ты меня втянул в эту авантюру! – пришипел Чанёль под прикрытием всеобщего веселья.
– Да ты что? Язык у тебя на месте, мог и отказаться, но ты, как видно, решил идти у меня на поводу?
Чанёль в рамках личной мести долбанул пяткой по ножке стула, на котором развалился Чонин. Тот вместе со стулом покачнулся, затем схватился за край стола, чтобы не завалиться назад.
– Эй!
– Что? – Чанёль смотрел на него большими глазами, не замутнёнными разумом – исключительно ангельской невинностью.
Чонин неожиданно улыбнулся ему, но тут же отвернулся с загадочным смешком. И Чанёль понял, едва пришёл в себя и смог измерить самому себе пульс, что в его списке фетишей на самом деле нет ни начала, ни конца, ни середины, а есть всего один пункт.
Этот пункт назывался «лейтенант Ким Чонин, весь – целиком и полностью».
========== 7. Ревнующий эвкалипт и сонный мишка-коала ==========
К операции подготовились основательно и постарались подгадать с погодой, но получилось как всегда. Над морем свинцовым покрывалом висели тучи, ветер иногда пытался сбить с ног, а волны били в берег сильнее, чем стоило бы. В целом же всё выглядело не таким уж паршивым, поэтому операцию отменять не стали. Да и помимо погоды всё же существовали курьеры, которые не каждый день проходили под носом у полиции.
Чонин торчал на носу патрульного катера с мощным биноклем в руках. Чанёль жался к его боку и жмурился от летевших в лицо брызг.
– Перепады температуры, да? – недовольно бурчал он. – Как твоя спинка?
– Заткнись. Пожалуйста, – тихо попросил Чонин, не взглянув на него.
Через полчаса катер остановился на нужной позиции, над носом натянули брезентовый тент для защиты от влаги. Чонин открыл футляр с винтовкой и принялся отточенными движениями собирать свой рабочий инструмент. Чанёль хотел помочь и подать пару деталей, но смуглые пальцы всё сцапали гораздо раньше.
Чонин провёл пальцами по винтовке, словно погладил, вскинул перед собой, упёр прикладом в плечо и прицелился.
– Эй, а это? – Чанёль повертел в пальцах позабытый оптический прицел.
– Не пользуюсь.
Чонин левой рукой взял бинокль и принялся осматриваться с его помощью.
– Как же ты попадаешь?
– С помощью магии, – слабо улыбнулся уголком рта Чонин. – Умею заклинать пули, а ты что думал?
– Лейтенант Ким! Отставить немедленно! Прикрутите эту ерунду туда, где она должна быть! – возмутился руководитель их группы и вручил Чонину тот самый оптический прицел.
Чонин тяжко вздохнул, но прицел прикрепил на законное место, заглянул в него, выдерживая расстояние в десяток сантиметров между глазом и окуляром.
– Ты, правда, можешь стрелять без него? – недоверчиво переспросил Чанёль.
– Могу, но мне редко разрешают использовать собственный метод стрельбы.
– Почему?
– Потому что не соответствует традициям. Никто так не стреляет. Только я.
– Но ты же попадаешь?
– Всегда, – Чонин снова слабо улыбнулся, изучая морские волны через окуляр прицела.
– Тогда почему не разрешают стрелять так, как тебе удобнее?
– Ёлли, отстань, а? Или спроси у них, а не у меня. Может, они в магию не верят… – Чонин внезапно поднёс к губам рацию. – Вижу курьера. На одиннадцать. Группа М-2.
– Курьер движется? – прохрипели из рации.
– Да. Примерно десять узлов, но замедляется.
Чонин вытянулся на специальной подставке и удобно устроил винтовку над бортиком, не глядя сунул Чанёлю бинокль и указал нужное направление. Они оба через минуту следили за грузовым катером с белой надписью на борту. Судно назвалось «Белла». Чанёль различил закреплённые на палубе разнокалиберные ящики. Контейнерами тут и не пахло, но, судя по количеству ящиков, груз на катере всё равно внушительный.
Чонин торопливо схватил рацию.
– На борту курьера ящики с си-четыре.
– Си-четыре? – переспросил тихо Чанёль. Он помнил, как Чонин упоминал си-четыре, когда говорил о той мине на вокзале.
– Классика. Используется для М18 «Клеймор» – в том числе. То есть…
– Та мина на вокзале тебе покоя не даёт, – «перевёл» Чанёль и снова принялся наблюдать за катером в бинокль. Катер действительно существенно сбавил скорость, а потом и вовсе остановился. Ожидаемо. Перед операцией проводили инструктаж, и Чанёль помнил, что говорили о патрулировании акватории. Курьер сейчас наверняка пытался связаться с кем-то на берегу и выяснить, когда и как он может добраться до берега, никому не попавшись на глаза. Умно. Потому что патруль непременно остановил бы такой подозрительный катер с бардаком на палубе и кучей подозрительных ящиков.
– Хоть бы маскировались получше…
– А зачем? У них своя система, и она работает. Маскировка денег стоит.
Чанёль покосился на Чонина, обдумал его слова и промолчал. В самом деле, чего уж там, на маскировку надо тратиться.
– Вижу объект. Группа М-2.
– Что он делает?
– Минуту… – Чонин терпеливо следил за человеком на борту катера. – Он собирается сбросить груз в воду. Жду указаний.
Чанёль моргнул и припал к биноклю. Сколько ни смотрел, так и не понял, как Чонин определил, что кто-то хочет сбросить груз, если… Катер покачнулся, когда один из ящиков рухнул в воду.
– М-2, вы видите объект?
– Да, – подтвердил Чонин.
– Можете стрелять?
– Да.
– Просто останови его, малыш, – внезапно прозвучал по рации незнакомый голос. Чанёль удивлённо повернул голову и отметил, как пальцы Чонина на миг напряглись. Долгий выдох, пауза, глубокий вдох, снова пауза и вместе с очередным выдохом Чонин потянул за спусковой крючок. Винтовка в его руках дёрнулась. Чанёль приник к биноклю и различил, как человек на борту катера нелепо взмахнул руками и рухнул на палубу.
– Приказ выполнен. Объект ранен. Требуется медицинская помощь, – отрывисто отчитался Чонин и почти что отбросил рацию в сторону. Молча и быстро разбирал винтовку, не обращая внимания ни на что и ни на кого.
– Поздравляю, ты его подстрелил аккуратно и гуманно, – заявил высокий человек в пятнистой форме с нашивками армейского генерала. – Дырка в ноге, в мякоти, артерия не задета. Все в восторге – им есть кого допрашивать.
Чонин отодвинул футляр с винтовкой, выбрался из-под полога и всё так же молча прикоснулся пальцами к кромке шлема.
– Так точно, господин генерал, – негромко ответил он после непозволительно долгой паузы.
Генерал небрежно махнул рукой, окинул Чанёля быстрым взглядом и вновь уставился на Чонина.
– Что ты тут делаешь? Я думал, ты в Сеуле.
– Меня перевели, господин генерал.
– Перестань, – велел генерал. – С какой это стати тебя перевели? Как родители?
– Спасибо, в порядке. Перевели из-за климата… хён.
Чанёль насторожился. Он с самого начала понял, что надо держать ушки на макушке, но что-то пока разобраться никак не мог в происходящем. Ясно лишь то, что этот военный откуда-то знал Чонина. И Чонин тоже его знал, и был явно не в восторге от встречи.
– Из-за климата? – Генерал нахмурился. – Только не говори, что тебя подстрелили. Стоит уехать – сразу столько всего случится… Так ты теперь тут? Один?
– Не стоит волноваться, хён. Я могу быть свободен?
– Д-да… конечно.
Чонин ухватил Чанёля за руку и поволок за собой – подальше от генерала. Они забрались в лодку, которой полагалось доставить на берег всех, кто далее не участвовал в операции. Свою часть работы они выполнили, сейчас пробил час экспертов и ребят на берегу, пытавшихся определить пункт, куда надо было доставить груз.
Путь до берега прошёл в молчании, а когда они окончательно освободились, расстались с бронежилетами и шлемами и добрались до машины, Чанёль позволил себе раскрыть рот.
– Откуда ты его знаешь?
– Кого? – Чонин в наигранном недоумении вскинул брови и потянул за собачку молнии на куртке, чтобы застегнуть её до конца. Чанёль сдёрнул с собственной шеи вязаный шарф, обошёл вокруг машины и накинул шарф на Чонина. На пояс. Обмотал пару раз и завязал.
– Ну и что ты сделал?
– Перепады температуры, – напомнил Чанёль. – Ты пару часов лежал под холодным дождём с винтовкой в обнимку.
– Под тентом, там было сухо.
– Не придирайся к словам. Ты меня понял. Быстро в машину.
– Эй, с какой стати ты…
Чанёль сам запихнул его в салон и собственными руками застегнул ремень безопасности. Замер, когда почувствовал горячий выдох возле левого уха.
– Ты ревнуешь, Ёлли? – очень тихо прозвучало всё у того же уха. Новый горячий выдох опалил кожу будто бы огнём.
– Нет, – глухо рыкнул Чанёль и подёргал крепление, якобы хотел убедиться, что надёжно пристегнул Чонина.
– Жаль. Мне понравилось.
Чанёль машинально повернул голову и залюбовался – у Чонина плясали чёртики в глазах, и он улыбался. Не ослепительно и не уголком рта, иначе. Такой улыбки Чанёль у него раньше не видел ни разу. Мягкая, чистая и… как приглашение, перед которым нельзя устоять.
Чанёль не устоял. Он даже не пытался. Упёрся рукой в спинку сиденья над плечом Чонина и наклонил голову, провёл губами по твёрдому подбородку, задержался на ямочке в центре, потом искал губами губы Чонина и чувствовал, как удовольствие растекается по телу – вместе с кровью по венам, живёт в биении сердца. Он чуть не задохнулся от счастья, когда Чонин прикоснулся ладонями к его лицу, притянул ближе и сделал поцелуй откровенно земным и греховным, словно настойчиво пытался опровергнуть слова Чанёля о небесном хранителе.
Твёрдые полные губы преследовали Чанёля, не позволяли отстраниться, хотя к его лицу Чонин прикасался буквально кончиками пальцев, нежно и невесомо.
Впрочем, отпрянуть друг от друга им всё же пришлось, когда воздуха стало не хватать обоим. Чанёль торопливо отступил на шаг от машины, долбанувшись в процессе головой о свод. Потирая ушибленную макушку, захлопнул дверцу, обошёл вокруг машины и сел за руль. Молча пристегнулся, захлопнул дверцу со своей стороны и бросил быстрый взгляд в зеркало, чтобы не смотреть на Чонина прямо.
– Ты так и не сказал, кто это был.
– Генерал Чон Юнхо, – после долгой паузы отозвался Чонин, повозился на сиденье, уселся удобнее и прикрыл глаза. – Он… в некотором роде мой кумир.
Чанёль промахнулся ключом мимо замка и с возмущением посмотрел на безмятежного Чонина.
– Какой ещё кумир?
– Офицер. Чёрт, сложно объяснить. Я его знаю ещё с тех пор, как пешком под стол ходил. Он мне всегда нравился, и я хотел быть похожим на него. Наверное. Сначала это было слепое обожание, а потом, скорее, соперничество. Или даже война. Мне было важно заслужить его одобрение.
– И как?
– Ну… вроде бы и заслужил, но в то же время или мне мало, или я недоволен, или считаю одобрение фальшивым. – Чонин провёл ладонью по лицу и вздохнул: – Я не знаю. Когда-то хотел выбрать армию, а потом стал часто ловить себя на мысли, что Юнхо всегда проявляет ко мне интерес. И что могут по этому поводу думать другие.
– Приписывали твои успехи ему? Якобы он оказывает тебе протекцию?
– Вроде того. Поэтому…
– Поэтому теперь ваши отношения похожи на то безобразие, которое я видел, – подытожил Чанёль. – Генерал тебя пытается погладить по шёрстке, а ты рычишь и топорщишь иголки во все стороны. Угу. Всё ясно. Какая гадость!
Запрокинув голову, Чонин громко рассмеялся, через минуту унялся и зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Неужели это выглядит именно так? – пробормотал он.
– Я тебе описал это с позиции независимого эксперта, впервые узревшего подобную комедию. Слушай, давай ты поспишь немного, а? У тебя после сна обычно всё в норме и ничего не болит. Нам всё равно надо только сдать стандартные отчёты и домой. Я заеду в отделение, черкну отчёты за себя и за тебя, а ты спи себе.
– Но потом домой надо идти ножками, – усмехнулся Чонин, однако глаза послушно закрыл.
– Не надо, я тебя отбуксирую.
– Надорвёшься, Ёлли, – уже сонно буркнул Чонин.
Чанёль завёл машину, аккуратно объехал контейнер и свернул к выезду. Чонин окончательно вырубился уже спустя семь минут. Хотя Чонин вообще мог спать где угодно, когда угодно и при любых условиях.
Чанёль оставил машину у парадного входа, пронёсся сайгаком по всему первому этажу, торопливо заполнил отчёты, нарисовал подписи и вручил бумаги ошалевшему капитану Бану, после чего сайгаком же умчался, забыв попрощаться.
Запрыгнув в машину, Чанёль погнал домой. Настроение ему самому казалось неоправданно приподнятым, и вообще он ощущал себя излишне возбуждённым и счастливым вопреки логике. Погрешил на поцелуй. Но его не первый раз в жизни целовали, даже не второй. И он сам не впервые кого-то целовал. Хотя с такими вот последствиями… всё-таки впервые.
У общежития Чанёль выбрался из салона, открыл дверцу со стороны Чонина, отстегнул ремень и почесал затылок. В голову не шли оптимальные способы доставки рослых парней на пятый этаж на родном горбу.
Чанёль наклонился вперёд и для начала попытался достать Чонина из машины. Недооценил – Чонина и его сонную наглость. Чонин деловито ухватился за любезно подставленную шею руками, а когда Чанёль полез из салона…
Возле лифта собачились всё те же две бравые бабёнки.
– Да чтоб у твоей кошки когти и хвост поповылезли! Тварь такая! Жрёт мою рыбу на балконе! Как ей только не треснуло?! Смотри за ней, не то я её саму вместо рыбного фарша приготовлю!
– Да ты лучше б за своей рыбой смотрела! Что ты мою кошку дразнишь?
– Да ты сама…
Обе бабёнки заткнулись и уставились на Чанёля, едва за ним с громким стуком захлопнулась дверь. Тот замер на нижней ступеньке лестницы одиноким и слегка лохматым эвкалиптом, на котором мишкой-коалой висел спящий Чонин. Мишкой-коалой – это когда руками за шею, ногами за пояс и дрыхнуть носом в плечо – и пусть весь мир идёт в пешее эротическое вместе со своими грязными инсинуациями.
Чанёль осторожно выдохнул, продефилировал мимо лишившихся дара речи бабёнок, шмыгнул в лифт и ткнул в нужную кнопку. И перевёл дух с облегчением, когда створки лифта сомкнулись, отгородив его от шокированных дамочек.
Он попытался удобнее удержать Чонина: сдвинул ладони на бёдра, подхватил и прижал к себе плотнее, уловив запах хвои и мандарина. Чонин ткнулся носом ему в шею, сонно пробормотал что-то, скользнув по коже сухими губами и породив тем самым приятную щекотку, и снова сладко засопел.
Изверг.
В шаге от цели, то бишь, двери квартиры, Чанёля постигла новая беда: ему полагалось как-то отыскать ключ и отпереть дверь, не позволив при этом Чонину упасть. С другой стороны… Чанёль осторожно отпустил Чонина и развёл руки в стороны. Тот издал низкий недовольный звук, крепче обхватил Чанёля руками и ногами, явно никуда не собираясь сваливаться, и продолжил сопеть тихо и мирно. Чанёль беззвучно возблагодарил небеса за врождённую цепкость Чонина, нашарил в кармане ключ и отпер проклятую дверь.
Для начала он кое-как отлепил от себя «мишку-коалу» и спровадил его на кровать, после чего стянул с него обувь, шарф и куртку. Прихватив это добро, вымелся из комнаты и притормозил в прихожей. Чанёль аккуратно повесил в шкаф куртку Чонина, пристроил рядом свою и поставил внизу обувь. Наскоро переодевшись, отправился оценить запасы еды. Голодная смерть им пока не грозила.
Он как раз копался в холодильнике, когда у двери щёлкнул выключатель. Похоже, Чонин всё-таки протёр глаза и решил согреться под струями горячей воды.
– Только осторожнее, – крикнул Чанёль и дважды стукнул в стенку. С той стороны ему ответили таким же двойным стуком.
Чанёль сосредоточенно резал рыбу холодным и острым ножом, но думал не о еде, а о том, что в ванной Чонин без одежды и под тёплыми струями, по его тёмной коже ручейками сбегает вода, на лице с твёрдо вылепленными скулами и подбородком блестят прозрачные капельки…
– Вот чёрт! – Чанёль выронил нож и с обидой уставился на указательный палец. Там медленно набрякла тёмная капля, сорвалась вниз и разбилась о разделочную доску, превратившись в красную кляксу. Чанёль вздохнул и поднёс палец к глазам поближе. Различил глубокий и даже широкий порез. Там как раз проступила новая капля.
Ну вот, домечтался…
Чанёль дара речи лишился, потому что на его запястье легла твёрдая ладонь, а на пострадавшем пальце сомкнулись горячие губы, не позволив второй капле раскрасить красным ломтики рыбы. И Чанёль растерянно подумал, что не заметил, как за стеной стих шум воды. Как скрипнула дверь, он тоже не услышал.
Чонин смотрел на него из-под длинной чёлки. Медленно разжал губы и напоследок провёл по ранке кончиком языка.
– Сам будь осторожнее, – тихо вернул он Чанёлю брошенное незадолго до этого предупреждение. – Болит?
Комментарий к 7. Ревнующий эвкалипт и сонный мишка-коала
Беру тайм-аут) Скоро вернусь и продолжу выкладывать оставшиеся главы)
обложка: https://pp.vk.me/c625726/v625726763/2bcfd/d7hQweR74GM.jpg
========== 8. Чуть-чуть не считается ==========
Чонин взял нож, заставил Чанёля посторониться и принялся резать рыбу.
– Что ты с ней делать-то собрался?
Чанёль молча переминался рядом с холодильником с ноги на ногу и разглядывал Чонина. Тот влез в светлую футболку и знакомые свободные брюки, но даже сквозь одежду чувствовался жар его тела. И в воздухе витали отчётливые хвойные и мандариновые нотки.
– Вот. – Чонин отложил нож, покончив с рыбой. Словно бы неохотно повернул голову и посмотрел на Чанёля, опустил взгляд на его губы и кончиком языка провёл по губам собственным.
– Ты издеваешься? – спросил Чанёль слабым голосом – попытки отвести глаза от губ Чонина оказались тщетными.
– Нет. Всего лишь вывожу тебя на чистую воду вместе с твоими желаниями. Заставляю тебя терять голову. И как? Получается? – Ослепительная улыбка и горячие искорки в глубине тёмных глаз.
Чонин отступил от стола, крутанулся на пятке, проскочив между стулом и холодильником, и внезапно оказался прямо перед Чанёлем.
Шаг назад, спиной к стенке – и бежать Чанёлю уже некуда, только вперёд. А впереди – Чонин.
Их разделял всего один шаг. Пока Чонин не преодолел это расстояние и не прижал ладонь к груди Чанёля, надёжно зафиксировав его на месте и отрезав все возможные и невозможные пути отступления. Просто стоял и смотрел. А Чанёль смотрел на него и не представлял, что будет дальше и как. Догадывался, но не представлял. Воображение пасовало.
Ладонь Чонина издевательски медленно поползла вверх, легла на шею, потом – на затылок. Они соприкоснулись лбами и ощутили на губах тёплое дыхание друг друга. Чанёль сглотнул, потому что вдруг осознал, что прежде переоценивал разницу в их росте. Чонину не требовалось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Помнишь, я сказал, что это глупо? – пробормотал Чонин, спрятав всё, что отражалось в его взоре, за полуопущенными веками и едва заметно подрагивающими полукружиями ресниц. – Я всё ещё так думаю. И по-прежнему разваливаюсь на части. Вряд ли я тяну на предел твоих мечтаний, но всё так же сильно…
– Что? – Чанёль не выдержал томительной паузы длиной в вечность, даже если она не затянулась дольше двух секунд.
– …хочу тебя, Ёлли, – договорил с непоколебимой уверенностью Чонин и снова прямо посмотрел на Чанёля.
– Но ты же говорил, что ты…
– Ты помнишь то, что я говорил? – Чонин тонко улыбнулся. – Мне это нравится. А ещё ты ревновал не так давно. И это мне понравилось ещё больше.
Он решительно надавил ладонью на затылок Чанёля.
– Я не…
– Ты думаешь о поцелуе. Прямо сейчас, – перебил его Чонин и облизнулся. Даже если Чанёль изо всех сил старался не думать ни о каких поцелуях, теперь это было невозможно. Хотя он пытался оклематься, но напрасно. Чонин просто не дал ему возможности ускользнуть и спастись. Сильная рука на затылке напомнила о себе, а потом Чанёль сам так же исступлённо ловил полные губы своими.
Чанёль не знал, что чувствовал Чонин, зато он сам стоял на непослушных ногах и паршиво ориентировался в пространстве. Ему всё время казалось, что он вот-вот потеряет равновесие и упадёт, поэтому он отчаянно хватался руками за Чонина. В ушах шумело и гулко стучало. Всё быстрее и быстрее. И далеко не сразу в этом бешеном стуке Чанёль опознал собственный пульс.
Чанёль не помнил, откуда брались те выступы и стены, о которые он ударялся то плечами, то спиной. И он не понял, откуда взялась кровать, на которую он рухнул. Чонин упал на него сверху, опалив жаром гибкого тела, знакомо толкнул ладонью в грудь, заставив распластаться на матрасе, и ожёг поцелуем шею. При мысли, что там останется след, Чанёль рванулся вверх, а через миг вжимал в матрас Чонина и сам помечал смуглую шею губами – устоять не смог. Целовал и притирался бёдрами к бёдрам Чонина. Ткань брюк казалась ужасающе грубой, мешала, но если бы не она, Чанёль, скорее всего, опозорился бы, потому что у Чонина отлично всё получалось.
Получалось делать так, чтобы Чанёль терял голову. И он в самом деле терял голову от осознания, что держит в своих руках настоящего Чонина, реального, не плод воображения. Терял голову, когда понимал, что лежит вместе с Чонином на одной на двоих простыне, касается губами горячей шеи, чувствует чужой пульс, когда проводит языком по бронзовой коже. И он терял голову, потому что никто не собирался его отталкивать. А ещё он был возбуждён так сильно, что это навевало воспоминания о школьно-студенческих временах. И Чанёль не помнил, когда хоть кто-то другой производил на него такое же сильное впечатление.
С глухим стоном он припал к губам Чонина, жадно сдавил бока руками и обрушился на него всей тяжестью собственного тела. Тот молча отвечал на поцелуй, просовывая руку между ними. Чанёль задохнулся, ощутив проворные пальцы, проскользнувшие за пояс его брюк и под резинку трусов.
– Ты!.. м-м-н… – Чанёль зажмурился, потому что теперь головка его члена упиралась в основание ладони Чонина, а быстрые пальцы с дразнящей лаской касались напряжённого ствола и подбирались к яичкам.
– Ещё один такой стон… – прошептал Чонин ему на ухо и на миг прихватил мочку зубами, отпустил и продолжил: – Ещё один – и я точно развалюсь на части. От бурного оргазма.
– А ты не распускай руки, – попросил Чанёль с отчётливыми умоляющими нотками. И сам поразился тому, как прозвучал его голос: хрупко и ломко, несдержанно, предельно низко и почти на грани пугающего шёпота, как в фильме ужасов. Только вместо того, чтобы пугать, этот голос возбуждал. Самого Чанёля – в том числе.
– Где твоя выдержка? – со смешком поинтересовался Чонин, дёрнулся под ним, чтобы прижаться бёдрами плотнее. Чанёль помотал головой, немного приподнялся, опираясь на локти, – не лежать же всё время на Чонине, придавливая его собой. Смотрел сверху вниз на лицо, в котором неведомый творец твёрдой рукой проводил каждую линию, создавая что-то своё, особенное, выходящее за рамки обычности. В соблазнительно блестящих и устремлённых на него глазах он видел неприкрытое желание и обжигающую страсть. И видел сильную волю, что удерживала всё это под контролем. Пока что.
Невольно он подумал вслух:
– А что надо сделать мне, чтобы голову потерял ты?
– Я потерял её окончательно в твой день рождения, – хмыкнул Чонин и пробежался кончиками пальцев от ключицы до подбородка, обвёл губы, тронул переносицу и нарисовал воображаемую линию вдоль носа Чанёля, напоследок легонько нажал указательным пальцем на кончик носа и улыбнулся, словно ребёнок, на чьи проделки взрослые закрыли глаза. – Я хочу тебя, Ёлли. Только себе. Совсем. Наверное, надо было предупредить тебя заранее…
– О чём? – Чанёль «поплыл», потому что Чонин вновь полез рукой к нему в брюки. Смысл слов при таком раскладе терялся и ускользал.
– Я жуткий собственник, – выдохнул ему в губы Чонин, – и ненавижу делиться. А ещё ужасно привязчивый. От меня трудно отделаться.
Прямо сейчас Чанёль совершенно не собирался отделываться от Чонина, к тому же, довольно проблематично отделаться от человека, который сжимает пальцами ваш возбуждённый член и точно знает, как надо прикасаться, чтобы превратить обычное удовольствие в сводящий с ума шквал из голых страстей.
С низким рычанием Чанёль яростно дёрнул светлую футболку. Прозвучал подозрительный треск, но никто не обратил на это внимания. Чанёль содрал чёртову футболку с Чонина и потянул за шнурок на поясе, ослабив его. Приподнялся, повозился немного, устроившись на коленях, и пальцами сжал мягкую ткань свободных брюк. Чонин наблюдал за каждым его действием с удивительным спокойствием на лице, но в его глазах по-прежнему горел огонь.
Чанёль старался не смотреть Чонину в глаза. Он медленно снимал брюки и завороженно пялился на каждый новый сантиметр смуглой кожи, открывающийся ему. И облизнул сухие губы, когда убедился, что нижнее бельё Чонин не потрудился надеть. Зажмурившись, он наклонился и тронул губами заметную под гладкой кожей синюю жилку, что проходила как раз поверх костного выступа над правым бедром. Чонин шумно выдохнул. Мышцы бёдер и живота ощутимо напряглись под руками Чанёля. Он прижался опять губами к смуглой коже над бедром и улыбнулся, потом пометил поцелуем низ живота, снова бедро, ещё – немного ниже, и ещё, и опять, добрался до правого колена, смял пальцами складки ткани и избавил Чонина от одежды. Совсем. На гибком теле не осталось ни единого клочка ткани. И Чанёль, усевшись на пятки, мог вволю любоваться Чонином, видеть его полностью и в деталях.
Чонин вытянул руки над головой и потянулся, выгнувшись всем телом, потом подложил руки под голову и приподнял левый уголок рта в немного надменной усмешке. Он знал, насколько хорош, и явно не собирался ломать комедию, изображая ложную скромность и невинность.
– Зараза, – с осуждением пробормотал Чанёль, пытаясь побороть возбуждение.
– Это к тому, что я земной, – тихо пояснил Чонин. – Совсем-совсем. Не небесный. Куда ты пялишься?
– Да так… – Чанёль торопливо отвёл глаза. – Проверял, насколько верными были приметы.
– И как? – Чонин не удержался от смешка.
– Ты знаешь сам, – смущённо буркнул Чанёль, коснувшись ладонью тонкой лодыжки Чонина. – И да, ты совсем не небесный. Сейчас. Сейчас ты как грех, но, кажется…
– Что кажется? – хриплым шёпотом уточнил Чонин, высвободил лодыжку из пальцев Чанёля и внезапно прижал ступню к низу его живота, медленно поглаживая сквозь тонкий хлопок футболки, легко нажимая то подвижными пальцами, то пяткой.
Чанёль с низким стоном зажмурился и накрыл ступню Чонина ладонью, лишь бы немного замедлить и чуть-чуть уменьшить это острое удовольствие.
– Кажется… – тоже прошептал он и тоже хрипло, – кажется, я вполне готов гореть в аду. Из-за тебя. Коснуться тебя – согрешить. Подумать о тебе – согрешить. Возжелать тебя – согрешить вдвойне. Потому что ты всё равно небесное существо, лишённое воспоминаний о земных страданиях. Ангел. И… убери свою ехидную улыбочку с рожи, пока я не приложил об неё кулаком! Я дурак, несу лирическую чушь, и я это знаю. Но пока я хочу нести чушь, ты должен тихо лежать и внимать с благодарностью и почтением!
Запрокинув голову, Чонин расхохотался. Он уже не пытался скрыть неуместное – исключительно с точки зрения Чанёля – веселье.
– Что смешного? Я тебе тут, между прочим, душу открываю, а ты ржёшь? – возмутился оскорблённый в лучших чувствах Чанёль.
– Чёрт… – выдохнул умирающий от смеха Чонин. – А я думал, это я романтик и сентиментальный дурак. Ну да, ну да…
Чонина скосил новый приступ смеха. Удар подушкой по голове впечатления на него не произвёл – он продолжал почти что кататься по кровати.
– У меня всё упало от твоего ржача, – посетовал Чанёль, отбросив бесполезную подушку в сторону. – Так у нас ничего не…
Он умолк, потому что Чонин одним гибким движением сел на кровати, и их лица оказались так близко, что они улавливали губами выдохи друг друга. Чанёль не успел ничего ни подумать, ни сделать, а Чонин уже отпрянул и знакомо прижал ступню к низу его живота, потёрся, сдвинул ещё ниже и поддел подвижными пальцами футболку. Ступня через пару секунд коснулась кожи Чанёля и медленно поползла вверх, утягивая за собой ткань. Когда ступня добралась до груди, и пальцы коварно потревожили сосок, Чанёль перевёл взгляд на Чонина. Сначала полюбовался на тонкую лодыжку, голень, «украшенное» синяками колено, затем только посмотрел Чонину в лицо и машинально облизнул губы. На него никто никогда не смотрел так, как смотрел сейчас Чонин. Тот выглядел как маленький ребёнок, которому подарили на день рождения именно то, о чём он долго-долго мечтал.
