Текст книги "Книга 1. Путь меча"

Автор книги: Heathen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

– Конечно. – Улыбнулся, лекарь. – Постарайтесь никому не рассказывать о своих подвигах. Эльфы крайне не любят убийц представителей своей расы. А по поводу болезни, я, к сожалению, не смогу полностью вас излечить. Мои методы в вашем случае позволят только отсрочить развязку. Болезнь связана с повреждением нервов и энергоканалов, а не с травмами. Ввиду повреждения основных каналов, в энергетическом плане вы похожи на прохудившийся мешок с крупой, через многочисленные дырки которого все время что-то сыпется. Причем в аурном плане все хорошо, нет ни следа энергетических паразитов. Словно их что-то отпугивает. Оттенок энергоканалов еще какой-то странный, я такой никогда не видел. Мнение мое естественно откровенно любительское, опыта в аурном целительстве у меня нет. Однако, даже обладая столь скудным опытом можно сделать вывод, что при таком истечении энергии долго вы не протянете. Необходимо участие хорошего мага разума. Теоретически они могут помочь вам поправить энергосистему. Только вот где его взять в этой глуши. В столицу вам надо. Усложняет ситуацию еще и это предельное нервное истощение, словно вы долгое время употребляли стимулирующие средства, которые я так и не смог определить. Очень похоже на сформировавшуюся устойчивую зависимость. – Лекарь, ненадолго отвлекся, обдумывая что-то.

– Рекомендовал бы вам зайти к Лорениль. Как правило, нет почти ничего, что она не могла бы вылечить своими настоями. Кроме смерти, пожалуй. – Ухмыльнулся, Пинтус. – Но тут мы оба бессильны.

– А вот с амулетом я вам помогу. Рискну предположить, что работать вы с ним не умеете. Если бы то был амулет другой расы, я бы, пожалуй, попробовал его у вас купить. Но вот с эльфами связываться, себе дороже. Вы, наверное, желаете спросить, почему я вам помогаю? – Лекарь отошел к окну, сложив руки за спиной. – Когда-то давным-давно, будучи юнцом, я попал вместе со своим полком в деревню, вырезанную эльфами. В этой деревне жили все мои немногочисленные родственники и знакомые. Думаю, не надо уточнять, что никого из них не осталось в живых? Поэтому, врагу моего врага я помогу обязательно. Но не обольщайтесь, это не безвозмездно. За осмотр вы мне ничего не должны, а вот работа с амулетом будет стоить вам пять золотых. И не делайте такое лицо молодой человек, другого специалиста вы в этой дыре не найдете. На снятие защиты и тонкую настройку потребуется пара дней. Пинтус протянул руку к Мальцеву. – Не бойтесь, с вашим амулетом ничего не произойдет, я просто завяжу его на вашу ауру.

Лекарь неправильно расценил замешательство со стороны Федора. На того, как раз накатил очередной приступ слабости. Без слов, парень вытащил медальон из-под рубашки и вложил в руку армейского лекаря.

Обмана со стороны Пинтуса он не боялся, превратившаяся в инстинкт интуиция молчала, не воспринимая того как врага.

– Подойдите к столу. – На столике в центре, стояла странная тренога – ногами вверх. Подняв амулет над ней, лекарь отпустил его в центр сооружения. Амулет, вопреки законам физики, повис камнем вверх в середине треноги, слегка покачиваясь, как на поверхности воды. – Для активации мне нужна будет капля вашей крови.

Парень смело протянул ладонь. Его жутко заинтересовал обряд. По количеству всяких приспособлений на столе и в шкафах можно было сделать вывод, что алхимия тут вещь распространенная. Интересно было бы посмотреть на процесс настройки. Уколов ладонь Мальцева острым длинным лезвием, Пинтус уронил каплю крови на камень в артефакте.

– Возвращайтесь вечером, снимать защиту амулета – крайне тяжелое и кропотливое занятие.

Мда, посмотреть не удалось. Печально, но объяснимо, местные специалисты не торопятся делиться своими знаниями. Кивнув на прощание, парень вышел из дома мага и тяжело ступая, спустился с высокого крыльца. Эрин, как обычно ждал его на выходе, сжимая в руках невесть откуда появившиеся леденцы на палочках. Бизнес с появлением Мальцева у него определенно попёр.

Где находится дом Лорениль, пацан знал хорошо. Задрав гачу, он с гордостью показал длинный шрам на ноге. По его словам, лекарка залечила его на прошлой седмице, всего за два дня. Скептически усмехаясь, Мальцев направился вслед за своим провожатым. Вот болтун. Шрам был как минимум месячной давности.

Неспешно проходя безлюдные улочки окраины, в одном из темных переулков он своим обострившимся чутьем почувствовал опасность.

Выдернув мальца за шкирку из-за угла, как морковку из грядки, парень отпрянул к стене. Левая рука сама собой приподняла ножны, правой он надавил на рукоять меча, плавно сдвигая клинок вниз, но, пока не трогая печать, наложенную воротной стражей. По внутренним ощущением, в дальнем участке проулка был кто-то с враждебными намерениями. Ощущение присутствия также внезапно исчезло.

Что-то мне это не нравится, – подумал Федор. – Да и расслабился ты дружок сверх меры, а, между прочим, ты не только в чужом городе, но и мире. Порядки здесь слегка отстают от цивилизации, к которой ты привык. Вопросы решаются чаще силовым методом. Тут кто сильнее, тот и прав. Подкатывающая временами слабость заставила принять единственно верное решение.

– Есть отсюда путь к трактиру? Быстро!

– Д-да господин. – Пацан, похоже, сильно испугался быстрой смены настроения клиента. Потирая плечо, за которое ухватился Федор, он побежал в обратную сторону, свернув налево от проулка. Следом за ним тяжелым шагом направился и Мальцев.

* * *

За постояльцем трактира, безмолвно и беззвучно следовали две стремительные тени. Совершенное оружие клана Стальной нити. Особи, достигающие к определенному возрасту молниеносной быстроты реакции, с поистине звериным чутьем, смертельно опасные для представителей всех рас.

Но не все было так красиво. Благодаря усилиям зарождающихся религий и существованию альянса, враги детей Нахемы, а к ним можно отнести всех представителей пищевой цепочки вампиров, выбили крупные поселения воинов крови и ввели гигантское вознаграждение за их головы. С десяток циклов даже существовали крупные армейские подразделения, которые целенаправленно готовились на противостояние вампирам и прочей магической нечисти.

Несмотря на высокое качество подготовки и всю магическую поддержку, которую только могли обеспечить армейские маги, смертность в тех подразделениях была очень высокой. Тем не менее, стать истребителем вампиров считалось высшим проявлением воинской доблести, не говоря уже о том, что в случае удачного рейда, риск баснословно окупался.

Пробираясь через благоухающие узкие улочки окраины, Сивер не мог понять, чем он прогневал госпожу Нахему, что теперь вынужден тише помойной крысы рыскать по этой людской клоаке за каким-то загадочным человечком. Пройдя инициацию более двухсот лет назад, Сивер уже успел забыть, что сам когда-то был человеком. Для него теперь люди были лишь ходящим и изредка разговаривающим кормом, обеспечивающим детей кровавой матери энергией для долгой жизни.

Долгая жизнь была не единственным положительным моментом в существовании вампира. Не менее ценным подарком от госпожи Нахемы была исключительно быстрая регенерация, позволяющая детям ночи затягивать смертельные для других существ раны и даже отращивать отрубленные конечности. У Сивера уже была возможность в этом убедиться. Напал по молодости на группку орков, те, недолго думая, и угостили его секирой. С тех пор вампир четко уяснил, что для решения вопросов, простой силы бывает недостаточно. Порой безопаснее подумать перед тем как сделать.

Думы пока не торопились раскрывать смысл происходящего. Почему все-таки их послали за этим несчастным мешком крови? Зачем он нужен травоедам? Ответы скорей всего знает Каддиус, но он вряд ли что-то скажет.

Человечек вышел из дома с вывеской лекаря и направился вслед за провожатым в самый загаженный, по запаху, район городка. У Сивера все больше крепло подозрение, что это насекомое издевается над ними. Бесцельно, который час уже бродит по вшивому вонючему городишке.

Спешащая впереди Лиланда резко остановилась, так что следующий за ней Сивер, вынужден был резко податься вправо, чтобы не натолкнуться на нее.

–...?

– Прямо перед нами люди. Трое. Скорей всего это грабители.

– Чувствую. – Сивер брезгливо втянул воздух. От этой тройки отчетливо пахло запахом недавно пролитой крови и потом немытого тела.

– Помни, что нам сказал Каддиус.

– Без тебя знаю, что мне делать!

Ускорившись, Сивер выпрыгнул из тени, в которой они с Лиландой прятались. Мгновенно преодолев отделяющего его от тройки расстояние, он резким движением ударил в затылок стоящего к нему спиной грабителя, ломая кости черепа. Тот умер, еще не упав. Повернувшегося к нему человека он ударил в шею и, не рассчитав, немного рассадил ее вмиг отросшими когтями. Услышав хруст, он увидел, как рядом мягко оседает еще один труп со свернутой шеей – подоспела Лиланда.

– Бери своего. Мы должны их спрятать.

Через какое-то мгновение, в переулке снова никого не было, только редкие капли крови на стене отмечали итог фатальной для работников ножа и топора встречи.

Человечек снова шел в трактир, поэтому, сбросив трупы под мостки широкой канавы, парочка, уже не спеша и так же молча, направилась на встречу с Каддиусом. Необходимо было обменяться информацией.

* * *

Стараясь шагать вслед за мальчишкой, Федор еле сдерживался, чтобы не заорать от боли. Тело скручивало и трясло как в лихорадке. Голова была как набитый песком мешок, в который по очереди молотили два боксера. А тут еще этот дурацкий звук на грани слышимости. Как будто кто-то тонко и надрывно плачет.

Практически вывалившись на следующую улицу, он столкнулся с группой здоровых парней, одетых в кожаные рубашки с одинаковым клеймом на спине и груди. Один из парней держал за плечо проводника Мальцева. По гримасе боли на лице Эрина, Федор понял, что если это и знакомые, то явно неприятные.

Источник писка, Мальцев тоже нашел. За спинами здоровяков, в угол вжималась женщина с плачущим ребенком на руках, за ее ногу цеплялся другой, чуть побольше.

– Отпустите пацана. Он со мной. – Еле разлепив губы, прохрипел Мальцев, обведя проулок затуманенными болью глазами. Он непроизвольно занял место напротив ближнего бугая, так, чтобы тот мешал остальным в случае силового решения проблемы.

– Ты смари Дорк! – Жевуны сами в руки лезут, пробасил здоровяк с одутловатым лицом и здоровенными длинными руками. Его товарищи заржали, словно это была отличная шутка. Похоже, горилл считался в коллективе авторитетом.

– Давай-ка и его прихватим. Авось и за этот мешок костей магистрат пару монет отвалит.

– Виго! Отойди ка от него в сторону. – Откликнулся Дорк – не менее раскормленный детина с бугристым лысым черепом и льдистыми, почти прозрачными глазами.

– Отпустите парня и дайте пройти. Я очень тороплюсь. – Снова попытался решить дело миром Федор. Однако от него не скрылась проницательность Дорка. Этот, похоже, из всей четверки наиболее опасен.

– Да ты смари. Нарядился как знатный, еще и ножики на пояс нацепил. – Всплеснул руками горилл, не трогаясь с места. – Ну, точно жевун! Гля! Глаза закатил. Ща под ноги кинется.

– Этот если кинется, то кусать будет. – Ответил Дорк, настороженно наблюдая за действиями чужака. Ему, бывшему солдату регулярных войск Фиары, повадки незнакомца показались опасными.

– Спокойно парень! Клади на землю свои точилки и иди сюда. В магистратуре заплатишь несколько монет, предъявишь подорожную и можешь быть свободен.

Мальцев закрыл глаза, справляясь с тошнотой. Вопрос надо было срочно решать, пока снова не накатила слабость. Изучать тюрьмы в средневековье изнутри, не самый лучший способ познакомиться с этим миром. Ему хватало знаний, почерпнутых из прочитанных книжек. Допросы проводились чаще всего с применением подручных средств. Причем испанский сапожок из всего, был едва ли не самым гуманным способом дознания.

Значение клейма на куртках бугаев он все-таки вспомнил, это был знак мытников. Служба при магистратуре, занимающаяся дорожными и налоговыми поборами, также в их сферу входила функция взыскания долгов. Убивать их никак нельзя, иначе надо избавляться и от свидетелей – Эрина с женщиной, а это уже шло вразрез с его принципами.

Сдернув с пояса мечи, он аккуратно прислонил их к стене. Негоже бросать на пол то, что столько раз спасало жизнь. Рядом с ними он опустил и сумку. Мытники несколько расслабились, только Дорк продолжал смотреть все также настороженно.

С закрытыми глазами Федор шагнул к четверке, чуть разведя руки в стороны. Двое сразу пошли в его сторону.

– Виго! Стой!

Почувствовав движение воздуха слева, Мальцев не открывая глаз, повернулся вокруг своей оси, проскальзывая вдоль руки Виго. Встречный мытник успел среагировать подавшись вперед, но только напоролся бестолковкой на прямой удар стопой в лицо. Удар вышел на загляденье, противник расслабившись осел на землю. Всё это парень отметил краем глаза обрабатывая почки Виго.

Занятый Виго, Фёдор еле успел увернуться от меча лысого. Тот необычайно быстро среагировал и теперь размахивал им в опасной близости от Мальцева. Скоро к нему присоединился еще один недобиток. Ускользая от атак мытников, парень уже в который раз мысленно поблагодарил наставника. Без его навыков, Фёдора бы уже нашинковали в капусту. В очередной раз уклонившись, ударом локтя успокоил Виго пытающегося подняться с колен. Повезло, что вояки работают крайне топорно, безо всякой системы.

Из двоих оставшихся, наибольшую опасность представлял только Дорк. Экономно вспарывая воздух мечом, он метил в уязвимые места тела, в отличие от напарника, который по-деревенски изображал из себя мельницу. Выгнувшись в очередной раз и пропустив удар меча вдоль тела, Федор резким ударом в запястье выбил его из руки, ладонью в горло утихомирив "мельника". Толкнув оседающее тело на Дорка, Мальцев подхватил выроненный меч, крутанув его в руке. Тяжеловат.

– Послушай парень! За убийство стражника – казнь. – Перешел к запоздалой дипломатии Дорк. Он прерывисто дышал, видимо служба мытника не располагала к тренировкам.

– Странно. – Делано удивился Федор. – Мне вроде говорили, что каторга. А знатным, так и вовсе выкуп можно внести.

Поняв, что дипломатия не дала плодов, Дорк, с криком изобразив мечом восьмерку, сделал неожиданный выпад. Возможно эта связка была очень эффективна, против обычных людей, но Мальцева уже месяц никто бы не назвал обычным.

Мощным ударом в конец меча Дорка, он отклонил клинок и резко сблизившись, залепил рукоятью в лоб мытника. Раздался пдозрительно глухой стук. Вслед за звоном меча, Дорк безвольно упал на землю.

Проверив пульс у служителей закона, Мальцев с удовлетворением констатировал, что хоронить никого не надо. Собрав оружие стражи, и закинув его на крышу ближнего дома, Федор заткнул свои мечи за пояс и только потом обратил внимание на восхищенно глядящего на него пацана.

– Дяденька Саргон. – От волнения парень забыл весь пиетет. – Дяденька Саргон! Ловко вы их. Возьмите меня в ученики. Пожалуйста. Я много умею делать. Белье стирать и готовить могу. Я даже грамоту знаю, меня мама учила. Я вам пригожусь.

– Обязательно Эрин, но только не сейчас. – Федор устало усмехнулся. Адреналин ушел, и тяжким грузом навалилась усталость вперемешку с болью.

– Милсдарь!

От неожиданности, Федор вздрогнул. В пылу схватки он забыл про других зрителей. Мальцев встретился взглядом с заплаканными глазами женщины с детьми. Та неожиданно поклонилась.

– Милсдарь, спасибо вам. Вот только зря вы за нас вступились. Стража этого вам так не оставит. А из дома нас бы все равно выселили. Не сегодня, так завтра.

Женщина оказалась вдовой одного из королевских солдат. На покупку дома, магистрат ссудил семье деньги, но когда её муж погиб в очередной стычке на границе, стало нечем выплачивать ренту. Обычное дело для солдатских вдов. Дело осложнялось тем, что у Ведены не было родичей в этом городишке, а родственники мужа в помощи ей отказали. Смотря в обреченные глаза женщины, Федор не мог поступить иначе. В конце концов, он не из этого мира, плевать на существующие здесь нормы и законы.

– Сколько нужно, чтобы выкупить права на дом? – Прохрипел он. Приходилось прикладывать серьёзные усилия, чтобы управлять голосовыми связками.

– Сорок золотых милсдарь. – Ведена робко подняла заплаканные глаза. Это была громадная сумма для простой посудомойки. Даже ее мужу потребовалось бы не менее трех лет, чтобы собрать такие деньги.

Непослушными руками, развязав шнуровку сумки, Федор достал один из самодельных мешочков. До похода в банк, он разложил монеты по пятьдесят штук. Передавая мешочек Ведене, он с трудом удержал его на весу, пальцы почти не гнулись.

Всплеск активности не прошел даром, итак плохое самочувствие ухудшилось донельзя. Сил слушать благодарности уже не хватило, резко развернувшись, он направился в сторону трактира. Эрин, влюбленными глазами глядя на своего нового кумира, семенил сбоку, что-то восторженно рассказывая.

Дорогу до трактира, Федор запомнил плохо. Моментами мелькало встревоженное лицо Эрина, он что-то говорил. Звуки запахи и ощущения тела добирались до мозга с серьезным запозданием. В отместку за нанесенный нервной системе ущерб, организм серьезно сузил диапазон восприятия внешнего мира.

Пару раз Мальцев уже ловил себя на мысли, что отстраняется от действительности как бы за барьером ощущений. Как будто кто-то другой руководит его телом как марионеткой, а он, с удивлением взирает на это как сторонний наблюдатель. Еле переставляя ноги, Мальцев шел к заметному уже в конце улицы зданию, а оно словно отдалялось от него. Улица невыносимо долго, как плохая песня тянулась и тянулась. Свет, пробиваясь сквозь плотные облака стал тусклым и мутным. Уже не чувствуя тела, Федор мог только беспомощно смотреть как чудовищно медленно приближается земля.

Глава 20
Сделка

– А ты не сильно торопился. Как ты еще с такой неторопливостью детей то успел сделать?

– Ты же знаешь, я на службе. Проинструктировал смену и пришел. И хорош уже меня подначивать. – Бран поморщился.

– Не все же тебе одному шутки шутить. – Фингус плеснул в глиняный стакан эля. – Парня только что притащили мои пацаны.

– Мертв?

– Поганый у тебя язык Бран. Жив, только без сознания. Эрин говорит, он там с магистратскими схлестнулся.

– Ну не такой он уж и боец как тебе показалось, раз его мытари успокоили.

– Вот тут ты не угадал. Старый Фингус никогда не ошибается в людях. Мытарям как раз и досталось. Если отбросить все сказки из того, что говорит Эрин, парень всю компашку Дорка разметал как ветер гнилой пук соломы.

– А Дорк как же? Стоял и смотрел? Он же лучший мечник в гарнизоне. – Бран поднял брови.

– Дорк улегся последним. Чужак его даже особо бить не стал.

– А кто же тогда твоего постояльца свалил?

– Вот тут как раз и непонятно. Пацанята говорят, у трактира сам упал.

– Может получил во время драки рану да и не заметил. Такое бывает во время боя. Человек вроде живой: смеется, шутит, а тут, раз и как стержень выдернули.

– Нет. Мы осмотрели его. Ран нет. По крайней мере, новых ран. – Трактирщик многозначительно поглядел на Брана.

– Ну говори уже, не томи. Есть еще раны?

– Раны говоришь. – Фингус хмыкнул. – Да на парне живого места нет. Такого количества шрамов даже у нас с тобой на двоих не наберется. Парочка так вообще похожа на следы от смертельных ударов. Шрамы с обеих сторон тела, как от сквозных ран.

– Ну не такие уж они и смертельные раз он выжил.

– Старина Пинтус говорит, что шрамы от самых что ни на есть смертельных ран. Такие только магистры могут лечить.

– Ну раз Пинтус говорит... – С сомнением протянул Бран. – И что же тогда его свалило?

– Не знаю. Парень еле дышит. Лекарку вызвали, она сейчас наверху, вместе с Пинтусом его осматривает.

– Вещи то успел проверить?

– Я что похож на грабителя?

– Не паясничай.

– Нет ни подорожной, ни сумки. Ничего нет. Тряпки только остались эльфийские, что на нем раньше были. Меток на них нет, но видно, что были. Хотя, это ничего не значит, сейчас многие из благородных повторяют за длинноухими, как обезьяны.

– Татуировки?

– Ни одной. И ты знаешь, теперь я все больше склоняюсь к мысли, что это кто-то из благородных. Ни мозолей особых, ни мускулатуры. Тощий как сушеная рыба, но ты бы видел, как он двигается. Нас спросонья чуть не прирезал, когда мы к нему в номер вошли. Хорошо на полдороге проснулся.

– Ты мне не рассказывал этого. – Бран оживился.

– Да что там рассказывать, он как заехал в номер, три дня не выходил из комнаты. Ни поесть, ни выпить. Мы уже думали, помер. Начали дверь ломать, а он откуда-то выскочил как демон, и двух моих служек чуть не покромсал на куски. Благо Марта взвизгнула, он и проснулся. Я так даром что сам мечом двадцать лет махал, с этим бы в круг выходить не стал.

– Что, так крут?

– Да он как будто с мечами в руках родился.

– Хотел бы я посмотреть на его мамочку. – Друзья заржали.

– Ну а кроме шуток. Ты же вроде за ним посылал людей?

– Да. Кстати Рогер. Где там твои ребята. – Второй из неразлучной парочки выскочил за дверь и вернулся с одним из незнакомых Фингусу солдат. Кто-то из новеньких. Он нетерпеливо мялся с ноги на ногу, не решаясь говорить при посторонних.

– Говори, здесь все свои.

– Ну, мы следили за типами, это, в плащах и за вашим постояльцем. До полкового лекаря, это, и обратно. Дальше они не ходили. Если бы не армейские амулеты, это, на трех наших парней в городе стало бы меньше. Эти двое двигаются как призраки, постоянно в тени. Это, их практически не видно, чуть не потеряли. Хорошо, что пустили одного, это, по крышам, он и показывал направление. На полдороге к трактиру, это, парень чуть не пересекся с падальщиками. Кстати шеф, это, Щербатого можете уже не искать. Эти в плащах, всех троих из его банды уложили рядком в канаву. С главарем теперь, это, местные сами разберутся. Думаю Гуго будет счастлив.

– Ты говори говори, это. Подумать мы и сами, это, успеем.

– В общем, пока смотрели за плащами, парень успел столкнуться с мытниками. Помешать мы уже не успевали. И.. – Фертус помялся. – Это , вряд ли бы смогли помешать.

– Да и не хотели верно? – Грозно спросил Бран, в душе уже зная ответ. Между магистратскими стражниками и гарнизонными никогда не было дружбы. Разное материальное положение этому только способствовало.

– Да вы бы видели, как он им наподдал! Песня!

Фингус кашлянул в кулак, пряча улыбку.

– Парень не виноват, это, он вступился за вдову Мартикла. Помните, в прошлом году его кадиффцы с разъездом посекли. Так вот, это, магистрат у них дом отобрать хотел и саму вдову за ворота. – Бран с Фингусом хмуро переглянулись.

– Спасибо Фертус. Скажи ребятам, все сделали правильно.

– Ну что, это? Тьфу, привязалось! Что теперь делать будешь? Неужели отдашь его этой наместной падали?

– Эй, полегче, все-таки о моем командире говоришь. Может он и гнусный тип, но польза и от него есть. Хоть службу блюдет, да и маг не из последних.

– Ааа. – Махнул рукой Фингус. – Как дерьмо не полируй..

– Эд. Ну хоть ты не дави на меня. Что я могу сделать? Тариусу уже скорей всего пожаловались на парня. Мытникам я его, конечно, не отдам. Они же его по дороге прикончат по доброте душевной, но и сам его отпустить не имею права. В конце концов, кто он нам с тобой? Не брат и не товарищ.

– Этот пришлый, вдову твоего парня защитил, когда ты со своими... бл... в солдатиков играл. – Прошипел Фингус, наклонившись к Брану. Тот виновато отвел глаза.

– Что ты предлагаешь Эд? Значок Тариусу отдать? Так у меня тоже семья. Как я детям объясню свою принципиальность, когда они у меня есть попросят? Может, ты сам к наместнику сходишь, за чужака заступишься?

– А и схожу! Я еще не совсем оскотинел. Хочу людям в глаза открыто смотреть.

– Стой Эд! – Придержал Бран друга за рукав. – Не горячись. Попробую я что-нибудь сделать. – Мимо беседующих друзей медленно проплыла фигура в коричневом плаще. Подобравшись, как перед прыжком, Бран показал глазами. – Мы, кажется, забыли с тобой кое о чем.

* * *

Снова холод. Холод и боль. Яркие пятна в бесконечной туманной пелене восприятия. Боль пульсирующая, постоянная, сводящая с ума своей монотонностью. К ней невозможно привыкнуть. Её невозможно игнорировать. Боль как нечто чуждое, что без жалости и сострадания грызет тебя, растворяя мысли и самосознание.

Быстрее. Отрешиться от ярких всполохов болезненных ощущений. Уйти в спасительную бессознательность. Пусть даже это будет позорным бегством от своего я. В темноту. Далеко вглубь самого себя. К спасительному забвению.

Именно эта последняя жалкая попытка, как ни странно дала ему силы. Изнутри вспыхнуло и начало подниматься агрессивное ярко-красное солнце, выжигая своим яростным светом боль, холод и неуверенность. Эфирная реальность вокруг забурлила и пошла волнами. Из глубин, куда он тщетно пытался попасть ударил столб феерического гнева, который вдребезги разбил нелепые попытки сознания защититься от какой-то презренной боли и убогого страха.

Гнев, как ни странно позволил осознать себя как личность. Отделить своё я от других текущих вокруг ощущений. Приблизиться к чистому сознанию, от ощущений к созерцанию. Боль осталась где-то там, вдалеке, за порогом границы разума. Там где он сам позволил ей быть. Пока он позволил ей быть.

Переход выделил из окружающей его дымчатой мутной пелены, отдельные части сложной конструкции. Лучшим описанием этой какафонии красок послужил бы "взрыв на макаронной фабрике". Безумное переплетение светящихся разными цветами канатов, нитей и веревок. Все это сумасшествие беспрестанно шевелилится, сокращается и колышется, уходя куда-то вдаль, подчиняясь непонятным законам. Своим взором он мог проследить бесконечное переплетение далеко во все сторон.

Некоторое время его озадачивала возможность смотреть сразу во всех направлениях, однако быстро пришло осознание естественности и обыденности такого зрения.

Окружающий его мир разнообразием не изобиловал, но спустя какое-то время он начал выделять особенно яркие цвета из разноцветного плетения. Пришло понимание, что это часть его самого. Часть эфирного тела. Его активная часть, взаимодействующая с чем-то внешним. Каналы и сосуды энергии.

Все эти нагромождения ощущались как многочисленные конечности. В сумбуре каналов, он стал отличать наиболее часто встречающиеся цвета. Яростно красный, холодно серый, цветасто зеленый, тоскливо горчичный, и мертвенно белый составляли большинство. Остальные цвета были мало представлены. Еле слышно мерцая на общем фоне, они составляли слабый оттеночный шум. Однако даже среди ярко представленных цветов были отличия. Если красный и горчичный были окрашены по всей длине канала, то белый и серый еще и встречались пятнами на каналах иного цвета. Какой-то больше, какой-то меньше. В месте замещения цвета, каналы болезненно пульсировали. Такое же болезненное пульсирование шло от разрывов. В этих местах канал искрил, выбрасывая наружу хлопья энергетической крови.

Посчитав творящийся вокруг беспорядок противоестественным его натуре, он начал думать над тем, как исправить видимые крупные повреждения. Откуда-то появилась мысль, что мелкие повреждения постепенно сами излечатся.

Для начала он попробовал действовать крупными каналами как щупальцами, но тут его ждал полный провал. Крупные энерговоды двигались крайне медленно и с большими усилиями, а после приложения силы, вновь возвращались на свое место.

Утерев призрачный пот, он попробовал действовать каналами поменьше, постепенно придя к выводу, что лучше всего поддаются манипуляциям тонкие и короткие щупальца. Сводя края разрывов и дыр одними манипуляторами, он по мере сил обматывал их другими, стараясь фиксировать прорехи как можно туже.

Вскоре методом проб и ошибок, он выяснил, что лучше всего в виде перевязочного материала подходят зеленые. Остальные цвета либо не хотели фиксироваться, либо опасно искрили, соприкасаясь с другими, а красный так вообще при соприкосновении с иным цветом фонтанировал разрядами, саморазрушаясь и разрушая поверхность канала к которому прикасался.

Часть цветов присутствовало только в виде больших оформленных каналов с крупными сосудами, что тоже создавало вопросы, на которые некому было ответить. После того как был найден способ ремонта каналов, работа пошла веселее. Манипулируя сразу тысячами тонких зеленых энерговодов, он постепенно зафиксировал все крупные места разрывов.

Прислушавшись к себе, понял, что пульсация боли несколько уменьшилась, однако не значительно. Стало быть, проблема была не столько в разрывах, как в чем-то другом. Обратив внимание на два пульсирующих цвета, белый и серый, он потянулся к ним зеленым щупальцем, пытаясь понять, что делать. Это была плохая идея. Он словно взялся обеими руками за оголенный провод.

Сила удара была такая, что щупальца, прикасавшиеся к этим двум цветам, сгорели в мгновенной вспышке. Вместе со вспышкой, вокруг все завертелось, теряя краски и мутнея. Успев подумать только о смехотворности потери сознания внутри самого сознания, он провалился в темноту, куда так стремился ранее.

* * *

Очнулся Мальцев от звука негромкого разговора. Один из голосов был странно знаком. Не открывая глаз, парень попробовал пошевелиться. Тело и не думало отзываться. Он не чувствовал ничего ниже шеи. Отвратительное ощущение, ещё и снится какая-то мерзость все время. Хотя все так реально было, словно наяву.

– Не думаю учитель. Не мог же этот человек умереть дважды.

– В жизни не все всегда так, как кажется.

– Ну, вот смотрите – этот кольцевой шрам на шее. Как будто ему отрубили голову и снова пришили. Это же полный абсурд. Такого и некроманту не пережить. Вы же знаете, есть племена далеко на юге, которые сами себе наносят шрамы, как доказательство их храбрости и мужества. Сами мне про них рассказывали.

Это что за прозекторский диспут? Мило. Какой нелюдимый и замкнутый труп. На столе кокетливо вертелся, а от вскрытия и вовсе нахально отказывался.

– Тогда объясни мне, зачем ему зеркальные шрамы на спине. Один от меча, второй от стрелы.

– Ну, хорошо. Что вы хотите этим сказать, что я думать не умею? Да, все очень натурально. Шрамы такие не способствуют долгой жизни. Но, на зомби он совсем не похож. Магией тоже не владеет, энергетика на уровне трехлетнего ребенка. Я не понимаю.

– Я сам пока не вполне понимаю. Но, это очень интересный молодой человек.

Не в силах больше безучастно лежать, Федор открыл глаза. Перед ним медленно, как на старой кинопленке при проявке, появлялись детали комнаты, в которой он лежал. Судя по знакомой обстановке, он опять был в трактире, в своем номере.

Голос мужчины не зря казался ему знакомым, это был армейский врач. Увидев повернувшуюся к нему женщину, он непроизвольно напрягся, это была эльфа. Шикарные светло-золотистые волосы ниже плеч и яркие синие глаза. От эльфиек в воспоминаниях Саргона она отличалась не столь высоким ростом – метр восемьдесят максимум и плотной, выпуклой в нужных местах фигурой. Он вообще бы мог принять ее за человека, если б не кончики ушек, выглядывающих из пышной волнистой шевелюры.