Текст книги "Михалыч (СИ)"

Автор книги: htv

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Сторож почувствовал, что хочет есть и, не одеваясь, прошёл до площади, где выпил два стакана освежающей газировки и взял несколько пирожков. Первый из них оказался с абрикосами.

Анна сделала вид, что увлечена записями, и не стала первой заговаривать. Или у них не было принято общаться с путешественниками, пока те первые не задали вопрос. Теперь Михалыч значительно лучше ориентировался в саду. Так он узнал, что к морю ведёт дорожка, вымощенная разноцветной плиткой. Шлёпая по тёплым камням босыми подошвами, он вернулся на пляж и вновь опустил ноги в тёплую волну. “Ну вот, хотя бы после смерти отпуск нормальный... Эх, сюда б сейчас Анжелку!” Но эта мысль оказалась лишней. В голове снова закопошились неприятные мысли и вспомнились слова Юли – «ты всегда выбирал город, а сейчас выбрал Библиотеку. Не упусти свой шанс!» Михалыч посмотрел на банку, стоящую в песке, и переставил её в тень свисающих ветвей. Бабочка по-прежнему не шевелилась и не подавала признаков жизни. “Мало ли,испортится ещёот жары, а мне потом отвечать”. Но солнце уже клонилось к закату, и прохладный ветерок заставил Михалыча натянуть штаны и футболку. Вскоре диск скрылся в волнах, и деревья вновь вспыхнули разноцветными гирляндами. Половина отпущенного срока в Библиотеке осталась позади. Он взглянул на небо, не обнаружив там ни одного знакомого созвездия. Что это был за мир? Может быть, какая-то африканская страна в южном полушарии, где всегда царит лето? Уходить с пляжа не хотелось. Сторож смотрел в бездонное небо. Здесь было так же хорошо, как и в те звёздные Крымские ночи, когда он, глядя в небо, гладил светлые волосы засыпающей на груди Анжелы. Слишком реально для сна, но слишком невероятно для правды. Пункт первый инструкции гласил “Не ломайте себе голову над этим вопросом”. В конце концов, Михалыч успокоился и решил с наступлением рассвета выпустить бабочку. «А что мне скрывать? И главное от кого? Кому нужна моя бабочка среди миллионов таких же? Разве что Виоле, когда она окажется здесь.Если вдруг найдёт это послание, пусть знает о моих чувствах. Не только она. Пусть весь мир знает!» Небо начало розоветь. Ночь промчалась меньше чем за два часа по земному времени. Рука Михалыча потянулась к крышке банки. “Нет. Сперва спрошу у Анны, не приехала ли Виола в эту ночь.” Пока он добрался до площади, солнце поднялось уже достаточно высоко. “Если и дальше так пойдёт, то ночь наступит через несколько часов, а наутро придёт корабль. У меня совсем мало времени.” Ответ улыбающегося администратора по-прежнему был отрицательный – Виола в Библиотеку не приходила. Михалыч уже начинал волноваться, и ему ужасно захотелось призвать её бабочку, чтобы понять, где она. Но вдруг чувства не взаимны, и её бабочка скажет, что она меня лишь использовала для поимки Нэки? “Господи, я веду себя как семнадцатилетний мальчик!”, – сказал сам себе Михалыч, выпил для храбрости стакан минералки, присел на скамейку и.... резким движением открыл банку. Сперва ничего не произошло, но вскоре по саду пробежал лёгкий ветерок. Несколько десятков бабочек вспорхнули с ветвей и закружились над скамейкой. Михалычу показалось, что он слышит музыку. Ту самую, которую слышал в медпункте лагеря незадолго до своей смерти. Возможно, это была та музыка, о которой говорила Юля, когда он вынес её на руках на вершину холма. Юля... Моя маленькая Нэка. Сердце больно сжалось... Анна, оторвавшись от блокнотика, с любопытством смотрела в сторону скамейки, но не решалась подойти. Ей запрещалось принимать участие в церемонии, если путешественник сам её об этом не просил. Но лицо девушки выражало одобрение, смешанное с радостью. Впрочем, церемония – это когда красная дорожка, на ковёр падает перерезанная ленточка, гости аплодируют и чокаются бокалами с шампанским. А здесь –всего лишь открыл крышку на скамейке, как банку пива. Бабочка не спешила вылезать, она не двигалась. Михалыч испугался, что повредил её, и уже хотел было обратиться к администратору, но вдруг насекомое подало признаки жизни и медленно поползло к горлышку. Усевшись на край банки, бабочка расправила бесцветные, правильнее даже сказать, прозрачные крылья. Музыка усилилась. Какая-то лёгкость наполняла сердце Михалыча, будто он освобождался от всего, что его мучило в жизни. Уходили мысли, страхи, беспокойство. Он не думал ни о прошлом, ни о будущем, ни о времени. Ни о дне, ни о ночи, ни о том, куда его заберёт корабль. Мыслей просто не осталось. Никаких. Только свет и радость. Левое крыло бабочки постепенно тяжелело и склонялось вниз. Оно стало уже не прозрачным, а мутно-серым. Насекомое покачнулось, но не упало, крепко уцепившись лапками за стекло. “Сейчас в неё записываются все мои плохие поступки”, – догадался Михалыч. Мелодия стала громче, и ветер усилился. Казалось, он пронизывал сторожа насквозь. Он уже не чувствовал своего тела. Ему казалось, что он превратился в скелет, меж рёбер которого свистят порывы ветра. Ничего нельзя было утаить. Незримая сила читала его, перелистывая, как открытую книгу. Каждый прожитый день. Каждую мысль, каждый сон. Он вспоминал то, что давно ушло в прошлое, проживая свою жизнь день за днём, час за часом, минута за минутой с самого рождения. Временами он хотел ухватить свои воспоминания и кричал: “Нет, только не это, я не хочу, не правда, всё было совсем не так!” Но бушевавший внутри вихрь не обращал внимания на жалкие причитания, вырывая из души целые куски памяти. Кадр за кадром вращалась перед глазами эта сумасшедшая кинолента, Михалыч думал, что не вынесет больше этой пытки и вот-вот потеряет сознание. Музыку даже нельзя было назвать музыкой. Это была какофония бессмысленных бессвязных звуков, громом раздирающих барабанные перепонки. Мир поплыл перед глазами, и сторож начал проваливаться в какую-то бездну... Если бы он мог в этот момент думать, то подумал, что это даже в какой-то степени забавно умереть после смерти. Внезапно всё стихло, и Михалыч открыл глаза. Он по-прежнему сидел на скамейке, под которой валялись осколки разбитой банки, а на его ладони, шевеля крыльями сидела разноцветная бабочка. Трудно было даже сказать, какого она была цвета, потому что краски постоянно менялись. Крылья пульсировали от тёмно-фиолетового до светло-жёлтого. А под этими цветами вспыхивали крохотные значки, которые, увеличиваясь, становились буквами, но тут же менялись на другие. Менялись и картинки под ними, они двигались, сменяя одна другую, как ожившие фотографии в ленте смартфона, и Михалыч понял, что это образы всего, что он однажды видел. Сторож держал на ладони Книгу Жизни. Своей жизни. Но бабочка не собиралась взлетать. “Неужели тёмное крыло оказалось тяжелее? Тогда где же ужасный монстр, который должен меня сожрать? Или он ждёт меня на корабле? Может быть, я не выполнил какое-то важное условие, о котором не сказано в инструкции?” Сад снова погрузился в сумерки. Сегодняшний день был в два раза короче вчерашнего. Если здесь время сжато в геометрической прогрессии, то ночь пролетит очень быстро. Бабочки на деревьях засветились, но бабочка Михалыча оставалась тусклой, и он не знал, что с ней делать. – Анна, ... Но администратор, не сдерживая эмоций, радостно захлопала в ладоши: – Поздравляю вас, Михаил Александрович! Вы один из немногих путешественников за последние годы, кто решился выпустить бабочку. У меня нет слов! Благодаря вам, Библиотека будет и дальше существовать! – Но с ней что-то не так. Она не может взлететь. Хранитель говорила, что если мои плохие поступки превысят светлые, то... – Нет, нет... Такие бабочки погибают. Ваша вполне жива, но не светится. Ей чего-то не хватает. Разрешите, я взгляну? Михалыч протянул Анне бабочку. Та внимательно её осмотрела, затем с улыбкой сказала: – Всё ясно. Вы не заполнили события последних дней. – Я не заполнял ничего, да меня и не спрашивали. Всю душу на изнанку вывернули. – К сожалению, я не готова вам рассказывать принципы работы Библиотеки. Но бабочка не может решить, она оставила одну незаполненную ячейку, предоставив выбор вам. Он касается ваших отношений. – Вы правы, Анна. Но что я должен сделать? – Сказать имя той, которую вы любите. – Так просто? И больше ничего? – Больше ничего. Но в вашей ситуации не думаю, что это окажется просто. Поторопитесь, звёзды уже исчезают. На рассвете вы обязаны покинуть Библиотеку на корабле. Однако, учитывая ваше опозд... позднее прибытие, администрация разрешает продлить время вашего пребывания на два часа. Сердце Михалыча вновь начало разрываться. Казалось, после пережитого урагана ничто не может причинить боль, но оказалось, что может. Он не мог сделать выбор и, казалось, испытывал одинаковые чувства. Перед глазами пролетали картинки знакомства с Виолой, песни у буржуйки, её уставшие, трясущиеся руки после операции, но вместе с тем и бездыханное тело Юли в медпункте, ночь на лунной полянке, такое простое и наивное ня! “Она так ждёт от меня помощи. Мы, люди, виноваты перед Нэками за сожжённый автобус и смерть её друга. Я должен вернуть ей то, что она потеряла. Прости меня, Виола, но я нужен Юле”. Михалыч встал со скамейки, протянул ладонь навстречу восходящему солнцу, и громко произнёс: “ЮЛЯ” * * * Как ни странно, но бабочка не шелохнулась. Михалыч вопросительно посмотрел на Анну: – Ничего не произошло? Но я ведь сказал имя той, которую выбрал. – Вы выбрали умом, а не сердцем. Бабочка вас не поняла. – Что же мне делать? – Изменить свой выбор. Только на этот раз будьте честными сами с собой. Что же это получалось? Выходит, Юлю он не любил, а чувствовал к ней лишь жалость, и все его поступки были продиктованы не чувствами, а состраданием к одинокой несчастной Нэке? Его это порадовало, но вместе с тем и огорчило. Значит, бабочка считает, что ему по дороге с Виолой? Что ж, она права. Кто он такой, чтобы спорить с высшими силами? Сторож представил образ Виолы. Она улыбалась и кивала навстречу. “А ведь мы могли бы быть счастливы ” – прозвучали её слова. Михалыч вновь поднял ладонь и прошептал: “ВИОЛА” Лёгкая дрожь пробежала по крыльям, бабочкавстрепенулась, но осталась сидеть неподвижно. Озадаченный Михалыч подбежал к администратору. Если он не запустит бабочку, то не сможет выполнить обещание, данное Юле. – Что? Что всё это значит? Я изменил свой выбор, но и сейчас она не летит. – Михаил Александрович, вам пора на корабль. У вас осталось 15 минут. – Но бабочка! – Михаил Александрович, всё, что я могу сказать, если бабочка не взлетает, ваш выбор не верный. – Но я не могу выбрать. Нет больше вариантов! – Михаил Александрович, попрошу вас сдать бабочку и следовать за мной на причал. Не расстраивайтесь, надеюсь, однажды вы снова посетите нашу Библиотеку, и у вас всё получится. – Аня, ня! – в отчаянии выкрикнул Михалыч. Администратор остановилась, улыбнувшись чему-то далёкому и давно ушедшему в жизни. Затем обернулась. – Ты программист. Ты пытаешься выбрать между нулём и единицей. А мир – не такой, как тебе кажется. Мир живой, как твоя Юля, и прекрасный, как твоя Виола. Скажи бабочке как есть! Скажи то, что чувствует сердце. Прекрати выбирать. Время расставит всё на места. Поторопись. Осталось 5 минут. – Аня, я не могу выбрать. Я люблю их одинаково! – Ты мне это говоришь или бабочке? – усмехнулась Аня, – взгляни. Вокруг бабочки разлилось фиолетовое сияние. Она легко взмахнула крыльями и радостно устремилась в небо. – Значит, у тебя получилась фиолетовая, – не скрывая восторга, провожала её глазами администратор. – А теперь? Теперь я могу призвать бабочку, которую пожелаю? – По правилам да, а вот по времени – не успеешь. Осталась одна минута. Слишком много газировки на пляже выпито напрасно. Но не слушая Аню, Михалыч выпалил: “Валькот”. – Что? – переспросила Аня, – я много лет не слышала этого имени. Ты его знаешь? Но вместо ответа Михалыч рявкнул: – Звони хранителю, немедленно. Огромная синяя бабочка опускалась на протянутую руку Михалыча. – Но ты должен покинуть библиотеку на корабле! Немедленно! – Досрочно я имею право покинуть её вместе со своим хранителем независимо от результата. Пункт 4 вашей инструкции. У меня есть ещё 20 секунд. Это более, чем досрочно. – Но только в случае отказа от выполнения задачи, – девушка в нерешительности принялась доставать телефонный аппарат, – а в случае успеха? – Суд разберётся, – Михалыч выхватил трубку у Ани, – Юля, забери меня! Я знаю, где Валькот! Крылья бабочки коснулись Михалыча. Лёгкий ветерок и знакомая музыка...Теперь он действительно знал...Знал всё... * * * Ночь. Асфальтовая дорога. Луна, звёзды, шелест листьев, всё, как обычно, как он привык, как он помнил. Михалыч сидит, опершись спиной о искореженное железо сгоревшего автобуса. На дороге в лунном свете два силуэта – один знакомый, невысокого роста, с ушками и хвостиком, второй – тоже знакомый, в белом медицинском халате. Юля со сжатыми кулачками сквозь зубы читает приветствие хранителя, потому что обязана это сделать. Михалыч знает кому, но слишком обессилен, чтобы подойти и что-то сказать. Он знает, что случится потом. Но не может этого предотвратить. Нэка говорит последние слова, затем хватает доктора, и швыряет в сторону автобуса. Её сила в несколько раз превосходит человеческую, несмотря на кажущуюся хрупкость тела. Виола оказывается на асфальте рядом с Михалычем. Тот протягивает ей руку, но девушка, не обращая на него внимания, гордо встаёт и, сплюнув кровь, торжественно выпрямляется перед Нэкой. Михалыч знает, что Юля сейчас в бешенстве на неё орёт, но не может услышать ни одного слова. Или же в мире асфальтовой дороги слова хранителя могут слышать лишь те, кому они адресованы? Нэка заносит руку для очередного удара. В лунном свете сверкают её когти, а глаза из жёлто-зелёных превратились в оранжево-красные. Но Виола спокойно, и даже с презрением, смотрит в них. Юля замирает на секунду, видимо выбирая в какое место нанести удар, но этой секунды оказывается достаточно, Михалыч спокойно встаёт и перехватывает руку Юли. Ему кажется, что он держит стальной ковш экскаватора, готовый без труда проломить одним ударом грудную клетку как его, так и Виолы. Но что-то ломается внутри Нэки, она лишь смотрит. – Достаточно, Юля. Она та, кто тебя спасла. А значит, ты тоже её Нэка. – Я твоя Нэка и больше ничья! Но слова Михалыча заставляют её задуматься. Время для удара упущено. Михалыч легко хватает Юлю, сгребая в объятиях, и силой усаживает на дорогу. Та старается на него не смотреть, царапая от злости когтями асфальт. Тем временем Виола, оторвав поручень от автобуса, наносит удар Юле. Михалыч принимает его на себя, закрыв Нэку. Труба скользит по касательной и с звоном падает на дорогу. Если бы это произошло в пионерлагере, Михалыч наверняка упал бы, но физика законов этого мира видимо работает немного по-другому. Из разбитой руки начинает капать кровь, но Михалыч улыбается. – Теперь мыквиты за фингал под глазом. Виола ожидала всего, что угодно, но только не такой фразы. Юля вскакивает, пытаясь защитить Михалыча, но тот резко дёргает её за хвост, и она вновь падает на асфальт, взвыв от боли. – Хранитель снов! Разве так встречают путешественников на дороге? Или мне обратиться с жалобой в совет? – Сначала... ты... скажи, что узнал про Валькота! – прошипела Нэка. – Как минимум, это уже начало разговора, если, Виола, ты не прекратишь выламывать второй поручень. – Допустим, прекращу. Что дальше? Судя по тому месту, где я нахожусь, и по словам, сказанным этой кошкой, я всё же умерла в “Чайке”. Это случилось позже, чем с тобой, Миша. Но до приезда Семёна мы оба не дожили. Мне бы хотелось, чтобы её смерть была такая же мучительная, как моя, но ты предлагаешь играть по её правилам? – Товарищ доктор, вы снова забываете о своём благородном призвании. И это не её правила, а правила мироздания. – Надо же, каким ты стал философом, пионэр! А только недавно умер. Михалыч не знал, сколько ещё сможет сдерживать ещё накалившуюся до предела обстановку. И сможет ли вообще. Чтобы как-то переключить внимание, он начал: – Хорошо, я расскажу о Валькоте. Но только если вы обе успокоитесь. – Подожди, ты на чьей стороне? На моей или кошкоушастых? – Виола, у меня тоже есть вопросы, – сказал сторож. – Тогда задай их. Пока мы не выясним всё окончательно, я не собираюсь идти по дороге ни в лагерь, ни в город. А в библиотеку мне уже не надо. Михалыч попытался сосредоточиться. Хотел он спросить много, но слова как-то сами собой повыпрыгивали из головы. Вместо него зашипела Юля: – Сначала расскажи ему кто я. – Геномодифицированный организм... – Всё говори, с самого начала. Как я попала в Биотех, с какой целью? От привычного мяукающего стиля разговора Юли не осталось и следа. Если ярость человека умножить на ярость кошки, мы получим ярость Нэки. Доктор молчала. – Виола? – Биотех-дзайбатсу был создан достаточно давно, как лаборатория по изучению мифических и сказочных существ – кентавров, единорогов, драконов и всевозможных монстров, описанных в сказках и легендах народов мира. Мы изучали свидетельства, документы, архивы, и однажды нам удалось получить биологический материал Нэки. Тогда мы не знали, кто они на самом деле, но чем глубже углублялись в исследования, тем больше узнавали о хранителях. Сперва нас интересовали чудесные способности Нэк – перемещение во времени и пространстве, способность управлять снами,физическая сила, превосходящая человеческую при достаточно хрупком внешнем виде. Но позже... – Рассказывай, рассказывай, – прикрикнула на неё Юля, – что вас интересовало на самом деле? – По структуре ДНК Нэки ближе находятся к человеку, нежели к кошке. Их организм более силён и вынослив, органы способны работать дольше, их способности регенерации... – Виола начала запинаться, стараясь не глядеть на Юлю, но та гневно смотрела на неё: – Что? Стыдно сказать правду? – Да, наш отдел получил задание синтезировать искусственную Нэку, используя тот материал, что у нас был для того... для того чтобы... – Для того чтобы вырезать наши органы! – закончила Юля и победно посмотрела на Михалыча. – Боже, Виола? Это правда? – К сожалению. Вмешались очень влиятельные люди. Деньги на исследования потекли рекой. Не было проблем ни с оборудованием, ни со специалистами. Биотех начал процветать. Дело в том, что трансплантология людских органов требует согласований с законодательством, страховок, подтверждений, а Нэки с точки юридической точки зрения не являются людьми. Следовательно... – Следовательно, любой богатенький дядечка заводит себе кошкодевочку, развлекается с ней во все дыры, как хочет, а когда его почки начинают пошаливать, вызывает доктора Виолу. Та берёт ножик, и вырезает их у Нэки. Потом вырезает печень. Но я ещё какое-то время живу. Мой организм регенерирует повреждённые органы и ткани. Кому-то понадобятся лёгкие, и наконец, сердце. То, что от меня осталось, сжигают на свалке или дают расклевать птицам. С точки зрения закона, у людей всё в порядке, понимаешь Миша? – Меня сейчас стошнит, – пробормотал Михалыч, – но я хочу услышать всю историю. Виола продолжила: – Есть одно «но». Благодаря своим способностям, ни одна Нэка не подпустит к себе “доктора Виолу с ножиком”. – Тебя это, наверное, удивляет? – вставила Юля. – Потому заданием Биотеха стало создать не просто Нэку, а Нэку лишённую, способностейи интеллекта. Однажды у нас получилось. – Такое себе кошкорастение, привязанное ремнями к железной кровати, – вновь прокомментировала Юля. – Боже, Виола, я не могу поверить... – Я доложила о первых успехах эксперимента, но был отрицательный результат – ты была в полной мере наделена интеллектом, памятью, эмоциями. Кошкорастение, как ты выразилась, не вышло. Затем появился Валькот, чудом проникший в стены лаборатории. Он начал обучать тебя способностям Нэк. Я пыталась этого не допустить... – При помощи электричества, вакцин, издевательств светом... – Экстремальных воздействий на психику и тело... – Люди так называют пытки, когда моё телоот боли выворачивает наизнанку, а крик разрывает лабораторию. Останавливалась она только тогда, когда понимала, что сердце на пределе и может не выдержать, после чего Биотех потеряет ценный образец – бесплатный горшочек с органами для их президента. – Какой ужас! И Валькот помог тебе сбежать? – Да. В “Совёнок”. Там я жила, восстанавливала силы. Валькот учил меня, что значит быть хранителем, учил познавать природу Нэк. Учил ходить по дороге. Всему тому, чего я была лишена с момента создания. – Пожирая сны пионеров, – перебила Виола, – но однажды мы узнали, где она, и меня отправили в лагерь под видом обычной медсестры в надежде, что я смогу найти способ снова взять Нэку под контроль. Но безуспешно. Время шло, Юля гуляла на свободе, и мне ничего не удавалось сделать. Единственную разработку, которую я реализовала при помощи ребят из радиотехнического кружка, был сновидец. Конечно, не такой совершенный, как сейчас, но он мог улавливать её присутствие в “Совёнке”. Странно, почему ты меня не убила сразу? – И, правда, странно. Хотя могла сделать это тысячу раз. А ты как думаешь, Миша? – Ты её простила? – Нет. Валькот научил тому, что Нэки не убивают людей. Предназначение хранителя – вести по дороге и записывать сны, не причиняя вреда. – Пока они кровушки на вкус не попробуют, как в Москве. – Замолчи, Виола. Бесчеловечно поступила ты. – Откуда вам знать? У меня была ещё одна цель. Мойсын умирал, ему требовалась пересадка сердца. Ты ведь не знаешь каково это – терять ребёнка, плачущего на твоих руках. Я решила во что бы то ни стало добиться успеха! – Выходит, ты пыталась спасти своегосына, убив Юлю? Ты чудовище! Вся ваша наука – чудовище. Сердце нужно было пересадить в первую очередь тебе! – выпалил Михалыч. – Угадал. Прям в точку, Миша! – радостно сказала Юля, – ей сердце действительно пересадили.Такие же учёные, как она. Ирония судьбы! На этот раз настала очередь удивляться Виоле: – Что за чушь ты говоришь? – В таком случае, скажи, что произошло после того, как ты работала в Совёнке до того момента, как ты оказалась в Саратове, и Глеб Валерьянович отправил тебя в «Чайку»? Виола растерялась: – Я... я не помню... – Тогда я продолжу рассказ. Итак, пока ты возилась со своей железкой, я потешалась с твоих попыток меня нейтрализовать. Я стала настоящим хранителем, и умела всё то, что могут Нэки. Биотех про тебя быстро забыл, так как им нужны результаты. На твоё место наняли нового специалиста. Однако, мы с Валькотом постарались сделать так, что данные и результаты экспериментов исчезли. Какое-то время лаборатория пыталась начать всё заново, но в итоге проект закрыли. – Почему же они меня не разыскали в «Совёнке»? – Потому что “Совёнок” стал местом, не доступным для людей. Он был отправлен в альфа-канал, туда, где его никто не догадался бы искать.Его обитатели даже ничего не заметили, как и ты, оказавшись запертой внутри лагеря. Скажи, ты пыталась из него выйти? – Много раз, но каждый раз снова возвращалась к воротам. – Верно. Это был наш проект, хранителей. Мы замкнули дорогу, но построили автобус, чтобы возить туда детей. Только Валькот знал, как попасть в лагерь. Он управлял автобусом, а я искала путешественников. Оказалось, что не только дети, но и некоторые взрослые готовы к путешествию. Так в лагере оказался Семён. Он благополучно пережил поездку на автобусе, и даже смог вернуться обратно. Но его безграничная любовь к Славе в какой-то мере всё испортила. Он в течение десяти лет искал «Совёнок», пока не познакомился с товарищем Гендой. Этот выдающийся учёный открыл принцип перемещения между каналами реальности, и разработал целую теорию. Он позаимствовал идею «Совёнка» и создал собственный пионерлагерь «Чайка».Его цели были благородны – спасать детей, которым грозит неминуемая смерть, и собирать их в лагере. Но приведу вам пример. Есть изящная вышивка, но кто-то начинает шить поверх стальной проволокой. Есть совершенная картинахудожника, но кто-то рисует поверхтолстым фломастером. Хрупкий баланс миров очень легко разрушить. Что для нас, хранителей, вполне естественно, вы, люди, делаете при помощи огромных затрат энергии и неудачных экспериментов с десятками жертв. Вспомнила вашу поговорку – слон в посудной лавке. Валькот помогал Семёну, товарищу Генде, а затем и Глебу Валерьяновичу, оставаясь с ними до последнего момента в «Чайке». – Я в курсе про технологию

TESLA

и эксперименты товарища Генды, – сухо сказала Виола. – Прекрасно. Тогда вспомни, как врач, что происходило при перемещении физических людских тел между мирами при помощи вашего оборудования? – Иногда гибли, иногда исчезали, иногда сходили с ума, но некоторые перемещались благополучно. – Сколько же было этих “некоторых” счастливчиков? Нэки водят по дороге, просто взяв за руку, автобус мы придумали лишь для удобства путешественников. Ни одного несчастного случая.Но люди всегда всё любят усложнять. Когда лагерь “Чайка” попал в безвыходное положение и был осаждён монстрами, товарищ Генда решил, видя,как успешно им противостоит Валькот, обратиться за помощью в Биотех-дзайбацу. Цель была несколько более благородна, чем добыча органов, но люди снова решили использовать Нэк, на этот раз в качестве боевых машин. Как обычно, нашего мнения никто не спросил. В обмен товарищ Генда пообещал снабжать корпорацию биоматериалами встреченных в путешествиях существ. Как вы помните, исследования по Нэкам были уничтожены, Биотех помочь не смог, но кто-то отыскал твоё личное дело, след которого терялся в “Совёнке”. Товарищ Генда решил тебя оттуда достать. После того, как Семён привёз оттуда Славю, у них уже были координаты лагеря. За тобой отправился грузовик

TESLA

, и ты с удовольствием дала согласие на участие в проекте. Только вот тело твоё при перемещении погибло, как и сотни других, которых они пытались направить в “Чайку”. Ты готовилась стать Тенью либо трупом. Но тебя спасла случайность. Грузовик по дороге попал в аномалию и выскочил в канал гамма раньше времени где-то в Крыму. Это привело к аварии, столкновению со встречным автомобилем, в результате которой погибла девушка, а её муж с тяжёлыми травмами оказался в больнице. Однако, как мы знаем, учёные – народ без комплексов и морали. Жизнь в этой девушке ещё теплилась. Но вместо того чтобы отправить её в реанимацию, её перенесли в грузовик, где извлекли сердце и те органы, которые ещё функционировали,пересадив их Виоле. Так сказать, сделали из двух дохлых одну живую. Потому что подходящей Нэки для трансплантации рядом не было. Грузовик ушёл в дельту до самого Саратова, то есть попросту исчез с дороги, и никаких его следов люди не нашли. Всё выглядело так, будто автомобиль врезался в столб. Так что ты – не та Виола, которая работала в Биотех и не та, что была в Совёнке. Ты – совершенно другое существо, хотя и выглядишь внешне, как она, но выпотрошенная внутри. Ты такой же самый геномодифицированный организм, каким называла меня. Слушая слова Юли, глаза Михалыча округлялись всё больше. И, наконец, он вскочил: – Ты говоришь про ту самую катастрофу на Ласпи? Виола, ты мне рассказывала про грузовик, выскочивший из альфы на трассу. Про то, что я не спятил, и не врезался в столб. Но почему ты не сказала, что ты в нём была? И про Анжелу? Виола рассеянно молчала: – В записях Глеба Валерьяновича ничего об этом не говорилось. Я не знала. Упоминалась только авария. Теперь понятно, откуда у меня эти шрамы.После отъезда из “Совёнка” я ничего не помнила, но чувствовала, что-то внутри меня изменилось. И не понимала, почему ты, Миша, пробудил во мне чувства. – Я понял кто ты, когда стоял у дверей медпункта. Ты говорила её фразами, смотрела как она, двигалась, как она. Оказывается, в тебе бьётся её сердце! Теперь я могу объяснить своё непреодолимое притяжение к тебе. Неужели, мы, люди, всё же обманули смерть? Юля, за рулём этого автомобиля был я. А погибшая девушка – Анжела, моя супруга, сон о которой тебе помог выйти на дорогу. Выходит, мы снова вместе, несмотря на то, что она вернулась в другом облике. На этот раз растерялась Юля: – Но почему? Почему ты продолжала меня преследовать? И зачем погубила Валькота? Ведь проект по Нэкам был закрыт! Почему ты не оставила меня в покое? – Однажды ты от меня сбежала, а я привыкла доводить дело до конца. Я всё ещё надеялась спасти сына, но была заперта в «Совёнке». Время безвозвратно потеряно. Моя сын мертв. Так что теперь это не имеет значения. – Выходит, ты мстишь Юле за смерть своего сына? Виола не ответила, а лишь вытерла рукавом набежавшие слёзы. Михалычу захотелось обнять и утешить её, но при Юле он сделать этого не мог. К тому же, если бы этот чудовищный эксперимент удался, он бы никогда не встретил этот магнит жёлто-зелёных глаз, которые сейчас так дороги сердцу. Но Юля, наоборот, торжествующе продолжала: – После того, как тебя доставили в “Чайку”, ты лежала куском порезанного мяса в медотсеке и в качестве помощи по созданию отряда боевых Нэк была абсолютно бесполезна. К счастью, лагерь спасли без тебя Валькот, японка Гиссарико Комуро и товарищ Генда, который отправился к праотцам. Это произошло в августе прошлого года. А очнулась лишь в сентябре этого года. 13 месяцев ты плавала в стеклянной колбе с физрасствором, как экспонаты на полках этого научного светилы, и до тебя не было никому дела – ни Биотеху, ни TESLe, из чисто гуманных соображений поддерживающих твою никчемную жизнь. Несколько раз хотели отключить питание, но Глеб Валерьянович, который возглавил в Саратове филиал Биотех, надеялся, что ты однажды очнёшься и поделишься научными знаниями. Тогда престиж и финансирование отдела вновь восстановятся. А когда случилось чудо, и ты пришла в себя, тебе даже не стали рассказывать о случившемся, а сразу посадили за лабораторный стол, где ты продолжила создавать сновидец, но уже с использованием экспериментального оборудования

TESLA

и наработок товарища Генды. Я отчасти благодарна за моё спасение в “Чайке”. Ты ведь понимаешь, что находишься в моём мире, и я бы могла по капле забирать твою жизнь, превращая тебя в Тень, по капли выцеживать кровь за каждый день моего пребывания в твоей лаборатории, но я не опущусь до такой низости, потому что я хранитель – а ты... что из себя представляешь ты? Даже будучи обычным куском мясом ты всё равно не поменяла своей сущности. Ты вновь меня начала преследовать, на этот раз в “Чайке”. Ты готова была убить Мишу, чтоб добраться до меня. Но главное – ты уничтожила Валькота, а его смерть я тебе никогда не прощу. Ты целую вечность будешь гореть в этом автобусе, а я, проводя мимо тебя путешественников, буду им рассказывать, как Биотех-дзайбацу на пару с TESL-ой пытались уничтожить мир Нэк. – Спасибо, дальше я помню, – искоса взглянула Виола. – Да, мне так и не объяснили откуда взялись мои шрамы и что произошло. Перед телепортацией из “Совёнка” меня предупредили о всех возможных рисках перемещения. Я ничего не знала о судьбе сына – жив ли он? Мне хотелось вернуться в Биотех и продолжить исследования. – В смысле заниматься пытками, – вставила Юля. – Ради спасения сына я была готова ковсему, даже к превращению в Тень. – Нааадо же, какое ня! – Юля, не перебивай, пусть продолжает... – На мою реабилитацию понадобилось некоторое время, а ещё через месяц я завершила разработку сновидца в том виде, как вы его сейчас знаете. – Странно, Виола, я думал ты врач-биолог, но, оказывается, у тебя есть познания и в физике, и в радиоэлектронике? – удивился Михалыч. – Частично. Несмотря на то, что в приборе есть экран и кнопки, внутри него находится биологический материал. – Выдранный из живой Нэки? Чтоб тебя черти взяли, Виола, с твоими экспериментами! – Только субстанция Нэк может реагировать на сны. Это всего лишь прототип, но... – Нэки – не субстанция! – Юля подскочила к Виоле, и ударила её, но Михалыч вновь вмешался и развёл соперниц по краям дороги. – Юля, я называю вещи своими именами. Я не сказала, что в приборе находится кусок Нэки. Искусственно созданная молекулярная субстанция, на основе вашего кода ДНК, подключённая определённым образом к системе записи и мониторинга. Первое рабочее название сновидца было “Глаз Нэки”. – Я бы с удовольствием выцарапала тебе глаза и вставила их в какой-нибудь прибор! – Опоздала, моя милая. Примерно так оно и есть, – Виола подвигала по очереди разноцветными зрачками, – кроме субстанции Нэки, в сновидце есть и кое-что от человека. – Фу! – брезгливо произнёс Михалыч, – но как же ты, Юля? – После того, как “Чайка” стабилизировалась, я ушла из “Совёнка” и прожила прошлую смену здесь. С наступлением зимы что-то случилось, и я начала терять силы. Однажды не смогла выйти на дорогу. Валькот на контакт не выходил, я не знала, что делать.Почти месяц прожила в столовой, кое-как согреваясь по ночам у электроплит. Запасы закончились. В отчаянии я решила открыться тебе, но вдруг появилась она. Дальше ты знаешь.Но почему они сожгли Валькота? Миша, спроси её. Он ведь сотрудничал с Семёном, охранял лагерь, сражался за него с монстрами, привозил пионеров. За что? – Ты же знаешь, что Нэку не так просто убить. TESLAпопыталась нейтрализовать его на время.Возникли некоторые разногласия по поводу “Совёнка”. Корпорация решила, что дорога должна находиться под их контролем для того чтобы сделать проект “Совёнок” коммерческим. – Что? – Деньги, моя милая Нэка. Как ты выразилась, взрослые богатенькие дядечки готовы были неплохо заплатить, чтобы попасть в пионерлагерь, в своё детство. Почувствовать себя 17-ти летними парнями и девушками, завести отношения, провести недельку в раю. – Слышишь, Миша? Люди всё готовы продать, и даже то, над чем они не властны, о чём не имеют ни малейшего представления. Скоро в продаже появятся бабочки из Библиотеки, а на лунной полянке вырастит пятизвёздочный отель для путешественников. Там начнут жарить шашлыки и полуголые Нэки будут подавать пиво, как ты мечтаешь. – Я же пошутил, Юля. – А вот они нет. Валькот выступил против? – Конечно. Он ушёл из TESLы, но слишком много знал и умел. Товарища Генды, с которым у них были отношения как отца с сыном, уже не было, и первым заданием корпорации стало нейтрализовать его, сделав так, чтобы он не появлялся на дороге. Удивительно, но мы убили двух зайцев, вернее, кошек. – Виола! – одёрнул Михалыч. -Ах, да… Чувства, чувства. Совсем забыла. Оказалось, что ваша сила связана. Видимо потому что ты – не совсем настоящая Нэка, и получила знания от него. – Как же вы добрались до Валькота? – Гравитоны товарища Генды, предназначавшиеся для создания барьера вокруг «Чайки»,были установлены на ваш автобус. Поверь, это оказалось не простой задачей, погибло несколько сотрудников. Всё необходимо было делать в тайне, чтобы не узнал Валькот. Затем их включили, и Валькот оказался в ловушке внутри автобуса. Даже его сил не хватило, чтобы преодолеть барьер… – Сволочи! – расплакалась Юля, – Но кто сжёг автобус? Ты? – Этого я не знаю. Мы говорили с Глебом незадолго до… до того, как всё случилось, и он сказал, что Валькот больше не помеха. Воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь пением проснувшихся птиц на опушке леса. За разговорами и выяснением отношений никто не заметил, как наступил рассвет. Небо окрасилось в янтарно-оранжевый цвет, готовясь встретить солнце, но Юля не обращала на него внимание. Гнев уступил место какому-то иному чувству, и она сидела, свернувшись в калачик, охватив колени руками. Карты были открыты, и никому не оставалось ничего добавить к сказанному. Наконец, Нэка тихо произнесла: – Всё же, где Валькот? Ты нашёл его бабочку? – Да, это необычное чувство. Так, будто я стал другим человеком. Конечно, в морально-этических целях я не стану рассказывать всё, что узнал о нём. Но нас ведь интересует, где он сейчас. Потому начну с момента катастрофы автобуса. * * * Случилось то, чего я не ожидал. Глупые, жадные люди. Они не понимают, с чем имею дело. Они не понимают, что мир не будет плясать по их законам. Дорогу нельзя контролировать. Товарищ Генда был настоящим учёным, бескорыстным, самоотверженным. Он спасал детей, его цели были бескорыстны. Но те, кто пришли за ним, пытаются использовать его изобретения для обогащения. Подумываю уничтожить чертежи гравитонов. Если TESLAне остановится, вынужден буду уничтожить и грузовик со всем оборудованием. Несмотря на то, что отец просил меня сохранить его изобретения, я считаю, что люди не готовы их принять. Они начали какой-то эксперимент, от меня скрывают. Мне нужно их остановить, пока не случилось беды. … Прошёл почти месяц, как нахожусь здесь, в салоне автобуса. Я могу лишь смотреть в окно на огни города, на покачивающиеся верхушки сосен Потустороннего леса, но выйти не в силах. Так вот, что это был за секретный эксперимент! Они предугадали мой шаг и решили изолировать при помощи перенастроенных гравитонов. Что ж, это временно. Однажды я найду способ, как их отключить. Но больше всего я переживаю за Юлю. Она не выходит на связь и не появляется на дороге. Если бы она заметила автобус, то смогла бы снять барьер. Неужели она снова попала в Биотех? Что с ней? …