Текст книги "Рукав Персея"

Автор книги: Хунхулор Басурманинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Ах да, – Иван быстро высунул из кармана красивый телефончик Яниса и протянул его Михаилу, который недолго повертел его с разных сторон, а потом снял с него крышку заднего корпуса и прочитал надписи на его аккумуляторной батарее. Они заинтересовали его, в отличие от всего остального. Уделив чтению не больше пары секунд, он произнёс:

– Хорошо. Беру, – и он назвал цену в два раза выше, чем предложил бы Базилио.

Иван решил попытать счастья и поторговаться. Раз это был новый скупщик, и раз он устанавливал такие невыгодные для себя цены, то можно было предположить, что это был просто неопытный лох, который не знал рынка. Такие надолго здесь не задерживались, а значит, его имело смысл попробовать поиметь как можно сильнее.

Памятуя об Аркаше с его удачной сделкой по продаже старой машины, Иван театрально развёл руками, изображая полное недоумение:

– Это ж элитная марка! Такие не везде найдёшь! Он стоит как минимум вдвое дороже! Как минимум!

Михаил молча посмотрел Ивану в глаза, при этом его собственный взгляд ничего не выражал. Он просто стоял, смотрел и молчал. Иван немного смутился, но вида не подал и ещё более энергично продолжил:

– Чего язык проглотил? Вещь высочайшего класса! Не хочешь брать, я пойду к другим, и за неё с радостью заплатят куда больше!

– Так тому и быть, – ответил Михаил с полным равнодушием.

Тут уж Иван занервничал, так как его блеф не сработал:

– Эй, эй, я сюда целую версту шагал по проклятому морозу не для того, чтобы уйти ни с чем! Вижу, жадность у тебя перевешивает здравый смысл. Ну, хорошо, давай сделаю тебе скидку на десять процентов! Подавись!

Михаил всё с тем же каменным выражением лица промолвил:

– Это очень любезно с твоей стороны… Как тебя зовут, ещё раз?

– Иван.

– Я не торгуюсь, Иван. Мне неважно, какая марка у товара. Я за всё плачу одинаково. Принимай мои условия или уходи.

Иван стал переминаться с ноги на ногу. Он оказался в неловком положении. Согласиться – значит признать, что блефовал. Уйти – значит упустить выгодную сделку, ведь Базилио заплатит вдвое меньше. Чёрт с ним! Он возьмёт что дают и больше никогда сюда не вернётся! Всё равно этот волосатый придурок скоро вылетит с арены из-за своих глупых цен!

– Ладно, твоя взяла! – уже не скрывая своего обмана, огрызнулся Иван. – Давай деньги!

Ивану без лишних слов были вручены денежные купюры, и он с недоверием начал их пересчитывать и внимательно рассматривать на свету, сомневаясь в их подлинности. Однако визуальный осмотр не выявил признаков фальшивки, и Иван быстро спрятал деньги за пазуху.

– А что, плотником работать неприбыльно? Нужно ещё и тёмные делишки стряпать? – этот бестактный вопрос был своего рода местью за тот конфуз, который испытал Иван, правда, по своей же вине. Да и о слове «такт» Иван никогда не слышал. Он даже не понимал его значения.

– Если ещё что-то на продажу принесёшь, то знай, что я беру не только мобильники, но и планшеты, и ноутбуки, и вообще любое устройство, у которого есть аккумуляторная батарея, – сказал Михаил, провожая Ивана до двери и игнорируя его вопрос. – Цена за всё одна и та же. Всего доброго.

Иван обнаружил себя стоящим на улице, со злобой глядящим на светящееся окно чистого тёплого дома, который он только что покинул. Он злился на его хозяина за то, что тот не дал себя обмануть, за то, что заставил его сознаться в своей лжи. Но больше всего Иван злился на Михаила за его абсолютное равнодушие, которое было истинным, а не показным, ко всему, что говорил и делал Иван. Он почувствовал себя униженным и стал обдумывать то, как может навредить этому типу, но пока ничего не приходило на ум. Разве что рассказать о нём Базилио, чтобы его парни пришли и сожгли этот дом вместе с его хозяином! Но это он, конечно, подумал сгоряча. Скорее Базилио ему самому пальцы переломает за то, что он понёс добычу конкуренту, чем будет связываться с каким-то мутным типом, у которого могла быть влиятельная «крыша».

Иван вроде и деньги хорошие получил, а удовлетворения всё равно не испытал. Потому что надеялся получить ещё больше. Рассерженный, он харкнул в сторону дома и зашагал прочь, прикрываясь полами воротника своей куртки от ветра.

Глава 5

Михаил и место, в котором он жил, не шли у Ивана из головы. Он всё вспоминал это непередаваемое ощущение, которое испытал, когда постучал в дверь приземистого дома со светящимся окном. Никогда ничего подобного с ним не происходило. Чувство было мимолётным и призрачным, так что даже казалось, что он сам его выдумал. Но оно запечатлелось в его памяти. Он не мог его воспроизвести, пройти через него снова, но воспоминание о нём будило его слабый отголосок.

Ночью ему снилась длинная и узкая асфальтовая дорога среди леса, по которой бродили снежные вихри, и сияние вдалеке. Может быть, всего этого и на самом деле не было, а оно только привиделось во сне? Но нет, уплаченные Михаилом деньги лежали у Ивана в кармане куртки. Их можно было потрогать. Они были доказательством реальности произошедшего.

Утром город утопал в выпавшем снеге, который перестал идти только на рассвете. При этом температура понизилась. Иван надел свою лёгкую осеннюю куртку чёрного цвета и пошёл в торговый центр, где на четвертом этаже находились заведения общепита: различные кафе, блинные, рестораны быстрого питания. Он купил себе еды и сел за один из столиков, во множестве расположенных в просторном зале торгового центра.

Была суббота, и людей повсюду было много. За соседним с Иваном столиком сидел молодой мужчина с двумя детьми. Его звали Евгений Анатольевич, и он разговаривал с кем-то по мобильному телефону, который Иван сразу заприметил. У Евгения Анатольевича была ипотека на квартиру в элитном жилом комплексе с собственной инфраструктурой и охраняемой территорией в кирпично-монолитном доме с уникальным дизайном и подземной парковкой и кредит на дорогую машину иностранной марки премиум-класса. Евгений Анатольевич самозабвенно упивался беседой, пока его сыновья уплетали бургеры и картофель фри.

– Да-да, Кирюха, кто бы мог подумать! – широко улыбаясь, сказал он. – Теперь я заместитель начальника управления, а мне всего тридцать один!

И он от души, счастливо расхохотался, ведь продвижение по службе – всегда приятная новость.

– Оклад у меня отныне двести тысяч, но при выполнении ключевых показателей могу рассчитывать на ежеквартальную премию в размере от тридцати процентов и выше! У меня в подчинении почти полсотни человек! И другие плюшки есть: свой личный кабинет с панорамным видом, кондиционером и аквариумом с рыбками! Я теперь высоко поднялся, но это не предел! – Евгений Анатольевич машинально опустил свободную руку со стола вниз и почесал свою промежность, но даже не отдал себе в этом отчёта, увлечённый беседой. Его волосы были аккуратно прилизаны с помощью геля для волос, и на его голове красовался потрясающий по своему великолепию пробор. Одет он был в коричневые брюки известного бренда и белоснежную свежевыглаженную рубашку.

Несмотря на всё кажущееся благоденствие, при более внимательном наблюдении у Евгения Анатольевича можно было заметить мешки под глазами и наметившиеся складки на лбу. Из-под рубашки небольшой выпуклостью выступало умеренных размеров пузо. Жестикулировал он при разговоре довольно вяло, что могло свидетельствовать о накопившейся у него усталости.

– Григорий Николаевич сказал, что у меня большое будущее! Ещё он сказал, что именно сейчас особенно важно, чтобы я приложил дополнительные усилия в своей работе ради процветания нашей компании. Наши прибыли должны постоянно увеличиваться! Его мнение для меня очень весомо! Я не обману его доверие! Однажды, если всё пойдёт как надо и я буду хорошо справляться, я займу его место! Через двадцать лет работы в компании я могу рассчитывать на долю в уставном капитале!

– Папа, я хочу в туалет! – обратился младший сын Евгения Анатольевича к нему. Его звали Вадим, и ему было четыре года. Его старшему брату Алёше было шесть.

– Ладно, Кирюх, ещё как-нибудь созвонимся. Извини, что редко общаемся. Некогда, понимаешь…

Евгений Анатольевич сказал Вадиму:

– Пойдём. А ты, Лёша, жди здесь. Мы скоро.

Лёша кивнул своей кудрявой взъерошенной головой, попивая газировку из стаканчика через пластиковую трубочку. Евгений Анатольевич взял младшего сына за руку и повёл в уборную. Телефон он оставил на столе.

Дождавшись, когда он скроется из виду, Иван встал со своего места и прямо на глазах у оставшегося ребёнка, молча, взял аппарат. Алёша закричал:

– Это папин телефон!

Окружающие оглянулись на крик, в то время как Иван рысью побежал к ближайшему эскалатору. Ивана переполняло отвращение. Его чуть не вырвало, пока он слушал речь купающегося в самодовольстве Евгения Анатольевича. Алёша ринулся в уборную вслед за отцом. Через десять секунд тот, по-видимому оставив младшего сына на попечение старшему, появился из-за дверей туалета, сверкая молниями в глазах. Сын описал ему вора в двух словах: бритоголовый, в чёрной куртке, с синяком под глазом. Орлиный взор разгневанного отца вмиг обнаружил удаляющуюся фигуру Ивана. С криками «Охрана! Охрана! Лови вора!» Евгений Анатольевич поспешил вслед за ним. Вопреки ожиданиям он проявил недюжинную прыть и быстро очутился у эскалатора, по которому, быстро перебирая ногами, в ускоренном темпе уже спускался Иван. Кто-то попытался встать у него на пути, и это задержало его. Пришлось вырубить помеху ударами кулака в челюсть и ноги в пах. Евгений Анатольевич уже приближался сзади, крича «Стой!». Распихивая и расталкивая всех по дороге, Иван метеором вбежал на второй этаж торгового центра.

– Остановись! Я заместитель начальника управления… – доносилось до него сзади.

К эскалатору на первый этаж подбежало два охранника, поэтому Иван метнулся в сторону и нырнул в дверь, ведущую на служебную лестницу. У него была моментальная реакция на неожиданное развитие ситуации. Прыгая через перила, Иван пролетал по половине лестничного пролёта зараз, пока не спустился на самый нижний этаж, где находилась подземная парковка. Он пересёк её стремительно, ни на секунду не сбавляя бешеной скорости своего бега, и, выбежав через въезд со шлагбаумом для автомобилей, был таков.

Он бежал через дворы и глухие переулки, пока хватало дыхания, а потом, когда уже почернело в глазах от усилия, остановился в каком-то закоулке, прислонившись к серой мокрой стене и тяжело дыша. Сначала он ничего не слышал, кроме частого биения собственного сердца, но затем до его сознания стали доходить и звуки внешнего мира: гул автомагистрали где-то за домами, рёв бензинового снегоуборщика, карканье ворон, сидящих на крышах. И больше ничего. Пронесло! Оторвался! Он достал сигареты и закурил, глубоко затягиваясь, чтобы успокоиться. Обычно Иван так не рисковал, но тот самовлюблённый тип, настолько его взбесил, что он не смог удержаться от того, чтобы как-нибудь ему не насолить.

Иван вытащил сим-карту из телефона и бросил её в снег, а сам аппарат выключил. Он задумался. Он не просто взял то, что плохо лежало. Истинная причина, по которой Иван сделал то, что сделал, состояла в том, что он хотел вернуться в дом Михаила. Что-то тянуло его туда. Это было предвосхищение чего-то нового, и это было самым главным для него сейчас. Всё это смутно бродило в нём, не оформляясь в окончательные мысли, но толкая его навстречу с тем местом.

В этот раз Иван подъехал к лесопарковой зоне со стороны другого района, от которого было ближе идти, так как он не хотел снова тащиться по длинному пути. К тому же, из-за похолодания Иван мёрз в своей осенней куртке. Ещё не стемнело, и он отошёл от дороги не больше чем на триста метров, когда обнаружил себя снова взбирающимся по крутому склону обширного холма. Это было то же место, но открывшееся ему с другого ракурса, поэтому он не узнал то, что уже видел.

Перед этим по правую руку от него прошёл ряд одноэтажных деревенских домиков, возле которых были припаркованы машины. Большой зелёный мусорный бак на четырёх колёсиках, доверху заполненный мусором, стоял под одиноким фонарным столбом с перегоревшей лампой. Домашние кошки сновали между заборами, а в занавешенных окнах горел свет. Здесь жили люди. Так что с нового направления, с которого пожаловал Иван, лесопарковую зону предваряла жилая улица с горсткой старых домишек. Завершив восхождение, Иван оглянулся назад: множество деревьев закрывали улочку, что он миновал, от глаз, так что могло показаться, что на многие километры вокруг нет ни одной живой души.

Михаил чистил двор от снега широкой лопатой, и уже на подходе можно было слышать характерный звук, присущей соприкосновению металлической плоскости лопаты с промёрзшей землёй под снежным покрывалом. Широкая дорожка вилась между сугробов к жёлтому дому Михаила. Сам он энергично раскидывал снег направо и налево, поддерживая порядок на прилегающей территории. Иван окликнул его.

– Здравствуй! – вежливо поприветствовал его Михаил. Он был одет в утеплённое зимнее пальто и шапку, чёрные, как и вся прочая его одежда.

Он перестал работать и молча уставился на Ивана, который тут же нарушил тишину, сказав о цели своего визита. Михаил не стал приглашать его в дом, а попросил показать ему телефон Евгения Анатольевича прямо на улице. Бегло осмотрев его, как в прошлый раз телефон Яниса, он достал из внутреннего кармана пальто деньги и отдал их Ивану. Сумма была та же.

– У меня есть работа для тебя, – неожиданно сказал Михаил. Голос его дивной мелодией лился по холму. Ему бы следовало быть певцом!

– Какая? – Иван ждал чего-то подобного. Он знал, что просто так их встреча для него не закончится. В его глазах отражалось любопытство. Ему было так интересно узнать, что ему предложит Михаил, что он даже забыл о донимавшем его холоде.

Серое небо плыло над ними. Ни звука не издавалось вокруг, только отдалённый гул машин с дороги, с которой притопал Иван, создавал монотонный фон.

– Прежде чем ты решишь, возьмёшься ли ты за неё или нет, знай, что тебе необходимо будет соблюсти два условия: не задавать никаких вопросов и никому ничего не рассказывать. Понятно?

Иван кивнул.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты проник внутрь одного здания и вынес определённый документ, – слова Михаила из-за манеры, в которой он их произносил, звучали почти как строки из какой-то песни.

Рыжая белка пробежала по стволу высокой ели, росшей за его спиной. Зелёные иголки дерева во множестве усеивали снег вокруг него.

– Здание охраняется?

Михаил кивнул.

– Кража со взломом, да? – для Ивана это был новый уровень. – Это рискованно. Если меня поймают, то упекут надолго.

Сейчас он не набивал себе цену, а искренне сомневался, взвешивая предстоящие опасности. Его колебания усиливались из-за того, что он совсем не знал, что за человек был Михаил. Кто он такой? Зачем Михаилу какой-то документ? Можно ли ему доверять? Но тот сказал не задавать вопросов, и Иван мог только гадать о том, какие у Михаила были цели и мотивы.

– Ты никогда не сидел? – спросил Михаил.

– Нет, – помотал головой Иван. – Один раз был на грани, но судья дал мне год условно, потому что я несовершеннолетним был.

– За что? – лицо Михаила ничего не выражало, но он внимательно следил за Иваном.

– Я тогда везде таскался за одной компанией. Они были постарше меня… Как-то раз они грабанули одного типа… У них было охотничье ружьё. Они приставили его дуло ему к башке и пригрозили укокошить, если тот рыпнется. Не думаю, что пацаны на самом деле это бы сделали. Так, на понт брали. Думаю, у них кишка тонка была его замочить. В любом случае он повёлся и выложил всё, что у него было. Пацаны его чистили, а я на стрёме стоял. Так получилось, что нас потом поймали, и этот урод нас опознал. Ребята залетели в тюрягу. Я остался на свободе. Как-то так…

– Рад, что тогда не сел?

Иван пожал плечами:

– Как сказать… Тогда, конечно, был рад. Малолеткой был, боялся. Сейчас думаю, что лучше бы отсидел. Пацаны потом вышли через пару лет. Жизненный опыт приобрели на зоне. И главное, их уважать стали. Не сидел – не мужик, как говорится. Ко мне бы с большим уважением относились окружающие, отмотай я срок.

Неожиданно Иван поймал себя на том, что излишне разоткровенничался, и оборвал свою речь. Нужно всегда следить за своими словами, особенно в общении с подозрительными лицами типа Михаила.

– Да, дело рисковое, – после паузы произнёс Михаил, – но награда будет достойной.

И он назвал солидную сумму. Цифры тяжёлым звоном упали на землю, и Иван знал, что уже не сможет отказаться. Слишком заманчиво.

– Когда на дело выходить?

– Завтра.

Серое небо было бесконечным. Оно всё текло и текло. Иван не помнил, когда в последний раз видел солнце. Они стояли с Михаилом под сводами древесного коридора, образовавшегося из переплетения ветвей высоких лип, двумя ровными рядами высаженными вдоль узкой дороги на холме. Они стояли в рукотворной аллее, давно выросшей и смешавшейся с окружающей дикостью, но всё же она выдавалась вперёд на всеобщем фоне и привлекала к себе внимание. Аллея создавала ощущение некоей таинственной торжественности, будто ты находился в лесном соборе, где деревья были высокими стенами, уходившими к куполу неба. Что-то сокровенное плелось здесь, вдали от глаз. Что-то происходило. Уже давно. Будто запущенный когда-то процесс, который до сих пор не завершился.

– Проникнуть туда будет легко, – продолжил Михаил, – но вот выйти незамеченным непросто. Но если ты будешь следовать моим инструкциям, то всё получится.

– Что за место?

– Музей Тёмных Времён.

Следующим вечером Иван уже шагал по центру Москвы к жёлтому зданию, похожему на красивую шкатулку, с белыми колоннами и ажурным балконом. Он специально подъехал за час до закрытия, чтобы привести в исполнение план, задуманный Михаилом. Купив билет в кассе и сдав верхнюю одежду в гардероб, Иван, озираясь по сторонам как животное, оказавшееся в незнакомой для него обстановке, прошёл в экспозиционные залы, выстукивая планомерный ритм каблуками ботинок по деревянному паркету. Места, подобные этим, были для него в диковинку. Вечер воскресенья протекал здесь тихо: посетителей почти не было, а те, что были, уже постепенно подтягивались к выходу. Иван бродил по залам свободно, разглядывая посуду, одежды, полотна, скульптуры, оружие, гравюры и украшения в стеклянных витринах. Индия, Китай, Япония, Корея, Средняя и Юго-Восточная Азия – от многообразия предметов пестрило в глазах. Кимоно, меч самурая, голова Будды – это был совсем другой мир, так непохожий на то, что знал Иван.

Впрочем, ему не было до всего этого дела. Иван ходил, натянутый, как струна. Напряжение стянуло ему скулы на лице ещё на входе, когда он прошёл внутрь под подозрительным взглядом усатого охранника тучной комплекции, рассматривающего его опухшую физиономию и лиловый синяк на ней с неприкрытым неодобрением. Стража порядка можно было понять: когда подобные субъекты заявляются в культурное учреждение, это не может не вызывать опасений. Михаил дал Ивану переговорную гарнитуру, которая красовалась на нём выпуклым наушником в форме ракушки и изгибом микрофона, шедшего от наушника ко рту. Это только привлекало к нему дополнительное внимание, но Михаил сказал ни о чём не беспокоиться. Задача Ивана сводилась к тому, чтобы дождаться закрытия музея.

За десять минут до него к гардеробной подошёл человек, в точности похожий на Ивана, и забрал его куртку. На глазах охранника он оделся и вышел прочь. Иван ничего об этом не знал. Михаил сказал ему только положить номерок от гардеробной на одну из витрин в зале Индии, а об остальном он сам позаботится. Иван сделал, как было велено, и прошёл в соседний зал, где спрятался за угловой колонной. Эту точку указал ему Михаил через наушник. Она находилась в слепой зоне для видеокамер, развешенных по потолку. Иван затаился, не зная, что в этот момент с противоположного конца в зал вошёл его полный двойник, в котором нельзя было найти ни малейшего отличия от Ивана: лицо, фигура, походка, даже синяк – всё у него было совершенно такое же, как и у оригинала. Вероятно, у Ивана встали бы дыбом волосы на голове, если бы они у него были и если бы он увидел самого себя в этот момент, проходящего через зал. Но, спрятавшийся за колонной, он ничего не видел и ожидал окончания работы музея. Оно для него длилось вечность, в то время как его двойник в смежном зале подобрал номерок и пошёл в гардеробную, а затем вышел из здания.

Наступил заветный час, и персонал музея, уверенный в том, что посетителей в нём не осталось, собрал вещи и покинул свои рабочие места. Вскоре хлопнула входная дверь за последним из них, и охранник её закрыл. Затем он стал тушить свет в залах, один за одним. Иван слышал его тяжёлую поступь, задержав дыхание, пока тот шёл через зал, в котором он занял свою позицию. Где-то совсем рядом раздался щелчок выключателя, и всё погрузилось во тьму. Отзвучали удаляющиеся шаги, и наступила тишина, нарушаемая только гулом ламп в коридорах снаружи. Средневековые доспехи зловещей тенью клубились у стены. Воображение рисовало китайских драконов с их вытянутыми змееподобными телами, быстро ползущих по едва вмещающим их помещениям. В этом зале по паркету струился хвост белого дракона, а его голова и передняя половина туловища были уже в другом. Красный дракон ползал по верхнему этажу. Были здесь и жёлтый, и зелёный, и синие драконы… Пахло лаком и старыми коврами. Тёмный музей кишел ими. Иван ждал сигнала.

Когда охранник завершал обход помещений, в наушнике раздался приятный голос Михаила, будто доносящийся из потустороннего мира: «Выходи в левую дверь». Иван надел маску, сделанную из шапки, в которой были вырезаны два отверстия для глаз, снял ботинки, положил их в заплечный мешок, надел мокасины на мягкой подошве, тоже выданные ему Михаилом, и вышел. Далее, подчиняясь коротким командам, он подкрался к повороту коридора и выглянул за его край: охранник как раз исчезал за дальним углом на другом конце, обходя музей по периметру. Иван втянул голову обратно. Сейчас его хорошо было видно на одном из экранов видеонаблюдения, но, поскольку охранник ещё не вернулся в комнату с мониторами, об этом пока можно было не беспокоиться.

Впереди белая мраморная лестница вела на цокольный этаж.

«Спустись по лестнице», – колдовской голос Михаила напоминал шелест высохших падающих листьев, гонимых ветром. Ивану было любопытно узнать, откуда он точно знал, куда нужно было идти и как он понимал, где Иван сейчас находится. Очевидно, Михаил наблюдал за его действиями, но как? От этого становилось не по себе.

Иван юркнул вниз, на цыпочках перемещаясь между ступенями, и оказался в длинной галерее.

«Беги!» – прошипел Михаил, и Иван понёсся со всех ног по галерее, обставленной скульптурами и увешанной гобеленами. Она соединяла главный корпус с примыкающим к нему флигелем. Иван добежал до конца галереи и упёрся в высокую деревянную дверь, массивную и выкрашенную в белый цвет. Он дёрнул её за рукоять, но она не поддалась.

«Направо!» – Иван обратил взгляд на это направление и увидел ещё одну дверь, поскромнее. Она легко открылась, и он нырнул в непроглядный мрак помещения, которое за ней начиналось.

Охранник, вернувшийся в комнату наблюдения, подходя к мониторам и уже собираясь плюхнуться в мягкое кресло с вращающейся спинкой, внезапно замер. Краем глаза он зацепил какое-то движение на одном из экранов: ему показалось, что в галерее на цокольном этаже только что захлопнулась одна из дверей, как если бы кто-то только что в неё вошёл, чего не могло быть, так как во всём музее никого не было. Мужчина нервно потеребил усы. Вероятно, ему всё же показалось. Лень было возвращаться обратно, туда, откуда он только что пришёл, да ещё спускаться вниз, только потому, что ему почудилась какая-то чертовщина. Он с сомнением поглядывал на экран, передающий изображение с видеокамеры на цокольном этаже.

«Ты в служебном помещении, – между тем говорил Михаил Ивану через наушник. – Судя по площади, оно большое. Его используют как кладовую. Двигайся осторожно к противоположному его концу».

Здесь было пыльно. Иван крадучись пошёл вперёд. У него вспотело лицо под маской, но её ещё рано было снимать. Сейчас ему нужно было полагаться только на самого себя, так как Михаил не мог описать ему каждое препятствие, встававшее на его пути. Иван вытянул руку вперёд, и она коснулась мягкой ткани, которой был накрыт какой-то большой экспонат. Медленно обходя преграду по кругу, Иван ударился ногой обо что-то твёрдое, и ругательство уже готово было сорваться с его языка, когда он вовремя осёкся. Он пощупал предмет. Похоже, это была тумбочка. Иван перелез через неё и стал продвигаться дальше. Пространство впереди оказалось плотно заставленным мебелью: шкафами, стульями, столами. Иван чертыхался, натыкаясь на них, втискиваясь между их рядами, издавая шум. Он чувствовал, что идёт по краю пропасти в полной темноте: неосторожный шаг – и ему конец.

Внезапно где-то далеко позади скрипнула открывающаяся дверь. Иван упал на колени и на четвереньках заполз под огромный овальный стол на двадцать персон с каждой стороны. В ту же секунду глаза ему резанул включённый свет, разлившийся сверху из потолочных цилиндрических ламп. У двери стоял охранник, всё-таки решивший спуститься и проверить помещение. Когда он зашёл в тёмную комнату, ему послышался шум, словно что-то метнулось в сторону где-то впереди. Он включил свет и уставился на нагромождение вещей в обширной кладовой. Царила зловещая тишина. Охранник провёл указательным пальцем по усам. Что-то вечер сегодня для него не задался: всё что-то чудится да слышится. Не может быть, чтобы здесь кто-то был. Не может быть. Видно, его разум начал играть с ним в игры. Наверное, у него начала ехать крыша.

– Стоять! – неожиданно для самого себя резко крикнул он, отчего Иван непроизвольно дёрнулся и ударился головой об стол, издав отчётливый звук, который хлестнул нервы охранника и взвинтил его до предела в мгновенье ока.

Мужчина достал травматический пистолет из кобуры на своём поясе и дрожащей рукой стал водить его дулом из стороны в сторону.

– Так значит это правда: здесь кто-то есть! – сказал он громко. – Выходи!

Иван не шелохнулся.

Наступила пауза. Охранник снова стал сомневаться в своих чувствах восприятия. Он заговорил вслух, обращаясь к невидимому и, возможно, несуществующему нарушителю, проникшему на территорию:

– Я слышал тебя! Слышал! Это не было обманом слуха! Я уверен, что ты существуешь! Хватит играть со мной!

Снова тишина.

– Нет! Исключено, что мне всё кажется! – снова громогласно объявил усатый охранник, всё повышая голос. – Я не сумасшедший! Я ждал этого момента всю свою жизнь! Наступил мой час! Я исполню своё предназначение!

Лихорадочно шаря взглядом по помещению, охранник мялся, балансируя на невидимой грани, затем закричал что есть мочи:

– Я иду!

И, подобно мифическому герою, шагающему в логово чудовища, он ринулся навстречу неизвестному, грубо распихивая и опрокидывая мебель, чтобы убедиться, что под ней никого нет. Он сдёрнул простыню с большого экспоната, под которой обнаружилась бронзовая статуя древнего идола высотой под самый потолок. У него были человеческое тело и голова птицы. Загнутый клюв идола был приоткрыт, а зловещие глаза сужены.

Услышав приближение охранника, Иван на четвереньках пополз под столом вперёд, при этом его колени, соприкасаясь с паркетом, издавали мягкий стук.

– Ага! – возликовал охранник и бешено расхохотался. – Испугался?

Да уж, здесь точно занервничаешь. Кто взял этого шизофреника на работу?

Охранник сделал два выстрела в направлении, с которого доносился звук, и два громких хлопка разорвали воздух. Иван пополз быстрее, уже не заботясь о том, слышно его или нет.

– Выходи! Я приказываю тебе именем Российской Федерации!

Сбоку от себя Иван увидел ящик, заполненный деревянными ножками от стульев. Иван лёг на живот и перекатился по полу до него. Он встал на корточки и вытащил из ящика одну из ножек. Она была увесистой и приятно легла в ладонь. Пока охранник шумел раздвигаемой мебелью, Иван крадучись сделал крюк назад, обходя своего преследователя стороной. Высокие шкафы скрывали его манёвр, так что он сумел незаметно зайти неприятелю в тыл. Охранник как раз выпрямлялся после наклона вниз, который он совершил, чтобы посмотреть, есть ли кто под длинным столом, когда Иван огрел его ножкой от стула по затылку. Мужчина обмяк и свалился на пол без сознания. Иван потянулся к его травматическому пистолету, но его рука застыла на половине пути, потому что раздался голос Михаила: «Ничего у него не бери. Проверь, жив ли он».

Иван дотронулся до груди мужчины и сквозь его светло-синюю рубашку почувствовал, как бьётся его сердце.

«Он живой», – прошептал Иван.

«Продолжай свою работу», – Михаил говорил спокойно, словно ничего особенного не случилось.

Иван бросил своё орудие и вернулся к тому месту, до которого дополз под столом. Теперь он ступал прямо, не скрываясь. Когда длинный стол, вдоль которого он шёл, закончился, за ним выросла громада ещё одного старинного шкафа. Огибая препятствия по узким полоскам свободного пространства, на которые можно было опустить ногу, Иван, где боком, а где ползком, добрался до выхода из кладовой. Надо сказать, что без появления охранника, включившего свет, это бы заняло значительно больше времени, так что нет худа без добра.

Выйдя из кладовой, Иван попал на лестницу, по которой поднялся на верхний этаж. Двери, ведущие в его помещения, были закрыты. Рядом находилось окно во внутренний двор. Иван открыл его и через него вылез наружу, где встал на парапет. Это был всего-навсего второй этаж, но упасть отсюда всё равно было бы чревато серьёзными травмами, поэтому Иван осторожно двинулся вбок по парапету, пока не встретился с выступающим скатом крыши, на который он забрался, ухватившись за стальной снегозадержатель, расположенный на его краю, и подтянувшись всем телом вверх. Скат был достаточно пологим, и Ивану удалось по нему подняться на самую вершину крыши, по коньку которой он, балансируя подобно акробату на висячем канате, возвратился к главному корпусу, который до этого покинул по галерее на цокольном этаже.

На первый взгляд его перемещения вперёд-назад могли показаться бессмысленными, но Михаил вёл его по заранее продуманному маршруту. Попасть на верхний этаж главного корпуса через его нижние этажи было невозможно без ключей, а они были заперты в металлическом ящике в комнате наблюдения. Ключ же от самого ящика на ночь забирал один из смотрителей, так что единственным способом попасть на верх главного корпуса оставалось проникновение через крышу.