Текст книги "Между льдом и пламенем (СИ)"

Автор книги: IamMilady

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Как хорошо, что ты заговорила о парочках, – Гринграсс хитро прищурилась и села на кровать к Панси. – Как там поживает Поттер? – брюнетка резко дернулась, не ожидая подобного вопроса, и уставилась на подругу.

– Жив-здоров. К моему сожалению, – вскинув голову, с вызовом ответила Панси.

– Если бы не Уизли, не думаю, что ты бы хотела его отдать в руки Реддла или убить собственными, – медленно проговорила Дафна, словно прощупывая зыбкую почву под ногами в болотной местности.

Паркинсон прищурилась и просканировала однокурсницу своим фирменным взглядом. Шутки Блейза – это одно. А серьезный разговоры от Дафны – это уже совсем другое. Панси, не особо скрывала свою ненависть к Избранному (ненависть ли это, вопрос третий), но чтобы с ней говорили о некой симпатии, что она испытывает к гриффиндорцу, была некой аномалией. Конечно, об этом с Панси заговорила ее лучшая подруга Дафна Гринграсс. Однако, в целом, это не меняло того факта, что разговор все же начался, и грозит состоятся, так как по блеску в глазах подруги, было понятно, что она что-то замышляет, и это что-то касается самой Паркинсон. Пытаться скрывать что-либо в данной ситуации не являлось выгодным решением.

– Война закончилась, и теперь головы моих родителей заняты тем, что они перебирают все известные фамилии семей волшебников, чтобы выбрать для меня наиболее подходящую партию, – неконтролируемый вздох разочарования вырвался из груди Панси. – Ты знаешь меня, Дафна. Я люблю идти наперекор всем и вся. Родители и их устаревшие традиции не исключение. И, в общем, я решила, что Поттер подходящая кандидатура. Поттеры известны, богаты и чистокровны, не считая самого Избранного, но учитывая его заслуги перед волшебным миром, родители упустят это из виду, при том, что я последняя представительница Паркинсонов, – честно призналась Панси, а Дафна понимающе кивнула. Она и сама испытывала нечто подобное.

Но Гринграссов заключённая до Войны договорённость с Малфоями кое-чему научила и, расторгнув ее, родители не спешили выдать своих дочерей замуж, присматриваясь к послевоенному обществу и пытаясь уловить, куда дует капризный политический ветер нынешних перемен.

– Только один вопрос: у тебя есть чувства к Поттеру? – спросила Дафна, надеясь на отрицательный ответ.

– Ты спрашиваешь об этом ту, чье желание было сдать Избранного Реддлу? – прыснула Паркинсон, вспоминая события минувшего мая.

– Вдруг это было из-за Уизли, – Гринграсс могла вздохнуть спокойно. По крайней мере, один ученик Слизерина был спасен от гриффиндорских чар любви.

– Ну, если говорить начистоту, есть в этом Поттере что-то особенное, что цепляет, какая-то загадка и все в этом сопливом духе. Но меня интересует только выгода. Ты знаешь, я очень остро воспринимаю, когда что-то идет вразрез с моими желаниями, – невольно сказала Панси, вспоминая рыжую нищебродку, что, признаться, выглядела лучше братцев, но ни в какое сравнение не шла с чистокровными волшебница со Слизерина, хотя и была из Пруэттов по материнской линии.

– Гены Уизли смогли потушить все от Блэков, кроме ее характера, – заметила Дафна, поняв, кто вызвал раздражение у подруги.

– До Нарциссы ей далеко. Даже полукровка Тонкс куда лучше, – вспомнила дочь-метаморфа старшей сестры Блэк – Андромеды.

– Ты знаешь о Драко? – Гринграсс не решилась задать вопрос полностью.

– Что он по уши втрескался в Грейнджер? – изогнула тонкую четко очерченную чёрную бровь Паркинсон. Дафна кивнула. – Еще со Святочного Бала на четвертом курсе. Я думала он от того болгарина и мокрого места не оставит! – звонко расхохоталась слизеринка.

– А Драко еще удивляется, что практически все знают о его любви к нашей отличнице, – рассмеялась Дафна.

– Нашей? – удивленно переспросила Панси с долей интереса.

– На самом деле, я считаю Гермиону вполне нормальной. И, честно говоря, ей больше бы подошел Рэйвенкло. А если бы она была полукровкой, то Шляпа точно определила ее на Слизерин, – пожала плечами Дафна, высказывая свое мнение.

– Да, в Грейнджер есть что-то хитрое, – согласилась Панси.

– Раз мы обо всем поговорили, – довольная раскладом дел, начала Дафна. – У нас с Блейзом есть какое-какой план. Тебе подробности знать не обязательно. Но, если тебе на глаза где-то рядом с нашей гостиной, попадется младшая Уизли не удивляйся. Она часть плана, но тебе не стоит беспокоится, мы ее устраним, как только она выполнит то, что от нее требуется, – поспешила заверить слизеринка подругу, когда та неодобрительно сверкнула глазами.

– М, прекрасно. Что-то интересное затевается на собственном факультете, а меня оставляют в стороне, – пытаясь сыграть в обиженную девочку, надула щеки Панси.

– Чем меньше людей посвящено в предприятие, тем оно успешнее, – поучительным тоном произнесла Дафна, поднимая указательный палец.

– И то верно. Ладно, развлекайтесь, но позовите, если понадоблюсь, – подмигнула Паркинсон.

– Обязательно понадобишься. У тебя еще будет звездный час. Мы на это рассчитываем. Если Поттер окажется подходящей и во всех смыслах достойной тебя кандидатурой, – заверила однокурсницу Дафна.

Панси осталась довольна разговором, который она не стремилась начинать, но который как оказалось, принес ей только положительные вести. И весело переключилась на обсуждение последних сплетен, что уже успели появиться в Хогвартсе в начале года.

***

Вторник для Малфоя обещал быть днем открытий. Так думал сам слизеринец. Ночью грядущего дня, когда он не мог заснуть и все ворочался в неудобной школьной кровати, его светлую голову посетила одна очень интересная мысль: вызвать недовольство Поттера.

Сделать это было тем легче, что во вторник, после обеда, у Гриффиндора была тренировка по квиддичу. Ничего не стоило собрать слизеринскую команду и с самым серьезным видом придти на поле, заявив, что вторник – это время тренировок Слизерина. А гриффиндорцы, как всегда, идиоты и слепые, не могут прочитать и запомнить расписание. Как потом выкручиваться из этой ситуации Малфой не придумал, но решил, что разберётся по ситуации. Главное – не испортить мирные отношения с Грейнджер, а там хоть Кальмар выберется из Черного Озера.

Скорее всего, Малфою придется что-то наплести Грейнджер про путаницу между расписанием дежурств и тренировок по квиддичу, а потом, пока она не успеет сообразить, перекинуться на домашнее задание по Алхимии, что они с Грейнджер выбрали в этом году факультативом. Только бы достичь поставленной цели, и вывести Избранного на эмоции. Немало в этой ситуации Драко рассчитывал на Блейза, которому точно понравится это идея.

А пока в спальне Башни Старост начинались первые действия слизеринского «заговора», в окна гриффиндорской девичьей спальни постучался серый филин с пронзительно желтыми глазами семейства Забини. Птица шумно влетела в комнату, оглушительно каркнула, уронив письмо, с фамильярностью посмотрела на получательницу и вылетал прочь, сливаясь с черным небом и оставляя в недоумении Джиневру Уизли.

На вопрос Парвати, от кого Джинни может получать письмо в такое позднее время суток, девушка бессвязно пробормотала что-то о своем брате Чарли, что живет с драконами в Румынии, и с чуть дрожащими пальцами сломала восковую печать без опознавательных знаков, но догадываясь, что письмо было от Гринграсс или Забини.

Блейз, кому поручили написать письмо, в типичной ему шуточной манере известил о следующем:

«Смелая малышка Джинни, не могу сказать, что рад твоему присоединению к нашему благородному делу. Но ты весьма упрощаешь нам задачу, конечно, в своих же собственных интересах, но что же… Мы, слизеринцы, готовы смириться с неожиданной эгоистичностью представителя факультета храброго и доблестного Годрика Гриффиндора. И, чтобы наше сотрудничество было, как можно, менее продолжительным, жду от тебя волшебную карту Поттера и тебя вместе с ней завтра в первом повороте второго коридора нашего любимого Подземелья. Надеюсь, что оно не нагоняет страха и не вызывает мурашек у нашей храброй гриффиндорки!

P.S. В твоих же интересах будет лучшим решением молчать о столь низком падение в глазах твоего родного факультета, как сношение со змеями. Предупреждаю, мы умеем впрыскивать яд и заползать обратно в нору так, что остаемся невидимыми для других.

С наилучшими пожеланиями спокойной ночи и сладких снов

От самого добродушного из змей»

Нравились или нет подобные условия Джинни, и согласна ли она была на них, слизеринцев волновало мало. Они прекрасно понимали, что гриффиндорке уже деваться некуда, и она будет выполнять любые их требования, только бы не получить огласки ситуации, в которую она теперь уже вляпалась. Тем более, что ни Гринграсс, ни Забини не выдадут своих собственных интересов и перевернут все в свою пользу, так и не показав себя. Слизеринец дал ясно это понять, как и письмо обратившиеся в пепел, что зачарованным образом был подхвачен легким ветерком из еще открытого окна и развеян по воздуху.

С мыслями о том, что бы такое придумать, чтобы у Гарри не возникло никаких подозрений, зачем же ей, Джинни, понадобилась карта Мародеров, смелая гриффиндорка провалилась в мучительный сон, который утром одарил ее помятым измученным лицом. Но посеревшее лицо Уизли сразу просветлело, когда, Поттер, занятый первой тренировкой по квиддичу в этот день, что-то рассказывающий Рону, без единого вопроса отдал карту. Дело оставалось за малым: встретиться со скользкими слизеринцами.

***

– Не знаю, – протянул Блейз, когда за завтраком Малфой поделился с ним своим планом. – Это как-то слишком рискованно для слизеринца вроде тебя, Драко.

– Зато как эффективно, – заметил Малфой.

– Ладно, с чего-то же стоит начать. Я скажу нашим. В любом случае, им понравится побесить львят, – Забини хлопнул друга по плечу и, закончив завтрак раньше, итальянец направился на поиски участников команды, сообщить им «изменения» в расписании тренировок.

Погода идеально подходила для тренировок. Ветер совсем отсутствовал, дождливые дни еще не начались, а воздух был еще достаточно теплым в вечернее время.

Гриффиндорская команда полным составом взмыла воздух, не подозревая надвигающейся угрозы, представляемой командой Слизерина, что еще только выходила из Замка в своей бело-зеленой форме во главе с Малфоем и Забини. Вратарь Блетчли перебрасывался смешными и пошловатыми шуточками с Ургхартом – охотником. Крэбб и Гойл обсуждали что-то свое.

– Поттер, сегодня наш день для тренировок, – голос Малфоя, усиленный Сонорусом, раздался по всему стадиону, заставляя некоторых из гриффиндорцев вздрогнуть от неожиданности.

Несколько учениц с младших курсов, что пришли посмотреть на Героев и издать несколько десятков влюбленных вздохов, с интересом посмотрели со своих высоких мест вниз, на поле, где стояли слизеринцы, ожидая, что Гарри Поттер поставит зазнаек и гордецов на место одним своим видом, когда спустится на землю.

– Ошибаешься, Малфой, – Рон, что был ближе всех из красно-золотых, спустился ниже, зависнув в воздухе.

– Все никак не купишь новую метлу, Уизли? Министерство не отблагодарило, как следует, Героев? – вставил Блетчли, что стоял в нескольких шагах позади капитана своей команды.

– Пожирателей не спрашивали, – огрызнулся Рональд.

– Прошу, не переходить на личности, – сказал Блейз, а на его лице промелькнула предостерегающая ухмылка.

– Что вы здесь забыли? Сегодня тренируется Гриффиндор, – сам Поттер снизошел до слизеринцев, не прошло и полувека. Герой спустился на землю, держа метлу в левой руке, а правую подозрительно заведя за спину, что не укрылось от Малфоя.

– Тебя забыть спросили, Поттер, – в своей язвительной манере ответил блондин.

– Не стоит нарываться, Малфой, – угрожающе проговорил Гарри, чуть ли не переходя на парселтанг.

– Думаешь, один Экспеллиармус делает из тебя великого волшебника? А, Поттер? – продолжал выводить из себя Избранного Малфой. – Или снова кинешь в меня Сектумсемпра? – усмехнулся слизеринец.

Остальные участники команды Гриффиндора уже спустились на траву, но не вступали в выяснение отношений, затеянное двумя капитанами. Только перебрасывались взглядами в немом разговоре.

– Так не терпится попасть в Азкабан и встретиться с папочкой? – выпалил Рон и неестественно рассмеялся. На стадионе повисло напряжение сродни электрическому. Обе команды сохраняли молчания, стоя за капитанами.

Забини посмотрел на резко побледневшего Малфоя, сжимающего кулаки и пытающегося держаться, чтобы первым не кинуть заклинанием в гриффиндорцев, изрядно осмелевших после Войны и не пренебрегающих оскорблениями в сторону проигравшей стороны, пусть даже многие из слизеринцев не придерживались взглядов Волан-де-Морта, а просто желали выжить, никто не хотел брать этого в расчет и жалеть за незавидную учесть отпрысков чистокровных семей, своей приверженностью светлой стороны скрывая зависть, что таилась в сердцах многих полукровок и магглорожденных, которые не только не вписывались в мир волшебников из-за его полного или частичного незнания, но и бедности, что была неотъемлемой частью жизней многих из них.

– Предатель собственных друзей подал голос? – сквозь плотно сжатые зубы парировал Малфой. Он вспомнил, как на во время суда над ним, когда Грейнджер давала показания в его защиту и открыла некоторые воспоминания, промелькнули те, что явили предательскую натуру младшего из братьев Уизли, сбежавшего в самый трудный момент, а своим возвращением способствовщий попаданию Золотого Трио в Малфой Мэнор. До сих пор Драко чувствовал горечь и обиду, что исходили в тот день, в Визенгамоте, от транслируемых Грейнджер воспоминаний.

Поттер резко вывел правую руку из-за спины и одним взмахом волшебной палочки отбросил Малфоя больше, чем на два метра. Не ожидавший удара в прямом и переносном смысле со стороны Избранного Драко не только не успел выставить щит, но и даже не думал взяться за палочку. К собственному облегчению блондин не ударился головой о твердое дерево, не услышал хруста позвоночника и не потерял сознание. Обе команды поражено уставились на Героя, который достаточно быстро, чтобы никто не успел заметить, скрыл удивление, что проскользнуло у него на лице, и убрал палочку в кобуру на бедре. На трибунах послышались, долетевшие до команд, громкие возмущения, большинство из которых были направлены в адрес слизеринцев, но несколько из них выразили разочарование в профессиональном, в качестве игрока, поведении Гарри Поттера. Забини наградил Поттера осуждающим взглядом и, не обращая внимания на остальных гриффиндорцев, поспешил к пострадавшему другу, давая знак остальным слизеринцем расходится.

– Ты как? – Блейз присел близко к Малфою, загораживая того от любопытных.

– Жить буду, – прокашлялся Драко. – Что нашло на Поттера? – он не мог поверить, что его план удался, и он всего лишь отделался ушибом.

– Не благодари, – хитро улыбнулся итальянец, помогая другу встать. Малфой непонимающе посмотрел на довольного однокурсника. – Поттер не очень хорош в Окклюменции, и я, слегка изменив голос, пробрался в его сознание и сказал ему атаковать тебя, – объяснил Блейз. – Я не был уверен, что твой план, к чему-то приведёт. К тому же, тебе еще нужно придумать что-то правдоподобное для Грейнджер. А так как ты сейчас у нас несчастненький, она не будет сильно на тебя давить, – шепотом продолжал слизеринец, под руку выводя пострадавшего с поля.

– А ты та еще слизеринская змея, Забини, – со смешком сказал Малфой.

– Стараюсь соответствовать репутации матери, – в тон ответил Блейз. – Провожу тебя в Башню, а там о тебе позаботиться, Грейнджер.

– Как же, – фыркнул Драко. – Со всех ног помчится к своим болванам, кинув в меня еще одно заклятие, если мой план не сработает.

Блейз не стал спорить, но обнадежил друга касательно плана и перешел на более безопасную тему домашнего задания, когда она достигли ворот Замка.

– Гарри, – кашлянул Рон, когда слизеринская команда уже была не в зоне их слышимости.

– Прости, не сдержался. Я возьму всю ответственность на себя, – Гарри не смотрел в сторону друга, пытаясь понять, что это был за голос.

Неужели тот, что нередко посещал его все эти годы? Тогда, получается, Реддл не проникал в его сознание? Это был он сам, Гарри?

Уйдя в свои мысли, Поттер молча взмыл в воздух, забывая о команде, что не решалась последовать за ним в воздух.

– Продолжаем тренировку, – скомандовал Рон, заметив про себя, что отсутствие Джинни, у которой резко возникли какие-то дела (еще и карту с собой с утра прихватила) негативно сказывается на Гарри, который после нескольких месяцев постоянного напряжения, иногда стал терять контроль. А сегодня еще и Малфоя чуть не размазал. Рональд, не кривил душой, и действительно терпеть не мог хорька, но увечий нанести ему не стремился.

***

– Распишись и получи, Грейнджер, – в гостиную Старост с шумом ввалились два слизеринца, подпиравший один другого.

Гермиона оторвалась от учебника по Алхимии, который она как раз начала изучать сегодня, и ахнула, когда ее взгляд наткнулся на полусогнутого Малфоя в форма для квиддича. Она точно помнила, что сегодня тренируется Гриффиндор, и никак не могла понять, почему оба слизеринца в спортивной форме.

– Что случилось? – Гермиона подхватила Малфоя с другой стороны и помогла запыхавшемуся Забини усадить того на диван.

– Не знаю, кто напутал с расписанием, но когда мы пришли, на поле уже была команда твоего храброго факультета, и еще более храбрый и доблестный Поттер в весьма будничной для нас словесной перепалке со всей силой припечатал Драко заклинанием к барьеру, – коротко описал произошедшее Забини.

– Сегодня тренируется Гриффиндор, – сказала Гермиона, переводя взгляд с одного слизеринца на другого, но не нашла на их лицах ничего, что походило бы на заговор.

– Наверное, я утром посмотрел не на тот график: перепутал дежурства с тренировками, – прокряхтел Малфой, запоздало почувствовав боль в спине, что не мешало ему действовать по разработанному сценарию, которому явно решила следовать Грейнджер.

– Как? – и девушка направилась к столу, где лежали нужные пергаменты с графиками и расписаниями.

– Моя же помощь уже не нужна? Тогда я пошел, – и не дожидаясь ответа, Блейз под недовольный взгляд Малфоя, что одними губами назвал его предателем, поспешил покинуть гостиную, пока там не разразилась буря, которую может и удаться избежать.

– Начала делать домашнее задание по Алхимии? – переводя внимание Грейнджер себя и привлекая с помощью беспалочковой магии учебник, спросил Малфоя, просматривая страницы, на которых остановилась девушка.

– А ты? – она подняла голову, и в ее голосе послышалось что-то подозрительно похожее на просьбу в помощи.

– Да, – коротко ответил Малфой и издал болезненный стон, когда попытался встать, чтобы взять свитки с выполненным еще в субботу задние.

– Не вставай! Сильно ушибся? – Гермиона наконец бросила свитки и кинулась к однокурснику.

– Надо было отправить Блейза к мадам Помфри, взять мазь от ушибов, – простонал Малфой, мышцы на самом деле болели при каждом движении.

– У меня есть. Я сейчас принесу, – Грейнджер быстро вспорхнула по лестнице к себе в спальню и, не пробыв там и минуты, вернулась в гостиную. – Не думаю, что ты сам сможешь себе ее нанести. Так что, придется терпеть помощь от магглорожденной, – она попыталась скрыть под деловым тоном легкое смущение, которое вызвало предстоящие близкое взаимодействие с Малфоем, а вернее с его спиной.

– Мне кажется, в этой комнате только тебя волнует, твое происхождение, – хмыкнул Драко, прекрасно понимая, что, если бы не его отношение к ней в прежние годы, Грейнджер и не говорила бы сейчас это. – И я буду очень благодарен тебе за помощь. Если хочешь, я могу в ответ помочь тебе с Алхимией, – снимая квиддичную мантию и поворачиваясь к однокурснице спиной, чтобы она не увидела его едва заметной, но довольной улыбки, сказал Малфой.

– Неожиданно мило с твоей стороны. Иногда ударяться полезно, да, Малфой? – дружелюбно хмыкнула Грейнджер. – Подними свитер, будь добр, – попросила она, стараясь не краснеть и радуясь, что Малфой не видит ее лица в этот момент.

Драко задержал дыхание, чтобы не чувствовать боли при движение, и резко потянул свитер вверх.

– Оу, тебе, наверное, очень больно, – не сдержалась Гермиона, когда увидела большую гематому, начинившую явственно проступать на мышцах спины являя разнообразные лилово-красные оттенки.

– Бывало и похуже, – философски заметил Драко. – Ауч! – но тут же воскликнул слизеринец, когда почувствовал первое прикосновение к ушибленному месту легкими пальцами, что из-за мази ощущались липкими и холодными.

– Не знаю, что там у вас с расписанием, но Гарри в любом случае не должен был так поступать с тобой, – в голосе Гермионы слышались гнев и раздражение.

На секунду Малфою стала не по себе от ее искренней реакции на их с Блейзом нечестный трюк. Однако Драко быстро заметил самому себе, что, будь Поттер действительно таким добрым и милым, как о нем пели в дифирамбах его поклонники, вряд ли парочки слов Забини, раздавшихся в его голове, хватило для того, чтобы отправить своего однокурсника, пусть и слизеринца, в стену одним мощным заклинанием.

– Спасибо, Грейнджер, – как только девушка закончила наносить мазь, Драко отпустил форму и медленно, во избежание боли, повернулся к однокурснице. – Сегодня я весь вечер в твоем распоряжении, – подмигнул он Гермионе, от чего ее щеки едва заметно покраснели.

– Я отнесу мазь. Боль уйдет примерно через пять минут. Тогда сможешь переодеться. Мне еще нужно дописать эссе по Зельеварению. Если у тебя нет дел, я была бы не против, чтобы ты помог мне с Алхимией после ужина, – протараторила Гермиона на одном дыхание и поспешно ретировалась в свою спальню.

– Заметено, Грейнджер, – вдогонку ей крикнул усмехающийся Малфой.

Оказавшись в комнате одна, Гермиона перевела сбившееся от быстрого подъема по лестнице дыхание. Или оно сбилось из-за Малфоя? Нет, сейчас об это думать нельзя. Она еще согласилась на его помощь с домашним заданием по Алхимии. Нужна ли вообще была ей это Алхимия? Да, однозначно. А сейчас Зельеварение. Обо все другом, не касающимся учебы, она, Гермиона, подумает перед сном. Или лучше в другой день. Да, точно.

Комментарий к Глава 4. Вторник не менее тяжелый день, чем понедельник

Немного быстро и спонтанно начали взаимодействовать между собой Драко и Гермиона, но это станет более понятным в следующей главе, где я уделю внимание мыслям и чувствам главной героини;)

А пока скажите, как вам персонажи, их характеры, взаимоотношения, планы…?

========== Глава 5. Хороше же началась пятница ==========

Комментарий к Глава 5. Хороше же началась пятница

Сначала хочу поблагодарить тех моих читателей, что исправляют мои глупые опечатки. Спасибо, мои дорогие))

И несколько слов о самой главе:

1) Конечно, о Гермионе будет еще сказано (и не мало)

2) Гарри медленно, но верно превращается в badboy

3) В противовес ему порадует Малфой (если вы за Драмиону)

4) Глава короче, чем обычно, так как я не хотела добавлять события, связанные с Малфоем и приходящиеся на Мэнор в одну кучу. Они совсем не вписываются в Хогвартс

И приятного чтения;)

В то время, когда Гарри Поттер занимался самокопанием (в будущем мы увидим, как отрицательно иногда сказываются на нас же наши мрачные мысли и предположения), Гермиона, в отличии от своего друга, зарылась, как в учебники, в свои собственные чувства после того, как Малфой объяснил ей алхимию, переплетенную с астрологией, и до самого похода в Хогсмид в субботу продолжала блуждать в мысленных лабиринтах.

Стоит сказать, что гриффиндорская отличница и Героиня Войны была честна сама с собой: она не отрицала, что Малфой привлек ее внимание к своей напыщенной персоне, еще на первом курсе, успев показать, что умнее всех остальных однокурсников; затем, несмотря на то, что Гермиона считала его место ловца в команде Слизерина купленным Малфоем-старшим, Драко, по справедливости держался на метле лучше других (может только уступал Гарри). Но самым важным Грейнджер отмечала тот факт, что слизеринец совсем не хотел участвовать в Войне. Вряд ли Драко придерживался чистокровных взглядов, учитывая его отношение к ней сейчас, ведь не мог он измениться только под давлением общества. Убеждения, как известно, меняются очень редко или с большим трудом. Гермиона была уверена, что именно ложь Малфоя в Мэноре, когда их с Гарри и Роном привели туда егеря, не только спасла троих гриффиндорцев от гибели, но и изменила весь ход Войны. Однако эти соображения Грейнджер никогда вслух не высказывала по той причине, что Рита Скитер, услышав на Визенгамоте или прознавшая о них от третьих лиц, могла написать глупую бессмысленную статью о запретной любви между ученицей Гриффиндора и учеником Слизерина. Девушка не сомневалась, что репутация, Малфоя после подобной истории, ухудшится вконец. Многие в магическом мире примут это за тактический ход чистокровного волшебника, что пытается исправить ошибки отца и восстановить репутацию древней фамилии, запудрив мозги наивной и доброй Героине, принявший исправившегося бывшего Пожирателя Смерти себе под крыло. Однако подобного вовсе не было. И, вообще, Гермиона даже не думала о Малфое, как могло показаться, не считая, конечно, этой недели.

Драко Малфой, что ненавидел ее все предыдущие годы, вдруг перестал обзывать «Грязнокровкой», стал подозрительно дружелюбным в общении с ней, разделял обязанности Старостата, помогал с домашним заданием и был идеальным соседом (в Башню старост заглядывал из Слизерина только Забини). Грейнджер списывала столь видимые перемены на Войну. События, что разворачивались вначале только на их глазах, поглотили их на шестом и седьмом курсах. И девушка была больше чем уверена: жизнь с Волан-де-Мортом в одном доме и с его постоянными гостями верными и безжалостными Пожирателями Смерти ко всем, кто вздумает им перечит, не сахар. Это еще очень мягко сказано. И Драко, попавшийся под руку амбиций своего отца, в глазах Гермионы оказался жертвой, но точно не самым юным Пожирателем, что считал за честь присоединиться к Темному Лорду. Да когда вообще Драко Малфой делал что-то действительно ужасное и жестокое? Никто, даже, гриффиндорцы не смогут назвать что-то более-менее существенное, пробормотав бессвязные слова о вражде факультетов, чистокровной гордости или подобные.

И, раз Гермиона начала рассуждать, она пришла к выводу, что в частности, а в целом и вовсе отсутствовало, ее вражда с Драко Малфоем сводилась лишь к их успеваемости, в которой она опережала его все шесть лет подряд, занимая первое место в Хогвартсе, когда потомок древнейшего магического рода, скрипя зубами, довольствовался вторым. Разобрав у себя в голове все эти мысли под видом свитков и фолиантов, Гермиона сделала для себя сразу несколько открытий (!). Первое: она и Малфой не враги, но соперники. Второе: она, Героиня Войны, уважала бывшего Пожирателя Смерти за храбрость проявленную при его лжи в Малфой Мэноре. Третье: Драко Малфой являлся самым умным учеником Хогвартса среди мужской его половины. И четвертое (что пришло в голову сразу после третьего, не спрашивая разрешения): Малфой весьма и весьма симпатичный волшебник и не зря ему дали прозвище – Слизеринский Принц (за ним же бегала добрая половина учениц Хогвартса!).

Последнее открытие удивляло еще и тем, что до этого момента Гермиона не могла назвать кого-нибудь из парней симпатичным или красивым, приятным – да, но не более. К тому же, невозможно было воспринимать Рона или Гарри, с которыми она проводила все свободное от учебы время, когда Грейнджер не строчила эссе за два месяца вперед или не сидела подолгу в Библиотеке, пытаясь найти что-то полезное для Гарри в борьбе с Волан-де-Мортом впридачу к учебному материалу, что ею кропотливо изучался.

А Виктор Крам вообще был не в ее вкусе. Просто болгарский игрок в квиддич на тот момент оказался единственным, кто посмотрел на Гермиону Грейнджер, как на девушку, а не ходящую Всеобъемлющую Энциклопедию. Что касается Кормака Маклаггена, то гриффиндорец был временным помутнением рассудка на фоне влюбленной в Гарри Джинни и Рона, что резко начал встречаться с Лавандой, положившей на однокурсника взгляд с того момента, как он попал в факультетскую команду по квиддичу. Остальные однокурсники не попадались на глаза Гермионы как представители противоположного пола, воспринимаемые ею просто друзьями-товарищами. Правда, Невилл стал мужественнее, но он тоже числился у девушки в категории друзей.

Все эти мысли по кругу проносились в голове Гермионы с периодичной частотой, прерываясь занятиями или Старостатом.

***

– Гарри, ты все три дня меня избегаешь! – воскликнула Гермиона, когда неожиданно на входе в Большой Зал перед завтраком она нос к носу столкнулась с другом, который после инцидента на поле, старался не попадаться ей на глаза, зная, что, как и следует Главной Старосте, девушка прочитает лекцию по соблюдению школьных правил, затем отчитает просто, как подруга, в конце защитив пострадавшего Малфоя.

Герой же, напротив, не хотел ставить слизеринского хорька в более выгодное положение по сравнению с самим собой. И подходящие оправдание поступку, как назло, в голове Поттера не возникло и к утру пятницы. Он еще со вторника удачно увертывался от встреч с Гермионой: друг погибшего Добби рад был принести еду Герою магического мира прямо в спальню; на занятия Гарри приходил последним, а выбегал из класса самым первым; в свободное время скрывался на поле, где одиноко или с Роном кружил в воздухе, соревнуюсь в мастерстве владения метлой. Но в последний учебный день недели, поддавшись уговором обоих Уизли, Гарри все же пошел на пятничный завтрак. Джинни убедила его, что ни одна девушка не будет так долго злиться на близкого друга. Особенно из-за хорька.

– Просто столько домашнего задания… Не успеваю сделать одно, как появляется другое, – смущенно пробормотал Гарри, проводя рукой по волосам.

– Неужели, Гарри? Ты взялся за ум? – Гермиона ни на минуту не сомневалась, что друг врет.

Она потянула его за мантию от входа в Зал, давая пройти другим ученикам, проходившим мимо и бросавших любопытные взгляды в их сторону.

– Экзамены в Аврорат очень тяжелые, – продолжил Поттер, но Гермиона остановила его одним только взглядом в духе Макгонагалл, нет, скорее Снейпа.

– Я знаю про Малфоя. И тебе не стоило этого делать. Я не защищаю его. Но он получил травму, – покачала головой Грейнджер, не скрывая разочарования поступком друга. – Ты просто не представляешь какую боль ему доставлял тот ушиб! Гематома была на половину спины! – воскликнула гриффиндорка.