Текст книги "Михалыч (СИ)"

Автор книги: htv

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Юля вновь обняла его:

– Люди не умирают. Они просто идут по асфальтовой дороге. Выбери библиотеку, я хочу ня! – Нэка заглянула в глаза Михалычу. – А если сяду в автобус? – Он отвезёт в город или в лагерь.Точнее, раньше отвозил. – А сейчас? – Не... не ходит. Сгорел, – Юля стала напряжённой. – Зачем же ты о нём говоришь? – Так положено говорить хранителям. Однажды мы его восстановим. – Если в лагерь? – Тогда я... я найду тебя снова, и будет ня… – А если снова выберу город? Юля вздохнула. – Там не найду. Ня не будет. Я... я буду скучать... Но только ты решаешь. Я всего лишь хранитель снов. Михалыч не понимал, что такое город, лагерь и библиотека. Но Виола сказала, что попросит Юлю отвести её в библиотеку. Значит у него будет шанс её снова увидеть. – Веди в библиотеку... Но Юля поняла это по-своему и просияла. – Ня! – радостно закричала она, схватив Михалыча за руку. – Ня, ня, что уж с тобой делать... Нэка подпрыгнула и поцеловала сторожа в щёку. * * * За поворотом красовался уродливой громадиной остов сгоревшего автобуса, и Михалыч сразу же вспомнил, как первый раз оказался на дороге. Юля осторожно взяла Михалыча за руку и подвела ближе. – Не ня! Она сожгла! Михалыч сразу понял о ком идёт речь. – Зачем? – Автобус возил пионеров в лагерь. Они хотят возить сами! Хотят знать дорогу! Но Валькот знал лучше! – глаза Юли начали наполняться слезами, – я... я не успела спасти. Михалыч вспомнил, как пытался выбить горящую дверь, а внутри метались люди, и передёрнул плечами. Выходит, это был не сон? Затем серьезно спросил: – Юля, кто был внутри? – Можно не отвечать? Больно! – Нельзя. Отвечай! – Валькот. – Кто такой Валькот? – Хранитель. За рулём был. – Он тоже Нэка? – Да. – Что с ним случилось? Он погиб? – Не... не знаю... Я... не успела... Была слабой... Твой сон взяла, чтоб его спасти. Прости... Юля бросилась на шею Михалыча и разрыдалась. Её ушки вздрагивали при каждом всхлипе, а хвостик смешно дёргался. Но сторож проникся бедой девушки. Однажды, ведь и он потерял Анжелу. Михалыч прижал Юлю к себе и погладил по волосам. Та продолжала плакать, затем подняла на него глаза. – За что вы так с нами? Мы защищаем, храним сны. Если Нэк не будет на дороге, кто покажет путь в Библиотеку? Кто отведёт в лагерь? Зачем вы пришли сюда? – Извини, я ничего не знаю о твоём мире. Я не убивал Нэк. – Она убивала! Та, которую ты любишь! – выпалила Юля и отвернулась. На этом месте лучше всего было промолчать. С другой стороны, а что мог сказать сейчас Михалыч, чтобы утешить несчастную Нэку? Когда теряешь самого близкого человека – слова бесполезны. Не знал Михалыч и того, правду ли говорит Юля.Неужели Биотех в рамках так называемых исследований убивал Нэк? Теперь ему хотелось ещё больше поговорить с Виолой. Наконец, сторож спросил: – Кто-нибудь ещё был в автобусе? Дети? Пассажиры? – Не знаю. Может, дети. Он из лагеря ехал. Прости, что рыдаю. Больно. Юля вытерла слёзы кончиком хвоста и молча зашагала рядом, погрузившись в мрачные раздумья. Михалыч тоже помалкивал, не тревожа её мысли.Внезапно Нэка остановилась и свернула в лес на почти неприметную тропинку, убегающую меж сосен в неизвестность. – Юля, а я сейчас сплю? – Не. Со мной идёшь... ня... – Я про себя, того, который сейчас в “Чайке”... – Не в “Чайке”. Ты – тут. Михалыч понял, что ничего не понял, и решил положиться на Нэку в вопросах перехода между мирами. Тропинка перепрыгивала корни деревьев с гигантскими стволами. Несмотря на то, что была ночь, свет продолжал откуда-то поступать в достаточном количестве, чтобы не споткнуться. – Тебе не страшно здесь ходить? – В Потустороннем лесу? Не! – Почему лес называется “Потусторонний”? – впрочем, Михалыч уже и сам знал ответ на этот вопрос. – По ту сторону реки он. – А ты что-то вроде Харона? – Кто такой Харон? – По древнегреческой легенде перевозчик душ умерших через реку Стикс. Юля ненадолго задумалась... – Перевозил Валькот. Я провожаю. Река есть. Не Стикс. Умершие – кто? На вашем языке – путешественники? – Да. Я умер, а ты ведёшь мою душу в загробный мир. – Не. Я веду в Библиотеку. Там будет ня! Нэка остановилась на залитой лунным светом полянке. – Устала. Есть хочу. Михалыч только сейчас вспомнил, что два дня сам ничего не ел из-за ужасной бессонницы, а теперь вдруг понял, что голова не болит, и он себя прекрасно чувствует. Последствий бессонницы как не бывало. “Значит, всё– таки умер”, – решил он, – “но если умер, почему есть хочется?” Тем временем Нэка нырнула за дерево и вытащила оттуда мешок. Покопавшись в нём, достала два гриба. Недолго думая, откусила половину шляпки, а вторую протянула Михалычу: – Ня, вкусно! Я не делюсь запасами, но ты спас Нэку, и мои запасы – твои. Сторож повертел гриб в руках. Никогда он не ел сырых грибов, но другой пищи здесь не было. “Выходит, Нэки питаются грибами? Никогда бы не подумал!” Он осторожно откусил ножку и попробовал разжевать. Ничего так, есть можно, даже вкусно. Что касается вероятности отравиться, то как можно отравить того, кто уже умер? Тем временем Юля, закончив с грибом, снова полезла в мешок и достала несколько орехов. С лёгкостью раздавив скорлупу пальцами (у неё были обычные человеческие пальцы, с очень длинными ногтями, отдалённо напоминающими когти), положила угощение на пенёк. Михалыч, глядя на её коготки, вспомнил рассказ Виолы, и осторожно спросил: – А Нэка может убить человека? – Может, – спокойно ответила Юля, хрустя орехом, так, будто делала это каждый день. – В каких ситуациях? – Если опасно или голод. Михалыч поморщился. Значит, Виола была права. Он то становился на сторону Юли, то вдруг оказывалось, что права Виола, и Нэк нужно изолировать. – Вы едите людей? – брезгливо спросил сторож. – Что ты? Не! – испуганно ответила Юля. – Едят людей только Буки, но их здесь нет. Михалычу даже представлять не хотелось, что это за существа, и он вернулся к теме разговора. – А ты была в Москве? – Большой снежный город! Да! – Перед новым годом? В парке? Юля наморщила лоб, пытаясь вспомнить, и вновь хрустнула орехом. – Новый год, праздник, ёлки, огоньки! Да! Помню! Няя!!! Михалыч решил задать вопрос напрямую: – Ты убила людей? Парня и дядечку? – Она рассказала, да? – Юля опустила голову и уставилась втраву. – Отвечай! – потребовал Михалыч. – Ему было пора. Он сам просил. – Чушь какая-то? Человек просил, чтоб его убили? – Он был одинок. Ты ведь тоже просил! – Юля вскинула на Михалыча глаза, – и многие люди просят. Они страдают в городе. Город – не ня! Михалыч притих. Да. Ведь он тоже хотел уйти из жизни. – Почему же ты меня не убила? – Тебя – нельзя. – Кто же решает такие вещи? Нэки? – Не… не решаем. Мы просто знаем, можно или нельзя. Когда готов в дорогу, а когда не. Не говори “убить”. Нельзя убить. Я говорю, ты не слушаешь. – И деньги забрала? – Город – не ня. Нет грибов, орехов. Холодно. За молоко надо бумажки давать. Они ему всё равно не нужны стали. Михалыч поражался, с каким хладнокровием она рассказывает об убийстве, но всё же продолжил: – А парня на скамейке? – Я отвела его в “Совёнок”... – Но он же потом умер! Юля вопросительно взглянула: – Кто умер? Он сейчас там. Спорить было бесполезно. Михалыч по-прежнему ничего не понимал ни в тонкостях мироздания, ни в природе Нэк. Может быть, они – это ангелы, которые нас сопровождают после смерти, или демоны, ведущие в ад. Он украдкой осмотрел Юлю. Рожек у неё не было, крыльев тоже. Хвостик напоминал кошачий, а не такой, как рисуют чертям. А может, рожки скрываются под ушками? Юля заметила его взгляд. – Ты... ты так на меня смотришь... Нравлюсь? Прежде, чем Михалыч успел что-то сказать, Юля одним движением сбросила с себя платьице и повалила его на траву. Шелковистая кожа Нэки заиграла в лунном свете, она будто светилась изнутри, подчёркивая необычайную красоту и изящность молодого гибкого тела.Одним прыжком она оседлала Михалыча, и наклонилась к его губам. – Юля, стой, это неправильно! – Ты любишь меня и хочешь ня, я люблю тебя и хочу ня. Что неправильно? Вы, люди, такие сложные! Нэка жила древними инстинктами своих кошачьих предков, и её можно было понять. В конце концов, это был всего лишь сон, в котором мы, человеческие существа, не всегда властны контролировать события, желания и эмоции. А может, происходящее не было сном, и душа погибшего сторожа витала где-то в потустороннем мире? Ведь что мы знаем о жизни, смерти и мироздании? Наши знания – лишь пылинка маленькой звёздочки в куполе невообразимой Вселенной, а жизнь – яркая искорка от огромного костра, гаснущая в ночном небе. Может быть, у нас и правда, всё сложно, и города, где мы страдаем, – совсем не ня? Кажется, Михалыч начинал понимать, что такое пионерлагерь. Говоря языком Нэк, это место, где ня. На фоне бескрайней глубины звёзд летнего неба светились ещё две огромных жёлто-зелёных звезды – Юлины глаза, которые всецело соглашались с мыслями Михалыча. – Няяяяя! – застонала Юля, и откинулась назад. Растрепавшиеся каштановые волосы падали на прекрасную грудь, которую так хотелось поцеловать. И Михалыч решил больше ничему не сопротивляться в этом сне. * * * – Я... я не думала что так бывает, – прошептала Юля, перекатываясь на траву рядом с Михалычем. Её личико было близко-близко, казалось, она сейчас замурчит от удовольствия. – Тебе хорошо? – Ня! Но надо идти. Ты ещё раз сделаешь со мной такое? Она совершенно не стеснялась своих слов и принялась надевать платьице прямо на голое тело. Вместо ответа Михалыч вопросительно указал на повязку: – Не болит? – Немного. Но скоро будет ня. Я... я быстро лечусь. Небо начинало светлеть, звёздная россыпь потускнела, уступая место готовящимся ворваться на небо солнечным лучам. Юля ускорила шаг, но вдруг остановилась и заглянула в глаза Михалыча: – Я... я конечно не могу тебя просить, но можешь мне ещё раз помочь, когда окажешься в библиотеке? – Да. – Я... я хочу знать, где Валькот.Не будет его – не будет автобуса. Пионеры не смогут ездить. Не... не хочу, чтоб

TESLA

забрала нашу дорогу! – Что для этого нужно? – В библиотеке можно узнать о любом существе, жившем на Земле. Найди его бабочку. – Бабочку? – Ты поймёшь. У вас есть такие квадратики со страничками внутри. Их надо листать и рассматривать, там значки всякие, иногда рисунки. – Книги? – Да. Точно. Они не живые. Бабочки – живые. Сами рассказывают. – Всё что спросишь? – Да. Мысли, воспоминания. Всё, чем живёшь. Бабочка знает. – Выходит, каждый мой шаг при жизни где-то записывается? – Сны, эмоции, желания. Всё. – Но ведь они не всегда светлые. Там есть такое, что нельзя никому знать. – У всех есть. Потому я говорю приветствие. Если человек не хочет в библиотеку, он может уйти. – Книга жизни, – прошептал Михалыч. – Что? – На земле есть одна книга, называется Библия. Она очень важная. – Почему важная? – Потому что там написано то, что Бог хотел сказать людям. – Кто такой Бог? – Не перебивай лучше. Там вот что сказано: “И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.” (Откр.20:12) – Какой странный язык... – Это давно писали, две тысячи лет назад. – А это сколько? – Сто твоих жизней! Даже больше. – Ого! – присвистнула Юля, – её до сих пор читают? – Да. И следуют написанному, но не у всех получается. А кто-то считает это неправдой и не верит. – Люди странные существа, но милые, как ты, – Нэка лизнула Михалыча в шею. Он уже начал привыкать к порой странным проявлениям нежности со стороны кошкодевочки. – А Виола? Юля задумалась: – Виола не ня! Виола злая. – Но она тебя вылечила. Теперь ты понимаешь, что нельзя сказать о человеке однозначно – добрый он или злой. Хороший или плохой. Под воздействием обстоятельств мы можем принимать решения, совершать поступки, о которых потом жалеем. Нам бывает стыдно за свою жизнь.Потому мало кто хочет её раскрывать, чтобы никто не узнало том, что ты совершил плохого. – А ты совершал плохие поступки? – Конечно, совершал! – Но ты спас Нэку! Ня... Я хочу, чтобы твоя бабочка всем об этом рассказала! – Почему же ты сама не найдёшь бабочку Валькота? – Только тот, кто отпустит свою, может читать. Мы храним. Михалыч принялся размышлять. Сперва ему показалось, что ничего такого плохого в жизни он не совершал. Жил как все, никого не убил, не ограбил. Но чем дальше он погружался в воспоминания, тем больше плохих поступков вспоминал. Вот он бьёт палкой привязанную на цепи собаку. Она скулит, ей больно, но терпит и не нападает в ответ на хозяина. Зачем он это сделал? Он не мог объяснить. Вот оторвал в детстве лапки кузнечику. Ребята рядом хохотали и мучили вместе с ним несчастное существо. Ловил сачком бабочек, и накалывал на булавки, душил ящериц. Играл со спичками, а когда загорелся стог сена, обвинил в этом соседского мальчика, которого родители жестоко выпороли. Постепенно его мысли начали переходить в юношество, а затем во взрослую жизнь. Украл 3 рубля в школьной столовой. Спрятал портфель одноклассника, а потом избивал его вместе со всем классом. За что? Да ни за что. Он просто был изгоем, которого лупил весь класс. Сжавшимся, плачущим, забившимся в угол. Но это вызывало ещё больше звериной жестокости, и хотелось ударить ещё сильнее. Потому что тот не мог встать, постоять за себя, дать сдачи. Взрослая жизнь ему казалась не лучше. Вот плачущая после очередного скандала Анжела, вот подписанный акт выполненных работ, которых на самом деле не было. А дальше началось то, что он даже не хотел вспоминать – нерождённый ребёнок, хмельные глаза секретарши Тани, ведущей его в подсобку. Анжела так и не узнала. Пьяный дебош в баре, перепуганная официантка и уводящая в полубессознательном состоянии полиция... Чем дальше продолжался этот список, тем меньше Михалычу хотелось идти в библиотеку. Наконец, он остановился. – Юля! Я не хочу в библиотеку. Я не хочу, чтобы обо мне узнали то, что я сам боюсь вспоминать. Знай, что я на самом деле далеко не ня! – Миша! Я знаю. Многие сомневаются. И многие уходят из библиотеки, так и не выпустив бабочку из-за ложного страха. Они снова идут в город, снова живут, снова приходят и снова боятся выпустить бабочку, потому, что она ещё хуже той, что была. Ты впервые за много раз выбрал библиотеку. Выбрал меня. Не останавливайся на дороге! Юля смотрела прямо в глаза Михалычу, но на самом деле она читала его душу. Она не казалась больше несмышленой наивной девочкой. И даже манера её речи изменилась. – За много раз? – переспросил Михалыч, – мы уже встречались раньше? – Ты проходил по дороге 34 раза,но всегда уходил в город! Выбирал горячий душ, ресторан и танцующих девок. -Но я тебя не помню... – У тебя были другие хранители. Те, кто уходят в город, не помнят. Город – не ня! Если человек выбирает город, о его хранителе говорят, что он тоже не ня. – Но мне стыдно рассказывать о своих поступках! Ведь это только те, которые я помню, а те, о которых забыл? – Давай я тебе кое-что объясню. Нет людей, которым не стыдно. Но у бабочки два крыла. На одно записывается всё плохое, что ты совершил, но на другое – всё хорошее. Разве тебе не о чем вспомнить? Неужели в твоей жизни не было хороших поступков? Неужели ты не подарил никому тепло, любовь, ласку, внимание? Неужели не согрел и не накормил бездомного кота? Неужели не помог соседке поднести сумку, повесить другу карниз, помочь однокласснику с задачей? Если у бабочки тёмное крыло окажется тяжелее светлого, она не взлетит. – А моя? – Ты спас Нэку. Значит,взлетит. Верь мне, – Юля легонько подтолкнула Михалыча в спину, – осталось всего несколько минут до рассвета, мы должны успеть. * * * Рассказ Юли напоминал прочитанную однажды в Египетском музее легенду про богиню Маат, которая взвешивает души умерших. На одну чашу весов кладётся пёрышко, а на другое сердце. Если сердце чистое и светлое, двери в вечность распахнутся, если же тёмное, отягощённое грехами – его сожрёт ужасное чудовище. Поразительно, но все верования человечества о загробном мире действительно оказались в чём-то похожими, и теперь у Михалыча складывалась целостная картина происходящего, хотя он по– прежнему не понимал некоторых вещей, названий и понятий. Однако, в глубине души он решил помочь Юле найти Валькота, а также найти Виолу. Во всей этой ситуации осталась некая недосказанность, и Михалычу не терпелось разобраться. Он вспомнил фразу, сказанную доктором у дверей медпункта, и опустил глаза. В итоге, всё так и вышло, и Михалыч почувствовал себя настоящим предателем. “Даже после смерти я продолжаю совершать неправильные поступки. Нет, моя бабочка точно не взлетит. Почему, делая счастливой одну, я причиняю боль другой?”. Лучи солнца уже золотили верхушки сосен Потустороннего леса, и Юля шла, спотыкаясь, прикрыв глаза ладошкой. – Больно смотреть, – виновато сказала Юля, – мы задержались на поляне. Я… я не жалею, а ты? Михалыч помотал головой. Девушка расцвела. – Я.. я так и знала! Я твоя Нэка. Я тебе нравлюсь. Ты счастлив рядом. Ня! На этих словах она всё же споткнулась и полетела в траву. – Няяя! Михалыч подскочил и помог ей встать. Юля потирала ушибленную коленку. – Всё хорошо... Я.. я сейчас... – Так не пойдёт, – сказал Михалыч и решительно взял Нэку на руки. Она оказалась совсем лёгкой, он даже не ожидал. Либо в этом мире его силы превосходили земные. – Говори куда идти. Ты сможешь мне подсказывать направление с закрытыми глазами? – Не… так нельзя... Я проводник... Я должна вести... – Значит, с сегодняшнего дня мы устанавливаем новые правила для хранителей! – он улыбнулся. – Ты снова спасаешь свою Нэку, – прильнула к его щеке Юля и попыталась поцеловать в губы. В таком положении её глаза смотрели прямо в небо, и она зажмурилась, сморщив носик и вытянув губки. Михалычу стало смешно, и он ответил на поцелуй. Улыбка расплылась по её щекам, Юля вдохнула воздух, навострила ушки и, не открывая глаз, сказала голосом GPS-навигатора: – 320 шагов прямо, затем поверните налево. Михалыч послушно зашагал по тропе, отсчитывая шаги. Он поглядывал то на дорогу, то на улыбающееся лицо Юли. – А какие ещё правила для хранителей ты бы хотел изменить? – Первое. Установить на лунной поляне горячую кухню для путешественников. Обеспечить их вместо грибов чебуреками и холодным пивом. Пиво должна разливать в бокалы Нэка-официантка в униформе с воот-такими сиськами! Юля засмеялась... – Мне нравится это правило. Обязательно предложу в совете. А мои тебе разве не понравилась? – игриво спросила она. – Что ты! Твоя грудь прекрасна! Особенно в лунном свете. Нэка заулыбалась. – Так и знала, что тебе понравится! Ну а второе правило? – Рассказывать в приветствии путешественникам, что их ждёт в лагере, городе и библиотеке. – Не… не могу. Я… не знаю, что кого ждёт. И это приветствие. Его надо быстро сказать. – Тогда вычеркни слова про автобус. – Ни в коем случае! – Юля даже открыла глаза и серьезно взглянула на Михалыча – мы его обязательно восстановим. И водителя найдём! Ты обещал. Сторож кивнул и свернул налево. Юля снова потянула воздух, и улыбнулась. – Совсем скоро. Я… я слышу музыку. Михалыч ничего не слышал, но поверил ей на слово. Лес начинал редеть. Где-то недалеко была опушка. Вскоре стволы расступились, и они оказались на холме, под которым, сколько хватало глаз, расстилался прекрасный, залитый солнцем, сад с цветущими деревьями и порхающими бабочками. А на горизонте, за садом, на песчаный пляж накатывалолазурные волны безбрежное море. Сторож опустил Юлю на траву, и та улыбнулась: – Как говорят у вас, лучше поздно, чем никогда. Теперь иди вниз, к воротам. Найди Аню, скажи ня – поможет. – Юля, но как же ты? Разве ты не пойдёшь со мной? – Мне… мне только сюда можно. Дальше – не. – Значит, ещё одно правило для хранителей! – Мы не… не можем переписать правила, как нам хочется. Ступай, – голос Юли сорвался, и из-под закрытых век появилась слеза. – Я тебя не брошу! – Помни обещание! Бабочка Валькота! Однажды я тебя найду. Ня! Прежде чем Михалыч успел опомниться, Юля в три огромных прыжка оказалась на тропинке и исчезла за деревьями. – Юля!!! – в отчаянии закричал Михалыч, но ответом был лишь шелест высокой травы да пение проснувшегося жаворонка где-то высоко небе. Неужели их история могла вот так закончиться? Может быть, следовало вернуться в лес и найти Нэку, но он совершенно не помнил дороги. Как бы ни разрывалось сейчас его сердце, где-то в глубине души он был уверен, что они ещё встретятся. Ничего не оставалось, как спуститься к воротам и пройти под чудесной аркой из живых сплетённых цветов. “Райские врата”, – подумал сторож. * * * Сад, наполненный цветами и ароматами, действительно представлял завораживающее зрелище. Во все стороны разбегались посыпанные гравием дорожки, которые огибали клумбы и терялись в листве, в тени которой стояли скамейки. Никаких указателей Михалыч не обнаружил, как и людей (существ?) у которых можно былобы спросить дорогу. Потому он решил идти прямо в надежде что рано или поздно доберётся до морского берега. Если сюда заходит корабль, то обязательно должен быть причал или порт. Навстречу пролетела стайка чирикающих воробьёв или каких-то похожих птиц. Испуганные бабочки, зашуршав крыльями, на миг взлетели, закружились и вновь сели на ветви, переполняя деревья.Такого количества бабочек он никогда не видел, будто пошёл разноцветный снег. “Интересно, как мне узнать, какая из них принадлежит Валькоту?” Михалыч продолжил движение по дорожке, и оказался на площади, где стоял автомат с газированной водой и лоток с пирожками. Прямо как в сказочном городе! Как раз то, что нужно путешественнику с дороги! “Интересно, пирожки за деньги, или так раздают?” И тут же ответил сам себе: “Раз здесь рай, то конечно же просто так!” В любом случае, спросить было не у кого. Он подошёл к автомату, налил стакан воды и взял свежий пирожок. Откусил и зажмурился от чудесного вишнёвого вкуса. Пирожок оказался с вареньем. “Интересно, куда идти дальше? Где тут библиотека, и где искать нужную бабочку?” – Весь сад и есть библиотека, а бабочку у меня берите, – услышал голос за спиной и обернулся. Перед ним стояла высокая молодая девушка с каштановыми волосами, аккуратно собранными в причёску. На ней красовалась деловая чёрная юбка и идеальной чистотыбелая блузкас прикреплённым бейджиком. На бейджике был выведен логотип в виде стилизованной бабочкии надпись: “Библиотека Вечных Снов. Администратор Анна”. Да, уж, на апостола Петра она вовсе не походила. Приятным голосом девушка продолжала: – Простите, отходила по делам. Не думала, что сегодня ещё кто-то прибудет. Путешественники обычно до рассвета приходят. – Мы опоздали немного. – Тогда вы должны написать жалобу на вашего хранителя. Такие случаи не поощряются. Как имя вашего хранителя? Анна достала блокнот и ручку, приготовившись записывать. – Не надо жалобу. Я сам виноват отчасти. – Что ж, как хотите. Итак, у вас наверняка есть стандартные для путешественника вопросы наподобие “куда я попал?” “что это за место?” “что мне делать дальше?” и так далее. Специально для этой цели я подготовила вот этуинструкцию, прошу, ознакомьтесь не торопясь. Можете присесть на скамейку. Если захотите что-то уточнить, спрашивайте. Только сперва прочтите до конца. Михалыч взял протянутый листок и с любопытством взглянул на текст, написанный странными символами, а затем с непониманием на администратора. – Ах, простите, у нас путешественники из разных уголков мира приходят, иногда не успеваю менять шрифт. Прошу. На этот раз буквы оказались вполне понятными, и Михалыч прочёл. 1. Это не рай. Рай. Параллельный мир. Не важно. Не ломайте голову над этим вопросом.Место носит название”Библиотека вечных снов”. 2. Вы здесь чтобы выпустить свою бабочку. Помните. Это ваша главная задача! 3. Бабочку можно получить у администратора в том месте, где вы сейчас находитесь. 4. Не торопитесь. Обдумайте своё решение. Если по каким-то причинам вы откажетесь от задачи, можете беспрепятственно покинуть Библиотеку без каких-либо штрафных санкций. 5. Чтобы выпустить бабочку просто откройте крышку банки. Вы сами поймёте, когда это необходимо сделать.В случае отказа верните банку администратору. На церемониидопускается присутствие других путешественников, либо вы можете провести его без свидетелей. 6. Взамен своей бабочки вы имеете право призвать одну бабочку любого небезразличного вам существа и узнать о его жизни. Да. Только одну. Даже если надо, или очень надо, даже если для бабушки, даже если брат работает в полиции, даже если хранитель – лучший друг и разрешил, даже если просто посмотреть. Одна. 1.One. (Большая просьба с пониманием отнестись к данному правилу. Две всё равно не прилетят.) 7. Для призыва бабочки назовите необходимое имя. Если вы предварительно не выпустили свою бабочку, призыв не сработает. 8. Максимально разрешённое время пребывания в Библиотеке – 3 (трое) суток.Вас заберёт корабль. Но вы можете покинуть Библиотеку ранее вне зависимости от принятого решения. Для этого обратитесь к хранителю по телефону, находящемуся на ресепшен. 9. Категорически запрещается самостоятельно заходить в лес, заплывать в море, портить зелёные насаждения, наносить вред живым существам, пугать, ловить, тревожить бабочек, неуважительно относиться к путешественникам и персоналу, а также выносить банки с бабочками за территорию Библиотеки. 10. Газировка и пирожки – бесплатно. Варение собственного производства из местных плодов и ягод. Соответствующие сертификаты имеются. Какая странная инструкция! Вроде всё понятно, но совершенно не понятно, что конкретно делать. Он вернул листик продолжавшей улыбаться девушке. – Я могу задать вопрос? – Разумеется. Для этого я здесь и нахожусь. Если вам что-то не ясно в инструкции, с удовольствием отвечу. – Можно ли узнать, прибыл ли сюда один путешественник, которого я ищу? – Вы знаете его имя? Или просто опишите. – Виолетта Церновна Коллайдер. Высокая женщина, лет 35 с иссиня-чёрными волосами и разноцветными глазами. Вы её ни с кем не перепутаете. – Предоставленной вами информации вполне достаточно. Но нет, такого путешественника здесь не было. – Вы уверены? – Абсолютно. – Но вы даже не посмотрели в записи! – Посмотрела. Прошу простить, но этот путешественник Библиотеку не посещал. Мы знаем абсолютно всех, кто здесь находился когда-либо от момента сотворения мира. Её здесь не было. “Что же это получается? Виола не смогла добраться до Библиотеки? Или Юля её не отвела? А что если умер только я, а она выжила, и сейчас всё ещё в “Чайке”? – Михаил Александрович, вы бабочку сейчас желаете получить, или подойдёте позже? Михалыча даже не удивило, что администратор знает его имя, и он ответил: – Сейчас. – Пожалуйста. Девушка достала из-под прилавка с пирожками стеклянную банку с плотно закрученной крышкой. Внутри сидела бабочка. Она была бесцветная, со сложенными крыльями, и совершенно не двигалась. Михалыч постучал по стеклу. – Осторожнее, пожалуйста. Бабочка жива, но не готова к полёту. Сторож пожал плечами. – Это всё или я должен ещё что-то знать? – Никаких специальных инструкций, кроме той, что вы читали, для путешественников не предусмотрено. Желаю с пользой провести время. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь круглосуточно. – Спасибо, – пробормотал сторож, глядя на бабочку. – Хорошего отдыха, – улыбнулась Анна. Михалыч зашагал с банкой по саду. “А что если Анна всё же ошиблась, и Виола здесь? Впрочем, в таких “организациях” вряд ли ошибаются. Администратор, наверное, что-то вроде ангела.” Михалыч решил вернуться и задать ещё несколько вопросов. Девушка оказалась на месте. – Анна, извините, хочу ещё спросить кое-что. – Всегда рада помочь. – Если человек никогда не посещал библиотеку, и не оставлял здесь свою бабочку, можно ли о нём что-нибудь узнать. Например, где он сейчас? – Михаил Александрович, не имеет значения, был человек здесь или нет. В саду находятся бабочки абсолютно всех живых существ. Нужная вам ответит на призыв и прилетит. – Вы их ловите, консервируете в банки, а когда приходит путешественник, выдаёте ему его же бабочку для того, чтобы он её отпустил? Я не понимаю сути. – Я постараюсь максимально корректно ответить на ваш вопрос. Вы не понимаете сути молекулярной диффузии, но дышите воздухом, сути работы атомного реактора, но пользуетесь выработанной им электроэнергией, сути сгорания топлива, но ездите на автомобилях. В настоящее время вы не понимаете сути работы Библиотеки, но поверьте, она есть. Я предлагаю вам меньше раздумывать над такими вопросами, а сосредоточиться на главной задаче, ради которой вы пришли. Простите, если мой ответ показался вам грубым. Признаться, Анна была права. Кто мы такие, чтобы разбираться в вещах, о которых не имеем ни малейшего представления? Каждый день мы производим сотни действий, кажущихся нам вполне обыденными, – чиркнул спичкой – зажёг огонь, сел на велосипед – укатил на пляж, щёлкнул выключателем, открыл кран, нажал кнопку телефона. А ведь при этом происходят процессы, о которых мы даже не догадываемся. Почему вода плотнее газа, почему летит самолёт, горит костёр? Каждый из нас изучал в школе физику. Кое-кто даже стал учёным. Но наука не даёт ответа о сути процесса. Он лишь констатирует факт, определяет некий общий закон, который работает в нашем мире. С большим трудом мы описываем то, с чем сталкиваемся, но никто до сих пор не дал ответ на вопрос – почему вращается Земля вокруг Солнца? Почему ползёт муравей? Почему падает яблоко? Мы просто говорим – такой закон природы, но понять суть закона не в состоянии. Как сказал древнегреческий философ? “Я знаю, что ничего не знаю”. Михалыча потянуло на философию. Слоняясь по дорожкам сада, он так увлёкся размышлениями, что не заметил, как наступил вечер. Или здесь время шло по-другому?Сторож вышел на берег моря и принялся смотреть на опускающийся в воду солнечный диск. “Почему Солнце не тонет в море?” – хотел спросить он, но не успел. Огненный шар уже исчез за горизонтом. Сад преобразился. Деревья засветились разноцветными гирляндами, дававшими достаточно света. Но оказалось, что это фосфорицируют бабочки. Михалыч посмотрел на свою – она всё так же сидела в банке без движения и без света. “Может быть, это робот или какой-то механизм?” Он хотел открыть крышку, но что-то удержало его. Перед глазами вновь поплыли картины «жизненных подвигов» и навалился страх. Он вернулся к Анне. Девушка работала круглосуточно. Освещённый импровизированным фонариком лоток с пирожками служил ей сейчас столиком, на котором она что-то писала. Видимо, в этом мире отсутствует такое понятие, как сон. – Извините, можно вопрос? Анна подняла на него взгляд, оторвавшись от блокнота: – Пожалуйста. – Что будет со мной, если бабочка не взлетит? Меня ждёт Страшный Суд? – Совершенно ничего не случится. Вы уедете на корабле, как все, или уйдёте со своим хранителем. Никаких штрафных санкций. Уверяю. – А куда отвозит корабль? Администратор задумалась... – Вы не первый, кто задаёте этот вопрос. На самом деле, я не знаю. – Как же так? Мне показалось, вы знаете всё. – Что касается Библиотеки – да, но корабль принадлежит судоходной компании, и о его маршруте мне ничего не известно. Вам всё объяснят на борту. – Вы разве никогда не поднимались на борт? – Зачем? – искренне удивилась Анна, – моё рабочее место здесь. Действительно, это был глупый вопрос. Михалыч кивнул в знак благодарности и уселся под переливающееся разноцветными огоньками дерево, разглядывая светящихся бабочек всех возможных видов и раскрасок. Казалось, нет ничего проще, чем открыть сейчас крышку банки, но что-то его удерживало. “Не торопитесь, обдумайте решение” – вспомнил он слова инструкции. Времени обдумать было ещё предостаточно. Оставалось принять непростое решение. Либо помочь Юле, призвав бабочку Валькота, либо узнать правду про Виолу. Нэка не говорила, что шанс будет только один. Да, он ей пообещал, но кто такой этот Валькот? А Виола... Михалыч вспомнил её нежные руки и вдруг понял, как сильно по ней скучает. В голове творилась какая-то каша, а сердце разрывалось. Сторож встал и снова подошёл к Анне. – В инструкции сказано, что я могу позвонить своему хранителю. Это так? – Хотите покинуть Библиотеку? – немного расстроено спросила администратор, – Что ж, тогда попрошу вас сдать бабочку. – А могу я просто поговорить с хранителем, не покидая Билиотеку? Девушка несколько секунд раздумывала, затем ответила: – Это не запрещено, но не факт, что хранитель вам ответит. Он может быть занят более важными делами. Праздные разговоры не приветствуются. – У меня не праздный, я по работе. – По работе можно, – Анна извлекла из-под лотка телефонный аппарат красного цвета, с трубкой на проводе и без номеронабирателя. Такие когда-то давно, в восьмидесятых годах, стояли на столах директорских кабинетов и в шутку назывались “инфарктники”. – А какой номер, и где его набрать? – Зачем вам номер? Снимайте трубку и разговаривайте. Михалыч осторожно приложил к уху трубку. Сначала там было шипение и потрескивание, потом пошли привычные сигналы вызова. И вдруг, неожиданно для себя услышал знакомый голос – Няяя! – Юля! – Да. Твоя любимая Нэка. Только не говори, что хочешь уйти из Библиотеки! – Нет. Я ещё не решил. – Тогда почему звонишь? – Ты не рада меня слышать? – Рада. Но я... я не могу быть рядом. Хочу, но нельзя. Чем скорее примешь решение, тем скорее окажемся на лунной полянке и снова будет ня! Чебуреки разрешили, пиво и официантку – не. Но твоя Нэка будет официанткой. Униформу раздобыла. – Да при чём здесь чебуреки!? Почему ты не сказала, что бабочка будет только одна? – Не... не спрашивал. А сколько надо? – Две! – Не... нельзя. Или хочешь о ком-то другом спросить, не о Валькоте? Михалыч замолчал. В трубке послышалось прерывистое дыхание. – Не... не отвечай... я... поняла... Твоя бабочка – ты решаешь. Дальше последовали короткие гудки и связь прервалась. Михалыч понял, что Юля больше не ответит и положил трубку. Кажется, он всё испортил своим звонком. “Нэка права. Моя бабочка, мне и решать.” Даже не поблагодарив Анну, он быстрой уверенной походкой зашагал на берег, где уже начинался рассвет. * * * Время в Библиотеке текло гораздо быстрее, чем привык Михалыч, и отпущенные три дня теперь не казались ему таким уж большим сроком. Что, если просто сесть на корабль и уехать, оставив их мир со странными правилами, бабочками, автобусами и прочей чертовщиной, которую сторож не понимал? Прекратить играть в эту глупую игру, правила которой выглядели уж слишком демократичными – поступай, как хочешь, и за это тебе ничего не будет. Должен же где-то скрываться подвох. “А если корабль отвозит в ад?” – от одной мысли Михалычу стало не по себе. С другой стороны, сбежать он тоже не мог, вспомнив отчаянно-заплаканное личико Юли, умолявшей его узнать хоть какую-то информацию о Валькоте. В конце концов, после долгих размышлений, Михалыч решил вначале выпустить свою бабочку, а затем уже подумать о том, чью хочет призвать. Может быть, другие путешественники знали ответ на вопрос – куда уходит корабль, но ни одного человека, кроме администратора Анны, он в саду до сих пор не встретил. Солнце стоял уже в зените, и его жаркие лучи разогрели песок. А ведь рассвет был всего пару часов назад. Михалычу показалось, что сегодняшний день пролетает быстрее, чем вчерашний, и понял, в чём подвох Библиотеки. “Раз уж я в раю, то почему б нет”, – решил Михалыч, разделся и нырнул в набежавшую на берег тёплую волну. В инструкции ничего не было сказано, до какого места можно “заплывать”, а до какого нельзя. Ничего не случилось. Небеса не разверзлись, гром и молния его не поразили, лазерная пушка не выстрелила, охрана не прибежала. Михалыч плескался и нырял в прибрежной воде, будто ребёнок, и, наконец, устав, растянулся на горячем песке. Мысли текли медленно. Никаких решений ему принимать не хотелось. Он вспомнил, как несколько дней назад не находил себе места от холода и бессонницы в заснеженном лагере и заулыбался: “Да к чёрту всё! Поваляюсь на пляже денёк – другой, а там сяду на корабль и отправлюсь ещё куда-нибудь. Хуже, чем в “Чайке” не будет. Начну жизнь заново.”