Текст книги "Между льдом и пламенем (СИ)"
Автор книги: IamMilady
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
========== Глава 1. Возвращение в Хогвартс ==========
– Поттер, Грейнджер, – привычный голос раздался за спиной Национального Героя.
В нем не сквозила привычная насмешка. Может быть, легкое пренебрежение, но не более того.
– И зачем ты свидетельствовал за него? – сквозь зубы пробормотал Рон, надеясь, что Гермиона, шедшая по другую сторону от их друга, не услышит его вопроса.
– Это было правильно! – воскликнула волшебница и резко повернулась. – Здравствуй, Малфой. Приятно видеть, что ты тянешься к знаниям. Несмотря ни на что, – последние слова Гермиона проронила будто вскользь, опуская глаза на вымощенную плитами платформу.
– Да Драко из библиотеки мэнора не вытащить! Хотя он и с рождения гений! Без обид, Грейнджер, – Блейз Забини резко возник справа от друга, похлопал его по плечу и подмигнул гриффиндорке.
– Называешь гением того, кто идет вторым после Гермионы? – прыснул Рон.
Уизли являлся одним из многих учеников Хогвартса, кто был против возвращения седьмого курса Слизерина. По мнению Рональда и остальных сражавшихся было очень и очень несправедливо давать право змеям, детям Пожирателей, сохранявших нейтралитет во время войны и особенно бывшему Пожирателю, Драко Малфою, доучиться последний год и получить аттестат об окончании Школы Чародейства и Волшебства. Драко Малфоя, если бы спросили Уизли, нужно немедленно отправить к отцу гнить в Азкабан. Там ему и самое место. Но благородные Гарри и Гермиона так не считали. Вступились в Визенгамоте не только за мерзкого хорька, но и его мать. Хотя Рон ничего не имел лично против Нарциссы Малфой, но счастья самому Малфою желал как можно меньше, проще говоря, совсем не желал.
– О, оказывается, Уизли хоть что-то знает, – захохотал Забини, привлекая внимание к их маленькой группке других учеников, что столпились у Хогвартс-экспресса в ожидании отправления.
– Успели за лето научиться говорить? Раньше только шипели из своих подземелий, да рядом с вашим хозяином, а он вот помахал вам ручкой, оставив выживать, как можете, – Рон разразился длинной тирадой, ему не свойственной.
Гарри переглянулся с Гермионой, взглядом говоря, что неплохо было бы остановить назревающий конфликт.
– Рон, уймись! – прикрикнула на друга девушка, ущипнув его чуть выше локтя.
– Ай, Гермиона! – вскрикнул Рон, потирая пострадавшее место.
– Позволю себе прервать ваши семейные разборки, – Малфой снова привлек к себе внимание. Рон зло фыркнул. Гарри стал серьезным. Гермиона вздохнула, отмечая про себя, что-то все-таки вечно. – Директор назначил меня и Грейнджер главными старостами. Надеюсь, Поттер и ты, Уизли, – Малфой поморщился, произнося фамилию второго. – Понимаете, какая ответственность теперь лежит на наших плечах. Я надеюсь, вы не будете мешать Грейнджер выполнять ее обязанности, прося помочь вам с такими примитивными домашними заданиями. Я не хочу пахать, как осел, за двоих, – Малфой обвел высокомерным взглядом мужскую часть Золотого Трио, которую он с трудом мог назвать таковой, и воззрился на Грейнджер, практически стирая высокомерие перед действительно талантливой и умной волшебницей, что единственная в этой тройке могла сделать хоть что-то, не говоря уже о том, что поистине являлась смелой представительницей львиного факультета.
– Твое беспокойство напрасно, Малфой. Я успеваю выполнить все свои обязанности и дела даже раньше назначенного срока, – Гермиона вскинула голову, демонстрируя, что совсем не скрывает своего превосходства над другими.
– Он лишь заботится о тебе. Знаешь, все эти головные боли, переутомления, настойки мадам Помфри до добра не доведут, – смешивая серьезный тон с шутливым, протянул Забини.
Рон хотел что-то сказать, но Гарри незаметно толкнул его локтем в бок, призывая к молчанию.
– Для тебя я могу быть личным Кэрроу, – стиснув зубы, угрожающе проговорил Малфой, забыв о гриффиндорцах и поворачиваясь к другу.
– Премного благодарен, но прошлого года мне хватило сполна, – криво усмехнулся итальянец.
– Что-то не верится, – вставил все же слово Уизли.
– А ты не получил свою порцию Круцио от Лестрейндж, да, Уизли? – Малфой сверкнул серыми стальными глазами, переводя взгляд на Рона.
Его слова вызвали неприятную дрожь в теле Гермионы, а шрам, оставленный Пожирательницей отдался болью в предплечье, словно только что был вырезан. Знакомые ощущения горячей стекающей крови фантомно заструились по руке.
– Малфой, – грозно произнес Гарри. Он заметил, как его подруга вздрогнула и провела рукой по месту шрама, что скрывала кофтами с длинными рукавами до запястья.
– В любом случае, я сказал, что хотел, – Малфой кивнул и развернулся, направляясь к вагону старост.
Забини помахал Золотому Трио, бросив короткое «пока», и поспешил за другом, что стремительно удалялся от места разговора.
– С тобой все в порядке? – заботливо спросил Гарри и приобнял подругу за плечи.
– Я в порядке. Не нужно со мной носиться, будто я фарфоровая статуэтка. Помнится во время наших скитаний и уничтожения крестражей вы и на секунду не вспоминали, что я девушка, – усмехнулась Гермиона. В ее голосе грусть смешивалась с непоколебимой волей и храбростью духа.
Рон виновато посмотрел на нее. Он все еще часто извинялся за свое эгоистичное бегство. Но Гермиона только отмахнулась.
– Я никого из вас не виню. Ни. За. Что. – девушка сделала шаг вперед и встала напротив друзей. – Мальчики, я вас люблю и принимаю такими, какие вы есть, – Гермиона рукой навела еще больший беспорядок в их растрепанных волосах.
– И мы тебя любим, Гермиона! – Рон в очередной сентиментальный момент, что часто случались после пройденных испытаний и войны, сжал подругу в крепких объятиях.
– Думаю, самое время вам отправиться на поиски Джинни и Лаванды, – заметила Гермиона, посмотрев на свои наручные часы.
Гарри слегка улыбнулся и кивнул. Поезд подал первый гудок, оповещая всех юных учеников, что через пять минут они уже будут мчаться к отстроенному за лето замку. Самое время попрощаться с родителями, обещая писать письма, как можно чаще, и с криками «До Рождества» запрыгивать в вагоны.
– Если ты убьешь Малфоя, я буду свидетельствовать в твою защиту, говоря, что ты это сделала под действием Империуса Забини, – хохотнул Рон, закидывая руку на плечо друга, и махая вслед Гермионе, что поспешно удалилась вслед за слизеринцами в вагон старост.
– Очень хорошая идея кричать об этом на всю платформу, – сказал Гарри.
Рон пожал плечами.
– Мы Герои. Назови хоть одного человека, кто будет против нас?
– Паркинсон? – улыбнулся Гарри, вспомнив, как слизеринка желала сдать его Реддлу.
– Мне кажется, она так поступила от большой любви к тебе, – подняв указательный палец вверх, мудро изрек Рон и тут же рассмеялся. – По крайней мере, так говорит Джинни.
– Как похоже на слизеринцев. Жить по принципу: «Не достаешься мне. Так не достанешься же никому», – усмехнулся Поттер, думая, что порой он и сам не против жить именно по этому принципу.
Рон снова громко рассмеялся, совсем не замечая задумчивого лица друга. Перед тем, как забраться по узким ступенькам в вагон, он раздал несколько автографов, которые не пожелал дать Гарри. И поспешил за ним, искать сестру и девушку, мысленно благодаря Мерлина за мозги Гермионы, заметившую, что они с ним совсем не пара, и не нужно строить любовь внутри Золотого Трио, как того бы хотела общественность, подкрепляемая статьями Скитер, что так и норовили стать любовным романом с искоркой драматизма.
***
Гермиона в первую очередь зашла в уборную, переоделась в форму и только потом появилась в вагоне старост, где уже сидели все остальные префекты факультетов, кого почетно выделили среди других учеников. От Гриффиндора были выбраны Невилл Лонгботтом и Парвати Патил. Рейвенкло представляли Падма Патил и Энтони Голдстейн. С Хаффлпаффа Ханна Аббот и Эрни Макмиллан. Старостами Слизерина были Блейз Забини и Дафна Гринграсс. Последние двое сидели вместе с Малфоем отдельно от других префектов, образуя серебряно-зеленый триумвират.
– Всем привет! – немного громче, от того непривычно для самой себя, произнесла Гермиона.
Старосты Хогвартса, до этого перебрасывающиеся ничего незначащими фразами, прервали свой разговор и повернулись к гриффиндорке.
– Привет, Гермиона, – Невилл встал и подошел к однокурснице, заключая ее в объятия.
– Все не могу привыкнуть к твоему росту, – рассмеялась Гермиона и обняла друга в ответ.
– Он нас всех удивил. Особенно в мае, – к ним подошли близняшки Патил, Падма намекнула на храброе убийство змеи самого Волан-де-Морта. Они поочередно обняли главную старосту.
– Для нас честь быть под руководством Героини Войны, – дружелюбно рассмеялся Энтони и пожал руку Гермионе, когда она села напротив него вместе с Невиллом и близняшками.
– О, только не зовите меня Золотой Девочкой, не то лишитесь пары очков, – рассмеялась Грейнджер, подхватывая веселую и непринужденную атмосфера вагона старост.
– Неужели Шляпа ошиблась с факультетом? – протянул Малфой. На его губах появилась насмешливая полуулыбка.
Дафна пробормотала что-то похожее на «замолчи». Слизеринка незаметно поежилась под взглядами учеников с других факультетов, что привлек к ним Драко, и одними глазами попыталась убедить Забини повлиять на друга, заставив того молчать до конца поездки.
– На войне все средства хороши, – ответила Гермиона, привыкшая за предыдущие годы к словесным баталиям с Малфоем и уже успевшая столкнуться с ним до отправления.
– Быстро учишься, Грейнджер, – неожиданно подмигнул ей слизеринец и отвернулся к напряженной Дафне, оставляя других старост выражать недовольство или пребывать в некотором удивлении от его поведения более-менее дружелюбного тона.
Ханна, что не отличалась боевым характером, тихо заметила, что Гермионе придётся терпеть Малфоя в Башне Старост, что они будут делить в предстоящем году одну на двоих. Ее слова заставили близняшек Патил лукаво переглянуться и рассмеяться, вызывая недоумение на лицах всех остальных, кроме Гермионы, что уже была посвящена, благодаря этим двум известным хогвартским сплетницам, о всех любовных делах Малфоя, которого прозвали Слизеринским Принцем и покорителем девичьих сердец. Насколько правдивой являлась хотя бы половина этих историй, сказать не мог ни один человек из школы. Но, однозначно, что репутация бывшего Пожирателя Смерти только делала Малфоя в глазах девушек более привлекательным, а если они еще успевали вспомнить о банковских ячейках в Гринготтсе, что после заточения Люциуса Малфоя в Азкабан перешли к его сыну безраздельно, то можно было смело заявить – Драко Малфой не останется одиноким, обреченным на изгнание старостой, что, как и дракон, в честь которого его назвали, будет сидеть в Башне Старост каждый вечер.
Поезд быстро мчал учеников к привычным стенам старого замка, подлатанного после Битвы. Только первокурсники жались к мягким красным сиденьям в купе, делясь страхами и желаниями с друг другом. Чистокровные маленькие волшебники и волшебницы боялись сказать, что вопреки всему желают продолжить семейные традиции и учиться на Слизерине, вслух называя Рэйвенкло. Те, чьи семьи раньше считались предателями крови, полукровки и магглорожденные в своих мечтах видели себя и Шляпу, отправлявшую их на Гриффиндор, ставший популярным из-за Золотого Трио. За всеми этими разговорами пейзаж за окнами стремительно сменялся, солнце вторило ему, уступая место луне, что освещала прибывших учеников и возникший перед ними величественный замок.
Северус Снейп, выживший в непростой для него лично войне, как член Ордена будучи Пожирателем, считавшимся одним из самых преданных Темному Лорду, был реабилитирован перед общественностью Визенгамотом, а в должности директора Хогвартса восстановлен лично профессором Макгонагалл, не желающей оставить свой львиный факультет и брать на свои старые плечи обязанности директора Школы. Бывший декан Слизерина сказал короткую речь после распределения, что в этом новом году вызвало множество разочарованных стонов со стороны столов синих и желтых факультетов, и много радостных криков за красным, только зеленый молчаливыми кивками встречал новых однокурсников.
– Надеюсь, мне не нужно повторять, насколько серьезны ваши обязанности, а также какую большую ответственность вы несете за остальных учеников Хогвартса, – в общую комнату старост, что примыкала к Башне Старост, но ни с ней не сообщалась, вошел директор Снейп. Черная мантия привычно развевалась позади его высокой худой фигуры, нагоняя страх на младшие курсы и вызывая легкие мурашки у старшекурсников, вспоминавших прежние годы на уроках Зельеварения.
Директору никто не ответил, только кивки подтвердили, что старостам не нужно повторять дважды.
– Мисс Грейнджер, мистер Малфой, – Снейп перевел свой ледяной колющий взгляд с одного ученика на другого. – Я буду весьма разочарован вами обоими, если после минувших событий вы не вынесете урок, и продолжите и дальше вашу бессмысленную борьбу, – процедил директор.
– Я никогда не начинала первой, директор, – смело заметила Грейнджер.
– Это меня совершенно не волнует, мисс Грейнджер. Учитывая ваш ум, вам стоит быть мудрой, и не вступать в конфликт, если мистер Малфой решится его развязать, – Северус метнул предупредительно-грозный взгляд на Малфоя.
– Я не подведу вас, директор, – не моргнув, не устрашившись взгляда бывшего декана, ответил тот.
– Рассчитываю на это. Меня не волнует, как вы будете с мисс Грейнджер вести дела старостата, пока вы согласуетесь с правилами Школы. Расписание патрулирования и мероприятий, что вы составите, должно лежать у меня к концу этой недели на столе. В противном случае с ваших факультетов будут сняты баллы. Старосты факультетов должны подчиняться вам, и я не потерплю каких-либо внутренних препирательств. Недовольные покидают свой пост. Незаменимых старост нет, – быстро отчеканил Снейп и, пожелав доброй ночи, удалился так же стремительно и эффектно, как вошел.
– Вау, а Снейп не сдает позиций, – испуганно и в то же время восхищённо проговорил Макмиллан, как только дверь за нынешним директором закрылась.
– Не Спраут же ему быть. Представляю, как наш Снейпи с любовью и нежностью пересаживает растения, приговаривая: «Мои детишки, моя отрада и мое счастье!», – хохотнул Блейз, вызывая легкий смех у близняшек, улыбку на лицах старост других факультетов, предостерегающий взгляд Дафны и закатывание глаз у Грейнджер и Малфоя.
Последние трое шутки итальянца не оценили. Считавшиеся одними из самых серьезных среди своих сокурсников, они беспрекословно выполняли все правила Школы, нарушая их только под покровом ночи и так, что ни одна живая, да и мертвая душа не узнавала об этом.
– Так как мы все сегодня устали, предлагаю всем разойтись по своим спальням, а завтра за час до ужина встретиться здесь же, – предложила Гермиона.
– Поддерживаю, Грейнджер, – сказал Малфой и, не дожидаясь мнения остальных, вышел из кабинета.
Правда, далеко ему уйти не удалось по той простой причине, что они с Грейнджер еще не установили пароль. И Рыцарь никак не хотел его пропускать в Башню одного. Поэтому Малфой не только, как идиот, стоял около портрета, но и выслушал пожелания спокойной ночи от всех остальных старост, какой-то пошлый намек о Главной Старосте от Забини, нравоучение от Дафны. И только после всего этого Золотая Девочка соизволила предстать перед портретом, обняв всех, кто пожелал кинуться к ней в объятия, то есть всех, кроме старост Слизерина.
– Какой пароль Грейнджер? – устало спросил Малфой, подпирая спиной стену возле портрета.
– Я не знаю, – растеряно пролепетала гриффиндорка, переводя взгляд с Рыцаря на Малфоя и обратно.
Слизеринец недовольно выдохнул, закрыв глаза рукой.
– Юная леди, вы сами должны придумать пароль, – любезно сказал Рыцарь.
– Как я могла забыть! – воскликнула Гермиона и легонько стукнула ладошкой по лбу. – Благодарю, сэр, – она улыбнулась портрету. Малфой покачал головой.
– Пароль: Дружба в мире, – после секундного раздумья выпалила староста.
– Принято к сведению, юная леди, – ответил портрет и раскрыл проход в Башню Старост.
– Оригинальность напрочь отсутствует, – вздохнул Малфой, пропуская волшебницу и заходя следом.
– Мог бы и сам тогда придумать! – возразила Грейнджер слишком громко, что в пустой гостиной Старост с высоким потолком ее голосу вторило эхо.
– На это у меня есть самая умная волшебница столетия, – едко заметил Малфой, осматривая гостиную в зелено-серебристых и красно-золотых тонах. Комната была будто сделана для близнецов с разными предпочтениями в цветах. Единственным плюсом, что мог назвать Малфой, было большое пространство, что приходилось только на двоих человек. И, безусловно, личная спальня. Не беда, что ванную ему придется делить с Грейнджер. Она точно сделает им расписание, так что, никаких проблем.
– Пока ты не ушел, я бы хотела обговорить несколько правил, – как и ожидалось гриффиндорская отличница была в своем репертуаре, но разве эта четкость и следование каким-то определенным графикам и правилам не нравилась Малфою в ней? Наоборот, за это ему еще на втором курсе и начала нравится магглорожденная волшебница, что своим умом навлекла недовольство и гнев Люциуса на сына, уступившего ей первенство в знаниях.
– Я весь во внимании, – Драко демонстративно сел на зеленый диван с серебристыми подушками и закинул ногу на ногу.
– Во-первых, – не обращая на его поведение, начала Гермиона. – Ты никого не приводишь сюда. Я имею в виду девушек, своих друзей мужского пола ты можешь приглашать, – Малфой не удивился ханжеству со стороны Грейнджер. Только вопрос, как она жила в палатке с двумя гриффиндорскими болванами почти целый год, встал в его сознании особенно остро. – Во-вторых, ванная комната будет использоваться по расписа…
– А если мне вдруг она очень понадобиться? – перебил ее слизеринец, ухмыляясь.
– Это не тот случай, Малфой, – она посмотрела на него своим фирменным взглядом Макгонагалл. – И больше не перебивай меня. Скажешь все, когда я закончу. В-третьих, не пытайся скинуть на меня свои обязанности. В-четвертых, будь справедлив ко всем факультетам и не списывай баллы без причины со всех кроме Слизерина, – Грейнджер стояла напротив, возвышаясь над ним. Если бы не ее маленький рост и стройная фигура, Малфой мог бы сказать, что сейчас она выглядела весьма грозной.
– Меня все устраивает. Завтра, до занятий, мы можем быстро составить расписание патрулирования на две недели, – без каких-либо возражений согласился с выдвинутыми правилами Драко.
– И тебя все устраивает? – Гермиона в удивлении приподняла бровь.
– Вполне, – кивнул Малфой, вставая. – И так как я джентльмен, пока нет расписания, я утром уступаю тебе ванную, – добавил он, уже вступив на первые ступени лестницы, ведущей в его спальню.
– Хм, благодарю, Малфой. И спокойной ночи, – куда уж без этого пожелания, заставившего слизеринца в очередной раз за вечер закатить глаза.
Гермиона, поднявшись в спальню, что в точности напоминала ей ее прошлую в гриффиндорской башне, дабы избежать неприятного пробуждения или последствий шуток со стороны Малфоя, заклинаниями заперла обе двери, одна из которых вела в общую ванную комнату, и уставшая за непривычно насыщенный людьми и шумом день, провалилась в сон, как только ее голова коснулась подушки.
Комментарий к Глава 1. Возвращение в Хогвартс
Пока что я не стала раскрывать отношения главных действующих лиц к друг другу и их чувства и эмоции в полной мере, так как перегрузила бы этим вводную часть. Достаточно знать, что они не испытывают к друг другу дружеской симпатии, и просто терпеливы. Из-за слов Забини написала о симпатии Драко к Гермионе, но пока она зиждиться на чертах ее характера.
Что же с первой главой меня) А читателям желаю приятного чтения;)
Жду от вас комментариев и мнений о работе ))
========== Глава 2. Трансфигурация сегодня ==========
– Всем внимание! – в Большой Зал, заполненный вялыми, еще сонными учениками, протирающими глаза над тарелками с яичницей, ворвался Блейз Забини, тряся несколькими свитками перед собой.
Чуть ли не спавшие за столами ученики в мгновение ока оживились и повернулись к слизеринскому префекту, с интересом поглядывая на свитки и высказывая предположения.
– Старост всех факультетов, естественно, кроме Слизерина, прошу подойти ко мне и забрать списки для формирования команд по квиддичу, – Забини поочередно бросил взгляд на желтый, синий и красный столы, высматривая так называемых коллег по старостату.
На удивление хотя бы один старост с факультета сидел в Большом Зале в такую рань и поспешил забрать свой свиток у слизеринца, в уме прикидывая, кто бы мог быть зачислен в команду факультета, да так, что именно их команда выиграет кубок. Невилл сразу же передал пергамент сидевшему рядом с ним Гарри, оставшемуся капитаном сборной Гриффиндора.
– Слизерин, попрошу всех талантливых и жаждущих побед верных поклонников квиддича начиная со второго курса прийти сегодня на поле для смотров и набора в команду! В этом году мы просто обязаны взять кубок! – на весь зал возвестил о намерениях змеиного факультета Забини и как ни в чем не бывало уселся за свой стол, кидая улыбки всем, кому не лень, и заставляя вздыхать по себе юных сокурсниц, чьи сердца уже начинали биться сильнее при встрече с обаятельным старостой мальчиков в их общей гостиной.
На пафосные слова Забини с гриффиндорского стола раздалось несколько фырканий. Голдстейн принялся записывать примерный состав команды, постоянно поднимая голову и оглядывая сидящих за столом сокурсников. А Макмиллан лишь покачал головой, всем видом показывая, что уж Слизерин Хаффлпаффу не одолеть. Если повезет они смогут победить синих, но в матче со змеями или львами мирных барсуков ждет провал.
Не успело сонное спокойствие воцариться в Большом Зале снова, как двери широко распахнулись, являя всем персону Главного Старосты – Драко Малфоя, за плечом которого маячила буйная прическа Гермионы Грейнджер. Малфой взял у нее пергаменты и одним легким движением палочки направил к префектам факультетов.
– Всем доброе утро, – когда Малфой молча прошел за свой стол, Гермиона поняла, что говорить с другими старостами только ее обязанность. – Несмотря на то, что вы получили данные пергаменты, прошу всех придти сегодня на запланированную встречу, – сказала гриффиндорка и села около Гарри и Невилла.
– А где Джинни и Рон с Лавандой? – спросила она, не увидев привычных лиц за завтраком. Особенно странным было отсутствие Рона, готового съесть практически все в радиусе двух метров от него.
– Джинни сказала, что плохо себя чувствует, – слишком равнодушно для ее парня пожал плечами Гарри. – А Рон и Лаванду я не видел со вчерашнего вечера.
– Бедняжка Бон-Бон, – рассмеялась Парвати. Некоторые за столом усмехнулись. Воспоминания о лобызаниях этой парочки двухгодичной давности были еще свежи.
– Как там Малфой? – шепотом спросил Гарри у подруги, дабы не привлекать лишних любопытных взглядов со стороны сидящих.
– Вполне сносно. Он не обзывается, не отнекивается от своих обязанностей и согласен со всеми выдвинутыми мною правилами, – загибала пальцы гриффиндорка, перечисляя положительно аномальное поведение Малфоя. – А еще он сам с утра предложил составить график дежурств. В общем и целом, я думаю, мы уживемся и наше сотрудничество в качестве старост сохранит и Башню, и Школу, – заключила Гермиона.
Гарри удивленно посмотрел на нее и будто, чтобы удостовериться в ее словах, развернулся к столу Слизерина. Однако Малфой сидел к нему спиной и взглянуть на его лицо не представлялось возможным. Забини о чем-то очень эмоционально рассказывал другу, подкрепляя слова бурной жестикуляцией, на что Малфой лишь сдержанно кивал, отдавая больше внимание своему завтраку.
Поттер никогда не был против самого Малфоя. Скорее против его чистокровных убеждений и манер. Он не считал слизеринца трусом как многие другие, скорее осторожным. Не беря в расчет шестой год, когда Гарри с картой Мародеров в руках бегал по Хогвартсу, пытаясь доказать Гермионе, что Драко Малфой действительно вступил в ряды Пожирателей Смерти, нынешний Герой относился к школьному врагу нейтрально, отражая его нападки, когда это было необходимо. Для Гарри, как странно бы это не звучало, острее стояло соперничество на квиддичном поле, где Малфой проигрывал ему только по той причине, что был зациклен на ловце Гриффиндора, а не на снитче. Однако, порой, когда Малфой задевал Гермиону, в Поттере просыпались отдаленные ярость и ненависть. Они будто шептали ему на парселтанге, применить какое-нибудь изощренное в своей жестокости проклятие к Малфою и заткнуть его наконец. Но Гермиона всегда успевала поставить слизеринского хорька на место раньше, чем Гарри успевал вспомнить хоть что-нибудь кроме Непростительных. У него все же был очень скудный запас знаний, особенно, если они выходили за пределы школьной программы.
Не признаваясь даже самому себе, великий Гарри Поттер испытывал к своей боевой подруге симпатию еще с самого первого курса. Тихая девочка с буйными кудряшками, всегда знающая ответы на вопросы преподавателей, догадавшаяся о Николасе Фламеле, доказавшая свой ум и на практике, когда они втроем с Роном кинулись на защиту Философского камня, Гермиона покорила сердце Мальчика-Который-Выжил сама того не желая. Гарри не делал никаких попыток, чтобы сказать о своих чувствах, боясь разрушить дружбу. Скандальные статьи Скитер во время Турнира на четвертом курсе действовали на его сердце словно Умиротворяющий бальзам. Правда, они совсем не понравились Гермионе, что тогда метала гром и молнии. Поттер надеялся, что причиной подобной реакции не был знаменитый Виктор Крам. На пятом курсе Гермиона поддержала друга и помогла создать Отряд Дамблдора, что только укрепило к ней чувства Гарри, которые немного поутихли на шестом курсе в беготне за Малфоем, которого его подруга так яро защищала, возрождая в глубинах его сердце злость и ненависть к слизеринцу. Джинни Уизли, увивавшаяся за Гарри щенком, совсем не помогала делу, всем своим видом показывая, что у друга брата есть к ней чувства. Он просто стесняется их проявить из-за Рона. Все же Рональд ее старший брат. Кормак Маклагген, внезапно появившийся в поле зрения Грейнджер на все том же шестом курсе, только еще больше разозлил Гарри, скрывавшего свои чувства к подруге, что с каждым годом становились все сильнее, но, видимо, в нем действительно было что-то слизеринское. Его нельзя было упрекнуть в отношении к Гермионе: он вел себя как настоящий верный друг, готовый в любую секунду броситься к ней на помощь. Рон частенько шутил, называя их братом и сестрой. Это и радовало, и огорчало Гарри одновременно по понятным причинам – Гермиона тоже видела в нем брата, соглашаясь со словами их друга и говоря, что, будучи единственным ребенком в семье, всегда просила у родителей братика или сестренку.
Рональд, что кинул их во время скитаний, вроде бы дал ему шанс признаться Гермионе в своих чувствах. Только гриффиндорская отличница была занята разгадываем крестражей, какими еще предметами кроме Медальона и Кольца они могут быть. Гарри не хотел, чтобы у девушки сложилось мнение, будто он безответственен и эгоистичен, ставит свои чувства превыше жизни других людей и мира в магической Британии. Он отбросил и этот шанс, надеясь, что после Войны Мерлин или Годрик буду благоволить к нему и дадут время для признания.
Поведение Драко Малфоя в его родовом поместье, куда притащили поймавшие их егеря, Гарри списал на светлую часть души слизеринца, которую он не мог отрицать, зная, что тот совсем не хотел убивать Дамблдора, но был вынужден предпринять хотя бы попытки, чтобы спасти свою жизнь от палочки Реддла. Но все-таки в голове Поттера засела мысль, что год назад, на шестом курсе, Гермиона не просто так защищала Малфоя. И вид слизеринца, что был бледнее белого полотна и трагически смотревшим на распростертую на полу Мэнора Гермиону, никак не выходил из головы Гарри.
Слова Забини вчера на платформе стали последней недостающей частицей пазла, что для Гарри Поттера сложился в картинку скрытой ото всех симпатии Малфоя и Гермионы. Действительно ли два противоположных по своему происхождению человека могли питать к друг другу теплые чувства, пытаясь при каждом случая задеть один другого как можно больнее? Гарри этим вопросом не задавался. Он просто не приходил ему в голову. Поттер не отличался способностью мыслить логически в критических для себя ситуациях. А жизнь в доме Дурслей и быстро сменившиеся на волшебные маггловские декорации в одиннадцать лет делали его чересчур подозрительным, когда дело касалось лично его персоны.
Антипатия к Малфою набирала обороты и вследствие воспоминай, как яростно Гермиона отстаивала его свободу в Визенгамоте (так глупо, что он не придал тогда этому внимание!), и общая Башня, которую они оба делили в этом году будучи Старостами Хогвартса. Если Малфой предпримет какие-либо шаги в сторону Гермионы, антипатия грозилась перерасти в лютую ненависть, способную разрушить все на своем пути. Но совершенно никому не нужно знать о темной стороне души доброго и наивного Гарри Поттера. Именно так считал сам Гарри и придерживался выбранной позиции со всей стойкостью духа Годрика Гриффиндора и хитростью Салазара Слизерина.
– Гарри, Гарри, – сквозь тугую стену из тревожащих мыслей раздался приглушенный голос Гермионы.
Поттер тряхнул головой, выбираясь из спрятанных Окклюменцией мыслей, и перевел взгляд на подругу, что уже встала со скамьи.
– О чем ты так сильно задумался? – легкая тревога промелькнула в карих глазах Гермионы.
– Да так. Думал, кого взять в этом году в команду, – отмахнулся Гарри, улыбаясь.
– Я остаюсь при мнении, что Квиддич – это одна из самых глупых, безрассудных и опасных спортивных игр, – покачала головой гриффиндорка, подцепляя сумку пальцами и закидывая ее на плечо. – Только не обсуждайте с Роном состав команды на Трансфигурации. В этом году я не собираюсь вам помогать, – рассмеялась Гермиона, немного задирая нос, как обычно она это делала, когда не могла скрыть гордость за свои оценки и отличную успеваемость по всем основным и дополнительным предметам.
– Решила последовать совету Малфоя? – пошутил Гарри, но незаметно кинул внимательный взгляд на девушку, желая увидеть ее реакцию на эти слова.
– Может и так, – она чуть склонила голову в бок и лукаво улыбнулась. – В любом случае, мы учимся в Хогвартсе не вечно. И когда-нибудь вы пуститесь в свободное плаванье, оставляя меня с разбитым сердцем горюющей матери, – пошутила девушка.
– Не знаю, как Рон, но я точно не собираюсь разбивать тебе сердце, – заверил Гарри, про себя думая, что он, наоборот, хочет его завоевать.
