Текст книги "Между льдом и пламенем (СИ)"
Автор книги: IamMilady
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Итальянец закончил с эссе и собирал высохшие пергаменты в одну стопку.
– Да, кстати, Уизли, – Малфой кинул в сторону гриффиндорки насмешливый взгляд, не подозревая, что его следующий вопрос имеет куда больше смысла, чем он в него вложил. – А тебе никогда в голову не приходило, что Поттер вообще влюблен в кого-то другого? – рука Джинни угрожающе потянулась к палочке, что виднелась в кармане маггловских джинсов. – Или тебя братья научили, как соблазнить парня, женить на себе да оставить под боком навеки вечные? Очень надеюсь, что инцест в вашей семье не практиковался, – и слизеринец расплылся в фирменной ухмылке, весьма довольный эффектом, что возымели его слова на младшую из нищебродов Уизли.
– Малфой, да ты и сам один сплошной инцест, учитывая как Священные Двадцать Восемь трясутся над чистотой своей волшебной крови, – быстро сориентировалась Грейнджер, давая отпор наглому хорьку. Одной рукой она заставила Джинни оставить палочку в покое.
– О, Грейнджер, как ты хорошо осведомлена о моей родословной. Неужто перед сном почитываешь? – теперь Драко переключил внимание на однокурсницу, в уме гадая, чем бы ее побольнее уколоть.
– Сплю и вижу, как стану леди Малфой, – при этих словах гриффиндорки Блейз удивленно присвистнул, а сам Малфой будто бы застыл, устремляя на девушку колючий взгляд. – Чтобы только разрушить весь твой Мэнор до основания, сравнять с землей весь твой род и его наследие, – менее сдержаннее, чем предполагала, сказала Гермиона.
Облик Мэнора, что тут же возник в ее голове, вызвал неприятное покалывание на месте шрама, а рука сама собой метнулась к нему, будто защищая поврежденную кожу от несуществующей опасности. Этот жест не скрылся от Малфоя, подавляя в нем желание продолжить словесную баталию. Джинни замерла, ожидая нападения и переводя взгляд с подруги на слизеринца.
– Тебе не обязательно менять фамилию, чтобы сравнять мой дом с землей, Грейнджер. Это меньшее из зол, что могут справедливо обрушиться на Малфоев, – мрачно ответил блондин и встал с дивана. – Блейз вы сегодня с Дафной дежурите, пойдем. Я пройдусь с тобой до первой точки патрулирования, – и Малфой молча вышел из гостиной.
Забини кивком попрощался с гриффиндорками, что сидели в немом шоке от слишком спокойной реакции Малфоя на слова Гермионы, но итальянцу все же махнули.
***
Как же Малфоя бесила привычка Грейнджер влезать во все конфликты и защищать не только близких друзей, но и смутно знакомых учеников Хогвартса. Он готов был поспорить, что и слизеринцев, попавших в беду, доблестная гриффиндорка непременно спасет.
Драко не отрицал о чересчур близких родственных связях между Священными, и ему казалось просто сумасшествием практически в двадцать первом веке придерживаться браков по договоренности, что заключались между чистокровными семьями, как только ребенок успевал родиться. На самом деле, Малфой с юных лет не испытывал желание следовать многим традициям своего рода, но из-за строгого нрава Люциуса и его жестких карательных мер, если наследник не проявлял требуемых от него манер и уважения к устоям, Драко предпочитал держать свое мнение при себе. Тем более, когда в его мыслях появилась магглорожденная волшебница с Гриффиндора. Не владея Окклюменцией на первых курсах и желая избежать гнева отца, Малфой выбрал один из самых легких для себя путей (так в его воспоминаниях Люциус не смог, если решился бы проверить, наткнуться на нежелательные для наследника Малфоев) – унижать юную волшебницу, что покорила его своими тягой к знаниям, гордостью и независимостью. Другими словами, Гермиона Грейнджер являла собой женское воплощение младшего Малфоя. Устоять перед этим сходством характеров было невозможно. Различие было только в том, что Грейнджер не упускала случая выйти на амбразуру, защищая своей хрупкой фигурой двух дружков-идиотов и весь львиный факультет. Видимо, все гриффиндорцы, не сговариваясь, отдали всю храбрость собственных характеров ей. Однако в Гермионе проскальзывало и что-то слизеринское: тренировки Отряда Дамблдора в Выручай Комнате, зачарованные галлеоны, проникновения в Гринготтс под Оборотным в обличие Лестрейндж. К тому же, она всегда ухитрялась непонятно как, вытащить Поттера и Уизли из всех передряг, в какие те умудрялись попасть, пока Грейнджер грызла гранит науки в Библиотеке.
Хотя Драко и высмеивал внешность гриффиндорской отличницы, но он еще при их первой встрече в Хогвартс-экспрессе заметил в ней что-то особенное. Уже в более старшем возрасте, на Святочном Балу, Малфой дал этому название – чистая красота. Тогда, на в Большом Зале, в нежно-розовом платье Грейнджер словно цветок порхала в первом танце со слишком неотесанным для нее Виктором Крамом. На лице гриффиндорки казалось, не было макияжа вовсе (но Малфой в этом сомневался). Паркинсон, что была его парой на Балу, накрасилась словно дешевый фокусник на маггловской ярмарке. Да такими были все ученицы Хогвартса в сравнение с Грейнджер. Маленькое исключение составили лишь француженки из Шармбатона, знающие меру. И с того памятного вечера Малфой ассоциировал Гермиону с чистыми в своей утренней свежести нежно-лиловыми розами, что так любила его мать Нарцисса и собственноручно высаживала в саду Малфой Мэнора.
Как только в голове Малфоя возникал образ сада, а затем и особняка, мысли его приходили в тупик, где стоял метающий молнии рассерженный Люциус. Глава рода Малфоев никогда и ни за что не принял бы у себя в доме магглорожденной волшебницы, тем более в качестве невестки. Такая мысль сама по себе являлась святотатством и оскорблением предков. Противоположно мужу могла высказаться Нарцисса. В девичестве Блэк, леди Малфой в некоторых ситуациях отстаивала свою позицию крайне яро и имела редкопроявляемый, но все же, буйный нрав, что и у всех ее родственников. Приверженцами и защитниками магглорожденных и полукровок в ее поколении были кузен Сириус Блэк и родная сестра Андромеда. Зная о счастье в браке второй и учитывая, что Люциус позволил жить в своем доме во время Второй Магической Войне Волан-де-Морту (по какой-то причине, он не задумывался о происхождении темного полукровки), Нарцисса могла встать на сторону сына и принять его выбор. Во всяком случае, теперь, когда старший Малфой сидел пожизненно в Азкабане, он не представлял в своем лице угрозу счастья собственного сына. И это радовало Драко, и он волен был теперь начать трудный и извилистый путь по покорению сердца Грейнджер, что, как думала сама девушка, она ненавидит его взаимно собственным чувствам слизеринца к ней. Кроме этого, маленькую, но неприятную преграду составляли оба Героя, но Малфой рассчитывал, что они будут заняты делами сердечными с младшей Уизли и скандально-известной в мужских кругах Хогвартса Браун. Назначение их вместе с Грейнджер на должности Главных Старост, только упрощало Драко жизнь благодаря совместному проживанию в Башне, где он мог проявить себя с лучшей своей стороны, блеснуть умом и показать симпатию, которую он на самом деле испытывал к Грейнджер. Пока парень не придумал, как именно это сделать, но дружелюбие и сдержанность на некоторые резкие выпады со стороны гриффиндорки Малфой уже успел показать.
– Ты слишком явно выставляешь свои чувства, дружище, – голос Забини резко выкинул блондина из своих мыслей на берега реальности.
Они дошли до первого пункта патрулирования, где уже стояла Дафна и в ожидании Блейза пускала из своей палочки маленьких искрящихся светлячков похожих на докси. Слизеринка подняла голову, услышав голос однокурсника.
– Не тебе решать, Блейз. Драко слишком часто находился под влиянием других, чтобы теперь, когда он свободен, слушать еще и тебя, – Гринграсс подошла к ним и в знак одобрения сжала руку Драко чуть выше локтя. – У тебя все получится. Я верю, – кивнула с мягкой улыбкой девушка.
– Неужели все вокруг знают, кто мне нравится? – Малфой на всякий случай окинул взглядом пустой коридор, чтобы убедиться, не подслушивает ли их кто-нибудь.
– Даже Панси. Хотя она так занята Поттером, что только диву даюсь, как она за всеми успевает усмотреть, – с долей иронии ответил Блейз. Дафна неодобрительно посмотрела на него.
На Слизерине было не принято критиковать симпатии друг друга. Однако разрешалось, ставилось в обязанность, поддерживать антипатии, злить и выводить недругов и врагов общими усилиями.
– Раз ты заговорил о Поттере, – Дафна кинула неуверенный взгляд на Драко, не решаясь сказать то, что заметила на днях.
– Что там с Избранным? – недоверчиво спросил Малфой. Он понял, что однокурсница что-то знала. То, что касалось непосредственно его.
– Поттер слишком равнодушен к своей рыжей подружке, но ревностно следит за каждым шагом Гермионы, – слизеринка обычно не делала исключение для всех остальных факультетов, кроме своего собственного, но Главную Старосту называла по имени. – Блейз, ты это заметил? – девушка обратилась к итальянцу, ища у него поддержки, так как лицо Малфоя выражало сомнение насчет ее слов.
– Еще на платформе, – кивнул Забини. – И, если мы говорим начистоту, как по мне, Поттер с первого курса неровно дышал к своей подруге, – продолжил он. – Вспомните, как он носился с ней во время Турнира и на пятом курсе.
– На четвертом Поттер пускал слюни на Чанг, – напомнил Малфой.
Слизеринцы еще долго смеялись, когда Чжоу предпочла хаффлпаффца Диггори Мальчику-Который-Выжил. И поступила рэйвенкловка чисто по слизерински: после известной всем смерти Диггори по приказу Реддла, помчавшись записываться в Отряд Дамблдора и давить на жалость Поттера.
– Временное помутнение рассудка, – с иронией усмехнулась Дафна. – Но Блейз прав. И тебе лучше смотреть в оба, Драко. Ты прекрасно знаешь, что в этом гриффиндорце есть что-то тёмное. Из него бы не получился крестраж. Никакая магия Лили Поттер не смогла бы сотворить чудо. Он является прямым потомком Певерелла по женской линии, что делает их с Реддлом более близкими родственниками, чем с кем-либо из нас. Смерть не могла дать им свои Дары просто за таланты или заслуги, – предостерегающим шепотом обратилась слизеринка к другу.
– И в конце концов, будь хоть трижды хозяином Старшей палочки, но простым Экспеллиармусом не убить и не выиграть против Авады, – добавил Забини.
– И что вы мне предлагаете? Упустить такую возможность и прямо на золотом блюдечке отдать и ее, и душу Поттеру? – скривился Малфой, испытывая злость и недовольство, презирая за неосторожность не к месту Забини и Дафну.
– Мы просто советуем быть тебе более внимательным, а если понадобиться вспомнить о темном наследии Малфоев. Может в жилах Поттера и течет кровь сильнее твоей, но у него нет ни библиотеки, где он смог бы обрести более обширные знания в области темных искусств, ни наработанных навыков владения заклинаниями, – пояснила Гринграсс, плотнее вставая к однокурсникам, когда один из призраков Хогвартса пролетел мимо них, а с близ висящего портрета раздались какие-то звуки.
– И умом он особым не блещет, – вставил Блейз. Сегодня он всецело поддерживал Дафну в каждом ее наставлении их общему другу.
– Вы уже успели отправить меня с ним на магическую дуэль! – шепотом воскликнул Малфой, сдерживаясь от того, что разочаровано не всплеснуть руками, словно хаффлпаффец.
– Дуэль привлечет много ненужного внимания. А вот медленно и верно устранять его и дискредитировать в глазах Гермионы мы можем, – Дафна бросила заговорщический взгляд на друзей, улыбаясь непривычной для нее коварной улыбкой.
– Верно. Лучше начать действовать первыми. У Избранного, кроме него самого никого нет. До знаний Пруэттов через Уизли ему тоже не добраться, – на лице Блейза появилась точно такая же улыбка, обнажая сверкающие в темноте белые зубы.
– Вы настолько уверены, что Поттер влюблен в нее? – не веря словам, переспросил Малфой, не скрывая в голосе нарастающего отчаяния.
– Более того: он одержим ею, – усмехнулся Забини, но под тяжелым взглядом Драко снова стал серьезным. – Представь, пошел уже восьмой год, как они ходят вместе, практически не расставаясь ни на минуту, а он по-прежнему числится только в ее друзьях. Любой бы на его месте уже бросил это гиблое дело, – итальянец явно был наделен даром прорицания и ясновидения в придачу.
– Хорошенько поищи в библиотеке Мэнора, как зачаровать кубок на нужного партнера. Снейп легко даст тебе разрешение навестить Нарциссу, – посоветовала Дафна. – Я в свою очередь предложу Гермионе помощь с разработкой заданий. Надо придумать те, в каких невозможно будет справиться в одиночку, – вслух продолжала слизеринка.
– С чего вы так яро взялись мне помогать? – непонимающе посмотрел на них Малфой.
– Хотя бы один из нас должен разрушить многовековые традиции Двадцати Восьми и стать счастливым, – честно ответила Гринграсс.
– А я не хочу, чтобы ты выскребал мои мозги каждый день десертной ложкой всю оставшуюся жизнь, если Избранный уведет твою любовь прямо из-под больно уж аристократического носа, – Забини похлопал друга по спине, ухмыляясь, за что получил болезненный толчок локтем в район ребер.
– Раз вы, в любом случае, все решили без меня, мне остаётся только подчиняться, – согласился Малфой, кивнув в первую очередь Дафне, что не сыпала дурацкими шутками. – Не буду вас задерживать, хотя Филч вам и не страшен, – блондин помахал им рукой на прощание и, развернувшись, направился обратно в Башню Старост.
– Операция по завоеванию сердца Гермионы Грейнджер начинается, – Блейз в предвкушении потер руки.
– Не переусердствуй, – тихо рассмеялась Дафна, не желая выслушивать ворчание портретов, чей сон они могли нарушить. – Пойдем, мне еще нужно дописать эссе по ЗОТИ. Не хочу завтра увидеть на своем лице мешки под глазами, – и девушка потянула однокурсника по маршруту патрулирования, заворачивая за угол и проходя мимо ниши скрытой гобеленом, в которой притаилась Джинни Уизли, слышавшая весь разговор слизеринцев и каменевшая все больше с каждым новым произнесенным ими словом.
Двигаемая шестым чувством, Джинни соскочила с дивана, стоило портрету Рыцаря закрыться за слизеринцами, извинилась перед Гермионой и, сорвав, что обещала однокурснице помочь с домашним заданием по Травологии, выскочила из Гостиной Старост, незаметно следуя за ранее вышедшими парнями.
Непонятно как, но Уизли в голову закрались странные мысли, объяснявшие сдержанную реакцию Малфоя на слова Гермионы. И они не сводились к тому, что блондин испытывал чувства вины перед ее подругой за произошедшие во время Войны события в Мэноре. Объяснение его поведению лежали гораздо глубже и были скрыты от глаз посторонних. Они сводились в рыжей голове к тому, что Драко Малфою на самом деле нравилась Гермиона Грейнджер. Тонкое ли чутье, что ей досталось в наследство от матери, происходившей из рода искусных волшебников Пруэттов, или простая женская логика, но одно было ясно точно – свет на ее догадки мог пролить только болтливый Забини, которому и в голову не придет, что за ними кто-то идет.
Какого же было счастье Джиневры, когда к двум слизеринцам присоединилась старшая Гринграсс, подтвердившая ее догадки. Вот только, затем слизеринка заговорила о том, чего Уизли слышать совсем не хотела. Конечно, она чувствовала и видела, что Гарри ведет себя с ней не так, как, например, Рон с Лавандой. Но Джинни, когда дело касалось ее, была самой настоящей трусихой. И боялась признаться себе: что-то не так.
Юная Уизли не могла сказать точно, нравился ей Гарри Поттер, потому что он просто милый, добрый, отзывчивый и храбрый парень или Мальчик-Который-Выжил, Избранный и Герой. Но что-то в Поттере тянуло ее к нему. И Джинни не сопротивлялась. Тем более, что ее мать, Молли Уизли, очень радушно принимала у себя Гарри, частенько называя его своим сыном. Еще один, тем более, самостоятельный и с весьма приличным состоянием в ячейке Гринготтс, о которой всему семейству успел поведать с обреченно-грустным лицом Рон, миссис Уизли не приносил хлопот. Хотя, зная ее доброту, она не преследовала никаких корыстных целей и приняла бы у себя Гарри Поттера и без единого сикля в кармане поношенных маггловских брюк. Однако ее младшая дочь, чьи глаза на мгновение загорелись при мысли о богатстве молодого и знаменитого волшебника, посчитала своим долгом влюбиться в него без памяти. А после того, как Гарри спас ее от неминуемой смерти в логове Василиска, Уизли безвозвратно подарила ему свое маленькое сердечко, не догадываясь, что оно храброму волшебнику совсем и не нужно.
Сомнения у Джиневры Уизли зародились еще, когда Золотое Трио училось на третьем курсе. Гермиона Грейнджер слишком уж много внимания уделяла Гарри и Сириуса Блэку, что представлял тогда, по всеобщему мнению, угрозу для него. Но это не шло ни в какое сравнение с тем временем, которое во время Турнира Трех Волшебников Гарри проводил с подругой-отличницей, разгадывая очередное задание или готовясь к нему. И все у них шло так медленно, вызывая подозрения, что не все время они сидели за заданиями, а вездесущая Скитер в чем-то да была права. Неоценимую помощь в организация Отряда Дамблдора или сокращенно ОД оказала именно Гермиона. И Гарри беспрестанно восхищался своей подругой, позабыв о Чжоу Чанг, что привлекла его внимание годом ранее. Джинни успокоилась, когда объект ее внимание начал со всем рвением следить за слизеринским хорьком, обвиняя того во вступлении в ряды Пожирателей. Но смерть Дамблдора, а затем и исчезновения гриффиндорской троицы с миссией, что им оставил умерший директор, выбили из Джинни весь дух. Гарри наотрез отказался ее брать с собой, аргументирую тем, что их скитания очень и очень опасны, а он совсем не хочет, чтобы Джинни пострадала. Ха, Хогвартс, кишащий Пожирателями Смерти в роле учителей был куда опаснее палатки и крестражей. Но почему-то Гарри так не думал.
Рассказ Рона о его временном бегстве во время поисков осколков души Реддла, подвел Джиневру к мысли, что именно Гарри стал инициатором ухода ее брата, тем самым он мог остаться с Гермионой наедине. Этот коварный план не вызвал резонанса в логике Уизли, так как от Рона она слышала, что Шляпа предлагала Гарри Слизерин, а значит он был горазд на проделке в лучшем духе змеиного факультета. Недаром белобрысый хорек видел в нем соперника все эти годы.
И разговор, что вели старосты Слизерина и Главный Староста подтолкнул Джинни к неожиданному решению: помочь Малфою заполучить Гермиону, оставив Гарри себе. Думая только о симпатии своего объекта воздыхания к подруге (а, Гермиона, которая не отвечала Гарри взаимностью, по-прежнему оставалась близкой подругой Джиневре, так как не стояла у нее на пути и вообще не догадывалась, в крайнем случае, умело скрывала, что знает о чувствах Гарри к ней), Джинни совсем упустила из виду Панси Паркинсон, со слов Забини, неровно дышащую в сторону Национального Героя. А то, что Гарри скрывал о темной стороне своей натуры, вообще прошло мимо Джинни, никак ее не задев.
Когда не знающие о ее присутствии слизеринцы разошлись в противоположные стороны, Джинни вышла из своего укрытия и, не пойманная Филчем и миссис Норрис, вернулась в Башню Гриффиндора с твердым намерением завтра же поговорить со старостой Слизерина.
***
– И как только у Снейпа хватает сил быть Директором и преподавать? – послышался ворчливый голос Рона, из-за которого сегодня на ЗОТИ сняли десять баллов с Гриффиндора: видишь ли он не успел взять в руки палочку. Но сейчас же мирное время!
– Снейп всегда мечтал об этой должности, – заметила Гермиона воодушевленно. Она не могла отменить с каким проворством Северус Снейп успевал отбить заклинания семерых учеников одновременно и как хорошо он владел невербальной магией. Это же годы тренировок! А какая собранность! – Однозначно, директор, лучший преподаватель ЗОТИ за всю историю Хогвартса, – авторитетно заявила гриффиндорка.
– Полностью согласен с тобой Грейнджер. Блеющих Локхартов и розовых Амбридж Хогвартсу хватило сполна, – следом из кабинета вышли Забини и Малфой. Первый не упустил возможности прокомментировать слова Грейнджер.
– В этот раз я, пожалуй, соглашусь с этим болтуном, – неожиданно для всех ярый гриффиндорец Финниган сошелся в мнении с самым настоящим слизеринцем.
Представители обоих факультетов переглянулись и рассмеялись, понимая, что борьба между факультетами теперь только учебная. И красно-зеленой толпой ученики удалились в сторону Большого Зала на обед, все же примкнув каждый к своему дому.
Из кабинета неспешно, сразу после самого Снейпа, что закрыл невербальным заклинанием дверь и стремительно удалился, вышли задержавшиеся Паркинсон и Гринграсс. Неприятное цоканье каблуков по каменному полу в пустом коридоре первой из них противно отдалось в ушах Джинни, что притаилась в ожидании старосты Слизерина. Уизли взмахнула палочкой, и сумка Гринграсс легко скользнула с ее плеча на пол, раскидывая все содержимое.
– Иди, я догоню тебя, – махнула рукой Гринграсс в сторону последней мелькнувшей мантии за поворотом к Большому Залу.
– Уверена, что не нужна помощь? – спросила Паркинсон, готовая собрать разлетевшиеся в разные стороны пергаменты подруги.
Дафна отрицательно покачала головой. И Панси, кивнув, пошла догонять других одногруппников, чтобы обсудить, как Снейп поставил на место пустоголовых гриффиндорцев.
– Гринграсс, есть минутка? – неожиданно над слизеринской старостой нависла стройная тень, а затем девичий голос задал вопрос.
Дафна подняла голову, не переставая собирать вещи, и увидела перед собой Уизли, являвшейся причиной ее задержки, которая, как она догадывалась, была не случайна. Так как Панси уже скрылась за поворотом, девушка взмахнула палочкой, и пара учебников, пергаменты, перо и чернильница вернулись в сумку.
– Могла бы и не устраивать всего этого беспорядка, – Дафна встала, приводя складки на юбке, что была чуть короче положенного, но не привлекала взглядов парней в противоположность Паркинсон.
– Не хотелось бы, чтобы у нашего разговора были лишние свидетели, как у вас вчера, – Уизли ухмыльнулась, однако слизеринка и бровью не повела.
Не то, чтобы Гринграсс было сложно удивить, но за восемнадцать лет, семь из которых она провела в Хогвартсе, чистокровная волшебница знала, что и у стен бывают уши.
– Переходи сразу к делу, – прямо сказала Дафна, не желая тратить время на то, о чем она уже успела догадаться.
Не нужно обладать Легилименцией, чтобы знать, какой разговор сейчас состоится между ней и Уизли.
– Я помогу вам свести Малфоя с Гермионой, – выпалила Джинни, пытаясь скрыть свои эмоции.
– Как интересно, – протянула слизеринка. – Зачем тебе это, малютка Уизли? – скользкая ухмылка показалась на красивом лице Дафны.
Она не была гадюкой, как называли Паркинсон, но упустить посмеяться про себя над Уизли сродни преступлению.
– Я не малютка, и ты прекрасно знаешь ответ, – реакция Гринграсс заставила Джинни собраться и совладать с нервами, что не властвовали над чувствами.
– Мы с Блейзом обсудим твое предложение. Жди сегодня от нас сову, – и слизеринка, с легким пренебрежением махнув рукой, направилась на обед.
Теперь ей и Блейзу свалилась на голову еще одна забота в виде ревнивой и в какой-то степени амбициозной Уизли. Во-первых, стоило поговорить с Панси о ее отношении к Поттеру, хочет она того или нет. Во-вторых, решить достоин ли этот Избранный ее внимания. В-третьих, посмотреть, как он будет вести себя с Драко в борьбе за Грейнджер. Гринграсс не сомневалась, что нечто подобное намечается в обозримом будущем, пусть пока никто и не догадывается. И уже, в-четвертых, если, Поттер окажется подходящей кандидатурой для Панси, необходимо разработать план по устранению Уизли.
Тяжело вздохнув, Дафна вошла в Большой Зал и, сменив задумчивое лицо на беззаботное и улыбающиеся, села около поносящий во всю львиный факультет перед однокурсниками Панси, становившейся отныне ее второй подопечной после Драко.
Комментарий к Глава 3. Из львицы в змею
Публикую новую главу и желаю хороших выходных!)
Я все еще жду от вас, мои читатели, ваших пожеланий;)
========== Глава 4. Вторник не менее тяжелый день, чем понедельник ==========
Понедельник подходил к долгожданному для Дафны концу. Весь день она в мыслях спорила сама собой, решая, нужна ли им с Блейзом помощь Уизли. Вопрос был весьма и весьма спорным по нескольким причинам, главной из которых являлась та, что никто, кроме гриффиндорки не знал Поттера лучше. Вторая же причина заключалось в том, что только Уизли могла незаметно следить за Героем и докладывать о каждом его шаге (ну, может не каждом, но все же). Третьей причиной могла служить сама Джиневра. Если Панси действительно так сильно увлеклась Поттером, как считал Блейз, то близкое общение в течении несколько месяцев поможет узнать слабые места Уизли и устранить ее, когда придет время, так, что гриффиндорка и сама не заметит этого.
Как только Блейз показался в гостиной Слизерина, Дафна, что сидела весь вечер и караулили приход друга, вскочила с дивана и, схватив удивлённого парня за руку, увлекла в его спальню, которую он делил с Ноттом и Блетчли.
– Есть разговор, – Дафна наложила на комнату Заглушающие чары.
– А я уж думал, ты решила меня наконец-то соблазнить, – усмехнулся Блейз.
– Это было бы куда легче, чем решить, нужна ли нам помощь Уизли, которую она сегодня мне предложила, – сказала слизеринка, садясь на одну из застеленных кроватей напротив однокурсника.
– Поэтому ты позже пришла на обед? – Дафна кивнула.
На несколько минут, пока Забини думал над сообщением подруги, а та сидела молча, не желая мешать его мысленным рассуждениям, в комнате воцарилась тишина.
– Я слышал от Майзла, что у Поттера есть какая-то волшебная карта, показывающая передвижение каждого в Хогвартсе в режиме реального времени. Мы могли бы попросить ее у Уизлетты. Чтобы достичь своей цели, она ни в чем нам не откажет, – вспомнив про интересную магическую вещицу, слизеринец решил, что помощь влюблённой в Избранного лишней не будет.
– Откуда ты знаешь? – спросила Дафна, очень сомневаясь в правдивости слов Блетчли. Все на Слизерине знали, что он любил приукрасить некоторые известные ему истории и факты.
– Браун. Одно имя, а сколько тайного оно открывает, – на губах Забини появилась усмешка.
– Словно подброшенный шпион в стане собственного же факультета, – презрительно хмыкнула Гринграсс, на дух не переносившая потаскушек как Браун.
– Ничего не имею против таких, пока они приносят мне пользу, – заметил Забини.
– Если ты с ней спал, не рассчитывай, что после нашего успешно проделанного дела с Драко и, может быть, Панси, я решу заняться и своей личной жизнью, выбирая тебя на роль своего парня, – то ли шутя, то ли серьезно заявила Дафна, при это внимательно смотря на Блейза.
Но слизеринец ни взглядом, ни мимикой не выдал себя, сказав, что он еще не настолько пал в глазах противоположного пола, чтобы связаться с гриффиндорской подстилкой, годящейся только, разве что бедному Уизли. Такой ответ пришелся по нраву слизеринке, и она кивнула, решив перейти к следующему вопросу.
– Что с Панси?
– А с ней, что не так? – искренне удивился Забини вопросу.
– Нам нужно с ней поговорить насчет Поттера. А потом, если что, разработать план по устранению этой дурехи Уизли, – фыркнула Дафна, в голосе которой никак не укладывалась понимание слепой одержимости рыжей к Поттеру.
– О, это легче легкого, – коварно улыбнулся парень. Дафна вопросительно на него посмотрела. – Мы просто устроим весьма скандальную ситуации с Уизли и, например, с Майлзом в главных ролях. Сделаем все, чтобы маленькая ночная прогулка превратилась в сплетню, что, как снежный ком, будет увеличиваться по наклонной, передаваясь от одного ученика к другому. Таким образом, у Поттера будет предлог бросить надоедающую ему Уизли. И тут же появится наша всепонимающая Панси, готовая утешить Избранного в своих нежных объятиях, – сентиментально смахнув несуществующую слезу, выложил Забини свой, стоит признать, гениальный план.
– Донельзя банальная и избитая история, но мне нравится, мой коварный друг, – и Дафна протянула руку и дала «пять» Блейзу. – Можешь пока отправить сову Уизли, что мы принимаем ее помощь. Кстати, сделай его самоуничтожающимся, как только она его прочтет, видимым только для… – девушка не успела договорить, как Забини ее перебил.
– Содержимое видит только Уизлетта. Не говорить ни о каких деталях. И назначить встречу в удобном для нас месте, пригрозив, что никто о нашем сотрудничестве знать не должен, – закончил за подругу слизеринец.
– В точку! Хотя, я сомневаюсь, что ей хватит духу рассказать о постыдном для каждого гриффиндорца сотрудничестве со Слизерином, – кивнула Дафна. – Разбирайся с письмом, а я пока пойду к Панси. Удивительно, она сегодня вернулась раньше тебя, – заметила Гринграсс.
– Сегодня дежурит Гриффиндор, – объяснил Забини ранее возвращение Панси в родные пенаты.
– Тогда все ясно, – сняв Заглушающие, Дафна вышла и решительно направилась в собственную спальню, поговорить с подругой о том, что так давно откладывала.
В гостиной Слизерина, как всегда, сидело много старшекурсников, младшие предпочитали отсиживаться в своих спальнях, дабы избежать участи подопытных, если кому-то из старших взбредет в голову практиковать пройденное недавно на занятиях более или менее безопасное для здоровье заклинание, тем самым не причиняя вред младшекурснику и не навлекая на самого себя профессорский гнев, и последующие за ним наказание. Исключение составляли только младшие братья или сестры у старших учеников, присоединявшиеся к этому шумному сборищу в свободное от домашнего занятия и собственных дел время.
Драко, как уже все привыкли за прошедшие две недели, сегодня вечером в гостиной Слизерина не появился. Но никто не смел шутить на эту тему, зная, что кто-нибудь из них же самих захочет выслужиться перед Малфоем и расскажет все, что говорилось о Слизеринском Принце в его отсутствие.
Дафна надеялась, что своим характером и языком, который Малфой не всегда мог во время прикусить, он не навредит самому себе, часто проводя время со строптивой Грейнджер, что умела критиковать так, что хотелось запустить в нее чем-нибудь потяжелее Жалющего. Но может, их горячие споры приведут к более желательному исходу, и они с Блейзом смогут расслабиться, уделив время Панси, котороя уж точно не решит свои любовные дела самостоятельно, не влипнув по пути к своей цели в какие-нибудь проблемы, что двум ее друзьям придется решать, потратив на это всю слизеринскую изобретательность.
– Я уже решила, что ты останешься в комнате Блейза, – усмехнулась Паркинсон, когда Дафна вошла в их общую спальню. – Вы с ним в последнее время какая-то неразлучная парочка. И обязанностями старост ты не отделаешься, Даф, – подмигнула подруга.
