Текст книги "Между льдом и пламенем (СИ)"
Автор книги: IamMilady
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Гарри воззрился на подругу неверящим взглядом, приоткрыв рот от только что услышанного.
– Что ты сказала? – переспросил он, в глубине души надеясь, что это воображение сыграло с ним злую шутку.
– У Малфоя был сильный ушиб. Я не могла пройти мимо этого и применила Заживляющую мазь, – Гермиона осознала, что сказала, и смутилась от промелькнувших воспоминаний.
– Ты помогла Малфою?! – громче, чем следовало, спросил гриффиндорец, и парочка хаффлпаффцев, выходящих с завтрака, посмотрели на однокурсников.
– Да, помогла. И что? – девушка с вызовом посмотрела на друга, скрестив руки на груди.
Вопросы Гарри начинали ее злить. И если во вторник Грейнджер подозревала слизеринцев в каком-то заговоре против Гарри, то теперь казалось, что он сам затеял что-то против Драко. Эти мысли крепли с каждым днем, и Поттер совсем себе не помогал, избегая подругу. Наоборот, по мнению Гермионы вина была за тем, кто скрывался.
– Ничего. Прости. Ты, как всегда, добра ко всем, Гермиона, – на свое счастье Гарри не продолжил расспросов. Если бы он узнал, как именно помогла Малфою Гермиона, то путь слизеринца начался бы с Больничного Крыла и закончился в Святом Мунго.
Именно такие мысли успели посетить голову Избранного, когда он услышал о помощи бывшему врагу. Откуда они взялись и как бы Поттер осуществлял их, уже другой вопрос. Но он точно ни с кем бы не советовался и ни у кого не просил бы помощи. Даже у Рона. И у него, и у Лаванды были слишком длинные языки (безобидные, конечно, но глупые), которые всенепременно в случайных разговорах открыли бы причину прибывания Малфоя в печальном состоянии.
– Да. Я все сделала правильно, – не то себе, не то Поттеру сказала Гермиона с решительностью, говорившей тому, что и впредь, если понадобиться, она будет помогать Малфою, чтобы ни говорили другие. – Надеюсь, ты написал эссе по Защитным чарам. Снейп не будет церемонится с тобой, – и получив от Гарри положительный ответ, девушка, попрощавшись с ним до ЗОТИ, поспешила на завтрак, в голове прокручивая реакцию Гарри на его слова о помощи слизеринцу. Чем была вызвана столь бурная реакцию друга, учитывая, что он, как и она, давал в Визенгамоте показания в защиту Малфоя?
***
Невозможно было поверить, но Северус Снейп опаздывал на собственное занятие. Прошло уже непозволительно много с его начала – целых пять минут, а профессора и директора в кабинете не наблюдалось. Слизерин, бывший раньше под руководством Снейпа, не отказывал себе в шумных разговорах, перебивающихся еще более громким гоготом мужской половины, когда кто-нибудь из них говорил смешное или нелепое. Гриффиндорцы, боясь потерять баллы в самом начале семестра или, что хуже, уйти в минус, тихо переговаривались, иногда кидая недовольные взгляды на хохочущих змей.
– Нет уж, я не хочу быть укокошенным в следующем матче, – неестественно громко ответил Блетчли на заданный ему кем-то из однокурсников вопрос.
Гриффиндорцы посмотрели на своего Героя. В кабинете в мгновение ока повисла напряженная тишина.
– Майлз, ты берешь на себя слишком много. Ты только вратарь, – протянул Малфой с усмешкой, не поворачиваясь в сторону львиного факультета.
Рон выразительно посмотрел на Гермиону, как бы говоря, что в произошедшей ранее ситуации виноват сам Малфой, который, как всегда, спровоцировал Гарри. Гермиона закатила глаза и развернулась к себе, все внимание переключив на пергаменты с эссе, тем самым говоря друзьям, что она не желает быть втянута в конфликт.
– А ты значишь очень многое, белобрысый хорек? – встрял Уизли.
Видимо, в этом году Рональд решил потягаться в остроумии, в котором он и раньше проявлял кое-какие таланты, но на восьмом году обучения довел их до возможного для себя совершенства.
– Во время моих отборочных никто не насылал на другого потенциального ловца Конфундус, – проговорил Драко, кинув быстрый взгляд на Грейнджер, чьи щеки залились краской, которую она постаралась скрыть копной густых непослушных волос. Но никто из двух факультетов не обратил на Золотую Девочку внимания, так как никому, кроме Малфоя, случайно подслушавшего разговор Уизлетты и Грейнджер о неудаче постигшей Маклаггена в виде заклинания, незаметное вырвавшегося из волшебной палочки второй, ничего известно не было.
– Неужели? – неожиданно раздался голос Поттера. – Мне кажется, что именно благодаря мне, ты стал походить на ловца. Следуя моему примеру, Малфой, ты смог понять, как правильно гнаться за снитчем, – выпад со стороны гриффиндорца заставил оба факультета уставиться друг на друга, не понимая, какой гиппогриф укусил Героя.
– А мне думается, что именно ты должен благодарить меня, Поттер, – усмехнулся слизеринец презрительно. – Ведь, если бы не я и Напоминалка Лонгботтома на первом курсе, за которой ты так доблестно погнался и поймал, попав на глаза Макгонагалл, вряд ли ты мог бы сейчас открывать рот, – в чем-то Малфой действительно был прав, говоря это.
– Квиддич у Гарри в крови, – Рон яростно выступил в защиту друга.
– Лучше бы у него в крови было нравится Снейпу, – хохотнул Забини, вызывая новый приступ смеха у остальных слизеринцев и бледность от удерживаемой злости на лице у Поттера.
– Не завидую твоим женам, будут помирать словно мухи, как и дорогие муженьки твоей мамаши. Какой уже по счету у тебя отчим, Забини? – блеснуть остроумием решила и Лаванда.
– Начни хотя бы вести приличный образ жизни, школьная подстилка, чтобы говорить о чьих-то женах, – Паркинсон не смогла удержаться, одаряя Браун испепеляющим взглядом.
– Заткни свой грязный рот, шавка, – Лаванда вскочила со своего места и уже направила палочку в сторону слизеринки, как классная дверь с грохотом ударилась о стену, являя директора Хогвартса.
– Минус пять очков за поведение, минус десять очков за оскорбление и минус двадцать очков за направленную в студента волшебную палочку, – все это Снейп проговорил холодным, заставляющим покрываться мурашками от страха перед последующими событиями тоном, проходя между двумя рядами старшекурсников к профессорскому столу.
Гермиона потянула за рукав джемпера опешившую Лаванду, и та, тряпичной куклой села на место под насмешливые взгляды змей, среди которых особенно выделялась сияющая и улыбающаяся каждому Панси, и осуждающие взгляды своего львиного факультета, что обвиняли однокурсницу в чересчур эмоциональном порыве и минус десятью очками в копилке факультета (а ведь до этого львы лидировали с 25).
Профессор взмахнул палочкой, и все эссе, что были готовы (а были они готовы у абсолютно всех), с парт перелетели к нему на стол.
– Выражаю сомнение в том, что хотя бы половина из них является чем-то большим, чем переписывание учебника, – пренебрежительным жестом Снейп указал на стопку пергаментов. – Сегодня мы изучаем чары Невидимости Повышенной Сложности. Ученики Гриффиндора должны не только подготовить эссе на данную тему с аргументацией, зачем же им нужно изучать что-то сложнее Жалящего, но и успешно продемонстрировать владение Дезиллюминационным закланием ровно через неделю. Слизерин готовит только эссе, – гриффиндорцы, во избежание еще большей потери баллов, подавили вздохи недовольства, а со стороны Слизерина раздалось несколько смешков, которые не удостоились внимания бывшего декана факультета.
– Ты уже отпросился у Снейпа в Мэнор? – спросил Забини шепотом у своего друга, когда профессор в очередной раз отвлекся на одного из гриффиндорцев.
– Сегодня трансгрессирую, – коротко ответил Малфой.
– Ты оставляешь поход в Хогсмид на меня? – Блейз не хотел брать на себя обязанности Главного Старосты и следить за младшими курсами, пока другие факультетские старосты наслаждаются отдыхом за стенами Хогвартса в свое удовольствие.
– Я вернусь завтра утром, – успокоил чуть не ставшего в один миг несчастного однокурсника Драко.
– Надеюсь, вы обсуждаете специфику сложности чар? – перед слизеринцами, что на ЗОТИ сидели за первой партой, возник Снейп.
– Да, профессор, – ответил Забини и, получив в ответ предупреждающе-ледяным тоном «хорошо», говорившее, что не стоит позорить факультет Салазара праздными разговорами на уроке, оставил разговор с Драко на потом.
========== Глава 6. В Малфой Мэноре ==========
Малфой Мэнор после Войны изменился. До неузнаваемости. Снаружи теперь величественный особняк облицевали светло-серым натуральным камнем и покрыли керамической итальянской черепицей насыщенного зеленого цвета. Сад вокруг Мэнора расцвел непозволительно яркими красками, являя собой голландскую ярмарку цветов. Тюльпаны, правда, в саду Нарциссы были редкими гостями, но для некоторых редких сортов она сделала исключение. Изнутри отделка до этого лета мрачной обители Малфоев поддалась кардинальным переменам. Отныне здесь воцарились светло-голубые, мятные и бледно-желтые цвета с вкраплениями серебра. Леди Малфой постаралась сделать все, чтобы ни один уголок ее дома не напоминал ни ей, ни ее сыну, ни кому бы то ни было из гостей, что могли пожаловать в любой момент, то, что происходило около полугода назад, включая темное наследие рода Малфой.
– Рада тебя видеть, сынок. Северус написал мне, что ты навещаешь дорогую мать только из-за какого школьного задания, – Нарцисса обняла сына, когда тот вышел из камина и отряхнулся от пороха.
– Снейп слишком много болтает. И я тоже рад тебя видеть, мама, – Драко ответил на объятия матери.
– Кто же заставил выполнять Драко Малфоя такое сложное задание, что понадобилась фамильная библиотека? – с долей лукавства улыбнулась Нарцисса.
– Старостат, – бросил Малфой. Улыбка матери стала шире.
– Староста девочек? Гермионе Грейнджер упорства и трудолюбия не занимать. Прекрасная волшебница. Согласен, Драко? – задала леди Малфой вопрос, подхватив сына под руку и видя в столовую.
– Что Нарцисса Малфой подразумевает под «прекрасная волшебница»? – Драко не сомневался, его мама не говорила что-то просто так, и уж точно не расточала похвалы, а учитывая магглорожденность упомянутой волшебницы и титул Героини, ее слова точно имели двойное дно.
– Какое объяснение, ты хотел бы от меня услышать? – спросила Нарцисса, садясь за стол. Драко прищурился и посмотрел на мать, что сегодня его удивляла с каждым произнесенным словом.
– И это женщина учила меня манерам! – притворно проворчал Малфой. – Мама, ты ответила вопросом на вопрос. Я могу посчитать это за оскорбление моего нового статуса хозяина дома, – и блондин искренне рассмеялся.
– Если хозяин Мэнора не хочет видеть родную мать, она может и удалиться, – Драко вопросительно взглянул на Нарциссу. – Например, к Андромеде. Хотя в последнее время она столько провидит время с маленьким внуком, пока Нимфодора и ее зять в Министерстве, что думаю, моя сестра с большей радостью, чем несколько лет назад, примет приглашение в Малфой Мэнор, – не обращая внимание на сына, что не ожидал услышать о восстановившихся семейных отношениях между матерью и ее старшей сестрой, который смотрел на Нарциссу с удивлением и озадаченностью: как он мог пропустить такие перемены в кругу общения матери, который, надо сказать, был очень тесным и включал себе несколько чистокровных ведьм и их родственниц почтенного возраста, но еще способных аппарировать или путешествовать по каминной сети. Хотя Драко был рад за мать, что за последние годы натерпелась много, включая одну из старших сестер.
– Мне кажется, я начинаю понимать, что ты подразумеваешь под словосочетанием «прекрасная волшебница», – медленно протянул Драко, когда от тетки, которую он ни видел ни разу в жизни из-за ее скандального, невероятного в кругу Священных, брака с магллорожденным, он протянул логическую нить, как раз к ее мужу.
– И ты будешь совершенно прав в своих догадках, Драко, – улыбнулась Нарцисса. – Знаешь, я все-таки Блэк. А мы любим собирать редкие ценности в свою семейную коллекцию. И это не всегда бывают магические артефакты или ценные фолианты. Но у нас есть кое-что получше – талантливые и сильные волшебники. Думаешь, мы бы все могли обладать настолько большим запасом магической энергии столько поколений, конечно, Белла плохой пример (но все же), если бы кровь постоянно не подпитывалась извне Двадцати Восьми? – реакция Драко, у которого глаза округлились, а рот приоткрылся от шокирующих слов матери, была не передаваема.
– А как же девиз Блэков? – наконец-то обрел дар речи молодой человек.
– Не смеши меня, сынок, – отмахнулась Нарцисса от вопроса словно от какой-то мошки, пролетавший мимо нее, когда она работала в саду. – Надо же было Блэкам как-то приспособиться. И наши праотцы выбрали самый радикальный из существующих методов, в котором их никто не мог обвинить или упрекнуть. Безусловно, скрывать связи и отношения было тяжело, но это того стоило. Так что, причина помешательства Беллы, не следствие кровосмешения, а потакание ее прихотям и желаниям с самого детства. Она получала все, что хотела. У Беллы появилось чувство превосходство над другими вследствие избалованности, а затем и преклонением перед ней, представительницей Блэков, в Хогвартсе. Почувствовав, вкус власти, твоя тетушка не захотела с ней расставаться. И, как ты хорошо знаешь, закончилось это весьма поучительно для тех, кто следует ее примеру, – леди Малфой вздохнула. Ни сказать, что она питала к Лестрейндж теплые сестринские чувства, но потеря еще одного близкого родственника все же повлияла на сентиментальную чисто женскую сторону характера Нарциссы.
– То есть, ты хочешь сказать, что не все мои бабушки и прабабушки, чьи портреты висят на стенах, являются моими родственницами? – Нарцисса кивнула. – А как же гобелены? – сегодня для младшего Малфоя открывался другой магический мир, ни такой, какой ему показывали с самого раннего детства. Этот был еще более запутанным, более изобретательным, более изощренным.
– Не могу сказать за все гобелены чистокровных семей, но у Блэков он зачарован так, что матерью наследника является та, кто находится в официальном магическом браке с представителем рода, – леди Малфой говорила с толикой равнодушия, и это путало Драко, считавшего, что подобные вещи нужно сообщать в более официальной обстановке, но не за ужином, где только его мать спокойно, как будто они обсуждали какую-нибудь маггловскую книгу про волшебников, смешную своим нелепым видением магического мира, а не тайны Блэков, что раскрывались перед ним в сбивающим с ног калейдоскопе новых фактов.
Пока Драко принимал, пытался принять, полученную от матери информацию, Нарцисса позвала эльфа и попросила подать десерт. После заключения Люциуса в Азкабан домовики Малфой Мэнора не только смогли вздохнуть спокойно, не боясь получить тростью за любой лишний шаг, но и обзавелись с легкой руки Нарциссы костюмчиками (эльфы мужского пола) лакеев как в домах аристократии у маглов, только в миниатюре, а эльфийкам по-специальному заказу леди Малфой сшили платьишки горничных. А новая обувь привела домовиков в такой восторг, что они все дружно ударились в слезы. Их смогли только успокоить, пригрозив выгнать из дома. И Мэнор стал единственным особняков древней чистокровной семьи, где эльфам дали одежду взамен наволочкам.
– То есть, если я правильно понимаю, ты предлагаешь мне жениться на одной из наследниц чистокровных семей, а Грейнджер как-то, не получив Непростительное, сделать своей любовницей? – вопрос прозвучал слишком резко и грубо, но Драко не смущал его тон так, как возмутила подобным предложением мать.
– Драко, сынок, ты уже успел получить травму? – рассмеялась Нарцисса, не знавшая о маленьком инциденте между сыном и Поттером и не подразумевавшая в своих словах ничего кроме, неверности вывода, к которому, в конце концов, пришел Драко.
– Избранный припечатал меня к деревянному бортику на поле для квиддича во вторник, – произнес Драко, не совсем понимая, к чему был задан вопрос матери, когда они обсуждали тему брака, в который он пока вступать не собирался. Ему хватило приключений с Реддлом. Конечно, его будущая жена, кем бы она ни была, с Темным Лордом не сравниться. Однако начинать сейчас новую главу в жизни не хотелось. Тем более, что все его мысли были сосредоточены на Грейнджер.
Малфой сомневался, что Гермиона и в тяжелые времена согласилась бы на подобное предложение. Да и потом, сам Драко считал его верхом, пиком, непристойности, неуважение, безнравственности и так далее по списку всех качеств, что не входят в добродетельные. И представить, как он подходит к Грейнджер с более чем одно Непростительное заклятье предложением, было для него подобно анархии, воплощением жестокости и бездушности. Драко мог бы надолго уйти этой дорогой, готовый сейчас же вернуться в Хогвартс и просить прощения за слова матери, хотя гриффиндорка их и не слышала. Но прозвучавшие, они уже несли нечто, что сводило все усилия, все трудолюбие, все то, что делала Грейнджер для своей независимости, для доказательства всему магическому миру, что оно гораздо талантливее, умнее и чистокровных, и полукровок, на нет. И Малфой, зная, какого это пытаться прыгнуть выше своей головы, тем более, сделать это и достичь успех, не мог не питать уважения к Гермионе. Но он не вскочил со стула и не помчался обратно в Хогвартс только потому, что следующий вопрос матери вывел его с тропинки (чуть ли) не самобичевания.
– Что вы опять не поделили с Гарри Поттером? Мне казалось, что все уже в прошлом, – раздражение промелькнуло в тоне, каким был задан вопрос, а брови Нарциссы сдвинулись к переносице.
– Грейнджер, – не сумев или не захотев подавить вздоха, ответил слизеринец.
– Разве за ним не увивается младшая Уизли? – голос Нарциссы стал неожиданно серьёзным.
– Увивается, но толку мало. Блейз и Дафна считают, что Поттер уже давно не ровно дышит к подруге. В этом году это становится все очевиднее. Предупреждая твой вопрос, нет. Он не из-за Грейнджер отправил меня в полет через половину поля, – сказал Драко.
Но сказанных предложений было недостаточно для его матери. И Нарцисса потребовала рассказать абсолютно все, что уже успело произойти за три недели, что сказали его однокурсники и самое главное – есть ли у них какой-нибудь план действий. Желательно реалистичный.
И Малфой рассказал, как пытается реабилитироваться в глазах Грейнджер, выполняя обязанности Главного Старосты, помогая ей с домашним задание (к сожалению, такая возможность выпала только один раз) и стараясь меньше конфликтовать с остальными гриффиндорцами, чтобы не напороться на ссору с самой Гермионой. Нарциссе стало также известно о предприятии, что затеяли Забини и Гринграсс. И то, что травму Драко спровоцировал, можно сказать, сам Блейз. Это вызвало у женщины неоднозначную реакцию: итальянские приемы могли не сработать на английской земле. Надежда оставалась на Дафну, что могла бы подстроить идеи однокурсника под привычный островной ход мышления, которым, несомненно, обладали и Поттер, и Уизли. Гермиону Грейнджер леди Малфой в расчет не брала. Волшебница, умудренная опытом жизни, прекрасно понимала, что умной и талантливой Гермионе рано или поздно наскучит в обществе Национального Героя, который только и делал, что скакал по полям, и Уизли, не взявшие от своих родственников Блэков ничего хорошего, а тяга к знаниям у них превратилась в стремление узнать больше о маггловском мире. И это не играло на руку их семейству, если они хотели заполучить в невестки Гермиону Грейнджер, которая по доброте душевной и будет делиться о своем мире всем, что знает сама, но скоро изголодается по магическим знаниям, что манят ее своей неизвестностью. А этого никто из круга ее близких друзей и знакомых дать не мог. Какая радость, что у Андромеды не родился сын. Он мог бы составить Драко серьёзную конкуренцию.
В целом, Нарцисса одобрила план действий, что наметили юные слизеринцы. И подала идею насчет заданий в Хэллоуин, узнав о кубке, что старосты хотят зачаровать под Кубок Огня.
– Вы могли бы организовать что-то вроде лабиринта, как в последнем испытании на Турнире, только в Замке и без самого лабиринта. Северус точно не согласится на послабления на экзаменах. Но я могу отдать одну из очень редких книг Малфоев в качестве приза, – Нарцисса улыбнулась. – Конечно, с тем расчетом, что победителями будете вы с Гермионой. И как вы будете составлять задания для самих себя? Зная Рэйвенкло, я уверена, что они запросто все отгадают. Они иногда умеют быть скользкими. И я не сомневаюсь, что они узнают у Хаффлпаффа и Гриффиндора заранее их задания, – Драко нахмурился, как он мог упустить подобное из виду? – Так что, я в качестве Главы Попечительского Совета, возьму составление заданий на себя, – улыбнулась Нарцисса, а в глазах ее заблестели хитроватые огоньки. – Каждое задание после того, как оно будет выполнено превратиться в подсказку, что укажет путь к призу, – добавила волшебница.
– Тогда это будет честным соревнование, – кивнул Малфой. – Но зачем тебе это надо, ведь… – он не успел договорить, как Нарцисса перебила сына.
– Во-первых, ты ошибаешься. Я не хочу женить тебя на какой-то из наших родственниц, – Драко удивленно вскинул брови. – И совсем не желаю видеть Гермиону Грейнджер в качестве твоей любовницы в будущем, – Малфой что-то хотел возразить, но мать жестом его остановила. – Хотя может тебе и предстоит жениться на родственнице, так как я предполагаю, что в некоторой степени Гермиона является нашей дальней родственницей со стороны Блэков. И она чем-то похоже на Андромеду, когда сестра была ее ровесницей. Скорее всего, Белла заметила это сходство и поэтому была особо жестоко с девочкой. В любом случае, я не хочу поднимать вопрос о ее происхождении. Ей будет не комфортно узнать о том, что она является потомком одного из чистокровных родов. К тому же, вся ее репутация в глазах общества развеяться, как пыльца от дуновения ветра, – Нарцисса сегодня не переставала поражать сына. – Во-вторых, я поддерживаю твоих однокурсников в мнении, что Гарри Поттер не столь безобиден, как кажется на первый взгляд. Мы еще не знаем, что бы было, будь Джеймс и Лили Поттеры живы. Сириус не просто так начал дружить с Поттером в Хогвартсе. В нем что-то было, что могло привлечь представителя Блэков. И Дамблдор не стал носиться с Гарри Поттером, если бы не увидел в нем чего-то, что могло его привлечь. И, раз мы все знаем, что Шляпа хотела отправить мальчика на Слизерин, уместно будет предположить, что покойный Директор не хотел появление второго Лорда. Однако у Поттера нет темной литературы его семьи, а значит тебе он не соперник, если решит бросить открытый вызов. Но это будет с его стороны ошибкой, и, думаю, Поттер прекрасно это понимает. Гермиона не одобрит подобного поведения. Хоть в ней и есть гораздо больше амбиций, чем во многих слизеринцах вместе взятых, но также у нее есть и четкие представления о нормах и правилах. Постарайся узнать о них больше, Драко, и понять. Это обернется тебе преимуществом, – продолжала рассуждать вслух Нарцисса.
– Так ты хочешь, чтобы я выбрал в качестве будущей жены Грейнджер? – не удержался Малфой от восклицания, когда до его сознания дошли последние слова матери.
– Я буду бесконечно рада, если Гермиона для начала согласится с тобой встречаться. Это будет уже половина успеха. И, молодой человек, не смотрите на меня так. Я не родилась Малфой. Я Блэк. А мы ценим только лучших и лучшее, – в девичестве Блэк улыбнулась, как бы извиняя Малфоев за глупость, которую те часто проявляли, придерживаясь выдуманных самими же ими глупых принципов, что часто оборачиваясь против них.
– Только не говори мне, что и ты знаешь, мама! – Драко закрыл глаза рукой и покачал головой.
– Да я думала, ты упадёшь замертво, раньше, чем Гермиона, если бы Белла (не буду желать ей упокоиться с миром, только бы меня и мою семью не трогала), продолжила свои безжалостные действия, настолько ты был бледен, – усмехнулась Нарцисса, но в ее глазах стояло сожаление, что она не смогла в тот момент помочь ни собственному сыну, ни девушке, что ему нравилась.
– Не говори об этих ужасных событиях. Мне стыдно, что я струсил и не остановил Беллатрикс, – сухо произнес Драко, пытаясь подальше задвинуть всплывшие в голове воспоминания о том дне.
– Но ты вызвал Добби, – мягко улыбнулась леди Малфой, садясь ближе к сыну, что сидел в кресле около ее дивана.
– Как ты догадалась? – Драко поднял удивленный взгляд на мать.
– Мэнор защищён от трансгрессии посторонних, пусть и эльфов. Добби хоть и служил нам, но на то время уже не являлся домовиком Малфоев. Его мог позвать сюда только кто-то из бывших хозяев. И я очень сильно сомневаюсь, что это был Люциус. Я не знаю, как ты до этого додумался, потому что мне в голову не приходила ни одна мысль, как остановить Беллу. Но именно из-за тебя Война, из-за того, что ты спас, как принято выражаться, Золотое Трио, была выиграна светлой стороной. И пусть этого никто не знает, кроме нас. Но ты Герой, Драко, – сын изумлённо посмотрел на мать. От него и не скрылось легкое пренебрежениями тремя Героями, вернее будет сказать двумя. Из сегодняшнего разговора с Нарциссой было ясно, что она питает симпатию к Гермионе. – Да. Пусть и из эгоистичных соображений, продиктованных тебе чувствами к девушке, ты решился на тот шаг, который в тот момент мог оказаться роковым для всех, кто был в Мэноре. Я горжусь тобой, сынок, – Нарцисса встала и обняла сына за плечи, прижимая его голову к себе и поглаживая по светлым, практически, белым волосам.
– Не стоит, мама. Я сделал то, что было выгодно мне, – пробормотал Драко, когда порыв нежности со стороны матери прошел, и леди Малфой сделала несколько шагов назад.
– Да, и сейчас тебе выгодно пойти в библиотеку, поискать книги по зачарованным предметам. Я пойду с тобой и поищу, как помочь Гермионе избавиться от того ужасного шрама, – и Нарцисса направилась в библиотеку. Она делала это не только, чтобы помочь сыну, но и искупить вину перед девушкой за те испытания, которые ей пришлось пройти из-за Блэков и Малфоев вместе взятых.
Слова матери сегодня не могли не впечатлить Драко. Как он раньше и думал, Нарцисса непременно встанет на его сторону. Но чтобы она, чистокровная Блэк (хотя это уже можно было поставить под сомнение после всего сказанного ею), не только одобрила его выбор, но и всячески готова было поспособствовать счастливому исходу – было удивительно. Малфой хорошо знал свою мать, чтобы понимать: любовь Блэков ко всему особенное лишь слова, что скрывали под собой настоящую симпатию леди Малфой к юной Гермионе Грейнджер. Когда она успела так понравится Нарциссе пока осталось неизвестным. Но Малфой решил, что как-нибудь спросит у матери, но не сегодня. Он угадывал, что откровения от нее на этот вечер уже закончились.
Драко не знал, как на самом деле относится Грейнджер к его матери, насколько она будет рада, если Нарцисса проявит интерес к ее персоне, а это точно произойдет. Может Грейнджер и выступала также и в защиту его матери в Визенгамоте, но для Драко такого подтверждения хотя бы нейтралитета в отношениях было мало. И то, что Нарцисса и Белла являлись родными сёстрами не спасло ситуация. Однако возобновленные отношения Нарциссы с Андромедой могли произвести положительное впечатление.
Не понятно, почему Малфоя заботили вещи, о которых должна была думать Нарцисса, но, несмотря на мысли, что затягивали поиск нужной книги по чарам, Драко все же нашел ее до полуночи. И решил не переписывать оттуда нужную информацию, а взять с собой. Грейнджер точно захочет почитать про Идентифицирующие чары. Малфой только наложил заклинания скрытия и маскировки на страницах, где были указания как зачаровать предмет, в их случаи пергамент, на определённого партнера. И слизеринец уже был готов вернуться в Хогвартс. Но вряд ли Снейп будет рад, что его потревожили в час ночи.
– О, кого я вижу! – с одной из рам раздался старческий хриплый голос, когда Драко возвращался из библиотеки, где Нарцисса еще сидела над книгами проклятий и проклятых кинжалов, в свою спальню.
Малфой развернулся и попытался понять, какой из портретов заговорил. На втором от него по правую сторону он заметил шевеление и вернулся на несколько шагов назад, становясь прямо перед рамой, в которой сидел Септимус Малфой с не менее знаменитым родственником, чем он сам – Финеасом Найджелусом Блэком одним из Директоров Хогвартса.
– Добрый вечер, – Малфой ненадолго склонил голову в знак приветствия и уважения к предкам перед картиной.
– Решил отлынивать от учебы? – спросил Финеас, хитро прищурившись.
– Вас не было в кабинете, когда я покидал Хогвартс? – вопросом на вопрос ответил Драко.
– Ах, еще и манер нет. Все это твоя кровь, Септимус, – беззлобно улыбнулся предок.
– Я бы поспорил, – подхватил тон известный политический деятель своего времени.
– К слову об этом, – начал один из бывший Директор. – Гермиона Грейнджер настолько талантливая волшебница, что не удивлюсь, когда услышу, что она стала новым Министром, – Блэк кинул взгляд на своего потомка из портретной рамы, желая узнать, какой эффект возымели на Драко его слова, но слизеринец не изменил лица, ожидая продолжения любопытного разговора, ради которого Финеас Блэк посетил Мэнор.
– Бесспорно талантливая девочка, а какой у нее голос. Я огорчен теми обстоятельства, что поспособствовали его услышать. Однако. Он любого заткнет, – заметил Септимус. – Обязательно познакомлюсь с мисс Грейнджер поближе. Сообщи, Финеас, когда она навестит твой бывший кабинет, – обратился он к гостю. Тот заверил, что несмотря на свой возраст и память, не забудет о просьбе старого друга, и поспешит пригласить его, как только знаменитая ученица появится в кабинете Директора Хогвартса.
– Прошу прощения, – кашлянул Драко, привлекая внимание предков, которые будто и забыли, что позвали его и увлеклись разговором между собой.
– Ах, да. Дорогой, Драко, – обратился к нему Блэк. Лорд Малфой невоспитанно для него фыркнул, прошептав что-то о глупой традиции Блэков и Астрологии, но сам Блэк решил проигнорировать выпад против его семьи. – Драко, – начал он снова. – Я не хочу, чтобы ты тратил назначение на должность Главного Старосты впустую. Тебе стоит воспользоваться возможностями общей Башни и…
– Что за вздор ты смеешь нести у меня в раме? – воскликнул Септимус, резко повернувшись к гостью, но Блэк и бровью не повел.
– Не знаю, что ты себе на придумывал, Септимус. Но я предлагаю нашему мальчику, как можно быстрее понравится мисс Грейнджер. Этот потомок Поттеров, что ошивается (прошу прощения за подобное слово) около нашей талантливой девочки («Уже нашей. Мне нравится ход твоих мыслей, » – усмехнулся Септимус) мне совсем не по душе. И, помяните мое слово, если бы я не говорил Альбусу постоянно быть начеку, все эти Геллерты и Томы, просто показались нам всем милыми мальчишками, выпрашивающими новую метлу, а не рыскающие в поисках Даров Смерти сумасшедшие. Но я отвлекся, – заметил самому себе Финеас. – Мы знаем, что тебе нравится эта магглорожденная волшебница, и ничего не имеем против, наоборот, просим тебя поскорее сделать предложение, – закончил Блэк весьма резко для того, кто начал с ума девушки, а закончил наставлением на ней жениться.
