Текст книги "История вторая. Гарри и Слизеринский кошмар (СИ)"

Автор книги: Hoshi_Murasaki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

–В маггловских книгах пишут, что это чудище выводится из яйца, снесенного петухом и высиженного жабой, – вздохнула она. – Ну, есть еще другие методы, и все неаппетитные.

–Только Хагриду их не показывай, – попросил Невилл, разглядывая гравюры.

–Кстати о Хагриде! – оживилась Гермиона. – Василиск боится петушиного крика! А помните, у него петухов подушили, он еще на лис подумал?

–Та-ак… – протянул я. – Это уже интереснее. Но ты сказала, василиск убивает взглядом, а жертвы окаменели. И потом… – Я показал ей картинку с чем-то наподобие дракона о двух лапах, с крылышками и наполовину змеиной, наполовину петушиной головой. – Как вот такое чучело может пробраться по трубам?

–Погоди, это маггловские книги, – отмахнулась она и грохнула на столик толстенный справочник волшебных животных. Я же его и подарил ей на свою голову! – Тут василиск описан иначе. Его называют королем змей! И про пауков тут есть – они его боятся. Теперь все сходится!

–Кроме жертв, – напомнил я. – Они не умерли.

–Тут я ничего придумать не смогла, – призналась Гермиона. – Может, василиск уже настолько дряхлый, что у него сил не хватает убить взглядом?

–Погодите-погодите… – сказал Невилл. – А может… может, он убивает, только если смотрит в упор? А если краем глаза, то… не насмерть, в общем?

–Ну…

–Ой! – подскочил он. – А вы помните, Ник ведь тоже окаменел! А он привидение, умереть он не мог…

–И там же нашли Джастина… – пробормотал я. – Живого… И Колин не умер, и кошка тоже… Почему, а?

–Они не смотрели на василиска прямо, – произнес Невилл с видом человека, открывшего закон всемирного тяготения, периодическую таблицу или что-то в этом роде. – Джастин смотрел сквозь Ника. Колин – через объектив. Помнишь, ты сказал, что камера расплавилась?

–Точно! – воскликнул я. – Гм, а кошка?

–А лужу помнишь? – подскочила Гермиона. – Кошка могла увидеть отражение, ей бы хватило, она же маленькая!

–Теперь правда все сошлось, – кивнул я. – Осталось выяснить, кто же все-таки открыл Тайную комнату и выпустил монстра.

–Ничего, – деловито сказала она. – У нас целый семестр впереди!

*

Семестр начался обыкновенно – уйма заданий, в основном на повторение, лекции да контрольные…

В общем, пока мы втянулись в учебу после каникул, незаметно минули две недели, а дело с мертвой точки так и не сдвинулось.

–Хватит бездельничать, – сказал я, наконец, оторвавшись от задания по зельеварению. Кажется, профессор Снейп решил оттянуться на нас по полной программе, потому что этого самого задания, по самым грубым прикидкам, второму курсу должно было хватить до Пасхи как минимум. (Нам не хватило, конечно, но хвастаться нехорошо.) – Когда мы пойдем расспрашивать Миртл? Она вернулась, кто-нибудь знает?

–Я вроде бы слышала ее завывания, – живо отозвалась Гермиона. – Но не проверяла. Сейчас допишу пару строк, пойдем, сходим к ней?

Пара строк в ее исполнении занимала половину листа, но я давно привык не заострять внимание на таких мелочах. Что зря болтать? Я же знал, что не позже, чем через полчаса мы дойдем до нужного места!

И впрямь, мы уже почти добрались до заброшенного женского туалета, но… Внезапно услышали возмущенный вопль.

–Это Филч, – опознал Невилл, и мы живо поднялись повыше, чтобы смотритель не увидел нас на лестнице.

–Может, еще на кого-нибудь напали? – предположила Гермиона.

–Не, не похоже, – помотал я головой. – Сама послушай!

Филч разорялся так, словно его Пушок за задницу укусил! Ну ладно, пускай Клык, тоже приятного мало…

–…ещё больше работы! Всю ночь драить полы, как будто мне заняться больше нечем! Ну нет, это последняя капля, я иду к Дамблдору!

Его шаги затихли, и мы услышали, как вдалеке хлопнула дверь.

–То самое место… – таинственно прошептала Гермиона, когда мы высунулись из засады. – И точно такая же лужа…

Лужа и впрямь была знатная, и вода текла из-под двери заброшенного туалета, теперь в этом сомнений не было. Миртл внутри завывала так, что стены дрожали!

–Что это с ней? – нервно произнес Невилл, а я предложил:

–Пойдем да спросим!

Мы и пошли.

Миртл рыдала во весь голос, а в туалете было совсем темно – свечи погасли, их залило водой.

–Ничего себе у нее фонтан прорвало… – пробормотала Гермиона, глядя на льющуся по стенам воду.

–Что случилось, Миртл? – спросил я.

–Кто это? – прорыдала она. – Пришли ещё чем-нибудь в меня кинуть?

–О чем это ты? – заинтересовался я.

–Не спрашивайте меня! – взвыла она, и очередная волна хлынула из кабинки прямо по нашим ногам. – Вам бы так! Сижу, никого не трогаю, а кто-то решает, что весело будет кинуть в меня книгой! Давайте все кидать в меня чем попало, я же ничего не чувствую!..

–Я думаю, это оскорбительно, – серьезно сказала Гермиона. – То, что ты привидение, никому не дает права так с тобой поступать. Удивляюсь, почему ты до сих пор не основала профсоюз привидений! Кстати, сэр Ник наверняка бы тебя поддержал – из-за дурацкой бюрократии он не может вступить в клуб Безголовых охотников, ты же знаешь…

–Да, правда, – успокоилась вдруг Миртл. – Думаешь, стоит поговорить с ним об этом?

–Конечно, – уверенно заявила моя подруга. – Даже если сразу исправить положение не выйдет, все равно хорошо, когда рядом есть тот, кто тебя понимает! Да, а кто все-таки тебя обидел?

–Не знаю, – шмыгнула носом Миртл. – Я сидела в трубе и думала о смерти, а оно пролетело прямо через мою голову. Оно вон там, её вынесло с потоком.

Я взглянул под раковину. Там лежала маленькая тонкая книжка, точнее, тетрадка в потёртой чёрной обложке, мокрая насквозь.

–По-моему, это ежедневник… – сказала Гермиона, сцапав добычу. – Глядите!

Мы с Невиллом посмотрели. Судя по дате на переплете, этой тетрадке было уже полвека. Гермиона открыла ее, чуть не оторвав обложку от нетерпения, и мы прочитали на первой странице имя, написанное размытыми чернилами – Т.М.Риддл…

–Риддл?! – мы уставились друг на друга круглыми глазами.

–Неужто тот самый, что Хагрида выследил? – прошептал Невилл.

–По дате сходится, и инициалы… Хагрид сказал, того звали Томом.

–Так, погодите-ка, – остановил я поток фантазии. – Мы не за этим пришли. Миртл! Ми-иртл, покажись, пожалуйста!

–Ну чего еще? – всплыла она из унитаза.

–Скажи, а ты помнишь, как умерла? – спросил я. – Извини, если вопрос кажется тебе бестактным, но обстоятельства смерти – это всегда так романтично…

–Помню, конечно, – хихикнула она, разом перестав рыдать. – Это случилось как раз тут. Я умерла в этой самой кабинке. Я спряталась, потому что Оливия Хорнби дразнила меня из-за моих очков. Дверь была заперта, и я плакала, а потом услышала, как кто-то вошёл. И сказал что-то странное. Наверное, это был какой-то другой язык. Но вот что меня действительно удивило – так это то, что говорил мальчик! Я отперла дверь, чтобы сказать ему, чтобы он шёл в свой туалет, а потом… – Миртл просияла и важно добавила: – я умерла.

–Но как это произошло?

–Понятия не имею, – зловеще произнесла Миртл. – Я только помню, что увидела пару огромных жёлтых глаз. Всё моё тело будто онемело, а затем я почувствовала, что меня уносит…– она мечтательно смотрела на меня. – А потом я вернулась. Мне, видишь ли, было предначертано являться Оливии Хорнби. О, как же она пожалела, что когда-то смеялась над моими очками!

–А где именно ты увидела те глаза? – живо спросила Гермиона.

–Где-то там, – ответила Миртл, махнув на крайнюю раковину.

Та выглядела совершенно обыкновенной. Мы облазили ее со всех сторон, но ничего не нашли. Раковина как раковина, трубы тоже самые обыкновенные, ржавые.

–Неужели в волшебной школе нельзя починить сантехнику? – возмущенно произнесла Гермиона, вляпавшись в какую-то плесень, и попыталась открыть кран, чтобы помыть руки.

–Этот кран никогда не работал, – оживленно объяснила Миртл, когда у Гермионы ничего не вышло.

Я тоже попробовал повернуть его, но не тут-то было. Правда, мне показалось, что он какой-то шершавый, от ржавчины, что ли? Заело, наверно… Я присмотрелся получше и схватил Гермиону за рукав.

–Гляди!

–Ух ты… – произнесла она и подтащила к нам Невилла.

На кране была нацарапана змейка.

–Должно быть, вход где-то тут… – дрожащим от возбуждения голосом произнесла она.

–Да, но как его открыть?

–А может… – Невилл задумался. – Может, надо знать волшебное слово? Ну, как в сказке – «Сезам, откройся!», как вы думаете?

–Точно! – выпалила Гермиона. – Только не слово, а язык! Гарри, скажи что-нибудь на змеином!

–Попробую… – я почесал в затылке, изо всех сил попытался представить живую змею и прошипел: – Откройся!

–А-а-а! – завопил Невилл, когда кран засветился и начал поворачиваться.

–Тише ты! – еще громче рявкнула Гермиона. – Вот это да…

Раковина провалилась вниз, открыв здоровенную трубу. Человек бы туда вполне поместился!

–Обалдеть… – прошептал я и осторожно заглянул туда. – Похоже, это и есть вход в Тайную комнату!

–Но мы же туда не полезем? – дрожащим голосом выговорил Невилл.

–Сейчас – точно не полезем, – твердо ответил я. – Тут нужно подготовиться. Ну там… веревку взять, да подлиннее, аптечку… Ну, как в тот раз. Только василиск куда опаснее Пушка!

–Ага, но он должен тебя понимать, – вставила Гермиона.

–Понимать и слушаться – разные вещи, ты не знала? – парировал я и на этот раз одержал победу в дискуссии.

–Ладно, – сказала она, глядя, как раковина возвращается на место, повинуясь моему приказу. – Что будем делать дальше?

–Можно опять пойти и рассказать все преподавателям, – пожал я плечами.

–Нам не поверят.

–С драконом-то поверили!

–То дракон. Его можно было просто пойти и руками потрогать… если руки не дороги. А то василиск, которого никто никогда не видел… а если видел, – взглянул я на Миртл, – то уже ничего не расскажет. Либо ему тоже не поверят. Ну, дыра в полу, мало ли в замке подземных ходов, про которые уже тыщу лет как забыли!

–То есть ты все-таки хочешь туда слазить, – заключила она.

–Только как следует подготовившись, – повторил я. – Плюс у нас еще есть эта странная тетрадка. Вот разберемся с ней, тогда и о подземелье подумаем. Кстати… Миртл?

–Что? – отозвалась она, паря рядом. Судя по выражению лица, ей было интересно до смерти! Упс, опять дурацкий каламбур вышел…

–А ты не знаешь, случайно, куда ведет эта труба?

–Ну… глубоко-глубоко в подземелье, что под озером, – ответила она, а я подмигнул Гермионе.

Нет, ну это же было самым логичным решением: чем самим лезть василиску в пасть, сперва спросить привидение, которое наверняка знает тут все закоулки!

–И что там интересненького?

–Да ничего, – развела она руками. – Но там очень хорошо думается о смерти! Там высокие потолки, такие огромные колонны со змеями и какие-то статуи. И свет такой холодный, зеленый… как твои глаза!

Я мысленно застонал. Похоже, Миртл была ко мне неравнодушна.

–А живое там что-нибудь есть? – встряла Гермиона.

–Разве что мокрицы, – фыркнула Миртл и снова нырнула в унитаз, игриво обдав меня фонтаном брызг.

–Ну… может, она не бывала там, когда василиск вылезал, – сказал я. – Он ведь не каждый день по замку ползает… Зато теперь мы знаем, что внизу есть какой-то зал. Наверно, та самая Тайная комната!

–Ага, с огромными колоннами. Слизерин явно не мелочился! – фыркнула Гермиона. – Но ты прав, подземелье не убежит… Давайте лучше тетрадкой займемся!

Она разлепила мокрые страницы, но они были абсолютно чисты.

–Интересно, зачем кто-то его выбросил в унитаз? – вслух подумал я и принялся яростно чесать шрам.

Гермиона тем временем едва не обнюхала тетрадку и нашла на обороте название магазина с самым что ни на есть маггловским адресом.

–Может, он был полукровкой или даже магглорожденным? – пробормотала она. – Иначе откуда бы у него взяться маггловской вещи?

–Вдруг подарил кто-нибудь? – развел я руками. – Но как-то это все подозрительно… Тетрадке полвека, тогда же исключили Хагрида, а этот Риддл получил награду… Кстати, я ж видел ее, когда чистил всякое-разное на отработке! Но там только имя и дата, не сказано, за что она вручена, за отличную учебу или еще что…

–Логично, что за поимку злоумышленника, – задумчиво произнесла Гермиона, вертя тетрадку так и сяк.

–Да. И версии наши… – я замолчал, потом полез в сумку, вытащил подходящую по формату книгу и примерился к находке. – Да, ее можно было запихнуть внутрь. Сходу не заметишь.

–Вы что, хотите сказать, что у нас в руках дневник Волдеморта? – спросил Невилл, которому мы давно изложили ту историю со всеми подробностями. – В смысле, этот Том Риддл и есть… он самый?

–А если нет, почему Гарри чешется, как шелудивый? – резонно спросила Гермиона. – Но даже если так, – мрачно добавила она и потрясла тетрадку, будто надеялась, что оттуда вывалится карта острова сокровищ, – тут ничего не написано!

–Может, невидимые чернила? – предположил я, убрав руки подальше от шрама, пока до крови его не расчесал.

–Надо проверить, – кивнула она, – но не в сортире же! Пошли!

И мы отправились пытать тетрадь.

========== Часть 7 ==========

Время шло, в воздухе запахло весной, а нападения прекратились. Многие поговаривали, что пресловутый наследник Слизерина сдрейфил – все преподаватели начеку, куда уж тут открывать Тайную комнату!

Ну а Локхарт, похоже, считал, что это он положил конец творящемуся в стенах школы безобразию. Я сам слышал, как он сказал об этом МакГонагалл, когда мы ждали ее у кабинета.

–Я думаю, опасность миновала, Минерва, – игриво произнес он. По-моему, он даже с собственным отражением флиртовал! – Думаю, Тайную комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня – лишь вопрос времени. Вполне разумно остановиться сейчас, пока я не взялся за него как следует! – Тут Локхарт помолчал и добавил со значением: – Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска! Необходимо стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но, мне кажется, я знаю, что нужно…

Тут он захихикал и удалился, а мы переглянулись и приготовились к худшему.

Предчувствия нас не обманули: четырнадцатого февраля мы увидели Большой зал таким, каким, думаю, не видало его ни одно из предыдущих поколений учащихся. И, ради блага поколений последующих, надеюсь, они тоже такого не увидят!

Все стены были покрыты громадными аляповатыми розами, а с нежно-голубого потолка сыпались конфетти в виде сердечек. Прямо в тарелки. Ей-ей, лучше уж летучие мыши на Хэллоуин, те хотя бы не гадили!

–Что это за ад? – невольно спросил я, а Невилл, лишившийся дара речи, указал на учительский стол.

Локхарт в мантии поросячье-розового цвета размахивал руками, требуя тишины. Прочие учителя старались сохранять невозмутимые лица, но выходило плохо: у МакГонаггал дергалась щека, а Снейп явно готов был кого-нибудь отравить с особым цинизмом.

–С днём Святого Валентина! – прокричал Локхарт. – Спасибо тем сорока шести людям, которые прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот маленький сюрприз… но это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладоши, и зал вошла дюжина хмурых гномов. С таким выражением лица только хирдом строиться перед смертельной битвой в Мории, подумал я, но увы: не было у них кольчуг, шлемов и секир, а лишь золотые крылышки и арфы.

–Мои Купидончики, разносчики открыток! – сиял Локхарт, и мне захотелось вылить на него ушат с… чем-нибудь, чтобы притушить это сияние.

Жаль, мысль не до такой степени материальна! А вот струны… В общем, он таки облился соком. Дважды, а потом зацепил рукавом и опрокинул на себя блюдо с пирожными, из чего я сделал вывод, что Гермиона тоже поучаствовала. Жаль, это не помогло. Остановить Локхарта могли только любимые Филчем кандалы и надежный кляп во рту. И Ступефай с Силенцио.

Тут я подумал, что Локхарта можно было бы заслать к Волдеморту, чтобы развалить организацию изнутри. Потом передумал: тот Ступефаем не отделается, а сразу заавадит. Жалко, я бы предпочел, чтоб Локхарт помучился!

–Сегодня они будут бродить по школе и разносить ваши валентинки! – продолжал он, отряхиваясь, как ни в чем не бывало. – Но веселье на этом не закончится! Я уверен, мои коллеги тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как приготовить любовное зелье? И если вам интересно, то старый хитрый профессор Флитвик знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал!

Флитвик молча закрыл лицо рукой. Снейп… ну, на Снейпа лучше было даже не смотреть, чтобы не отравиться безо всякого зелья.

Весь день орда гномов бродила по замку и распевала дурацкие стишата про кровь и любовь. Это был ужаснейший Валентинов день в моей жизни!

Но это я так думал, пока меня не настиг гном с музыкальной открыткой… Ей-ей, я честно пытался ржать со всеми вместе, но на самом деле мечтал провалиться сквозь землю! Судя по тому, какой краской залилась Джинни Уизли, это было ее творчество, и я даже нашел в себе силы вымученно улыбнуться ей. Не каждый день мне все-таки стихи посвящают, ехидно сказала Гермиона, а я даже не нашелся, что ответить! А она, кстати, подумав, обиделась на то, что ни я, ни Невилл не догадались прислать ей валентинку. Я правда не додумался, но сумел постоять за себя, спросив, в самом ли деле Гермиона хочет, чтобы гном под собственный аккомпанемент прочел ей сонет Шекспира? Я стихи сочинять не умею, а чтоб не опозориться, лучше заимствовать у классиков… Гермиона подумала, представила себе этот перфоманс и решила, что обойдется.

В общем, после занятий мы сбежали куда подальше. Конкретнее, в больничное крыло, там сейчас никого не было, и мадам Помфри позволила нам спрятаться от гномов. Взамен мы помогли ей чистить и нарезать ингредиенты для простеньких больничных зелий, а Гермиона выспросила побольше о том, как готовится зелье из мандрагоры. Очень познавательно оказалось! Мадам Спраут в подробности не вдавалась, заявив, что нам еще рано знать такие вещи, а мадам Помфри об этом и не подумала и даже сказала, что рада видеть такую любознательность в наши-то годы!

Наконец, она занялась своими делами, а мы сгрудились в дальнем уголке над тетрадкой.

–Значит, что у нас есть? – Гермиона загнула первый палец. – Тетрадь пуста. Проявляющее заклинание не действует. Обычные проявители для волшебных исчезающих чернил тоже. Для обычных чернил из магазина приколов – аналогично.

Я кивнул: по моей просьбе Дадли прислал и чернила, и проявитель для них. На обычной бумаге и даже на пергаменте они прекрасно действовали, а вот с этой тетрадкой творилось что-то странное: исчезать чернила исчезли, а вот проявиться и не подумали. Может, пятьдесят лет назад другие составы использовали, предположил я, но мои догадки делу помочь никак не могли.

–Она не горит, – добавила Гермиона и для наглядности погремела в кармане коробком спичек, – прогревание тоже ничего не дает, надписи не проявляются. А еще она не тонет.

–И хоть промокает, не портится и даже не коробится, – добавил я, припомнив, в какой луже мы нашли тетрадку.

–Кислота ее тоже не берет, – добавила Гермиона.

–Кислоту-то ты откуда взяла? – подозрительно спросил я.

–Попросила у папы набор юного химика, – созналась она, – он передал твоей тете, а она прислала… Мои родители с совами обращаться не умеют, а мама вовсе их боится.

–И ты ничего нам не сказала… – вздохнул я.

–Ну… я думала – вдруг получится, тогда был бы сюрприз, – сказала Гермиона без особого раскаяния в голосе, – Но не вышло. Щелочью я ее тоже травила – никакой реакции!

–То есть, – подвел я итог, – тетрадка эта заколдована, и заколдована очень серьезно. Может быть, и правда самим Волдемортом!

–Гарри, а шрам так и чешется? – спросил Невилл.

Я кивнул. Собственно, поэтому тетрадка и хранилась у Гермионы: я ее при себе держать не мог чисто физически, так зудел шрам!

–Знаешь, я попытался разглядеть ее струну, – добавил он, а я нахмурился и переглянулся с Гермионой.

Мы тоже пытались, но что толку? Воздействовать на струну не выходило, почти как в тот раз, с фокусами Добби. Вот только домовик точно был ни при чем: эта магия ощущалась совершенно иначе.

–Она очень похожа на твою, – добавил вдруг Невилл. – Не один в один, но что-то общее есть… И я еще подумал, что там, в подземелье, струна Квиррелла ощущалась почти так же… ну, пока из него Волдеморт не полез.

–Погоди-погоди… – Гермиона пристально уставилась на тетрадку, потом на меня, снова на тетрадку… – А ведь Невилл прав! И как это я сама не сообразила…

–Я тебе просто глаза намозолил, вот ты и не заметила очевидного, – великодушно сказал я. – А я свою струну вовсе не вижу, не могу сравнить.

–Так… – она вскочила и прошлась туда-сюда, заложив руки за спину (опять-таки, в точности, как Снейп). – То есть, если в Квиррелле сидел Волдеморт, а ощущался так же, то и в тетрадке может быть что-то подобное. Следовательно, наши выводы верны.

–Осталось придумать, как выковырнуть его оттуда, – добавил я, а сам подумал, что не хочу опять обниматься с Волдемортом. Мне не понравилось.

–Смотрите! – позвал нас Невилл, который под шумок завладел тетрадкой. – Надпись исчезает!

–Мы уже видели, – мрачно сказала Гермиона.

–Да нет, то были исчезающие чернила, а это обычные!

Мы переглянулись, а я выразительно постучал себя по лбу. Это ж надо было, а? Мы эту тетрадку чуть ли не рентгеном просвечивали (и просветили бы, если б он нашелся в больничном крыле), а написать что-нибудь обыкновенными чернилами не додумались…

Слова «Меня зовут Невилл Лонгботтом» медленно исчезли, как будто впитывались в страницу. А потом чернила словно вытекли обратно, составив другую фразу: «Привет, Невилл. Меня зовут Том Риддл. Как ты нашел мой дневник?»

«Кто-то спустил его в унитаз, но неудачно», – честно ответил Невилл.

«Хорошо, что я записал свои воспоминания кое-чем, что продержится дольше, чем чернила. Я всегда знал, что найдутся люди, которым не захочется, чтобы мой дневник прочли», – был ответ.

«Так ты правда Волдеморт?» – спросила Гермиона, отобрав у Невилла перо и сказав, что он будет тянуть до второго пришествия. Причем неважно, кого, Христа или этого самого Волдеморта.

Тетрадка не отвечала.

–Ну вот, ты его спугнула, – с досадой произнес я, но тут на чистой странице снова появились слова.

«Том Марволо Риддл», – выдала тетрадка. Потом буквы перемешались, и получилось «Я – лорд Волдеморт».

«А как ты догадался? – спросила заключенная в ней сущность вдогонку. – Хотя постой, ты ведь не Невилл…»

«Долго рассказывать, – написала Гермиона, удивленно округлив глаза. И то, тетрадка различала, кто именно в ней пишет! – Но ты прав, нас тут двое. Меня зовут Джейн Эдвардс».

–Не хочу называть ему настоящее имя, – пояснила она. – А ты вообще побудь пока в запасе с этим своим шрамом.

Я кивнул. Становилось все интереснее!

«Скажи, это ты открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад?» – Гермиона явно решила брать быка за рога, то есть Волдеморта за жабры. Главное, чтобы он нас ни за что не взял…

«Почему вы так решили?» – после паузы удивился дневник.

«Это просто, – написала она. – Называется – метод дедукции. Мы собрали доступную информацию, сличили даты и выяснили, что тогда исключили Хагрида, и он сам сказал, почему – из-за Тайной комнаты и монстра. Монстр у него и правда был, но не тот. Потом мы расспросили привидение Миртл. Она помнит два больших желтых глаза, а у монстра Хагрида их было восемь и черных. Так что убил ее не акромантул. Вдобавок они не умеют убивать взглядом! Он бы ее просто склацал. Вот все и сошлось!»

«Что именно?» – уточнил дневник.

Гермиона вздохнула, вслух посетовала на такую непробиваемость и написала:

«Том Риддл подставил Хагрида. Вдобавок Волдеморт умел говорить со змеями, это всем известно, а вход в Тайную комнату открывается, только если приказать по-змеиному. Ты сам признался, что ты – Волдеморт, следовательно, это ты открыл комнату и выпустил василиска, из-за тебя погибла Миртл. А потом ты свалил все на Хагрида и затаился. Так было дело?»

«Так», – последовал короткий ответ.

«А кто ты сейчас? – написал вдруг Невилл, отобрав тетрадку у Гермионы. – Привидение?»

«Я воспоминание, заключенное в этом дневнике», – ответил Риддл.

–Ты очень бодрое воспоминание, – пробормотал я. – Гермиона, спроси его, кто на этот раз открыл Тайную комнату. Не сам же он!

–Я и так знаю, – буркнула она.

–Я тоже, но все-таки спроси его!

«Скажи, кто выпустил василиска в этом году?» – послушно написала она.

«Догадайся», – ответил дневник, и Гермиона вспылила.

«Джинни Уизли, да?» – она так нажала на перо, что едва не порвала страницу.

«Почему ты так решила?»

«Долго объяснять! Вычислила все тем же дедуктивным методом, – ответила Гермиона. – Ты с ней тоже общался, верно?»

«Конечно».

«А почему она решила от тебя избавиться? Это ведь она выкинула тетрадку в унитаз?»

Тетрадка надолго замолчала, а потом Риддла будто прорвало.

«Маленькая Джинни писала в моем дневнике месяц за месяцем, – полились на страницу слова, – рассказывая мне о своих жалких переживаниях: как её братцы дразнят её, как ей пришлось идти в школу в поношенной одежде и с подержанными учебниками, что… что вряд ли она когда-нибудь понравится знаменитому, хорошему, великому Гарри Поттеру!»

Я аж подскочил.

–А кто это? – удивленно спросил Невилл, и на этот раз подпрыгнула Гермиона.

–Ты что, с неба свалился? – она покрутила пальцем у виска. – Это же наш Гарри!

–Но он Эванс, – нахмурился тот.

–А, ну да, – фыркнул я. – Тебе, наверно, бабушка не рассказала. Я вообще-то Поттер, но меня тетя усыновила и дала свою девичью фамилию. Невилл, ты что, прошлый год забыл? Квиррелл меня Поттером называл!

–Я так испугался, что почти ничего не запомнил, – честно ответил он. – Ничего себе! Так, значит, ты и есть мальчик-который-выжил?!

–Да, и это явно секрет Полишинеля, – буркнул я. – Преподаватели знают, вы вот знаете… Кентавры с гоблинами сразу меня опознают, даже Малфой догадался. Хорошо еще, у него язык за зубами держится!

–А откуда Джинни знает, кто ты на самом деле? – спросила Гермиона.

–Наверняка ей родители рассказали, – пожал я плечами. – Либо она подслушала… Да, скорее всего, подслушала, иначе близнецы и Рон тоже были бы в курсе, но они ни разу не дали понять, что знают мою настоящую фамилию!

–Сходится, – подумав, кивнула она. – В прошлом году она одна из детей дома оставалась, а родители могли не подумать, что Джинни их слышит, и что-нибудь обсуждали. Они же из Ордена Феникса, Невилл рассказывал… Значит, точно в курсе. Может, речь шла о том нашем приключении в подземелье…

–Неважно, – перебил я, – главное, она знала и рассказала об этом дневнику. Глядите, он все еще что-то строчит!

«Как же скучно слушать о глупых маленьких проблемах одиннадцатилетней девочки, – продолжал Риддл, который слышать нас, конечно, не мог. – Но я был терпелив. Я писал ей в ответ, я сочувствовал ей, я был добр. Джинни просто полюбила меня. Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так счастлива, что у меня есть такой дневник, которому я могу довериться… Это как друг, которого я могу носить с собой в кармане… Ха! Ха! Ха!»

Увидев этот злодейский смех, как в комиксе, я сам невольно заржал, а за мной и прочие.

«Мне всегда удавалось очаровывать нужных людей, – писал Риддл. – Поэтому и Джинни излила мне свою душу, и её душа оказалась именно тем, чего я желал. Я становился сильнее и сильнее, питаясь её самыми глубоко запрятанными страхами, самыми тёмными тайнами. Я становился могущественней, намного могущественней, чем маленькая мисс Уизли. Достаточно могущественным, чтобы начать открывать ей некоторые из моих тайн, показывая маленькие частички моей души…»

«То есть моя догадка верна?» – написала Гермиона.

«Да. Это Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Она душила школьных петухов и писала на стенах. Она натравила змею Слизерина на грязнокровок и кошку сквиба».

–Круто… – прошептал я. – Вот это, я понимаю, манипуляция сознанием! Какие там сектанты!

«И почему же ты сознаешься нам в этом? – написала Гермиона. – Мы ведь можем пойти и отдать дневник директору!»

«Вы этого не сделаете, – был ответ. – Вы уже идете моим путем. Вам хватило ума докопаться до истины, а значит, вы не остановитесь на достигнутом. Только не на самом интересном месте! Я прав?»

«Прав, – нацарапал Невилл, переглянувшись со мной и дождавшись кивка. – Поворачивать назад поздно. Мы и так уже натворили столько всего, что нас могут исключить. Поэтому расскажи, что было с Джинни дальше, нам терять нечего! А узнать интересно…»

«Сначала она не осознавала, что с ней происходит, – ответил Риддл. – Это было так забавно! Видели бы вы ее последние записи в дневнике… Они стали куда интереснее! Дорогой Том, – написал он другим почерком, – мне кажется, я теряю память. Моя мантия вся в петушиных перьях, и я не знаю, как они туда попали. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что я делала в ночь Хэллоуина, но кто-то напал на кошку, а я вымазана в краске. Дорогой Том, Перси всё время говорит, что я очень бледная и сама не своя. По-моему, он подозревает меня… Сегодня произошло ещё одно нападение, а я не знаю даже, где я была. Том, что мне делать? Мне кажется, я схожу с ума… Мне кажется, что это я на всех нападаю, Том!»

–Даже жалко ее немножко, – сказала Гермиона.

–Знаешь, если чистокровная волшебница с родителями из Ордена Феникса почти весь учебный год держала при себе такую штуковину, общалась с Риддлом и не заподозрила неладного… – начал я, но поправился: – Заподозрила, но слишком поздно. Но и тогда она не пошла к декану или директору, даже родителям ничего не сказала! Ну и кто тут сам себе враг?

–Тоже верно, – подумав, кивнула Гермиона. – Смотри, все еще пишет! Соскучился по общению, похоже…

«Маленькой глупенькой Джинни понадобилось много времени, чтобы перестать, наконец, доверять своему дневнику, – продолжал Риддл. – В конце концов, она начала что-то подозревать и попыталась от него избавиться. И вот он у вас… Жаль, его подобрал не Гарри Поттер! Вот с кем мне хотелось бы встретиться…»

«Откуда бы мальчику взяться в женском туалете? – написала Гермиона, ухмыльнулась и добавила: – А почему ты хотел с ним встретиться?»

«Джинни мне всё о нем рассказала. Всю его занимательную историю. Мне нужно побольше узнать о нем, поговорить с ним, встретить его, если удастся. Особенно после того, как Джинни написала – вся школа обсуждает, что он змееуст! Мы так похожи – оба полукровки, выросшие у магглов, оба владеем этим редким даром… Мне о многом нужно спросить его! Как получилось, что младенец без исключительных волшебных способностей ухитрился победить величайшего волшебника всех времён? Как это ему удалось отделаться лишь шрамом, тогда как мощь лорда Волдеморта была уничтожена?»

«Это и мы тебе рассказать можем, – ответила Гермиона. – Считается, что его мать пожертвовала собой ради спасения Гарри, вот об эту защиту ты и размазался».