Текст книги "Рукав Персея"

Автор книги: Хунхулор Басурманинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Вступление

Жаркое лето в Самарканде. Год одна тысяча четыреста тридцать первый. Моё имя Азиз ибн Хоттаб аль-Джассани, и я, скромнейший из скромных, верный слуга моего благородного господина царевича Улугбека, самого просвещённого из просвещённых, тружусь астрономом в прекрасной обсерватории, сооружённой по его приказанию.

О читающий эти строки! Я проведу твоё сознание по тайной тропе – тропе знания, тропе силы! Ты и не думал, что можно путешествовать, не делая и шага? Я провёл шесть лет в заточении в глубокой яме, среди мух и обглоданных костей, куда мне раз в неделю сбрасывали объедки со стола моих поработителей, но я даже не заметил, как прошёл этот срок! Ибо мой разум покидал тело и посещал миры, которые тебе даже не снились! И время относительно в межзвёздном пространстве. Я прожил сотни лет в другой реальности, пока длились земные годы моего заключения.

Грозный Сириус и светлый Альдебаран, чистый и непорочный Альтаир, яростный Денеб, и тысячи, тысячи других светил словно яхонты, выпавшие из короны властителя, чтобы раскатиться по разным сторонам сотворённого, освещали мои пути во Вселенной. Путешествия моего разума изменили меня, изменят они и тебя, ибо, подобно стреле, наложенной на тетиву лука, их история уже готовится пронзить твоё беззащитное перед их острием сердце! Не торопись. Постой. Послушай. Я расскажу тебе.

Чёрный мир! Его атмосфера вечно окутана тяжелыми грозовыми тучами, из утробы которых на поверхность этой каменной планеты обрушиваются гневные сверкающие молнии, прорезающие мрак. Яростные вихри торнадо исполинскими столпами проходятся по безжизненной тверди, кромсая скалы, поднимая ввысь валуны, булыжники и глыбы. Погибель тому, кто рискнёт слишком надолго задержаться на открытой местности! Ужасающую кончину сулит злой шквал тому, кто уподобился червю, что выполз из укрытия! Непрестанно бушует стихия, всё не находя выход своему бешенству! О, сколь беспощадной может быть действительность!

Выжженное небесным огнём каменное полотно скрывает под собой многочисленные пещеры и необъятные подземные моря, то и дело вскипающие раскалённой лавой от извергающихся на их дне вулканов! Шипящая пена окаймляет ошпаренные волны, наполненные мутным красным свечением, пока лава смешивается с ледяной водой, и удушающий пар поднимается над колеблющимся месивом! Да, есть во Вселенной картины, что способны повергнуть в безумие того, кто их созерцает! Поэт найдёт в них красоту, но и несравнимую жестокость.

На склонах, уходящих в глубину морских берегов, можно отыскать растительность. Фосфоресцирующие водоросли, которыми не питается никто, кроме маленькой, но многочисленной рыбы, у которой нет имени на людском языке. Эта рыба – единственное нехищное создание в Чёрном мире. Её съедают рыбы побольше, а их – ещё более крупные, и так пока не доходит до гигантов, уже и не рыб, а монстров, ворочающихся в тёмных пучинах. Иногда гиганты погибают в боях друг с другом, и случается, что останки туши поверженного выбрасывает на один из берегов. И какие только создания тогда не сбегаются на лакомый кусок! Воцаряется свирепая, рвущая слух бойня, оглашаемая воплями агонии. Сцены насилия. Они воодушевляют молодость, но не вызывают ничего, кроме усталого отвращения у умудрённой опытом зрелости.

Пиршества случаются нечасто, и рыбы на всех не хватает. Хищники, которым не достаётся добычи, выбираются на поверхность, когда ненадолго прекращаются бури. И наступает тревожная тишина, таящая в своём подлом коварстве неизмеримое по низости дурное намерение! Разбухающая страхом, она выбивает из каждой немощной твари, обречённой на гибель из-за своей слабости, блестящий и густой пот.

Время соревнования! Время охоты! Что толкает живое наружу? Несчастное живое, злополучное, вынужденное метаться между пещерами и поверхностью, то спасаясь от цунами, сокрушающих подземелья, от которых моря даже выплёскиваются наружу, то от вихрей и молний. Смерть снаружи, смерть внутри. Смерть, если останешься, и смерть, если уйдёшь. Рано или поздно, но всё равно!

В краткие часы тревожного и подлого затишья племена антропоморфных рептилоидов выползают из замкнутой тьмы пещер на обширную плоскость каменных пустынь, изрытых кратерами. Они выползают и выползают, всё время выползают, а с ними и другие шайтаны. Ибо там, на дне кратеров, можно найти хилые ростки бледной травы, годные для потребления, хоть и не способные заменить по питательности полноценное мясо поверженного врага, в которое можно было бы жадно впиться клыками и в экстазе ощущать, как липкая густая кровь жертвы стекает на твоё нёбо! Рептилоиды, как и все, кто родился под проклятым небом Чёрного мира, любят чужую плоть, но часто им приходится довольствоваться пережёвыванием бледной травы.

То не самая лучшая пища, но она помогает не умереть от голода. Хвосты рептилоидов тащатся по гравию. Они склоняются над землёй, припадая на четвереньки. Их вонь привлекает за собой более могучих бестий, поэтому шайтаны всех мастей наводняют отдельные участки поверхности. Выходов, соединяющих подземный мир с наземным, на планете не счесть, так что если нужно, то можно добраться практически куда угодно, перемещаясь по природным проходам.

Этот мир не лишён света. Есть там и такие элементы, что ловят падающие с неба молнии и заточают их свет и энергию внутри себя. Светокамни! Симметрически совершенные кристаллические образования, сверкающие во тьме словно самоцветы и разгоняющие мрак на десятки метров вокруг себя, вырастающие из земли длинными гранёнными цилиндрами с заострённой, будто шпиль, вершиной! Чаще они растут по отдельности, одинокими колоннами, но иногда встречаются места, где они возвышаются рядом и во множестве, соседствуя друг с другом кучно, как деревья в роще. Каждый сияет своим цветом, какие-то мерцают, а какие-то дают ровный свет. Это красота, красота в тёмном аду!

Светокамни преимущественно встречаются снаружи, в каменных пустынях, но нередко их можно отыскать и под землёй, очень глубоко на морском дне или в пещерах, а также в переходах, соединяющих последние с поверхностью. Наблюдатель может спросить, как свечение появляется в светокамнях, расположенных в таких местах, если молнии туда не проникают? Неисповедимыми путями светокамни на поверхности сообщаются со своими собратьями под землёй и передают им часть своей энергии – вот ответ! Очевидно, это отростки, связанные общей жилой, являющиеся продолжением друг друга!

Жемчужиной планеты справедливо считается необычное массовое скопление гигантских светокамней, расположенное недалеко от её южного полюса. Они там достигают высоты около полутора километров, и их сияние во время грозы ослепительно. В прочие периоды оно распространяется на многие расстояния, наполняя их прозрачно-призрачным и переливающимся мерцанием. Здесь есть сосредоточие большой силы. Это место называют Кристаллической Короной. Велика его красота, и велико зло, что оно породило, ибо там, где есть красота, там появляется и страстное желание ею обладать.

Часть 1

Глава 1

В помещении был спёртый воздух, пахло чем-то протухшим и застарелым потом, будто впитавшимся в сами облезлые стены. Тому, кто не привык, поначалу казалось, что здесь нечем дышать. Здесь не было окон, и почти всё пространство было заставлено двухъярусными металлическими кроватями, на которых поверх грязных простыней валялась верхняя одежда, мокрые полотенца, вонючие носки или храпящий постоялец общежития, источающий запах перегара и сигаретного дыма.

То была дешёвая ночлежка, расположенная на цокольном этаже старого серого здания с потрескавшимся фасадом. Большая часть «гостей» проживала здесь на постоянной основе, ютясь в комнатах по шестнадцать человек. Мало у кого была постоянная работа, все халтурили понемногу от случая к случаю. Этого хватало, чтобы оплачивать здесь свой постой. Периодически приезжали новые жильцы, но надолго они, как правило, не задерживались.

Был час ночи, но свет в комнате горел, хоть и тускло. В её центре, на небольшом квадрате свободного от кроватей места, собралась шумная компания. Опрокинутая вверх дном, старая картонная коробка была приспособлена под карточный стол, вокруг которого кто на корточках, а кто и полулёжа расположились весёлые молодые люди.

– Я тебе руки вырву! Я тебе ноги переломаю, сука! – произнёс статный исполин голосом, преисполненным глубокой и искренней страсти. Звали его Степаном.

Широкоплеч, могуч был Степан. Тяжёлая нижняя челюсть, немного выдававшаяся вперёд, и низкий лоб придавали его и без того внушительному облику ещё и впечатление немалой свирепости. Красный от гнева, он швырнул колоду карт в сидевшего напротив него человека с ухмылкой на злом лице и вскочил с пола, заляпанного пятнами пролитой клюквенной настойки.

– Это ты мне сказал? – глаза типа, сидевшего напротив, как будто стали более выпуклыми, а губы его плотно сжались. – Как ты меня назвал?

Звали его Иваном. Он не обладал столь основательной комплекцией, что была у его оппонента, но сложен был тоже крепко, только был более поджарым и подвижным. Было видно, что он побрил голову наголо пару недель назад, хотя на ней уже снова стали отрастать пока ещё короткие волосы, впрочем, не скрывавшие округлые формы его черепа.

Степан сделал движение вперёд, и тут же его обвили несколько рук находившихся рядом с ним, удерживая.

– Хорош, Стёпка!

– Ну его!

Но Степан был горд и упрям и нелегко остывал, если кто-то его заводил.

– Выродок недоделанный, сейчас я тебе выбью все зубы! Сейчас я тебе уши оторву от твоей паршивой башки! Навек запомнишь, как меня дурить! – процедил он. Грудь его заходила ходуном от вскипающей в ней бури чувств.

Если Степан был красен как свекла, то Иван уподобился по белизне подвенечному платью. Но только побелел он не от страха, а от злости. Иван встал, всего пара шагов отделяла его от Степана. Он сократил это расстояние до одного.

– Вот что я тебе на это скажу, образина! – с этими словами он смачно харкнул Степану прямо в очи.

Тут уж ничто не смогло остановить могучего богатыря от того, чтобы ринуться вперёд. В слепой ярости он порвал воздух мощным ударом тяжеленной ручищи, но скорости ему не хватило, и Иван сумел уклониться от попадания.

Иван стремительно нырнул Степану в колени и, обхватив их руками, повалил того навзничь. Они начали кататься по полу. Иван знал, что ему нельзя позволить дуболому подмять его под себя – тот просто раздавит его своей тушей. Степан пытался перевернуть его, но Иван крепко в него вцепился. Два раза ему удалось съездить локтем Степану по лицу. Он разбил ему нос, и у того потекла кровь.

Степан взревел и всё-таки перевернул Ивана, после чего обрушил на него град ударов. Иван закрылся руками, выставив локти вперёд, но под натиском тяжёлых, как полено, атак проломился, и Степан заехал ему прямо в глаз. Дело кончилось бы худо, если бы мужики не оттащили бы все вместе озверевшего Степана от его жертвы.

– Пустите! Пустите, братцы! Дайте я его кончу! – грохотал Степан.

Прибежали два охранника.

– Опять дебоширите, уроды?! Что, ментов вызывать?

– Вызывай, мразь! Я никого не боюсь! – захрипел Степан.

Иван, оглушённый сильным попаданием в его физиономию, всё ещё лежал на полу. Кровь сочилась из его рассечённой брови. Лиловый синяк растекался под глазом.

Охранники, два здоровенных дядьки, скрутили Степана и вывели прочь под руки. Когда затихли их шаги, Иван поднялся. Кто-то дал ему полотенце утереться.

– Как я выгляжу? – поинтересовался он. В глазах плыло.

– Рожа опухла, – заметил Егор, ещё один картёжник. – Налейте ему!

Иван получил наполненную рюмку и залпом её выпил. Водка обожгла глотку.

– Огурца мне! Огурца!

Ему дали огурец, и тот сладко и громко захрустел у него на зубах.

– Ах, сука! Хорошо! – Иван утёр губы рукавом. Казалось, у него вскипела кровь от выпитого.

– Будешь новую партию?

– Дай дух перевести! – огрызнулся он.

Егор отвёл его в сторону, и они присели на одну из кроватей поодаль от продолжающейся игры.

– На сколько развели лоха? – негромко спросил он Егора, предварительно бегло покосившись на мужиков в центре комнаты.

– Так… – Егор стал перебирать мятые бумажки пьяными руками, по-шакальи озираясь каждые две секунды. – Негусто… Полтора косаря.

– Дай сюда! – Иван сгрёб все к себе и стал запихивать в свой грязный карман.

– Эй, браток, мы так не договаривались! – забывая об осторожности, повысил голос Егор.

– Иди к чёрту! Не ты по харе получил! – тон Ивана был ещё более резок, чем его слова, и глаза у него снова как будто начали выходить из орбит. Так происходило с ним всегда, когда он злился.

Егор потянулся к руке Ивана, комкающей банкноты, но Иван перехватил его за кисть и больно её сжал.

– Грабли убрал! – прошипел он. Правая сторона лица у него заплыла, отёк полностью поглотил правый глаз, что только усилило нечто устрашающее, исходившее от него в этот миг. В оставшемся незаплывшим глазу его загорелся недобрый огонь, и Егор, никогда не отличавшийся особой смелостью, сник. Он отпрянул, но всё-таки пробубнил:

– Сам виноват. Набухался и стал палиться. Даже этот бычара заметил, что ты подмениваешь карты!

– Вали отсюда! – закричал Иван. Ему не нравилось, когда его критиковали.

Из центра комнаты послышалось:

– Снова начинаешь, Ванёк? Харе!

Егор побледнел, на мгновенье заколебался, как будто что-то взвешивая, после чего бросил уходя:

– Уговор был делиться поровну! Ты слова не держишь! Я с тобой больше за один стол не сяду!

Иван посмотрел на его удаляющуюся спину исподлобья. Егор был тощий, надеты на нём были только чёрные штаны с дыркой на левом колене. А торс у него был полностью голый, и можно было видеть его выступающие из спины лопатки, посчитать рёбра на его тщедушном теле.

– Да кому ты нужен, дрыщ! Чтоб я тебя здесь больше не видел, говно! – успел послать ему вдогонку Иван.

Койка Егора была в другом номере общежития, и он мог не оставаться здесь. Иван вернулся к играющим. Степана увезли в обезьянник, и можно было спокойно продолжать веселиться. Водка и клюквенная настойка лились щедро, под конец всё было как в тумане. Кто-то из пацанов достал разбитую гитару и стал наяривать что-то блатное. Жизнь была хороша.

Глава 2

Янис приехал в Москву из Латвии по причине деловой командировки. Когда он выбирал отель, где можно остановиться, решил, что будет лучше, если он будет дешёвым, чтобы сэкономить деньги своего работодателя, который должен был компенсировать все командировочные расходы. И Янис выбрал самый недорогой вариант из всех возможных, не подозревая о том, к чему это приведёт.

Его выбором оказалась замызганная ночлежка, где проживал всякий сброд: пьяницы, тунеядцы и прочие маргиналы без цели в жизни. Владельца её постоянные обитатели звали Василичем, он же был администратором этого заведения, принимавшим постояльцев. Чтобы хоть как-то улучшить финансовое состояние своего бизнеса, едва державшегося на плаву, Василич однажды включил свой клоповник в список мест, в которых можно было остановиться на временное проживание в Москве иностранным туристам. И с той поры его притон стал официально именоваться хостелом, а информация о нём стала отображаться на сайтах сервисов по онлайн-бронированию. Поэтому это место и попалось на глаза Янису.

Янису было тридцать девять лет, он работал программистом в маленькой фирме и был, как иногда говорят, мозговитым, то есть смышлёным и сообразительным. Хорошо владел точными науками, легко обращался с цифрами и имел математический склад ума. При этом в быту он был неряшливым и рассеянным, и вообще ему были свойственны инфантилизм и непрактичность, как будто он всё время витал в облаках. Его мысли действительно чаще всего были заняты различными абстракциями, и он забывал обо всём, когда увлекался какой-либо задачей, встававшей в его сознании. В силу этого свойства своего характера он даже не стал читать отзывы о «хостеле», в котором он себе забронировал место. А ему бы стоило их почитать.

Когда он заселился в «хостел», Василич, сухопарый мужчина средних лет с плешью и крупным носом на лисьей физиономии, провёл его в тесное маленькое помещение без вентиляции и окон, заставленное двухъярусными металлическими кроватями, где уже проживало пятнадцать человек. Последняя свободная койка, шестнадцатая по счёту и нижняя по уровню яруса, предназначалась для Яниса и располагалась прямо у входа в комнату, рядом с коридором, в который вела облезлая деревянная дверь. Василич криво ухмыльнулся, незаметно для Яниса подмигнул старожилам комнаты и пожелал ему хорошей ночи, так как латвиец приехал поздним вечером прямо из аэропорта.

Янис обвёл глазами комнату. Набитая людьми, она была больше похожа на казарму. Большинство проживавших в номере перестали обращать на него внимание, как только ушёл Василич. Хотя некоторые косились на Яниса, а ещё двое глазели на него с выражением неприкрытой наглости и хищной ухмылкой. У одного из них, обритого наголо, лицо было заплывшим, с большим синяком под глазом. На самом деле все в номере уже знали, что Янис был иностранцем. Такие залётные птицы бывали здесь редкостью, и весть о их прибытии разносилась молниеносно.

Гость из Латвии наивно полагал, что попал в отель, куда работающие люди, которым случалось приехать в город по делам, приходили поспать и отдохнуть на несколько дней, а потом они благополучно съезжали. Янис ещё не знал, что большинство его соседей жило здесь постоянно из-за небывалой дешевизны ночлежки. Василич сделал ставку на полную заполненность номеров благодаря их чрезвычайно высокой доступности и брал за постой сущие копейки по меркам Москвы. Поэтому публика здесь собралась из низших слоёв общества.

Это был анклав люмпенов в дорогом и фешенебельном центре модной столицы. Люди, проживающие в нем, были бедны, необразованны и обозлены на весь свет из-за своего неприглядного материального положения. Ни у кого из них не было стабильного дохода и каких-либо перспектив. Некоторые из постояльцев имели судимости и когда-то вышли из тюрьмы, о чём свидетельствовали соответствующие татуировки на их телах.

Янис распаковал свой рюкзак и переоделся в спортивные штаны и майку. Свой деловой костюм он прикрепил к висячей вешалке, которую тоже привёз с собой, и повесил на торчавший из стены алюминиевый крючок. Был десятый час, и никто в номере ещё не спал.

Запах здесь стоял ужасный: смесь пота, сигаретного дыма и нестираного белья. Янису хотелось проветрить помещение, но только это из-за отсутствия окон невозможно было сделать. Казалось, никого это не беспокоило. Все вели себя так, будто давно привыкли к этой вони и уже не замечали её. Что же, Янису предстояло пробыть здесь всего два дня, да и то только для того, чтобы поспать. Всё остальное время он будет на переговорах в офисе компании, которая его пригласила. Поэтому он смирился с тем, что ему придётся испытать некоторый дискомфорт. Зато он поступил экономно!

Янис достал из рюкзака полотенце, мыло, сменное бельё и пошёл принять душ. Он рассчитывал на отдельную душевую кабину, но оказался в довольно замкнутом пространстве. В нем уже мылось несколько обнажённых мужчин, стоя под водяными струями, вырывавшимися из душевых шлангов, которые висели на покрытых облупленной кафельной плиткой стенах через каждые полметра. Пар от горячей воды поднимался к низкому потолку, с которого уже давно осыпалась штукатурка, и оседал на нём крупными каплями. Немного смущаясь, так как участвовать в коллективном принятии ванны ему было непривычно, Янис встал к шлангу, расположенному почти в углу, и принялся мыться. Вода показалась ему грязной. Она была коричневатого цвета, с налётом ржавчины, и после душа он не почувствовал себя свежо – напротив, ему почему-то представилось, что он искупался в липком киселе. Качество водопроводной системы здесь вызывало сомнения.

Он вернулся в номер, там всё ещё горел свет. Янис подумал, когда же его выключат, ведь наступала ночь, но его соседи по-прежнему бодрствовали. Кто-то входил в номер, кто-то выходил из него. По коридору, стуча ногами по полу и громко разговаривая, туда-сюда ходили люди. Часть из них заглядывала в номер, всунув голову через дверной проём и бесцеремонно пялилась на Яниса, разглядывая его как некое диковинное животное, и что-то злое и насмешливое искрилось в их глазах, как будто они ожидали чего-то. Янису стало не по себе, но он решил не обращать на это внимания. Он лёг в свою кровать и повернулся к стене. День был долгим, и он чувствовал себя уставшим. Усталость должна была помочь ему уснуть.

Однако сон не желал приходить. Едва Янис смежил веки, как в номер вбежал коротко стриженый запыхавшийся молодой человек, бывший явно навеселе, и спрятался под его кроватью. Можно было слышать его неровное дыхание, будто он бежал до этого, и немного пугающие смешки – беглеца будто разбирал смех, и он тщетно пытался его сдержать. Спустя минуту в номер ворвался ещё один юноша в спортивной форме с перекошенной от злобы физиономией, в его русых волосах застряла мокрая от слюны жвачка. Он тоже был пьян. Молодой человек что-то спросил у обитателей номера, и один из них жестом указал на кровать Яниса. Юноша был атлетического телосложения. Это не прибавляло его виду доброжелательности. Он постоял с мгновенье, шаря по комнате глазами в поисках какого-то предмета, пока взгляд его не остановился на складном ноже, которым один из постояльцев резал головку чеснока. Мужчина делил чеснок на дольки и забрасывал себе в рот. Запах при этом по комнате распространялся соответствующий. Юноша-атлет вырвал у него нож, подошёл к кровати Яниса, резко присел на четвереньки и правой рукой, в которой было зажато оружие, стал совершать тычущие движения под кроватью. Раздался крик. Народ в номере всполошился. Юношу оттащили от кровати и отобрали у него окровавленный нож.

Янис был в шоке. Он вскочил и помог извлечь спрятавшегося молодого человека из его укрытия. Все руки ниже локтей у него были в крови. Его приятель пытался пырнуть его в лицо и в грудь, но молодой человек выставил руки на пути ножа, которые приняли удар на себя. Ножевые ранения на них были глубокими, и кровь не останавливалась. Наверное, были задеты вены. Янис вместе с другим постояльцем из номера взял раненого под плечи, взвалил на себя и потащил в коридор. Там была лестница в несколько ступенек. Он и мужчина, которому он помогал, подняли обмякшего молодого человека по ней, при этом за ними оставался густой красный след из капель крови, и белая майка Яниса тоже покрылась ими. Кровь била из молодого человека струями, и Янис начал паниковать. Он словно оказался на поле боя. От молодого человека разило острым перегаром. За лестницей было небольшое фойе со стойкой администратора, за которым сидел разговаривающий по телефону Василич.

Василич прекратил разговор, к нему подошли другие соседи Яниса по номеру и кратко рассказали о случившемся. Он нахмурился, бегло осмотрел раны молодого человека и куда-то убежал. Постоялец, с которым Янис нёс раненого, был крупным костлявым мужчиной с орлиным носом. Он дал Янису знак положить их ношу на расположенный в фойе диван, после чего снова появился Василич, приведший с собой ещё какого-то господина, которого Янис никогда до этого не видел. Тот начал сильно сдавливать раны молодого человека, отчего юноша завопил и задёргался. В это время мужчина с орлиным носом туго обвязывал тканевыми прокладками раны молодого человека с помощью бинтов. Крепко перевязав места глубоких порезов, двое мужчин остановили кровотечение у юноши. Все его руки были обмотаны бинтами, покрасневшими от пропитавшей их крови. Он побелел и лежал с закрытыми глазами, глубоко дыша. Ему дали водки и несильно хлестнули по щекам, чтобы привести в чувство.

Забрызганный чужой кровью Янис подумал, что сейчас Василич вызовет скорую помощь и полицию, но тот не собирался этого делать. Он отвёл Яниса в сторону со словами:

– Эх, молодость, молодость! Кровь горячая, повздорили пацаны! Бывает! Сам таким был! – случившееся, казалось, его даже умилило и навеяло на него ностальгию.

Янис неплохо знал русский язык. Именно поэтому его и отправили в командировку в Россию. Он сказал с акцентом:

– А полиция? Надо сообщить!

Василич взглянул на него сердито, но потом его взор разгладился, и он заговорил с гостем таким тоном, каким обычно обращаются к несмышлёному ребёнку:

– Ну что вы! Из-за такой ерунды беспокоить нашу славную полицию? Не стоит того!

Возвращайтесь-ка лучше к себе в номер. Отдыхайте, мы тут сами разберёмся.

Янис послушно вернулся к своей койке. Перед этим он зашёл в душевую и умыл лицо и руки, чтобы очистить их от крови. Когда он шагнул в номер, мужчина, резавший до этого головку чеснока, возобновил своё занятие тем же ножом, лезвие которого уже было вымыто и очищено. Всё так же горел свет, всё так же соседи по номеру болтали между собой. Кто-то смотрел кино на мобильном телефоне. Всё было так, как будто ничего не случилось.

Янис обратился к мужчине с орлиным носом, который вступил в комнату вслед за ним:

– Извините, а когда все будут ложиться спать?

– Когда захотят. Ты спи, если тебе надо.

– А свет когда выключат?

– Когда все уложатся.

Все легли спать только в пятом часу утра. Всю ночь народ ходил по коридору, заходил и выходил из номера. Брань и хохот наполняли воздух. Янис не сомкнул глаз. Он хотел было попросить присутствующих вести себя потише, но, видя, что кроме него никто и не думает ложиться, решил, что от этого следует поостеречься.

Когда свет всё же выключили, минуло не больше пятнадцати минут, прежде чем в номер заявился ещё один постоялец и снова его включил. Он подошёл к кому-то, кто лежал на верхней койке над Янисом. Тот ещё не спал, и они завели длинный разговор. Ещё часа два продолжалась эпопея со светом, который то выключали, то включали. Янис возненавидел его и стал мечтать о том, как лампы на потолке перегорят. Ко всему прочему, кто-то пустил газы, и зловоние в номере заиграло новыми красками. Испортивший воздух сделал это громко, и раздавшийся звук его самого рассмешил.

Уснуть было невозможно не только из-за света, шума и вони, но и из-за странного и неприятного ощущения, которое под утро неожиданно начал испытывать Янис. Он стал чувствовать жжение и зуд на коже по всему телу и ворочался с боку на бок, всё чесалось. В какой-то момент это стало невыносимо, и он вышел в коридор, чтобы посмотреть, что с ним происходит. Вся кожа у него покрылась вспухшими красными пятнами большого размера с выпуклостями посередине. Ими покрылись шея, плечи, руки, грудь, ноги, а когда Янис взглянул в зеркало в туалете, то обнаружил, что и спина.

Он вбежал обратно в комнату и включил свет, не обращая внимания на то, доставит ли это кому-нибудь неудобство, как до этого на это не обращал внимания никто из других обитателей номера, когда тоже включалось освещение. И тогда он увидел, как из его кровати расползаются шеренгами десятки маленьких жучков. Это были постельные клопы! Они покусали его и пососали из него кровь! И тогда Янис решил, что ни на минуту больше здесь не останется. Это была худшая ночь в его жизни!

Янис протянул руку к крючку на стене, чтобы снять с него висячую вешалку со своим костюмом, но на нем ничего не висело. Он огляделся по сторонам, но костюма нигде не было видно, как и рюкзака, в котором находились все его вещи, включая телефон, документы и кошелёк с деньгами и банковскими картами. Всё пропало! Он стал ходить по комнате, высматривая своё имущество, но тут перед ним неожиданно вырос крупный детина, поднявшийся со своей койки из-за включённого Янисом света, который сказал:

– Слышь, ты, гнида заморская, или как там тебя, что ты тут вынюхиваешь?!

– Простите, – запинаясь, начал объяснять Янис, – вы не видели моего…

Детина схватил его своей необъятной ручищей за подбородок и зло процедил:

– Ты что, не понял, фраер? Быстро выруби лампу и вали к хренам отсюда, пока цел! – детина толкнул Яниса, и тот свалился на пол.

Янис поднялся, попятился к выходу и нажал на выключатель, после чего в комнате снова стало темно, а детина, судя по звуку, лёг обратно на кровать и возобновил прерванный сон. Василич дремал на диване, на котором до этого перевязывали порезанного ножом молодого человека. Янис растолкал его.

– Что такое?! – в раздражении спросил Василич, злобно глядя на разбудившего его постояльца.

– Простите, но меня обокрали! – смущённо воскликнул Янис. – Мои вещи пропали!

– Администрация хостела не несёт ответственности за сохранность вещей постояльцев во время их пребывания в номерах, – резко ответил Василич и указал на прилепленный скотчем к стене бумажный лист формата А4, на котором было напечатано это предупреждение.

– Вы ничего мне про это не сказали, когда я заселялся!

– Твоя проблема, если читать не умеешь! – Василич вёл себя агрессивно, и рассчитывавший на его помощь Янис сильно растерялся.

– Что же мне делать?

– Мне похрен, что ты будешь делать! – закричал Василич.

– Почему Вы кричите на меня?

– Приходишь сюда и заявляешь мне претензии. Ты кто такой вообще?

– Разрешите мне позвонить в полицию!

Услышав слово «полиция» во второй раз за один вечер, Василич рассвирепел:

– Опять полиция! Любишь их, да? Может, тебе и подрочить на них хочется?!

– Нет, я просто…

– Что просто? Приехал сюда, к нам в Россию, и скандал затеять собираешься? В гостях так себя не ведут!

Янис был в полном замешательстве. Реакция администратора, его грубость и повышенный тон не казались ему адекватными.

– Послушайте, у меня украли всё: деньги, телефон, документы – всё! Меня покусали клопы! Посмотрите! – он стал показывать красные пятна на своих руках и шее.

– Нет у нас никаких клопов!

– Как нет, когда они есть?! – сам того не желая, обычно уравновешенный Янис стал заводиться. – У вас антисанитария!

Василич поднялся с дивана и, несмотря на то, что по возрасту был старше Яниса лет на десять, легко схватил его за грудки. Его пальцы были невероятно сильными и железными стержнями впились в мышцы Яниса.

– Как ты смеешь лгать! Это ложь! Клевета! Ах ты, падаль! Напраслину на меня возводишь! Кузьма! Вячеслав! Сюда! – Василич стал громко кричать, словно звал на помощь.

На зов откликнулись моментально, ему не пришлось повторять его. Из боковой двери в фойе ввалились двое тучных охранников в серых комбинезонах.

– Вышвырните этого урода вон! И отколотите снаружи хорошенько, чтоб знал, гад, как на русских наезжать! – приказал Василич.

– Вы не имеете права! Я заплатил за два дня вперёд! – запротестовал Янис. Он задыхался от страха.

– Заплатил? За что заплатил? Кому заплатил? Я тебя знать не знаю! Уберите его!